ВЕРСИЯ 3. МОЛДЕР
Трэйк-Бич, гостиница «Олд Саймон», 27 июля 2002 года, 20:58
Ожидание затянулось. Похоже, секретарь Вайс-гера не солгал. И Молдер, уверенный, что не сумеет сомкнуть глаз после сегодняшних потрясений, неожиданно для себя задремал.
Разбудил его резкий стук в дверь, Агент вскочил. За окном стояла темнота. Он бросил взгляд на часы. Однако… Почти четыре часа пролетели как одна минута — а казалось, что только-только прикрыл глаза…
…Вайсгер вошел один. Прямой, напряженный, казалось: тронь — и зазвенит камертонно-чистым звуком. Несколько секунд молча смотрел на Молдера, потом сделал характерный жест в районе уха.
— Все чисто, — успокоил Молдер. — Проверяю несколько раз в день.
Старик убедился, что дверь плотно притворена. И заговорил, не присаживаясь, сухим безжизненным тоном:
— Что это значит, Молдер? Что за дикое послание: «Дональд жив?» Играть так на моих чувствах не просто глупо, Молдер. Но и опасно.
— Это значит именно то, что значит, — холодно сказал Молдер. — Никакой тайнописи. Возможно, мне следовало добавить еще два слова: «скорее всего». Скорее всего, Дональд Вайсгер жив — если в разыгранном им спектакле не произошла вдруг какая-то техническая накладка. Я имею в виду не только сегодняшний, очередной акт — по всю пьесу под на-званием «Монстр озера».
Вайсгер тяжело опустился на стул. И так же тяжело сказал:
— Объясняйте. И клянусь памятью отца, если ваши объяснения меня не удовлетворят, то…
Он не договорил.
— Хорошо, — кивнул Морлдер. — Но сначала подтвердите несколько моих догадок. Во-первых, кто отвечает в вашем бизнесе за, если так можно выразиться, внешнюю разведку? За сбор информации о конкурентах? Дональд, не так ли?
— Да, но какое это имеет отношение…
— Имеет. Информация о коварных замыслах русского олигарха Баймухаммедова шла к вам через Дональда и какие-то подконтрольные ему структуры, не так ли? Так вот, ваш младший брат вас, мягко говоря, дезинформировал. Мне еще тогда показалось это странным, при первом нашем разговоре: русский скупил земли пять лет назад и так долго медлил с ударом… Можно было гораздо раньше — даже в незнакомой стране — вычислить слабые места соперника, найти и переманить на свою сторону нужных людей. И немедленно нанести удар — не оставляя времени для подготовки контрмер. Думаю, впрочем, что дезинформация Дональда строилась не на пустом месте. Допускаю, что приписываемые планы у Баймухаммедова действительно существовали — пять лет назад. Но я навел справки по нашим служебным каналам. И выяснил: после смены верхушки в Кремле положение Баймухаммедова весьма пошатнулось. Ушли многие люди, лоббировавшие на самом верху его нефтяную империю. В этой ситуации происходящее в России неизмеримо важнее для него схватки за какой-то заокеанский курорт. Уверяю вас, Баймухаммедов просто позабыл сейчас о Трэйк-лейне — до лучших времен. По крайней мере никакой его деловой активности в Америке не отмечается.
— Тайная скупка акций моих предприятий идет, — упрямо сказал Вайсгер. — Я знаю об этом и из источников, не зависящих от Дональда.
— Идет, — легко согласился Молдер. — Но кто за этим стоит? Скажите, одалживал у вас Дональд в последнее время деньги? Якобы для развития своих личных предприятий…
Старик не ответил. Но выражение лица позволяло сделать однозначный вывод.
— Одалживал, — констатировал Молдер. — И не только у вас. Многие охотно предоставляли предприятиям Дональда кредиты под имя Вайсгера. Проще говоря, в этом году он не заплатил своим поставщикам ни цента. Большая часть выручки, надо думать, откладывалась в ожидании обвала ваших акций. Плюс, я полагаю, ожидаемая премия за «поимку Биг-Трэйка»… Сколько вы ему ссудили, если не секрет? И как сильно расцвели после этого предприятия Дональда? Вайсгер долго молчал. Потом заговорил. Голос звучал мертво.
— Возможно, я действительно постарел, сам не заметив, когда. Возможно, вожжи действительно выпали у меня из рук… Но из этого никак не следует, что Дональд, что мой Дональд…
Договорил он после длинной паузы:
— Что Дональд — хладнокровный убийца…
— Это следует из многого другого. Например, в разговоре со мной Дональд допустил одну ошибку. Крохотную. Сказал всего два лишних слова. А именно: «Ныряющее блюдце»…
Шоссе Мэдисон-Трэйк-Бич, 27 июля 2002 года, 21:35
Скалли выехала из Мэдисона в самом мрачном расположении духа.
Весь день ее не покидали сомнения. Казалось, что множество заданий, порученных ей на сегодня Молдером, служат лишь для отвода глаз. Она моталась по столице штата, выясняя какие-то на ее взгляд совершенно ненужные подробности прошлых дел Хэммета и финансовых операций Баймухаммедо-ва, — а внутри росло и крепло убеждение: все это дымовая завеса. Но что она скрывает? И, главное, от кого?
В конце дня появилось подозрение, самое неприятное: от нее самой.
Но зачем?
Что он затеял, услав ее из Трэйк-Бич сразу по завершении злополучной охоты?
Скалли давила на газ, игнорируя знаки ограничения скорости.
Трэйк-Бич, гостиница «Олд Саймон», 27 июля 2002 года, 21:38
— «Ныряющие блюдца» последней модификации строила для экспедиции Жак-Ива Кусто французская «Корпорасьои Белль-Вояж-сюр-Мер». Она же пятнадцать лет назад построила для вас скутер в виде гигантского лосося. Правильно?
Вайсгер молча кивнул.
— Я послал запрос в «Корпорасьон» — не было ли в последнее время схожих заказов из Штатов? Выяснилось: год назад некое шоу «Морские гладиаторы» заказало скутер-акулу. Заказ был выполнен. Скутер получился и быстрее, и мощнее лососеоб-разного — техника за эти годы не стояла на месте. И мягкое покрытие гораздо совершеннее имитировало живое существо, и хвост извивался совсем как натуральный… Что любопытно, шоу с названием «Морские гладиаторы» в США никогда не существовало. Однако фальшивый заказ был полностью оплачен и отгружен. Как вы думаете, если мы попробуем проследить, откуда пришли деньги, то кто окажется в конце цепочки? Баймухаммедов или Дональд Вайсгер?
Старик подавленно молчал. Сгорбился на стуле, плечи опустились. Сейчас он ничем не напоминал подтянутого человека, встречавшего Молдера и Скалли у крыльца Вайсгер-Холла.
