2
Перед тем, как лечь, Лазарь снял килт и небрежно швырнул в шкаф. Невидимая сила подхватила его, расправила и бережно повесила.
— Неплохо, — подумал он. Оглядев себя, Лазарь ухмыльнулся: килт скрывал бластер, висевший на одном бедре, на другом был нож. Он знал о запрете на ношение личного оружия, но без него чувствовал себя голым. И вообще такие обычаи — сплошная чушь, бабьи выдумки. Не бывает «опасного оружия», опасными могут быть только люди!
Выйдя из ванной, он положил оружие так, чтобы было под рукой, и улегся спать.
Проснулся он внезапно, причем и бластер, и нож уже были у него в руках. Вспомнив, где находится, Лазарь расслабился и решил выяснить, что же такое его разбудило.
Причиной оказался бубнеж в гостиной, доносившийся через вентиляцию. Звукоизоляция здесь ни к черту, решил он. У Мэри, кажется, гости, значит, и ему не следует валяться в постели. Стряхнув остатки сна, Лазарь поднялся и отправился в душ. Освежился, пристегнул к бедрам своих верных спутников и пошел разыскивать хозяйку.
Когда дверь гостиной бесшумно распахнулась перед ним, разговор стал слышен лучше, что было гораздо интереснее. Гостиная имела форму буквы Г, поэтому Лазарь не был виден беседующим. Затаившись у двери, он принялся слушать безо всякого стеснения: подслушанный вовремя разговор не раз спасал ему жизнь. Кроме того, Лазарю просто нравилось это занятие.
— Мэри, да в чем же причина? — вопрошал мужской голос. — Ведь ясно, как день, я тебе нравлюсь, а брак со мной для тебя только выгоден! Так почему же ты упрямишься?
— Борк, я уже говорила тебе. Все дело в разнице лет.
— Чушь собачья! Кого ты ждешь — прекрасного принца? Конечно, я постарше тебя, однако женщине и нужно, чтоб мужчина был старше и мог содержать ее и направлять… Кроме того, не такой уж я и старик!
Лазарь решил, что уже достаточно знает об этом типе, чтобы его невзлюбить. Противный голос…
Мэри молчала. Мужчина продолжал:
— И еще, у меня есть для тебя сюрприз — как раз на тему возраста. Хотел бы я сейчас тебе все рассказать, но пока что это государственная тайна.
— Тогда вообще не рассказывай. В любом случае мой ответ будет тем же.
— А вот и неизвестно! М-м-м… Ладно. Я тебе расскажу, тебе можно доверять, я знаю.
— Не стоит, Борк…
— Вздор, вздор, все равно через несколько дней это всем станет известно! Мэри… Я никогда не стану слишком старым для тебя!
— Что ты хочешь этим сказать?
Лазарю показалось, что в голосе ее появилась подозрительная нотка.
— Только то, что сказал, Мэри! Раскрыта тайна вечной молодости!
— Что-о?! Кем это? Как? Когда?
— Ага, тебе интересно! Ладно, не стану тебя мучить. Помнишь тех чудиков, они называют себя Семьями Говарда?
— Да… Конечно, слышала… — медленно проговорила Мэри. — Но что из этого? Они просто мошенники.
— Вовсе нет! Я знаю. Администрация тщательно проверила все, что они о себе рассказывали. Некоторым, без всяких сомнений, уже за сотню — а они не старятся!
— Верится с трудом.
— И все же это правда!
— Н-ну-у… и как же они это делают?
— А! В том-то и вся загвоздка. Они врут, будто их долголетие — наследственное и передается от предков-долгожителей… Но это все ерунда, никак не совместимая с научно проверенными фактами! Администрация все как следует проверила, и ответ может быть только один: они держат все в тайне от нас!
— Отчего ты так в этом уверен?
— А-ах, Мэри! Ты замечательная девушка, но к чему сомневаться в добросовестности наших лучших ученых? Ладно, вздор. Теперь — о тайне. Пока что нам их секрет недоступен, но совсем скоро он будет наш! Мы приберем этих типов к рукам — по-тихому, не поднимая большого шума — и как следует допросим. Тогда секрет будет нашим — и ни ты, ни я никогда не состаримся! Каково?!
— Это будет замечательно, — медленно, почти неслышно протянула Мэри, — если каждый получит возможность жить долго.
— Ну конечно! Еще бы! Но мы-то с тобой в любом случае будем вечно молодыми, как бы это там ни делалось. Ты про нас подумай, дорогая! Долгие, долгие годы счастливой семейной жизни двух молодых людей! Не меньше века. А может…
— Минутку, Борк. А этот «секрет»… Он будет не для всех?
— Н-ну… Пока что это — вопрос высокой политики. Перенаселенность и сейчас представляет собой одну из главных проблем. Наверное, вечную молодость придется приберечь только для тех, кто играет в жизни общества ключевые роли. И для их жен. Но ты не бери в свою прекрасную головку, у нас с тобой она будет.
— Ты хочешь сказать, она будет у меня, если я выйду за тебя замуж.
— Э-э… Ты как-то это, Мэри… Я для тебя что угодно сделаю, потому что люблю тебя. Однако наш брак многое упростил бы. Ну же, скажи, ты согласна?
— Давай пока оставим этот разговор. А как вы рассчитываете вытащить из них этот «секрет»?
Лазарю показалось, что он видит самодовольный кивок:
— Ска-ажут, как миленькие.
