Аллейн
I
– В общем, вот так, – сказал суперинтендант Уильямс. – Здесь вся история и те, кто в ней замешан. Или не замешан, пока не ясно. Я подумал: все равно придется вызывать вас, так зачем нам самим лезть в дерьмо и путаться под ногами? Не то чтобы мы не могли справиться сами, но у нас дел по горло, а людей кот наплакал. Вот я и позвонил в Ярд.
– Очень мило, – сухо отозвался Аллейн, – и довольно необычно. Мы вам очень обязаны, верно, Фокс?
– Да, спасибо за сотрудничество, – от души поблагодарил инспектор Фокс.
Они ехали из полицейского участка Литтл-Кодлинга к Грин-лейн. Было около десяти утра. Поселок в лучах весеннего солнца выглядел красочным и живописным. Австрийская горничная мисс Картелл мирно вытряхивала в саду ковры. Почтальон со своей сумкой, как обычно, объезжал участки. В доме мистера Пириода, насколько его можно было разглядеть со стороны, также не наблюдалось никакого беспокойства. Немного странной казалась только группа из трех рабочих, которые, опустив головы, стояли рядом с автокраном и беседовали с водителем. В их поведении чувствовалась какая-то скованность или тревога. У одного был весьма раздраженный вид.
Более острый взгляд, впрочем, мог заметить, что почти во всех домах, скопившихся вокруг лужайки, за окнами стояли люди и внимательно следили за приближавшейся машиной. Даже почтальон остановил велосипед и стал смотреть на нее, опершись ногой о землю. Джордж Коппер беспокойно маячил на дорожке у своего гаража, рядом с ним пристроились две женщины, подросток и трое мальчишек. Женщины что-то шептали, прикрыв ладонями рот.
– Весь поселок стоит на ушах, – заметил суперинтендант Уильямс. – Приехали, Аллейн.
Они свернули в переулок. Он был перегорожен тросом, протянутым между уличным столбом и дорожным знаком с надписью «В объезд». Недалеко от поворота начинался глубокий ров, обрамленный с одной стороны аккуратным бортиком из выброшенной наверх земли, а с другой – цепочкой тяжелых труб. Как раз напротив ворот мистера Пириода между ними зиял большой просвет, а в дальнем конце канавы одна труба торчала дальше остальных.
Один из рабочих отошел в сторону от подъезжавшей машины, и она затормозила позади грузовика.
Ярдах в двухстах от этого места, у боковых ворот в сад мистера Пириода, стоял сержант Райкс. Он переминался с ноги на ногу рядом с кучей досок, горой инструментов, железной стремянкой и человеческим телом, завернутым в непромокаемый брезент. Неподалеку, на другой стороне лужайки, остановился еще один автомобиль. Из него вышел немолодой, хорошо одетый мужчина с холеными руками и направился к приехавшим полицейским.
– Доктор Электон, наш окружной хирург, – представил его суперинтендант Уильямс.
– Неприятное дельце, – заметил доктор Электон. – Весьма неприятное. Даже не представляю, что вы об этом скажете.
– Мы можем взглянуть на тело? – спросил Аллейн.
– Да, конечно.
– Сержант, помогите с трупом, – распорядился Уильямс. – Лучше загородить его со стороны домов.
– А я пока объеду лужайку, – сказал доктор Электон и быстро совершил этот маневр.
Райкс и Уильямс подняли с мертвеца брезент и отодвинули в сторону. Аллейн и Фокс, всегда деликатные в таких делах, сняли шляпы; доктор Электон с удивлением посмотрел на них, но сделал то же самое.
Тело мистера Картелла лежало на спине. Вид у него был очень неприглядный – мокрый от грязи и воды, с окровавленным черепом. Неузнаваемое лицо превратилось в блестящую глиняную маску, а волосы слиплись колтуном. Одежда, скомканная и измятая, в мутных пятнах и потеках, состояла только из брюк, рубашки и домашнего халата. На ногах были черные носки и красные кожаные шлепанцы. Одна рука судорожно вцепилась в землю. Между скрюченных пальцев еще сочились струйки вязкой жижи.
Аллейн присел на корточки, не притрагиваясь к телу. Вид трупа ничего ему не сказал. Ни руки, ни голова, ни одежда не давали ни малейшего намека на то, чем занимался этот человек. Будь у него хоть одна деталь, связывавшая жертву с прошлым, суперинтендант извлек бы больше пользы из своего осмотра.
После короткой паузы Аллейн вернул на место брезент, поставил ногу на земляной бордюр и заглянул в канаву.
– Так-так. Значит, тело нашли внизу? – прорезал тишину его мощный и глубокий голос.
– Прямо там, где вы стоите. Лицом вниз. А сверху лежала труба, – пояснил суперинтендант Уильямс.
– Понятно.
– Рабочие подумали, что, может, он еще жив. И стали вытаскивать наверх. Та еще работенка, – вздохнул Уильямс. – Пришлось использовать кран.
– Когда вы его увидели, он выглядел так же, доктор Электон?
– Да. Множественные травмы черепа. Но я сделал только поверхностный осмотр. Могут быть другие повреждения.
– Можно мне поговорить с рабочими?
Райкс кивком пригласил их подойти, и они неохотно приблизились. Один, самый высокий, все время вытирал руки о грязную тряпицу.
– Доброе утро, – поздоровался Аллейн. – Ну что, нелегко вам пришлось сегодня?
Высокий мужчина кивнул. Один из его товарищей добавил:
– Просто жуть.
– Расскажите, пожалуйста, что произошло. Когда вы его нашли?
Инспектор Фокс незаметно достал блокнот.
– Когда пришли на работу. Часов в восемь или около того, – ответил верзила. Судя во всему, он был у рабочих за старшего.
– Вы его сразу заметили?
– Не то чтобы сразу, сэр. Постояли, перекинулись парой слов. Обмозговали, что будем делать. Сняли куртки. Но стояли мы не здесь, а подальше. Видите, где грузовик? Вон там.
– Понятно. И потом?
– Потом пошли сюда. Смотрю: а мостика из досок нет. И одной трубы тоже. Я говорю: «Какого черта? Кому понадобились доски и труба?» Так ведь было дело, верно? – обратился старший к остальным.
– Верно, верно, – ответил хор голосов.
– Я уже рассказывал это мистеру Райксу. Мы все ему рассказали.
– Все в порядке, Билл, – успокоил его Уильямс. – Просто суперинтендант хочет услышать это лично.
– Да, если вы не против, – кивнул Аллейн. – Хочу прояснить, так сказать, общую картину. Всегда лучше получать информацию из первых рук.
Старшина покачал головой.
– Глупая вышла история. Как ни крути, а мы отвечаем за свою работу. Оставили полный порядок: настил из досок, лампы. Как говорится, все в целости и сохранности. А теперь что?
– Лампы? Я видел одну, в конце канавы. Здесь стояла другая?
– А как же? Чтобы мостик было видно. Мы это сразу заметили. Лампа исчезла. Она валялась в канаве.
– Понятно. Кстати, я вижу, вы тут вырыли приличную траншею. Это магистральный выводной коллектор?
Рабочие кивнули. Старшина подтвердил, что так оно и есть.
– Вот, посмотрите, канава очень глубокая, – показал он рукой. – Глубже не придумаешь. Четырнадцать и три до дна, а почва что твое болото, тяжелая и мокрая. Железо вязнет. Ну ладно. Когда работаешь на открытом грунте, нужна техника безопасности. Лампы. Настилы. Удобные подходы. Мы так и сделали, все как положено. И вот что мы нашли! Ну ладно. Короче, сразу было ясно: тут что-то не так. Вот я и говорю: «Где эта чертова лампа?» Подошел к краю и посмотрел вниз. И увидел.
– Что именно?
Старшина вытер руки о тряпку.
– Сперва я увидел трубу, всю в грязи, а рядом – электрический фонарик.
– Он принадлежал покойному, – вставил Уильямс. – Слуга его узнал, и я решил оставить все на месте.
– Хорошо. А потом? – обратился Аллейн к старшине.
– Короче, я все это увидел и – сейчас как вспомнишь, даже как-то чудно становится – хотел уже поднять шум из-за трубы, но вдруг смотрю, там еще что-то лежит. Торчат наружу, а сами наполовину в жиже. Я про его ноги. И все как будто не по-настоящему. Я и говорю парням: «Эй, а это что такое?» Смешно! Я ведь сразу понял, что это.
– Понимаю.
– Потом мы взяли грузовик и достали из траншеи трубу и доски. Вытянули краном. Доски там и лежат, где мы их бросили. Трубу мы тоже с него сняли и оттащили в другой конец. Тогда все лучше стало видно. Парень завяз. Утонул в грязи под собственным весом. Я-то сразу понял, что он покойник. Уже по затылку было ясно. Но… – Старшина недовольно покосился на Райкса. – В общем, мне плевать, кто что говорит, но нельзя было так все оставлять. Что-то надо было делать.
Райкс скептически хмыкнул и посмотрел на Аллейна.
– Думаю, он прав, сержант, – заметил Аллейн, и старшина с благодарностью кивнул.
– Короче, мы его вытащили, сэр. Работенка оказалась скверная, если учесть глубину, и воду, и то, в каком он был виде. Достали и видим – труп! Кранты. По-любому. Тогда мы всех разбудили в доме, и они сразу забегали и вызвали доктора.