— Но главное даже не в этом. Взгляните. — На стол со стуком опустилась деталь, опознанная Кай-зермаииом как штуцер от неизвестной конструкции. — Сей предмет был найден у покойного Хэммета — очень близко, кстати, подошедшего к разгадке. Я послал во Францию по факсу фотографию детали, совместно с точными размерами. Ответ «Корпорасьон» был однозначен — это штуцер балластного бака скутера-акулы. Деталь уникальная, вытачивалась специально для этого заказа. Среди запасных частей для скутера было несколько таких штуцеров. Один, надо думать, выпал.
Вайсгер поднял голову, посмотрел на деталь. Молдер встретился с ним глазами и понял: старик поверил! Может быть, пока не отдает себе в том отчета, но поверил…
Разговор пошел легче. Теперь Вайсгер сам задавал вопросы. Точные, емкие, обдуманные. Казалось, он пытается найти брешь в выкладках Молдера. Бреши не было.
— Как он мог технически осуществить убийства? Ведь Кайзерманн нашел какого-то парня с железными челюстями?
— Кайзерманн нашел то, что ему подсунули. Подсунул Дональд. Ведь шериф сообщал вам и ему, что вышел на подозреваемого? Выяснить, о ком речь, было не так сложно — если носишь фамилию Вайсгер. Он подложил в трейлер старую, не оправдавшую надежд модель челюстей — мускульной силы для имитации укуса не хватало. Сбить следствие с пути, получить несколько дней форы… Потом, с его влиянием, он просто замял бы историю. Но Дональд просчитался — Кайзерманн не сообщил ему вовремя об аресте парня. Хотел выложить подозреваемого на блюдечке, с полным признанием. И списать убийство Хэммета на Корнелиуса не получилось. Да еще вмешалась Скалли с уникальной методикой идентификации прикуса…
— Стоп. Если мускульной силы не хватало — где он взял соответствующий аппарат? Уж такой-то заказ в любом случае вызвал бы подозрения.
— Дональд собрал его сам, из двух частей. Судя по оригинальной конструкции «прыгунчиков», у него были неплохие инженерные способности. Я очень близко подошел к разгадке при посещении вашего «семейного музея». Дональд буквально вырвал у меня из рук электроледоруб, крикнув, что я могу пораниться. Это была ложь. Конструкция ледоруба вполне продуманная и безопасная — удержать его в руках, нажать кнопку и одновременно коснуться рабочей части просто невозможно. Что он хотел скрыть? Следы крови? Тренировался на суше, на каких либо животных? Или следы крепления не предусмотренной инструкцией насадки? Стальных зубов? Не знаю. Но что-то скрыть явно хотел. Думаю, такой ледоруб был у Дональда не один. И второй сейчас укреплен на скутере — вместе со смертельной насадкой. В заказе специально оговаривался зажим в носовой части. Наконец старик спросил о главном.
— Он сам пилотировал скутер?.. Сам… убивал?.. Эти его утренние прогулки…
Молдер помедлил с ответом. Подумал: Вайсгер уже не называет брата по имени… «он, он, он…» И Молдер решил немного смягчить удар.
— Не думаю. По крайней мере, не каждый раз. Сегодня, в любом случае, скутером управлял другой человек.
— Кто?
Молдер не ответил. Догадаться было не сложно.
— Макс? Но ведь он в барокамере, досрочная разгерметизация смертельно опасна…
— А кто вам сказал, что у него действительно кессонная болезнь? Дональд? И вы поверили, что Макс, такой опытный подводник…
— Поехали. Остальное доскажете по дороге. — Вайсгер неожиданно поднялся со стула. Раздавленный старик с опущенными плечами вновь исчез. Появился пожилой человек — прямой и жесткий, как клинок.
— Куда? — удивился Молдер. Не только словам Вайсгера, но и произошедшей с ним перемене.
— В Вайсгер-Холл. Если все обстоит именно так — Макс сидит сейчас в барокамере и делает вид, что никуда не отлучался. Наконец кто-то сможет подтвердить ваши бредовые теории.
— Думаете, подтвердит? — усомнился Молдер.
— Подтвердит, — отрезал Вайсгер. И Молдеру стало не по себе. С таким же лицом, наверное, Вайсгер-отец отдавал приказ убрать с пляжа черных ублюдков… Убрать раз и навсегда.
— Поедем на моей машине, — скомандовал Вайсгер твердо. — Ваша может спугнуть дичь. Я и вы — за рулем.
— Вы не хотите никого взять с собой? Эти люди могут быть опасны.
— Нет. Это семейное дело, Молдер. Считайте, что вас временно усыновили. Пистолет у вас с собой? В нашей семье непослушных детей принято наказывать.
Трэйк-Бич, офис шерифа Кайзерманна, 27 июля 2002 года, 22:07
Шериф был в офисе один. Сидел и медленно пил виски — без собутыльников и тостов. Даже без закуски. Хотел опьянеть — не получалось. Огромный организм Кайзерманна обладал счастливой (или несчастной?) особенностью — быстро пережигал алкоголь без особых последствий для мозга.
Позвонившую в дверь посетительницу шериф поначалу не узнал. Лишь когда она прошла в приемную, вспомнил: мисс Сароян, подружка той самой агрессивно-напористой лесбиянки. Вернее, супруга… Кайзерманп мысленно сплюнул.
— Вы ходите узнать, как продвигается ваше дело? — мрачно спросил он. — Следствие в полном разrape. Выявлены кандидатуры двоих подозреваемых, объявления на розыск разосланы, и…
— Я хотела попросить о другом, — неожиданно перебила мисс Сароян. Неожиданно — поскольку при первом знакомстве мисс произвела впечатление женщины достаточно робкой. Впрочем, гостья тут же подтвердила то самое впечатление:
— Я… понимаете… как вам сказать… в общем… в общем, вы можете не торопиться! — выпалила она вдруг.
Губы мисс Сарояи дрожали, на глаза навернулись слезы.
— Это почему же? — искренне удивился шериф. Он поднялся с кресла и искоса бросил взгляд на сифон, красовавшийся на подносе в окружении стаканов. Кайзерманну показалось, что сейчас у гостьи начнется истерика.
— Потому что… потому что… моя… моя… — Казалось, слово «супруга» застряло на губах мисс Сароян. — В общем, мисс Клейтор… и эта ее коллекция…
И тут опасения шерифа сбылись в полной мере. Гостья как-то очень быстро оказалась рядом с ним. Весьма рядом. Можно сказать, вплотную. И стала жаловаться шерифскому пиджаку, обильно орошая его слезами. Жалобы перемежались горькими всхлипываниями.
