Психиатрическая клиника Друид-Хилл
Балтимора, штат Мэриленд
4 апреля 1994
Заседание суда было всесторонне подготовлено, и доктор Мартин не сомневался в успехе. Он переговорил со всеми привлеченными к делу экспертами и не нашел повода для беспокойства. К лучшему было и то, что сотрудники клиники отказались участвовать в заседании суда — кто их поймет, этих практиков? благодаря их отказу Мартину удалось привлечь к делу несколько психиатров с громкими именами. Это серьезно поднимало как престиж самого дела, так и престиж его инициатора. К сожалению, журналистов в Друид-Хилл не пустили, но они могли подождать официального заявления и у ворот.
Доктор Мартин закрыл папку с бумагами, окинул взглядом комнату, подмигнул окаменевшему от напряженного ожидания Юджину («волнуется, бедняга…») и вдруг заметил в комнате человека, которого не знал. Это был мужчина лет тридцати в безупречном темно-синем костюме официального вида. Доктор Мартин хотел было спросить о нем сидевщую рядом доктора Памелу Каребски, но тут секретарь суда призвал присутствующих встать, вошла судья с двумя помощниками, и заседание было объявлено открытым.
Юджина трясло — в обширном помещении с высоким потолком и множеством окон, пусть даже зарешеченных, его скрутил приступ агорафобии. Он совершенно не слышал, что говорили эксперты, судьи, доктора, он не чувствовал вонзившегося в его затылок холодного взгляда Молдера. Зверь внутри него выбрался из норы и теперь глядел на просторное помещение из черепа Юджина, как из канализационного стока. Он еще не верил, что находится в зале, из которого существует столько выходов. Заглушенный ароматом одеколона, запах шимпанзе доктора Мартина раздражал его — но не настолько, чтобы неуправляемая ярость вырвалась из-под контроля. К тому же у зверя было слишком мало сил, и Юджин, даже задавленный приступом, надежно держал его на поводке. Судья Мелани Джонсон, женщина средних лет, по очереди выслушивала экспертов. Ни один из них не видел необходимости держать Юджина Виктора Тумса в клинике. Результаты психологических тестов сменили сводки наблюдений за поведением пациента, за ними последовали отчет невропатолога, изложение результатов генетического анализа и краткое перечисление применявшихся к Тумсу лечебных мероприятий. Судья была настроена благодушно. Дело, в общем, находилось целиком в компетенции медиков — привлечение юристов потребовалось лишь потому, что Тумс был определен в лечебницу постановлением суда и пересмотреть это решение мог только суд. Ну что ж, пока все складывалось в пользу несчастного юноши…
Самому Юджину вопросов пока не задавали, и это его вполне устраивало как, впрочем, и доктора Мартина.
— Суд вызывает свидетеля Фокса Молдера!
Доктор Мартин удивленно поднял взгляд от бумаг. Это имя было ему незнакомо.
С заднего ряда, подхватив кейс, поднялся и подошел к столу судьи тот самый тип в официальном костюме.
— Ваше имя?
— Молдер. Фокс Уильям Молдер.
— Род занятий?
— Специальный агент федерального Бюро Расследований.
— Принесите присягу. Повторяйте за мной…
В тот момент, когда Молдер произносил сакраментальное «правду, только правду и ничего, кроме правды», измученный агорафобией Юджин вдруг решил грохнуться в обморок. Возникла небольшая суматоха, Тумсу сунули под нос флакон с аммиачным раствором. Это подействовало — от ударившего в ноздри жгучего морозного запаха нашатыря Юджин пришел в себя и закашлялся.
Убедившись, что все участники слушаний в состоянии воспринимать происходящее, судья дала знак продолжать заседание.
— Ваша честь, я категорически против того, чтобы Юджин Виктор Тумс вышел за пределы лечебницы, — начал Молдер. — В поддержку своего мнения я готов привести факты, которые были собраны мною и специальным агентом Скалли во время расследования цепи серийных убийств, совершенных в Балтиморе летом девяносто второго года…
— Мистер Молдер, — перебила его судья. — Я знакома с материалами судебного разбирательства по делу Юджина Виктора Тумса. Его связь с упомянутыми вами убийствами доказана не была, в перечне обвинений эти убийства не фигурировали. И я не вижу причин пересматривать решение, вынесенное тогда судом.
— Ваша честь, вы здесь именно затем, чтобы это решение пересмотреть, холодно заметил Молдер. — Суд определил местом содержания для Юджина Виктора Тумса закрытую клинику Друид-Хилл. Вы же, судя по всему, намерены его выпустить. А я всего-навсего пытаюсь дать вам понять, чем ваше решение может обернуться.
