…указом фюрера объявляется государственным праздником и нерабочим днём по всему Рейху. С 1 июля 1942 года для всех женщин–рейхсдойче старше 25 лет обязательная трудовая повинность заменяется на добровольную. Также до конца текущего года из рядов вермахта будет демобилизовано от одного до полутора миллиона военнослужащих.

Мы победили! Друзья мои, у меня просто не хватает слов, чтобы донести до вас мои чувства. Почти три года длилась эта ужасная война. Три года народ Рейха терпел лишения во имя этой великой победы. И вот – враг повержен! Мы, арийцы, доказали всему миру, что…

Так, ну, похоже, информативная часть выступления на этом закончилась. Началась пропагандистская. Это часа на два, не меньше. Раньше Геббельс не уймётся. Приёмник лучше выключить, а то этот «дядя Йозеф», как я его теперь называю, способен кого угодно заболтать до смерти. Или лучше не выключать, а попробовать Москву поймать? Может, концерт какой будут передавать или хотя бы просто песни из кинофильмов.

Что такое? Слышу за окном крики и звуки автоматной стрельбы. Согласно инструкции, я немедленно падаю на пол и на глазах у изумлённой Матильды осторожно ползу в сторону столика с телефонами. Впрочем, стрельба довольно быстро прекратилась, зато началась ругань. Кого–то там идиотом обзывают. Но я всё равно на всякий случай на ноги не встаю. Матильда ловко спрыгнула со стула, на котором сидела, и подошла ко мне. Да не лезь ты! Любопытная какая. Не до тебя сейчас. Стук в дверь. Ну, войдите.

Тому, что я ползаю по полу кабинета в компании своей кошки, начальник дежурной шестёрки моей внутренней охраны нимало не удивился. Наоборот, он наверняка удивился бы, если бы нашёл меня не на полу. Инструкцию по правилам поведения в кризисных ситуациях он и сам прекрасно знает. Так что там случилось? Нападение? Чего??

Действительно, идиот. Никакое это не нападение. Это салют был. Один из излишне впечатлительных танкистов наслушался Геббельса по радио, выскочил на улицу и принялся палить в воздух из своего автомата. Хорошо ещё, из пушки не стрельнул. Похоже, с дисциплиной у танкистов слабовато. Ну, так они ведь не охранники, а боевые солдаты. Зато с опытом реальных боёв. И во Франции повоевали и в Норвегии высаживались. Сейчас меня вот охраняют.

Может теперь, после окончания войны, Гитлер согласится убрать от меня эти железные сараи? Надо попросить будет. А то надоели они, хуже горькой редьки. Шумят, гремят, дымом воняют, лесочек мой весь испоганили и перепахали гусеницами, Матильда их до смерти боится. Да ещё и воду из озерка воруют, чтобы свои вонючие громыхалки мыть. А уж на Рождество что было!

Опять вспомнила ту историю. Я сама–то атеист, как и Борман. Даже не крещёная. Я и православное–то Рождество никогда не отмечаю. А уж на их католическое Рождество мне и вовсе наплевать. Но другим праздновать никогда не мешала. Поэтому когда накануне Рождества ко мне пришёл лейтенант, командовавший взводом охранявших меня танков, и попросил разрешения устроить небольшой праздник, то я, конечно, разрешила. Почему бы и нет? Тогда я ещё не знала, праздник какого размера танкисты считают «небольшим». Больше праздновать на работе не будут.

Они напились шнапса, орали песни, играли на гармошке (судя по звуку), а затем, похоже, решили устроить в лесу небольшие танковые манёвры – завели все шесть машин, вывели их из боксов и стали на них кататься. Моей охране Рождество испортили. Те приготовили противотанковые гранаты, и пол ночи дежурили у окон, вместо того, чтобы чинно пить чай с пирогом у себя в караулке. Охранники–то дисциплинированные, на работе, даже в Рождество, спиртное не употребляют. Ни–ни. Это вам не танкисты, которые окончательно угомонились лишь под утро.

