– Аап–чхи!! Аап–чхи!!

– Не чихай на меня, инфекция!

– Извини, я случайно.

– Держи, пей свою вонючку.

– Фу, гадость какая. Чего она такая противная?

– Сам виноват. Что ты там тормозил под деревом? Постучать не мог?

– Мне было неудобно.

– Зато теперь удобно. Ваши ребята, между прочим, сегодня в поход идут. А ты в постели валяешься. Да пей же ты её быстрее, что ты цедишь по капле!

– Она противная.

– Пей!! Ну, живо! Всё, молодец. На, запей.

– Что это?

– Не бойся, просто тёплая вода.

– Спасибо.

– Ложись. Сейчас Марта тебе горячего молока ещё принесёт. Я уезжаю, вернусь вечером. А ты ложись и постарайся заснуть. И не вздумай опять ходить босиком по полу!

– Извини. Я больше не буду.

– Доктор сказал, что если ты будешь себя хорошо вести и регулярно принимать его вонючую микстуру, через пару дней он тебе встать разрешит.

– Ох. Скорее бы уж. Мне тут скучно. Даже поговорить не с кем, кроме тебя.

– Всё, до вечера. Я поехала, а то охрана заждалась уже.

– До вечера. Спасибо тебе, Эльза…

Когда меня той ночью разбудил гром, я сразу же вспомнила о своём непутёвом родственнике. В палатке он спать будет. Осёл принципиальный. Выглянула в окно. Палатка там была. Правда, если бы я не знала, что это такое, то ни за что не опознала бы в грязно–серой мокрой куче палатку. Дождь шёл, судя по всему, уже довольно давно. Даже не дождь, а довольно приличный ливень. Крупные капли барабанили по траве и асфальтовой дорожке, сильный ветер раскачивал деревья. А где наш принципиальный пионер? В окно я его не вижу.

Выскочив из кровати, побежала спасать этого Алёшу. Простудится ведь! Заодно по дороге обругала охранника. Болван! Приказа у него не было. А самому подумать? Мальчишка на улице под дождём мокнет, а этот идиот сидит и ждёт приказа.

Нашёлся Алёша быстро, я сразу увидела его, когда распахнула дверь. С грустным и унылым видом часового, которого забыли сменить, Алёша, обхватив себя ладонями за плечи, стоял под деревом.

На этот раз упрямиться Алёша не стал, прошёл «во дворец». Весь мокрый, зубы стучат, с одежды вода ручьём стекает. Хорошо бы его было в горячую ванну засунуть, но увы. Это долго. Горячая вода в доме была только днём. Производством горячей воды занимался специальный человек, кочегар. И на ночь он свою печь тушил, чтобы зря уголь не изводить. Конечно, запас нагретой воды оставался, но к утру бак с водой остывал и текущую из крана воду назвать горячей можно было весьма условно. Умыться такой водой можно было без проблем, но согреть ей замёрзшего мальчишку не получится.

И оставался единственный вариант – снять мокрую одежду, вытереться, лечь в постель и напиться горячего чаю. Помимо моей собственной спальни в доме, как я знала, было ещё две гостевых. Но кровати там были не застелены. Более того, я даже не знала, где горничные хранят постельное бельё. А самих горничных не было, на ночь они уходили. Сейчас в доме, кроме меня, лишь шесть человек дежурной охраны должно быть.

Алёша же стучит зубами и на полу под ним растекается лужа дождевой воды. Повела его в свою спальню. Только там есть готовая к немедленному использованию кровать.

Пришли. Рубашку и майку по моей команде он снял быстро, но штаны снимать отказывался, пока я не отвернусь. Кинув ему своё полотенце, я вышла из спальни и прикрыла за собой дверь. Минуты через три слышу, как Алёша кричит, что он уже всё. Захожу обратно. Лежит в моей постели и смущённо улыбается. На всякий случай я дополнительно накрыла родственника и пледом поверх одеяла. Пусть греется. Постель ещё должна быть тёплой после меня.

Затем я осторожно, стараясь не испачкаться, подняла с ковра кучу мокрых тряпок и Алёшкины грязные ботинки. Эту кучу я сложила на полу в коридоре. Утром горничная подберёт и отдаст в стирку. Пока носила, поняла, что чего–то не хватает. Внимательно осмотрела мокрые тряпки. Рубашка, майка, брюки, носки, ботинки. А где же?..

Вернулась в спальню и спросила этого обалдуя, за каким лешим он улёгся в мою постель в мокрых трусах. Снимай сейчас же! Мальчишка страшно покраснел, но видно, что лежать в постели в мокрых трусах ему самому неприятно. Он повозился под одеялом, и через полминуты сбросил на пол ещё одну мокрую тряпку. Осёл. Вот и лежи теперь на мокрой простыне!

