Глава 14
1
Секунд десять инспектор Нил смотрел на мисс Марпл в крайнем изумлении. В первый миг он решил, что старушка просто свихнулась.
– Дроздов?
Мисс Марпл энергично закивала головой.
– Да, – подтвердила она и начала декламировать:
Зернышки в кармане
Кто найти готов?
В торт запек кондитер
Двадцать пять дроздов.
Вырвалось из торта
Птичье тюр-лю-лю,
Снилось ли такое
Блюдо королю?
Был король в конторе,
Вел доходам счет.
Королева в зале
Ела бутерброд.
За дворцом служанка
Вешала белье,
Дрозд – туда и сразу
Хвать за нос ее!
– Боже правый, – только и вымолвил инспектор Нил.
– Ведь все сходится, – развивала мысль мисс Марпл. – У него в кармане было зерно, да? Я прочитала в одной газете. Другие написали просто «крупа», но это может означать что угодно. «Завтрак фермера» или даже кукуруза… но там было зерно…
Инспектор Нил кивнул.
– Вот видите! – Мисс Марпл не скрывала своего торжества. – Рекс Фортескью. Но ведь «рекс» значит «король». В своей конторе. Теперь миссис Фортескью – это же королева в зале, которая ела бутерброд. Ну и, понятное дело, убийце ничего не оставалось, как нацепить Глэдис прищепку на нос.
– Вы хотите сказать, что все это – плод безумной фантазии? – спросил Нил.
– Я не стала бы спешить с выводами, но вообще история очень странная. А вы обязательно наведите справки насчет дроздов. Должны быть и дрозды.
В эту минуту дверь открылась, и сержант Хей с порога взволнованно произнес:
– Сэр!
Но, увидев мисс Марпл, тут же осекся.
Инспектор Нил, придя в себя, сказал:
– Спасибо, мисс Марпл. Я этим займусь. Раз уж вы приехали сюда из-за девушки, может быть, посмотрите вещи в ее комнате? Сержант Хей вам их покажет.
Мисс Марпл поняла, что аудиенция окончена, и засеменила к выходу.
– Дрозды, – буркнул себе под нос инспектор Нил.
Сержант Хей непонимающе уставился на него.
– Да, Хей, что у вас?
– Сэр, – взволнованно повторил сержант Хей. – Взгляните.
Он вытащил из-за пазухи какой-то предмет, завернутый в грязноватый носовой платок.
– Вот, нашел в кустарнике, – объявил он. – Могли выкинуть из любого окна в тыльной стене.
Он поставил предмет на стол перед инспектором, тот наклонился и с растущим возбуждением принялся разглядывать его. Это была почти полная банка мармелада.
Инспектор молча смотрел на нее. Смотрел сосредоточенно и как бы тупо. В действительности это значило, что перед мысленным взором инспектора в очередной раз возникает какая-то картина. Фантазия его работала вовсю. Вот полная банка мармелада, вот чьи-то руки аккуратно снимают с нее крышку, срезают тонкий слой мармелада, добавляют в него токсин и возвращают на место, тщательно разглаживают поверхность мармелада и снова закрывают банку крышкой.
На этом месте он остановился и спросил сержанта Хея:
– Они, что же, подают мармелад прямо в магазинной банке, не перекладывают в вазочку?
– Нет, сэр. Не перекладывают, это пошло еще со времен войны, когда с провизией было туговато. С тех пор так и подают в банке.
– Это, конечно, упрощало задачу, – пробурчал инспектор Нил.
– Мало того, – продолжал сержант Хей. – Из всей семьи мармелад на завтрак ел только мистер Фортескью (и мистер Персиваль, когда бывал дома). Остальные едят джем или мед.
Нил кивнул.
– А это, – сказал он, – делало задачу и вовсе простой, да?