— Ты хочешь сказать, если они будут молчать, их сошлют в Ковентри?
— Ковентри? Хм… Мэри, ты, похоже, вовсе не понимаешь ситуации. Это не просто мелкое уголовное преступление! Это измена — измена всей человеческой расе! У нас есть способы. Те, которые использовали Пророки… Если, конечно, они откажутся сотрудничать с нами добровольно.
— Но ведь это… Это противоречит Ковенанту!
— К чертям собачьим Ковенант! Тут дело о жизни и смерти — и ты считаешь, мы позволим какой-то бумажке стать на нашем пути?! Да что могут значить все эти законишки, когда речь идет о жизненно важных для человечества вещах? Не стоят они того, чтобы из-за них люди умирали! И только так. Эти… сидят, понимаешь, как собаки на сене, хотят сохранить секрет только для себя. Думаешь, мы отступим только потому, что какая-то бумажка… Не-ет!
Голосом, полным ужаса, Мэри воскликнула:
— Ты действительно считаешь, что Синедрион нарушит Ковенант?!
— Считаю? Этой ночью на заседании Синедриона был разработан план, и Администратору дано разрешение использовать всю полноту власти!
Лазарь напряженно вслушивался в наступившую тишину. Затем Мэри сказала:
— Борк…
— Что, дорогая?
— Ты должен что-то сделать… Ты должен предотвратить это!
— Предотврати-ить?! Ты сама не знаешь, что говоришь! Я не могу… да и если бы мог — не стал бы.
— Но ты просто обязан! Ты должен убедить Синедрион. Они совершают ошибку — трагическую ошибку. Не стоит напрасно мучить несчастных людей — здесь нет никакого секрета!
— Что? Ты, кажется, переволновалась, дорогая моя. Ты хочешь сказать, твое мнение правильное, а умнейшие люди планеты ошибаются? Ты уж мне поверь, мы знаем, что делаем. Мне такие способы нравятся ничуть не больше, чем тебе, — мы идем на это исключительно ради общего блага. Ты прости, что я завел этот разговор. Конечно, ты такая ранимая, нежная, сердечная… За это я тебя и люблю. Выходи за меня замуж и не забивай себе голову делами сугубо политическими. А?
— За тебя замуж? Никогда!
— О… Мэри, ты просто расстроилась. Назови хоть одну настоящую причину.
— Хорошо, я скажу, почему нет. Потому, что я — одна из тех, кого ты собираешься подвергать преследованиям!
Наступила пауза.
— Мэри… Ты в своем уме?
— Уж будь уверен! Для своих лет я чувствую себя просто замечательно. Слушай меня, болван безмозглый! У меня есть внуки вдвое старше тебя! Я уже жила в этой стране, когда ее подгреб под себя первый из Пророков! Я видела, как Харриман запускал первую ракету на Луну! Тебя и на свете еще не было — еще и дед твой с бабкой не встретился — когда я уже была зрелой замужней женщиной! А теперь ты стоишь тут и преспокойно рассказываешь, что собираешься преследовать, и может, даже пытать таких, как я? Замуж за тебя?! Да я скорее выйду замуж за одного из своих правнуков!
Лазарь переступил с ноги на ногу и запустил руку под килт. Неприятностей следовало ждать с минуты на минуту. Вот уж точно: женщина всегда взорвется в самый неподходящий момент!
Он ждал. Ответ Борка звучал холодно; нотки страстной влюбленности сменил тон опытного руководителя:
— Прекрати, Мэри. Сядь. Я о тебе позабочусь. Только вначале прими успокаивающего. А я приглашу лучших психиатров города, да всей страны, если надо, — и с тобой все будет в порядке.
— Убери руки!
— Но, Мэри…
Лазарь шагнул в гостиную и направил на Вэннинга бластер.
— Сестренка, у тебя какие-то проблемы с этой мартышкой?
Вэннинг резко обернулся.
— Вы кто такой? — возмутился он. — Что вы здесь делаете?
Лазарь по-прежнему обращался к Мэри:
— Скажи только слово, сестренка, — и я разнесу его на кусочки. Достаточно мелкие, чтобы от них избавиться.
— Нет, Лазарь, — сказала она, справившись с собой. — Спасибо, в этом нет надобности. Спрячь, пожалуйста, оружие, я ничего такого не хочу.
— Ладно.
Лазарь нехотя опустил бластер, но все еще не убирал его в кобуру.
— Кто вы такой? — повторил Вэннинг. — И вообще, что означает это вторжение?
— А я, браток, как раз хотел тебя о том же спросить, — ласково отозвался Лазарь. — Да черт с ним. Я, как и Мэри, один из тех самых чудиков, которых ты ищешь.
Вэннинг пронзил его взглядом.
— Это… — Он перевел взгляд на Мэри. — Чушь, не может быть. Хотя… Проверить нетрудно. В любом случае, есть уйма поводов вас арестовать. Первый раз вижу столь ярко выраженные антиобщественные атавизмы.
Он направился к видеофону.
— Ты, браток, видео лучше не трогай, — быстро предупредил Лазарь и обратился к Мэри. — Я не стану стрелять, сестренка. На это у меня нож есть.
Вэннинг остановился.
— Ладно, ладно, — раздраженно сказал он, — уберите свой виброрезак, я не стану звонить.
— Погляди-ка получше, это не виброрезак. Настоящая сталь! Знаешь, какая дыра получится?
