Глава десятая
Когда Мод оделась и спустилась вниз, миссис Дин уже вытянула из Джозефа все подробности убийства Натаниэля. Вид у нее был встревоженный. Днем раньше разговор с Валери по телефону не дал ей ясного представления о том, как сильно Стивен увяз в этом деле. Для виду она продолжала внимательно слушать Джозефа, испуганно охая и ахая, но мысли у нее в голове крутились вихрем.
– Могу поспорить, что Стивен тут совершенно ни при чем! – объявил Джозеф.
– Да-да, конечно, – машинально ответила она. – Странная идея! Я бы никогда так не подумала. Но все равно – это ужас что такое. Нам остается только ждать.
Сверху спустилась Мод. Ее пухлая, но ладная фигурка являла полный контраст крикливому шику миссис Дин. Вероятно, в прошлом Мод и стояла хористкой во втором ряду, но сейчас воплощала собой образец викторианской дамы самых строгих правил. В ее скромном наряде и высокой шляпке не было ни намека на фривольность и кокетство. В одной руке она несла зонтик, в другой молитвенник; на ее ногах блестели простые черные ботинки на шнурке. Наметанный взгляд миссис Дин сразу определил, что старомодное пальто, сильно полнившее свою хозяйку, – не что иное, как кролик, выкрашенный под ондатру.
– А! – Джозеф вскочил с места. – Вот и моя жена! Голубушка, это мама нашей Валери!
Мод сунула под мышку зонтик и спокойно протянула руку.
– Как поживаете? – вежливо произнесла она. – Я собираюсь в церковь, но Джозеф о вас позаботится.
Джозеф, Матильда и Пола не сомневались, что после приезда миссис Дин Мод отменит поездку в церковь, но та молча выслушала их доводы и осталась при своем. На все уговоры Джозефа, твердившего о хозяйском долге, его супруга отвечала, что не считает себя хозяйкой в Лексэме.
– Но послушай, дорогая, – увещевал он, – здесь больше нет замужних женщин. Это твой дом…
– Я никогда не считала Лексэм своим домом, – возразила Мод.
Джозеф махнул рукой. Матильда попробовала зайти с другого конца: она сказала, что Мод – старшая дама в доме и не может оставить миссис Дин на попечение других гостей.
Мод заметила, что никогда не вмешивалась в дела Лексэма.
– А кто просит вмешиваться? Надо просто позаботиться об этой женщине. Показать ей комнату и все остальное.
– Джозеф отлично с этим справится, – не моргнув глазом ответила Мод. – Странно, вчера вечером я подумала, что могла оставить книгу в маленькой столовой, но сегодня посмотрела, а ее там нет. Досадно.
Матильда оставила свои попытки и, поскольку тоже не считала себя хозяйкой дома, наотрез отказалась выполнять ее обязанности.
Закончилось все тем, что Мод, полностью одетая и готовая к поездке, вяло пожала руку миссис Дин и объяснила, что всегда ходит в церковь на Рождество.
– Надеюсь, вы не думаете, что я хочу помешать вашим планам? Ни за что на свете! – воскликнула миссис Дин.
– Спасибо, – поблагодарила она.
– Прошу прощения, что свалилась вам на голову в такое время, – энергично продолжила миссис Дин. – Но я уверена, дорогая миссис Джерард, вы поймете чувства матери.
– У меня нет детей. И я совсем не против вашего приезда. Это большой дом: каждому найдется место.
– Приятно, когда можешь в любой момент принять друзей! – не сдавалась миссис Дин. – Я вам завидую – вы живете в таком красивом месте.
– Людям часто нравится наш дом, – кивнула Мод. – Но я не люблю старых зданий.
Миссис Дин не нашлась что ответить и сочувственно понизила голос:
– Позвольте выразить вам глубочайшие соболезнования в связи с вашей потерей.
Однако и эта атака оказалась тщетной.
– Да, нас всех это очень шокировало, – признала Мод, – но я никогда не любила своего деверя, поэтому для меня его смерть не такая уж большая потеря.
Джозеф неловко заерзал и бросил умоляющий взгляд на Матильду, которая спустилась с лестницы и присоединилась к Мод. Его спасителем оказался Старри, появившийся в коридоре из глубины дома.
– Машина подана, – доложил он.
– Кстати, а где мой автомобиль? – спохватилась миссис Дин. – Там остались мои вещи – чемодан, шляпная коробка и дорожный несессер. Кто-нибудь принесет их сюда?
