Леди О’Каллаган настаивает
Пятница, двенадцатое. День
– Леди О’Каллаган, прошу прощения за беспокойство, могу я с вами немного поговорить?
Рональд Джеймсон запнулся и сконфуженно по-смотрел на вдову своего покойного работодателя. Женщина в черном платье была необыкновенно красива. Ее волосы – секретарь никогда не мог решить, то ли они белокурые, то ли русые, – выглядели так, словно их тщательно разгладили и придали нужную форму. Тонкие изящные руки спокойно лежали на платье. Голубые глаза смотрели из-под тяжелых век с вежливой отстраненностью.
– Хорошо, – тихо согласилась она. – Пойдемте в мою комнату, мистер Джеймсон.
Он последовал за ней в эту обитель воплощенного вкуса. Сесиль неторопливо села спиной к свету и произнесла:
– Присаживайтесь, мистер Джеймсон.
Рональд рассыпался в благодарностях и опустился на самый неудобный стул.
– Я только что вернулся из парламента, – начал он. – Премьер-министр принял меня в своем кабинете. Он ужасно расстроен тем… тем, что произошло вчера. Он просил меня передать, что всецело к вашим услугам, и если что-нибудь потребуется…
– Очень любезно с его стороны, – прервала его вдова.
– Еще он, разумеется, обеспокоен судьбой законопроекта. Законопроекта сэра Дерека против анархии. Необходимо настоятельно продвигать его, но случившаяся трагедия осложняет дело.
– Понимаю.
– Встал вопрос о личных заметках сэра Дерека. Без них никак не обойтись. Я настаивал, чтобы отложить это дело до… послезавтра, но премьер-министр считает, что оно не терпит отлагательства, и желает познакомиться с заметками немедленно. Полагаю, они в столе, в кабинете, но прежде чем что-либо предпринять, я посчитал необходимым получить ваше разрешение.
Леди О’Каллаган не отвечала так долго, что Джеймсон встревожился. Затем она посмотрела на лежащие на коленях изящно сложенные руки и проговорила:
– Этот законопроект как-то связан с теми людьми, которые его убили?
Секретарь онемел от изумления и не знал, что ответить. Он считался находчивым молодым человеком, но, очевидно, странное предположение Сесиль застало его врасплох.
– Боюсь, я не понимаю… вы хотите сказать… леди О’Каллаган, вы же не допускаете… – Он никак не мог закончить фразу.
– Именно, – невозмутимо кивнула она. – Более того, я не сомневаюсь, что его убили.
– Но кто?
– Те самые люди. Анархисты или как их там. Они ему угрожали. И осуществили угрозу. Законопроект был, видимо, направлен на то, чтобы сдержать этих типов. Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы способствовать его продвижению.
– Спасибо, – произнес Рональд.
– Это все, мистер Джеймсон?
– Но, леди О’Каллаган, неужели вы серьезно допускаете… скажу вам искренне, вы меня просто ошарашили. Откуда подобные мысли? В медицинском заключении ясно сказано: сэр Дерек страдал острым перитонитом.
– Сэр Джон Филиппс утверждает, что операция прошла успешно. Его отравили.
– И умер от перитонита и прободного абсцесса. Каким образом его могли специально отравить?
– В одном из писем ему угрожали отравлением. В том, что пришло в прошлый понедельник.
– Многие видные политические деятели получают похожие послания, однако ничего не случается. Простите меня, леди О’Каллаган, по-моему, вы заблуждаетесь. Как его могли отравить? Это невозможно. Прошу вас, не терзайте себя. – Он смущенно посмотрел в ее безмятежное лицо и с жаром закончил: – Не сомневаюсь, вы ошибаетесь.
– Пойдемте в его кабинет. – Леди О’Каллаган поднялась и молча повела секретаря в комнату министра.
Они открыли стол, и Сесиль, усевшись, наблюдала, как Рональд просматривает документы в отделениях для бумаг.
– Ящики слева, – объяснил он, – для личной корреспонденции. Я к ним никогда не прикасался.
– Их также необходимо открыть. Я сделаю это сама.
– Разумеется. Вот одно из писем с угрозами. Даже несколько… Я хотел показать их старшему инспектору уголовной полиции Аллейну из Скотленд-Ярда, но сэр Дерек не разрешил.
– Дайте мне на них взглянуть.
Секретарь отдал ей пачку писем и продолжил разбирать документы.
– А вот и заметки, – сообщил он, поднял голову и удивился, увидев на лице Сесиль признаки душевного волнения. Она пылала злобой.
– Вот то письмо, о котором я говорила. Прочитайте – и поймете, что его грозили отравить.
– Понятно.