— Я не могу… Я больше просто не могу… этот ее подвал… эти ее «игрушки»… она не спрашивает!., она не спрашивает, хочу ли я… она просто берет меня за руку и ведет… и… и… Я больше не могу!.. Я просто благословляла этих воров, понимаете?.. А если вы вернете ей., ее… и всё опять…
Сбивчивая исповедь продолжалось довольно долго. И нельзя сказать, что оставила Кайзерманна равнодушным.
— А вы не задумывались, что можно решить вопрос проще? — спросил шериф. — Взять и развестись?
— Как? — Всхлипывания смолкли. Заплаканное личико мисс отлипло наконец от промокшего пиджака. Судя по всему, столь простой и действенный способ решения проблем ей действительно не приходил в голову.
— Очень просто. Любой суд штата Висконсин аннулирует вашу калифорнийскую бумажку в пять минут. По вашему заявлению, без долгих слушаний. А если озаботитесь каким-никаким адвокатом, то можете отсудить неплохие алименты — судя по всему, у Клейтор денег хватает… Слава Богу, в этой стране остались места, где нормальные люди составляют большинство.
Мисс Сароян смотрела ему в рот в самом буквальном смысле слова — так верующий фанатик смотрит на изрекающего новое откровение пророка. Смотрела сверху вниз, с весьма близкого расстояния — несмотря на прекращение рыданий, дистанция между мисс и шерифом не увеличилось.
Кайзерманн, видевший по долгу службы немало истерик, отметил странный факт. Несмотря на потоки слез, размывших косметику, личико мисс Сароян отнюдь не подурнело. Лишь помолодело.
— Как у вас все легко… — вдохнула мисс — А она просто подойдет… просто посмотрит в глаза… возьмет за руку… и… и…
Кажется, назревала вторая серия рыданий.
— Не возьмет! — отрезал шериф. — Вам достаточно написать десять строк под диктовку юриста — и закон так ударит ей по руке, что застегнуть бюстгальтер она самостоятельно не сможет очень долго! Это я вам обещаю!
От грубоватой шутки шерифа мисс Сароян просто расцвела. И — вновь прижалась к пиджаку. Ладно, хоть орошать его вроде бы больше не собиралась.
— Вы такой большой, шериф, такой сильный… Я восхищалась вами, когда вы вышвырнули отсюда мою… мою… — Она снова запнулась на непроизносимом слове. — По-моему, с ней никто и никогда так не обходился. Я так надеялась, что ее хватит удар от бешенства… Вы действительно защитите меня от моей… моей… — Мисс Сароян набрала полную грудь воздуха и выпалила: — От моей бывшей супруги}
— Слово Рудольфа Кайзерманна! — Шериф гордо распрямил плечи. Более надежной клятвы он не знал.
Мисс снова посмотрела на него сверху вниз, прижавшись еще сильнее, и шериф почувствовал…
Впрочем, то, что он почувствовал, не имеет к истории озерного монстра никакого отношения.
Трэйк-Бич, офис шерифа Кайзерманна, 27 июля 2002 года, 22:45
Спустя какое-то время мисс Сароян сказала:
— Я хотела предупредить вас, Руди… Вы знаете, что человек, с которым вы сегодня обедали, — сотрудник мистера Вайсгера? Причем весьма близкий?
— Молдер? — изумился шериф.
— Я не знаю его фамилии. Но когда я шла сюда, то увидела их. Они ехали в «кадиллаке» Вайсгера. Причем Молдер сидел за рулем, а Вайсгер, вопреки обыкновению, — рядом, на переднем сиденье. И весьма оживленно с ним беседовал. По-моему, больше никого в машине не было.
Вот оно что, подумал Кайзермапн. Молдер решил пожалеть старика… Зря, зря… С такими людьми можно делать многое, но только жалеть их смертельно опасно. Уж лучше подобрать замерзшую гремучую змею, пожалеть ее и положить отогреваться на грудь…
— Куда они ехали? — вопрос прозвучал резче, чем того хотел Кайзерманн.
Шоссе Мэдисон-Трэйк-Бич, 27 июля 2002 года, 22:17
Телефонный звонок раздался, когда Скалли оставалось полтора десятка миль до Трэйк-Бич. Она законопослушно съехала на обочину и лишь затем ответила на вызов.
— Скалли? — Молдер говорил быстро, не давая ей вставить ни слова. — Ты все сделала, возвращаешься? Когда ты приедешь, меня в гостинице не будет. Отъеду по небольшому делу. Так что не волнуйся…
— Куда, Молдер?! Зачем?!
— …Приеду — все расскажу. Так надо, Дэйна. Всё, до связи.
В трубке запиликал отбой.
Подозрения Скалли переросли в леденящий холодок уверенности. Молдер называл ее по имени исключительно редко. Причем обычно — в моменты крайнего душевного напряжения. И порой сам не замечал смену обращения…
Во что же он умудрился влипнуть?
Она попробовала немедленно перезвонить Молдеру. Его телефон оказался отключен. Скалли резко газанула с места.
Вайсгер-Холл, 27 июля 2002 года, 22:27
В барокамере Макса не было. Причем, по всему судя, достаточно давно. И в «музее» электроледоруб не обнаружился.
Оба факта лишь косвенно подтверждали версию Молдера. Но Вайсгер не стал искать иных доказательств. Сидел напротив Молдера в своем кабинете — и спрашивал, спрашивал, спрашивал…
— Я не понимаю одного. Вы сказали, что он собирался получить премию. Каким образом? Не мог же он предоставить в правление фонда Макса верхом на скутере?
— Помните белую акулу? Которая сдохла, не доехав? Вы не поинтересовались, куда девалась ее туша?
— Судьба всякой падали не входит в круг моих интересов. Зарыли или сожгли, я полагаю.
— Не думаю. Ставлю десять к одному — эта тварь лежит сейчас в морозилке, на заводе вашего брата. Целенькая и свеженькая, словно бы вчера сдохшая. Очевидно, сейчас акула размораживается. Немного погодя ей суждено всплыть — уже немного разложившейся. С глоткой, перерезанной тесаком вашего брата, разумеется. А может, со вспоротым брюхом. Или акул полагается бить в жабры? Неважно, Дональд после своего чудесного воскрешения живописует все подробности этой схватки титанов. А заодно расскажет, как потерял сознание, но чудом не выпустил загубник, а потом очнулся на дальнем берегу… Или что-то другое. Я небольшой специалист в подводных делах, но уверен — история спасения удовлетворит самого недоверчивого профессионала.
— Нет, — отрезал Вайсгер. — Никаких чудесных спасений. Утонул так утонул. И Макс утонет. Вы поняли меня, Молдер? Именно так, и упаси Господь вам поведать кому-либо еще свои бредни… Где они сейчас? На заводе?
— Возможно. Но не обязательно. У них может быть еще какое-нибудь тайное логово…
— Все равно поехали. Я хочу увидеть тварь. Как Фома неверующий — вложу персты в пасть…
— Опять одни?
— Это семейное дело.
