В «Литтл-Пэддоксе» завтрак тоже был в самом разгаре. Мисс Блэклок, шестидесятилетняя хозяйка дома, сидела во главе стола. Она была в домашнем платье, с которым совершенно не гармонировало ожерелье из крупного фальшивого жемчуга. Мисс Блэклок читала статью Лейн Норкотт, напечатанную в «Дейли мейл». Джулия Симмонс рассеянно перелистывала «Дейли телеграф». Патрик Симмонс разгадывал кроссворд в «Таймс». Мисс Дора Баннер с головой ушла в местный еженедельник, не замечая ничего вокруг.

Мисс Блэклок тихонько хихикнула. Патрик пробормотал:

– Ага! Значит, не «авторитетный», а «авторитарный» – вот где я ошибся!

И вдруг мисс Баннер закудахтала, как испуганная наседка:

– Летти, Летти, ты видела? Что это?

– В чем дело, Дора?

– Какое странное объявление! В нем написано, что в «Литтл-Пэддоксе» произойдет убийство. Прямо так и написано, черным по белому…

– Дора, дорогая, не волнуйся… Покажи.

Мисс Баннер послушно протянула газету мисс Блэклок и ткнула дрожащим пальцем в загадочные строчки:

– Вот, смотри.

Мисс Блэклок взглянула. Брови ее поползли вверх. Окинув стол испытующим взором, она громко прочла:

– «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В „ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ“ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!» Патрик, это твои выдумки? – вопрошающий взгляд Летиции Блэклок остановился на красивом молодом повесе, сидевшем на противоположном конце стола.

Патрик Симмонс начал поспешно оправдываться:

– Да вы что, тетя Летти?! Как вы могли подумать? И вообще, почему я?

– Потому что с тебя станется, – жестко сказала мисс Блэклок. – Такие шуточки в твоем стиле.

– Шуточки? Господь с вами, тетя Летти!

– Тогда, может, это твоих рук дело, Джулия?

– Разумеется, нет, – ответила Джулия со скучающим видом.

Мисс Блэклок пробормотала:

– Неужели это миссис Хаймес?…

И взглянула на уже опустевшее место за столом.

– Нет, как-то непохоже, что у нашей Филиппы вдруг прорезалось чувство юмора, – откликнулся Патрик. – Она у нас особа серьезная.

– Тогда чья это выдумка? – спросила, позевывая, Джулия. – И вообще, что это означает?

– Наверное, какой-то глупый розыгрыш, – с расстановкой произнесла мисс Блэклок.

– Но зачем? – воскликнула Дора Баннер. – С какой целью? Если это шутка, то очень неумная шутка, дурного тона!

Ее дряблые щеки негодующе затряслись, а подслеповатые глаза возмущенно сверкнули.

Мисс Блэклок улыбнулась:

– Не волнуйся, Банни. Ничего страшного, просто кто-то решил пошутить. Хотелось бы только узнать, кто именно.

– В объявлении говорится «сегодня», – напомнила мисс Баннер, – сегодня в восемнадцать тридцать. Как ты думаешь, что будет?

– Будет смерть, – загробным голосом произнес Патрик. – Сладкая смерть!

– Прекрати сейчас же! – цыкнула на него мисс Блэклок, а мисс Баннер тихо взвизгнула от ужаса.

– …Но я имел в виду всего лишь торт, который готовит Мици, – снова принялся оправдываться Патрик. – Вы же знаете, мы называем его «Сладкая смерть».

Мисс Блэклок рассеянно улыбнулась.

Однако мисс Баннер не унималась:

– И все-таки, Летти, как ты думаешь?…

Подруга не дослушала. Она старалась казаться беспечной.

– Я знаю только одно, – сухо сказала мисс Блэклок, – в полседьмого к нам пожалует, сгорая от любопытства, добрая половина поселка. Поэтому на твоем месте, Банни, я бы лучше поинтересовалась, есть ли у нас какая-нибудь выпивка.

– А ведь ты волнуешься, Летти!

