Глава 16
Из огня да в полымя
Балун открыл глаза и улыбнулся. Он впервые за полтора года пожалел, что проснулся не в зоне, и от этого стало смешно.
– Чему радуешься? – сидя у стены на корточках, спросил Крым. – Из огня да в полымя…
Балун сел. Грязный, брошенный прямо на пол матрац вонял жженой ватой и был сырой. В углу валялись несколько сломанных кукол, детали пластмассовой машины и два горшка. На стене, над головой Крыма, на одной кнопке болтался листок с детским рисунком.
– Из лагеря в детский сад, – продолжал веселиться Балун.
– Сейчас это «кича», – строго посмотрел на него Крым.
– Здесь хоть решетки веселенькие! – глядя на выгнутый в форме цветков прут, вздохнул Балун. – Как думаешь, нас обратно отправят?
– Больно им надо, – сморщился Крым.
– Отпустят?
– Скорее, расстреляют, – спокойно ответил вор.
– Шутишь? – Внутри все оборвалось. Страшно захотелось в туалет.
– Какие уж тут шутки?
Вдруг за дверью послышались шаги, лязгнул засов, и на пороге возник ополченец с автоматом наперевес. Погоны и клапана карманов камуфлированной куртки украшали кусочки георгиевской ленты. Он окинул комнату взглядом, словно надеясь здесь увидеть кого-то еще, и уставился на арестантов:
– На выход!
– Куда? – поднимаясь, спросил Крым. – На расстрел?
– Успеете, – отошел от дверей ополченец. – Пока к коменданту.
Балун угадал, комендатура располагалась в уцелевшем после бомбежек крыле детского сада. Поломанную мебель и игрушки ополченцы заботливо сложили в углу игровой комнаты. В спальном помещении сохранились кровати. На одной спал ополченец. На входе за столом сидели еще двое вооруженных мужчин.
– Стоять! – скомандовал конвойный в конце коридора.
Крым с Балуном подчинились.
Конвойный прошел вперед и открыл дверь с табличкой «Заведующая».
Они вошли.
Из-за стола поднялся невысокого роста седой мужчина в камуфляже:
– Привел?
– Так точно! – гаркнул от дверей ополченец.
– Хорошо. – Мужчина окинул взглядом сначала Балуна, потом Крыма: – Я – комендант Киевского района. Чтобы не тратить драгоценное время, скажу коротко и ясно, церемониться мы здесь ни с кем не собираемся. Вас задержали ночью без документов в прифронтовой полосе. Убедительных доказательств, что вы местные жители, не предоставили…
– А какие нужны доказательства? – ухватился за соломинку Крым.
– Тебе они не нужны, – подошел ближе комендант, – на руках все есть. Не сомневаюсь, если до пояса раздеть, то и там целый Эрмитаж.
– Это вы вчера сбежали из колонии? – раздался от дверей голос конвоира.
– А что, обратно отведете? – скривился Крым.
– Вот еще, – усмехнулся комендант, – много чести, мы не нанимались зэков ловить. Обезопасить мирное население наша обязанность, это да, а вести вас куда-то больно надо. Только фамилии скажите.
Балун понимал, таков порядок, но почему-то спросил:
– Зачем?
– Вписать в протокол трибунала.
– Какого еще трибунала? – Голос Крыма дрогнул. – Ты, начальник, не пугай! Мы уже осуждены…
– Чего же вам не сиделось? – Комендант вернулся на свое место, открыл папку и вынул оттуда лист бумаги.
– Бомбили, вот и убежали…
– И прибежали. Были бы диверсантами, пришлось бы объявить вас военнопленными. А так… – Комендант посмотрел на оставшегося стоять у дверей конвоира: – Там в яме еще места есть?
– Найдем! – отчего-то обрадовался тот.
По мере того как Балун осознавал смысл сказанного, тело покрывалось горячей испариной, а из комнаты словно откачали воздух. Он стал задыхаться, во рту пересохло, а пол качнулся и поплыл. Он с трудом стоял на сделавшихся ватными ногах.
– Вы чего, парни?! – заволновался Крым. – Мы что, не люди? Мы же бежали, чтобы вам помогать! В ополчение! – Он метнул взгляд на Балуна: – Верно ведь?
– Верно, – подтвердил Балун.
– У нас своих помощников хватает, – усмехнулся комендант. – В Киеве на всех углах трубят, будто у ополченцев одни зэки служат. Утверждают, будто мы приехали в ваш лагерь, забрали всех желающих пополнить ряды ополчения, а остальным прострелили ноги!
– Я в новостях видел, – торопливо подтвердил Крым, пытаясь завязать разговор. – Посмеялся.
– Вы что, там еще и телевизор смотрите? – раздался от дверей возмущенный голос. – Хорошо устроились!
– Слышь, начальник, – взмолился Крым, – не губи!
– Да никто тебя губить не собирается! – отмахнулся комендант. – Больно надо. Сейчас отправлю вас в службу безопасности, пусть там думают, что с вами делать.
– Ну, и шуточки у тебя, начальник, – утирая трясущейся рукой выступивший на лбу пот, прохрипел Крым. – Я и вправду поверил, что в яму…
Конвоир у дверей тихо засмеялся.
Между тем комендант быстро что-то написал на листке и поднял взгляд:
– Фамилия!
– Чья?! – в один голос спросили Балун с Крымом.
– Ну, не моя же.
– Федорчук Григорий Андреевич! – выпалил Балун, придумывая имя на ходу.
– Игнатов Руслан Васильевич, – представился Крым.
«Ловкий, быстро сориентировался!» – восхитился Балун, догадавшись, что Крымский последовал его примеру.
