ТРЕЙЛЕРНЫЙ ПОСЕЛОК
СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ В ВИРДЖИНИИ
12 ЯНВАРЯ
Одетый в медицинский халат и шапочку Янка Дацишин склонился в операционной над человеком, который был ему дороже всего на свете. Франц Томчезин лежал на каталке под белой простыней, видна была только голова — под ярким светом бестеневой лампы.
Янка нагнулся к его уху и шепнул ему нежно в самое ухо, по-русски:
— Франц, все будет тип-топ. Мы будем вместе. Будем. Вместе.
Едва слышно прошептал Франц:
— Я боюсь…
— Мы не дадим тебе умереть.
Ассистент и ассистентка ввезли каталку с лишенной сознания Черил Каннингэм, одетой в ту же замаранную рубашку, провезли мимо Янки и лежащего навзничь Франца, к тощему доктору. Он стоял, одетый в хирургический костюм, и мерил температуру.
Но температуру он мерил не пациенту. Он измерял температуру воды в большой пластмассовой ванне, наполненной водой пополам со льдом.
Повернувшись к своим ассистентам, он приказал им что-то по-русски, четко и сухо. Они сняли Черил Каннингэм с каталки, сняли с нее замаранную рубаху и осторожно опустили женщину в темную воду со льдом — поддерживая голову над водой, чтобы она дышала.
Черил Каннингэм, хотя и тяжело нагруженная седативами, среагировала на дикий холод и села рывком, но ассистент с ассистенткой погрузили ее обратно в воду — естественно, не с головой.
Лицо высокого тощего доктора, который вроде бы раньше проявлял к Черил сочувствие, сейчас не выражало ничего, кроме хладнокровной деловой решимости. Он подошел к каталке, где ждал Франц, снял с него простыню, открыв швы на шее пациента и демаркационную линию между головой мужчины и телом женщины.
Тело Моники Бэннэн было еще живо, но лишь формально. Кожа посерела и обесцветилась, теряя жизнь. Тело женщины ниже толстых темных швов, присоединяющих его к голове мужчины, умирало.
Тощий доктор стал снимать швы — операция готова была начаться. То есть она была готова начаться, как только будут удалены остатки первой попытки — обезглавленное тело сотрудницы ФБР.
Шаги Малдера скрипели по ровному снегу, слегка припорошенному свежим снегопадом. По следам русского он вышел на поляну.
Впереди расположился какой-то странный конгломерат зданий. За цепочной изгородью, в желтоватом полумраке внешнего освещения, питаемого гудящим где-то генератором, громоздился… жилой поселок? Фабрика какая-то? Ферма?
Малдер насчитал четыре потрепанных жизнью дома на колесах бок о бок с какими-то еще фанерными строениями. Далеко от цивилизации, зато к чему-то другому, наверное, близко…
Пригнувшись, с монтировкой в руке, он приблизился.
За толстыми стеклами очков глаза тощего хирурга уродливо вырастали, расплывались в стороны. Он сосредоточился, занес скальпель над шеей Франца Томчезина. По-русски приказал что-то ассистентке, и она подала ему зажим. В очках отразилась сшитая артерия, над которой он сейчас работал.
Янка Дацишин, похожий в халате и шапочке на ассистирующего хирурга, вторгся в личное пространство доктора, наклонился над Францем на каталке и убежденно зашептал по-русски:
— Ты выживешь, Франц. У тебя будет хорошее и крепкое тело… такое, о котором ты всю жизнь мечтал…
Франц сделал слабую попытку ответить, но тощий доктор — уже без малейших признаков добродушия — рявкнул на них по-русски, и грубый Янка Дацишин сжался, как ребенок, получивший выговор от учителя. И будто ради утешения, он перевел глаза на ванну, куда погрузили голую и одурманенную Черил Каннингэм, оценил «хорошее и крепкое тело», о котором говорил только что.
Как раз сейчас Черил готовили к операции — ассистент хирурга рисовал вокруг ее шеи желтый йодный воротник, указывающий точное место, где будет хирургически отделена голова.
Малдер перелез через изгородь — пальто и перчатки защитили его от натянутой поверху колючей проволоки — и довольно тихо свалился в сугробы на территории этого импровизированного поселка. Пригибаясь, он пробрался к трейлерам, стоящим в центре огороженной зоны. Тут его отвлекло какое-то движение за спиной, он повернулся — и увидел темный силуэт собаки.
Зверь рычал. И еще рычала какая-то другая собака, очевидно, где-то рядом, но Малдер видел только одно животное и уже подумывал было податься назад к изгороди, как тварь прыгнула на него — не реальное что-то, а темная тень, со злобным рычанием, она летела как в стереокино и казалась все же очень реальной. Но где же вторая собака?
Он сгруппировался, готовясь встретить атаку, и зверь низко и быстро налетел на него на полной скорости, прыгнул на горло, отрываясь от земли, в прыжке пролетел через желтый луч света от лампы — и Малдер увидел не одну голову, а две: две щелкающие зубами головы, капающие слюной, на одном собачьем туловище.
В операционной тощий доктор — взгляд увеличенных очками глаз сосредоточился на скальпеле возле шеи Франца Томчезина — отвлекся на звук собачьего лая. Лай доносился снаружи, но тут же запустил цепную реакцию рычания и лая зверей соседней псарни, и врач выкрикнул какой-то приказ по-русски.
Ассистенты тут же оказались рядом с ним. И точно так же по-русски он сказал Янке Дацишину:
— Вы хотите, чтобы я вам творил чудеса в этом сумасшедшем доме? Прекратите это как-нибудь!
Янка быстро вышел из операционной на псарню, откинув занавес, а тощий доктор подошел к пластиковой ванне, где ожидала Черил Каннингэм. Из-под ледяной каши ее тело было едва видно, хотя желтый йодный воротник выделялся отчетливо.
Доктор приложил скальпель к ее шее.
Янка тем временем вылетел из дверей на холодный воздух огороженного двора, озирая чуть подсвеченную желтым ночь в поисках источника суматохи. Но русский в своем медицинском халате и шапочке ничего не слышал и ничего не видел подозрительного, пока наконец взгляд его не упал на что-то коричневое и большое на цепочной изгороди.
Он подошел ближе, и это пятно превратилось в коричневое пальто, которое было на том агенте ФБР! Еще ближе — и Янка углядел, что материя порвана и вспорота — наверное, кто-то из зверей до незваного гостя добрался.
Но это допущение развеяло шевелящееся тело в снегу — окровавленный и серьезно раненый пес. Он был в буквальном смысле полумертв — одна голова тяжело дышала, у другой был провален череп.
От упавшего зверя уходил кровавый след — отпечатки ног четко читались на снегу, и вели они к дому. Русский проследил путь нарушителя за угол трейлеров, а там они исчезали в вытоптанной тропе.
Никаких признаков, где этот нарушитель сейчас. Но Янка его найдет.
И закончит работу, начатую двухголовым псом.
