Глава 33
Знакомство с изуверами
Вылитая на лицо вода попала в нос и горло. Пытаясь перевести дыхание, Никита перевернулся на бок. Дожидаясь, когда он окончательно придет в себя, палачи продолжали бурно обсуждать какие-то утренние события.
– Не прав Семен, – негодовал Шева. – Из-за какой-то малолетки премии лишил!
– Не говори, – соглашался с ним Хитрук. – Разве «москали» люди?
– Вообще Семен так себя ведет, будто из своего кармана нам платит! – сокрушался Шева. – Сам, небось, теперь все заберет.
– Как пить дать, – согласился с ним Хитрук. – Со штабным поделят…
– А где, кстати, Левицкий?
– В лазарете…
– Я же сказал, будто она больная, – спохватился Шева. – Теперь, если захотим сдать, снова по ушам получим.
– Это как пить дать, – кивнул Хитрук. – Семен за молодых хорошо получает…
Из разговора можно было понять, что негодяи совершили какой-то проступок, из-за чего их лишили премии. Однако остальные рассуждения были сплошным ребусом. Немного поразмыслив, Никита пришел к выводу, что каратели доложили своему начальнику по имени Семен, будто какая-то девочка больна, и сделали это из каких-то корыстных побуждений. Причем сейчас они жалеют, что так поступили, и боятся, что Семен об этом узнает.
– Слышь, Шева, – позвал своего помощника Хитрук, – а Крым случайно ноги из лазарета не сделает?
– Тебе-то что?
– Так. – Никита отчетливо услышал, как Хитрук чешет подбородок. – Хорошо мы его подставили.
– Боишься его?
– Почему я должен бояться?
– Он сиделец со стажем.
– Думаешь, мстить будет? – с плохо скрываемым волнением спросил Хитрук.
– А то!
– Брось!
– На зонах за такие дела «перо» в бок…
– Здесь не зона.
– Ты, по их понятиям, серьезно его подставил, – стоял на своем Шева. – Это же надо, в изнасиловании малолетки вора обвинить!
– Странный он какой-то вор, – задумчиво проговорил Хитрук. – Они обычно синие от татуировок, а у этого ни одной.
– А зачем себя светить? – после небольшой паузы спросил Шева. – Чтобы все видели, кто ты? Это раньше модно было…
– Все равно, – не унимался Хитрук. – Да и повел он себя для сидельца со стажем странно. Далась ему эта девка.
– Я же при тебе в зону звонил, – напомнил Шева. – Там подтвердили, что Крым в бегах…
Никита весь превратился в слух. Судя по всему, перед тем как им заняться, каратели избили и подставили одного из своих дружков. Сейчас он в лазарете. Из разговора следует, что он рецидивист. Складывалась в мозаику и первая часть диалога. Теперь становилось ясно, что для этого использовали девочку-подростка.
«Если сильно обидели, наверняка затаил злость, – сделал вывод Никита. – На всякий случай надо запомнить. Как они его там назвали? Крым! Может пригодиться».
– Что, вспомнил? – навис над ним Шева и замахнулся для очередного удара.
«Это конец», – отрешенно глядя на обутые в армейские ботинки ноги, подумал Никита и зажмурился. Однако время шло, а удара так и не было. Он медленно приоткрыл глаза. Шева уже стоял у окна.
Никита облегченно вздохнул.
– Может, правду говорит? – спросил сидевший за столом Хитрук. Опухшее от пьянства лицо гвардейца было все исцарапано. – Другой бы уже давно признался в том, чего и не было вовсе.
– Это как раз и настораживает, – теребя губу, заметил Шева. Он отвернулся от окна, взял за спинку стоявший у стены стул и подтянул к себе: – Рассказывай сначала!
Никита шмыгнул разбитым носом, сглотнул скопившуюся в горле кровь и вздохнул:
– Сколько можно?
– Сколько нужно! – нахмурил брови Шева.
– Руки развяжи, – потребовал Никита. – Все равно уже все отбили!
– Потерпишь!
– Неужели боитесь? – зашел с другой стороны Никита.