Но на этом история не оканчивается. Утром она получила неожиданное продолжение. Думаете, к танкистам пришёл Дед Мороз с подарками? Не–а, не угадали, не пришёл. Вернее, пришёл, но вовсе не Дед Мороз. Другой сказочный персонаж пришёл. Садовник пришёл.

Оказывается, пока эти большие дети радовались Рождеству, хлестали шнапс и катались на своих машинках, они случайно повалили в лесу несколько сосен. Тогда это показалось им очень забавным, но утром они сильно об этом пожалели. Потому что одна из сосен неудачно упала и ветками пробила крышу большой теплицы с розами.

Мне позвонил с КПП начальник охраны и сообщил, что с ним только что связался по рации танковый лейтенант и попросил сикурса. Начальник охраны просит меня, если мне не трудно, подойти и спасти наши бронетанковые войска.

Пришлось сходить. Надо вам сказать, что старший садовник у меня – мужик здоровый. Под два метра ростом. И с бородой. Совсем как настоящий Дед Мороз. Борода только у него покороче, мешка с подарками нет, а вместо посоха в руках – большая лопата. Когда я пришла, садовник этой лопатой пытался вскрыть люк командирского танка. С трудом я смогла увести садовника в дом, где и сдала его на руки горничной Марте, попросив успокоить человека и напоить чаем. А сама вернулась, чтобы сообщить любителям водить хороводы не вокруг ёлки, а прямо в ёлку, что опасность миновала и можно вылезать.

Что за битва тут разгорелась, я могу только догадываться. Все наотрез отказывались рассказывать о ней. Я же не Шерлок Холмс, чтобы восстановить её ход по нескольким кровавым пятнам на грязном снегу, потоптанной фуражке (похоже, кто–то вытирал об неё ноги) и свежим царапинам на краске танка.

Вылезают. Спасибо, говорят. Какие–то все снулые и потрёпанные. А вот нечего было столько шнапса жрать! Как вас там шесть человек–то уместилось внутри? Ах, можно утрамбоваться при желании? Ну, вам виднее, не буду спорить. Командир вылез. Почему–то спиной ко мне стоит. Эй, лейтенант, я вообще–то тут. Как–то невежливо «спасибо» спиной говорить. Повернулся бы.

Ого! Вот это фингал! Получил бы такой на войне, мог бы и знак «За ранение» заработать. Как у меня. Твоя фуражка–то валяется? Чего с ней случилось? Случайно ветром сдуло? Ладно, предположим. Как же ты теперь, без фуражки–то? Говоришь, запасная есть? Рада за тебя. Всё, ребят, я пойду. А то холодно тут. Вы же с садовником помиритесь. И извинитесь обязательно перед ним. Нет, на танках я к нему ехать не разрешаю! Пешком извиняться идите.

Извинялись танкисты долго. До самой весны. Всю зиму свободные от дежурства ковырялись в теплицах и под руководством садовника подрезали ветви яблонь в саду. И поваленные сосны они же распилили на дрова. А что, не пропадать же добру! Раз уж всё равно упали, то пусть хоть дровами станут.

Ага, а вот и Москва! Нащупала волну. Это, кстати, совсем не просто и даже не всегда удаётся с местными допотопными приёмниками. Что тут у нас? Понятно, новости передают. И тут то же самое. Конец Англо–Германской войны. Советский народ и коммунистическая партия поздравляют трудящихся Германии с победой над английскими империалистами.

Всё! Война закончилась. Она так и не стала ни Великой Отечественной, ни Второй Мировой. И Первая мировая сохранила своё прежнее название, не получив к своему имени добавочное слово «Первая».

Я тут как–то задумалась, а когда, собственно, Вторая Мировая стала мировой войной? Нет, что началась она 1 сентября 1939 года я, конечно, знала. Но сначала она не была ведь войной «мировой». Наверное, таковой она по–настоящему стала лишь после нападения Японии на США. Но здесь этого не случилось. Пёрл–Харбора у нас не было!

Почему? Чёрт его знает. Возможно, японцы опасались советских дальневосточных дивизий, которые под Москву не уехали. А возможно американцы, видя, как с каждой неделей всё сильнее и сильнее сдувается Британия, проявили немного благоразумия и стали чуть более уступчивее. Гитлер ведь, разделавшись с Англией, вполне мог и поддержать своего азиатского союзника. Подводный флот же у него уже достаточно внушительный. К тому же, совсем не ясна позиция СССР.