Вэннинг обратился к Мэри:
— Я ухожу. Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты поедешь со мной.
Она покачала головой. Вэннинг удрученно пожал плечами и обернулся к Лазарю:
— А что касается вас, сэр, то ваши первобытные манеры доведут вас до серьезных неприятностей. Вас арестуют в самом скором времени.
Лазарь многозначительно возвел глаза к потолку.
— Совсем как в тот раз в Венусбурге. Тамошний начальник тоже хотел меня арестовать.
— И что же?
— Ну, я его малость пережил.
Вэннинг намеревался было что-то сказать, но внезапно развернулся и стремительно бросился к выходу. Дверь едва успела распахнуться перед самым его носом. Когда она захлопнулась за Вэннингом, Лазарь усмехнулся:
— Ни разу еще такого твердолобого не встречал. Могу спорить, за всю жизнь он ни разу не ел ложкой, пока ее тщательно не простерилизуют.
Мэри захихикала. Лазарь подошел к ней:
— Рад, что ты развеселилась, Мэри. Я-то решил, ты совсем расстроена.
— Я же не знала, что ты нас слышишь. Пришлось с ходу выкручиваться.
— Я не помешал?
— Нет. Спасибо тебе, ты вовремя появился. Но теперь нам надо спешить.
— Похоже. Именно это он и имел в виду — скоро сюда за мной явится проктор. Может, и за тобой в придачу.
— Верно. Так что нам лучше убраться.
Через несколько минут Мэри была готова, но, выходя из квартиры, они увидели идущего навстречу человека. Его нарукавная повязка и чемоданчик, в котором, несомненно, имелся шприц со снотворным, явно выдавали принадлежность их хозяина к прокторам.
— Мое почтение, — сказал он. — Я разыскиваю гражданку по имени Мэри Сперлинг и некоего гражданина. Не могли бы вы мне помочь?
— Конечно, — сказал Лазарь. — Вот сюда.
Он махнул рукой в дальний конец коридора. Когда блюститель порядка посмотрел в указанном направлении, Лазарь аккуратно треснул его по затылку рукоятью бластера и тут же подхватил обмякшее тело. Мэри помогла втащить проктора в квартиру. Лазарь склонился над ним, порылся в чемоданчике, вынул шприц и сделал проктору укол.
— Вот так, — сказал он, — теперь отдохнет несколько часиков…
Задумчиво посмотрев на чемоданчик, он отстегнул его от пояса проктора.
— Всяко не помешает.
Подумав, он снял еще нарукавную повязку и отправил ее в сумку.
Они вышли из квартиры и спустились на стоянку. Едва машина тронулась, Лазарь заметил, что Мэри набирает код Северного побережья.
— Куда отправимся? — спросил он.
— В Усадьбу. Больше некуда. Только придется где-нибудь переждать до темноты.
Пока машина шла по Северному шоссе и контролировалась лучом, Мэри, извинившись, устроилась подремать. На протяжении нескольких миль Лазарь любовался окрестностями, а затем тоже стал клевать носом.
Разбудил их сигнал тревоги. Машина затормозила. Вскочив, Мэри отключила сигнал.
— Все машины подлежат проверке, — раздавалось в динамиках. — Следуйте на скорости двадцать миль в час до ближайшей дорожно-контрольной станции. Все машины подлежат…
Мэри выключила приемник.
— Ну что ж, это за нами, — жизнерадостно объявил Лазарь. — Что делать будем?
Мэри не отвечала. Выглянув наружу, она осмотрела окрестности. Скоростное управляемое шоссе, по которому они ехали, было отгорожено от местной, неконтролируемой, дороги стальным барьером. Насколько хватало глаза, переезда видно не было. А на ближайшем переезде, конечно же, располагалась дорожно-контрольная станция.
Мэри перешла на ручное управление и, лавируя между стоящими или еле ползущими машинами, стала набирать скорость. Когда она приблизилась к барьеру, Лазарь почувствовал, что его вдавливает в сиденье: машина рванулась вперед, взмыла в воздух и перелетела барьер. Не снижая скорости, Мэри приземлила автомобиль на дорогу с другой стороны.
С севера к ним приближалась какая-то машина, они как раз занимали ее полосу. Шла она не слишком быстро — миль девяносто в час.
Водитель был изумлен: на совершенно пустой дороге, непонятно откуда, появился автомобиль.
Мэри взяла вправо, влево, снова вправо, автомобиль пошел юзом и встал на задние колеса, дрожа в железной хватке своих гиростабилизаторов. Под аккомпанемент нестерпимого скрежета Мэри отчаянно старалась вновь обрести контроль над машиной. Наконец заднее колесо все-таки зацепило дорожное покрытие.
— Уф-ф-ф! — Лазарь, с трудом разжав челюсти, облегченно вздохнул. — Надеюсь, больше мы не станем проделывать таких фокусов!
Мэри усмехнулась:
— Что, женщины за рулем заставляют тебя нервничать?
— Вовсе нет! Ты только предупреждай меня в следующий раз.
— Я и сама не ожидала, — призналась Мэри, а затем встревоженно добавила: — Но что нам делать дальше? Я хотела переждать до темноты где-нибудь за городом… но когда я проделала этот фокус, то раскрыла все наши карты. Наверное, уже сейчас кто-нибудь звонит на станцию.
— А зачем нам ждать темноты? — спросил Лазарь. — Почему бы просто не перелететь на этой дикой штуковине к озеру, а там пусть плывет потихоньку к Усадьбе?