– Вы до сих пор мне не верите, мистер Джеймсон?
– Извините. Боюсь, что нет.
– Я буду настаивать на расследовании.
– На расследовании? О Боже! – вырвалось у Рональда. – То есть, леди О’Каллаган, я хотел сказать, что не стал бы так поступать. На это нет никаких оснований.
– Вы понесете сегодня заметки мужа премьер-министру?
– Да.
– Окажите любезность, передайте, как я намерена поступить. А пока я просмотрю ящики с личной перепиской. У вас есть от них ключи?
Секретарь нехотя вложил ей в руку связку ключей.
– Когда вам назначена встреча?
– В три часа.
– Сейчас только половина третьего. Будьте любезны, перед тем как уходить, зайдите ко мне.
Как только секретарь удалился, Сесиль попробовала ключ к нижнему ящику.
Если бы кто-нибудь взял на себя труд наблюдать за Рональдом Джеймсоном – например, дворецкий Нэш, – он показался бы ему чрезвычайно расстроенным. Секретарь поднялся в спальню, бесцельно по-бродил из угла в угол, выкурил три сигареты и, наконец, уселся на кровать, глядя, словно в трансе, на висевшую над туалетным столиком гравюру. Затем посмотрел на часы, спустился вниз, взял шляпу и зонтик и вернулся в кабинет министра.
Леди О’Каллаган сидела за столом, на котором лежали стопки аккуратно рассортированных писем. Она не повернула головы и продолжала неотрывно смотреть на бумагу в руке. Рональд подумал, что она, судя по всему, довольно долго сидела, не меняя позы, – как и он, пока находился в комнате наверху. Лицо леди О’Каллаган всегда казалось бескровным – она не пользовалась румянами, – но теперь было просто смертельно-бледным. От носа к кончикам губ, подобно туго натянутым ниточкам, пролегли тонкие морщинки.
– Подойдите сюда, – тихо сказала она.
Секретарь приблизился и встал около стола.
– Неделю назад вы мне сказали, что муж получил расстроившее его письмо. Вот это письмо?
Рональд бросил взгляд на лист бумаги и отвернулся.
– Я не видел само письмо, только конверт, – пробормотал он.
– Этот конверт?
– Полагаю, да, но утверждать не могу.
– Прочтите.
С выражением крайней неприязни секретарь прочитал письмо. Оно было от Джейн Харден.
«Если представится возможность, – писала медицинская сестра, – я без колебания вас убью».
Рональд положил письмо на стол.
– А теперь прочтите вот это.
Второе послание пришло от сэра Джона Филиппса. Хирург писал в сердцах, вернувшись домой после встречи с О’Каллаганом, и отправил письмо, не успев остыть.
...
«Полагаю, вы намерены устраниться и не собираетесь поступать так, как всякий достойный человек посчитал бы своим долгом. Вы сказали, что послали Джейн чек. Она, разумеется, либо его разорвет, либо отправит обратно. Не могу вас ни к чему побуждать, поскольку это навредило бы даме, которой вы и так причинили боль. Но предупреждаю: держитесь от меня подальше. Во мне сидит дьявол, с которым, как я надеялся, справился, но вы опять пробудили его к жизни, и я могу запросто вас убить. Мои слова могут быть восприняты преувеличением, но, имейте в виду, это не просто фигура речи.
Джон Филиппс».
– Вы видели его раньше? – спросила леди О’Каллаган.
– Никогда.
– Узнаете подпись? Его написал человек, который оперировал моего мужа.
– Да.
– Кто такая Джейн Харден?
– Даю слово, понятия не имею.
– Вот как? Очевидно, медсестра. Взгляните на адрес, мистер Джеймсон.
– Боже мой! – воскликнул Рональд. – Та же больница.
– Вот именно. Мы отправили его на операцию в странное место.
– Но…
– Будьте добры, возьмите с собой письма.
– Но, леди О’Каллаган, я никак не могу показать их премьер-министру. Это невозможно!
– Тогда я сделаю это сама. Расследование должно состояться.
– Прошу прощения, вы прочитали письма и потрясены их содержанием. Но сознаете ли вы, какие последствия вызовет огласка?
– О чем вы говорите? О каком потрясении? Неужели допускаете, будто я не знала, что у мужа были любовницы?
– Не представляю, – смутился несчастный Рональд.
– Разумеется, знала, – невозмутимо продолжила Сесиль. – Но, на мой взгляд, это не имеет никакого отношения к тому вопросу, какой мы сейчас обсуждаем. Не сомневаюсь, что его убили. Сначала я подозревала этих людей, – леди О’Каллаган сделала едва заметный жест в сторону аккуратной стопки конвертов на столе, – но теперь выяснила, что его окружали враги пострашнее. – Она накрыла ладонью лежащие на коленях письма. – Его убили. Возможно, эта медицинская сестра или сэр Джон Филиппс. Или вдвоем, сговорившись. Я требую расследования.