Спорить было бесполезно. В конце концов, двое застигнутых врасплох дилетантов не так страшны, подумал Молдер. И спросил:
— А что вы сделаете с тушей? Продолжите начатое? В конце концов, не вы это затеяли, и на ваших руках крови нет…
Он ничуть не удивился бы положительному ответу.
— Возьмите падаль себе, — брезгливо сказал старик. — Набейте чучело или предоставьте в фонд — после басен купленного с потрохами французишки они проглотят акулу, как миленькие… Мне все равно. Пальцем не притронусь к этим кровавым деньгам… Не Бог весть какая сумма — семь миллионов…
Молдер мысленно поперхнулся.
Трэйк-Бич, гостиница «Олд Саймон», 27 июля 2002 года, 22:27
Она ворвалась в холл «Олд Саймона» и подскочила к стойке портье:
— Мистер Молдер… из двести первого…
Портье с явным любопытством пялился на запыхавшуюся Скалли и медлил с ответом, даже не подозревая, как ей хочется пристукнуть его на месте.
— Уехал, мисс…
— Куда?!
Портье задумался и изрек:
— Не сказал, мисс…
— Он ничего мне не передавал?
В сонных глазках портье что-то дрогнуло. В другое время Скалли могла не заметить — но сейчас она превратилась в один огромный натянутый нерв. И замечала всё.
— Нет, мисс, — солгал портье. Скалли почувствовала себя живым детектором лжи.
Трах! — маленький, но твердый кулак грохнул по стойке. По прикрывавшему ее стеклу зазмеились трещины. Стакан с ручками опрокинулся. Пачка бланков разлетелась по полу.
Портье, выпучив глаза, с ужасом наблюдал за превращением приличной женщины в строгом деловом костюме в разъяренную фурию.
— Что он мне передал?!! — прорычала Скалли голосом потерявшей детеныша тигрицы.
Рука ее скользнула за отворот пиджака. И портье понял, что у нее отнюдь не зачесалось под мышкой. Что сейчас он увидит черный зрачок пистолетного дула, а потом не увидит никогда и ничего.
Рука медленно ползла обратно — сжав рубчатую рукоять…
— Но он сказал… ни в коем случае не раньше… — Губы еще лепетали что-то, а руки уже протягивали Скалли сверток.
Она торопливо схватила его, и тут…
Тут произошло невообразимое. Трясущийся портье протянул сложенную лодочкой ладонь — на чистой воды рефлексе. На этом невообразимое не закончилось. Скалли выудила из кармана и бросила в ладонь четвертак — тоже рефлекс. Только потом разорвала упаковочную бумагу.
— Вы сумасшедшая… я звоню в полицию… — просипел портье, сообразив, что стрельба откладывается.
— Лучше сразу в ФБР, — бросила на ходу Скалли, развернув бумажник с удостоверением.
Ома взлетела на третий этаж, напрочь забыв о существовании лифта.
Портье только через несколько минут, попробовав встать и заметив, что сиденье как-то неохотно расстается с брюками, понял, что понесенный ущерб треснувшим стеклом не ограничился…
Озеро Трэйклейн, рыбзавод, 27 июля 2002 года, 23:01
Тварь лежала на составленном из нескольких столов постаменте во всей своей красе, распахнутой пастью к дверям морозилки.
Молдер угадал — электричество было отключено, двери настежь распахнуты. Морозильная камера медленно оттаивала вместе со своей кошмарной обитательницей. В свете фонарей та казалась еще отвратительней. Вайсгер подошел к акуле, сунул, как и обещал, руку в пасть… Спросил:
— Что вы там плели Кайзерманну про три… в общем, про что-то ископаемое? Вполне современный экземпляр.
— Скалли, я думаю, поспешила. Да и уверена была лишь на девяносто процентов… Дело в том, что эволюция акул застыла много миллионов лет назад. Ископаемые и нынешние почти не отличаются… Я потом все расскажу Скалли — думаю, она со мной согласится…
Молдер говорил машинально, поглядывая по сторонам и держа в руке оружие. Никаких признаков присутствия Дональда и Макса не наблюдалось. Хотя подъехали Молдер со стариком скрытно, с погашенными фарами. И попали сюда без лишнего шума, отперев и малозаметную калитку в ограде, и рефрижераторный цех прихваченным в Вайсгер-Холле комплектом ключей.
— А стоит? — спросил Вайсгер. — Все рассказывать?
Молдер ждал повторения слов про призовую сумму — и опять ошибся. Может, и не стоит, подумалось ему. Может, стоит забрать у портье кассету, стереть запись и оставить старика наедине с его семейными тайнами…
— Интересно, сколько она весит? — задумчиво спросил Вайсгер, ткнув акулу в жесткое, еще не оттаявшее брюхо.
Молдеру, честно говоря, было наплевать, сколько в мертвой хищнице футов и килограммов. Его больше интересовало местонахождение двух других хищников. Живых.
Старик словно прочитал его мысли:
— Пошли.
— Куда?
— Есть тут при заводоуправлении нечто вроде квартиры, для сильно припозднившихся менеджеров… Две спальни, кухня с электроплитой, санузел… Самое подходящее место, чтобы скрытно и с удобствами просидеть два-три дня.
Молдер кивнул. И снял пистолет с предохранителя.
Трэйк-стрит, 27 июля 2002 года, 23:17
Прослушав обе записи, Скалли пулей пронеслась через холл, не заметив сползшего под стойку портье (брюки и белье тот успел сменить). Бегом пересекла автостоянку и, только тронувшись с места, задумалась: а что дальше?
К кому обратиться?
К шерифу, ставленнику братьев Вайсгеров? Исключено. К полиции штата, наводнившей Трэйк-Бич? Она видела, как те полицейские лебезили перед Вайсгером…
Выходить на связь со Скиинером или даже с региональной штаб-квартирой ФБР — бессмысленно. Любая помощь запоздает…
Скалли медленно катила по Трэйк-стрит, с тоской осознав, что рассчитывать может лишь на свои силы…
И резко ударила по тормозам. Вышла. Вывеска на полуподвальном магазинчике гласила: «ОРУЖИЕ И СНАРЯЖЕНИЕ». И снизу, буквами поменьше: «Товары для крутых мужчин».
Продавец не удивился, увидев вместо крутого мужчины всего лишь Скалли. Судя по пустому зальчи-ку, крутые мужчины среди мирных курортников не преобладали, и дела у «ОРУЖИЯ И СНАРЯЖЕНИЯ» шли не блестяще.
— Желаете поохотиться? — приветствовал Скалли торговец. — Попугать ворон? Есть очень миленькое дамское ружьецо 410-го калибра, совсем не дорого. Или хотите что-то подарить своему другу? Найдутся штучки и посерьезнее. Или вас интересует самооборона?