— Не хотелось бы, — ответила Мэри. — Мы и так уже привлекли к себе слишком много внимания. Конечно, замаскированный под обычную машину тримобиль — вещь удобная, но если кто-нибудь увидит наше погружение и сообщит проктору, то обязательно найдется умник, который обо всем догадается. И тогда начнется охота всеми возможными средствами — от сейсмозондирования до сонаров и бог знает чего еще.
— Но Усадьба ведь экранирована?
— Конечно. Но все равно — такую громадину они отыщут, если будут знать, что именно следует искать, и не пожалеют на это времени.
— Пожалуй, так, — протянул Лазарь. — Что ж, конечно, прокторам вовсе не обязательно знать о Семейной Усадьбе. Наверное, нам лучше бросить машину и где-нибудь спрятаться, — он сделал паузу, — где угодно, только не в Усадьбе.
— Нет, — отрезала Мэри, — в Усадьбу нам обязательно нужно попасть!
— Зачем? Лиса, когда за ней гонятся…
— Подожди. Я попробую кое-что.
Лазарь замолк. Теперь Мэри правила одной рукой — второй она копалась в отделении для перчаток.
— Пароль, — вдруг произнес голос из динамика.
— Жизнь коротка… — ответила Мэри.
Они обменялись установленными фразами, и Мэри торопливо заговорила:
— Слушай. Я в беде. Запеленгуй меня.
— Хорошо.
— Подлодка в бассейне?
— Да.
— Отлично! Давай ее сюда. — Она коротко объяснила, что ей нужно, оторвавшись от разговора только для того, чтобы спросить Лазаря, умеет ли тот плавать. — Все. Теперь поторопись, время поджимает.
— Но, Мэри, — запротестовал ее невидимый собеседник, — ты же знаешь, я не могу высылать подлодку днем — да еще при такой ясной погоде! Слишком легко…
— Ты пришлешь или нет?
Раздался третий голос:
— Мэри, я все слышал. Это — Айра Барстоу. Мы вас подберем.
— Но ведь… — возразил было первый.
— Пошел к дьяволу, Томми! Займись своим делом и не встревай. Пока, Мэри!
— До встречи.
Во время разговора Мэри свернула с местной трассы на проселок, по которому приезжала сюда накануне, не снижая скорости и не глядя по сторонам. Лазарь стиснул зубы от напряжения. Они миновали заржавленный знак «ЗАРАЖЕННАЯ ЗОНА. ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ» и обычный пурпурный трехлопастник. При виде знака Лазарь пожал плечами: в такой обстановке уже не до избытка нейтронов.
Мэри затормозила возле небольшой рощицы у низкого, обрывистого берега озера. Отстегнув ремни безопасности, она закурила.
— Теперь придется подождать. Они доберутся до нас минимум через полчаса, как бы Айра их ни торопил. Лазарь, как по-твоему, кто-нибудь заметил, что мы сюда свернули?
— Честно говоря, некогда мне было за этим следить.
— Ладно. Сюда все равно никто не заглядывает — разве что ищущие приключений мальчишки.
«И девчонки», — добавил Лазарь про себя. Вслух же сказал:
— Там при въезде висел знак. Какой здесь фон, интересно?
— Это-то? Ерунда. Если, конечно, не устраиваться здесь на постоянное жительство. Для нас гораздо опаснее другое. Если бы нам не нужно было торчать у коммуникатора…
В этот момент коммуникатор заработал:
— Мэри! Мы прямо напротив вас.
— Айра?! — удивилась Мэри.
— Да, я, но я говорю из Усадьбы. К счастью, Пит Харди был в укрытии Эванстон; мы послали его к тебе. Скорее!
— Спасибо, Айра!
Мэри повернулась к Лазарю, и тут он схватил ее за руку:
— Погляди-ка!
Менее чем в сотне ярдов от них приземлился вертолет. Из него выскочили трое в форме прокторов.
Выпрыгнув из машины, Мэри одним рывком сбросила платье.
— Бежим!
Запустив руку в кабину, она нажала одну из кнопок на приборной панели и кинулась к озеру. Лазарь помчался следом, на ходу расстегивая пояс килта. Мэри достигла обрыва первой, Лазарь бежал чуть медленнее — в ступни впивались острые камни. Сзади взлетел на воздух их автомобиль, но обрыв прикрыл беглецов.
В воде они очутились одновременно.
Вход в подлодку был слишком узок для двоих. Лазарь попытался пропихнуть Мэри вперед. Та вырвалась, он хотел дать ей пощечину, чтобы привести в чувство, но в воде от пощечины толку мало. Лазарь уже принялся раздумывать, сможет ли он дышать под водой — чем, мол, я хуже рыб, — но тут отошел внешний люк, и Лазарь поспешил внутрь.
Через одиннадцать томительных секунд из шлюза откачали воду, и Лазарь смог заняться проверкой бластера.
— Слушай, Пит, — торопливо говорила Мэри. — Там три проктора с вертолетом. Автомобиль взорвался прямо перед ними, мы были уже в воде. Они вряд ли заметили, что мы прыгнули в озеро, но если не все они убиты и покалечены, то кто-нибудь из них обязательно догадается, куда мы делись. Нужно поскорее убираться отсюда, пока они не начали поиск с воздуха.