– Ваш шофер, мадам, проехал к заднему входу. – Дворецкий смерил презрительным взглядом безвкусно одетую женщину, полагавшую, что багаж вносят через парадное крыльцо. – Уолтер отнесет вещи в голубую комнату, – добавил он, обратившись к Джозефу.
Величественные манеры Старри и нерушимое спокойствие Мод слегка приструнили миссис Дин.
– Благодарю вас, – робко пробормотала она.
Старри прошествовал к передней двери и открыл ее для Мод и Матильды. Джозеф поинтересовался, где Стивен.
– Мистер Стивен, сэр, – ответил Старри ничего не выражавшим тоном, – катает шары в бильярдной.
– Ох-ох-ох, – непроизвольно вырвалось у Джозефа, и он бросил на миссис Дин извиняющийся взгляд. – Нынешняя молодежь так… легкомысленна. Он не нарочно, поверьте. Просто не думает головой!
– О, немного бунтарства нам не повредит, – широко улыбнулась та. – Я понимаю Стивена – своенравная, необычная натура. Давайте к нему заглянем?
Джозеф сомневался, что это хорошая идея, но подумал, что Стивен достаточно хорошо знает свою будущую тещу, и молча повел ее в бильярдную.
Посреди комнаты стояла во всей красе рождественская елка, и миссис Дин восхищенно ахнула, прежде чем обратиться с приветствием к Стивену.
– Мальчик мой! – воскликнула она. – Я примчалась сразу!
Стивен стоял в рубашке с закатанными руками и отрабатывал рикошетные удары. Он окинул взглядом позицию на столе, убедился, что шары расставлены правильно, выпрямил спину и произнес:
– Да, вижу. Как поживаете?
– О, превосходно! Но вы, мой мальчик! Через что вам пришлось пройти! Поверьте, я хорошо вас понимаю!
– Для Стивена это был страшный удар, – вмешался Джозеф. – Он даже сам еще не осознал. Но бильярд в такой день, старина? Ты уверен, что это правильно? Я ничего не имею против, но ведь ты не хочешь, чтобы люди дурно о тебе подумали?
Он добился лишь раздраженного взгляда племянника. Стивен спросил миссис Дин, видела ли она Валери.
– Моя бедная девочка! Да, она бросилась в мои объятия, как только я приехала! Бедняжка просто в шоке. Вы же понимаете, ее сводит с ума любой пустяк. Мы должны избавить ее от дальнейших неприятностей.
– Вряд ли полиция подозревает ее в том, что она убила моего дядю, – заметил он.
Миссис Дин передернуло.
– Ну что вы! Скажу вам прямо, Стивен: если бы я предполагала, чем все закончится, то ни за что не пустила бы сюда мою девочку!
– Если вы намекаете, что я вас не предупредил, то вынужден напомнить, что убийство дяди не входило в наши планы.
– Ах, гадкий мальчишка! – Миссис Дин игриво хлопнула его по руке. – Не знай я, какой у вас злой язык, мы бы уже сто раз поссорились! Но я вижу вас насквозь и всегда говорила, что вы прячете свои подлинные чувства под маской грубости. Я права, мистер Джерард?
– Абсолютно правы! – Джозеф попытался дружески взять племянника под руку, но тот ее отдернул. – Стивен старается всех эпатировать, но, уверяю вас, с его дядей номер не пройдет!
– Увы, это так характерно для современной молодежи, – покачала головой миссис Дин.
– Хочу обратить ваше внимание, что в комнате не горит камин, и вы можете с гораздо большим комфортом обсуждать меня в каком-нибудь другом месте, – огрызнулся Стивен.
В глазах миссис Дин на миг блеснула сталь, но она тут же мило улыбнулась.
– Вы несносный молодой человек, Стивен, и я напрасно трачу время, разговаривая с вами. У меня есть дела и поважнее. Начнем с того, что я должна распаковать свои вещи и привести себя в порядок.
Джозеф немедленно предложил проводить ее в комнату и увел в коридор раньше, чем Стивен успел сказать еще какую-нибудь колкость. Там они увидели Валери: она уже переоделась в темно-синий наряд вместо забракованного матерью бледно-желтого и пыталась вяло флиртовать с Ройдоном. Но драматург так глубоко погрузился в мысли о последствиях недавнего убийства, что у нее ничего не получалось. Тем не менее миссис Дин, заметив, что дочь кокетничает с каким-то сомнительным гостем – это она определила с первого взгляда, – решила вмешаться. Она заявила, что Валери должна подняться вместе с ней наверх и помочь ей разобрать вещи.