– Ясно. Ясней не бывает. Теперь вот что. Вы достаточно хорошо разглядели, как он лежал, хотя впечатление, конечно, уже немного смазалось. Это естественно. Насколько я понял, голова была там, значит, он оказался не прямо под тем местом, где находились доски, а под углом к нему. Ноги ниже, голова левее. Теперь левая рука. Она была вытянута вверх? Вот так? И согнута в локте? А правая отброшена в сторону – вот так?
Старшина и его товарищи энергично закивали. Один из рабочих пробасил:
– В самую точку, да?
Второй поддакнул:
– Похоже на то.
А старшина даже присвистнул в знак одобрения.
– Хорошо, – продолжал Аллейн, – он вцепился в комок грязи, и вы видели, где его пальцы вошли в стенку траншеи, так? Отлично. Как лежали доски: наполовину под ним, наполовину сверху?
– Именно так, сэр.
– Тут ясно видно, где были доски перед тем, как рухнул мост, – вмешался Уильямс. – Как говорится, где тонко, там и рвется. Ближе к воротам доски просто упирались в край траншеи. Видите, остались борозды в том месте, где они сползли по склону? Стоило ему поставить на них ногу, как все свалилось вниз.
Рабочие возмущенно загудели. Ничего подобного, доски стояли крепко. Они все проверили: мост перекрывал землю на добрых шесть футов с каждой стороны канавы, он мог выдержать любого человека.
– Верно, – согласился Аллейн. – Взгляните сами, Уильямс. Это старые борозды. Доски углубились в почву, но стояли намертво.
– Вот именно, сэр, – обиженно подтвердил старшина.
– Прекрасно, а теперь посмотрим на упавший фонарь, – предложил Аллейн.
Рабочие взяли стремянку и извлекли лампу со дна траншеи, примерно в двух футах от того места, где лежало тело. Она испачкалась в грязи, но не разбилась. Рабочие показали железную стойку, на которой держалась лампа. Стойка была вытянута из земли и валялась на краю канавы.
– Когда вы уходили вчера с работы, лампа горела?
– Так же как и все остальные. А когда мы пришли утром, все горели, кроме этой.
– Взгляните, Фокс. – Аллейн показал лампу инспектору, и тот внимательно ее рассмотрел.
– В ней увернули пламя, – сказал он тихо. – И довольно сильно.
– Разберитесь с этим, ладно? – Аллейн повернулся к рабочим: – И еще одно. Что было с трубой, когда вы уходили вечером? Она лежала на этом месте, вплотную к другим трубам?
– Да, сэр. – Старшина переглянулся с товарищами и раздраженно добавил: – А если кто думает, что ее могли убрать случайно, пусть прочистит себе мозги. Это трубы магистрального коллектора. Поднять их можно только краном, а чтобы сдвинуть с места, понадобится рычаг. Да что там! Попробуйте убрать одну из них, если не верите. Просто попробуйте. И все станет ясно.
– Я вам и так верю, – кивнул Аллейн. – Пока это все, что мы хотели от вас узнать. Мы составим письменный отчет по вашим показаниям, а потом вам придется заглянуть в участок и посмотреть, все ли там правильно. Если да, надо будет его подписать. Если нет, вы поможете нам его исправить. До сих пор вы действовали абсолютно верно, и я полагаю, что мистер Уильямс и сержант Райкс охотно с этим согласятся.
– Все правильно, – подтвердил Уильямс. – Никаких претензий.
Рабочие с облегчением удалились.
– Первое, что я хотел бы узнать, Боб, – сказал Аллейн, – какого черта творилось на этой лужайке? Вы только взгляните. Можно подумать, что тут толпился весь поселок. Вечерние туфли, женские боты, мужские ботинки, мокасины… А сверху все истоптано резиновыми сапогами. Большая часть следов оставлена еще до момента смерти – кроме, наверное, сапог, – но что, черт возьми, тут произошло?
– Тут была веселая пирушка, – ответил Уильямс. – Гости носились по всем улицам. К нам поступали жалобы. Вечеринку устроила хозяйка Большого дома – поместья Бэйнсхолм.
– Еще одна причуда леди Бантлинг, – сухо добавил доктор Электон. – Дело кончилось собачьей дракой. Меня вызвали в полтретьего ночи, и я наложил повязку ее мужу. Псов к этому времени уже растащили. Насколько я понял, гвоздем программы была «охота за сокровищами».
– Вот черт! – в сердцах произнес Аллейн. – Значит, разбираться со следами теперь бесполезно: это все равно что искать отпечатки ног в виноградной давильне. Долго продолжалась вечеринка?
– Когда я ложился, они еще шумели, – ответил доктор Электон. – Где-то около двенадцати. Потом меня снова разбудили, но я уже об этом говорил.
– Ладно, по крайней мере мы сможем выяснить, были ли в это время целы доски и фонарь. А пока давайте осмотрим местность и добавим в эту кашу свои отпечатки. Погодите, а это что такое?
Он остановился перед одной из труб. Снизу имелось небольшое углубление, словно в этом месте из-под нее выскребли землю. Аллейн нагнулся и достал из ямки листок почтовой бумаги.
Уильямс заглянул через его плечо.
– Стихи, – произнес он брезгливо.
На бумажке были написаны две строчки.
Аллейн прочитал их вслух:
– «Потерял ориентир?
Загляни скорей в сортир».
– Изысканно, ничего не скажешь, – усмехнулся доктор Электон.
– Судя по всему, это подсказка, – заметил Фокс, и Аллейн передал ему листок.
– Если бы все остальное было так же просто, – пробормотал суперинтендант.
– Что вы об этом думаете, Аллейн? – спросил Уильямс. – Произошел несчастный случай?
– А как по-вашему?
– Вряд ли.
– И я того же мнения. Взгляните сюда. Доски передвинули вперед, чтобы они держались на самом краешке траншеи. Покойный оставил на земле только один след – там, где раньше лежали доски и почва была довольно мягкой. Отсюда следует, что он шел со стороны ворот, по твердой дорожке, где не осталось отпечатков ног. Очевидно, в левой руке он держал фонарь. Упав, он резко подался вперед и выронил фонарик, и одна из досок подскочила в воздух и ударила его по лицу. Это только мои догадки, но я думаю, что после осмотра доктор Электон обнаружит, что у жертвы сломан нос. И поскольку он упал лицом в грязь, перелом мог быть вызван именно доской. Дальше. Лампу своротили с железной стойки. Стойку воткнули в землю под углом, так что она свисала над траншеей между двумя трубами – сдвинутой и той, что рядом. Кстати, втыкали ее дважды: рядом есть второе отверстие. Значит, лампа была далеко, и он не мог за нее ухватиться. Собака большая?
– Что? – удивленно спросил Уильямс.
– Ее следы остались после сапог рабочих. Очевидно, собака была крупной.
– Пикси, – обронил долго молчавший Райкс.
– Ну да, – скривился Уильямс. – Это она.
– Полоумная дворняга, мистер Аллейн, – пояснил сержант Райкс. – Покойный джентльмен называл ее боксером. Он обычно выгуливал Пикси перед сном, всегда в одно и то же время – ровно в час ночи. Шум был ужасный. Соседи часто жаловались, – добавил Райкс с интонацией человека, который хорошо знает, о чем говорит.
– Пикси в отличной форме, – заметил Аллейн, – она перемахнула через ров. На другой стороне должны быть следы. Взгляните на правую руку Картелла, Электон.
Доктор так и сделал.
– Вижу следы травмы, – сообщил он. – Вспухшие рубцы, вокруг ладони заметная вмятина.
– Как насчет кожаного поводка, который резко сдернули с руки?
– Вполне может быть.
– Теперь стойка, Фокс.
Инспектор наклонился к земле, не сходя с твердой дорожки на лужайке. Он бережно поднял железную опору и протянул Аллейну с таким видом, словно это было какое-то хрупкое и ценное изделие.
– Тут есть следы, мистер Аллейн, – сказал инспектор. – Края потерты. Как будто что-то обвилось вокруг стойки, а потом резко сорвалось.
– Наверно, после того как Картелл упал, Пикси перепрыгнула через канаву, выдернув из его руки поводок. Собака сначала запуталась вокруг стойки, потом вырвала ее из земли и удрала. Лампа упала в ров. Примерно так. Кстати, кто-нибудь знает, где Пикси?
– Может быть, спросить в доме? – предложил Райкс.
– Не к спеху. Пока это только пустые догадки.
– А по-моему, звучит вполне правдоподобно, – возразил Уильямс.
– Сойдет за рабочую версию. Но одно осталось непонятным, – продолжал Аллейн, – почему фитиль в лампе был увернут почти до нуля?
– В самом деле! – воскликнул сержант Райкс.
– Очень странно, – пробормотал Уильямс, рассматривая стойку. – Видите нижнюю часть опоры? Казалось бы, ее должны были вытащить из почвы чистой или одинаково грязной со всех сторон. Но она испачкана только с одного бока, а с другого ее как будто вытерли.
– Я вижу, вы не зря едите свой хлеб, – заметил Аллейн.
– Да ладно вам! – отмахнулся Уильямс. В прошлом он стажировался вместе с Аллейном.