— Гонка та еще получается, — заметил Пит, берясь за управление. — Даже если поиск будет чисто визуальным, нам нужно слинять за пределы полного внутреннего отражения и держаться вне этих пределов, причем сделать это надо быстрее, чем они будут набирать высоту. У нас скорости не хватит.
Но маленькая субмарина продолжала набирать ход. Мэри колебалась: стоит ли вызвать Усадьбу прямо с подлодки, затем решила повременить, иначе легко было бы обнаружить и лодку, и Усадьбу. Собравшись с духом, Мэри принялась ждать исхода гонки, сжавшись на пассажирском сиденье, слишком тесном для двоих. Питер Харди увел лодку вглубь и лег на дно, затем поймал сигнал маяка и пошел вслепую.
Когда лодка достигла Усадьбы, Мэри окончательно решила отказаться от технических средств связи: несмотря даже на экранированное оборудование Усадьбы. Здесь следовало воспользоваться услугами телепатов — среди долгожителей они встречались не чаще, чем среди обычных людей, но из-за ограниченности генофонда Семей по наследству передавалось не только долголетие, но и не слишком благоприятные отклонения: процент физически и умственно неполноценных был достаточно высок. Отдел генетического контроля вплотную занимался проблемой, с одной стороны, избавления от плохой наследственности, а с другой — сохранения большой продолжительности жизни, и тем не менее в обозримом будущем радикального решения задачи не предвиделось. Семьям приходилось расплачиваться за свое долголетие немалой долей генетического «брака». Около пяти процентов этих несчастных обладали телепатическими способностями.
Мэри повела Лазаря прямо к приюту, где содержались некоторые из телепатов. Там она обратилась к заведующей:
— Где малыш Стивен? Он мне срочно нужен!
— Тише, — отрезала та, — сейчас нельзя — у них тихий час.
— Дженис, мне очень нужно его видеть, — настаивала Мэри. — Дело не терпит отлагательства. Я должна передать сообщение Семьям — сразу всем!
Заведующая подбоченилась:
— Это — к связистам. Детей нельзя тревожить по любому поводу. Я этого не допущу.
— Дженис, ну пожалуйста! Сейчас нельзя пользоваться другими видами связи! Ты же знаешь, я не пришла бы сюда без крайней необходимости. Проводи меня к Стивену.
— А если и провожу, что с того? Все равно малыш Стивен сегодня не в духе.
— Тогда дай мне самого лучшего телепата из тех, кто в состоянии работать. И скорее, Дженис! Возможно, от этого зависит наше спасение.
— Тебя послали Поверенные?
— Нет. Скорее! Время не ждет!
Заведующая колебалась. Лазарь принялся вспоминать, когда он последний раз бил женщину, но тут она сказала:
— Ладно. Я против, однако попробуйте с Билли. И помните: его ни в коем случае нельзя переутомлять.
Сохраняя на лице выражение негодования, она провела их по коридору между красочно обставленных комнат и указала посетителям на одну из них. Бросив взгляд на кровать, Лазарь тут же отвернулся.
Заведующая взяла со столика инъектор.
— Он что, без наркотиков не работает? — спросил Лазарь.
— Работает, — холодно ответила заведующая, — но ему требуется стимулятор, чтобы он вообще вас заметил.
Оттянув кожу на руке громадной фигуры, которая лежала в кровати, она сделала укол.
— Можно, — сказала она Мэри и отошла, недовольно поджав губы.
Туша шевельнулась, глаза ее ожили и медленно обвели комнату. Взгляд остановился на Мэри, и существо осклабилось:
— Тетя Мэли! Ты гостинчика Билли плинесла?
— Нет, — ласково ответила Мэри. — В другой раз, мой хороший. А теперь тете Мэри страшно некогда. Но в следующий раз — обязательно. Я тебе сюрприз приготовлю. Ладно?
— Ладно, — послушно согласилось существо.
— Вот и умница, — Мэри погладила Билли по голове, Лазарь снова отвернулся. — А теперь, Билли, сделай тете Мэри одолжение. Большое-пребольшое!
— Ладно.
— Ты сейчас можешь поговорить со своими друзьями?
— Ну да.
— Со всеми?
— Ага. Только они ледко говолят.
— Тогда позови их.
Несколько мгновений в комнате было тихо.
— Они слушают.
— Отлично, Билли! А теперь слушай внимательно: всем Семьям — тревога! Говорит Старейшина Мэри Сперлинг. Решением Синедриона Администратору дано право арестовать любого члена Семей. Синедрион предписал ему использовать всю полноту власти! Мне известно, что он, вопреки Ковенанту, готов принимать любые меры для того, чтобы выжать из нас так называемую тайну долголетия. Они готовы на все, вплоть до применения пыток, разработанных инквизиторами Пророков!
Голос изменил ей. Она замолчала, стараясь взять себя в руки.
— А теперь — торопитесь! Разыщите всех наших, предупредите и спрячьте! Возможно, в вашем распоряжении лишь считанные минуты!
Лазарь тронул ее за локоть и что-то прошептал на ухо. Мэри, кивнув, продолжала:
— Если кто-либо из братьев уже под арестом, спасите его любым способом! Не пытайтесь апеллировать к статьям Ковенанта, искать справедливости сейчас не приходится. Спасайте их! Действуйте!
Мэри замолчала, а затем спросила усталым, ласковым тоном:
— Билли, нас слышали?
— Ну да.
— Они передали это своим?