– Ох, мама, зачем? – обиженно надулась Валери. – Служанка все сделает.
– Нет, зайчонок, ты же знаешь, мамочка не любит, когда прислуга копается в ее вещах, – строго возразила миссис Дин. – Пойдем.
– Ну ладно, – неохотно согласилась та. – До встречи, Уиллоби!
Как только они оказались в голубой комнате, просторном, но довольно мрачном помещении над бильярдной, миссис Дин спросила:
– Кто этот молодой человек?
– Уиллоби? Драматург. Написал чудесную пьесу «Полынь». Вчера он нам ее читал.
– В первый раз о таком слышу, – нахмурилась миссис Дин.
– Вообще-то его пьесы пока не ставили, но он потрясающе талантлив, а «Полынь», уверена, будет идти десять лет подряд!
– Вероятно, – ответила миссис Дин. – Но ты не должна тратить время на молодых писателей. Мне не понравилось, как ты с ним любезничала.
– Мама, если я обручена, это не означает, что у меня не может быть друзей!
– Поверь, твоя мамочка знает лучше, глупышка. Ты же не хочешь, чтобы Стивен начал ревновать?
– Мне безразлично, – мрачно возразила Валери. – Да он и не станет. Он вообще не обращает на меня внимания. Единственный человек, с кем он ведет себя более или менее прилично, это мисс Клэр. А ведь она просто уродина, мама!
– Ты про ту женщину, которая отправилась в церковь с миссис Джерард? Боже, что за манеры! Интересно, кем была миссис Джерард до брака? Похоже, мне пора вмешаться. Ты неправильно ведешь себя со Стивеном. Люди вроде него не любят, когда им морочат голову.
– Если бы Стивен не был таким богатым, я бы не вышла за него замуж, – неожиданно призналась Валери.
– Прикуси язык, милочка! Надеюсь, ты не сомневаешься, что Стивен получит наследство?
– Откуда мне знать? Хотя дядя Джозеф мне намекнул. Только я не смогу жить в этом доме круглый год, мамочка: я сойду с ума!
– Там будет видно. – Миссис Дин оглядела комнату. – Видимо, у его дяди приличное состояние. Такие дома дорого содержать. Но мне совсем не нравится это убийство. Надеюсь, все закончится благополучно, но я не хочу, чтобы моя девочка вышла замуж за убийцу.
– Но я же не выйду, правда? – спросила Валери, широко раскрыв глаза.
– Конечно, нет. Речь идет о твоей помолвке. В любом случае лучше не торопиться. Я должна подумать и о Мэвис.
– Не понимаю, какое отношение Мэвис имеет к моему браку со Стивеном?
– Хватит пороть чушь, дуреха! – крикнула миссис Дин. – Только Богу известно, как трудно найти подходящего мужа для одной дочери, а уж для двоих… Твоя встреча со Стивеном у Крюзов – редкая удача. Естественно, я не хочу, чтобы мои дочери вышли замуж не по любви, но выгодные женихи попадаются не каждый день. Так что придется подождать.
– Уверена, Стивен не сделал бы мне предложения, если бы ты на него не надавила, – надула губы Валери. – И я уже жалею, что он его сделал.
– Мамочка не любит, когда ее крошки говорят глупости. А еще она не любит такие недовольные мордашки. Держи нос кверху и слушай свою маму, она всегда знает, как лучше.
– Не представляю, как можно держать нос кверху в таком доме? Отвратительное место. Пола считает, что здесь живет зло.
– Ерунда! – воскликнула миссис Дин. – Вот что, милая, иди-ка ты отсюда и не морочь мне голову.
Валери удалилась с оскорбленным видом, но через минуту влетела обратно, задыхаясь, с бледным лицом.
– Мама! Случилось что-то ужасное! Там кто-то приехал. Двое мужчин. Я видела их с лестницы.
– Господи, кто сюда мог приехать? Зачем?
– Это инспектор из Скотленд-Ярда! Я слышала, как он говорил со Старри! Ах, мама, я хочу домой. Ты можешь меня отсюда вытащить?
– Зайди внутрь и закрой дверь! – скомандовала миссис Дин. – А теперь выпей воды и успокойся. Я ничуть не удивляюсь, что за дело взялся Скотленд-Ярд. Тебе не о чем волноваться. Никто не заподозрит, что ты связана с убийством.
