Португальские матросы выносили на продажу одежду и принадлежащие лично им безделушки, чтобы купить хотя бы горсть пряностей. Покупали пряности больше для того, чтобы представить их в виде доказательства, подкрепляя дома рассказы о славном плавании в Индию.

Впрочем, Индия разочаровала матросов.

– Вот так чудеса, – говорил боцман Алонсо, – мы верили, будто тут золото можно грести лопатой. А всякие пряности, думали, растут, как у нас в Португалии бурьян у дороги.

– На самом деле, – подхватил матрос Дантело с «Сао-Габриэля», – пряности, а тем более золото и драгоценные камни, никто из простых людей тут и не нюхал. Все в руках богачей – мавров, индийских чиновников, военачальников и купцов.

– Конечно, у мелких торговцев мы можем купить по горсти имбиря или гвоздики, – кивал его приятель. – Но жалованье от короля осталось семьям, а вещей, какие бы можно было поменять, почти нет. Так что особо тут не разживешься.

Португальцы бродили по городу, видели нищих бедняков, голодных крестьян, падающих от усталости ремесленников и грузчиков. Истощенные, совершенно голые дети бежали за иноземцами, выпрашивая еду. На расспросы португальцев, знающих хотя бы несколько индийских слов, здешние люди объясняли, что такое обнищание произошло из-за господства в Каликуте богатых мавров и моплахов.

Тогда Васко да Гама приказал кормить всех, приходящих на португальские корабли.

– Пусть весть о том, что чужеземцы бесплатно кормят, облетит весь Каликут, – сказал твердо командор. – Пусть об этом узнает и Заморин. Нам необходимо добиться дружественных чувств от этих людей. Хотя, – добавил он совсем невесело, – такое гостеприимство будет очень разорительным.

И командор достиг своей цели: общее отношение к португальцам заметно изменилось. У дверей их торговой лавки вместо солдат встали черноусые наиры Заморина. Они запрещали злобствующим моплахам даже близко подходить к португальцам. Главный казначей правителя, важный толстый индус в большой зеленой чалме с павлиньими перьями и рубиновой брошью, сопровождаемый приказчиками и наирами, приказал нести иноземцам пряности.

Носильщики притащили мешки с перцем. Затем, через два дня, доставили имбирь.

– Но господин казначей правителя Каликута не мог одобрить такое надувательство, – спорил с индийскими чиновниками и приказчиками ответственный представитель командора Диого Диаш. – Где это видано, чтоб в имбирь примешивали красную глину! Вес каждого мешка становится намного больше. – И, обращаясь к Нуньешу и Альваришу, восклицал по-португальски: – Чтоб этих подлых обманщиков поразила Божья кара! Нет, я еду на «Сао-Габриэль» жаловаться его милости! Я не могу этого вытерпеть.

Васко да Гама выслушал Диаша и сказал:

– Терпите, сеньор Диого. Поссориться с ними мы всегда успеем.

В обмен на пряности индусы получали медь, ртуть, кораллы, янтарь, стеклянные бусы. Грубоватые португальские ткани шли хуже. Тем не менее торговля была очень выгодна для моряков.

– Если нам удастся привезти пряности в Португалию, королевские чиновники получат от их продажи огромные барыши, – озабоченно объяснял Васко да Гама Диашу. – Вы же знаете, насколько разнятся европейские и индийские цены.

После Диаша к командору приплыл взволнованный Монсаид.

– Хотя пряности со складов Заморина поступают пока бесперебойно, моплахи затеяли новые козни, – докладывал расторопный мавр. – Они ходят по базару со словами: «Смотрите, как мало среди португальцев торговцев, но зато как много солдат. А где же, – говорят они, – флотилия с прекрасными товарами, о которых болтали иноземцы, когда приехали? Нет, это не купцы – это шпионы. Они выведают, что им нужно, и вернутся, чтобы разграбить Каликут». К сожалению, господин, им снова начинают верить.

– Последний раз Заморин написал мне, что не хочет ссоры. Он написал, что приказал добросовестно купить все привезенное нами и расплатиться перцем, имбирем и корицей. – Васко да Гама хмурился, думая о том, насколько шатки их положение, успехи в торговле и даже безопасность.

– Самое важное, господин, я приберег на конец своих донесений. У меня есть знакомый, у которого иногда появляется возможность бывать во дворце Заморина. Это некий Хамиджун аль Рафи. Он узнал, что моплахи послали быстроходный корабль в Египет. И якобы мощный флот египетского султана уже плывет сюда, чтобы напасть на ваши корабли.