Помимо немецких и советских газет, я также часто читаю английские и американские. В переводе на немецкий, конечно. Ну, американские ещё ничего, сильно не ругаются. А вот в английских газетах после того, как наши танки поддержали освободительное движение в Западной Армении, а 11–я армия вермахта при поддержке советского Черноморского флота высадилась в азиатской части Турции, английские газеты после этого вообще стали ставить уверенный знак равенства между Рейхом и СССР, между Гитлером и товарищем Сталиным. Я даже карикатуру видела в газете. На ней Гитлер и товарищ Сталин с ножами в руках делят пирог под названием «Евразия».

Так что американцам было о чём подумать. В том, что после выхода Англии из войны, Япония, Германия и СССР способны втроём США задавить – в этом ни у кого никаких сомнений не было. Как бы то ни было, но пока война Японии и США не началась. Обе стороны продолжали бряцать оружием, но не воевали. Может, ещё рассосётся как–нибудь.

Да, война закончилась. Старый лев сдался. Англия капитулировала. Хотя и не безоговорочно. Настолько не безоговорочно, что и сам акт капитуляции официально назывался не актом капитуляции, а мирным договором. Но всем было ясно, что бумага, которую Риббентроп летал подписывать в Берн, это именно акт капитуляции. Иначе не скажешь.

Германии отходили все уже захваченные ею территории. Великобритании же оставались Мальта, Гибралтар, так и не взятая до конца Александрия (без Египта), Ирак, Индия, Суэцкий канал. Впрочем, последний находился в зоне действия тяжёлых немецких орудий, так что перекрыть его немцы могли легко и быстро.

Кроме того, британцы соглашались с тем, что Дарданеллы теперь находятся под немецким контролем, а Босфор под советским, признавали Социалистическую республику Иран и выдавали бывшего иранского шаха революционному правительству. Турецкое же правительство в изгнании Великобритания наоборот НЕ признавала и никак с ним не сотрудничала.

Ну, и как назвать такие условия мира, если не капитуляцией? По–моему, самая натуральная капитуляция. Хотя британцы и этому были рады. Они же явно проигрывали. Думаю, если бы Гитлер поупирался, то вполне мог бы отжать себе как минимум Ирак и Суэцкий канал. Да и руины Александрии тоже. А если бы договорился с Тегераном о пропуске немецких войск, то там уже и до Индии недалеко. Ну, это я так говорю, «с Тегераном». На самом деле любому человеку с мозгами понятно, что договариваться «с Тегераном» пришлось бы в Москве. Ведь если называть вещи своими именами, то сейчас эта СРИ (тьфу, придумали тоже имечко) – не что иное, как колония СССР. Так что условия мира для Британии очень даже достойные.

Удивляетесь, отчего «бесноватый фюрер» так легко выпустил почти загнанную добычу? На самом деле, он хочет переварить то, что у него уже есть. Как минимум, построить трубопровод от ливийских месторождений нефти до Рейха. Причём, не через Италию, а по дну Средиземного моря. Кроме того, вовсю ведутся работы над Бомбой. Так что к вопросу Ирака и Индии можно будет вернуться года через два. Ведь всё идёт к тому, что уже летом 43–го Бомба у Гитлера будет. А в СССР, возможно, она будет даже в этом, 42–м, году. Не потому, что там учёные лучше, а потому, что жаба Гитлера не подписала создание урановой Бомбы и в Рейхе создают сразу плутониевую. Она дешевле получается. А в СССР параллельно создают и урановую и плутониевую. Но так как для урановой действующий реактор не нужен, то и Бомба будет раньше. Хотя, конечно, дороже. Реактор ведь и сам по себе ценен, без Бомбы.

Кстати, раз уж вспомнила об этом. Вот эта фраза, практически шаблон, «бесноватый фюрер». Знаете, я ещё когда советские фильмы про войну смотрела, всегда поражалась тому, как этот жалкий и откровенно глупый человек смог обмануть и запугать немецкий народ. Причём так обмануть, чтобы оставаться у власти больше 10 лет. Как такое могло произойти?