Мисс Блэклок вздрогнула. Она сидела за письменным столом и рассеянно рисовала на промокашке рыбок. Подняв голову, Летиция посмотрела на встревоженную подругу. Что ей было сказать Доре Баннер? Банни нельзя волноваться, нельзя расстраиваться. Мисс Блэклок помолчала, раздумывая… Они с Дорой Баннер вместе учились в школе. В те давние времена Дора была светловолосой, голубоглазой глупышкой. Но глупость ее никому не мешала. С Дорой охотно общались, потому что она была веселой, жизнерадостной и хорошенькой. Подруги считали, что ей нужно выйти замуж за симпатичного военного или за сельского присяжного. Дора обладала массой достоинств: она была нежной, заботливой, верной. Но жизнь жестоко обошлась с бедняжкой. Доре пришлось самой зарабатывать себе на хлеб. И хотя она была очень старательной, ее повсюду преследовали неудачи. На долгое время Летиция с Дорой потеряли друг друга из виду. Но полгода назад мисс Блэклок получила письмо, сумбурное и патетическое. Дорино здоровье было подорвано. Она жила в крохотной каморке, пытаясь хоть как-то просуществовать на мизерную пенсию. Ей хотелось бы брать на дом вышивание, но из-за ревматизма она не могла и этого. Банни с умилением вспоминала школьную дружбу… Жизнь, конечно, развела их… но, может быть… вдруг… подруга не откажется ей помочь?

И мисс Блэклок поддалась внезапному порыву. Бедная Дора, бедная, милая, глупенькая, пухленькая Дора! Летиция бросилась к Доре и привезла ее в «Литтл-Пэддокс», сказав, что одной вести хозяйство тяжело и ей нужна помощница. Жить Доре оставалось недолго – так по крайней мере уверяли врачи. И все же порой мисс Блэклок чувствовала, что взяла на себя непомерно тяжелую ношу. Бедняжка Дора постоянно все путала, портила нервы вспыльчивой домработнице-иностранке, теряла счета и письма, а временами просто доводила мисс Блэклок до белого каления. Бедная, бестолковая старушка Дора, она такая преданная, так искренне хочет помочь, так гордится тем, что она нужна и приносит пользу, но, увы, она так ненадежна!..

– Не надо, Дора. Я же тебя просила, – резко оборвала подругу мисс Блэклок.

– Ой! – виновато заморгала мисс Баннер. – Да, конечно… Я просто забыла. Но… ты ведь действительно…

– Волнуюсь? Отнюдь. По крайней мере, – добавила Летиция, стараясь быть правдивой, – не из-за этого. Ты ведь имела в виду нелепое объявление в «Газете»?

– Да… По-моему, даже если это шутка, она какая-то злобная.

– Злобная?

– Да. От всей этой затеи веет злобой. В общем… нехорошая это шутка, вот что!

Мисс Блэклок задумчиво поглядела на подругу. Кроткие глаза, большой упрямый рот, слегка вздернутый носик. Бедная Дора, от нее с ума можно сойти! Бестолковая, преданная Дора… О господи, сколько же с ней хлопот! А теперь еще и это… Кто бы мог подумать, что у выжившей из ума милашки еще сохранился нюх на нравственные и безнравственные поступки?!

– Что ж, похоже, ты права, Дора, – промолвила мисс Блэклок. – Это дурная шутка.

– Не нравится мне она, совсем не нравится! – с внезапной яростью выпалила мисс Баннер. – Я боюсь! – И неожиданно добавила: – Да и ты тоже боишься, Летиция.

– Вздор! – бодро возразила мисс Блэклок.

– Я уверена, затевается что-то опасное. Это как бомба в конверте…

– Да ладно тебе нагнетать! Просто какой-то недоумок решил сострить.

– Не вижу ничего смешного.

И действительно, ничего смешного тут не было. Лицо мисс Блэклок выдало ее потаенные мысли, и Дора торжествующе воскликнула:

– Я же говорила! Ты тоже так думаешь!