– Расследования! Сомневаюсь, чтобы вам его разрешили.
– К кому следует обратиться?
– Обычный человек не может дать указание начать расследование, – уклончиво ответил секретарь.
– А кто может, мистер Джеймсон?
– Районный коронер.
– Или полиция?
Рональд поморщился.
– Полагаю, да.
– Хорошо. Спасибо, мистер Джеймсон.
Рональд поднялся и в полном замешательстве по-спешил в парламент.
А леди О’Каллаган тем временем прижала небольшую стопку писем нефритовым пресс-папье и открыла телефонный справочник. Нужный ей номер был напечатан крупным шрифтом на первой странице. Ей ответили немедленно, как только она его набрала.
– Это Нью-Скотленд-Ярд? – Ее голос прозвучал безмятежным фальцетом. – Говорит леди О’Каллаган. Моим мужем был сэр Дерек О’Каллаган, покойный министр внутренних дел. Я хочу поговорить с кем-нибудь из начальства по поводу его смерти. Нет, не по телефону. Может, кто-нибудь приедет ко мне? Немедленно. Благодарю вас.
Сесиль положила трубку и откинулась на спинку кресла. Затем позвонила Нэшу. Тот явился. В трауре он напоминал головку сыра «Стилтон».
– Нэш, – начала она, – через десять минут к нам прибудет полицейский чин из Скотленд-Ярда. Это по поводу предстоящих похорон. Я хочу поговорить с ним. Если в это время придет мисс О’Каллаган, скажите, что я не могу ее видеть. Когда полицейский явится, проводите его сюда.
– Слушаюсь, миледи, – тихо произнес дворецкий и удалился.
А Сесиль О’Каллаган перешла в комнату, где лежал ее муж, дожидаясь своего последнего путешествия по Уайтхоллу. У гроба маленькими золотыми плюмажами у головы и в ногах покойного трепетали огоньки свечей. Большая комната была богато украшена цветами. Пахло как на тропическом острове, хотя в комнате царил леденящий холод. Поодаль от гроба стояла на коленях монахиня из церкви, где О’Каллаганы были прихожанами.
На мгновение вдова опустилась на колени, небрежным движением перекрестилась, затем поднялась и посмотрела на мужа.
Дерек О’Каллаган выглядел впечатляюще: густые брови, черные волосы, крупный нос подчеркивали бледность его лица. Чопорно сложенные крест-накрест руки покорно прижимали распятие к крутому изгибу груди. Жена, почти такая же бледная, как и муж, смотрела на покойного. Никто бы не догадался, о чем она думает. Она просто смотрела на мертвое лицо. Где-то в отдалении открылась и закрылась дверь. Сесиль отвернулась от гроба и вышла из комнаты.
В холле Нэш мрачно принимал шляпу и зонт у высокого, крепко сложенного мужчины.
– Инспектор Фокс, миледи.
– Извольте пройти сюда.
Она провела полицейского в кабинет. Нэш успел развести в камине огонь, и Сесиль протянула к теплу свои тонкие пальцы.
– Присаживайтесь. – Они устроились друг против друга, и инспектор Фокс ждал с почтительным вниманием. – Я пригласила вас сюда, поскольку считаю, что моего мужа убили.
Фокс некоторое время грузно и неподвижно сидел молча и мрачно смотрел перед собой.
– Печально слышать, леди О’Каллаган, – наконец произнес он. – Звучит серьезно.
По части сдержанности Сесиль явно нашла себе достойного собеседника.
– Разумеется. Я бы не вызвала вас, если бы не имела вещественных доказательств, которые готова предъявить. Полагаю, полиция осведомлена о деятельности людей, на борьбу с которыми направлен законопроект моего мужа против анархизма?
– Нам о них многое известно.
– Муж получал много писем с угрозами, которые, как мы полагали, приходили от этих людей. Я хотела, чтобы он показывал письма полиции, но он отказывался.
– Мы знаем об этом из другого источника, – заметил Фокс.
– Вероятно, от премьер-министра?
Полицейский спокойно посмотрел на нее и промолчал.
– Письма здесь, – продолжила леди О’Каллаган после паузы. – Я желала бы, чтобы вы их прочитали. – Она взяла бумаги со стола и протянула полицейскому.
Тот извлек из внутреннего кармана очечник и надел очки в золотой оправе. В них он выглядел очень солидно. И так же солидно читал письма, аккуратно кладя их одно поверх другого. Закончив последнее, сложил вместе свои огромные ладони и произнес:
– Да, они обычно пишут нечто подобное.