Ответ оказался очень простым. В советских фильмах Гитлер показан, мягко говоря, не вполне правдоподобно. Но в фильмах, если это не откровенные комедии (хотя комедия о Гитлере – само по себе отвратительное явление; это не тот человек, над которым можно смеяться), так вот, в фильмах хоть какие–то приличия соблюдались. А вот в Петькиных альтернативках у некоторых авторов просто откровенно, что называется, «сносило крышу».

И в истерике Гитлер на полу бился, и половички в Рейхсканцелярии жевал, и слюни пускал, и носовые платки грыз постоянно. Очень некрасиво. Наши прадеды давили фашистов четыре года. Кого давили? Вот это ничтожество? Причём если он такой, то его генералы, значит, ещё глупее, раз позволяли такому недоумку собой командовать, так получается? Не стыдно? Перед собственными предками не стыдно?

Да ну. Не хочу продолжать про это. Я когда в очередной альтернативке доходила до того места, где Гитлер начинал сосать палец или орать что–либо вроде: «Сталин – идиот!», то… как правило, на этом моё знакомство с данной книгой и заканчивалось. Если автор не в состоянии быть хоть чуть–чуть беспристрастным по отношению к Главному Злодею, то значит и Главный Хорошист у него выписан откровенно убого. В общем, нет веры такому автору. Ни в чём.

Извините, отвлеклась. Итак, два часа назад, насколько мне известно, война закончилась. Риббентроп сразу позвонил Гитлеру, а тот мне. Впрочем, боевые действия уже три недели не велись. Действовало соглашение о прекращении огня. Всё это время утрясали условия мира. А Гитлер ещё специально время тянул, сегодняшнего дня ждал.

Почему тянул и зачем ждал? Знаете, у него оказалось весьма оригинальное чувство юмора. Это нечто вроде шутки, хотя её смысл в этом мире могу понять лишь я. Гитлер посмеялся над Историей. И теперь у Рейха есть новый государственный праздник – День Победы. Он будет каждый год отмечаться 9 мая.

Хотя мне немного жаль нашей замечательной песни «День Победы», которую так и не напишут. Впрочем, вспомнив цену, которую мы заплатили за эту песню, я посчитала такую жертву вполне приемлемой. Другую песню напишут. Ещё лучше.

А наш «День Победы» я спела Гитлеру, но тот нифига не понял. В этой песне главное – слова. Гитлер же по–русски почти не понимает, а в моём переводе на немецкий песня не звучит. Да и пела я без музыки и голос у меня не подходящий. Я же не Лев Лещенко и не Иосиф Кобзон.

Кстати, насчёт песен. Новости по радио, наконец–то, закончились, и диктор объявил, что сейчас будут передавать песни из советских кинофильмов. Во, то, что надо! Послушаем. А то я по нашим песням скучаю. Просила в будущем скинуть мне сюда какую–нибудь считалку, пусть даже и совсем ублюдочную – только музыку слушать. Так не дали! Регрессоры позорные. А теперь уже и не кинут. Нда. Некому кидать. Схопнулось моё окошко, вот!!

Как, как? А вот так! Нету его больше. Это 8 марта случилось, как сейчас помню. Такой вот подарочек. Не знаю я, что там у них произошло. Как обычно, поднимали стандартную восьмитонную болванку, я её рукой касалась. Её уже с той стороны подцепили, она без подъёмника нашего стала подниматься. И когда от болванки осталась примерно треть, эта треть вдруг упала вниз, прямо на платформу подъёмника. Не удержалась там и скатилась на землю. Хорошо ещё, что не на меня, а то придавила бы. Она ж тяжёлая.

Вот и вся история. Больше я и не знаю ничего. С тех пор я просто самая обычная девочка. Нет у меня теперь дыры в будущее.

Испугалась, конечно, сначала. Сразу вспомнила все свои старые страшилки про подвалы гестапо. Мелькнула даже мысль застрелиться, пистолет–то был у меня. Пользоваться я им не умею, но уж один–то выстрел в упор сделать смогу. В себя я не промахнусь.