– Взгляните на то место, которое раньше находилось под трубой. Оно не так сильно затоптано, как остальные. Видите на земле отметины? Косые углубления в сторону ямы?
– И что?
– Фокс, попробуйте.
Инспектор, все еще державший стойку за верхушку, осторожно приложил ее к одной из вмятин.
– Подходит, – сказал он. – Отличный рычаг.
– Если так, понятно, почему одна сторона осталась чистой. Заверните ее и отложите в сторону. Скоро приедут криминалисты, и мы сделаем слепок.
– А что не так с этой стойкой? – спросил доктор Электон.
– Мы думаем, что ее могли использовать как рычаг, чтобы поднять трубу. На самой трубе теперь вряд ли что-нибудь осталось, но посмотреть стоит. – Аллейн прошел до конца траншеи и присел рядом с лежавшей в стороне трубой. – Следы наверняка есть, – пробормотал он себе под нос. – Только чуть подальше. Мы найдем их, когда ее поднимут.
Вернувшись к остальным, Аллейн немного постоял, разглядывая место преступления. Налетевший ветер приподнял край брезента, и тот слегка задрожал, словно лежавший под ним мистер Картелл начал шевелиться. Фокс подошел и заботливо подоткнул выбившийся конец.
– Если верно, что к любому делу надо относиться непредвзято, – задумчиво произнес Аллейн, – то это верно и в данном случае. Не знаю, стоят ли чего мои догадки, но все-таки я вам их изложу. Судя по тому, что я увидел, преступление было тщательно продумано. Незадолго до появления Картелла кто-то сдвинул доски так, что они едва держались на конце канавы. Потом он убавил огонь в лампе и спрятался: скорее всего лег за ближайшей трубой. Картелл подошел, ведя на поводке собаку. Как только он ступил на мост, тот провалился. Доска ударила его в лицо и оглушила. Натянувшийся поводок впился в его правую руку и сорвался. Собака перепрыгнула через траншею, запуталась вокруг железной стойки, опрокинула лампу, и та упала в ров. Преступник вылез из укрытия, использовал стойку как рычаг и свалил трубу в канаву. Она рухнула с высоты четырнадцати футов, убив жертву. Потом… постойте! А это что такое? – Аллейн наклонился над канавой и вгляделся в грязь. – Боюсь, придется лезть, – вздохнул он. – На самое дно.
– Давайте я, сэр, – предложил Фокс.
– Ни в коем случае, вы испортите свои прекрасные ботинки, – весело возразил Аллейн.
Он приладил лестницу к стенке канавы недалеко от того места, где нашли тело, и стал спускаться вниз. Из траншеи пахло сырой глиной и застоявшейся водой. На нижней ступеньке Аллейн остановился и посветил вокруг фонариком.
Стоявшие наверху увидели, как он наклонился и потянулся рукой к лежавшей у стены доске.
Через минуту суперинтендант вылез обратно, держа в руке что-то завернутое в носовой платок. Осторожно присев, он положил импровизированный сверток на землю.
– Вот, смотрите, – сказал Аллейн, когда все сгрудились вокруг него.
Он развернул платок.
На земле лежал золотой портсигар тонкой работы. Сквозь мокрую грязь блестели грани драгоценных камней.
– Это его? – вопросительно произнес Уильямс.
– Или не его? Вот что интересно.
Минуту они молча смотрели на портсигар. Аллейн уже собирался снова завернуть его в платок, когда все вздрогнули, услышав надрывный вой.
В полусотне ярдов от них на лужайке сидела большая взлохмаченная псина с болтавшимся на ошейнике поводком и, закинув голову, заливалась жутким, выворачивавшим душу воем.
– А вот и Пикси, – сказал Райкс.
II
Поймать ее оказалось нелегко. На все призывы Пикси только угодливо ерзала на месте, била по земле хвостом и жалобно скулила. Но когда к ней подходили, она вскакивала, пугливо отбегала в сторону, потом снова садилась и принималась лаять или выть.
Пятеро мужчин свистели, подзывали, подкрадывались, ругались и сбивались с ног, но все было напрасно.
– Сейчас тут весь поселок соберется, – мрачно пробормотал суперинтендант Уильямс.
И действительно, у машин за дорожным барьером уже стали появляться люди.
Аллейн и доктор Электон попытались взять ее в «клещи», а Райкс и Уильямс прибегли к отвлекающим маневрам. Запыхавшийся Фокс вошел в раж и бросился на поводок, сделав комический прыжок, но это ни к чему не привело. И только потом все заметили невысокого бледного мужчину в непромокаемой куртке, который неподвижно стоял за воротами мистера Пириода. Это был Альфред Белт.
Сколько времени он там стоял, сказать никто не мог. Альфред держался незаметно, положив на ворота хорошо ухоженные руки, и вежливо и терпеливо смотрел на Аллейна.
– Если вы не против, сэр, я попробую справиться с собакой, – предложил он.
– Ради Бога!
Альфред свистнул. Пикси встрепенулась, игриво склонив голову набок.
– Сюда, сюда, малышка. – В голосе Альфреда звучала брезгливость. – Мясо.
Собака мигом обогнула конец траншеи и помчалась к нему вдоль ограды.
– Вот сучка, – пробормотал он, когда Пикси с разбегу налетела на его ноги.
Суперинтендант Уильямс, все еще красный после недавней гонки, представил Альфреда Белта через канаву.
– Мистер Пириод просил меня передать вам наилучшие пожелания, – обратился Альфред к Аллейну, – и заверить, что, если вам понадобится какая-то помощь, вы можете смело обращаться к нему.
– Большое спасибо. Я так и сделаю. Буквально через несколько минут. Передайте ему, хорошо?
– Непременно, сэр, – кивнул Альфред и ушел.
Аллейн повернулся к Уильямсу:
– Когда приедут криминалисты, попросите их обработать весь участок. Договорились, Боб? Пусть сделают все, что нужно. Если от меня что-то понадобится, я буду в доме. Вы в курсе дела и справитесь с этим лучше меня. Буду очень признателен, если вы нам поможете.
Как раз благодаря таким маневрам Аллейну удавалось поддерживать хорошие отношения с местной полицией. Уильям пробурчал:
– С удовольствием, – и засучил рукава.
Доктор Электон спросил Аллейна:
– А что делать с телом?
– Сможете перевезти его в ближайший морг? Сэр Джеймс Кертис произведет вскрытие и поговорит с вами. Он приедет в середине дня.
– Я могу вызвать «скорую». Морг находится в Римбле.
– Отлично. В полдень Фокс или я ждем вас в участке. И еще одно. Что вы скажете об этом? – Аллейн отошел на несколько шагов и показал на большое влажное пятно, растекшееся посреди лужайки. – Дождя ночью не было, и землю тут явно не копали. Больше похоже на то, что здесь стояла машина с прохудившимся радиатором. Или просто пролили горючее. На этой чертовой глине ничего не видно. А, вот, смотрите. Осталось немного бензина, наверно, он капал из сливного шланга. Хотя, может быть, все это не важно. Готовы, Фокс? Давайте пройдем через боковые ворота.
Они обогнули траншею и вошли в сад мистера Пириода с бокового входа. Недалеко от дома Аллейн заметил водоразборную колонку с брошенным рядом резиновым шлангом и садовой лейкой без крышки.
– Вы это видите, Братец Лис? – Он кивнул на множество мелких вмятин размером с шестипенсовик, тянувшихся к колонке и обратно.
– Да. Лейку, кстати, использовали по назначению.
– Верно. Любопытно, кто в этом мужском царстве мог садовничать на шпильках? Ладно, идемте.
Они обошли дом и увидели Альфреда, который с чопорным видом ждал их на крыльце.
– Мистер Пириод в библиотеке, сэр, – доложил он. – Разрешите взять ваше пальто?
Фокс, который втайне страдал зачатками снобизма и всегда одобрял почтительное отношение к своему начальнику, разделся сам.
– Что вы сделали с собакой? – спросил Аллейн у Альфреда.
– Запер в дровяном сарае. Ее нельзя выпускать без поводка.
– Согласен. Можно взять ее поводок?
– Сэр?
– Поводок. Инспектор Фокс его заберет. Возьмете, Фокс? Я буду ждать вас в библиотеке.
Альфред торжественно склонил голову, вытянул руки, широко развел ладонями створки двери и первым вошел в библиотеку.
– Мистер Родерик Аллейн, сэр, – объявил он.
Альфред решил опустить должность Аллейна. «Дело в том, миссис Эм, – объяснил он чуть позже кухарке, – что кем бы человек ни был в органах правопорядка, за их пределами это не имеет значения».
У миссис Митчел тоже нашлось что сказать по данному поводу. «Брат-то у него баронет. И между прочим, бездетный. Я читала об этом в «Новостях мира». Статья называлась «Очаровательный сыщик». Забавно, правда?»
Суперинтендант тем временем беседовал с мистером Пириодом.
– Ах, Аллейн, дорогой мой, вы не представляете, как я рад вас видеть! Единственное, что может ободрить меня среди обрушившихся на нас несчастий, – это мысль, что теперь все в ваших руках. – Дальше последовало известие, что мистер Пириод знаком с братом Аллейна и является горячим поклонником творчества жены суперинтенданта. – Разумеется, она вряд ли помнит такого старого хрыча, как я, – добавил он, грустно ссутулив плечи, – но мне наша встреча доставила большое удовольствие.