После легкой перебивки перед его глазами возникла и ожила другая картинка. Завтрак, Рекс Фортескью сидит за столом. Вот он протягивает руку к банке с мармеладом, зачерпывает ложкой и намазывает мармелад на тост с маслом. Отравителю это куда проще, чем связываться с его чашкой кофе – и риска меньше, и спокойнее. И очень надежно. А потом? Снова перебивка, и новая картинка, на сей раз не такая четкая. Банка мармелада заменяется на другую, из которой выбрано ровно столько же. Дальше – открытое окно. Рука выкидывает банку с отравой в кусты. Только чья рука?
Человек, добавивший токсин в банку мармелада, мог и не сидеть за столом во время завтрака…
Деловым тоном инспектор Нил распорядился:
– Банку отдадим на анализ. Пусть выяснят, есть ли в мармеладе следы токсина. Спешить с выводами не будем.
– Ни в коем случае, сэр. Там, кстати, могут быть и отпечатки.
– Скорее всего, не те, которые нам нужны, – мрачно заметил инспектор Нил. – Наверняка будут отпечатки Глэдис, и Крампа, и самого Фортескью. Может быть, даже миссис Крамп, продавщицы из бакалеи и еще бог знает кого! Если кто-то добавил сюда токсин, он, конечно же, позаботился о том, чтобы не оставлять следов своей деятельности. В общем, повторяю, спешить с выводами не будем. Как в этом доме заказывают мармелад и где его хранят?
У прилежного сержанта Хея были припасены ответы на все эти вопросы:
– Мармелад и джемы приходят партиями – по шесть банок сразу. Когда банка пустеет, в буфетную приносят новую.
– Это означает, – сообразил Нил, – что отравить банку могли еще за несколько дней до того, как она попала на стол. И сделать это могли все, кто находился в доме или имел доступ к этому дому…
Словосочетание «доступ к дому» несколько озадачило сержанта Хея. Ему было непонятно, в каком направлении движется мысль его начальника.
Но самому Нилу его обоснование представлялось вполне логичным.
Если яд был подмешан в мармелад заранее, значит, тех, кто сидел за столом в то роковое утро, из списка подозреваемых можно исключить.
А это открывало новые и весьма интересные возможности.
В голове он уже прокручивал беседы с разными людьми – но теперь разговор будет строиться несколько иначе.
Он больше не попадет под влияние одной версии.
Он даже самым серьезным образом проверит версию старушки – как там ее зовут? – насчет детской считалочки. Потому что текст этой считалочки уж больно пугающе соответствует происшедшему в «Тисовой хижине». К тому же проливает хоть какой-то свет на то, что тревожило его с самого начала. На зернышки в кармане.
– Дрозды, – пробурчал Нил себе под нос.
Сержант Хей уставился на него.
– Да, сэр, – сказал он наконец. – Вы правы. Банку выбросили в кусты.
2
Инспектор Нил отправился на поиски Мэри Доув.
Он нашел ее в одной из спален первого этажа, она наблюдала, как Эллен оголяет кровать, снимая с нее вполне чистое с виду белье. На кресле лежала стопка чистых полотенец.
Инспектор Нил удивился.
– Кто-то собирается здесь остановиться? – спросил он.
Мэри Доув улыбнулась ему. В отличие от Эллен, которая была угрюма и мрачна, как фурия, Мэри хранила обычную непроницаемость.
– Я бы сказала, – ответила она, – что наоборот.
Нил вопросительно взглянул на нее.
– Эта гостевая комната была приготовлена для Джералда Райта.
– Джералд Райт? Кто это?
– Знакомый мисс Элейн Фортескью. – Мэри постаралась, чтобы голос ее звучал как можно бесстрастнее.
– Он собирался приехать сюда? Когда же?
– По-моему, он поселился в гостинице «Гольф» на следующий день после смерти мистера Фортескью.
– На следующий день?
– Так сказала мисс Фортескью. – Голос Мэри звучал совершенно нейтрально. – Она попросила меня приготовить комнату, хотела, чтобы он остановился в доме. А теперь, после еще двух… трагедий… уж пусть лучше живет в гостинице.
– «Гольф»?
– Да.
– Ясно, – сказал инспектор Нил.
Эллен собрала простыни и полотенца и вышла из комнаты.
Мэри Доув вопросительно взглянула на Нила.
– Вы хотели со мной о чем-то поговорить?