Не застрелилась. Страшно. Не хочу умирать. Гитлеру я позвонила. Тот велел мне возвращаться домой и ждать его. За те два часа, что он ехал, я вся извелась. Четыре раза пистолет доставала. Один раз даже дуло в рот себе засунула. Но не выстрелила. А когда увидела в окно прибытие кортежа Гитлера, кинула пистолет на кресло и села на него. Может, достать успею?

Гитлер же, едва войдя, прямо в плаще, сразу полез обниматься. Поднял меня с кресла, обнял, поцеловал в щёку и… увидел то, что на кресле лежало. И всё понял. Дура ты, говорит, Эльза. Ты же дочь моя. А я сразу разревелась. Вспомнила своего настоящего папу, Петьку, деда Мишу, бабу Сашу. Хрюшу вспомнила, я и по ней скучаю. Мне ведь теперь никогда, никогда не увидеть их. Я тут застряла навсегда! Гитлер же прижимал меня к себе и молча гладил по голове. И так у меня всё в мозгах перемешалось – и папа, и Гитлер, и Хрюша, и торт «Прага», который так любил Петька, и глупый, но честный и смелый прадед Алёшка, и пистолет на кресле, и подвалы гестапо, что в тот раз я впервые в жизни упала в обморок.

Очнулась я лишь утром следующего дня, в собственной постели. Вчера вызванному ко мне доктору объяснили, что у меня было сильное нервное потрясение. Тот сказал, что ничего страшного, бывает. Мне просто нужно поспать. И вколол мне какое–то снотворное. Вот я и провалялась до самого утра.

Едва я успела позавтракать, как вновь приехал Гитлер. Он ещё раз объяснил мне, какая я дура. Наверное, это вчера на меня так шок подействовал от потери окна. Сегодня я была более адекватна и способна к логическим рассуждениям. Нда. Действительно, чего я этих подвалов боялась? Зачем меня отправлять туда? Что интересного можно у меня там выпытать? Никакую Страшную Тайну узнать у меня невозможно. Я её просто не знаю, этой тайны.

Нет, когда я только свалилась сюда 22 июня, смысл отправить меня к Мюллеру был. Тогда я много чего могла рассказать о грядущей войне. Возможно, немцы даже с моей помощью и Москву бы захватили, и Ленинград, и Сталинград. Правда, войну всё равно проиграли бы, я не сомневаюсь. Пусть Берлин наши взяли бы не в мае 45–го, а в июле 46–го. Неважно. Финал всё равно был бы таким же. Жертв только больше было бы, вот и всё.

Но сейчас всё иначе! Все мои знания истории уже сейчас не стоят ничего. История пошла совершенно иным путём. А что ещё, кроме знания будущего, можно с меня взять? Я же не учёный. Да, я знаю, что такое микроволновка и очень хорошо умею в ней готовить. Но как она устроена – не имею ни малейшего представления. Я быстро разберусь, как включить и настроить телевизор любой марки. Но собрать его я не смогу, даже если дать мне все необходимые детали. Я немножко умею программировать и неплохо могу редактировать картинки в графическом редакторе. Но без действующей считалки это совершенно бесполезные умения. Вот и получается, что о будущем я не знаю ничего ценного.

Может быть, общую логику развития мира я ещё кое–как могу представить себе. Только, скорее всего, я её представлю неверно. Ведь я наверняка буду искать сходство со своим миром, а тут всё не так. Тут мир, где НЕ БЫЛО Второй мировой Войны. Ну, почти не было. Так что, не окажутся ли сделанные мной прогнозы скорее вредными, чем полезными, а? Может, пусть прогнозы лучше делают специалисты, у которых на глазах не будет шор в виде знания истории другого мира?

Ещё я знаю перспективные направления развития науки и техники. Энергия атомного ядра, вычислительная техника и космос. Только вот именно, что направления, ничего конкретного я сказать не могу. Но направления Гитлер и без меня давно знает. А под Мюнхеном и где–то недалеко от Ленинграда по готовым проектам из Москвы–2028 уже начались подготовительные работы по строительству первых опытных реакторов.

