13
— Это еще одна обманка, — сказал он час спустя, укладывая радиометр в футляр. — Ни одной заметной радиационной аномалии, а главное — ни малейшей разницы в ходе часов…
— Постой. А как же тогда — свет? Похищение?..
— Что — свет… сверхмощная лампа-вспышка на бесшумном ночном вертолете… это просто. Даже примитивно. Думаю, пришельца выгрузили совсем недавно. Косвенная улика: вчера я позвонил по нескольким «горячим линиям» уфологических обществ. Многие видели тарелку над океаном южнее Портленда. Значит, нам надо искать его на последнем отрезке маршрута…
— Как?
— Головой и колесами.
— Хорошо, что голову ты ставишь на первое место.
— Я оговорился, извини…
Огни городка уже поблескивали впереди, когда они увидели бредущую по обочине девушку.
— Подберем? — предложил Малдер.
— Откуда она взялась? — удивилась Скалли. — Пусто же на дороге.
— Сейчас спросим… Девушка шагала неестественно мелким шагом, будто лодыжки ее были скованы золотой цепочкой в локоть длиной. Она не оборачивалась и не изменяла шаг, хотя не могла не слышать приближения машины и не видеть того, что у нее самой вдруг появилось две убегающие далеко вперед тени.
Малдер обогнал ее и остановился. Скалли открыла заднюю дверь.
— ' Садитесь, мисс!
Девушка, двигаясь в том же неторопливом темпе, сёла на заднее сиденье и положила руки на колени. Потом, сделав успокаивающий жест: я вспомнила, не беспокойтесь! — захлопнула дверь.
Малдер обернулся.
— Что-то случилось, мисс? Можем мы вам помочь?
Скалли включила свет в салоне, чтобы рассмотреть девушку. Одета, пожалуй, не по сезону: пуловер хоть и вязаный, а с рукавами чуть ниже локтей, да и короток, открывает животик. И — шорты. Скалли не стала бы гулять в таком виде, когда от дыхания валит пар. Что еще? Лет около двадцати, шатенка, волосы до плеч, расчесывались давно. Лицо той странной формы, когда все линии сбегают к губам. Круги вокруг глаз — далеко не макияж. Веки тяжелые, воспаленные. Глаза смотрят на тебя и в то же время сквозь тебя. Наркотики? Возможно…
— Все хорошо, спасибо… — голос чрезмерно ровный.
— Как вы здесь оказались?
— Машина… куда-то делась.
— Как — делась? Исчезла?
— Я ехала домой… домой. Да, домой… — она нахмурилась, будто что-то вспоминая. — И вдруг мотор заглох. Фары погасли. Тогда я… я пошла назад. Там была заправочная станция. Недалеко. Полмили или чуть больше. Я шла, шла… шла. И — ничего. Тогда я пошла обратно. И опять ничего. Только холодно. Потом кто-то мимо проехал. Не остановился. Я шла, шла… Потом вы. И все… — она вдруг судорожно кашлянула. — По-моему, у меня жар, — пожаловалась она совсем другим голосом. Голоском. Скалли тыльной стороной руки коснулась ее лба.
— О-о, — сказала она, — действительно, жар. Девочке срочно нужно в больницу. Аспирином тут не отделаться. Ты откуда? Из Дримстрима? — Что? А, да… ручей там был… — казалось, что она задремывает, но глаза были широко открыты.
Вскоре показалась заправочная станция, а чуть за нею и в стороне — указатель: «Кошерная мойка машин».
— Здесь ты проезжала?
— Не-ет…
— Где ты живешь? — почти по слогам произнесла Скалли.
— Я? Где живу? В Денвере… где же еще…
Малдер шумно втянул воздух.
— Девочка, — сказала Скалли, — мы находимся в штате Вашингтон.
— Понятно, что ты не сумела найти машину, — добавил Малдер.
— Никогда бы не подумал, что в ФБР занимаются подобными вещами, — толстенький доктор Сноу с сомнением покрутил своим толстеньким носом. — Я всегда считал, что это предмет ведения моего коллеги доктора Зальцмана, сейчас он как раз пользует одного пришельца из созвездия Орион, который все свои сорок четыре года…
— Вы почти правы, доктор, — сказал Малдер. — Есть всего лишь три-пять процентов явлений, которые доктора объяснить не могут — даже с большим напряжением совести.