Скалли быстро огляделась и ткнула пальцем в одну из витрин.
— Это. И побыстрее. Плюс четыре… нет, восемь запасных обойм. Не патроны в пачках — именно обоймы.
Продавец поскучнел.
— А, значит, дружку… — констатировал он. — Эта штучка так просто не продается. Сначала вашему другу придется заполршть кучу бумажек, а потом ФБР будет добрый месяц проверять, не случалось ли ему сидеть на соседних толчках с Бен Ладеном…
— ФБР уже все проверило. — Скалли вновь достала удостоверение.
Но продавец оказался не чета портье и от недержания мочи явно никогда не страдал.
— Ну что, тогда, думаю, вам удастся вместо месяца обернуться за пять дней, — утешил он.
— Я имею право временно изъять это оружие под расписку по подозрению в совершении им преступления, — медленно проговорила Скалли. — Такое подозрение у меня только что возникло…
— О, да-да, имеете… — не стал упрямиться продавец. — Приходите завтра с бумажкой от прокурора и изымайте на здоровье. Поправка Венцеля, пункт восьмой…
Законовед чертов… Скалли чувствовала, как медленно закипает. Хотелось стукнуть по витрине и повторить трюк с портье… Удерживал от такого желания вид торговца — бугрящиеся мышцами руки и литые кулаки. На месте законодателей Скалли требовала бы получать лицензию на обладание подобными кулаками — как на оружие самообороны повышенной мощности.
— Вы хорошо знаете законы, мистер… — процедила Скалли. И зачастила, как из пулемета: — Расстояние от этой витрины до входной двери менее десяти футов, нарушена статья двенадцать федерального закона об оружии — раз; в зале магазинов подобного типа должно находиться не менее двух продавцов одновременно — статья четырнадцать, пункт два того же закона — два; витрины у вас не из триплекса, а из обычного стекла — статья шестнадцать того же закона — три. Согласно одноименному закону штата, оружейные магазины обязаны закрываться, ставиться на сигнализацию и сдаваться под ответственность охранных служб не позднее 23:00 — четыре. Образцы оружия, согласно тому же закону, должны выставляться с отстыкованными обоймами — пять. По совокупности тянет на лишение торговой лицензии и тысяч пятьдесят штрафа. Что скажете, мистер законник?
— Я скажу, что у вас честное лицо, мисс, и я вам верю. К чему разводить бюрократию? Напишите расписку, оставьте залог — и забирайте машинку. Вернете, когда ваши подозрения рассеятся… Недели на это хватит?
— Хватит двух дней. Я не страдаю маниакальной подозрительностью. Кстати, над вашей дверью что-то написано про снаряжение?
…Через несколько минут Скалли грузила увесистый сверток в багажник.
Контора рыбзавода, 27 июля 2002 года, 23:20
Квартира при конторе действительно была. Но пустовала очень давно — судя по запустению и вековому слою пыли.
— Значит, у крысы есть где-то запасная нора, — уверенно сказал Вайсгер. — Мой братец, даже став утопленником, ночевать на холодном полу разделочного цеха не станет, не в его это привычках. Да и скутер здесь явно лишь собрали — а держали где-то поближе к Пфуллэнду. Не плавали же они к району акций через все озеро — долго и опасно.
Неожиданно старик предложил:
— Давайте выпьем, Молдер. За упокой души моего утонувшего брата.
Лунный свет падал в окно и придавал его профилю самый хищный вид. Молдер — в который раз — внутренне содрогнулся. Конечно, Дональд Вайсгер был безжалостным и хладнокровным убийцей, по…
— Выпьем, — решительно согласился он. От всей этой мерзости необходимо было как-то разрядиться.
Старик извлек из кармана плоскую флягу. Долго рылся в стенном шкафчике — и отыскал наконец два одноразовых стаканчика. Налил оба дополна, во фляжке оказалось выдержанное бренди.
Выпили без тостов. Молдер опрокинул свой стаканчик залпом, старик чуть обмакнул в своем губы. Но тут же наполнил опустевшую тару.
— Надеюсь, мы никогда больше не встретимся, агент Молдер. Я даже не беру с вас обещаний хранить тайну. — Вайсгер внимательно всмотрелся в лицо собеседника, скупо освещенное луной. — Очень скоро никаких улик не останется, выставляйте себя на посмешище, если угодно…
Не так-то просто это будет сделать, подумал Молдер, машинально осушив второй стаканчик. Выцарапать из госпиталя ВВС изуродованные трупы — придется попотеть даже Вайсгеру.
Он с удивлением понял, что благородный напиток почти мгновенно подействовал на измотанный тяжелым днем организм. Мысли в голове потекли лениво и плавно, мышцы наливались блаженной истомой.
— А что будет с у-убийцами? — спросил Молдер. -Язык запнулся на простой фразе. Только сейчас спецагент стал понимать, что дело нечисто…
— Ими займутся совсем другие люди. Есть у меня такие.
Молдер говорил медленно, тихо, запинаясь {но внутри себя вопил в полный голос):
— К-как.. К-как у в-ва… (я идиот!!!) у в-в-вашего отца? (он же волк! вылитый волк-убийца!! как я не понял!!!) Т-там.. н-на… пляже… (пистолет!!! на столе должен лежать пистолет!!!)
— Вы и это раскопали? Ну да ладно, теперь неважно…
Молдер не ответил. Комната — и все, что в ней было, — качалась перед глазами, как каюта в восьмибалльный шторм. Он попытался ухватить пистолет с мотающегося туда-обратно стола — и промахнулся. И во второй раз — промахнулся.
— Что-о-о с ва-а-ми-и-и, Ма-а-а-а-лде-э-э-э-э-эр? — спросил старик с волчьей усмешкой. Он неимоверно растягивал звуки, а голос гремел в ушах иерихонской трубой.
Молдер сделал последнюю попытку зацепить свое оружие. И не смог. Комната окончательно встала дыбом, затем перевернулась. Пол оказался вдруг потолком — и рухнул сверху на Молдера. Не стало ничего.
Непонятно где, непонятно когда, часы стоят
— Хватит, Молдер, хватит. Здоровый мужчина, а растянулся на полу с двух маленьких рюмочек… Просыпайтесь.
Голос вкручивался в ухо, как ржавый шуруп. Одновременно — как два ржавых штопора — в ноздри вкручивался мерзкий, обжигающе-острый запах. Молдер чихнул. И тут же голова его взорвалась, как рождественская петарда.
— Вижу признаки активной жизнедеятельности, — констатировал Вайсгер. — Может, теперь продолжим беседу?
Молдер ждал, когда осколки головы-петарды соберутся во что-нибудь относительно компактное и безболезненное. И продолжать беседу не стал.
— Хватит придуриваться! — В голосе старика мелькнули знакомые стальные нотки. — Я могу и рассердиться!