– Но у меня был портсигар!
– Какой портсигар?
– Стивена. Он передал мне его в гостиной, а потом его нашли в комнате мистера Джерарда. Но портсигар я туда не относила!
– Конечно, нет! Полицейские сразу это поймут. Просто скажи им все, что знаешь, и успокойся. Помни – твоя мама о тебе позаботится.
– Я умру, если меня снова начнут допрашивать! Тот полицейский вчера был так груб, а этот, наверное, еще хуже, – захлюпала носом Валери.
Предмет ее страхов в этот момент стоял перед Джозефом и Стивеном, которые вышли к нему из бильярдной. Джозеф держал в руках елочную мишуру: он объяснил, что разряжает елку.
– Сейчас нам не до этого, – добавил он.
– Лучше отошлите ее в местную больницу, – посоветовал Хемингуэй. – Им будет приятно.
– О да, конечно! – воскликнул Джозеф. – Как я сам не догадался? Это именно то, что хотел бы Натаниэль. Ты согласен, Стивен?
– Делай с этим мусором все, что хочешь, – буркнул его племянник.
Инспектор взглянул на него с интересом.
– Вы мистер Стивен Джерард? – спросил он.
Тот кивнул:
– Да. Что вы намерены делать? Осмотрите место преступления или снова станете допрашивать нас?
– С вашего позволения, я бы предпочел сначала осмотреть место преступления. Проводите меня наверх. Ведь вы обнаружили убитого, не так ли?
– Лучше возьмите моего дядю, – предложил Стивен. – Он тоже был в комнате и может рассказать обо всем не хуже меня.
– Стивен! – взмолился Джозеф.
– Все в порядке, сэр! – успокоил его Хемингуэй. – Вполне естественно, что джентльмену не хочется снова идти в эту комнату.
Тот вздохнул:
– Хорошо, инспектор, я вас провожу.
Они направились к лестнице. Инспектор с интересом оглядел ее благородные пропорции и признался, что уже давно не видел подобной красоты.
– Говорят, это хороший образец кромвелевского стиля, – без особого энтузиазма отозвался Джозеф. – Боюсь, я профан в подобных вопросах. Мой брат гордился домом.
– Он любил антиквариат?
– Да, для него это было вроде хобби. – Джозеф посмотрел через плечо и печально улыбнулся. – Сколько раз я его этим дразнил! И вот чем все закончилось!
– Вижу, вы переживаете больше остальных, – сочувственно заметил Хемингуэй.
– Пожалуй, вы правы. Молодежь всегда занята собственными делами. А я чувствую себя очень одиноко.
Они поднялись наверх, и пока охранявший спальню констебль снимал заградительную ленту, инспектор осмотрел коридор. Затем он подробно расспросил, кто расположился в соседних комнатах, и попросил показать ему швейное помещение и запасную лестницу. Наконец дверь открыли, и констебль пригласил его войти.
Комната оставалась нетронутой с тех пор, как из нее вынесли тело Натаниэля. Джозеф болезненно сморщился, увидев вечерний костюм брата, все еще аккуратно разложенный на стуле. Он отвернулся, закрыв рукой глаза.
Перед приездом Хемингуэй тщательно изучил фотографии с места преступления, и когда Джозеф немного успокоился, попросил его в деталях описать, как лежало тело. Инспектор задавал вопрос за вопросом, и Джозеф постепенно оживился и стал говорить так красочно и увлеченно, что какой-нибудь недоброжелатель, пожалуй, мог бы обвинить его в самолюбовании. Пережитый шок не отразился на его памяти, и он нарисовал инспектору полную картину того, что они со Стивеном обнаружили на месте преступления. Джозеф даже изложил две версии насчет того, как портсигар Стивена оказался под креслом. Последнее, как потом сказал Хемингуэй сержанту, было уже чересчур.
– Приятный старикан, – высказал свое мнение сержант.
– Может, и приятный, но он сведет меня с ума раньше, чем я закончу это дело, – вздохнул Хемингуэй. – Если я начну копать под кого-то из его драгоценных родственников, он будет ночей не спать, размышляя, как бы их выгородить с помощью нелепых объяснений. Что думаешь насчет всей этой истории?
Сержант потер подбородок.
– По-моему, дело трудное, – признался он.
