Глава 7

Удостоверившись, что, стоя под окном кабинета Уайта, мостика и впрямь не увидишь, инспектор обратился к Хью, попросив его рассказать о вчерашнем инциденте на охоте, на который ссылался мистер Уайт. Хью сдержанным тоном ответил, что мистер Уайт, без сомнения, имел в виду тот прискорбный случай, когда Уолли Картер по неосторожности вышел из засады.

– Вместо того чтобы спокойно стоять на своем месте, – пояснил Хью, – Уолли принялся блуждать по кустам и едва не заполучил полновесный заряд дроби. Впрочем, если хотите узнать подробности из первых уст, то спросите лучше мистера Стила или князя Обстираш… Вашасварили, кажется. Оба они были свидетелями происшествия.

– Какого князя, сэр? – переспросил инспектор, нахмурившись.

– Васстирашвили, по-моему, – пожал плечами Хью и пояснил, что речь идет о знакомом миссис Картер.

Инспектор навострил уши. Всем сразу стало очевидно, что таинственный иностранец, возможно, замешанный в эту историю, весьма его заинтриговал. Инспектор с деланным безразличием провозгласил, что хотел бы пообщаться с этим джентльменом. Затем он поинтересовался у Хью, сколько времени тот провел в Пейлингсе, прежде чем встретил Вики, а потом, когда выяснилось, что Хью только-только приехал, полюбопытствовал, каким образом мистер Диринг добирался до Пейлингса.

Хью приехал на собственной машине прямо из Мэнора, миновав по пути деревню и Дауэр-Хаус. На вопрос инспектора, не видел ли чего подозрительного в окрестностях Дауэр-Хауса, Хью помотал головой:

– Нет, по-моему, я ничего особенного не видел.

– Но вы не абсолютно уверены, сэр?

– Да, не вполне. Скажем так: я никого не видел. Что, впрочем, неудивительно, учитывая, что я вел машину, а не глазел по сторонам.

Инспектор согласился и сказал, что пока у него вопросов больше нет.

– Значит, я могу вернуться в Пейлингс? – спросил Хью.

– Да, сэр, – ответил инспектор, пряча записную книжку в карман. – Собственно говоря, я и сам туда еду, так что могу подвезти вас.

Поскольку было очевидно, что он не хочет, чтобы Диринг-младший поспел туда раньше его, Хью спорить не стал и отправился следом за инспектором к полицейскому автомобилю. Инспектор перекинулся парой слов с сержантом, и они поехали.

Сцена, которую они застали в Пейлингсе, была выдержана в лучших традициях классической мелодрамы. Эрминтруда, укутанная в пышную шаль, возлежала на диване, сжимая в одной руке флакончик с нюхательной солью, а в другой – розовый носовый платочек из жоржета. Графинчик с рюмкой на близстоящем столике свидетельствовали о том, что страдалицу приходилось приводить в чувство с помощью бренди. Вики в комнате не было, тогда как бледная Мэри стояла у изголовья дивана с кружевным платочком, пропитанным одеколоном. Увидев появившегося в дверном проеме Хью, она вскинула голову и одарила молодого человека вымученной улыбкой.

– Слава Богу, что ты вернулся! Вики нам сказала… Это правда?

– Да, – кивнул Хью. – Увы. Здесь инспектор Кук из полиции. Он может войти?

– Полиция! – простонала Эрминтруда. – Господи, бедный Уолли!

Инспектор, учтиво подзадержавшись на пороге, кинул на вдову взгляд, в котором читались сразу изумление, легкий ужас и благоговение. Казалось, что ничто и никогда уже не спасет безутешную Эрминтруду, однако Мэри шагнула вперед со словами:

– Да-да, конечно, проходите, инспектор. Мы… Это страшное горе! Мы потрясены. Я… Я даже не знаю, что… Миссис Картер… Словом, проходите!

– Мне, право, очень жаль, что приходится беспокоить миссис Картер в столь тяжкий час, – произнес инспектор Кук. – Но я должен исполнить свой долг и задать вам несколько вопросов.

Эрминтруда отняла от глаз розовый платочек.

– Как вы поступили с его телом? – спросила она надломленным от горя голосом.

Инспектор кинул сконфуженный взгляд на Хью, который поспешил к нему на выручку и пояснил, что тело Уолли будет доставлено в полицейский морг.

