8. КОЛЬЦО
Планеты кукольников мчались на север Галактики со скоростью, близкой к световой. Говорящий с Животными, введя корабль в гиперпространство, повернул на юг, и когда «Лгун» вернулся в эйнштейновское пространство, то он с огромной скоростью мчался прямо на звезду, опоясанную таинственной конструкцией.
Она светила ослепительным белым светом, весьма напоминая Солнце, видимое с орбиты Плутона. Однако у этой звезды было еще едва заметное гало. Луис подумал, что никогда не забудет этого зрелища — именно так выглядело Кольцо, наблюдаемое невооруженным глазом.
Кзин тормозил всеми дюзами, используя кроме главных двигателей малые вспомогательные. «Лгун» мчался вперед, словно комета, теряя скорость с перегрузкой в 200 «же».
Тила понятия не имела об этом, поскольку Луис ничего ей не сказал, не желая беспокоить. Если бы вдруг исчезла искусственная гравитация, их просто раздавило бы, как тараканов.
Однако, искусственная гравитация действовала отлично, имитируя небольшое тяготение, такое же, как на планете кукольников. Под ногами они чувствовали едва заметную приглушенную дрожь, а до ушей доносилось низкое гудение. Звуки работы двигателей попадали внутрь корабля через единственное отверстие, в которое выходил пучок кабелей, и были слышны везде.
Даже во время полета в гиперпространстве кзин не включал поляризацию корпуса. Он любил видеть все вокруг себя, и то, что он видел, явно не производило на него особого впечатления. Поэтому-то корабль все время был прозрачен — кроме кабин — отчего представлял собой зрелище достаточно удивительное.
Постепенно переходящие друг в друга стены, полы, и потолки коридора и рулевой рубки были даже не прозрачны, а попросту невидимы. В чем-то, что казалось абсолютной пустотой, находились твердыни телесности — кзин в своем кресле-кровати, окруженный подковой зеленых и оранжевых приборов, горящие неоновым светом края дверей, койки в коридоре, выполнявшем одновременно роль кают-компании, на корме — матовые стены кабины и, разумеется, большой треугольник крыла. Вселенная казалась очень близкой… и в то же время статичной, поскольку окруженное кольцом солнце светило прямо перед кормой, скрытое за непроницаемыми стенами кабин, и они не могли видеть, как оно растет с каждой минутой.
Воздух пахнул озоном и кукольниками.
Несс, который должен был корчиться от страха, представляя себе двухсоткратные перегрузки, спокойно сидел вместе со всеми за столом, поставленном в расширении коридора.
— Они наверняка не знают гиперпространственных волн, — рассуждал он. — Это гарантирует математика, на которую опирается их система. Кроме того, гиперпространственная волна является обобщением математики гиперпространственного привода, а они его тоже не знают.
— Но они могли открыть его случайно.
— Нет, Тила. Впрочем, мы можем что-нибудь послушать, поскольку все равно заняться нечем. Но…
— Только ждать и ждать! — Тила вскочила с места и выбежала из помещения.
В ответ на вопросительный взгляд кукольника Луис только пожал плечами.
Тила была в отвратительном настроении. Неделя, проведенная в гиперпространстве; довела ее почти до истерики, а перспектива еще полутора дней полного бездействия — сводила с ума. Однако чего она хотела от Луиса? Разве он мог изменить ради нее законы физики?
— Мы должны ждать, — подтвердил со своего места за пультом Говорящий. Скорее всего он не обратил внимания на тон, которым Тила произнесла свои последние слова. — Никаких гиперволновых передач. Я гарантирую, что обитатели Кольца даже не пытаются связаться с нами. Во всяком случае, не таким способом.
Вопрос установления контакта вырос до ранга главной проблемы. Пока им не удастся договориться со строителями Кольца, их присутствие в обитаемой звездной системе будет похоже на шпионаж. Однако до сих пор ничто не указывало на то, что их заметили.
