– Наташка, ты?!

– Я, я. Чего орёшь, оглашенный?

– Наташка, быстрее сюда! У меня тут ТАКОЕ!!

– Да погоди ты, дай хоть раздеться–то.

– Быстрее давай!

– Сейчас. Руки помою только. Хрюша, не лезь! Платье обслюнявишь.

– Наташка, ну где ты там? Заснула, что ли?

– Тьфу на тебя, симулянт!

– Почему симулянт?

– Думаешь, я не поняла, что ты утром всё придумал? Живот у него болит. Ага–ага.

– Вылечился уже.

– Это твоё счастье, что мама в командировке. А папа тебя балует. Ах, Петенька, ах бедненький, ах животик.

– Ладно, спасибо, что не выдала.

– Лодырь. А где папа, кстати?

– На работу поехал. Я ему спускаться помогал.

– Угу. С больным животом.

– К тому времени в школу всё равно было поздно идти. Он час назад всего уехал.

– Понятно. Обед сварил?

– Какой там обед! Смотри!

– Ну, и что это такое? Очередной Трансгалактический Нуль–Транспортировщик?..

Надо вам сказать, что мой брат Петька – ненормальный. Он, правда, мне не родной брат, а сводный, но это не важно. Он тот, кого называют «сумасшедшими изобретателями». Всё время что–то изобретает. Во втором классе, помню, вечный двигатель пытался изобрести. Всю квартиру водой залил. Эти его деревянные желоба постоянно протекали. Мы в то время в разных квартирах жили, так как наши родители ещё не поженились, но я в гости часто заходила, потому что мы ещё с детского сада дружим. Петька меня тогда заставлял помогать ему водяные колёса клеить для его двигателя. Мы их, наверное, штук двадцать склеили разного размера и формы. Но двигатель так и не заработал.

Когда Петька отчаялся изобрести вечный двигатель, он переключился на антигравитацию. Всё время что–то паял, собирал. Книжки умные начал читать. Петька, вообще–то, умный. Лодырь только. Уроки ленится делать. У него по многим предметам четвёрки, а по литературе – так и вовсе, тройка. Читать он не любит. Вернее, не так. Он не любит читать книжки по школьной программе. Они ему скучными кажутся. А вот про каких–нибудь там пиратов или про войну – очень даже любит. Особенно нравятся ему книжки про попаданцев. О том, как наши сильные–умные–красивые попали куда–нибудь в прошлое, навешали там люлей всем плохишам и помогли всем хорошистам. Запрётся, бывало, в туалете со своей считалкой и сидит там чуть не час. А я под дверью в очереди прыгаю и ругаюсь.

Попаданцы – это очередное Петькино увлечение. После антигравитации была ещё попытка построить подводную лодку из старой бочки (чуть не утонул в Яузе, балбес), двигатель для лыж (ему, видите ли, лениво самому ехать на физкультуре), акваланг для собаки (Петька, правда, так и не смог уговорить Хрюшу надеть его и немного поплавать). Да много чего было, я уж и не упомню всё. Сейчас вот, попаданцы. А после того, как Петькина мама случайно выиграла в лотерею новую считалку японской фирмы Sony и подарила её Петьке, то добавилось ещё и программирование.

Петька сразу же влюбился в свою новую считалку и невероятно гордится ею. Она у него и быстрая и умная и лёгкая и вся такая–растакя. Однажды, бродя по Интернету, Петька нашёл какой–то жутко засекреченный диссидентский сайт, до которого ещё не успел добраться НКВД. И оказалось, что его считалка способна даже покидать зону «SU»! На сайте была инструкция, как это можно сделать. Петька целый месяц тренировался, и, в конце концов, добился своего. На следующий день после того, как он сумел пробиться сквозь защиту в зону «EC», Петька пришёл в школу, чуть ли не лопаясь от гордости.

А ещё две недели спустя, Петька смог вывалиться даже в зону «COM». Хотя туда защита стояла много мощнее, чем в Эквадор. Счастливый Петька тогда и меня пригласил в гости, на большом мониторе посмотреть Интернет капиталистов. Похвастаться он захотел. Похвастался. Я в тот раз эту его новую считалку едва не сломала. Об Петькину голову. Ладно, не будем вспоминать.

Так вот. Как я уже говорила, сейчас у Петьки есть два увлечения – попаданцы и программирование. Петька постоянно торчит на каком–то форуме, где собираются такие же, как и он, психи. Свой форум они гордо обозвали «В Водовороте Времени». Я как–то заходила туда из любопытства. Ох! Ну и ну!