— Ага. Все, кроме Вилла-Кобыла. Он со мной не иглает, — доверительно сообщил Билли.
— Кроме Вилла-Кобыла? Где он живет?
— Ну, там… Где… У себя.
— Это в Монреале, — пояснила заведующая, — но там есть еще два телепата, так что дойдет ваше послание. У вас все?
— Д-да… — сомневающимся тоном ответила Мэри. — Только пусть какая-нибудь из Усадеб подтвердит получение.
— Нет.
— Но, Дженис…
— Этого я не могу позволить. Охотно верю, что это очень важно, однако теперь Билли следует ввести противоядие. До свидания.
Лазарь взял Мэри за руку.
— Идем, сестренка. Дошла наша телеграмма или нет — но ты сделала все, что от тебя зависело. Молодчина, девочка!
Теперь Мэри отправилась для доклада к резидент-секретарю. У Лазаря оказались в Усадьбе дела — он хотел разыскать кого-нибудь не слишком занятого, чтобы попросить об одном одолжении. Первыми, на кого он наткнулся, были охранники у бассейна.
— Мое почтение… — начал он.
— И вам также, — отозвался один из охранников. — Кого-нибудь ищете?
— Вроде того, — согласился Лазарь. — Скажи-ка, браток, где бы мне тут килтом разжиться?
— А, это мы мигом, — ответил охранник, — покарауль пока, Дик, я сейчас.
Он провел Лазаря в холостяцкое отделение, раздобыл ему килт, и помог просушить сумку со всем содержимым. Насчет арсенала, пристегнутого к волосатым бедрам Лазаря, он не сказал ни слова. Поведение старших его не касалось — к тому же многие из них весьма ревностно оберегали свою личную жизнь. Он видел, что тетушка Мэри Сперлинг тоже явилась в Усадьбу без одежды, однако не удивился: он слышал, что Айра Барстоу послал Пита подобрать гостей в воде. Конечно, странно, что человек, прыгнув в озеро, не сбросил заодно и эти увесистые железяки, но охранник не позволил себе выйти за рамки приличий.
— Больше вам ничего не требуется? — спросил он. — Башмаки не жмут?
— Нормально. Громадное тебе спасибо, браток.
Лазарь разгладил килт. Килт был ему малость длинноват, но ничего. Набедренная повязка хороша на Венере, а к тамошним порядкам он никогда не питал почтения. Черт возьми, человеку просто необходима одежда!
— Да, все нормально. Еще раз спасибо тебе. Кстати, как тебя зовут?
— Эдмунд Харди, из Семьи Фут.
— Вот как? По какой линии?
— Чарлз Харди — Эвелина Фут, Эдвард Харди — Алиса Джонсон и Теренс Бриггс — Элеонора Уэзерэл, Оливер…
— Достаточно. Так я и знал. Ты — один из моих пра-правнуков.
— Да? Интересно, — оживился Харди. — Значит, мы примерно на одну шестнадцатую родственники. Извините, как ваше имя?
— Лазарь Лонг.
Харди покачал головой.
— Тут что-то не так. В моей линии вас нет.
— Тогда поставь взамен: Вудро Вильсон Смит. Это мое первое имя.
— А, вот оно что! Да, конечно. Но я думал, вы…
— Померли, так? Ну уж нет!
— Да нет, я совсем не это хотел сказать, — запротестовал Харди, краснея. — Я очень рад с вами познакомиться, прадед. Всегда хотел узнать толком, что же случилось на Совете Семей в 2012.
— Тебя еще и на свете тогда не было, — сердито буркнул Лазарь. — И если ты еще раз назовешь меня прадедом…
— Простите, сэр… то есть, простите, Лазарь. Что я еще могу для вас сделать?
— Ладно, я, наверно, погорячился. Не… А впрочем, где бы мне тут перекусить? Утром все как-то некогда было…
— А, конечно! Сейчас.
Харди препроводил Лазаря в столовую, показал, как пользоваться кухней-автоматом, сварил кофе себе и своему напарнику и ушел. Лазарь живо расправился со своим завтраком — что-то около трех тысяч калорий в виде аппетитно пахнущих сосисок, яичницы, джема, теплого хлеба, кофе со сливками и прочих мелочей, — он всегда думал, что заправляться следует впрок: кто знает, когда представится следующая возможность. Насытившись, он откинулся в кресле и распустил пояс, а передохнув, собрал грязные тарелки, запихал их в мусоросжигатель и отправился на поиски телеприемника.
Приемник нашелся в библиотеке. Она была почти пуста — в ней оказался лишь один посетитель, с виду ровесник Лазаря, однако этим их сходство и ограничивалось. Незнакомец был худощав, с мягкими чертами лица, его ярко-рыжие волосы волнами спадали на плечи — не то что жесткая, неспокойная шевелюра Лазаря. Незнакомец склонился над приемником, глядя в окуляры микроэкрана.
Лазарь громко кашлянул и поздоровался.
— О, извините, — сказал незнакомец, отрываясь от экрана, — вы так неожиданно. Чем могу служить?
— Да вот, новости хочу поглядеть. Что, если нам включить большой экран?
— Конечно, конечно. — Незнакомец поднялся и включил аппарат. — Вас что-то конкретное интересует?
— Да. Есть какие-нибудь новости насчет нас — то есть насчет Семей?
— Я и сам пытаюсь их найти. Наверное, нам лучше воспользоваться автопоиском.