— Я слушаю непрерывно, — сказал кзин. — Если они захотят связаться с нами с помощью электромагнитных волн, я их наверняка услышу.
— Если только они попробуют что-то знакомое.
— Верно. Многие расы пользовались длиной волны холодного водорода.
— Как, скажем, кдалтино. Они очень элегантно обнаружили нас.
— А мы очень элегантно их завоевали.
В Космосе радио звучит голосами звезд: тишина царит только на волне двадцать один сантиметр, очищенной неисчислимыми кубическими световыми годами холодного межзвездного водорода. Каждая мыслящая раса, желающая связаться с другими существами, воспользовалась бы именно этой волной. К сожалению, выбрасываемый дюзами «Лгуна» водород с температурой Новой глушил именно эту волну.
— Помните, — сказал Несс, — что наша орбита не должна проходить сквозь Кольцо.
— Ты повторял это много раз. У меня хорошая память.
— Мы не можем позволить, чтобы жители Кольца сочли нас угрозой для своего существования. Надеюсь, ты об этом не забудешь.
— Ты кукольник, и потому не веришь никому и ничему.
— Спокойно, спокойно, — утомленно прервал их Луис. Эти придирки были развлечениями, без которых отлично можно обойтись. Он направился в свою кабину, чтобы поспать.
Шли часы. «Лгун», перед которым бушевало плазменное пламя, все медленнее падал к таинственной звезде.
Во внимательные глаза инструментов не попадал ни один модулированный луч света. Жители Кольца либо до сих пор не заметили «Лгуна», либо не пользовались лазерами в качестве наблюдательных приемопередающих устройств.
Эту неделю Говорящий часто проводил свободное время с людьми. Луис и Тила полюбили его кабину. В ней царила несколько большая гравитация, стены украшали голограммы, изображающие желто-оранжевые джунгли и старинные таинственные крепости, а в воздухе плавали острые непривычные запахи чужого мира. В своей собственной кабине они могли видеть сельские пейзажи и океанские поля, наполовину покрытые генетически укороченными водорослями. Кзину это нравилось гораздо больше, чем им самим.
Как-то они попытались даже поесть вместе, но кзин ел как оголодавший волк, а кроме того, жаловался, что их пища пахнет подгоревшим мусором, и затею пришлось бросить.
Сейчас Тила и кзин разговаривали вполголоса за одним концом стола, а за другим Луис вслушивался в тишину и приглушенный звук работающих двигателей.
Он уже привык к тому, что его жизнь зависит от четкой работы системы искусственного тяготения. Его собственная яхта могла выдержать перегрузки порядка 30 «же», правда на ней не было слышно работы двигателей.
— Несс… — прервал он мурлыканье рукотворных солнц, пылающих за стеной корабля.
— Да, Луис?
— Скажи, что ты знаешь о гиперпространстве такого, о чем мы не имеем понятия?
— Не понимаю.
— Гиперпространство пугает тебя. Зато полет на колонне солнечного огня — нет. Вы построили «Счастливый Случай» и, значит, должны знать о гиперпространстве такое, чего не знаем мы.
— Возможно, все именно так, как ты говоришь.
— Тогда скажи, что это? Если, конечно, это не тайна.
Тила и Говорящий прервали беседу. Уши кзина, обычно почти невидимые, развернулись двумя прозрачными оранжевыми зонтиками.
— Мы знаем, что в нас нет ничего бессмертного, — сказал Несс. — Я не говорю о твоей расе — не имею права. В нас же нет никакой бессмертной частицы. Наши ученые доказали это уже давно. Мы боимся смерти, потому что знаем — это конец.
— И?..
— Корабли уходили в гиперпространство и исчезали. Ни один кукольник никогда не приблизился бы к области действия аномалии, и все же корабли не возвращались. По крайней мере тогда, когда на борту были экипажи. Я верю инженерам, которые построили «Лгуна», значит, верю и генераторам искусственной гравитации. Они нас не подведут. Но даже наши инженеры боятся гиперпространства.