Все это говорилось торопливо и лихорадочным тоном.
Интересно, подумал Аллейн, всегда ли у мистера Пириода так дрожат руки, а речь звучит нервно и невнятно? При первой же возможности он перевел разговор в деловое русло.
Детектив спросил, как долго мистер Картелл делил дом с мистером Пириодом, и узнал, что это продолжалось уже семь недель. Раньше мистер Картелл жил в Лондоне и являлся старшим партнером в одной крупной и уважаемой юридической конторе, однако оставил этот пост, чтобы поселиться за городом. Его семья, добавил мистер Пириод, происходила из Глостершира, точнее, из Бладстоун-Парва, что в Котсволдсе. Тут он запнулся и смущенно замолчал.
Аллейн спросил, когда он в последний раз видел мистера Картелла.
– Э… вчера вечером. Мы вместе ужинали. Это было в Бэйнсхолме, незадолго до вечеринки.
– Перед «охотой за сокровищами»?
– Да. Вы о ней слышали? Я видел, как все началось, а потом отравился домой. Мистер Картелл был у себя в комнате, он собирался на прогулку с этой своей… собаченцией. Силы небесные! – вдруг воскликнул мистер Пириод.
– В чем дело?
– Дезире, его вторая… в общем, леди Бантлинг! И Эндрю! Им надо сообщить. Правда, Конни уже могла… да нет, вряд ли она… Мистер Аллейн, простите ради Бога, но это только сейчас пришло мне в голову. – Он в легком замешательстве объяснил связь между Бэйнсхолмом и мистером Картеллом и машинально взглянул на часы. – Они могут приехать в любой момент. Я имею в виду – моя секретарша, очень милая девушка, и Эндрю, который подвезет ее на машине. Думаю, часов в одиннадцать: вечеринка закончилась очень поздно.
Продолжая терпеливые вопросы, Аллейн выяснил все, что хотел. Он заметил, что мистер Пириод хлопает себя по карманам. Потом, словно опомнившись, тот оглядел комнату и открыл коробку с сигаретами. Обнаружив ее пустой, он издал жалобный звук.
– Вы не против, если я угощу вас сигаретой и сам закурю? – спросил Аллейн. – Конечно, для полицейского при исполнении долга это не совсем правильно, но… – Он протянул хозяину дома свой портсигар.
– Аллейн, дорогой мой! Спасибо. Да-да, курите. И я тоже. Надо было давно вам предложить, но из-за этой суматохи Альфред забыл наполнить мою коробку, а я – ужасно глупо – не могу найти свой портсигар.
– В самом деле? Надеюсь, вы его не потеряли?
– Надеюсь, нет, – быстро ответил мистер Пириод. – Боже мой, как все это некстати.
И он снова смущенно замолчал.
– Ненавижу терять портсигары, – заметил Аллейн. – Вот недавно один посеял. Старая вещица, ценная, я очень о ней жалел.
– Я тоже, – мрачно отозвался мистер Пириод. – Очень дорогой футляр.
На секунду он замялся, словно не зная, продолжать ли дальше, но все-таки решил промолчать.
– Когда в тот вечер вы видели мистера Картелла, он выглядел как обычно? Может, был чем-то расстроен?
Этот вопрос снова поверг хозяина дома в замешательство.
– Расстроен? Как вам сказать… все зависит от того, что понимать под этим словом. Пожалуй, он был немного не в себе, но это не имеет никакого отношения к тому… – Мистер Пириод замолчал, словно призывая на помощь все свои силы. Когда он снова заговорил, его голос звучал более твердо и решительно: – Наверно, вы бы не стали задавать такой вопрос, если бы не считали, что этот ужасный случай не имеет… простого объяснения.
– Зачем же заходить так далеко? – небрежно ответил Аллейн. – Просто я подумал, что если он был слишком взволнован или рассеян, то мог вести себя недостаточно осторожно, когда переходил через мост. Собака…
– Ага! – воскликнул мистер Пириод. – Собака! Как же я до сих пор не подумал про собаку! Аллейн, уверяю вас, это самая вредная и бестолковая тварь на свете. В последнее время она словно взбесилась. Она вполне могла куда-нибудь сигануть, скажем, через канаву, и утащить его за собой. Вы так не думаете?
– Действительно, она здорово сиганула через канаву.
– Вот видите!
– Правда, потом ей пришлось бы сдвинуть трубу магистрального коллектора и сбросить ее в ров.
Мистер Пириод закрыл лицо руками.
– Это ужасно, – пробормотал он слабым голосом. – Просто чудовищно. – Потом убрал руки и добавил: – Но может быть, так все и было?
– К сожалению, это очень маловероятно.
Мистер Пириод впился в него взглядом:
– Значит, вы не считаете, что это несчастный случай? Нет, ничего не говорите. Я и так все вижу.
– Я был бы рад думать по-другому.
– Но почему? Почему вы уверены, что это не несчастный случай? Собака – она ведь опасна. Я ему сто раз об этом говорил.
– Надо прояснить кое-какие детали, только тогда мы сможем говорить о чем-то более или менее уверенно. Само собой, будет проведено расследование. Вот почему, – весело добавил Аллейн, – мне придется задавать вам множество вопросов, которые будут выглядеть очень глупыми и по большей части такими и окажутся.
В этот момент появился Фокс: его благостный вид красноречиво свидетельствовал о том (по крайней мере для Аллейна), что он раздобыл желаемое и забрал поводок Пикси.
Суперинтендант продолжил разговор с мистером Пириодом. Фокс, как обычно, устроился позади свидетеля и открыто, но совершенно незаметно записывал каждое слово. У него был талант к таким вещам.
Мистер Пириод по-прежнему говорил прерывисто и несвязно, но ситуация постепенно стала проясняться. Аллейн узнал о сестре Картелла, переживавшей, как было само собой понятно, глубокий шок.
– Она одна из тех шатенок, которым всегда как будто жарко, – неожиданно охарактеризовал ее мистер Пириод. – Подобные женщины не носят перчатки, и вообще вид у них такой, словно они в жизни не сидели ни на чем, кроме собственных шляп или раскладных тросточек. Но я могу вас заверить, что она сильно страдает, бедняжка Конни.
Аллейн догадался, что мистер Пириод уже давно составил это оригинальное мнение о мисс Картелл и настолько привык им щеголять, что оно вылетало из него практически непроизвольно.
– Я не хочу сказать о ней ничего дурного, – добавил хозяин дома с кислым видом. – Бедняжка Конни!
И он как-то съежился в кресле.
– Если не считать мисс Картелл и леди Бантлинг, с кем еще покойного связывали близкие отношения?
– Близкие – ни с кем. Это очень старый род, – вздохнул мистер Пириод, не удержавшись от экскурса в генеалогию, – но, увы, почти вымерший. Кажется, он и Конни – последние представители. Печально.
– Боюсь, мне придется подробней расспросить вас о вчерашнем вечере. Простите, что докучаю вам в такой неподходящий момент, но, к сожалению, это необходимо. «Коль долг всегда на первом месте» [57] .
Эта цитата немного взбодрила мистера Пириода, и он даже начал напевать знакомую мелодию, но так же быстро сник. Потом он принялся излагать события вчерашнего дня, начиная с того момента, когда леди Бантлинг подбросила его до дома на машине, то есть примерно с двадцати минут двенадцатого. Дощатый мост был еще на месте, а возле канавы горела лампа. Подходя к дому, он увидел в окне спальни – оно оказалось настежь открыто – мистера Картелла. Тот никогда не ложился раньше часа ночи, объяснил мистер Пириод, потому что в это время выгуливал свою собаку, но до прогулки мог целыми часами расхаживать по комнате.
Аллейну показалось, что в голосе его собеседника послышались раздраженные нотки и он о чем-то старательно умалчивал.
– Я думаю, – продолжал мистер Пириод, ерзая на месте, – Хэл слышал, как я подходил к дому. Он стоял у окна. И выглядел… э… вполне нормально.
– Вы с ним говорили?
– Я… о… я… хм… я просто сказал что-то, когда проходил мимо. Он ответил, не помню что. Не важно!
Сам мистер Пириод, по его словам, отправился спать, но не мог заснуть из-за шума, который подняла прибывшая компания «охотников». К счастью, к полуночи последняя пара удалилась, и он уснул.
– А потом вы проснулись?
– Да, и самым скверным образом. В час ночи, когда мистер Картелл вывел Пикси. Она, как обычно, подняла лай и визг. Я все слышал и даже, кажется, ругался. Потом все стихло.
– И вы опять заснули?
– Да. Да, я заснул. Да.
– И больше вас не беспокоили?
Мистер Пириод открыл рот, посидел так некоторое время и опять закрыл.
– Нет, – наконец ответил он.
– Уверены?
– Никто меня не беспокоил, – буркнул хозяин дома, и вид у него стал совсем несчастным.
Аллейн продолжал расспросы про вчерашний день. Мистер Пириод нехотя признал, что мистер Картелл пригласил на обед свою сестру и двух знакомых. Помолчав, он добавил, что на коктейлях присутствовали леди Бантлинг и ее сын Эндрю.
