Глава 43
Неудачная удача
– Ты на нас не обижайся! – дергая рулем, словно они ехали не по проселку, а по кривой кардиограммы, прокричал Хитрук. – Здесь язык один, форма одна, поди, разберись, где «ватник», а где наш!
Никита открыл было рот, чтобы отправить его куда подальше, как машину на очередной кочке подбросило, и он лишь сморщился от боли.
Видавший виды «уазик» выскочил из леса и понесся по кромке давно не паханного поля, посреди которого, рядом с оторванной башней, стоял рыжий корпус танка.
– Чей это? – спросил Никита, заранее зная ответ.
– «Ватники» здесь пытались прорваться, – проследив за его взглядом, обрадовался смене темы Хитрук. – Наши по кромке леса рассредоточились…
Машину снова подбросило. От резкой боли в ребрах Никита вскрикнул.
– Уже подъезжаем. – Хитрук отпустил руль и показал рукой в сторону видневшихся среди деревьев палаток. Больше он не проронил ни слова. Было заметно, каратель неуютно себя чувствует наедине с бывшей жертвой.
Вскоре машина лихо развернулась на небольшой полянке и встала.
– Это полевой госпиталь? – зачем-то спросил Никита.
– Лазарет.
Никита взялся за ручку дверцы, да так и обомлел. Полог прохода в палатку откинулся, и оттуда выглянула Катя. Нет, конечно, он должен был это предвидеть. Ведь и Федор Дмитриевич говорил, что дочерей заставили работать в полевом госпитале. Только чтобы вот так вот сразу в лоб, не ожидал. Он не знал, как поведет себя девушка и что будет, если обо всем узнает Хитрук.
Никита толкнул дверцу.
– Привет, сестренка! – Хитрук наклонился и на ходу сорвал прямо из-под ног несколько каких-то синих цветочков: – Принимай пациента!
– Что с ним? – спросила Катя.
– Упал. – Он остановился напротив нее и протянул букет.
– Засунь его, знаешь, куда? – отстранилась от него девушка.
– Чего так грубо? – бесцеремонно подвинул ее в сторону Хитрук и нырнул в палатку. Никита, наконец, встретился с Катей взглядом. Ее глаза лишь на мгновенье выдали волнение и испуг. Было видно, девушка тоже была готова к встрече, ведь отец рассказал ей все.
– Как тут Крым поживает? – донеслось уже изнутри.
– Пропал твой Крым! – не оборачиваясь, крикнула она. – С утра нет.
– Ты меня не знаешь, – шепнул ей на ухо Никита и протиснулся в проход.
Судя по всему, в этой палатке располагался пункт приема и сортировки раненых. Стояла невыносимая духота. Хитрук пил, запрокинув голову назад, воду из кружки.
Никита прошел к топчану и сел.
– Раздевайся! – сказала Катя, входя в палатку.
– Катюха, ты чего? – с деланым возмущением воскликнул Хитрук и стукнул кружкой по крышке бачка. – Я так сразу не могу. Лучше сначала пациента осмотри.
– Я не тебе, остряк! – злилась Катя, беря со стола тонометр. – Выйди лучше! Здесь все стерильно.
– Все, – поднял он руки, – шутка. Если что, я на улице, а то тут от жары загнуться можно.
Едва каратель вышел, Никита пересел на стул, стоящий по другую сторону стола.
– Как ты здесь? – вглядываясь в разбитое лицо, испуганно спросила Катя.
– За вами приехал, – одними губами ответил он. – Разве отец не сказал?
– Сказал. – Она обернула вокруг его руки манжет тонометра и вставила в уши трубки эндоскопа. – Сумасшедшие!
Никита хотел спросить, почему она говорит о нем во множественном числе, но тут послышался шум и в палатку ввалился какой-то военный в форме и пляжных тапках. Сунув руки в карманы, он подошел к столу и посмотрел на Никиту:
– Этого тоже госпитализировать будем?
– Семенюк просил, чтобы полежал пока у нас. – Катя стала сжимать грушу.
– И чего семеновцам неймется? – сокрушался военный, бесцеремонно разглядывая Никиту. – Второго избитого присылают.
– Вам-то что? – с раздражением спросила Катя. – Пусть хоть поубивают там друг друга. Достали уже.
– Ты тут без году неделя и уже стонешь, представь, каково мне? – стал жаловаться военный.
– Знаете, что? – вскинула на него взгляд Катя. – Я меньше всего ожидала, что вместо раненых мне придется принимать алкоголиков с белой горячкой и лечить побои.
– Насчет Крымчука ничего не слышно? – сменил тему военный.
Катя бросила грушу и вынула из уха трубку эндоскопа:
– Вы думаете, я его спрятала?
Военный поскреб затылок и направился к выходу.
Никита дождался, когда он выйдет, и слегка наклонился к Кате:
– Кто это?
– Наш начальник, майор Тарасюк.
– Главврач? – попытался угадать Никита.
– Здесь его называют начальником пункта тылового обеспечения. Как я поняла, к медицине он имеет лишь косвенное отношение. Хотя кое в чем разбирается.
– Крымчук, – следя за выражением ее глаз, повторил Никита. – Я уже слышал эту фамилию. Его случайно не Хитрук уделал?
– Случайно он, – подтвердила Катя. – А что?
– Хотел бы встретиться.
– Поздно. Он пропал.
– Куда?
– Тебе что, интересно знать именно сейчас? – вскинула она на него удивленный взгляд. – Поверь, это не та тема, на обсуждение которой ты тратишь время.
– Где Рита?
– Здесь, – шепотом ответила она. – Ее в прачечную определили…
– Что? – Никита не поверил своим ушам. – Как это?
Он прекрасно знал организацию тылового обеспечения в российской армии. Столовые, полевые заправочные станции, бани… Видел и мобильные прачечные, где операторы управляют процессом стирки, нажимая на сенсорные кнопки стиральных и сушильных машин. Такие перевозятся на большегрузных автомобилях и могут разворачиваться, где угодно. Только вот в разворованной армии Украины, где родители покупают на свои деньги сыновьям бронежилеты и обувь, до такого удовольствия далеко. Перед глазами сразу возникла согнувшаяся над ржавым корытом Рита. По самые локти красными от воды руками она трет солдатские подштанники. И все это на фоне натянутых между деревьев веревок, с которых свисают простыни…
– Гвардейцы раздобыли в деревне стиральные машинки и установили в палатке, – стала рассказывать она. – Несколько женщин из местных там работают…
– С ней все в порядке?
– Тихо ты! – испуганно округлила глаза Катя и тронула рассеченную скулу: – Швы бы наложить не мешало…
– Пустяки! – поморщился Никита. – Лучше скажи, где эта прачечная?
– Здесь, неподалеку, – кивком головы показала она куда-то в сторону.
– А на каком основании оставили?
– Сразу так и не расскажешь, – с опаской покосилась на выход Катя. – Я сейчас тебя положу…
– К вам пристают? – охрипшим от волнения голосом спросил он.
Катя едва открыла рот, чтобы ответить, как послышались шаги, и в палатку с шумом ввалился Хитрук:
– Ну что?
– Все, можешь уезжать. Больному придется остаться.
– Я в принципе не возражаю. – Хитрук сунул руки в карманы. – Семен так и сказал, пусть после «прописки» у вас отлежится…