Молдер открыл глаза, ожидая нового взрыва боли. Обошлось. Но способность к оптическому познанию окружающего мира не сдвинулась с мертвой точки. Перед глазами была прежняя тьма — чем-то омерзительно воняющая.
— Ах, совсем забыл, — глумливо сказал Вайсгер. — Вам, очевидно, мешает эта штука?
И он поднял с лица Молдера большую тряпку, пропитанную, не иначе, зловонной эссенцией, над которой лучшие парфюмеры мира бились добрый десяток лет.
Дышать стало легче. Перед глазами оставалась тьма — но превратилась в обычную, ночную, едва-едва разбавленную откуда-то сочащимися лучиками света. Даже, пожалуй, не света — а чуть менее густой тьмы. Луна исчезла. Судя по легкому движению воздуха, дело происходило на улице.
Молдер приходил в себя. Быстродействующий дурман быстро и выветривается, — подумал он. Мысль утешила слабо. Тело обрело чувствительность, но не свободу — руки и ноги были чем-то надежно стянуты. Причем попытка шевельнуть руками отозвалась болезненным нажимом на горло — туда от рук тянулась петля-удавка.
При таких условиях, пожалуй, диалог оставался единственным доступным способом воздействия на оппонента.
— Вы дурак, Вайсгер, — попытался было начать его Молдер.
Вместо запланированных звуков из глотки вылетел невнятный хрип.
Через минуту, прокашлявшись и сплюнув отвратительную слизь, Молдер попробовал снова:
— Вы дурак, Вайсгер! Зачем вы это затеяли? Никому бы я не стал говорить про подвиги вашего брата… А так — меня обязательно хватятся. И выйдут на вас. Подкупить всё ФБР денег у вас не хватит, и вам стоит сейчас, немедленно, попробовать…
— Дурак — вы, Молдер! — оборвал его старик. — Умный, образованный, талантливый ДУРАК. Вы ведь почти правильно решили сложнейшее, запутанное уравнение — но в финале зачем-то подставили «игрек» вместо «икса», Дональда вместо Джона. И оказались по уши в дерьме. Можете, пока мы ждем Макса, провести работу над ошибками.
— Но ЗАЧЕМ??? — возопил Молдер. — Зачем ВАМ всё это?
— Зачем… Вы и это угадали правильно. Деньги. Открою маленький секрет — несколько последних лет у моего баланса отрицательное сальдо. Мне позарез нужны деньги «Биг-Трэйк-фонда»…
— Семь миллионов?!! Разве семь миллионов могут спасти вас, при ваших-то оборотах???!!!
— Я и говорю, что вы дурак, Молдер. Могли бы попробовать разнюхать, сколько приносит фонду — реально, не на бумаге — хотя бы аренда земли под одну-единственную бензоколонку на 89-й трассе. Около полумиллиона чистыми в год! А этих бензоколонок — и не только их — там немало. Семь миллионов — вторая завеса, для глупцов, мнящих себя причастными к тайне… В том числе для правления фонда, кстати. Двойная бухгалтерия, знаете ли… Но от вас у меня секретов нет. Как я ни старался уводить деньги из фонда, в нем сейчас больше двухсот миллионов. ДВУХСОТ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ, ЧЕРТ ВАС ДЕРИ!!!
Молдера цифра оставила равнодушным. Гораздо больше взволновали слова об отсутствии секретов. Действительно, какие уж тайны от покойников?
Тянуть время, тянуть время… Пусть поболтает, пусть покрасуется своим умом и железной хваткой…
— Значит, Дональд…
— Дональд мертв. Лежит на дне со вспоротым брюхом. Гаденыш что-то явно разнюхал обо всей истории. И, как вы правильно заметили, что-то сообразил про ледоруб. Боюсь, что он сегодня — верней, вчера — охотился не на Биг-Трэйка. На Макса и скутер. Но он недооценил возможности этой новой машинки… И возможности Макса, я думаю. А Биг-Трэйка уничтожу я. Из святой мести, разумеется.
— Но., скупка акций…
— Не смешите. Их скупал я. Когда сидишь на пороховой бочке и ждешь банкротства, неплохо иметь оформленный на чужое имя капиталец. Дональд, кстати, делал то же самое — не ведая о прочих моих планах… Денег я ему не ссужал — соврал, каюсь. Но выкупил у него этот самый заводик — не афишируя сделку. Бедняга был рад… Знал бы он, чем для него обернется выгодная продажа… А ловко я изобразил убитого горем брата, не правда ли?
Молдеру все было ясно. Но требовалось задавать вопросы, тянуть время…
— Косовски вы убили, потому что он слишком много знал — и с ним мог кое-чем поделиться Дональд. С вашим братом и Хэмметом тоже все понятно… Но Беркович? Зачем вы убили его? Просто так, случайно подвернулся под руку? Вернее, под челюсти?
— Ваша любознательность немного утомляет, Молдер. Я развлекал вас беседой лишь в ожидании Макса, но он куда-то запропал. По понятным причинам я не смог сегодня с ним встретиться и дать точные инструкции… Попробуем обойтись без него… Но на вопрос о Берковиче я отвечу, тут случай курьезный… Этот идиот умудрился действительно подцепить Биг-Трэйка! Крючок блесны воткнулся Максу в ногу — случайно. А целью в тот день был Косовски…
— Скажите, а…
— Хватит, Молдер! Прекратите изображать Шахерезаду. Звезды гарема из вас не получится… К делу.
Молдер скорее почувствовал, чем увидел, что старик нагибается к нему и что-то делает. Вскоре ноги ощутили свободу.
— Пошевелите, пошевелите ножками… Восстановите кровоток. Предстоит прогулка к рыборазводному цеху. Скутер, кстати, там — вы тоже недооценили его скорость и дальность хода.
— Никуда я не пойду, — возмутился Молдер. — Снесите меня на руках, если есть желание…
— Пойдете, пойдете… Биг-Трэйк может ведь закусить вами в бессознательном состоянии, как Хэмметом. А может — в полном сознании. Неторопливо, с перерывами. И начнет, например, с половых органов…
Молдер постарался представить — ярко, зримо — как стальные челюсти вгрызаются в его пах. Очень постарался. И преуспел — во рту пересохло, тело стало покрываться потом.
— Так вы идете?
— Иду, иду… — сказал Молдер дрожащим голосом и стараясь удержать в мозгу кошмарную картинку.
— Тогда аккуратно вставайте! И без глупостей! Вы уже почувствовали удавку на шее? Я привязал к ней длинную палку. Бросившись на меня — или от меня, — вы себя просто удушите. А я прослежу, чтобы не до смерти…
Молдер встал — и с наслаждением почувствовал, как струйки холодного пота побежали к запястьям. Искусственно вызванный испуг сделал свое дело, пот — отличная смазка. Теперь Молдер сделает свое дело — неторопливо, аккуратно. Едва ли старик знаком с этими фокусами современных последователей Гудини… Итак, приступаем… Коронный трюк: сбрасывание оков и чудесное спасение из пасти акулы! На арене Фокс Молдер!! Музыка, туш!!!