Потом пришла «ночь», которую Луис кое-как проспал, а за ней «день», во время которого Луис и Тила пришли к выводу, что не могут больше смотреть друг на друга. Тила не боялась, и Луис подозревал, что никогда не заметит у нее ни малейших признаков страха. Ей было просто ужасно скучно.
В тот вечер «Лгун» повернулся на 180 градусов. Звезда, цель их путешествия, величественно выползла из-за кормы: белая, менее яркая, чем Солнце, окруженная узкой, местами голубой, ленточкой.
Все столпились за спиной Говорящего, следя, как кзин включает экран телескопа. Он нашел голубую ленту внутренней поверхности Кольца, коснулся выключателя…
…и почти сразу разрешилась одна из мучивших их загадок.
— Там что-то на краю! — сказал Луис.
— Держи это на экране, — приказал кукольник.
Грань Кольца увеличивалась все сильнее, вдоль края виднелась стена, тянувшаяся перпендикулярно к его поверхности, в сторону Солнца. Они видели ее наружную, темную поверхность на фоне голубого пейзажа. Низкий барьер, но низкий только в сравнении с размерами Кольца.
— Если его ширина составляет миллион миль, — вслух считал Луис, — то стена должна быть, по крайней мере, тысячу миль высоты. Что ж, теперь мы знаем, как там удерживается атмосфера.
— А этого хватит?
— Должно хватить. Центробежная сила создает тяготение порядка 1 «же». Немного воздуха, наверняка, уходит, но потерю можно восполнить. Тем более, что для строительства стены они должны были овладеть какой-то невероятно дешевой технологией превращения материи. Это помимо всего прочего.
— Интересно, как это выглядит изнутри.
Говорящий коснулся другой кнопки, и картина начала перемещаться. Увеличение было слишком мало, чтобы разглядеть детали — по экрану замелькали всевозможные оттенки голубого и синего…
Затем появился другой край. На этот раз они смотрели на внутреннюю сторону стены.
Несс сунул обе головы под лапы кзина и потребовал:
— Дай максимальное увеличение.
Изображение рванулось к ним.
— Горы! — воскликнула Тила. — Как здорово!
Стена была неправильной, изъеденной, как эродированная скала, а цветом напоминала Луну.
— Горы высотой в тысячу миль…
— Больше мы ничего не разглядим. Нужно приближаться.
— Сначала попробуем поговорить, — сказал кукольник. — Мы уже затормозились?
Кзин проверил данные компьютера.
— Мы сближаемся со звездой со скоростью около тридцати миль в секунду. Это достаточно медленно?
— Да. Начни передачу.
На «Лгуна» по-прежнему не упал еще ни один лазерный луч.
Труднее оказалось с другими диапазонами. Радиоволны, ультрафиолетовое, инфракрасное, рентгеновское излучение — все нужно было проверить, весь спектр, начиная с температуры внешней поверхности Кольца и кончая теплом, излучаемым звездой. Волна 21 сантиметр была пуста, так же как и частоты кратные ей, которые могли быть использованы именно потому, что волна холодного водорода была НАСТОЛЬКО очевидна. Проверив все это, оставалось рассчитывать только на удачу.
Из крыла «Лгуна» выдвинулись антенны и излучатели, и началась бомбардировка внутренней поверхности Кольца всевозможными радиоволнами, слабыми лучами лазера, и даже плазменные двигатели передавали пульсирующими точками и тире информацию, закодированную азбукой Морзе.
— Наш компьютер рано или поздно справится с переводом любого сигнала, — сказал Несс. — Можно предположить, что их устройства по крайней мере настолько же хороши.
— А может твой дебильный компьютер перевести полное молчание? — язвительно спросил Говорящий с Животными.
— Передавай в сторону края. Если у них вообще есть космопорты, они должны быть именно там. Посадка в любом другом месте была бы связана с огромной опасностью.
Кзин фыркнул что-то оскорбительное на Языке Героев, и на этом обмен мнениями закончился. Однако, кукольник остался на месте, крутя во все стороны своими головами.