И что остаётся в сухом остатке? Да ничего я о будущем не знаю! Единственное, какие–нибудь катастрофы могу попытаться предсказать. А какие? Что я помню? Ну, любые техногенные катастрофы сразу побоку. Я настолько сильно изменила историю, что они теперь невозможны в том же месте и в то же время, как в моём мире. Значит, природные катастрофы. Какие же?

Эээ… В СССР было сильное землетрясение. Только не помню где. Не то Ташкент, не то Ашхабад. Но дату не помню даже с точностью до года. Где–то в 60–х. Офигеть как полезно. Сильное землетрясение и цунами в Японии. О нём много писали, потому что там морская вода повредила атомную электростанцию. Год, правда, я забыла. Это ещё до моего рождения было. Где–то в начале 10–х, кажется. Зато немножко город помню. Он то ли Факусима, то ли Фукусима назывался. Пожалуй, это единственная хоть чуть–чуть полезная информация, что есть у меня. Можно посоветовать японцам не строить там реактор. С другой стороны, не станет ли ещё хуже? Вдруг в том месте, куда они его перенесут, землетрясение будет раньше и сильнее? Они же часто в Японии случаются. А в нашей реальности реактор был лишь повреждён, но не разрушен. Может, и не нужно переносить? Да, получается тоже не слишком полезная информация. Предсказывать землетрясения я не могу.

Так, Матильда, а ну брысь! Сколько раз я говорила тебе не сидеть на приёмнике! На стул прыгай, если не хочешь на полу сидеть, и оттуда слушай. А по приёмнику не ходи, я не разрешаю!

Матильда любопытная у меня. И музыку любит слушать. Усядется перед приёмником и слушает. А ещё любит сидеть или лежать на самом приёмнике. Он же старинный, ламповый ещё. Здоровенный, как сундук.

Матильда – это моя кошка. Огненно–рыжего цвета. Совсем молодая, почти котёнок. Она поселилась у меня три дня спустя после того, как схлопнулось окно. Не знаю, может так совпало, а может и доктор посоветовал Гитлеру подарить мне котёнка. Чтобы от грустных мыслей отвлечь. Знаете, откуда котёнок? «Папаша» Мюллер подарил! Сам приехал ко мне и привёз её. Шеф гестапо, оказывается, любил кошек. И Матильда – дочь одной из кошек Мюллера.

А вместе с Мюллером, в его машине, приехал единственный в мире человек, для которого Мюллер – папаша без всяких кавычек. Сын его приехал, Рейнхард. Моих лет парень. Ему совсем недавно, в начале января, пятнадцать лет исполнилось. Правда, я его почти не разглядела, он из машины не вылезал. Мюллер подарил котёнка, провёл краткий инструктаж на тему того, чем кормить и где ему спать, попрощался и уехал. А мы с Матильдой остались.

Вечером же, часов в девять, неожиданно зазвонил городской телефон. Довольно странное явление, так как мой номер знают очень немногие. Фактически, по нему звонила одна только Ютта. Я всё больше по спецсвязи разговариваю.

К моему удивлению оказалось, что звонила не Ютта, а тот самый Рейнхард Мюллер, с которым днём я даже не поздоровалась. Тот извинился и сказал, что звонит по поручению отца, узнать нет ли у меня проблем с Матильдой или вопросов каких. Вопросов у меня не было, так что мы с ним в тот раз и минуты не поговорили. Но на следующий день Рейнхард позвонил снова и опять поинтересовался состоянием котёнка. Так он и звонил мне две недели. А потом мы с ним случайно встретились.

Как выяснилось, Рейнхард был кем–то вроде адъютанта у Аксмана. То, что я не встречала его раньше, объяснялось тем, что назначен он был на эту должность совсем недавно, буквально пару месяцев назад. И когда я однажды заехала по делам к Аксману, в его приёмной меня неожиданно окликнул незнакомый мальчишка и голосом Рейнхарда поздоровался со мной. А ещё через неделю я ездила к Ютте, отмечать её день рождения. И Аксман тоже приезжал. Со своим адъютантом. Вот там–то я впервые по–настоящему с Рейнхардом и познакомилась…

Ну вот, песни закончились по радио. Диктор объявляет, что передача прерывается для экстренного выпуска новостей. Что опять стряслось? Да ничего не стряслось. Всё то же самое. Англия сдалась. В записи повторяют старое сообщение. Для тех, кто плохо понял, должно быть.