– А что за «знакомые»? – поинтересовался Аллейн и получил сухую справку о Мэри Ралстон, воспитаннице мисс Картелл, и ее друге Леонарде Лейссе.
В Скотленд-Ярде Аллейн часто жаловался на плохую память: причуда, которую терпеливо выносили его коллеги. На самом деле память у него была ничуть не хуже, чем у любого другого детектива, и он сразу вспомнил абзац из «Полицейской газеты», где пару месяцев назад упоминалось имя Леонарда Лейсса и приводился его словесный портрет вместе с внушительным списком правонарушений. Лейсс, родившийся в Бермондси, считался в школе хорошим учеником и по ее окончании попал под покровительство одной сердобольной вдовы, которую потом обокрал и скрылся. Далее он связался с шайкой грабителей, какое-то время вел роскошную жизнь с еще одной дамой, достаток которой намного превосходил ее здравомыслие, и работал наемным шофером по поддельным документам. У него было две судимости. «Чаще всего, – заключала «Полицейская газета», – он выдает себя за человека с высоким социальным статусом».
– Мистеру Лейссу лет двадцать семь? – спросил Аллейн. – Невысокий, хрупкого телосложения, одевается немного вычурно, носит на указательном пальце кольцо с изумрудом?
– О Боже, – уныло пробормотал мистер Пириод. – Райкс вам все рассказал. Да. Увы, это он!
После этого было нетрудно вытянуть из него все, что он думал о Леонарде. В действительности сержант Райкс еще не успел доложить Аллейну об истории со «скорпионом», но мистер Пириод подумал, что она суперинтенданту уже известна, а может быть, просто пришел к выводу, что рано или поздно правда выплывет наружу и скрывать ее бесполезно. Он рассказал обо всем достаточно подробно, чтобы Аллейн смог составить полную картину. Леонард, подытожил мистер Пириод, крайне неприятная персона, и потакать ему было бы большой ошибкой.
– Вообразите, друг мой, за обедом он откинулся на стуле и принялся насвистывать! Даже петь! А девушка ему подпевала! Ужасный человек! Бедной Конни надо было сразу дать ему от ворот поворот.
– Мистер Картелл разделял ваше мнение?
– Ну разумеется! Само собой. Как же иначе?
– Как по-вашему, у мистера Картелла были враги? Понимаю, это звучит слишком мелодраматично, но все-таки? Другими словами, знаете ли вы людей, которым он мог бы повредить, если бы остался жив?
Наступила долгая пауза. С лужайки донесся шум мотора. В окно Аллейн увидел, как над землей заколыхалось зеленое полотнище. Значит, прибыла команда криминалистов.
– Я пытаюсь все обдумать, – пробормотал мистер Пириод. Он сильно побледнел. – Если говорить в таком смысле – нет. Не думаю. Хотя… впрочем, нет.
– Хотя?..
– Поймите, Аллейн, после таких событий все начинает выглядеть в другом свете.
– Разумеется, я это прекрасно понимаю. Но если вчера для мистера Картелла была устроена ловушка, я хотел бы знать, кто и почему мог быть в этом заинтересован.
– А если это была ложная ловушка? – Он посмотрел на Аллейна, прикусив нижнюю губу. – Конечно, я не знаю, что вы там нашли. Я… мне пришлось туда пойти, чтобы его опознать, но… если честно, я был так подавлен, что почти ничего не видел… Например, эти доски через ров, их… их как-то передвинули?
– Да.
– О Господи! Понимаю. Но вы не думаете, что над ним хотели просто подшутить? Пусть глупо, опасно, но все же подшутить, а? Скажем, кто-нибудь из молодежи, занимавшейся «охотой»? Да! Разве это не выглядит правдоподобно? Кто-то сдвинул доски, бедный Хэл упал, сильно ударился, а потом, пока он был без сознания, одна из парочек – они разбились на пары, – проходя мимо, случайно уронила трубу в канаву?
– Попробуйте сдвинуть одну из этих труб. Сомневаюсь, что ее можно уронить «случайно».
– Тогда… тогда кто-то сделал это просто из озорства, не зная, что он там. Так сказать, от избытка сил. Нелепая выходка. Гости были навеселе.
– Вы можете назвать имена гостей?
Мистер Пириод назвал: почти все приглашенные жили в одном округе. Он перечислил двадцать четыре человека, пробормотал, что это вроде бы все, и в замешательстве умолк.
– Был кто-то еще?
– В общем, да. Они сами напросились, думаю, из чистого бесстыдства: этот ужасный Лейсс и его назойливая подруга, Мэри Ралстон. Дезире всегда отличалась безграничным добродушием. Как раз он , – быстро добавил мистер Пириод, – по-моему, мог бы зайти настолько далеко: capable de tout [58] . Но я не хочу ничего утверждать. Нет. Как ни крути, Аллейн, а несчастный случай, связанный с нелепой шалостью, гораздо лучше, чем… чем…
– Убийство?
Мистер Пириод воздел руки к небу.
– Увы! Я не знаю ваши методы, но вы, конечно, осмотрели место. Плюс ваша знаменитая дедукция и все такое. Впрочем, я не должен спрашивать.
– Почему бы и нет? – дружелюбно возразил Аллейн. – Хотя ответ удручающе прост. Пока только факты, никакой дедукции. Что касается фактов, то у нас нет никаких причин отвергать вашу версию насчет двойного хулиганства. Допустим, кого-то осенила блестящая идея передвинуть доски. А у другого возникла не менее остроумная мысль сбросить в ров трубу коллектора. По чисто случайному совпадению жертва первой шутки оказалась жертвой и второй.
– Ну, если вы так на это смотрите…
– Совпадения – невероятно частая штука. Иногда мне кажется, что это что-то вроде профессионального риска в работе полицейских. И на данный момент у нас нет оснований думать, что мистер Картелл не стал жертвой подобного совпадения. Не считая разве что этого.
Аллейн сделал быстрое движение рукой, и на столе мистера Пириода словно сам собой появился развернутый носовой платок, на котором лежал золотой портсигар с драгоценной застежкой.
Хозяин дома издал сдавленный звук и вскочил на ноги.
В тот же момент в дверь постучали, и в комнату вошли девушка и высокий молодой человек.
– Простите, – с порога сказала Николя, – входная дверь была открыта, и мы подумали, что… ради Бога, извините. – Она замерла, увидев на столе портсигар. – О! – воскликнула Николя. – Я ужасно рада! Ваш чудесный портсигар! Вы его нашли!
– А… да. – Мистер Пириод судорожно глотнул воздух. – Да. Похоже на то… – Он взял себя в руки. – Николя, дорогая, позвольте вам представить…
– Но мы знакомы! – перебила девушка. – И очень хорошо. Правда? Я буквально вчера о вас говорила. Ну надо же! – добавила она весело. – Кто бы мог подумать, что я встречу вас здесь!
– Уж точно не я, – спокойно отреагировал Аллейн. – Удивительное совпадение, правда? Здравствуйте, Николя.
III
– Я не утверждаю, что это потребуется, – сказал Аллейн, – но предположим, что вас попросят под клятвой подтвердить, что во время обеда и сцены с Пикси окно было закрыто. Вы сможете это сделать?
– Боюсь, придется, – ответила Николя. – Потому что так оно и было.
– И никаких сомнений?
– Ни малейших. Альфред скажет вам то же самое.
– Пожалуй.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – пробормотала Николя, глядя в сад.
– Я? Ни к чему. Просто делаю свою работу.
– Да, но вы явно намекаете на воровство или – думаю, шутки тут неуместны – даже на убийство. По-вашему, смерть мистера Картелла и пропажа портсигара – они как-то связаны? Или нет?
– Не знаю. Мне известно не больше, чем вам.
– Мне кажется, – с сомнением заметила Николя, – что вы не очень-то рады увидеть меня здесь.
– Скажем так: не настолько рад, как был бы в другом месте.
– Забавно. Дело в том, что по дороге сюда я вспоминала Трой. Завтра мы должны увидеться, и я подумала, можно ли мне пригласить с собой одного молодого человека.
– Дорогая моя, она будет очень рада. Могу ли я угадать…
– Нет, – быстро перебила Николя. – Не надо ничего угадывать. Он художник.
– А-а. Мистер Эндрю Бантлинг?
– Вы, наверно, заметили краску под его ногтями?
– Заметил. И сразу вспомнил о своей жене.
– Очень мило с вашей стороны.
Аллейн вздохнул.
– Послушайте, Николя, в этом деле не должно быть ничего личного. Возможно, мне придется расследовать серьезное преступление, а вам – стать важным свидетелем. Мне жаль, что так получилось, но тут уже ничего не поделаешь. Вы согласны?
– Я должна называть вас суперинтендантом?
– Да не надо меня никак называть. Давайте просто продолжим. Я приглашу мистера Фокса, чтобы он вел протокол.
– О Господи! – Николя с минуту смотрела на Аллейна, потом кивнула: – Хорошо, как скажете. Я не буду вам помехой. Все понятно.
– Вот и замечательно.
Фокс появился в комнате.