– Морг! – взвыла Эрминтруда. – О Господи милосердный!

Было ясно, что инспектору со вдовой не совладать. Мэри решила, что ее долг – оказать посильную помощь полиции, и, повернувшись к дивану, провозгласила:

– Милая тетушка Эрми, не думайте сейчас о том, что станется с телом бедного Уолли. Постарайтесь ответить на вопросы инспектора. Это очень важно.

Эрминтруда, осознав, что спинка дивана мешает ей выражать чувства страстными жестами, присела.

– Неужели вы столь жестокосердны? – горестно спросила она инспектора, который на глазах увял, съежился и втянул голову в плечи. – Неужели в вас нет и капли жалости? Или, по-вашему, я мало вынесла, что вы посмели вломиться в мой дом и мучить меня своими расспросами?

– О, мадам, – воскликнул инспектор, – я вовсе не намерен вас мучить, клянусь! Вы только выслушайте…

– Спрашивайте о чем угодно! – убитым голосом произнесла Эрминтруда, обреченно махнув рукой и понурив златокудрую голову. – Мне уже все равно. – Вдруг она стиснула запястье Мэри и добавила уже вполне нормальным голосом: – Господи, какой позор! Полиция в доме! Я буду обесчещена!

Инспектор, который уже начал ощущать себя прокаженным, заверил, что вполне разделяет ее скорбь, хотя и не понимает, чего миссис Картер так опасается.

– Меня интересует лишь одно, мадам: не досадил ли ваш покойный муж кому-нибудь? Может, ему хотели отомстить? Он ни с кем не ссорился…

Инспектор запнулся на полуслове, потому что речь его возымела совершенно неожиданное действие. Эрминтруда буквально взвилась в воздух и напустилась на него с пылом, который составил бы честь незабвенной Дузе [4] .

– Не хотите ли вы сказать, что это я довела любимого мужа до смерти? – взревела Эрминтруда.

Инспектор ошалело попятился.

– Тетушка Эрми, вы не так поняли! – воскликнула Мэри. – Ничего подобного инспектор не говорил! Умоляю вас, возьмите себя в руки и выслушайте его!

Инспектор Кук насторожился.

– Верно ли я понял, мадам, что вы ссорились со своим мужем? – осторожно спросил он.

– О Господи! – всхлипнула Эрминтруда. – Да, мы расстались совсем скверно. Бедняжка ушел в иной мир, затаив горечь. – Она заломила руки. – Господи, Мэри, он был плохим мужем, но как мне жаль, что я на него накричала, ведь мы его больше никогда не увидим! Все мы ведь не ангелы, да?

Мэри спокойно, почти ласково снова уложила ее на диван.

– Не вините себя, тетушка Эрми. Я уверена, он уже обо всем забыл. Он на вас зла не держал.

– Ему бы еще на меня злиться! – с горечью произнесла Эрминтруда. – После всего, что я от него вынесла.

В глазах инспектора промелькнул живой интерес, он походил на гончую, учуявшую зайца.

– Значит, мадам, мистер Картер вам чем-то насолил?

Мэри предупреждающе стиснула руку Эрминтруды. К сожалению, на женщину это возымело обратное действие. Горделиво вскинув свою хорошенькую головку, она громко провозгласила, что полоскать грязное белье на людях – не ее удел, и оскорбленно умолкла. Впрочем, ненадолго.

– Конечно, я могла бы вам порассказать, как и сколько раз он меня подставлял, – промолвила она. – Одна его дружба с Гарольдом Уайтом чего стоит… Впрочем, он мертв, и я не собираюсь обсуждать его недостатки. Вы из меня и слова про него не вытянете, так и знайте!

Мэри отняла руку и тихонько сказала инспектору:

– Миссис Картер устала, инспектор. Может быть, я могу вам помочь? Что вы хотите знать?

– Что ж, мисс, – неторопливо ответил инспектор, – когда человека убивают буквально на глазах у его домочадцев, полиции хотелось бы знать как можно больше. Насколько я понимаю, вы состояли в родстве с мистером Картером?

– Он приходился мне кузеном и опекуном, – просто ответила Мэри.

– Вы были с ним близки?

– Ну, до какой-то степени, – замялась Мэри. – Я ведь тоже живу здесь.

– Да, мисс. Есть ли у вас причины подозревать, что у него могли быть враги?