Голубая лента бесшумно неслась под кораблем.
— Ты хотел рассказать мне о сфере Дайсона, — напомнила Тила.
— А ты посоветовала мне заняться ловлей блох. — Луис нашел описание сферы Дайсона в библиотеке корабля. Это так его взволновало, что он совершил непростительную ошибку и нарушил задумчивость Тилы, чтобы рассказать об этом.
— Расскажи сейчас.
— Займись лучше ловлей блох.
Она терпеливо ждала.
— Ну, ладно, — сдался он наконец. Уже полчаса он тупо смотрел на величественно движущееся Кольцо, и это наскучило ему не меньше, чем ей.
— Я просто хотел сказать тебе, что Кольцо является конструктивным компромиссом между сферой Дайсона и обычной планетой.
Дайсон был одним из старых философов, кажется, еще предатомных. Он выдвинул гипотезу, что развитие цивилизаций лимитировано энергией, которой она может располагать. Если человечество хочет использовать всю возможную энергию, оно должно построить вокруг Солнца огромную сферу, не выпускающую наружу ни одного кванта света.
Если бы хоть на секунду ты перестала хохотать, то поняла бы, в чем дело. На Землю попадает всего около одной миллиардной части энергии, излучаемой Солнцем. Если бы можно было использовать ее целиком…
Тогда эта мысль не казалась безумной. Не было даже теоретических разработок гиперпространственного привода. Впрочем, если помнишь, их не было НИКОГДА, поскольку не мы его изобрели. И никогда не сделали бы этого — кому пришло бы в голову ставить эксперименты за пределами нашей местной аномалии?
Что бы произошло, если бы корабль Внешних не приземлился на Нашем Деле? Что бы случилось, если бы не был создан Совет Человечества или если бы не удалось провести в жизнь его постановления? Как думаешь, сколько бы мы выдержали, имея на Земле миллиарды людей, а как средство коммуникации — корабли с термоядерными двигателями? Всего водорода земных океанов нам хватило бы не более, чем на сто лет.
Но сфера Дайсона — это не только способ перехватывать всю солнечную энергию.
Допустим, что ее диаметр составляет одну астрономическую единицу. Как строительный материал мы используем все планеты, поскольку все равно нужно будет очистить всю систему. Получим скорлупу из, скажем, хромистой стали, толщиной в несколько ярдов. Теперь на ее внутренней поверхности расставим генераторы тяготения. Получим поверхность в миллиард раз больше поверхности Земли. Миллиарды людей могли бы бродить по ней всю жизнь и не встретить ни одной живой души.
— Генераторы гравитации нужны для того, чтобы все стояло на земле?
— Да. Внутреннюю поверхность покрывали бы слои почвы.
— А если бы такой генератор вдруг перестал действовать?
— Если бы у тетки были усы… Что ж, тогда миллиарды людей полетели бы прямо на Солнце. Вместе с воздухом, почвой и всем прочим. Возник бы гигантский вихрь, способный поглотить целую планету. Шансов на спасение не было бы.
— Это мне вовсе не нравится, — убежденно заявила Тила.
— Только спокойно. Есть способы уменьшить вероятность такой аварии почти до нуля.
— Дело не в этом. Мы бы не видели звезд.
Об этом Луис не подумал.
— Неважно. Самое главное в сфере Дайсона то, что рано или поздно каждая развивающаяся цивилизация приходит к моменту, когда начинает нуждаться в ней. Технические цивилизации с течением времени используют все больше энергии. Кольцо вроде этого является компромиссом между сферой Дайсона и нормальной планетой: приобретается только часть дополнительной площади, и перехватывается только часть энергии, зато можно видеть звезды и не беспокоиться о генераторах гравитации.
Из рубки доносилось гневное фырканье кзина, достаточно громкое, чтобы выдавить через шлюз весь воздух с корабля. Тила захохотала.