Аллейн стал во всех подробностях расспрашивать девушку о событиях последних двадцати четырех часов, и Николя все больше чувствовала, как ее сковывает холод. Раньше ее отношения с Аллейнами казались ей чем-то само собой разумеющимся. Как это часто бывает в юности, она, сама того не сознавая, искала в дружбе с ними поддержку и опору. Оба супруга были достаточно взрослыми, чтобы внушать ей чувство уверенности, и достаточно молодыми, чтобы понимать ее проблемы. Она свободно заглядывала в их лондонский дом, когда у нее возникало такое желание, и входила в число немногих лиц, которых жена Аллейна терпела в своей студии во время работы. Что до самого Аллейна, то школьная влюбленность, от которой она довольно быстро избавилась, постепенно переросла в глубокую привязанность. Николя называла его не иначе как Le Cid [59] , или просто Сид, со временем почти забыв о том, откуда появилось это прозвище.
Но сейчас перед ней сидел настоящий СИД – Супер-Интендант-Детектив, – исполнявший свой служебный долг, и, глядя на его лицо, внимательное и дружелюбное, но пугающе бесстрастное, Николя испытывала что-то похожее на панику. Мысленно она уже видела статью в газете: «Суперинтендант Аллейн допрашивает секретаршу».
– Не надо строить никаких предположений, – услышала она голос Аллейна, – просто старайтесь объективно излагать факты, и все будет в порядке. На чем мы остановились? Ах да. Вы приехали. Начали работать. Отправились на коктейль перед обедом. Там присутствовали: мистер Картелл; его сестра, мисс Констанс Картелл; его бывшая жена, так называемая леди Бантлинг; ее нынешний муж, мистер Бимбо Доддс; ее сын от первого брака, мистер Эндрю Бантлинг; приемная племянница мисс Картелл или что-то вроде этого – мисс Мэри Моппет, или как ее там?
– Ралстон, кажется.
– Ну да. А также приятель Моппет, мистер Леонард Лейсс. И конечно, мистер Пириод. Компания довольно пикантная: дама с двумя мужьями, молодой человек с двумя отчимами и брат и сестра с сомнительной племянницей. Как прошел обед?
– Не очень.
– Из-за путаницы в личных отношениях?
– Нет. Похоже, как раз на это им наплевать.
– Тогда почему?
– В основном из-за Моппет и Леонарда. Леонард – просто чудовище.
– Чудовище какого рода? Битник? Ботаник? Хам? Пройдоха? Просто неприятный тип?
– Все, кроме битника. Наоборот, разодет в пух и прах и благоухает парфюмом.
– Странный гость для мистера Пириода. Да и для мистера Картелла, наверно, тоже?
– Конечно. Леонард и Моппет сами напросились. Или, может быть, Моппет надавила на бедную мисс Картелл и та упросила Дезире их пригласить.
– Почему «бедную»?
– Разве я сказала «бедную»? – удивилась Николя. – Наверно, потому, что иногда она кажется мне такой уязвимой…
– Продолжайте.
– Ну, в общем… по-моему, это одна из тех неловких женщин, которые выглядят высокомерными и часто ведут себя шумно и бесцеремонно только для того, чтобы скрыть свою застенчивость. Думаю, она пыталась избавиться от одиночества, излив всю свою любовь на Моппет. И вот что за это получила, бедняжка!
– «Почет тебе, о мудрый судия» [60] , – пробормотал Аллейн, и Николя подумала, что он над ней потешается.
– А вы не помните, о чем говорилось за столом?
– За обедом речь шла о Пикси: мисс Картелл назвала ее дворнягой, и мистера Картелла это рассердило. Потом о какой-то машине, которую Леонард видел в местном гараже… точно не помню…
– Про машину мы знаем. Что дальше?
– Еще говорили на любимую тему мистера Пириода: родовитость, голубая кровь, «положение обязывает» и все такое. Я уверена, он не пытался уколоть Леонарда и Моппет, но выглядело это именно так. Потом мистер Картелл рассказал о каком-то человеке, который подделал записи о крещении в приходской церкви, чтобы выдать себя за аристократа, каковым на самом деле не являлся. Это тоже не привело никого в восторг, хотя Леонард проявил интерес. Дальше была сцена с Пикси и история с портсигаром.
Она подробно рассказала о том, что случилось.
– Сколько событий за один день. А что происходило до обеда? Например, с молодым Бантлингом? Как он себя вел? Они ладили с его старшим отчимом?
Николя вдруг заметила стоявшую в доме тишину. В гостиной мистера Пириода, которую на время предоставили в распоряжение Аллейна, не было слышно ни звука. У стены стояла завернутая в бумагу акварель, написанная Котмэном. Безупречные кресла и шторы торжественно покоились на своих местах. В окне виднелась аллея, по которой накануне рассерженно шагал Эндрю, размахивая шляпой. А где-то там наверху, в той комнате, где вчера утром раздавался возмущенный голос Эндрю, лежал мертвый мистер Картелл.
– В чем дело? – поторопил ее Аллейн.
– Ни в чем. Эндрю не остался на обед. Уехал в Бэйнсхолм.
– Но вы приехали сюда вместе с ним со станции?
– Да.
– И он оставался в доме до тех пор, пока его не забрали мать и второй отчим?
– Да. Хотя…
– Что?
– Эндрю ненадолго выходил. Я видела, как он шел по аллее.
– Чем он занимался, пока был здесь?
– Кажется, беседовал с мистером Картеллом. Мистер Картелл – его опекун и распорядитель наследства. Вместе с мистером Пириодом.
– Думаете, это был деловой визит?
– Что-то вроде того. Эндрю говорил с обоими.
– Вы знаете, о чем шла речь?
Николя показалось, что она слышит стук собственного сердца.
– Знаете? – повторил Аллейн.
– Только в общих чертах. Он вам сам расскажет.
– Вы думаете?
– Почему бы нет?
– А вам он об этом говорил?
– Немного. Но… это личная информация. В каком-то смысле.
– Чего вы боитесь, Николя? – мягко спросил Аллейн.
– Я не боюсь. Просто… все произошло так неожиданно. Наверно, я еще не оправилась от шока.
– Ну да, конечно. Это бывает. – Он встал из-за стола и взглянул на нее с высоты своего роста. – Как говорила моя тетя своему коту: «Я могу понять мотивы и могу принять последствия; единственное, чего я не выношу, – это бессмысленные прелюдии!» Жаль, что она не работала в уголовном розыске.
– Что это значит?
– То, что не надо бежать впереди телеги. И уж тем более – хитрить и кого-то выгораживать. От этого никому не будет пользы. Меньше всего – вашему молодому человеку.
– Он не мой молодой человек. Мы только вчера познакомились.
– Чума распространяется очень быстро. Вы оставались здесь на ночь?
– Нет. Я была на вечеринке в Бэйнсхолме.
– О Боже! У леди Бантлинг?
– Да, но это не то, что вы подумали, – покраснела Николя. – Вечер прошел очень мило. – Она подробно описала весь праздник.
– Значит, обошлось без происшествий?
– Да, если не считать Моппет и Леонарда, которые снова напросились в гости. Ну и Пикси.
– А что было с Пикси?
Николя рассказала.
– Пикси, – заключила она, – укусила Бимбо. Ему пришлось наложить повязку.
– А вы не помните, в котором часу Пикси устроила свое представление?
– Помню, – быстро ответила Николя, опять густо залившись краской. – Около часа ночи.
– Почему вы так уверены?
– Мы вернулись с «охоты за сокровищами» в половине первого. После этого прошло не больше получаса.
– «Мы»?
– Я и Эндрю. Все гости ходили парами.
– Кажется, вы говорили, что участники игры должны были вернуться к полуночи?
– Да, но Эндрю сказал, что это скучная затея, и вместо «охоты» мы просто разговаривали. Он рассказал мне про свои занятия живописью, и мы не заметили, как опоздали. – Она посмотрела Аллейну в глаза. – Конечно, это не имеет значения, но я хочу сказать, что у меня нет романа с Эндрю. Мы просто говорили и…
Ее голос оборвался. Мысленно она была уже на лужайке мистера Пириода и сидела в холодной машине Эндрю, завернувшись в его старое пальто, пропахшее масляной краской. Кончики их сигарет вспыхивали и гасли в темноте. Время от времени мимо с ревом и гудками пролетали автомобили других «охотников», потом машины останавливались, их пассажиры выходили наружу и топтались на земле, перебрасываясь возгласами и смешками и шаря лучами фонариков по трубам и кучам глины. А Эндрю все говорил, почти не шевелясь и не делая никаких попыток сократить дистанцию, но с каждой минутой становясь все роднее и ближе. Скоро зашла луна, на небе заблистали звезды, и весь мир вокруг казался сияющим и новым. Она вкратце описала этот эпизод Аллейну.
– Вы не помните, сколько машин останавливалось у траншеи и кто в них сидел?
– Не очень. Я почти никого не знала: для меня все эти Найджелы, Майклы, Сары, Дэвиды и Джиллы были на одно лицо.
– Вы хорошо их видели?
– Вполне. Над мостиком из досок горела яркая лампа, и у всех были электрические фонарики.
– Кто-то из них переходил по мосту?
– По-моему, почти все. Но подсказка лежала по эту сторону канавы, прямо под трубой. Потом «охотники» ее нашли, прочитали, посмеялись и быстренько уехали.
– Кто-нибудь трогал доски? Может быть, заглядывал под них в поисках подсказки?