– Трудное! Я бы сказал – невероятное! Такого просто не могло случиться!
– Однако случилось, – возразил сержант.
– И это еще одна причина, почему мне не следовало работать в полиции, – сделал вывод Хемингуэй. Он прошел в ванную и осмотрел вентиляцию. – Если это единственная штука, которая была здесь открыта, – а именно так все и говорят, – надо разобраться с ней. Дай-ка мне табуретку.
Сержант выполнил его просьбу, и инспектор встал на табуретку, чтобы разглядеть вентиляционный ход.
– Чтобы пролезть через такую кишку, нужен лилипут, – заметил снизу сержант. – Тот молодой паренек внизу не мог этого сделать.
– А еще он бы непременно попортил штукатурку.
– Может, у обуви были мягкие подошвы? – предположил сержант.
– Вероятно. Допустим, преступник пролез через шахту вентиляции. Как он это сделал?
– Забрался по лестнице.
– Меня интересует, как он просочился сквозь эту дыру после того, как вскарабкался по лестнице?
Сержант внимательно посмотрел на шахту и вздохнул.
– Понимаю, о чем вы, сэр.
– Наконец-то! Начнем с того, что залезть внутрь он мог только головой вперед, и зацепиться внутри ему было не за что. Значит, добравшись до выхода, он должен был шлепнуться на пол головой вниз, потом спокойно встать, подойти к старику, который ничего не слышал, и пырнуть его ножом.
– Наверное, дверь была закрыта. А старик был глуховат.
– Тогда он был глух как пень. Думай головой!
– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь сумел пробраться сквозь эту шахту, сэр, – признал сержант, немного поразмыслив. – Выходит, преступник попал в комнату через дверь.
Хемингуэй слез с табуретки и вернулся в спальню.
– Отлично. Так и запишем. Дальше: покойный лежал на полу спиной к двери.
Сержант сдвинул брови.
– И что это означает, сэр?
– Ничего, – ответил Хемингуэй. – Можно предположить, что преступник незаметно прокрался в комнату и ударил его в спину. Или что Джерард вначале смотрел в другую сторону, а после удара развернулся и упал спиной к убийце. Он хотел позвонить и тянулся к стоявшему на камине колокольчику. Я говорил с местным судмедэкспертом, он сказал, что такой удар – в область поясницы, чуть правее позвоночника, – не приводит к мгновенной смерти. Так что положение тела нам ни о чем не говорит.
– А дверь перед убийством была закрыта?
– Никто не знает, потому что неизвестно, когда его убили. Если бы я позволил себе пофантазировать – чего никогда не делаю, – то предположил бы, что дверь закрыл сам хозяин.
– Почему, сэр?
– Согласно показаниям свидетелей. Всегда нужно слушать свидетелей. По большей части они врут, но… В данном случае все в один голос твердят, будто у Натаниэля был вспыльчивый характер, а Джозеф признался, что пытался успокоить брата, и тот спустил на него всех собак. Он тащился за ним половину лестницы. Представь, что ты разъяренный Натаниэль, а тебя преследует Джозеф. Что бы ты сделал?
– Честно говоря, не знаю, – растерялся сержант.
– Значит, ты питаешь с Джозефу больше симпатии, чем я. Если бы этот болтун прицепился ко мне, я бы хлопнул дверью, а потом запустил бы чем-нибудь тяжелым в стену.
Сержант улыбнулся, но заметил:
– Это только догадки.
– Верно, поэтому мы будем рассматривать их как одну из версий. – Инспектор приблизился к двери. – Если я прав и Натаниэль сам закрыл дверь, то про фокус с карандашом и веревочкой можно забыть: с его помощью преступник мог защелкнуть за собой замок, но не открыть его снаружи. К тому же у полиции хватило ума осмотреть поверхность двери.
– Дубовая панель довольно жесткая. Мягкая веревка не оставила на ней следов.
– Все равно появились бы мелкие царапины, которые можно разглядеть под лупой. Остается одно – убийца подошел к закрытой двери и повернул торчавший внутри ключ через замочную скважину.
– Отмычкой, – кивнул сержант. – Я так и подумал. Но на ключе не нашли никаких следов. Иначе мы бы точно знали, что он использовал отмычку.
– Ничего бы мы не знали! Ты не имел дела с профессиональными взломщиками, приятель. Это любительская работа, а много ли ты знаешь любителей, у которых есть профессиональный инструмент?
– Но все равно подобная возможность не исключена, – возразил сержант.