— Если кукольники рассуждают так же, как Дайсон, — продолжал Луис, — они могут ожидать, что в Магеллановом Облаке встретят сотни или даже тысячи таких колец.
— И поэтому им потребовались мы.
— Я боюсь держать пари, в котором речь идет о мыслях кукольника, но на этот раз, пожалуй, рискнул бы.
— Теперь меня не удивляет, что ты все время сидел, уткнувшись в читник.
— Это наглость! — вдруг закричал кзин. — Оскорбление! Нас сознательно игнорируют! Провоцируют на атаку!
— Невозможно, — запротестовал Несс. — Если ты не можешь обнаружить радиоизлучение, значит, они не пользуются радио. То же самое касается лазеров.
— Не имеют радио, не имеют лазеров, не имеют гиперпространственных волн! Как же тогда они общаются? Телепатией? Гонцами? Зеркалами?
— У них есть попугаи, — подсказал Луис. — Огромные попугаи, разводимые специально. Они слишком велики, чтобы летать, сидят на вершинах гор и кричат друг другу.
Кзин повернулся и посмотрел Луису прямо в глаза.
— Четыре часа я пытаюсь установить какой-либо контакт. Четыре часа меня совершенно игнорируют. Мне не ответили ни одним словом, ни одним сигналом. У меня дрожат все мускулы, мех растрепался и поблек, глаза слезятся, мне мало места, а моя микроволновая кухня подогревает все до одной и той же температуры, и я не знаю, как ее исправить. Если бы не твоя помощь, я наверняка впал бы в отчаяние.
— Неужели они растеряли все достижения своей цивилизации? — задумчиво сказал Несс. — Это было бы довольно глупо, принимая во внимание все остальное.
— Может, они просто вымерли, — с ненавистью сказал кзин. — Это тоже было бы глупо. Но самая большая глупость, что они не хотят с нами контактировать. Мы сядем и выясним, в чем тут дело.
— Садиться? В месте, которое, возможно, убило тех, кто там жил? — в ужасе пропел кукольник. — Ты сошел с ума!
— А как еще можно что-нибудь узнать?
— Вот именно! — поддержала кзина Тила. — Не затем мы тащились в такую даль, чтобы теперь летать по кругу.
— Я не согласен. Говорящий, продолжай попытки установить контакт.
— Я уже их закончил.
— Значит, начни сначала.
— Нет.
Было самое время, чтобы в разговор включился Луис Ву, дипломат-доброволец.
— Только спокойно, меховушка. Несс, он прав. Обитателям Кольца нечего сказать нам. Если бы было, они сумели бы найти способ, чтобы передать это.
— Но что нам остается, кроме дальнейших попыток?
— Нужно заняться своими собственными делами. Дадим им еще время подумать.
Кукольник неохотно кивнул головами.
Они продолжали полет с черепашьей скоростью.
Говорящий направил нос «Лгуна» так, чтобы корабль прошел мимо края Кольца — это была уступка Нессу. Кукольник опасался, что гипотетические жители Кольца могли бы воспринять полет над его внутренней поверхностью как угрозу. Настоял он и на том, чтобы не пользоваться большими плазменными двигателями, поскольку они выглядели опасным оружием.
Трудно было оценить масштаб того, что они видели. За эти несколько часов Кольцо изменило положение, но это происходило слишком медленно, а в искусственной гравитации корабля, нивелирующей все изменения ускорения, внутреннее ухо не информировало организм о каком-либо движении. Время текло капля за каплей, и Луис Ву впервые после отлета с Земли готов был грызть ногти.
Наконец, Кольцо повернулось к «Лгуну» краем. Говорящий вышел на круговую орбиту вокруг солнца, после чего слегка подтолкнул корабль к Кольцу.
Вскоре край Кольца вырос из тонкой линии в огромную черную стену высотой в тысячу миль, лишенную каких-либо деталей, хотя они все равно прошли бы мимо их внимания, размазанные огромной скоростью. В полутысяче миль от них, заслоняя собой четверть неба, чудовищная стена мчалась со скоростью 770 миль в секунду. Спереди и сзади она исчезала, истончаясь до бесконечности, чтобы где-то высоко расшириться до голубой нереальной ленты.