– Кажется, нет. – Поколебавшись, Николя добавила: – Я запомнила Леонарда и Моппет. Они приехали последними, и у них не было фонариков. Леонард перешел через мост и наклонился так, словно разглядывал канаву. Мне показалось, что они на нас смотрели. И еще: у него был какой-то странный вид, не знаю… вороватый, что ли. Я его вижу как сейчас, – продолжала девушка, сама удивляясь четкости своих воспоминаний. – Он держал руки в карманах. Фонарь светил прямо на него. Потом он повернулся к нам спиной. Наклонился, снова выпрямился. Прошел обратно по мосту и нашел подсказку. Они прочитали ее при свете лампы, потом он положил ее обратно, и эта пара уехала.
– Леонард был в перчатках?
– Да. В тонких, из светлой замши. Слишком ярких и нарядных, как и все на нем.
– Что еще?
– Ничего. Только… они не смеялись и не переговаривались, как другие. Хотя это вряд ли имеет значение.
– Вот как? А что было потом, премудрое дитя?
– Эндрю сказал: «Удивительно, до чего жутко они выглядят, даже издали!» А я ответила: «Как…» Нет, это не важно.
– Как кто?
– «Как убийцы в оперном спектакле» – так я сказала. Глупо, конечно. На самом деле больше всего они смахивали на двух пронырливых воришек, хотя я не знаю почему. Не важно.
– А потом?
– Они были последними. Эндрю считал пары – он решил, что мы будем говорить до тех пор, пока не кончится охота. Но как раз перед ними мимо проехали леди Бантлинг и мистер Пириод: она везла его домой. Леди Бантлинг остановила машину у моста и, кажется, что-то крикнула удалявшейся паре. Мистер Пириод вышел из машины, снял шляпу и пожелал ей спокойной ночи – в этот момент он выглядел очень трогательно, честное слово, – потом перебрался по мостику на другую сторону и вошел в боковые ворота. А леди Бантлинг развернула машину.
Николя остановилась.
– В чем дело?
– Понимаете, я… мне бы очень не хотелось…
– Понятно. Можете не говорить. Боитесь, что ваши показания бросят тень на невиновного, так? Николя, милочка моя, как мне вас убедить, что я могу раскрыть это дело только методом исключения? То, что вы считаете ужасно компрометирующим, на самом деле может спасти репутацию того самого человека, которого вы так хотите выгородить.
– Каким образом?
– Посудите сами. Убит немолодой мужчина, человек, по-видимому, вполне положительный, и убит хладнокровно и жестоко. Вы не хотите давать показаний, которые могут привести к аресту и другим неприятным последствиям. Я вас понимаю и вполне сочувствую. Но, милая моя девочка, подумайте хотя бы на минуту о том, куда нас заведет сокрытие фактов. Последствия могут быть катастрофическими. Вы подтолкнете правосудие к чудовищным ошибкам. Суровая правда заключается в том, что каждый, кто так или иначе оказался замешан в серьезном преступлении, даже чисто случайно, должен понести за это наказание.
– Простите. Наверно, вы правы. Просто в данном случае – я имею в виду леди Бантлинг – все это действительно не так уж важно. Я не хотела придавать большого значения мелочам.
– В этом деле будет много мелочей. Продолжайте. Что случилось? Что она сделала?
Выяснилось, что Николя имела настоящий дар к подробным репортажам. Она детально и красочно рассказала обо всем, что произошло. Аллейн почти воочию увидел, как машина развернулась и остановилась на лужайке. После паузы из нее вышла женщина и осторожно зашагала по доскам на высоких каблуках; на мгновение ее волосы полыхнули в ярком свете фонаря. Она вошла в сад мистера Пириода и исчезла. В верхнем окне горел свет. Эндрю Бантлинг пробормотал: «Так-так, что это задумала моя непредсказуемая мамочка?» Потом они отчетливо услышали, как о стекло звякнуло несколько камешков. В окне появилась фигура в темном халате. «Силы небесные! – воскликнул Эндрю. – Это Гарольд! Сцена под балконом, только наоборот! Видно, она здорово напилась». Леди Бантлинг действительно процитировала «Ромео и Джульетту». «Но что за свет мелькает в том окне?» – продекламировала она, и мистер Картелл раздраженно отозвался: «Господи, Дезире, что ты там делаешь?» Она ответила что-то тоном ниже, и Николя расслышала только одну фразу: «На тропе войны», – на что последовал ответ: «Что за чушь!»
– А потом, – продолжала девушка, – в другом окне тоже зажегся свет, оно открылось, и оттуда высунулся мистер Пириод. Это было похоже на шоу с Панчем и Джуди [61] . Он произнес что-то жалобное вроде: «Что тут происходит?» – и леди Бантлинг ответила: «Ничего-ничего, идите спать, дорогой мой». А он пробормотал: «Хм, надо же. Как странно!» – и закрыл окно. А потом мистер Картелл произнес что-то едва слышно, и она буквально завопила: «Ха-ха! Теперь ходи и оглядывайся!» Тут он тоже закрыл окно, и мы увидели, как леди Бантлинг вышла из сада, пересекла канаву и села в машину. Проезжая мимо нас, она бросила: «Полное ничтожество. Не опаздывайте, милашки!» – и уехала. Эндрю сказал: «Хотел бы я знать, что у нее на уме». И после этого мы вернулись на вечеринку. Леонард и Моппет оказались уже там.
– Леди Бантлинг действительно была пьяна?
– Трудно сказать. Позже она вела себя вполне нормально, а в эпизоде с Пикси действовала быстро и решительно. Вообще она никогда никого не слушает, кроме себя, – заключила Николя.
– Пожалуй. Вы попали в довольно экзотическую и сомнительную компанию, не так ли?
– Ну почему, все было очень хорошо, – быстро возразила Николя. – И Эндрю совсем не экзотический и не сомнительный. Он спокойный и правдивый. Честное слово. Вы сами увидите.
– Конечно, увижу. Спасибо, Николя.
В этот момент дверь гостиной распахнулась, и в комнату влетел взбешенный Эндрю.
– Какого черта?! – воскликнул он. – Что здесь происходит? Хватит мучить мою девушку!
IV
Аллейн покосился на Николя и что-то сухо возразил. Не зная, смеяться ей или возмущаться, она попросила Эндрю не сходить с ума. В конце концов тот успокоился и принес извинения.
– У меня очень вспыльчивый характер, – заявил он тоном человека, сделавшего важное открытие, и с тревогой посмотрел на Николя.
Она только закатила глаза и оставила Эндрю с Аллейном, а сама отправилась в рабочий кабинет. Там Николя нашла вконец расстроенного мистера Пириода, который сидел за столом и писал письмо.
– Это о бедняге Хэле, – объяснил он хмуро. – Его партнеру. Даже не знаю, что ему сказать.
Мистер Пириод попросил Николя остаться: она села на свое место и занялась еще не разобранными записями, охваченная смесью самых разнородных чувств.
…С Эндрю Бантлингом у Аллейна не возникло никаких трудностей. Молодой человек с готовностью рассказал о своих проблемах, включая планы по покупке галереи Грэнтема и тот факт, что мистер Картелл отказался выдать ему нужную сумму денег из наследства. Он также подтвердил рассказ Николя о ночном бдении в машине.
– Не обращайте внимания на мою маму. Думаю, она просто напилась. Ей нравилось изводить Гарольда. Она часто это проделывала.
– Но он ее рассердил, не так ли?
– Конечно, рассердил. Еще как. И меня тоже.
– Мистер Бантлинг, – напомнил Аллейн, – ваш отчим был убит.
– Да-да, верно. Ужасно, правда? Я никак не могу к этому привыкнуть.
– Ему устроили западню, и когда он в нее попал – или скорее упал, – убийца сбросил сверху восьмисотфунтовую чугунную трубу. Она мгновенно размозжила ему череп и вдавила лицом в грязь.
Эндрю побледнел.
– Понимаю, – пробормотал он. – Можете не продолжать. Это отвратительно. Настолько, что я не могу об этом думать.
– Боюсь, что все-таки придется. На этом пока все. Спасибо.
– Да. Конечно. – Эндрю нервно поправил галстук. – Я понимаю, что могу показаться вам бесчувственным, но проблема в том, что я никак не могу это переварить. Слишком уж все чудовищно и нереально.
– Убийство всегда чудовищно. Но к сожалению, реально.
– Ну да. Как вы думаете, я могу вернуться в Лондон? Завтра у меня дежурство. И еще кое-какие дела.
– Важные?
– Да… для меня. Я хотел попросить об отсрочке продажи галереи. – Он посмотрел на Аллейна. – Хотя теперь все изменилось, – пробормотал Эндрю. – Я об этом не подумал.
– И что вы думаете теперь?
– Даже не знаю, – с запинкой произнес он. – Сейчас как-то неуместно об этом думать. Надо обсудить все с Николя. На самом деле… – Эндрю скосил взгляд на Аллейна, – я собирался вернуться сюда и уехать вместе с ней. После того как позвоню маме. Честное слово, не представляю, как она на все это отреагирует.
– Где у вас будет дежурство?
– В Тауэре, – мрачно ответил Эндрю.
– Хорошо. Мы с вами свяжемся, если вы понадобитесь.