— И чем же?
— Гибелью как минимум одного человека в ближайшие недели. И убийством еще пятерых примерно через тридцать лет.
— Поясните.
— Конечно. Однако начать придется издалека. Цепь убийств, удивительно сходных с теми, что были совершены прошлым летом, началась в тысяча девятьсот третьем году. Архивные данные свидетельствуют, что примерно каждые тридцать лет — в девятьсот третьем, тридцать третьем, с ноября шестьдесят второго до марта шестьдесят третьего — в Балтиморе и его ближайших пригородах совершаются пять загадочных убийств, чрезвычайно похожих, как говорят криминалисты, «по почерку». Жертва обычно растерзана, у нее удалена печень — причем, по заключению патологоанатома, для удаления печени преступник не пользовался никакими инструментами. Пропавшую печень в дальнейшем найти ни разу не удалось, и было выдвинуто предположение, что преступник ее съедает. Вторая характернейшая черта этих дел: помещения, в которых происходили убийства, были обычно заперты таким образом, что у преступника не было возможности не только уйти с места преступления незамеченным, но даже просто попасть туда. Все эти преступления так и остались нераскрытыми… Когда подобные убийства начались в девяносто третьем, к следствию были привлечены я и агент Скалли. После изучения собранных материалов я выдвинул гипотезу, что мы имеем дело с человеком… скорее даже не с человеком, а с существом… обладающим рядом весьма необычных способностей. Он, например, способен в достаточно больших пределах изменять анатомию своего тела, что позволяет ему передвигаться по вентиляционным и другим коммуникациям, где обычный человек просто не пролезет. Этим объясняется, как именно преступник попадал на места преступлений и каким путем он оттуда уходил. Вторая особенность — преступник по неизвестным причинам после непродолжительного — обычно шесть-восемь месяцев — периода бодрствования впадает в спячку на тридцать лет. Для поддержания нормальной жизнедеятельности во сне ему необходимо съесть не менее пяти печеней…
Доктор Мартин услышал, как доктор Памела Каребски, сидящая рядом с ним, пробормотала что-то вроде «О боже…». Сам он тоже чувствовал себя все более неудобно. Федерал нес откровенную чушь, это понял бы и первокурсник. А уж произвольное изменение собственной анатомии — это вообще выходит за всяческие рамки…
Доктор Мартин вдруг остро осознал, что находится в сумасшедшем доме.
Судья, похоже, тоже не отличалась повышенной выносливостью.
— Мистер Молдер, у вас есть основания обвинять в совершении этих преступлений Юджина Тумса?
— Да, есть. Отпечатки пальцев, снятые на месте преступления в шестьдесят третьем и девяносто втором году, совпадают с отпечатками Юджина Тумса. Результаты медицинских исследований Юджина Тумса, проведенные в Друид-Хилл, показывают существенные отклонения в метаболизме и генетической структуре…
— Мистер Молдер, — перебила его судья. — Ваши слова противоречат всему, что говорили о Тумсе эксперты, которые им занимались!
— Да, ваша честь, — Молдер был по-прежнему спокоен.
— Боже мой… — судья определенно растерялась. — И как же вы это объясните?
— Нет ничего проще, ваша честь. Первое, что делали исследователи, привлеченные к работе с Юджином Тумсом, — давали подписку о неразглашении результатов исследований по форме два-икс. Форма эта, кстати, предусматривает и неразглашение самого факта дачи подписки. Поэтому все, что говорили здесь эксперты, не имеет к Юджину Тумсу никакого отношения.
Судья взглянула на сидевших тесной группой медиков. Эндокринолог и генетик, побледнев, встали и двинулись к выходу из зала.
— Я никого не отпускала! — тоном школьного учителя произнесла судья.
— Я думаю, у них просто проблемы с желудком, — предположил Молдер. — Их уход в такой момент можно было бы истолковать как подтверждение моих слов, а это означало бы разглашение факта существования подписки. Они бы не рискнули.
Генетик остановился в дверях и сделал слабую попытку вернуться на место. Эндокринолог, проигнорировав как замечание судьи, так и комментарий Молдера, скрылся за дверью. Потоптавшись в дверях, генетик последовал за ним.
— Вы можете сказать, кто, по вашему мнению, засекретил эту информацию? спросила судья.
— Я не знаю, — сказал Молдер.
— Но как же вы можете утверждать, что эта информация засекречена?