Спросите, отчего Англия сдалась? А помните, я говорила, что ещё одна громкая победа – и они сдадутся. Так вот, такая победа случилась. Только Гитлер удивил весь мир, включая меня. Он одержал победу там, где никто не ждал. Гибралтар, Мальта, Александрия, Суэц, Ирак. В крайнем случае – остров Британия. Все ждали действий Гитлера именно там. Но он победил в совершенно другом месте. В каком? Сейчас узнаете.

А Александрия действительно превратилась в британский аналог Сталинграда. Монтгомери окопался там чуть ли не по уши. Да и войск англичане нагнали туда кучу. Пехоты у них было даже больше, чем у немцев. Четыре раза Монтгомери и наступать пытался. Причём пару раз прорвался до линии фортов. Но дальше у него не получалось. Как только его солдаты выходили за радиус действия главного калибра линкоров, всё разваливалось. Танки, которые имелись у британцев, против специально заточенных на оборону королевских тигров, были не танками, а мясом.

.Единственное, что поддерживало Александрию, так это некоторое превосходство англичан в воздухе. В самой Александрии остался всего один действующий аэродром. Плюс палубная авиация кораблей в порту. А основные силы в воздухе прибывали с восточного берега Суэцкого канала. Кстати, Роммель, к всеобщему удивлению, так и не смог этот канал форсировать. Ведь в порту Александрии стояла добрая половина британской флотилии в Средиземном море. И эти корабли очень быстро могли прийти на помощь, если бы Роммель решился форсировать канал «в лоб».

А самолёты всё летали. С воздуха был уничтожен «Берлин». «Нюрнберг» поймал прямое попадание главного калибра британского линкора, а «Мюнхен» сломался сам. Что–то у него было сильно не в порядке с одним из двигателей. С ним промучились пару месяцев, а потом отправили обратно на завод, переделывать. Так что прямо сейчас у Роммеля есть всего лишь один боеготовый танк типа «Маус». Это «Кёнигсберг». А про героическую гибель «Данцига» наверняка ещё напишут книги и снимут кинофильмы. В конце концов, Роммелю так надоели эти постоянно прилетающие с востока самолёты, что он решил использовать против них лучшее в мире средство ПВО.

Какое? Конечно, танки на ВПП противника! Самой сложной задачей было переправить «Данциг» на Синайский полуостров. Когда же он там оказался и медленно пополз на север… О–хо–хо. На суше у англичан в том месте не было ничего, что могло бы его серьёзно повредить. Проход тяжёлых артиллерийских кораблей в канал был трудноосуществим технически даже при отсутствии обстрела канала противником. А такой обстрел имел место быть. Вот так и получилось, что «Данциг» медленно, но неумолимо, полз на север, к британским аэродромам.

В конце концов, «Данциг» всё же разбомбили. Но цену за его уничтожение британцы заплатили совершенно несопоставимую. «Данциг» полз под очень плотным прикрытием с воздуха. Англия потеряла десятки самолётов на попытках добраться до него.

Ну, а где тут великая победа Германии, спросите вы. Действительно, операция «Тайфун» провалилась, хоть и обошлась англичанам очень дорого. Но буквально через неделю Гитлер нанёс смертельный удар. Такого от него не ждал никто.