– Не исключена, однако маловероятна, – отрезал Хемингуэй. – Лишь один из сотни дилетантов в курсе, что есть инструменты, поворачивающие ключ с обратной стороны. Не говоря уже про то, чтобы знать их названия.
– Многие люди знают про такие инструменты, – настаивал сержант. – Названий они, может, и не знают…
– Ну да, они просто идут в ближайшую мастерскую и говорят: знаете, мне нужны клещи, такие маленькие клещи в виде щипчиков для бровей, чтобы открывать замки снаружи, – съязвил инспектор.
Сержант покраснел, но не сдался.
– Да, это хорошая идея. А если он использовал щипчики для бровей?
– Даже и думать нечего, – махнул рукой инспектор. – Во-первых, они слишком слабые и недостаточно гибкие. А во-вторых, бороздки на них нанесены горизонтально, а не вертикально, и ими нельзя ухватиться за ключ. Есть другие варианты?
– Хорошо, сэр, но если убийца не использовал отмычки, как он попал в комнату? Как-то ведь он там оказался. А если дверь перед убийством не была закрыта, то как он закрыл ее потом, не использовав старый трюк с веревочкой и карандашом? Ума не приложу.
– Да уж, пользы от тебя… – вздохнул Хемингуэй. – А тебе не приходило в голову, зачем преступник приложил столько усилий, чтобы запереть за собой дверь?
– Я об этом не думал, – признался сержант. – Действительно странно. Не вижу никаких причин. Разве что он хотел сбить нас с толку?
– Пожалуй, – кивнул инспектор. – И ему это блестяще удалось.
– Но зачем так рисковать? Возиться с дверным замком, когда его могли заметить?
– Если уж на то пошло, убийство вообще рискованное дело. Кажется, кто-то видел, как миссис Джерард отходила от двери спальни?
– Но вы же не считаете, сэр, что это женская работа?
– Все может быть. Выкинь из головы чушь про слабых женщин! Я встречал таких, что им позавидовали бы тигры. Ясно одно: Натаниэль не ожидал, что его ударят. Нет никаких следов борьбы, даже стулья стоят на своих местах. Его застали врасплох, и он не боялся своего гостя.
– Но это еще не указывает на мисс Джерард, – заметил Уэр. – То же самое можно сказать о других.
– Он бы сразу насторожился, если бы кто-нибудь начал возиться с замком в его двери, – продолжил инспектор. – Значит, преступник вошел к нему как свой, усыпил бдительность, саданул ножом и вышел, заперев за собой дверь каким-то неведомым нам способом. Правда, я в это не верю.
Сержант заметил, что инспектор нахмурился, и спросил:
– Почему, сэр?
– Чутье подсказывает, что все происходило не так. Зачем убийца вообще запер дверь? Сбить с толку полицию? Если дверь закрыта, а труп лежит в комнате, на что это указывает?
– На самоубийство.
– Вот именно. Но если ты хочешь инсценировать самоубийство, то не станешь убивать жертву ударом в спину, а затем вытаскивать нож. Ни о каком самоубийстве не может быть и речь, значит, и запирать дверь тоже ни к чему. – Он внимательно рассмотрел вырванный замок. – Может, дверь вообще не была заперта?
– Трое свидетелей утверждают, что была, – напомнил сержант.
– Четверо, считая мисс Джерард, – поправил Хемингуэй.
– Слишком много для сговора, – сделал вывод сержант.
– Камердинер сказал, что стучал, и ему не ответили. Он не говорил, что пытался открыть дверь.
– То есть вы думаете, – задумчиво произнес сержант, – что он только постучал, а потом пришел Стивен Джерард, подергал дверь и быстро закрыл ее на ключ, когда никто не видел?
– Пока я ничего не думаю, – возразил инспектор. – Меня устроят любые объяснения.
– А что вы скажете насчет портсигара, сэр?
– Он свидетельствует не в пользу мистера Стивена.
– Да, но ведь дело обстоит не так просто, сэр? Многие свидетели утверждают, будто последней, у кого видели портсигар, была мисс Дин.
– Я легко могу допустить, что Стивен заглянул сюда, чтобы поболтать и выкурить с дядей пару сигарет, однако сомневаюсь, чтобы то же самое проделала мисс Дин. Позови сюда камердинера.