После таких избиений он уже не боец и бежать не собирался. Служба в ГРУ научила правильно оценивать обстановку и распределять силы, однако не наделяла способностями киношных героев, изображавших бездушных киборгов. Из-за нестерпимой боли в плечах и в вывернутых суставах отбитых рук ему откровенно хотелось кричать.
Шева молча подошел со спины и разрезал ножом веревку.
– Спасибо, – облегченно выдохнул Никита, не в силах даже растереть затекшие запястья.
– На кого работаешь?! – завел старую пластинку Хитрук.
– Я ехал на Украину, чтобы вам помогать…
– Что за бредятина? – зарычал Шева. – «Москаль» украинцу помогать!
– Кстати, – спохватился Хитрук, – тебе это ничего не напоминает?
– Ты о чем? – не понял его Шева.
– Крым тоже из тюрьмы бежал, чтобы воевать против «москалей»…
– Я же говорил, у нас одна идея, – выдавил из себя Никита.
– Мы воюем против русских! – округлил глаза Шева. – Может, ты что-то перепутал?
– Ничего я не перепутал. – Никита вытащил из-под себя руку и поморщился. – Просто думал, что главное – идея, а не национальность…
– Нет! – Шева вскочил со стула, подбежал к Никите и присел на корточки: – Наша идея заключается в том, что Украина для украинцев. Вы же на каждом углу кричите: «Россия для русских». Мы приехали сюда, чтобы воевать с русскими, которые топчут нашу землю…
– Честно говоря, я, когда сюда ехал, российских танков не видел…
– Давай его на кол посадим? – повернулся Шева к Хитруку.
Тот молчал. Никита напрягся. Как глупо! Кемеж как в воду смотрел, не поверили «укропы» в его версию.
– На кол, говоришь? – Хитрук поежился и изучающее посмотрел на Никиту. – А что, давай! Я давно хотел посмотреть, как это.
– Наши из «Шахтерска» сажали двоих ради прикола, – оживился Шева. – Кол маслом машинным намазали. К утру из-под ключицы острие вылезло!
От ужаса у Никиты потемнело в глазах и зашевелились на затылке волосы.
– Не успеете, – выпалил он.
– Почему? – вскинулись палачи.
– Я раньше издохну, чем вы меня во двор вытащите.
– От страха, что ли? – хохотнул Хитрук.
– Может, и со страху, – прохрипел Никита, размышляя, когда начать откусывать собственный язык. Уж лучше умереть от кровопотери, чем так…
Не добившись признаний в шпионаже в пользу ополченцев, Шева и Хитрук выволокли Никиту во двор и еще какое-то время просто так, уже не задавая вопросов, избивали. В какой-то момент он понял, что так продолжаться больше не может, даже его возможностям есть предел. Дождавшись хорошего удара в голову, он картинно развернулся вокруг своей оси и упал, сразу попытавшись представить происходящее со стороны. Этот своеобразный способ отключения нервной системы Никита отрабатывал лишь на занятиях. Начинали с малого. Инструктор приказывал прижать ладонь к груди и требовал вообразить, будто она чужая, а сам Никита находится сбоку от своего тела и смотрит на то, как стоящий перед этим телом инструктор тычет в руку иглой. Он восстановил в памяти вид двора и увидел себя лежащим у дерева. Весь пунцовый от злости, Шева еще несколько раз двинул его ногой по лицу, угодив в лоб, а Хитрук врезал по спине, и они успокоились.
– Я, кажется, об него руку сломал, – втянул через стиснутые зубы воздух Шева.
– Надо в тень оттащить, – неожиданно проявил гуманность Хитрук.
– Зачем? – откровенно удивился Шева.
– Жарко.
– Ничего с ним не случится.
– Он ведь наверняка у нас останется, – не унимался Хитрук. – Вдруг мужик нормальный?
– Если хочешь, тащи, – разрешил Шева, – у меня рука болит.
Судя по звуку шагов, передумав перетаскивать Никиту в тень, изуверы направились в сторону дома. Вскоре послышался грохот подошв армейских ботинок по крыльцу, и голоса стихли.
