Надвигались сумерки. Мисс Марпл с вязаньем пристроилась у окна в библиотеке. Сквозь оконное стекло она увидела, как на террасе прогуливается Пэт Фортескью. Отперев окно, мисс Марпл позвала:

– Заходите сюда, дорогая. Заходите, прошу вас. Там так холодно и сыро, а вы еще и без пальто.

Пэт послушно повиновалась. Она вошла, закрыла окно и включила две лампы.

– Да, – сказала она. – На улице не очень приятно. – Она села на диван подле мисс Марпл. – Что вы вяжете?

– Да так, дорогая, детскую кофточку. Для младенца. Такие кофточки никогда не бывают лишними, молодые мамы довольны. Это второй размер. Я всегда вяжу второй размер. Из первого малыши уж больно быстро вырастают.

Пэт вытянула к каминному огню свои стройные ноги.

– Здесь сегодня уютно, – сказала она. – Камин, слабый свет, и вы вяжете детские вещички. Покойно и по-домашнему, как и должно быть в Англии.

– В Англии так и есть, – заметила мисс Марпл. – «Тисовых хижин» в ней не очень много, дорогая.

– Хорошо, если так, – сказала Пэт. – Не верится мне, что этот дом когда-то был счастливым. Что хоть один человек в нем был счастлив, несмотря на все их деньги, на все их богатство.

– Мне тоже не верится, – согласилась мисс Марпл. – Боюсь, счастье всегда обходило этот дом стороной.

– Может, здесь была счастлива Адель, – рассуждала Пэт. – Мы с ней никогда не встречались, так что этого я просто не знаю, но Дженнифер явно страдает, а Элейн вся извелась из-за молодого человека, которому она безразлична, и, скорее всего, в глубине души она это чувствует. Боже, как мне хочется отсюда уехать! – Она взглянула на мисс Марпл и неожиданно улыбнулась. – А знаете, Ланс мне сказал, чтобы я держалась поближе к вам. Он считает, что под вашим крылышком я буду в большей безопасности.

– Ваш муж – человек не глупый, – сказала мисс Марпл.

– Вы правы. Глупым Ланса не назовешь. Подурачиться он любит, это точно. Но он чего-то боится, а чего именно, не говорит. Мне ясно одно: кто-то в этом доме сошел с ума, а это всегда страшно, ведь ты не можешь себе представить, что такому человеку может взбрести в голову. Не знаешь, чего от него ждать.

– Бедная девочка, – пожалела собеседницу мисс Марпл.

– Да нет, все нормально. Пожалуй, я здесь уже закалилась.

Мисс Марпл участливо спросила:

– На вашу долю, милая, тоже выпало достаточно несчастья, да?

– Ну, в моей жизни были и хорошие времена. Прекрасное детство в Ирландии, езда верхом, охота, отличный дом, большой и просторный, по которому гулял свежий ветер, а солнца в нем было – хоть отбавляй. Если у тебя было счастливое детство, оно остается с тобой на всю жизнь, ведь правда? Это уже потом, когда я выросла, счастье словно куда-то улетучилось. Первый удар мне, наверное, нанесла война.

– Ваш муж был летчиком?

– Да. Через месяц после свадьбы самолет Дона сбили. – Она смотрела прямо перед собой, на огонь в камине. – Мне сначала хотелось умереть, уйти вместе с ним. Казалось, все так несправедливо, так жестоко. А потом, когда прошло время… мне даже стало казаться: оно и к лучшему, что все кончилось именно так. Дон был словно рожден для войны. Отважный, отчаянный, веселый. У него были все качества, какие нужны воину. И я почему-то чувствую, что в мирное время он бы потерял себя. Сидело в нем этакое… как бы сказать… заносчивое неповиновение. Оседлый образ жизни, изо дня в день одно и то же – он бы этого не выдержал. Обязательно ввязался бы в какую-нибудь драку. В каком-то смысле жизнь в обществе была ему противопоказана. Нет, он бы этого не выдержал.

– Очень важно, моя милая, что вы это поняли. – Мисс Марпл склонилась над вязаньем, подцепила петлю и стала считать про себя: – Три простых, две изнаночных, одну выпускаем, две вместе, – потом спросила: – А ваш второй муж, милая?

– Фредди? Фредди застрелился.

– Боже! Как это печально. Какая трагедия.

– Мы были очень счастливы вместе, – сказала Пэт. – Года через два, как мы поженились, я начала понимать, что Фредди… не всегда честен. Увидела: что-то у него не так. Но между нами все оставалось по-прежнему. Потому что Фредди любил меня, а я – его. Я пыталась закрыть глаза на его жизнь вне дома. Возможно, это была трусость с моей стороны, но изменить его я не могла. Изменить человека – это не под силу никому.