— Ваша честь, во время расследования убийств девяносто третьего года сотрудниками неизвестной мне организации были изъяты практически все собранные по этим делам вещественные доказательства. Подобная беспрецедентная акция, прямо противоречащая законам Соединенных Штатов, могла быть проведена только по инициативе лиц, обладающих чрезвычайными полномочиями. Кстати, она привела к тому, что против Тумса невозможно стало выдвинуть обвинения в убийстве.
В зале повисла мертвая тишина. Тумс безмятежно улыбался. Доктор Мартин сидел в оцепенении, забыв закрыть рот. Памела Каребски, хмурясь, поглядывала то на Тумса, то на Молдера, то на входную дверь.
— Невероятно, — сказала наконец судья. — Но почему же вы, мистер Молдер, решили разгласить эту информацию? Тем самым вы, как сотрудник ФБР, нарушили свои обязательства перед государством…
— Нет, ваша честь, — твердо сказал Молдер. — Когда я говорю о том, что государство скрывает факты контакта с внеземными цивилизациями, я тоже разглашаю один из самых охраняемых государственных секретов. Однако я не делаю при этом ничего, что не повторяли бы изо дня в день бульварные газеты. Вопрос в отношении к секретной информации. Моем отношении и вашем отношении…
— При чем здесь внеземные цивилизации?
— Может быть, и ни при чем, — Молдер усмехнулся, — Однако параллель, на мой взгляд, очевидна: о деле Тумса тоже пишут в газетах. Значит, в какой-то части оно не является секретным. Вернее, оно приобрело тот уровень секретности, когда даже оглашение секретной информации не является разглашением.
— Поразительно, — сказала судья. — Мистер Молдер, вы, возможно, большой специалист по режимам секретности, но одно я все-таки поняла: доказательств того, что Юджин Тумс опасен для окружающих, у вас нет.
— Ваша честь, у меня нет также доказательств, что ваш судейский молоток может быть опасен. Но ни я, ни вы не подвергаете это сомнению. Опасность для окружающих Юджин Тумс будет представлять, только если вы его выпустите на свободу. Подумайте, что вы почувствуете, услышав в новостях об очередном зверском убийстве и о жертве с вырванной печенью…
— Мистер Молдер, вы свободны, — сказала судья.
— Его нельзя отпускать…
— Мистер Молдер, вы свободны.
Судья подняла молоток.
— Не стучите на меня! — мрачно сказал Молдер. — Я ухожу.
— Бывают же придурки, — прошептала Памела Каребски, наклонившись к доктору Мартину. — А ведь я почти ему поверила…
— Разве можно верить федералам, — ответил доктор Мартин. — Господи, на что они только не идут, чтобы оклеветать этого несчастного парня!
А «несчастный парень» в это время сидел, уставившись в одну точку, и изо всех сил старался не оглядываться. Ушибленное запахом аммиака обоняние возвращалось, и он все острее чувствовал тумса, который сидел всего в нескольких метрах позади. Зверь бесновался внутри черепа, и Юджину едва удавалось удерживать его на привязи. Он чувствовал, что стоит ему слегка ослабить контроль, как голодная ярость зверя может просто захлестнуть его, и тогда…
Идя к своему месту, Молдер вдруг увидел сидящую в последнем ряду Скалли и похолодел. Он взглянул на Тумса. Тот был смертельно бледен, скулы его как будто свело судорогой. Охранник, сидящий позади Юджина, глядел на Молдера. Их взгляды встретились, и охранник подмигнул.
— О черт… — пробормотал Молдер, подскочил к Скалли, схватил ее за руку и буквально выволок в коридор, опрокинув по дороге стул.
— Что с тобой? — Скалли была ошарашена.
— Что ты здесь делаешь? — Молдер как будто не услышал ее вопроса.
— Мне позвонили из Друид-Хилл и сказали, что сегодня разбирается дело Тумса.
— Кто позвонил?
— Она сказала — секретарь директора клиники…
— А ты не подумала, с чего бы это секретарь директора клиники стала тебя извещать? — Молдер почти кричал.
— Подумала, — спокойно сказала Скал-ли. — И незачем на меня давить.
— Извини, — Молдер взял себя в руки. Они сели на диванчик в коридоре.
— Его отпустят, — сказал Молдер. — Как пить дать отпустят. Эти придурки со своим штопаным режимом секретности сами себя обманули. Он выйдет и кого-нибудь снова сожрет.
— Тебе не следовало разглашать закрытую информацию, — заметила Скалли.
— Да какое это имеет значение, — уныло отозвался Молдер. — Вот если бы на мне был не синий, а серый пиджак, эта судейская птица слушала бы меня совсем иначе…
Скалли никак не могла вписаться в крутые виражи, которые рисовало извращенное сознание напарника.