– Нет, – ответила Мэри. – Многие его недолюбливали, но чтобы убить… Нет!

– О, Мэри, какие ужасные слова ты говоришь! – вскричала Эрминтруда. – Боже, за что мне такое наказание?

– У него был свой доход, мисс? – спросил инспектор.

– Ни единого пенса! – отрезала Эрминтруда. – Он был нищ как церковная крыса. В противном случае он растранжирил бы все деньги за неделю! Он и так пускал на ветер все, что я ему давала, не говоря уж о том, что осмелился одолжить мои деньги этому чертову Уайту! Нечего на меня так смотреть, Мэри! Я не такая уж дура, чтобы не видеть, что творится у меня под носом! Это Уайт со своими идиотскими затеями вконец разорил Уолли, хотя его и не пришлось долго уговаривать. Да, во всем виноват этот гадкий Уайт, и вообще, если хотите знать, я уверена, что и в смерти Уолли повинен он!

– Почему вы так считаете, мадам? – быстро спросил инспектор.

Эрминтруда театрально прижала руки к груди.

– Я чувствую это вот здесь, – торжественно провозгласила она. – Женским чутьем! Я всегда ненавидела этого человека!

– Но, тетушка Эрми, вы не правы, – вступилась Мэри. – С какой стати ему бы понадобилось убивать дядю Уолли?

– Не спрашивай меня! – громогласно ответила Эрминтруда. – Просто я ему ни на грош не доверяю.

– Понятно, мадам, – сухо произнес инспектор. – Насколько мне известно, в вашем доме гостит иностранец?

Эрминтруда вздрогнула.

– Алексис! Боже мой, я совсем про него забыла! Представляете, в каком я состоянии? – Ее глаза увлажнились. – А я еще хотела показать ему нашу английскую идиллию! Ты же видела, Мэри, как я душу вложила в приезд Алексиса, а Уолли сразу на него взъелся! Мало того что он и так все портил, так еще и ухитрился под пулю подставиться! Господи, и что Алексис про нас подумает?

– Ах вот оно что! – вырвалось у инспектора. – Значит, мистер Картер был не в ладах с этим господином?

– Не знаю, был ли он вообще в ладах с кем бы то ни было, – сварливо ответила Эрминтруда, – но, если бы не суета вокруг этой дурацкой псины, они могли бы и подружиться. А так Князь сразу настроил его против Алексиса.

Инспектор нахмурился.

– Не понял, у вас здесь разве два Алексиса? – спросил он.

– Вот, видите, и вы запутались, – всплеснула руками Эрминтруда. – Что же было ожидать от бедного Уолли?

– Тетушка Эрми, это вряд ли интересно инспектору, – вмешалась Мэри. – К делу это совсем не относится.

– Не уверен, – загадочно произнес инспектор. – Собаки нередко служат причиной раздора, в особенности если с ними неправильно обращаются, как это свойственно некоторым иностранцам. В свою очередь, иностранцы могут неверно истолковать брошенное вскользь замечание и…

– Господи, он бредит! – простонала Эрминтруда. – Кто же говорил, что собака послужила причиной раздора? Вы совсем спятили!

– Да, инспектор, вы неверно истолковали слова миссис Картер, – поддержала Эрминтруду Мэри. – Дело в том, что у нас гостит русский князь, а любимого кокер-спаниеля моего покойного кузена, к сожалению, тоже зовут Князь. И дядя Уолли подумал, что это несколько неловко.

Заметив, что брови озадаченного инспектора Кука ползут на лоб, Мэри поспешила добавить:

– В том смысле, что и пес и наш гость могли отозваться на одно имя.

Хью отвернулся к стене, чтобы скрыть улыбку. Инспектор казался ошарашенным. Устремив на Мэри суровый взгляд, он процедил:

– Мне вся эта история представляется довольно бессмысленной, мисс.

– Так оно и есть! – обрадовалась Мэри. – Я же говорила, что она вовсе не относится к делу!

Инспектор снова обратился к Эрминтруде:

– Насколько я понял, мадам, князь – ваш друг?

– О да! – пылко воскликнула Эрминтруда. – Давний и преданный друг!

– Я бы хотел с ним познакомиться, – произнес инспектор, чувствуя, что подбирается вплотную к разгадке тайны.