– А теперь прочитайте вот это. – Она протянула ему письма от Джона Филиппса и Джейн Харден.
Полицейский прочитал их так же внимательно.
– Сэр Джон Филиппс – тот самый хирург, который оперировал моего мужа. Второе письмо, как я понимаю, от медицинской сестры из его больницы.
– Вот как? – вежливо отозвался Фокс.
– У моего мужа развился перитонит, но, по моему мнению, он скончался от отравления.
– И это мнение сложилось у вас благодаря письмам? Этим двум или другим?
– Не знаю. Однако склонна считать личные письма более весомыми. Их авторы явно угрожали жизни мужа.
– Да, выражения весьма недоброжелательные.
– Я хочу, чтобы было проведено расследование.
– Понятно, – кивнул Фокс. – Должен вам сказать, леди О’Каллаган, что это очень серьезное дело.
На щеках Сесиль появился легкий румянец. Другая на ее месте скорее всего завизжала бы, а эта лишь заметила:
– Разумеется, серьезное.
– Поймите: прежде чем будет отдан приказ на проведение расследования, коронер, который и отдает такие приказы, захочет кое в чем убедиться. Как обстоят дела со свидетельством о смерти?
– Что вы имеете в виду?
– Оно подписано?
– Да.
– Сэром Джоном Филиппсом?
– Не знаю. Вероятно. Хотя не исключено, что его подписал ассистирующий хирург мистер Томс.
– Так. Проанализируем ситуацию: мистер Томс – известный хирург, сэр Дерек – влиятельный пациент. Мистер Томс, прежде чем поставить подпись на свидетельстве о смерти, обязательно предпринял бы все предосторожности. Полагаю, коронер посчитает данный документ достаточным.
– А как же угрозы? Не сомневаюсь, что мужа убили! Я требую расследования.
Фокс задумчиво посмотрел на огонь.
– Возможно, вы пожелаете, чтобы я сам позвонил коронеру и изложил суть дела?
– Конечно, если вы возьметесь.
– Было бы лучше, если бы вы могли сообщить, кто точно подписал свидетельство о смерти.
– Это должен знать секретарь мужа, мистер Джеймсон. На три часа у него назначена встреча с премьер-министром.
– Сейчас без пятнадцати четыре.
– Я позвоню ему в парламент, – сказала Сесиль и принялась набирать номер.
Ей потребовалось время, чтобы разыскать Рональда и задать ему вопрос.
– Это был Томс? – спросила она в трубку. Ответ секретаря явственно прозвучал в комнате. – Спасибо. Вы обсудили это дело? Ясно. Нет, полагаю, что не надо, мистер Джеймсон. Я напрямую связалась с полицией.
Леди О’Каллаган повесила трубку и сообщила Фоксу, что свидетельство о смерти подписал Томс.
Полицейский позвонил коронеру и долго, приглушенно с ним разговаривал. Коронер что-то отвечал, и его голос звучал взволнованно. Леди О’Каллаган внимательно слушала и барабанила пальцами по ручке кресла – жест для нее прежде немыслимый. Наконец Фокс разъединился.
– Все, как я и предполагал. Он говорит, что не может вмешиваться.
– Следовательно, мне придется обращаться напрямую к премьер-министру.
– Я бы не стал этого делать, леди О’Каллаган. Во всяком случае, пока, – посоветовал Фокс. – Если позволите, я переговорю со своим начальником, старшим инспектором уголовной полиции Аллейном.
– Аллейном? Мне кажется, я о нем что-то слышала. Он ведь… – Сесиль О’Каллаган чуть не допустила промах и не сказала: «Он джентльмен». Видимо, действительно так разволновалась, что была на грани подобной оплошности.
Инспектор Фокс ответил просто:
– Да, он довольно известен. Высокообразованный человек. Я бы сказал так: не похож на меня.
Щеки Сесиль опять порозовели.
– Я благодарна вам за хлопоты, – произнесла она.
– Это наша работа, – ответил инспектор Фокс. – А теперь, леди О’Каллаган, извините меня, я должен идти. Немедленно переговорю со своим начальником и, если позволите, покажу ему письма.
– Показывайте.
– Благодарю. Всего хорошего.
– Не хотите ли что-нибудь выпить, перед тем как уйдете?
– Нет, спасибо. Вы очень любезны. – Детектив подошел к двери, обернулся и слегка поклонился. – Позвольте выразить вам мои соболезнования. Это большая потеря для нашей страны.
– Спасибо.
– Всего доброго, леди О’Каллаган.
– Всего доброго, инспектор.