– Я снова пошлю письмо Заморину. Может быть, никакого египетского флота и не предвидится, но… Пусть ко мне поспешит сеньор Диаш, – распорядился командор. – А мы с тобой составим пока прощальное письмо.

Получив от командора письмо, Диаш четыре дня добивался приема у Заморина. Наконец его допустили во дворец. Диаш взял четырех солдат и прибыл к правителю с посланием Васко да Гамы и подарками.

Заморин принял доверенного в захудалом для царского дворца, тесном дворике. Одет был просто, в синей набедренной повязке и почти без украшений: два золотых браслета и нитка жемчуга в волосах. Встретил Заморин португальца очень холодно. Солдат приказал оставить за порогом. При правителе был старый коварный мавр Вали. Вдоль стен стояли наиры. Переводил слова Диаша переводчик Фернао Мартинеш.

Диаш начал, как обычно, велеречивое приветствие, но Заморин прервал его.

– Мне не нужны твои восхваления, – небрежно произнес он. – А подарки твоего начальника не буду даже смотреть, пусть их отдадут приказчику. Письмо я прочитаю потом. Мне больше не о чем с тобой говорить.

– Я передам твои слова командору, государь. Позволь нам уйти.

– Уходите. – Заморин встал и, не оборачиваясь, скрылся за дверью, украшенной перламутром и бронзовыми розетками. Краснобородый Вали ухмылялся с откровенным торжеством. Наиры стояли неподвижно, держа перед собой наточенные мечи.

Португальцы поклонились спине уходящего правителя Каликута, затем спешно покинули дворец и направились к лавке, где находились их товарищи, и которую тоже охраняли наиры.

Было уже поздно, светила луна. Диаш, Мартинеш и четверо солдат в шлемах и латах, с пиками и мечами шли привычным путем к базару. В городе воцарилась ночная тишина, нарушаемая обычными звуками: лаем собак, отдаленным говором да воем шакалов из-за реки.

– Тебе не кажется, что за нами кто-то идет? – спросил Диаш у Мартинеша. – У меня нехорошее предчувствие.

– Вы думаете, сеньор, на нас могут напасть?

– Все возможно. Будьте внимательны, – обратился Диаш к солдатам.

– Мы готовы, сеньор, – ответил за всех рослый Гаспаро. – Мне тоже слышались шаги то сзади, то по сторонам, за кустами.

В это мгновение стрела звонко ударила наконечником по медному солдатскому шлему. Гаспаро пошатнулся, все невольно пригнулись. Диаш достал кинжал. Один из солдат вытащил кривой мавританский нож для метания.

Снова свистнула стрела и вонзилась в глинобитную стену, тянувшуюся вдоль дороги. Зашуршало в кустах. Солдат метнул в ту сторону нож. Кто-то вскрикнул, шаги и шуршание отдалились.

Португальцы обнажили мечи и пошли быстрее, внимательно вглядываясь в неверные сумерки. Иногда казалось, что за ними продолжают следить, но преследователи так и не решились больше напасть на чужаков.

Когда вошли в лавку, Диаш принялся рассказывать о том, что произошло. Все понимали: отношения не только с моплахами, но и с индийскими властями стали напряженными.

Пока португальцы находились внутри помещения, к охранявшим наирам кто-то подошел и начал переговоры. Потом неожиданно послышался лязг засова: лавку заперли снаружи, и португальцы оказались в ловушке.

На следующий день по всем базарам и площадям Каликута ходили одетые в красные одежды глашатаи. Они оглушительно били в барабаны и оповещали население, что Заморин изобличил иноземцев как шпионов и запрещает с ними общаться. Арабы-лоцманы из Мелинди, помня о дружбе, связывающей их султана с начальником флотилии, поспешили на «Сао-Габриэль».

Выслушав лоцманов, Васко да Гама помрачнел. Дело принимало дурной оборот: было неизвестно, убиты ли Диаш и его товарищи, или они в плену. Кроме того, Васко да Гама думал о том, что со дня на день к Каликуту может подойти военная эскадра египетского султана. Надо было срочно принимать решительные меры, но он пока выжидал.

Тем временем из города приплыли какие-то люди. Командор подумал: «Наверное, они не слышали глашатаев Заморина, либо явились, чтобы убедиться в тяжелом положении начальника, у которого под стражей наиров находятся доверенные лица и часть нераспроданного товара». Присмотревшись к нежданным гостям, Васко да Гама заметил человек двадцать богато разодетых индусов. Скорее всего, они принадлежали к местной знати.