– К сожалению, это невозможно – он уехал в гости к доктору Честеру. Да и зачем вам с ним знакомиться? Вы ведь не считаете, что моего мужа мог убить он?

– Я ничего не считаю, мадам, – сухо сказал инспектор. – Однако я обязан расспросить всех людей, находившихся в этом доме. Если он отсутствует, то мне придется дождаться его возвращения. Пока же я хочу задать несколько вопросов мисс Фэшноу.

– Ну нет, мою дочь вы в свои дрязги не втянете! – зловещим голосом произнесла Эрминтруда, в глазах которой появился угрожающий блеск. – Видит Бог, я женщина законопослушная, но этого не потерплю! Допрашивать мой нежный цветочек, запугивать невинную девочку с неустоявшейся психикой я вам не позволю, зарубите себе на носу! И предупреждаю: если вы посмеете нарушить мой запрет, вас ждут серьезные неприятности! Со мной шутки плохи!

Инспектор пошел красными пятнами.

– Не стоит вам горячиться, мадам, – вежливо произнес он. – Никаких цветочков с неустойчивой психикой я зарубливать… то есть запугивать, не собираюсь! Но я должен выполнить свой долг. Поэтому прошу вас: будьте благоразумны и не препятствуйте мне.

Тут с лестницы послышался звонкий голос, заставивший инспектора задрать голову.

– О, милая Эрминтруда, спасибо за заботу! – сказала Вики. – Только цветочек после случившегося уже увял, а этот милый человек желает нам только добра. – Ангельски улыбнувшись огорошенному инспектору, она спросила: – У вас есть дочери, инспектор?

Но сбить с толку опытную полицейскую ищейку было не так-то просто даже тоненькому эфемерному созданию, облаченному в черное траурное платье. Инспектор откашлялся и сказал, что не обременен семьей.

– Неужели? Вот бы не подумала, – покачала головой Вики. – Так вы хотите со мной поговорить? Мне спуститься?

– Да, мисс, будьте любезны.

Эрминтруда, гнев которой уже уступил место материнской любви, кинула на девочку восхищенный взгляд.

– О, Вики, – не сдержалась она, – как я рада, что ты сменила эти бриджи. Они абсолютно тебе не шли!

– Да, они совершенно страхобойные! – не моргнув глазом подтвердила Вики. В следующий миг она заметила Хью. – Ха, а вы-то зачем вернулись? Вам, по-моему, здесь вовсе не место!

– А мне кажется, ты должна быть мне признательна, – ухмыльнулся Хью. – Благодаря мне ряды твоей зрительской аудитории пополняются.

– Да, я люблю, когда меня окружают сочувствующие люди, – сказала Вики. – Все великие артистки испытывают то же самое.

Инспектор счел своим долгом вмешаться в их диалог.

– Вас зовуг Виктория Фэншоу? – спросил он.

– Можно подумать, что вы не знаете! – возмущенно фыркнула девочка. – Только не Виктория, а Вики! Я никогда не ощущаю себя Викторией.

– Насколько я знаю, – невозмутимо продолжил инспектор, – во время гибели вашего отчима вы прогуливались вдоль ручья с собакой. Это так?

– Да, и я даже слышала выстрел. Правда, подумала, что кто-то вышел поохотиться на зайчишек.

– Вы не видели кого-нибудь в кустах, мисс?

– Нет, да это практически и невозможно. Там такие заросли – носорог не продерется. Собственно говоря, я и по сторонам-то не смотрела, пока не услышала голос мистера Уайта и плач Джанет Уайт. Тогда я и зашагала к мостику.

– А этот ваш пес, мисс, – он, случайно, не лаял или не скулил, словно чужака почуял?

Вики покачала головой:

– Нет. Да, вы правы, раз так, значит, незнакомцев поблизости не было. Если, конечно, они не затаились столь ловко, что Рой их не учуял.

– Но, милочка, ведь речь наверняка идет о незнакомце, – встревоженно сказала Эрминтруда. – Не думаешь же ты, что кто-то из наших друзей или… знакомых способен на такое ужасное злодеяние?

– Я как раз об этом думала, пока переодевалась, – заявила Вики, состроив серьезную мордашку. – Мне кажется, Перси вполне мог бы это сделать.

– Не стоит к этому возвращаться, Вики, – поспешно сказала Эрминтруда. – Стоит только кому про это пронюхать, и нас мигом ославят на всю страну. Попридержи язык, деточка, ладно?