Глядя на это чудовищное творение технологии, Луис попадал в другую вселенную. Вселенную идеально параллельных линий, прямых углов и других геометрических абстракций. Он, словно загипнотизированный, смотрел в точку, где стена истончалась так, что становилась практически не видна, а пройдя ее — растекалась ошеломляющей голубизной.
Было это началом или концом? Исчезала ли черная стена в этом месте, или же появлялась?
…что-то мчалось на них именно из этой точки, из бесконечности.
Это была острая грань, вырастающая из стены, как очередная абстракция, а на ней — ряд черных отверстий, одно возле другого. Они мчались прямо на «Лгуна», прямо на Луиса. Он закрыл глаза и прикрыл лицо ладонями. Кто-то тихо, испуганно застонал.
Вот-вот должна была прийти смерть, а когда она так и не пришла, он открыл глаза. Отверстия проплывали под ним; каждое из них имело в диаметре не менее пятидесяти миль.
Несс лежал, свернувшись в плотный шар. Тила, упершись руками в прозрачную стену, остолбенело смотрела вперед, а Говорящий как ни в чем не бывало сидел за пультом. Вероятно, он единственный из них правильно оценил расстояние.
А может, он просто делал вид. Этот стон мог вырваться именно из его горла.
Несс развернулся, посмотрел на исчезающие вдали отверстия и сказал:
— Говорящий, уравняй скорость с Кольцом. Мы должны изучить это подробнее.
Центробежная сила — это всего лишь видимость, доказательство существования закона инерции. Реальностью является центростремительная сила, векторы которой складываются под прямым углом с вектором скорости данной массы. Масса же сопротивляется, стремясь двигаться по прямой линии.
Именно из-за этой скорости и закона инерции Кольцо проявляло тенденцию к распаду, чему противостояла только его могучая конструкция. «Лгуну», чтобы зависнуть над выбранной точкой, требовалось достичь скорости почти 770 миль в секунду.
Вскоре так оно и случилось. Корабль, ускоряемый тягой в 0,992 «же», неподвижно висел возле стены Кольца, а экипаж занялся наблюдением за космическим портом.
Сам порт находился в узкой щели, такой узкой, что при первом взгляде ее нелегко было заметить. Только когда кзин направил «Лгуна» вниз, оказалось, что в ней свободно могли разместиться рядом два огромных корабля. Это были цилиндры с несколько сплюснутыми носами — совершенно чужая конструкция, но можно было догадаться, что двигатели у них термоядерные. Они могли пополнять топливо во время полета, захватывая в космическом пространстве атомы рассеянного водорода. Один из них был частично демонтирован, и его внутренности выставлены под любопытные взгляды пришельцев.
В корпусе второго, нетронутого корабля отраженным светом звезд сверкали окна. Тысячи окон. Этот корабль был по-настоящему большим.
И совершенно темным. Впрочем, темнота царила во всем порту. Быть может, существам, которые им пользовались, не требовался свет, но Луису Ву показалось, что порт уже давно покинут.
— А зачем эти отверстия? — спросила Тила.
— Электромагнитные пушки, — машинально ответил Луис. — Для стартов.
— Нет, — отрезал Несс.
— Что?
— Скорее, для посадок. Я даже могу сказать, как это выглядело. Корабль выходил на орбиту прямо над стеной, скажем, в двадцати пяти милях от ее поверхности, после чего выключал двигатели. Линии электромагнитных волн, излучаемые вращающимися вместе с Кольцом пушками, вскоре сообщали ему скорость 770 миль в секунду. Только тогда корабль снижался и садился. Этот метод делает честь строителям Кольца. Благодаря ему опасность, которую несла с собой каждая посадка, была сведена до минимума.
— Но ведь пушки могли использовать и для стартов.