— Очень интересно! — воскликнул доктор Сноу. — И вы полагаете, что этот случай…
Нет-нет. Никаких предположений. Вы делаете анализы, я делаю выводы. И всё. — Позвоните мне часа через два…
Они сняли два смежных номера в мотеле «Милый отдых». Ночь была на исходе.
— Тихо у вас, — сказала Скалли портье, сухому лысому старику лет семидесяти. — Да, — неохотно отозвался тот. — Тихо. У них теперь постоянный лагерь на озере, у нас почти и не останавливаются. Вот раньше было…
— У кого — лагерь? — почти автоматически поинтересовалась Скалли. — Да у этих, с ку-ку. Которые тарелочки встречают…
Малдер молча хлопнул себя ладонью по лбу.
— Что? — обернулась к нему Скалли. Он махнул рукой: потом. У двери номера Малдер остановился и направил палец на Скалли. — Пункт первый — душ. Пункт второй — позвонить доктору. Пункт третий — чуть-чуть поспать. Пункты второй и третий можно слегка поменять местами. У меня поэтому, наверное, заклинило мозг. Ведь Дримстрим — известнейший лагерь уфологов. Они уже двадцать лет подманивают тарелки. Раскладывают посадочные полотнища, жгут костры, сыплют хлебные крошки и семечки… У тебя нет в запасе фунта-другого семечек?
— Нет. Договорились: в пять часов звоним доктору. Дальше — по обстановке.
— Да. Да, доктор. Понял… А как это пишется? Ага. Ага. Ну, огромное вам спасибо! Вы оказали неоценимую помощь в расследовании.
Малдер положил трубку.
— В крови девушки найдены следы вещества «дролептан» — знаешь такое? — и какого-то синтетического морфиноподобного средства. Несколько следов от инъекций на правой руке — притом, что девушка не левша. Что такое дролептан?
— Сильный нейролептик. Вызывает состояние, близкое к наркозу. Применение сопровождается галлюцинациями. Что же получается? Эту девицу нам подбросили?
Малдер медленно кивнул.
— Но зачем?
— Сбить со следа.
— Как? Они что, рассчитывали, что мы просто, как полные идиоты, ухватимся за нее, закричим: юная девица похищена злыми пришельцами из космоса! Да? Надо быть полностью уверенным в нашем интеллектуальном бессилии. Такая грубая подделка…
— Не такая уж и грубая. Они просто не учли одной вещи: что здесь давний лагерь «чайников», поэтому медикам регулярно приходится иметь дело со всяческими отравлениями и передозировками. Они на этом собаку съели. Обычно экспрессанализы такого рода могут сделать разве что в больнице графства, а то и в университетской клинике. Это с одной стороны. А с другой… Я думаю, они рассчитывали на то, что мы не сразу, но разоблачим подделку. — Не поняла. Зачем? — Чтобы заставить нас поверить, что рейс грузовика через всю страну был отвлекающим маневром и что на самом деле беднягу пилота изучают в том самом Форт-Мэйне, от которого мы шарахнулись, едва увидели поддельные фотографии.
— Как-то уж очень громоздко…
— Но очень логично. Подделка на подделку — это как минус на минус. Теперь, по замыслу режиссера — который очень неплохо знает мой характер, — мы должны рвануть обратно через всю страну, чтобы с пистолетами наголо ворваться в Форт-Мэйн и учинить там дебош.
— Если я правильно помню, Форт-Мэйн — это база ВВС.
— Там много всего намешано. В Форт-Мэйне расположен центр спутникового слежения и базируются стратегические разведчики, следовательно, там же сидят ребята и из ЦРУ, и из АНБ, и из министерства сельского хозяйства…
— Малдер, ты не выспался.
— Да, я не выспался. И что теперь, съесть меня?
— При чем тут сельское хозяйство?
— Под крышей министерства сельского хозяйства расположена самая крутая наша спецслужба. Я даже не знаю их официального названия. Не исключено, что они-то и работают впрямую на «Большую дюжину».
— Это какой-то бред.
— Вот это, к сожалению, не бред.
— Чем же мы тогда отличаемся от Советов?
— Знаешь, я давно задаю себе этот вопрос. Наверное, тем, что те хуже работают. Помнишь, я говорил про качества самых лучших машин? Так вот, лучшая спецслужба — та, которой нет, а в стране и мире все само происходит так, как того желает босс.
— И ты… принимая все это как факт… надеешься что-то сделать? Малдер помолчал. Выпустил воздух из вложенных дудочкой губ. Будто неслышно протрубил «бой-поход».
— Помнишь постер в нашем кабинете?
— «Я хочу верить»? Он кивнул.