– Да, мамочка, но разве ты говорила мне, что нужно помалкивать про Перси? Тем более после того, как он объявил, что является злейшим врагом всего нашего эксплуататорского класса. Нет, мамочка, что ни говори, но он вполне способен убить Уолли.

– Кто такой этот Перси? – требовательно спросил инспектор Кук. – Прошу вас, мисс, объясните мне.

– Ну во-первых, он коммунист, – начала Вики, делая вид, что не замечает предостерегающих жестов Эрминтруды. – А зовут его Перси Бейкер. Живет он в Бернстайде.

– Что именно позволяет вам считать, что он может иметь какое-то отношение к смерти вашего отчима? У него был зуб на мистера Картера?

– Да, но это жутко грязная и мерзопакостная история, – сказала Вики, состроив гримасу. – Вам не пристало выслушивать ее из уст невинной девочки.

– Не знаю, из чьих уст… Послушайте, мисс, вы что, издеваетесь надо мной? Если да, то я вам сейчас уши надеру…

– О нет, что вы, только не это! – завопила Вики срывающимся фальцетом насмерть перепуганной девственницы, окруженной дюжиной изголодавшихся громил.

Эрминтруда величественно встала с дивана.

– Неужели для вас нет ничего святого? – гневно вскричала она. – Или вы успокоитесь лишь тогда, когда распнете меня на Голгофе?

– Нет, что вы, – принялся оправдываться сбитый с толку инспектор. – Ничего подобного мне и в голову не приходило. Я хочу только знать правду! И должен вас предупредить, мадам: ведя себя столь неестественным образом, вы можете лишь навредить себе!

– Как вы смеете мне угрожать? – взвилась Эрминтруда. – Пусть я и произвожу впечатление слабой и беззащитной женщины, но, столкнувшись со мной поближе, вы быстро поймете, что это вовсе не так.

Хью, которому Эрминтруда никогда не казалась особенно слабой и беззащитной, прыснул в кулак. Инспектор вытер пот со лба.

– Тетушка Эрми, умоляю вас, держите себя в руках! – взмолилась Мэри. – Я сейчас вам все расскажу, инспектор. Так вот, Перси Бейкер – это брат девушки, которой мой кузен, как бы вам сказать… словом, доставил определенные неприятности.

– Она от него залетела! – пояснила Вики.

У инспектора отвисла челюсть.

– Вики! – укоризненно воскликнула Эрминтруда.

Мэри продолжила:

– Перси Бейкер требовал, чтобы дядя Уолли заплатил ему, но я не верю, чтобы он мог пойти на убийство.

– Сперва я тоже так думала, – вставила Вики, – но потом, пораскинув мозгами, решила – а почему бы и нет? Он так распинался про Французскую революцию и про массовый террор, что вполне мог попробовать…

– Имя и адрес этой девушки, – требовательно произнес инспектор, извлекая из кармана записную книжку.

– Ну, вообще-то мы с ней не настолько близко знакомы, – усмехнулась Вики. – Работает она во Фриттоне, в кинотеатре «Ригал».

– Вот-вот, распинайте меня! – пробормотала Эрминтруда, опрокидываясь на диван. – Бросьте меня на растерзание волкам! Позорьте на всю жизнь!

– Но, Эрминтруда, если мы кого и позорим, то только Глэдис!

– В свою очередь, мадам, – встрял инспектор, – заверяю вас, что проведу расследование максимально тактично и осторожно.

– Да, хотела бы я видеть, как у вас это получится, – недоверчиво произнесла Эрминтруда. – Кстати, раз уж вы все равно увидите эту развратную девку, передайте ей, что пятьсот фунтов ей из меня не выжать!

– Такую сумму требовали у мистера Картера, мадам?

– Представьте себе! – хмыкнула Эрминтруда. – Не слабо, да? Причем этот малый имел наглость заявиться сюда посреди званого ужина и потребовать у моего мужа эти деньги! После чего Уолли столь же нахально заявил, что я должна расплатиться с Глэдис!

– Мистер Картер не скрывал от вас, с какой целью просит эти деньги? – уточнил инспектор.

– Конечно, нет! В противном случае ему не видать бы этих денег как своих ушей!

Инспектор кашлянул.