Самое удивительное, что оставленный на столе пистолет вернулся на свое законное место, в подплечную кобуру. Очевидно, агенту Молдеру суждено было погибнуть от клыков в полном боевом снаряжении. Это давало дополнительные шансы…
…Старик вел его, как водят опасную собаку — на жестком поводке, уверенно, явно пользуясь прибором ночного видения (подлижите повыше ножку, Молдер, здесь столько всего набросало…), — и вдруг замер.
— О, к нам прибыло пополнение… — прислушался старик. — Сюда, Макс! Мы здесь!
Понимает ли этот Макс, что жить ему осталось несколько дней? — подумал Молдер, старательно, по микрону, работая свой коронный трюк. Если не понимает, можно…
Он не закончил мысль. Внезапно вспыхнул свет — безумно яркий, как показалось Молдеру. Он крепко зажмурился, но на сетчатке продолжала полыхать убийственная вспышка.
Вайсгер взвыл. Его ночная оптика при таком перепаде освещения наверняка вышла из строя. Молдеру повезло меньше — из строя вышли глаза.
— Идиот!!! Выключи немедленно!!! Ты слышишь, Макс?!!
— Идиот тут один, и это не я, — ответил знакомый голос — А Макс тебя не слышит. На дне Трэйклейна плохая слышимость. Послушав вашу беседу, господа, вынужден внести коррективы — это не я недооценил Макса, но он меня… Финал был, впрочем, тот же — вспоротое брюхо… Но скутер у тебя действительно хорош, братец… По дороге сюда я оценил это в полной мере.
Дональд… — думал Молдер со смесью тревоги и нежности, пытаясь медленно поднять веки. Стреляй же, нельзя заговаривать с этой змеей… Нет оружия — швырни камень, черт возьми!!!
Голос Дональда изменился мгновенно:
— Брось его! Ты не сделаешь этого, брат!
— Сделаю!
Щелкнул выстрел — судя по звуку, калибр был небольшой. Молдер приоткрыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как падает Дональд Вайсгер…
Вокруг был внутренний двор завода, действительно весь усыпанный старыми кабелями. Оценив обстановку, Молдер мгновенно метнулся в сторону — до угла ближайшего здания было несколько метров.
Удивительно, но старик успел среагировать. Подхватил свою палку, чуть не удавив Молдера, — и тут же повернул ствол пистолета к Дональду. Тот с громкими стонами катался по земле, вцепившись двумя руками в колено. Из-под пальцев бежала кровь.
Первым делом старик уложил Молдера — без слов, просто движением палки вниз. Дышал Вайсгер как загнанная лошадь — только что минувшие передряги не прошли даром.
— Полежите немного, друзья… — просипел Вайсгер-старший. — Мне надо подумать над новым раскладом…
Пока он думал, Молдер лихорадочно воевал с путами. Осталось чуть-чуть — минута, может чуть больше, кропотливой работы.
— Ты разнес мне колено, поганый ублюдок! — прокричал Дональд. Похоже, болевой шок немного отпустил его.
— Это не я. Это Трэйк откусил тебе ногу. Точнее, откусит… Пулевые отметины на утопленниках мне ни к чему… — сказал Вайсгср рассеянно. — Полежи там немного, брат…
И он повернулся к Молдеру, благоразумно держась за конец палки, не обращая внимания на покалеченного брата.
Дьявол! Не человек — дьявол! — мысленно застонал Молдер. — Еще полминуты — и я убил бы его, не вставая с земли… Его же собственной палкой… Сам Сатана ему ворожит…
— Молдер, — сказал дьявол и наверняка добавил что-то еще… Но Молдер не слышал ничего. Он смотрел за спину Вайсгера — аккуратно, краем глаза, стараясь не выдать сосредоточенного взгляда…
Это было похоже на чудо. Дональд оказался на ногах и приближался к брату легкой, крадущейся походкой — совершенно невозможной для человека с раздробленным коленом…
Только не обернись… Только не обернись… — твердил Молдер как заклинание. Дьявол не обернулся. Вместо этого споткнулся Вайсгер-младший.
Его брат мгновенно развернулся, не выпустив палку. Дональд вновь лежал на земле, споткнувшись о кабель. Четверть минуты, сказал себе Молдер, решив надеяться лишь на себя.
— Чертов сукин сын… — сказал дьявол со смесью ненависти и восхищения. — Что значит — родная кровь. Отставить инсценировки. Я пристрелю тебя немедленно.
И он стал тщательно целиться в голову брата.
Ты труп, мысленно сказал ему Молдер, вынув из пут левую руку. Чтобы добраться до пистолета, нужна была правая. Еще несколько секунд…
Патроны… — похолодел вдруг Молдер. Старый дьявол точно вынул патроны. Или забил ствол грязью, или придумал что-то еще, по пистолет не выстрелит… Невозможно убить дьявола…
— А тепе-е-ерь брось свою пущку-у-у, старый долбанный казе-е-ел… — лениво произнес откуда-то сверху тягучий голос, заставляющий предположить, что рот его обладателя капитально набит жевательным табаком. Ликующая интонация заставляла предположить, что шериф Кайзерманн много лет втайне мечтал произнести именно эти слова в адрес Джона Вайсгера…
Дьявол не бросил пушку. Вскинул ее и выстрелил — туда, откуда донесся голос.
В то же мгновение Молдер оказался на коленях, выхватывая «зауэр» и удивляясь, отчего выстрел дьявола показался таким громким.
И кончилось всё.
Дьявол лежал на спине, с большой кровавой дырой на левой стороне груди. Пистолет был зажат в руке.
Он жив, сейчас встанет и рассмеется, подумал Молдер. И прицелился в голову дьявола.
— Не надо-о-о, сыно-о-ок… — протянул голос свыше. — Эта штука бьет наповал. Даже на расстоянии в три четверти мили…
С гигантской кучи шлака на землю снисходил шериф Кайзерманн. Левый его рукав медленно намокал красным. А в правой он держал действительно штуку — огромный «Спрингфилд» старого образца с оптическим прицелом. Винтовка была нестандартная — увеличенного калибра, никак не меньше девяти миллиметров.
Только спустя полминуты Молдер понял, что сказал ему шериф…
Чуть позже
Луна снова вышла из-за туч — полная, яркая. И осветила одиноко лежащий труп. Живых рядом не было.
Они медленно шли по территории к выходу — трое, убившие дьявола.