— Отлично, — согласился Лазарь и пошел к приемнику. — Какое там ключевое слово?
— Мафусаил.
Лазарь нажал кнопку; раздался писк и треск. Прибор стремительно просматривал пленку и отбрасывал все, что не относилось к делу. Наконец он победно щелкнул.
— Новости дня, — объявил голос диктора. — Единственная служба новостей на Среднем Западе, получающая информацию от всех ведущих агентств! Собственный видеоканал в Луна-Сити! Собственные корреспонденты по всей системе! Отовсюду обо всем — и немедленно! Линкольн, штат Небраска. Ученый разоблачает долгожителей. Доктор Уитвел Оскарсен, почетный президент Брайанского Лицея, требует пересмотра статуса группы граждан, именующих себя Семьями Говарда. Доказано, сказал он, что эти люди разрешили проблему долголетия, и теперь возможно практически неограниченное продление человеческой жизни. Это достижение, без сомнений, достойно всяческой похвалы — исследование завершилось блестящим результатом. Но их заявления, что причина долголетия лишь в наследственности, — сущая чепуха, как с точки зрения науки, так и с точки зрения простого здравого смысла. Современные данные в области генетики позволяют со всей ответственностью утверждать: эти люди просто хотят утаить свое открытие от общества, втихомолку пользуясь его плодами. Монополия на знания для какой-то одной группы лиц претит нашим обычаям. Когда же речь идет о жизни человека, сокрытие знаний становится настоящим предательством. Мой гражданский долг — призвать администрацию к решительным действиям. Хочу напомнить, что даже лучшие умы, разработавшие Ковенант и наметившие для нас основные жизненные принципы, не могли в то время предусмотреть подобного! Законы пишутся людьми — а, следовательно, не могут быть безошибочными. То, что из всякого правила имеются исключения, ясно, как день! И перед лицом…
Лазарь нажал кнопку.
— Ну как? Этого типа с нас довольно?
— Да, это я уже слышал. — Незнакомец вздохнул. — Редко доводилось слышать такого изощренного демагога. Меня это удивляет: ведь доктор Оскарсен был известен как серьезный ученый…
— Значит, свихнулся на старости лет, — констатировал Лазарь и снова включил аппарат. — Хочет того, чего хочет, и тогда, когда хочет. И думает, что как раз в этом заключается естественный закон жизни.
Аппарат немного потрещал, щелкнул и снова заговорил:
— Новости дня! Единственная служба но…
— А нельзя эту рекламу вырубить? — спросил Лазарь. Незнакомец поглядел на панель аппарата.
— Кажется, такого устройства в нем нет.
— …Энсенада, Баха Калифорния. Сегодня Джефферс и Люси Уэзерэл потребовали у проктора специальной охраны, утверждая, что в их дом ворвалась группа граждан, которая, угрожая им насилием, предприняла ряд противозаконных действий. По словам Уэзерэлов, они являются представителями пресловутых Семей Говарда. Они заявляют, что инцидент произошел исключительно на этой почве. Проктор округа со своей стороны заявил, что так как пострадавшие никаких доказательств насилия не представили, то он просто принимает их рассказ к сведению. Вечером состоится собрание жителей города, на котором…
Незнакомец обратился к Лазарю:
— Брат, веришь ли ты ушам своим? Первый случай насилия за двадцать лет, а они сообщают о нем так спокойно, будто это неполадки в системе контроля погоды!
— Да не совсем, — задумчиво протянул Лазарь. — Слишком уж выразительно нас описывали.
— Это так. Но, кажется, за всю передачу не прозвучало ни одного слова с индексом эмоциональности выше полутора. А ведь в новостях разрешены выражения с индексом до двух целых и ноль десятых!
— Вы психометрист?
— Нет. Извините, я забыл представиться — Эндрю Джексон Либби.
— Лазарь Лонг.
— Вас я уже знаю — я был вчера на Совете.
— Либби… — протянул Лазарь. — По-моему, в Семьях такой фамилии нет. И все же — что-то очень знакомое.
— Мой случай отчасти напоминает ваш.
— Вы сменили имя в эпоху Пророков?
— И да, и нет. Я родился после Второй революции, но мои родители связались с Новыми Крестоносцами, отбились от Семей и сменили имя. Я лишь взрослым узнал, что принадлежу к Семьям.
— Да что ты говоришь? Интересно. А как же тебя отыскали? Хотя, если не хочешь, можешь не рассказывать…
— Понимаете, я служил в космофлоте, и один из моих начальников…
— Все! Вспомнил! Верно, ты был космонавтом! Ты — Либби-Счетчик!
Либби смущенно улыбнулся:
— Да, меня так называли.
— Ну конечно! И последний корабль, который мне довелось пилотировать, был оборудован твоим парагравитационным выпрямителем! А для управления двигателями пользовались твоим дифференциалом! Эту штуку я сам установил — вроде как позаимствовал твой патент.
Либби ничуть не обиделся, напротив, лицо его засияло:
— Вы интересуетесь символической логикой?
— Только с точки зрения практики. Кстати, я внес в эту твою штуку усовершенствование, основанное на использовании отброшенных альтернатив в твоем тринадцатом уравнении. Получается так: допустим, мы движемся в поле, плотность которого X, а градиент энного порядка перпендикулярен курсу, и необходимо проложить оптимальный курс в точку A с вектором подхода r, используя во время всего прыжка автоматический выбор. Тогда, если…
Мало-помалу они перешли на язык терминов, понятных только людям, имевшим дело с космосом. Между тем телеприемник продолжал поиск. Трижды он начинал говорить, но всякий раз Либби, не слушая, нажимал кнопку отказа.