В Тобрук прибыл первый караван с ливийской нефтью! Трубопровод всё ещё строился, и нефть привезли просто в автоцистернах. Но привезли ведь! Это стало последней каплей. На фоне всё увеличивающихся поставок в Германию из СССР, ливийская нефть произвела эффект разорвавшейся бомбы. Она ставила жирный крест на самой идее блокады Германии. С учётом ливийской нефти и поставок из СССР, Рейх стал самодостаточным. Задушить его блокадой более было невозможно. В военном же отношении на суше он был ощутимо сильнее Британии. И 12 апреля 1942 года правительство Черчилля подало в отставку…

Ой, новости закончились. Опять песни продолжаются. А сейчас звучит песня из кинофильма «Волга–Волга»! Ух, ты! Правда? Как в тему. Через сорок минут должен Рейндхард приехать. Он настоящий немец, никогда не опаздывает и ничего не забывает. Сказал, что придёт – значит придёт. Даже в крови по колено, но придёт. Мы с ним в кино идём. Как раз на этот фильм, «Волга–Волга».

Блин, волнуюсь–то как я! Это же у меня первое свидание в жизни! Конечно, я много читала про это и фильмов много смотрела. Но сама я сейчас в первый раз на свидание иду. Петька. Блин, неудобно. Чувствую себя предательницей. Но Петька там, чёрт знает где. Встретиться с ним в этой жизни мне, похоже, уже не светит. И что, мне теперь в монастырь поступать? Да ну. Петька себе надёт кого–нибудь, я не сомневаюсь. Он красивый. Ну, а я уж тут, раз с Петькой не получилось.

Рейнхард меня в кино пригласил. Набрался смелости, наконец–то. Целый месяц пытался сделать это, но лишь позавчера решился. А я уже давно это видела и весь этот месяц готовилась. Как готовилась? Ну, меня местная одежда совершенно не устраивает. Блин, все юбки ниже колен. Как у бабушек. Да что это такое! Как в таком можно на первое свидание идти?!

И я пригласила к себе домой портниху. Денег–то у меня сейчас куры не клюют. Сколько надо, столько и будет. Ну, разве что если я себе личный линкор класса «Ямато» захочу построить и плавать на нём по Шпрее в булочную. Тогда, конечно, Гитлер может и заинтересоваться, нельзя ли было обойтись чем–нибудь подешевле. «Тирпицем», например. А то, блин, на «Ямато» наши люди в булочную не плавают.

Утрирую, конечно. Тем более, «Ямато» по Шпрее не пройдёт. Но всё равно денег дофига. На собственный гардероб хватает. Вот портниха под моим руководством и шила для меня одежду. Кофточки у неё хорошо получались, нет претензий. Гораздо хуже получались юбки. Долго я с ней спорила, но всё же продавила компромиссное решение. Юбка получилась ужасно длинной с моей точки зрения и бесстыдно короткой с точки зрения портнихи. Аж на целых три пальца выше колена! Зато у этой юбки были (какой кошмар!) с обоих боков разрезы длинной по семь сантиметров каждый. Ещё выше сделать их не получалось, так как тогда был бы виден верхний край чулок. Колготок я в этом мире так и не нашла. По–моему, их ещё делать не умели.

Но самая беда – это нижнее бельё. Бюстгальтер в варианте 1942 года отчего–то напоминал мне броненосец конца XIX века, с таранным форштевнем. Кое–как мы его модифицировали, но не так уж и сильно. В основном, в плане уменьшения ширины лямок. А трусы вовсе никак не стали модифицировать. Некогда. В конце концов, это же у меня первое свидание, а не десятое. А раздеваться до трусов на первом свидании, на мой взгляд, моветон.

В кино мы с Рейнхардом в город поедем, в обычный гражданский кинотеатр. Ещё позавчера скупили все билеты в зале, чтобы владелец убытка не понёс. Понятно, что со мной в зале никого не будет. Только я и Рейнхард. Конечно, можно было бы воспользоваться и особым кинозалом в рейхсканцелярии. Меня бы пустили. Но я не хочу. Хочу в обычном кинотеатре. Есть у меня кое–какие мысли по этому поводу.

Опп. Начальник охраны звонит. Говорит, Рейнхард приехал, ждёт меня. Ух, как же я волнуюсь! Всё–таки, первое в жизни настоящее свидание! Ещё взгляд в зеркало. Вроде, всё нормально. Юбка только слишком длинная. Но это лишь с моей точки зрения. На местные неокрепшие мозги даже такая юбка должна действовать убойно. Ну, вперёд!

То–орео–одор, сме–еле–е–е–е в бой!..