Нил дружелюбно начал:
– Хочу внести полную ясность в вопрос о том, когда что произошло. У всех членов семьи представление о времени оказалось слегка нарушенным – это можно понять. Вы же, мисс Доув, исключительно точно указывали время событий.
– Это тоже можно понять!
– Да… пожалуй… безусловно, я должен поздравить вас с тем, как вы управляете этим домом, несмотря на… панику… которую наверняка вызвали эти последние смерти. – Он смолк, потом полюбопытствовал: – Как вам это удается?
В этом вопросе крылось легкое коварство, ибо он уже понял: если в кольчуге, которую носила Мэри Доув, и есть слабое звено, то это довольство собственной деловитостью. Отвечая, она даже распрямила спину.
– Крампы, разумеется, хотели сразу же уйти.
– Мы не могли этого допустить.
– Знаю. Но я также сказала им, что мистер Персиваль Фортескью проявит… щедрость по отношению к тем, кто не оставил его в трудную минуту.
– А Эллен?
– Эллен никуда не собирается уходить.
– Эллен никуда не собирается уходить, – повторил Нил. – У нее крепкие нервы.
– Она обожает катастрофы, – объяснила Мэри Доув. – Как и миссис Персиваль. Катастрофа для нее – возможность лишний раз пощекотать себе нервы.
– Интересно… так вы считаете, что миссис Персиваль от всех этих трагедий… получала удовольствие?
– Нет… нет, конечно. Это было бы чересчур. Я бы сказала, что они дали ей возможность… встряхнуться, что ли.
– А как эти трагедии восприняли вы, мисс Доув?
Мэри Доув пожала плечами.
– Без приятных ощущений, – сухо ответила она.
У инспектора Нила снова возникло неуемное желание разбить ледяную корку, которой окружила себя эта женщина, и выяснить, что же скрывается за этой просчитанной деловитостью, за этой недосказанностью всего ее облика.
Он круто перешел к делу:
– Итак, время и место: последний раз вы видели Глэдис Мартин в холле перед чаем, и часы показывали без двадцати пять, верно?
– Да, я велела ей подать чай.
– А вы сами шли откуда?
– Сверху. Мне показалось, что за несколько минут до этого я услышала телефонный звонок.
– Видимо, трубку сняла Глэдис?
– Да. Кто-то ошибся номером. Спрашивал прачечную в Бейдон-Хит.
– И после этого вы Глэдис не видели?
– Минут через десять она внесла поднос с чаем в библиотеку.
– После того как туда вошла мисс Элейн Фортескью?
– Да, минуты через три или четыре. Тогда я поднялась наверх сказать миссис Персиваль, что чай готов.
– У вас так принято?
– О нет. Все выходят к чаю когда хотят, но тогда миссис Фортескью спросила меня, куда все подевались. Мне показалось, я слышала, как вниз спускается миссис Персиваль, но я ошиблась…
Нил прервал ее. Это было что-то новое.
– Вы хотите сказать, что слышали наверху чьи-то шаги?
– Да, как мне показалось, у лестницы. Но никто не спустился, вот я и поднялась наверх. Миссис Персиваль была в своей спальне. Она только что вернулась. С прогулки.
– С прогулки… Понятно. А времени было…
– По-моему, около пяти часов.
– А мистер Ланселот Фортескью появился… когда?
– Через несколько минут после того, как я снова спустилась… Я думала, он приехал раньше, но…
Инспектор Нил снова перебил ее:
– Почему вы решили, что он приехал раньше?
– Мне показалось, что я мельком уже видела его через окно, когда спускалась по лестнице.
– В саду?
– Мужская фигура мелькнула за тисовой изгородью, и я решила, что это он.
– Вы спускались вниз, позвав миссис Персиваль к чаю?
Мэри поправила его:
– Нет, не тогда. Раньше… мужчину я увидела, когда спускалась в первый раз.
Инспектор Нил внимательно посмотрел на нее.
– Вы в этом уверены, мисс Доув?
– Да, абсолютно. Поэтому я так и удивилась… когда мистер Ланселот Фортескью действительно позвонил в звонок.