— Нет. Обрати внимание на конструкцию слева.
— Ненис.
«Конструкция» оказалась закрытым сейчас шлюзом, достаточно большим, чтобы в нем разместился любой из огромных кораблей. Ничего больше и не требовалось.
Каждая точка на внешней поверхности Кольца мчалась вперед со скоростью 770 миль в секунду, поэтому для старта достаточно было просто вытолкнуть корабль в пространство, а там пилот мог сразу включать основные двигатели.
— Порт выглядит совершенно покинутым, — сказал кзин.
— А как с энергией?
— Приборы ничего не чувствуют. Никакой электромагнитной активности, никаких пятен тепла. Но, разумеется, могут действовать устройства, потребляющие так мало энергии, что наши приборы не могут их засечь.
— Выводы?
— Все устройства порта могут находиться в полной исправности. Мы можем проверить это, входя в сферу их действия и готовясь к посадке.
Несс мгновенно свернулся в клубок.
— Ничего не выйдет, — заметил Луис. — Вся машинерия включается по какому-то строго определенному сигналу, которого мы не знаем. Или реагирует исключительно на корпус из металла. Если бы она не перехватила нас в нужный момент, мы могли бы врезаться в порт и устроить немалый переполох.
— Я уже пилотировал корабль в подобных условиях во время боевых маневров.
— И давно?
— Может, слишком давно. Впрочем, неважно. Что ты предлагаешь?
— Заглянуть снизу, — сказал Луис.
Кукольник тут же выставил наружу обе головы.
С тягой в 1 «же» они висели над нижней стороной Кольца.
— Свет, — бросил Несс.
Мощные рефлекторы «Лгуна» светили на пятьсот миль, но даже если их свет доходил до цели, он уже не возвращался: они были сконструированы только для облегчения посадки.
— Ты все еще веришь в ваших инженеров, Несс?
— Я признаю, что они должны были предвидеть такую возможность.
— Я сделаю это за них. Я освещу Кольцо, если ты согласишься использовать для этого плазменные двигатели, — предложил кзин.
— Согласен.
Говорящий включил четыре двигателя — два больших, направленных назад, и два поменьше, тормозных. Именно в них он открыл дюзы на всю ширину. Водород проскакивал слишком быстро и, вылетая в пустоту, сгорал еще не до конца, благодаря чему выхлоп, обычно горячий, как ядро Новой, имел теперь температуру желтого карлика. Два потока света озарили черную изнанку Кольца.
Она не была гладкой: по всей поверхности виднелись впадины и возвышенности самых разных форм и размеров.
— Я думала, что будет идеально ровно, — сказала Тила.
— Ничего подобного, — ответил Луис. — Держу пари, что там, где мы видим углубление, на внутренней стороне поднимается гора, а где возвышенность — море или океан.
Подробности они увидели только когда Говорящий подвел «Лгуна» ближе. Теперь они медленно двигались над фантастическими выпуклостями и впадинами наружной поверхности Кольца, таинственными, но каким-то странным образом приятными для глаза…
Уже много столетий экскурсионные корабли и частные яхты точно так же двигались над поверхностью Луны. Зрелище было даже чем-то похоже: поднимающиеся в безвоздушную пустоту вершины, острые, четкие границы между светом и тенью. Единственное различие было в том, что на Луне всегда можно заметить изрезанный, выгнутый дугою горизонт.
Здесь горизонт не был ни изрезанным, ни выгнутым — он тянулся в невообразимой дали идеально прямой, едва заметной на фоне черноты космоса, полосой. «Как выдерживает это Говорящий», — подумал Луис. Час за часом у рулей корабля, рядом с невероятным колоссом…
Он содрогнулся. Постепенно до его сознания начали доходить истинные размеры, действительные масштабы Кольца. Это было не слишком приятное чувство.
С трудом он оторвал взгляд от этого невиданного горизонта и устремил его на освещенную поверхность над ними.
— Все моря, похоже, одинаковых размеров, — заметил Несс.