Вызванный сержантом Форд замялся на пороге, словно боясь входить в комнату, и во время допроса вел себя очень нервно. Ему никогда не приходилось сталкиваться с детективами из Скотленд-Ярда, и хотя он смотрел инспектору в лицо, голос у него дрожал.
Когда Хемингуэй спросил, пытался ли он открыть дверь в спальню хозяина, Форд после минутного размышления ответил, что повернул ручку.
– Повернули ручку? Что это значит?
– Я имел в виду – повернул совсем немного, чтобы не побеспокоить мистера Джерарда. Дверь не открылась.
– И что вы сделали потом?
– Ничего. Остался ждать у лестницы.
– Вот как? Удивительно: камердинер идет, чтобы помочь хозяину одеться, стучит в дверь, ему никто не отвечает, он дергает дверь, обнаруживает, что она закрыта, и уходит, не найдя в этом ничего странного?
Форд начал заикаться.
– Я… я подумал, что это странно. Не то чтобы странно, но раньше такого не было. Хотя мистер Джерард не всегда просил меня помочь ему одеться. Только когда у него случались приступы радикулита.
– А у него как раз был приступ, – напомнил Хемингуэй.
Камердинер сглотнул слюну.
– Да, сэр…
– Выходит, вы знали, что ваша помощь наверняка потребуется? Потому что человек с радикулитом, например, не может даже наклониться, чтобы завязать шнурки.
– Все правильно, – угрюмо согласился Форд. – Но мистеру Джерарду это как-то удавалось.
– То есть у него не было радикулита?
– Я бы так не сказал. Иногда у него действительно случались приступы, но они не всегда были такими сильными, как он старался показать. Когда мистер Джерард бывал не в духе, он начинал вести себя как инвалид.
– Вы помогали ему одеться вчера утром?
– Да, но…
– Что «но»?
– Я не думаю, что он был так уж плох. Скорее раздражен.
– Вспыльчивый характер?
– Именно так, инспектор. Иногда выйдет из себя, к нему и подойти страшно. Просто рвет и мечет, – разоткровенничался Форд. – Конечно, то, что я не вошел в комнату, а ждал звонка, звучит немного странно, но, честное слово, вы не знаете порядки в доме. С мистером Джерардом всегда приходилось быть начеку. Когда он в хорошем настроении, то тишь да гладь, можешь входить или выходить как захочешь. Но если уж он на кого-то взъелся, лучше держаться от него подальше.
Хемингуэй сочувственно кивнул:
– Понимаю. Скор на расправу?
Камердинер усмехнулся.
– Вроде того.
У Хемингуэя была отличная память; он отлично помнил прежние показания Форда и, выудив у него это признание, сразу поймал его на противоречии.
– Тогда почему вы заявили инспектору Колуоллу, что ничего не имели против своего хозяина, хорошо с ним ладили и вам нравилось работать в доме?
Форд побледнел, но твердо ответил:
– Потому что так оно и есть. Я бы не назвал его плохим хозяином. Он хорошо себя вел, когда его никто не раздражал. Я прослужил здесь девять месяцев – больше, чем любой другой камердинер, – и не собирался увольняться. Мне кажется, я нравился хозяину. У меня не возникало неприятностей. По крайней мере серьезных…
– Что, и обувью в вас не швырял?
– Меня это не обижало. Да и случалось очень редко. Просто вспышки гнева. Обычно я умел обращаться с хозяином.
– Вы умели с ним обращаться, но боялись зайти в комнату, пока он не позовет?
– Да, потому что ему бы это не понравилось. Зачем лезть на рожон? Я знал, что он не в духе. Ему не понравилось, что мисс Джерард привезла мистера Ройдона.
– Поэтому он так рассердился?
– Да, и еще его чем-то расстроил мистер Моттисфонт. Мистер Джерард ворчал по этому поводу, когда я одевал его вчера утром.
– Он обращался к вам?
– Нет, скорее к самому себе, если можно так выразиться, сэр. Хозяин часто так делал – выпускал пар, когда его раздражал кто-нибудь из родственников.
– Похоже, в тот день его раздражали абсолютно все.
Камердинер замялся.
– Вообще-то мистер Джозеф уже давно действовал ему на нервы, стараясь устроить этот праздник. Мисс Дин хозяин всегда недолюбливал, а на мисс Полу взъелся за то, что она потеряла голову из-за какого-то сопливого писаки, – так он обычно говорил, – но я бы не сказал, что он имел что-то против мистера Стивена. Они всегда отлично ладили.