Инспектор Нил покачал головой. Стараясь не выдавать волнения, он произнес:
– Видимо, вы заметили кого-то другого. Ведь поезд, на котором приехал Ланселот Фортескью, должен был прибыть в четыре двадцать восемь и опоздал на девять минут. То есть на станции Бейдон-Хит мистер Фортескью был в четыре тридцать семь. Несколько минут ему пришлось подождать такси – этим поездом всегда едет много народу. Со станции он уехал примерно без четверти пять (а человека в саду вы видели за пять минут до этого), ехать до «Тисовой хижины» не меньше десяти минут. Он расплатился с таксистом у ворот в лучшем случае без пяти пять. Нет, видеть Ланселота Фортескью вы никак не могли.
– Кого-то я видела, это точно.
– Да, кого-то видели. Уже темнело. Описать его не можете?
– О нет, его лица я, во всяком случае, не видела, но это был человек высокий и стройный. Поскольку мы ждали Ланселота Фортескью, я и решила, что это он.
– В какую сторону этот человек направлялся?
– Вдоль тисовой изгороди к восточной стороне дома.
– Там есть боковая дверь. Она заперта?
– Только на ночь, когда запираются все двери дома.
– То есть через эту дверь кто угодно может пройти в дом незамеченным?
Мэри Доув задумалась.
– Пожалуй, что так. Да. – Она быстро добавила: – Вы хотите сказать, что это его шаги я слышала чуть позже наверху? Что он там прятался?
– Что-то в этом роде.
– Но кто же?..
– Это мы скоро узнаем. Спасибо, мисс Доув.
Она уже повернулась, чтобы уйти, но инспектор Нил делано-равнодушным тоном спросил:
– Кстати, вам ничего не известно насчет дроздов?
Кажется, впервые ему удалось застать Мэри Доув врасплох. Она круто обернулась:
– Я… что вы сказали?
– Я спросил, известно ли вам что-нибудь о дроздах.
– Вы имеете в виду…
– Да, да, дроздов, – повторил инспектор Нил.
И придал своему лицу выражение – глупее некуда.
– Вы насчет этой дурацкой истории, которая случилась летом? Но какое она имеет… – Она осеклась.
– Кое-какие разговоры об этом до меня дошли, – дружелюбно заметил инспектор Нил, – но я решил, что точнее вас мне не расскажет никто.
Мэри Доув уже взяла себя в руки, стала, как всегда, бесстрастной и точной.
– Я считаю, что это была глупая и злая шутка, – заговорила она. – На рабочий стол в кабинете мистера Фортескью кто-то подбросил четырех мертвых дроздов. Стояло лето, окна были открыты, и мы все решили, что это побаловался сын садовника, хотя тот наотрез отказывался. Но этих дроздов действительно подстрелил садовник, и они висели на деревьях.
– И кто-то их оттуда срезал и подкинул на стол мистеру Фортескью?
– Да.
– Что-нибудь за этим стоит? Может, дрозды что-то символизируют?
Мэри покачала головой:
– Не думаю.
– Как к этому отнесся мистер Фортескью? Он был взбешен?
– Естественно.
– Но нельзя сказать, чтобы это его сильно расстроило?
– Честно говоря, не помню.
– Понятно, – сказал инспектор Нил.
Продолжать разговор он не стал. Мэри Доув еще раз повернулась, чтобы уйти, но на сей раз как бы неохотно, будто хотела разузнать, что там у него на уме. А неблагодарный инспектор Нил в эту секунду злился на мисс Марпл. Она намекнула, что дрозды – это неспроста, и вот вам, пожалуйста! Пусть не двадцать пять, но все-таки! Символика соблюдена!
Но дело было слишком давно, летом – какая тут может быть связь? Трудно себе представить. Мистика мистикой, дрозды дроздами, но он будет продолжать логично и трезво расследовать убийство, которое совершил отнюдь не глупый убийца и отнюдь не беспричинно. И все же… придется не выпускать из виду и возможности иного свойства, имеющие мало общего со здравым смыслом.