Так. А во что бы мне его одеть? Может, ему в туалет сходить понадобится. Не может же он голым по дому расхаживать. Конечно, утром я отправлю гонца в лавку, и одежду Алёшке купят. Но сейчас ещё пяти утра нет. Все лавки закрыты. Собственные вещи Алёши были в его чемодане. И этот чемодан он взял с собой в палатку. Лазить под проливным дождём и искать в руинах палатки чемодан мне не хотелось совершенно. Тем более, с высокой вероятностью все вещи в том чемодане тоже давно промокли.

Распахнула свой шкаф. Что ему дать? Надевать женские трусы Алёша отказался наотрез. А больше ничего даже отдалённо похожего на штаны у меня нет. В это время женщины в брюках ещё не ходят. Спросить охранников? Хм… И откуда, интересно, они возьмут лишнюю одежду? Конечно, профессия у них нервная и опасная, но, всё же, не настолько, чтобы брать с собой на работу запасные трусы. Раздеть одного из них? Ага, представляю себе картину. «Эй, Ганс, иди сюда! Раздевайся, мне нужны твои трусы!»

Смех смехом, но в самом деле, что дать Алёше? Наконец, я придумала. Я ему одну из своих ночных рубашек дала. Правда, она женская, с кружевами. Но её Алёша, скорчив недовольную рожу, надеть всё же согласился. Он тоже понимает, что лучше уж так, чем совсем голым лежать.

Теперь чай. Где находится кухня, я представляю. Что я, без повара чай не приготовлю? Приготовлю. Но, пройдя с дюжину шагов в нужном направлении, я передумала и вернулась обратно в спальню за халатом. Нужно было сразу его накинуть, но я так торопилась спасти замерзающего родственника, что про халат тогда и не вспомнила. То–то охранник около входной двери старался смотреть куда угодно, лишь бы не на меня. Ночная рубашка у меня пошита из, мягко говоря, не слишком плотной ткани. А под ней, вообще–то, больше ничего и нет.

Хорошо, кухню я нашла. А вот и печка. Ой, мамочки! Её дровами топить нужно. Совсем как в каменном веке. Сама я никогда печь дровами не топила. Но несколько раз видела, как это делается. В кино видела. Ага, а ещё в мультфильме «Вовка в Тридевятом царстве». «Сейчас я как всё это замесю!» Да ладно, чего тут может быть сложного? Дрова есть, спички вон валяются.

Я напихала полную топку дров, взяла из кучи старых газет парочку и просунула их меж поленьев. Поджигать, что ли? Опять вспомнился Вовка из мультфильма со своим «И так сойдёт!». Ладно, подожгла газеты. Вроде, загорелось. Ну вот, справилась. Совсем не сложно. Я же не такая неумёха, как Вовка. Закрыв дверцу печи, начала искать чайник. Где он у них тут? Ага, вот он. О, там и вода ещё есть. Подняв здоровенный, литров на семь, чайник, взгромоздила его на плиту. Сейчас вскипит.

А чего это тут так дымом воняет? (Блин, вот Вовка привязался. «Это чего, тесто? А чего оно такое липкое?») Смотрю, а из–под закрытой дверцы печи со всех сторон лезет дым. Чего за фигня? Открыла дверцу. Оттуда дым как попрёт! Огня почти нет, но дыма–то, дыма! Вроде, так не должно быть. Настолько сильно печка дымить не должна. Или дрова некачественные?

Когда дыма скопилось столько, что мне уже и стен было не видно, находиться в кухне стало невозможно. Непрерывно кашляя, я кое–как, на ощупь, добралась до двери и вышла в коридор. Что за печка дурацкая?

На запах дыма прибежал старший охранник с парой подчинённых. Чего, говорит, случилось? Вытирая слезы, объясняю им, что печка тут кривая. И дрова неправильные. А вообще, это я так чай готовлю.

Оказывается, там сверху на плите была такая маленькая ручка. Её повернуть надо было. А так труба была закрыта какой–то заслонкой, вот дым в кухню и валил.

С помощью охраны удалось мне всё же проветрить кухню, разжечь печь и чай вскипятить. Но всё оказалось напрасно. Когда я с кружкой чая в руке вернулась в свою спальню, Алёша уже согрелся и мирно спал в моей кровати.

А утром Алёша проснулся лишь к десяти часам с жесточайшим насморком, кашлем и высокой температурой. Всё–таки он простудился…