– Несомненно, именно это послужило причиной вашей ссоры с мистером Картером, мадам?

– Разумеется! – ответила Эрминтруда. – А вы представьте себя на моем месте! Что ваш муж, словно какой-нибудь мормон, обслуживает всех девиц в городе, а вы должны расплачиваться за его грешки!

Инспектор пристально посмотрел на нее:

– Да, мадам, я вас прекрасно понимаю. Но скажите, вы обещали мистеру Картеру, что дадите ему эти деньги?

– А что мне оставалось делать? – в свою очередь, спросила Эрминтруда. – Я, конечно, тоже не ангел, но уж в скупости меня никогда не упрекали.

Слова Эрминтруды, похоже, зародили новые подозрения в мозгу инспектора. Он вкрадчиво произнес:

– Что ж, мадам, пожалуй, на этом мое любопытство исчерпано. Благодарю вас. Да, – спохватился он, – припомните только, чем вы занимались в момент гибели мистера Картера? Так, для проформы.

Эрминтруда нахмурилась.

– Откуда же мне знать, когда его застрелили? Не понимаю, к чему вы клоните, инспектор?

– Насколько я могу судить, мадам, роковой выстрел прозвучал примерно без пяти минут пять.

– Собственно говоря, мне это все равно, – сообразила Эрминтруда. – Я ведь весь день провела в постели.

– А вы, мисс? – полюбопытствовал инспектор, переводя цепкий взгляд на Мэри.

– Я спустилась в гостиную как раз перед тем, как мой несчастный кузен собрался идти в Дауэр-Хаус. Сразу после его ухода я отправилась в теплицу за помидорами.

– Где расположена теплица, мисс?

– В огороде, это за домом.

– И вы ничего не слышали?

– Ничего.

– Понимаю. – Инспектор закрыл записную книжку. – Я бы хотел побеседовать с прислугой.

– Да, конечно, – кивнула Мэри. – Правда, из всей прислуги в доме сейчас находятся только дворецкий с женой и младшая горничная. Остальных отпустили сразу после обеда. Пройдите, пожалуйста, в приемную, и я пришлю к вам дворецкого.

Инспектор поблагодарил Мэри и проследовал за ней в приемную. Эрминтруда, едко проехавшись по поводу распущенности полицейских, которые «совсем обнаглели», позволила уговорить себя прошествовать в гостиную.

Вернувшись в холл, Мэри застала там одного лишь Хью Диринга.

– Пожалуй, я поеду, – сказал он. – Впрочем, если я могу вам чем-нибудь помочь, то я готов.

– Не уезжай, прошу тебя! – воскликнула Мэри. – Одной мне с ними не справиться! Тут и так сумасшедший дом, а скоро еще и этот мерзкий князь вернется. Как тебе понравилась тетя Эрми? Ночной кошмар, да? А Вики я вообще хотела шею свернуть! Вот дрянная девчонка! Она ведь нарочно проговорилась про Глэдис Бейкер! А мы уговорились не предавать эту историю огласке…

– Шила в мешке не утаишь, – философски заметил Хью. – Однако признаюсь, Вики даже меня напугала, когда взорвала свою бомбу. Похоже, эта девочка быстрее всех оправилась от потрясения.

– Еще бы! По-моему, она испытывает какое-то садистское наслаждение от всего происходящего. Но что нам делать, Хью? Кто мог убить Уолли? И как мне обуздать тетю Эрми?

– На мой взгляд, это тебе не под силу, – честно признался Хью. – Попробуй, конечно, поговорить по душам с Вики. Что же касается Уолли, то я даже не представляю, кому понадобилось его убивать. Если, конечно, не согласиться с версией Вики.

– Ох, лучше бы это было так! – выпалила Мэри, прижимая пальцы к вискам.

Хью приподнял брови:

– Вот даже как? Послушай, Мэри, надеюсь, ты больше ничего не утаиваешь от полиции? Если да, то это не только неразумно, но и опасно.

– Нет-нет, что ты! Просто вся обстановка в доме настолько давящая, что ужасно действует на нервы. Хью, а вдруг это все-таки несчастный случай?

– Вряд ли, – покачал головой он. – В пять часов дня охотиться на зайцев в окрестностях Дауэр-Хауса могли только Уайт или его сын. Уайт отпадает, что же касается Алана…

– Кстати, а куда подевался Алан?