— Я видела несколько маленьких, — ответила Тила. А там… Кажется, это река. Да, наверняка. Зато я нигде не видела таких больших океанов.
Морей было много, если, конечно, все выпуклости были морями. Хотя их размеры, что бы ни говорил кукольник, довольно значительно отличались, размещены они были довольно регулярно, так что ни одна область не располагалась слишком далеко от воды. Кроме того…
— Они плоские. У всех морей совершенно плоское дно.
— Действительно, — согласился Несс.
— Значит, мы уже кое-что знаем. Все моря слишком мелкие, следовательно, обитатели Кольца живут на суше, как и мы.
— У всех морей очень сложная форма, — думала вслух Тила. — И развитая береговая линия. Знаешь, что это означает?
— Бухты. Целая масса бухт, которыми можно пользоваться.
— Значит, обитатели Кольца, хоть и живут на суше, воды не боятся, — констатировал Несс. — Будь иначе, им не требовалось бы только бухт. Луис, они должны быть очень похожи на человека. Кзины не выносят даже вида воды, а мы очень боимся утонуть.
«Как много можно узнать о мире, разглядывая его с изнанки», — подумал Луис. Пожалуй, нужно написать на эту тему какую-нибудь работу…
— Это должно быть приятно — вырезать себе мир, какой хочется, — заметила Тила.
— А твой тебе уже не нравится?
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Мощь? — Луис любил неожиданности. Мощь, сила — это его не интересовала. Он не был созидателем и предпочитал находить вещи такими, как они есть, чем творить их.
Далеко перед ними что-то появилось. Очень большая выпуклость… даже огромная: свет плазменного огня не мог осветить ее границ.
Если предыдущие были морями, то теперь они видели перед собой океан — короля всех океанов Вселенной. Он тянулся без конца. Дно его уже не было плоским, скорее, напоминало топографическую карту Тихого океана с его многочисленными долинами, уступами и возвышенностями, некоторые из них были настолько высоки, что наверняка возвышались над поверхностью воды.
— Чтобы сохранить морскую флору и фауну, им требовался по крайней мере один настоящий океан, — догадалась Тила.
Океан, может не слишком глубокий, зато достаточно широкий, чтобы в нем поместилась вся Земля.
— Довольно, — неожиданно сказал кзин. — Теперь нужно взглянуть на внутреннюю сторону.
— Сначала нужно провести необходимые замеры. Идеально ли кругло Кольцо? Достаточно малейшего отклонения, чтобы вся атмосфера улетучилась в космос.
— Но мы же знаем, что она не улетучивается. А о том, есть ли какие-нибудь отклонения, можно узнать, изучая размещение воды на внутренней поверхности.
— Ну ладно, — сдался Несс. — Но сначала долетим до другого края.
Тут и там виднелись метеоритные кратеры. Луис подумал, что строители Кольца недостаточно чисто прибрали свою солнечную систему. Впрочем, нет, это невозможно — метеориты наверняка пришли из-за пределов системы, из межзвездного пространства. Один из кратеров, исключительно глубокий, как раз проплывал над ними, и на его дне Луис заметил что-то блестящее.
Это наверняка была «основа» Кольца, сделанная из вещества настолько плотного, что оно задерживало 40 % нейтрино. И, конечно, необычайно прочного. Над ним находился слой почвы, моря, города и, наконец, воздух. Под ним был слой губчатого материала, в задачу которого входила защита от прямых ударов метеоритов. Большинство из них не могли серьезно разрушить его, но некоторые имели достаточно силы, чтобы образовать крупные кратеры.
Далеко в стороне, глядя вдоль едва заметной кривизны Кольца, Луис заметил какое-то углубление. Оно было большим, даже огромным, если его можно было разглядеть даже в слабом свете звезд.
Вероятно, туда тоже ударил метеорит, подумал он, не удостоив углубление особым вниманием. Его разум, еще не привыкший к масштабам Кольца, не мог оценить, каким большим был этот метеорит.