Командор приказал принять их и препроводить в каюты. Одному из индусов, как ему показалось, самому почтенному, Васко да Гама вручил письмо к Заморину, а остальных задержал. Командор предлагал обменять захваченных индусов на Диаша и тех, кто находился с ним в лавке.

«Родственники этих знатных индусов, надеюсь, будут просить Заморина пойти на мои условия», – решил Васко да Гама.

Диаша выпустили из лавки и под конвоем привели к Заморину. На этот раз правитель Каликута вел себя довольно любезно. Случившееся он объяснил недоразумением и сказал, что освобождает запертых в лавке португальцев.

– Возвращайтесь на свои корабли, – милостиво разрешил «Царь морского берега», – и отвезите мое письмо вашему королю.

Писец Заморина вручил Диого Диашу обернутый белой вышитой тканью свиток, где были написаны слова приветствия и царские пожелания.

Португалец взял послание, поклонился правителю и покинул дворец.

Когда всех португальцев привезли к каравеллам и они ступили на палубу, Васко да Гама объявил сопровождающим, что отпускает лишь половину задержанных индусов. Шесть человек он оставляет у себя, пока со склада не привезут оставшиеся в лавке товары.

Как только отпущенные командором индусы отплыли на своих разукрашенных баркасах, в маленькой лодочке к «Сао-Габриэлю» примчался полуодетый, растрепанный Монсаид. Он упал на колени перед командором.

– Ваша милость, умоляю вас, – рыдал мавр, терзая на груди свой халат, – позвольте мне остаться на корабле. За мою службу у вас моплахи разрубят меня на куски. Я еле успел от них убежать…

– Хорошо, Монсаид, оставайся, – сказал Васко да Гама. – Ты добросовестно исполнял все мои поручения и, может быть, еще пригодишься.

– Да благословит вас Бог, ваша милость, я всегда буду преданно служить вам. Вы мой господин, я – ваш слуга!

После этого Монсаид оправил свой халат, вытер слезы и огладил бороду. Он встал рядом с командором, показывая своим видом, что бодр, всем доволен и готов к услугам.

– Переведи-ка, Монсаид, письмо Заморина, – произнес Васко да Гама и отдал свиток мавру.

– В этом послании королю Португалии говорится: «Васко да Гама, твой придворный, прибыл в мою страну, чему я очень рад. Земля моя богата гвоздикой, имбирем, корицей, перцем и драгоценными камнями. В обмен я хочу получить от тебя золото, серебро, кораллы и красную ткань», – перевел Монсаид, с поклоном возвращая свиток.

К вечеру на десяти лодках привезли куски полосатой ткани, взятые с португальского склада в Каликуте. Наиры и приказчики Заморина предлагали обменять их на шестерых знатных индусов, задержанных на «Сао-Габриэле».

Командор сказал Монсаиду:

– Объясни мои слова, и пусть доведут их до сведения Заморина. Остатки товаров мне не нужны. Пленных я повезу в Португалию. Пусть они своими глазами увидят, что мы не воры и не шпионы. А враги наши еще пожалеют о происках против нас. Мы вернемся и отомстим. Мы покажем здесь всем, как португальцы отвечают на оскорбления!

И каравеллы тронулись в путь. Паруса наполнились ветром, зашипела синяя вода под форштевнем, и желто-зеленый берег стал растворяться в белесой полуденной дымке.

Вооруженные индусы на десятках лодок пытались преследовать португальцев. Васко да Гама приказал дать залп из бомбард. Наиры Заморина продолжали плыть за каравеллами, посылая вслед тучи стрел. Но ни одна не достигла цели. Тогда индусы стали охотиться за маленьким «Беррио», надеясь окружить его, отрезать от других каравелл и захватить. Положение мореплавателей становилось опасным.

Внезапно началась гроза. Страшная, яростная, со сплошными потоками небесных вод, множеством перекрещивающихся ослепительных молний и оглушительными раскатами грома. Берег заволокла пелена дождя. Сильный ветер, будто явившийся по просьбе португальцев, погнал их корабли в открытый океан.

Через несколько часов гроза прекратилась, и опять засияло нестерпимо палящее, тропическое солнце. Лодки преследователей растворились в неоглядном морском пространстве, как и сама загадочная Индия.