— Так или иначе, я здесь, — сказала она.
— Да, — кивнул Молдер. — И это сильно все осложняет…
— Ну знаешь!.. — Скалли аж задохнулась от обиды.
— Ох, извини, — Молдер схватил ее за запястье и тут же отдернул руку. — Я совсем не это хотел сказать… Я подумал — то, что тебя сюда вызвонили, не укладывается ни в какую схему… И из-за этого все очень усложняется.
— Не выкручивайся, — сказала Скалли.
— И не думаю, — Молдер пожал плечами. — Я просто объяснил.
— Ты лучше подумай, как объяснить Скиннеру, почему ты решил разгласить засекреченную информацию.
— А что тут думать. Ясно же — единственный шанс не дать выпустить Тумса на свободу.
— Но это же противоречит всем уставам!..
— Ах да, — Молдер нахмурился, — он же только что тебя насчет уставов склонял… Ну и черт с ним — скажи, что не успела со мной переговорить. Ты никаких уставов не нарушала, а я сам по себе урод. И уже давно.
— Чертовски тебе признательна, — съязвила Скалли.
— Не стоит благодарности.
— Ладно, пойдем — сейчас, наверное, будет объявлено решение…
— Постой! — Молдер сноба схватил Скалли за запястье. — Тебе совершенно незачем туда идти.
— Почему это?
— Главную причину я тебе не скажу, — нагло заявил Молдер. — А второстепенную — пожалуйста. Тебе позвонили и дали понять, что твое присутствие здесь — желательно. У нас нет причин полагать, что эти ребята играют на нашей стороне. А раз так, то нам незачем им помогать… У тебя нет особых причин быть рядом с Тумсом?
Скалли вздрогнула, вспомнив схватку с монстром, вылезшим из вентиляционной отдушины.
— Понятно, — сказал наблюдательный Молдер. — И еще одна причина: твоя беседа со Скиннером. Чем меньше ты будешь здесь крутиться, тем лучше.
— Почему это?
— Потому что я снова намерен плюнуть в душу почитателям устава. Многократно. И совершенно незачем делать вид, что ты согласна с моими методами.
— Абсолютно не согласна, — кивнула Скалли.
— Вот и я о том же. Скиннеру скажешь, что со мной просто невозможно разговаривать. Что я становлюсь совсем дурной, когда разговор заходит о Тумсе, летающих тарелках и полтергейсте.
— Он это и так знает.
— Тем более. Говорить Скиннеру правду легко и приятно…
Дверь зала распахнулась, и из нее вышел Тумс в сопровождении двух охранников. Судя по виду, Тумс был совершенно счастлив. Его губы были по-прежнему плотно сжаты, но впервые на памяти Молдера эти губы растягивала такая широкая улыбка. Глаза Тумса блуждали, не задерживаясь ни на чем, ноздри раздувались от возбуждения. Позади него шел доктор Мартин, непрерывно что-то тараторя. За доктором, с лицами одновременно озабоченными и счастливыми, следовали Джозеф и Мэри Кристчен, новоиспеченные опекуны Тумса. Шествие замыкала доктор Памела Каребски.
Федеральных агентов Тумс, кажется, просто не заметил, Мартину было не до них, семейство Кристчен не замечало вообще ничего вокруг — и лишь доктор Каребски удостоила Молдера вниманием. Взгляд, который она в него вонзила, можно было бы назвать убийственным. По крайней мере, доктор Каребски предполагала, что Молдер воспримет ее взгляд именно так. Но Молдер давно уже выработал железный иммунитет к подобным атакам, и его доспех лишь слабо звякнул, как будто его царапнуло шпажкой. Более того — в ответ он приветливо улыбнулся — той самой улыбкой, с какой умудренный жизнью бюрократ смотрит на детишек, резвящихся в песочнице. Доктор Каребски гордо вздернула подбородок, сделала вид, что внезапно заметила знакомого, и с криком: «Доктор Пинтершлосс! Доктор Пинтершлосс, подождите!..» скрылась за поворотом коридора. Скалли вздохнула.
— Ладно, брось, — Молдер был само спокойствие. — Я не дам ему никого сожрать.
— Будешь за ним следить?
Молдер кивнул.
— А работа?
— Это и есть моя работа, — сказал Молдер. — А ты подбирай пока материалы по нашим темам в архиве Бюро.
— Договорились, — Скалли встала со стула и направилась к выходу.
— И самое главное, — добавил Молдер.
Скалли остановилась и обернулась:
— Что?
— Старайся делать это в строгом соответствии с уставом.