— Именно поэтому, Фокс, я оказался здесь — и выстрелил в того, в кого выстрелил. Отец до самой смерти почему-то запрещал мне разбирать тот дряхлый флигель. Говорил: после моей смерти делай что хочешь… Под стропилами лежала винтовка — эта самая винтовка. Завернутая в промасленные тряпки. И пакетик с фотографией — старый Вайсгер на охоте, с нею в руках. А пушка-то с нестандартным калибром, на крупного зверя, штучная работа… На обороте надпись, почерком отца, четыре слова: это сделал я, сынок… Вы всё поняли, ребята? И я тоже тогда всё понял — отчего ничем не примечательный паренек, вернувшийся из Вьетнама, стал неожиданно шерифом и остается им четыре срока подряд… Я-то, дурак, по молодости и глупости думал, что это у старика ностальгия из-за Вьетнама и сына… Как же… Скорей понос прохватит Статую Свободы… Мой отец поступил мудро. Сохранил страховой полис на мое имя за старыми стропилами… А сегодня я понял другое: старая винтовка должна выстрелить еще раз — но в другую сторону. Чтобы отдать долги. Чтобы круг замкнулся. Простите, что так долго ждал, по надо было, чтобы вы прониклись… Во избежание попреков в убийстве.
— Повезло, что мой братец с детства не блистал в стрельбе, да и в прочих военных науках. Он и во Вьетнаме-то сдался в первом бою, — сказал Дональд. — А то бы мы с тобой прониклись, Руди. Насквозь бы прониклись, навылет. А так — ерунда, две царапины по мякоти. Но здорово я изобразил калеку, не правда ли?
Молдеру послышались в вопросе до дрожи знакомые нотки. Он спросил:
— Скажи, Руди… Если старый дьявол бросил бы пистолет — ты бы все равно выстрелил?
— Выстрелил бы. Не раздумывая ни секунды, Фокс. Ты не в обиде, Дон?
— На что обижаться — так или иначе это законная самооборона…
— Нет, ребята, поверьте спецу из ФБР и запомните — это самое натуральное самоубийство. Пустил себе человек пулю в сердце, с любым может случиться. А что касается порохового ожога… Тихо!
Все замолчали.
— Ребенок… Плачет… — изумился Кайзерманн.
— Точно, похоже, в разделочном цеху… — подхватил Дональд.
Они свернули и перешли на бег.
— Сол?! Соломон Беркович?! — заорал Молдер спустя пару минут, наваливаясь на дверь с зарешеченным окошечком.
Дональд включил тусклое аварийное освещение — из темноты выступил протянувшийся через цех конвейер, еще какие-то агрегаты…
— Я-а-а-а-а… — вопил мальчишка, прижавшись к окошечку с другой стороны. — Выньте меня отсюда-а-а-а!!! Злой лысый дядька уже три дня не носит мне есть и пи-и-и-ить!!!
— И не принесет, — улыбнулся Дональд знакомой улыбкой. До боли, до жуткой боли знакомой. — Не мучай дверь, Фокс. Здесь была цеховая касса, только плечи отобьешь…
Шериф попытался подобрать ключ из связки, которую снял с пояса Джона Вайсгера.
— Не то… не то… Но почему уцелел мальчишка? Выкуп? Так четверть миллиона страховки Берковичей для старика — капля воды в Сахаре… Опять не то… Нет тут нужного.
— Кажется, я понимаю… — протянул Дональд. — Братец просто не знал про мальчика, иначе мы бы его живым не нашли. А Макс… У Макса когда-то было трое детей, двое умерли совсем маленькими, а третий подрос, пошел уже в школу — и погиб под колесами автомобиля… Может, Сол чем-то напомнил Максу погибшего сына…
Мальчик никак не комментировал его догадки. Кричать он перестал, лишь тихонько всхлипывал, прижавшись к решетке.
Кайзсрманн вытащил револьвер и прицелился в замок.
— Отойдите-ка, парии, — скомандовал он. — Рикошет — очень опасная штука. А ты, Соломон Бсрко-внч, забейся в самый дальний от двери угол.
— Нельзя, я ходил туда по-большому, я лучше лягу на пол…
— Ложись. Я начинаю, парни!
Молдер и Дональд прижались к стенам. Револьвер грохнул три раза. Кайзермани задумчиво рассматривал результаты. Они не впечатляли — три вмятины на металлической накладке замка.
— Брось, Руди, — проворчал Вайсгер-младший. — Таким способом разбивают замки лишь в Голливуде. Поищи лучше лом, где-то здесь был пожарный щит.
— Действительно, хватит стрельбы, — согласился Кайзермани. — Всё уже закончилось…
И пошел разыскивать лом.
Но, как выяснилось, не закончилось ничего. Верхняя часть огромного — от пола до потолка — мутно-серого окна цеха словно взорвалась. Обрушилась внутрь грудой звенящих осколков. Долей секунды позже на пол приземлилась фигура, с ног до головы затянутая в черный ночной камуфляж.
— Всем лежать!!! — ударил по ушам вопль. — Руки за голову!!!
И, для подтверждения своих слов, пришелец выпустил длинную неприцельную очередь.
Грохот, визг рикошетящих пуль, уцелевшие стекла разлетались, кафель стен с треском крошился. Падая, Молдер почувствовал, что правую щеку что-то обожгло — рикошет? осколок стекла? — разбираться было некогда, он упал, перекатился за станину какого-то агрегата, поймал в прорезь прицела черную фигуру…
И едва успел удержаться от выстрела, увидев выбившиеся из-под капюшона знакомые рыжие волосы.
— Не надо стрелять! — крикнул Молдер. — Все уже закончилось!
Но не стал покидать укрытие. Его спутники тоже попрятались кто куда, спасаясь от прогулявшегося по цеху свинцового смерча.
Фигура, постояв секунду в раздумье, стянула с головы маску-капюшон… — и оказалась агентом ФБР Дэйной Кэтрин Скалли, личный номер JTT-0331613.
— Всё действительно в порядке? — в голосе Скалли чувствовалось легкое разочарование.
— В полном! — откликнулся Молдер, подумав про себя: если не считать одного трупа и двоих раненых. — А теперь я очень прошу: поставь, пожалуйста, свою трещотку на предохранитель.
— Ну, если так… — Скалли неуверенно возилась со штурмовой винтовкой. Стой! — хотел крикнуть Молдер и не успел.
Оглушительно грохнуло. Сверху посыпались обломки. Над головой Скалли в крыше цеха образовалась рваная дыра.
— Скалли… — укоризненно протянул Молдер. — Предохранитель на М16-А2 находится слева, а то, что ты сейчас нажала, — спусковой крючок подствольного гранатомета. Тебе стоит чаще бывать на полигоне в Плейтоне…
Откуда-то сзади, из-за навеки замершего конвейера, донеслись странные похрюкивающие звуки. Лишь через несколько секунд Молдер понял, что так смеется шериф Кайзерманн.