– Не знаю. Здесь его не было.

– В любом случае у него не было ни малейших причин убивать дядю Уолли, – вздохнула Мэри.

В эту минуту из гостиной с большой коробкой шоколадных конфет выплыла Вики. Она угостила конфетками Мэри с Хью и, когда те отказались, пристроилась на софе, задрав ноги на подушку.

– Бедненькая Эрминтруда совсем не в себе, – промяукала она, доставая из коробки трюфель. – Да и мне кажется, что сцена слишком затянулась.

– Ты нарочно говоришь так, как будто речь идет о каком-то спектакле? – возмутилась Мэри.

– Да, милая, ведь мы с Эрминтрудой настоящие актрисы. Мы по-другому не можем. Особенно она – бедняжка всегда мечтала сыграть сильную трагедийную роль, а ей все не давали. Может, это ее последний шанс?

– Господи, но все это так фальшиво! – не выдержала Мэри. – Ты же отлично знаешь, что она Уолли и в грош не ставила!

– Да, он ей давно уже до смерти надоел, – поддакнула Вики, отправляя в накрашенный ротик очередную шоколадку.

– Как ты можешь так говорить! – воскликнула Мэри. – И… хоть перестань жевать эти конфеты!

Вики скорчила капризную рожицу.

– Я, между прочим, даже чай не пила. И вообще, что ты раскипятилась-то?

Мэри едва не ответила ей колкостью, но сдержалась.

– Извини, если мои слова показались тебе чересчур резкими, но я, хоть убей, не пойму, зачем тебе понадобилось рассказывать этому полицейскому про Бейкера?

– О, тебе это будет сложновато понять. Обычно самые умные мысли приходят мне в голову во время приема ванны. Как Архимеду. Вот и сейчас, как раз перед тем как спуститься, я принимала ванну. И меня осенило: поскольку у тебя есть тайна, которая неминуемо выплывет наружу, лучше, если ты сама про нее расскажешь. К тому же, – Вики посмотрела на шоколадки и облизнулась, – это отвлекло внимание инспектора от меня, чего я и добивалась.

– Добивалась? Почему?

– Ну во-первых, мне требовалось время, чтобы придумать подходящий предлог для своего появления на месте преступления…

Тут уж Хью не выдержал:

– Неужели ты, юная сумасбродка, хочешь придумать себе ложное алиби?

– А что тут такого? Однажды я целых две недели была юной разведчицей, а разведчики всегда должны держать ухо востро. Да, кстати, Мэри, ты мне напомнила, о чем я хотела с тобой переговорить. Как ты думаешь, милая, не стоит ли нам попробовать привлечь внимание инспектора к Алексису и сделать козлом отпущения его?

– Козлом отпущения? – вытаращилась на нее Мэри. – Оклеветать ни в чем не повинного человека?

– Тоже мне нашла невинного агнца! – фыркнула Вики. – Этот сукин кот спит и видит, как бы наложить лапу на мамочкины деньги!

– Господи, какой стыд! В жизни не слышала подобного цинизма!

– Мэри, ты рассуждаешь как ханжа, которой все видится в одном свете! А ведь дело, между прочим, принимает серьезный оборот. Или ты всерьез мечтаешь выдать Эрминтруду за Алексиса? Чем больше я с ним общаюсь, тем чаще вспоминаю шекспировский персонаж, который вечно улыбался и был с улыбкой подлецом. Если его сейчас не остановить, то я не вижу, как воспрепятствовать его браку с Эрминтрудой. А потом он бросит бедняжку, едва только выторгует себе часть ее состояния.

Мэри вопросительно посмотрела на Хью. Тот рассудительно произнес:

– Я согласен, что нельзя допустить, чтобы твоя матушка вышла замуж за этого Варасашвили, однако валить все на него и делать из него козла отпущения – поступок, на мой взгляд, крайне непорядочный. Да и в полиции не такие уж олухи служат – они твою игру мигом раскусят.

– Это мы еще посмотрим, – угрожающе произнесла Вики.

– В любом случае встревать тебе не стоит, – посоветовал Хью. – Инспектор и без того подозревает всех, кто был так или иначе связан с твоим отчимом.

– Это верно, – кивнула Мэри. – Тем более что, поговорив по душам с Пики, инспектор будет знать обо всем, что творится в этом доме, куда лучше нас!