– Да, – подтвердила мисс Марпл. – Изменить человека – это никому не под силу.

– Я приняла его таким, каким он был, полюбила и вышла за него замуж, понимая, что с какими-то сторонами его натуры придется мириться. Но потом дела его совсем разладились, он растерялся – и застрелился. После его смерти я уехала в Кению, пожить у друзей. Оставаться в Англии, видеть старых знакомых, которые всё знали, просто не могла. Ну а в Кении я встретила Ланса. – Взгляд ее изменился, потеплел. Она продолжала смотреть в огонь, а мисс Марпл смотрела на нее. Наконец Пэт повернула голову и спросила: – Мисс Марпл, скажите откровенно, что вы думаете о Персивале?

– Ведь я его почти не знаю. Так, вижу за завтраком. Вот и все. По-моему, ему не очень нравится, что я сейчас здесь.

Пэт неожиданно засмеялась.

– Он ведь жуткий скряга. Дрожит над каждым пенсом. Ланс говорит, что он был таким всегда. И Дженнифер на него жалуется. Проверяет все счета вместе с мисс Доув. За каждый расход ее критикует. Но мисс Доув умудряется делать по-своему. Она – совершенно замечательная особа. Вы так не считаете?

– Да, считаю. Она напоминает мне миссис Латимер из моей собственной деревни, Сент-Мэри-Мид. Миссис Латимер возглавляла Женскую добровольную службу, группы девочек-скаутов, вообще почти все, что можно было возглавлять. И только лет через пять нам стало известно, что… Ой нет, сплетничать нехорошо. Тем более это такая тоска – слушать чьи-то рассказы о людях, которых ты никогда не видела, о местах, где никогда не бывала.

– А ваша Сент-Мэри-Мид – симпатичная деревушка?

– Ну, моя дорогая, не знаю, что есть симпатичная деревушка в вашем понимании. Что ж, там довольно мило. Живут довольно симпатичные люди, но и неприятных субъектов хватает. В этой деревне происходит много любопытного, как и в любой другой. Человеческая природа везде одинакова, правда?

– Я заметила, вы часто поднимаетесь к мисс Рэмсботтом, – сказала Пэт. – А я ее боюсь.

– Боитесь? Почему?

– Мне кажется, она сумасшедшая. Свихнулась на почве религии. Вы не думаете, что она по-настоящему… безумна?

– Безумна? В каком смысле?

– Мисс Марпл, вы хорошо понимаете в каком. Сидит целыми днями наверху, никогда не выходит и думает мрачные думы о греховодниках и греховодницах. В конце концов ей могло прийти в голову, что ее миссия в этой жизни – быть верховным судией.

– Это ваш муж так считает?

– Я не знаю, что считает Ланс. Он мне не говорит. Но я уверена в одном: он полагает, что это дело рук безумца и безумец этот – член семьи. Ну, Персиваль, я бы сказала, человек вполне здравый. Дженнифер просто глупое и отчасти жалкое создание. Нервозная, это есть, но не более. Что до Элейн… бывают такие девушки – странноватые, одержимые, словно натянутые пружины. Она по уши влюблена в своего молодого человека и ни на секунду не признается себе, что он хочет на ней жениться из-за денег.

– Вы считаете, он хочет жениться на ней из-за денег?

– Да. А вам так не кажется?

– Я бы не стала утверждать это с такой категоричностью, – сказала мисс Марпл. – Был такой Эллис, молодой мужчина, он взял в жены Марион Бэйтс, дочь богатого торговца скобяными изделиями. Девушка она была простая, бесхитростная, его прямо боготворила. И ничего, все у них сладилось. Мужчины вроде молодого Эллиса и этого Джералда Райта проявляют дурной нрав, если они взяли в жены бедную. Они так клянут себя за это, что на ней же и отыгрываются. Но если они берут в жены богатую, они продолжают уважать ее и в браке.

– Не представляю, – продолжала Пэт, хмурясь, – чтобы это был кто-то со стороны. А отсюда и атмосфера, что царит в доме. Все друг за другом наблюдают. Только что-нибудь все равно случится…

– Смертей больше не будет, – заявила мисс Марпл. – По крайней мере, мне так кажется.

– Как вы можете быть в этом уверены?

– Представьте, почти уверена. Понимаете, убийца выполнил свою задачу.

– Выполнил?

– Выполнил или выполнила. Это я так, для удобства.

– А какая задача перед ним стояла?

Мисс Марпл покачала головой – на этот счет полной ясности у нее, увы, не было.