– Но, Дора, дорогая…

Мисс Блэклок не договорила. В комнату, словно цунами, ворвалась молодая женщина; ее пышная грудь бурно вздымалась под тесным свитером. Широкая пестрая юбка была посажена на корсаж, вокруг головы обмотаны сальные черные косы. Черные глаза метали молнии.

– Я могу вам обращаться, пожалуйста, да?

Мисс Блэклок вздохнула:

– Разумеется, Мици. Что стряслось?

Право же, подчас ей казалось, что лучше самой готовить еду и вести хозяйство, нежели терпеть бесконечные истерики домработницы-беженки.

– Я не ходить вокруг и возле… Я говорить прямо… Я давать предупреждение о уход… и уходить… уходить сейчас!

– Сейчас? Но почему? Тебя кто-то расстроил?

– Расстроил, да! – трагически воскликнула Мици. – Я не хочу умирать! Я уже бежал в Европа. Моя семья – они все умирали… их убивать, всех: и мама, и маленький брат, и моя такая милая маленькая племянница… все, все убивать. Но я убежать, прятаться, прийти в Англия. Я работать. Я делаю работа, какая никогда не делала на моя родина… Я…

– Да-да, ты говорила, – решительно оборвала мисс Блэклок Мици, по сто раз на дню повторявшую одно и то же. – Но все-таки мне непонятно, почему ты решила уйти именно сегодня?

– Потому что они опять приходить меня убивать!

– Кто?

– Мои враги. Наци! Они узнавать, что я здесь, и приходить убивать. Я об это читаль, да, я читаль газет!

– Ты имеешь в виду нашу «Газету»?

– Вот, здесь написано, – Мици достала из-за спины «Газету». – Видишь, здесь они прямо говорить: «Убийство». Убийство в «Литтл-Пэддоксе». Или это не значит здесь? Сегодня вечер, в половина седьмого. Ай! Я не хочу ждать, когда меня убивать… Нет!

– Но почему ты считаешь, что это про тебя? Мы, например, думаем, что кто-то просто пошутил.

– Пошутил? Разве убивать – это шутка?

– Нет, конечно. Но, дорогая девочка, если бы кто-нибудь захотел тебя убить, он бы не стал давать объявление в газете.

– Да? – Мици призадумалась. – Вы хотите сказать, они никто не хотеть убивать? А может, они хотеть убивать вас, мисс Блэклок?

– В жизни не поверю, что кто-то решил меня убить, – беспечно заявила мисс Блэклок. – И главное, Мици, я совершенно не понимаю, зачем убивать тебя. Ну, зачем, скажи на милость?

– Потому что они плохие… очень плохие. Я вам уже говорить: и маленький брат, и мама, и моя такая милая маленькая племянница…

– Да-да, конечно, – ловко остановила поток словоизлияний мисс Блэклок. – Но все равно мне не верится, что тебя хотят убить, Мици. Хотя если ты твердо решила уйти, причем предупредив меня за пять минут до своего ухода, я не в силах тебе помешать. Но учти, ты сделаешь огромную глупость, – уже другим тоном произнесла мисс Блэклок и поспешила добавить, заметив, что Мици заколебалась: – Говядина, что прислал к обеду мясник, по-моему, слишком жесткая.

– Я буду готовить гуляш, специальный гуляш.

– Специальный так специальный. А кстати, ты не могла бы сделать сырные палочки? Ну, из того засохшего куска сыра… А то ведь к нам могут сегодня пожаловать гости.

– Сегодня? Что значит «сегодня»?

– То и значит. В половине седьмого.

– Но… это же время, которое написать газета! Кто придет? Зачем придет?

– На похороны, – сказала, подмигнув, мисс Блэклок и добавила, пресекая дальнейшие возражения: – Все, Мици, хватит. Мне некогда. Ступай и, пожалуйста, поплотнее закрой за собой дверь.

– Так… на некоторое время покой обеспечен, – вздохнула хозяйка дома, когда дверь за ошарашенной Мици захлопнулась.

– Ах, Летти! Ты такая деловая! – восхищенно воскликнула мисс Баннер.