– Вы хотите сказать, что он никогда с ним не ссорился?
– Нет, не совсем так. Хозяин был из тех людей, которые готовы поссориться с собственной матерью. Я имел в виду, что он и мистер Стивен понимали друг друга и между ними не возникало разногласий.
– Неужели? – Хемингуэй прищурился. – Но ведь у них произошла стычка из-за мисс Дин?
– Это был мимолетный эпизод, – ответил Форд, спокойно выдержав взгляд инспектора.
– Ладно, можете идти.
Когда камердинер ушел, сержант, молча слушавший разговор, заметил:
– Крепко вы его прижали, шеф.
– Не потому, что он мне не нравится, – отозвался Хемингуэй. – Просто мне не нравится эта история.
– Вообще очень странный дом. Если вспомнить, о чем Форд говорил инспектору Колуоллу, то камердинер – единственный человек, кроме мистера Джозефа Джерарда, который хорошо отозвался о мистере Стивене.
– Рад, что тебя хоть что-то удивляет, – пробурчал Хемингуэй. – А меня поражает, что отпечатки пальцев, найденные на окне и в ванной, принадлежат Форду.
– По-моему, вполне естественно, что их там обнаружили, разве нет, сэр?
– Не люблю естественные объяснения в неестественных делах, – покачал головой Хемингуэй.
– Если он работал здесь всего девять месяцев, то какая ему выгода убивать хозяина?
– А кто сказал про убийство? Возможно, ему очень выгодно выгораживать Стивена, – предположил инспектор. – Необходимо выяснить, кому достанется наследство. Пойдем вниз.
Джозеф встретил их в холле и сообщил, что поверенный Натаниэля уже направляется в Лексэм. Он добавил, что местная полиция опечатала кабинет, и Хемингуэй подтвердил, что комнату не следует открывать, пока не прибудет поверенный.
Ждать пришлось недолго. Примерно в половине первого у подъезда остановился автомобиль, отвозивший Мод и Матильду в церковь, и вместе с двумя дамами из него вышел невысокий коренастый мужчина, продрогший и чем-то очень недовольный. Когда его представили Хемингуэю, он кивнул и буркнул «доброе утро», после чего сразу бросился к камину и стал греть озябшие руки.
Весть о его прибытии собрала в холле почти всех гостей, и Хемингуэй внимательно рассматривал Ройдона, Полу и мисс Дин. Стивен и Эдгар Моттисфонт остались в бильярдной комнате, откуда по-прежнему доносился стук шаров, а Мод поднялась наверх, чтобы снять шляпу и пальто.
Джозеф угостил Блиса бокалом хереса и заговорил с ним о чем-то вполголоса. Пола, заметив присутствие Хемингуэя, подошла к нему быстрым шагом и резко спросила:
– Вы инспектор из Скотленд-Ярда?
– Да, мисс.
– Я так и подумала. Меня зовут Пола Джерард. – Она издала смешок. – Желаю вам удачи!
– Очень любезно с вашей стороны, мисс, – отозвался Хемингуэй. – Хотя я вряд ли в ней нуждаюсь.
– Поверьте, она вам пригодится. Вы уже составили мнение о нас?
– Боюсь, у меня не было времени.
– Должна сразу предупредить: вы говорите с одной из главных подозреваемых.
– Как мило!
– Да-да! – Она постучала по пальцу сигаретой. – Мой дядя заявил, что я готова убить его за две тысячи фунтов. Вы уже слышали?
– А вы и вправду были готовы? – поинтересовался Хемингуэй.
– Разумеется, нет! Да и как я могла бы это сделать?
Громкий голос племянницы привлек внимание Джозефа: он испуганно поспешил к ней и воскликнул с напускной беспечностью:
– Пола, опять ты несешь чепуху! Не принимайте ее слова всерьез, инспектор. Она просто хочет вас шокировать.
– Не волнуйтесь, сэр, я все понимаю.
– Вот и замечательно, – кивнула Пола и, сбросив со своей талии руку дяди, отошла в сторону.
– Моя племянницу просто потрясла эта ужасная история, – доверительно сообщил Джозеф. – Она так любила дядю. Кстати, инспектор, раз мистер Блис уже здесь, наверное, вы сразу захотите посмотреть бумаги и все прочее. Мистер Блис готов. Вы не против, если к нам присоединится мой племянник? Мне кажется, он имеет на это право.
– Нисколько, – покачал головой Хемингуэй.