Оставив Эндрю в гостиной, Аллейн спустился в сад, переговорил с Фоксом и Уильямсом и расспросил Альфреда об эпизоде с портсигаром. Потом он отправился через лужайку к дому мисс Картелл.
Конни Картелл приняла его в своем кабинете. Помещение показалось Аллейну довольно угрюмым. Весь интерьер был землистого цвета. На стенах висели снимки охотничьих бивуаков, фото фоксхаундов и других собак. Посреди стола, на котором царил полный кавардак, стояло несколько фотографий в рамках, изображавших какую-то смазливую девчонку; Аллейн догадался, что это Моппет. В комнате пахло псиной, мокрым твидом и сырой печенью: последняя лежала в миске с надписью «Фидо», над которой с шумом трудился пекинес. При появлении Аллейна пес поднял голову, оскалил острые как иглы зубы и издал звук, похожий на шипение игрушечного патефона.
Мисс Картелл сидела, сложив руки на коленях и устремив на Аллейна скорбный взгляд. Видимо, она недавно плакала. На ее большом пальце красовался кусок грязной окровавленной ваты, прилепленный пластырем.
– Какой кошмар! Бедный Бойзи! Все это не укладывается у меня в голове. Порой он вел себя как старая дева, но все-таки брат есть брат. Мы часто расходились во мнениях, но все же…
На секунду Аллейну захотелось увидеть человека, который хотя бы притворился, что ему нравился мистер Картелл.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Не знаю. Нет, знаю. Вчера вечером. Он приходил сюда с этой ужасной сучкой. Мой Ли-Чи совсем расстроился. Они так ранимы, эти пекинесы. Бедняжка все еще нервничает. Кушай, кушай, малыш, – обратилась мисс Картелл к свой собачке. – Моя красотулька! – Она игриво сунула палец в сырую печень. – Ешь скорей, – проворковала мисс Картелл, протянув палец пекинесу.
Аллейн заметил, что ее рука дрожит.
– Это был просто дружеский визит?
Влажные глаза мисс Картелл затуманились еще больше.
– Он выгуливал свою сучку, – ответила она после паузы. – Притащил ее в дом как последний болван. Ли, разумеется, взбеленился и покусал меня, бедняжка. Я обработала рану лошадиной мазью. Пахучая штуковина, но помогает здорово.
– Во время визита мистер Картелл беседовал с кем-нибудь еще?
Выражение ее лица стало уклончивым и в то же время тревожным.
– Откуда мне знать? То есть я хочу сказать: я никого не видела. – У мисс Картелл был вид нашкодившей школьницы. – Когда я пришла, брат уже находился в доме. Понятия не имею, с кем он виделся.
– Мисс Картелл, – настойчиво произнес Аллейн, – мне очень важно знать: были ли у вашего брата враги. Возможно, это прозвучит немного мелодраматично, но именно так обстоят дела. Вы знаете людей, которые по каким-то причинам, даже самым тривиальным, могли его бояться или не любить?
После долгого молчания она протянула:
– Как будто нет. – Потом еще немного помолчала и добавила: – Разумеется, нельзя сказать, что все находились от него в восторге. Я имею в виду: мой брат был не из тех, кто легко сходится с людьми. – Она протянула к пекинесу свою грубую и неухоженную руку и почесала его за ухом. – Короче, он был старым сухарем. Типичный адвокат: я не раз говорила ему, что у него в жилах чернила вместо крови.
Мисс Картелл разразилась громоподобным смехом и высморкалась в мужской платок.
– А как насчет обеда? Вчера у мистера Пайка Пириода был званый обед, не так ли?
Вместо ответа его собеседница вдруг выпалила:
– Да, но я уверена, это был несчастный случай! Судя по тому, что мне сказали, это просто несчастный случай.
– Кто вам сказал?
– Пи Пи. Альфред рассказал ему, а он – мне. Все это выглядит как несчастный случай.
– Боюсь, что нет.
– Почему?
Все в мисс Картелл – голос, жесты, выражение лица – казалось немного заторможенным. Аллейн не был уверен, понимает ли она до конца то, что он ей говорит.
– Версия с несчастным случаем предполагает, что ваш брат стал жертвой двух разных и никак не связанных между собой хулиганских выходок, случившихся в одно и то же время и в одном и том же месте.
– Не понимаю, – покачала головой мисс Картелл.
– Не важно. Просто расскажите мне про обед. Там были вы, ваша приемная племянница, мисс Николя Мэйтленд-Майн и мистер Леонард Лейсс. А также ваш брат и мистер Пириод. Верно?
– Да.
– О чем вы разговаривали?
Совсем недавно Николя дала ему полный отчет обо всем, что происходило за обедом. Мисс Картелл оказалась намного лаконичней. Она описала инцидент с Пикси, сопроводив его угрюмым гоготом, и в общих чертах изложила разговор вокруг взглядов мистера Пириода на благовоспитанность и голубую кровь. По всему чувствовалось, что ей явно не по себе.
– Он просто помешан на таких вещах, – вздохнула она. – Брат начал его подкалывать, а тот сразу на дыбы. Понимаете? Не переносит таких шуток.
– Каких шуток?
– Ну, не знаю. Что-то там насчет записей о крещении. Я не слушала. – Аллейн спросил о портсигаре, и мисс Картелл вновь проявила все симптомы откровенного и неуклюжего вранья. Она изменилась в лице, забегала взглядом по комнате и снова погладила надувшегося пекинеса. – Я вообще ничего не заметила. Портсигар был у него. А куда он его дел, не знаю. Пи Пи любит раздувать из мухи слона. – Ее щеки пошли красными пятнами. – Может, он сам его потерял. Уронил в суматохе.
Аллейн кивнул.
– Простите, что беспокою вас в такой момент, но вы ведь сами заинтересованы в том, чтобы разобраться в этом скверном деле, не так ли?
– Не знаю, не знаю, – покачала головой мисс Картелл. – Только если это не доставит никаких неприятностей. Бедного Бойзи все равно не вернешь, правда?
Аллейн не стал возражать.
– Ваша приемная племянница и ее друг, мистер Леонард Лейсс, тоже были на приеме, верно?
– Да. – Мисс Картелл подняла на него глаза. Казалось, секунду она колебалась, потом твердо заявила: – Только не обращайте внимания, что о них говорит Пи Пи. Он совершенно не понимает молодежь. Думает, что все должны вести себя как в его время: ходить с постным видом и строить из себя ангелочков.
– За обедом говорили о покупке машины мистером Лейссом?
Мисс Картелл наклонилась над собакой.
– Ну все, все. Хватит с тебя. – Потом повернулась к Аллейну: – Сделка расстроилась. Он ее не купил.
В этот момент в комнату вошла австрийская горничная с письмом в руках.
– От мистера Пириода, – сообщила она. – Принес его слуга.
Мисс Картелл посмотрела на нее так, словно не хотела брать письмо. Горничная подошла и положила его на стол.
– Ладно, Труди, – пробормотала мисс Картелл. – Спасибо.
Горничная удалилась.
– Прошу вас, не обращайте на меня внимания, – сказал Аллейн.
– Это не срочно.
– Может, все-таки стоит взглянуть?
Она неловко распечатала письмо, прочитала его и смертельно побледнела.
– Что случилось? В чем дело, мисс Картелл?
Листок задрожал у нее в руках.
– Он сошел с ума, – выдавила она из себя. – Он спятил!
– Можно посмотреть?
Мисс Картелл продолжала сидеть молча, словно не слышала его вопроса. Тогда он сам взял письмо, и она безвольно выпустила его из рук.
Аллейн прочитал:
...
Дорогая Конни,
что я могу сказать? Только то, что Вы потеряли любящего брата, а я – давнего и преданного друга. Поверьте мне, я глубоко чувствую и понимаю, в какое горе поверг Вас этот удар и с каким мужеством Вы его приняли. Если Вы не сочтете это дерзостью со стороны старого знакомого, я процитирую две простые строчки, написанные нашей дражайшей герцогиней Рэмптон, истинной викторианкой. Думаю, тот факт, что они остались не опубликованы, не делает их хуже.
О, не ропщи, измученное сердце, о том, что суждено.
Пока живу, живешь и ты, ведь мы с тобой – одно .
Смею надеяться, мы знаем друг друга достаточно давно, чтобы Вы поверили в мою искренность и не стали отвечать на эту слабую попытку выразить то горячее сочувствие, которое я к Вам испытываю.
Искренне Ваш,
Персиваль Пайк Пириод.
Аллейн сложил письмо и взглянул на мисс Картелл:
– Не понимаю, почему вы решили, что он сошел с ума?
Она долго молчала, хватая воздух ртом, и суперинтендант решил, что ответа уже не будет. Но тут мисс Картелл ткнула пальцем в письмо.
– Он спятил, – повторила она. – Потому что это уже второе. Он прислал точно такое же. Раньше.
– Вы хотите сказать… Но когда?
– Сегодня утром. – Конни начала рыться в куче вещей на столе. – Перед завтраком. До того, как я узнала. – Она с шумом втянула в себя воздух. – До того, как все узнали. До того, как его нашли!
Мисс Картелл показала Аллейну первое письмо.
– Вот, взгляните сами, – сказала она мрачно. – До того, как его нашли!
Аллейн сверил оба письма. В самом деле, не считая мелких деталей, они были абсолютно идентичны.