— Понятно, — наконец сказал он. — Я тоже о чем-то в этом роде думал, но потом пришел к выводу, что это экономически не оправданно. Слишком уж дорого — для всех, кроме энтузиастов. А ваш вариант обойдется дешевле моего.
— Думаешь?
— Уверен! В вашем устройстве лишь шестьдесят два узла, если брать стандартные блоки. Значит, максимально возможное число операций… — Либби на секунду задумался. — Не превышает пяти тысяч двухсот одиннадцати, а мое…
— Энди, — участливо перебил его Лазарь, — а голова у тебя временами не болит?
Либби вновь застенчиво улыбнулся.
— В моих способностях ничего ненормального нет. Теоретически, это доступно каждому.
— Ну да, — согласился Лазарь, — а змею можно научить отбивать чечетку, если только ее в ботинки обуть. Ладно, не обижайся. Я очень рад нашей встрече — ведь я слыхал о тебе еще тогда, когда ты был зеленым юнцом. Ты ведь служил в Космическом строительном корпусе, так?
— Земля — Марс, — подтвердил Либби. — Третий участок.
— Вот-вот. Стало быть, тот парень не врал. Торговец один в Драйуотере. Я и деда твоего знал. Старый облезлый петух…
— Да, таким он и был.
— Еще бы! Помнится, я с ним сцепился на Совете 2012 года. Вот уж кто за словом в карман не лез… — Лазарь слегка нахмурился. — А вот интересно, Энди, — я все это очень хорошо помню, будто вчера было, — и в то же время кажется, что вспоминать все труднее и труднее. Особенно то, что было в последнюю сотню лет…
— Ну, это математически неизбежно, — заявил Либби.
— Почему это?
— Жизненный опыт растет линейно, но корреляции впечатлений, хранящихся в памяти, растут с колоссальной скоростью. Если бы люди жили по тысяче лет, пришлось бы разрабатывать совершенно новый способ построения ассоциаций, какой-нибудь выборочный, чтобы время сберечь. Иначе бы человек беспомощно копался в сокровищах своей памяти, неспособный давать оценки… А в результате — помешательство, либо старческий маразм.
— Вот как? — лицо Лазаря сделалось озадаченным. — Тогда нужно этим вплотную заняться — и поскорей!
— Ну, эта проблема вполне разрешима.
— Так давай как-нибудь на досуге займемся. Просто так, чтобы быть наготове, когда подопрет.
Вдруг приемник привлек к себе их внимание резким звуком и ярко вспыхнувшим экраном. На экране появился текст: «Слушайте последние известия! Внимание! Синедрион на время приостановил действие Ковенанта! В соответствии со статьей Ковенанта о чрезвычайных положениях сегодня объявляется беспрецедентное чрезвычайное положение, дающее Администратору право задерживать и допрашивать всех членов так называемых Семей Говарда всеми доступными средствами. По распоряжению Администратора его заявление передается всеми средствами информации.
Цитирую: „Приостановление гражданских свобод, гарантированных Ковенантом, распространяется исключительно на лиц, принадлежащих к сообществу, известному как Семьи Говарда. Правительственные агенты имеют право действовать сообразно обстоятельствам, чтобы как можно скорее выявить лиц, попадающих под действие чрезвычайного положения. Гражданам рекомендуется терпимо отнестись к некоторым неудобствам, с коими эти акции могут быть сопряжены. Право граждан на неприкосновенность будет по возможности соблюдено; право на свободу передвижений временно будет ограничено. Впоследствии правительство полностью покроет все издержки“.
А теперь, друзья мои и сограждане, что же все это означает для нас с вами? Новости Дня передают комментарий всеми нами любимого Альберта Рейфшнайдера!
— Говорит Альберт Рейфшнайдер. Мое почтение, уважаемые сограждане. Можете не беспокоиться: для рядовых граждан чрезвычайное положение будет ощутимо не больше, чем легкая перемена давления для этих махин, что управляют погодой! Так что успокойтесь и не берите в голову! Оказывайте всяческое содействие прокторам и продолжайте заниматься вашими собственными делами. Если кое-что покажется вам неправильным, не препятствуйте властям, апеллируя к законности, но, повторяю, оказывайте им всяческое содействие!
Вот что значит для нас с вами чрезвычайное положение на сегодняшний день. Что оно будет означать завтра, послезавтра, через год? А то, что ваши верные слуги предприняли вынужденную попытку добыть для вас секрет долгой и счастливой жизни! Пока что не слишком обольщайтесь надеждами; однако, честно вам скажу, все происходящее наводит меня на мысль о заре новой эпохи! Именно так — новой эпохи! Ревностно охраняемый эгоистичным меньшинством, секрет вечной молодости вскоре станет…»
Лонг вопросительно покосился на Либби и выключил аппарат.
— Полюбуйтесь, — прокомментировал Либби, — вот что службы новостей имеют в виду под «беспристрастным изложением фактов»!
Лазарь полез в сумку, закурил и ответил:
— Да ладно, Энди, черт с ними. Всяко бывает — хорошо ли, плохо… Вот сейчас, кажется, ничего хорошего не предвидится — люди снова хотят подраться. На этот раз с нами.