Они там на полном серьёзе обсуждают, что было бы, если: Чингиз–хан умер молодым, царевна Софья убила Петра I, Наполеон в Бородинском сражении пустил в бой свою гвардию, особо талантливый попаданец построил Петру I дирижабль с паровым двигателем, в тело Николая II Кровавого вселился наш современник и Октябрьской Революции не было. Это я ещё не самые бредовые темы описала. А так, чего там только ни было! Была даже ветка, где обсуждался вариант истории, в котором сумасшедшая террористка не застрелила товарищей Черненко и Горбачёва и после смерти Андропова генсеком стал бы кто–нибудь из них, а не товарищ Романов. По–моему, бред. Но пациенты, в смысле, посетители этого странного форума увлечённо обсуждают всё это.

Абсолютное же лидерство среди обсуждаемых тем, причём с огромным отрывом, имело то или иное отношение к Великой Отечественной Войне. А страшный 1941 год был расписан просто по дням. 22–е же июня разобрали чуть ли не по секундам. Попаданцы вовсе не маршировали в 1941 год стройными колоннами. Нет, они неслись в него эшелонами. Десятками эшелонов. Наши люди попадали туда по одному, парами, небольшими группами, средними группами, большими группами, гигантскими группами, воинскими подразделениями и целыми областями. Попадали туда безоружными, плохо вооружёнными, хорошо вооружёнными, великолепно вооружёнными, на танках, на кораблях и даже на стратегических бомбардировщиках. Попав в 1941 год, очередная группа попаданцев удивлённо оглядывалась вокруг, подсчитывала собственное поголовье, а затем, в зависимости от своих знаний и умений, неслась громить фашистов или звонить по телефону товарищу Берия. Если группа была достаточно большой и вооружённой (пары дивизий достаточно), то фашисты очень быстро огребали, и война заканчивалась в Берлине не позднее октября 41–го года. Группы поменьше создавали партизанские отряды и начинали гадить фашистам в тылу. Совсем маленькие группы быстро устанавливали контакт с товарищем Сталиным, рассказывали ему, как нужно правильно модернизировать танк Т–34 (потому что советские конструкторы создали не танк, а нечто несуразное), показывали картинку с изображением автомата Калашникова и заручались полным доверием и одобрением Вождя. И такой вот фигни на Петькиной считалке было несколько десятков гигабайт одного только текста. Я же говорю, Петька – ненормальный. Лучше бы уроки делал, чем этот бред читать.

Особенно же меня на том форуме скорбных на голову заинтересовала одна ветка, где шло обсуждение того, можно ли построить машину времени. Чтобы, значит, предупредить товарища Сталина. С удивлением, я увидела там довольно много сообщений, написанных Петькой. Он под кличкой «Пьеро» на форуме зарегистрирован, я знаю. И что вы думаете? Оказывается, группа полоумных энтузиастов машину времени уже строит! И мой Петька входит в эту группу!

Был там у них какой–то свихнувшийся физик, так он что–то типа пародии на теоретическое обоснование написал. В Академии Наук СССР над ним дружно поржали, так как там точно знают, что путешествие во времени невозможно. И этот физик–недоучка припёрся искать сочувствия на форум любителей альтернативной истории. И нашёл его! Там ему поверили. Потому что очень хотели поверить.

Ох, Петька! Ну, какой же ты ещё ребёнок! Такой доверчивый. Нельзя быть таким наивным. Поверил бредням этого шарлатана. То–то мой братец последние пару месяцев из своей комнаты по вечерам почти не вылезает. Даже на ужин не дозовёшься. И уроки стал тяп–ляп делать. А я–то всё гадала, куда он так торопится? Он, оказывается, машину времени собирает. Клиника. Мало ему было вечного двигателя.

И что, собрал что ли? На Петькином письменном столе стоит какая–то хреновина размером почти с ведро. Это я её Трансгалактическим Нуль–Транспортировщиком обозвала. Специально обозвала, чтобы Петьку позлить. На самом деле, я сразу догадалась, что это машина времени. Мне только непонятно, почему Петька такой счастливый. Неужели у него и вправду что–то получилось, и эта его новая хреновина умеет не только загадочно гудеть?

Петька же, чуть не подпрыгивая от нетерпения, просит у меня мою «Белку». Говорит, его Соньке немного мощности не хватает, нужно помочь. Ладно, мне не жалко. Вынутая из сумочки на поясе «Белка» радостно пискнула, узнав мой палец, после чего я подчинила её Петькиной считалке.

Мой брат, явно волнуясь, подал напряжение на хреновину, та загудела, а Петька начал набирать какие–то команды на внешней клавиатуре считалки. Хреновина загудела сильнее, ещё сильнее, запищала и…

– Ай!!!

Я резво отпрыгнула назад, к двери. Потому что на полу комнаты, прямо у моих ног, появилось светлое пятно, размером примерно с люк от канализационного колодца. Осторожно приблизившись к пятну, мы с Петькой вместе заглянули в него. Внизу, на расстоянии пары метров от дырки в полу, была видна здоровенная буро–зелёная спина какого–то чудовища. И это чудовище что–то там с хрустом жевало…

– Да говорю же, это брахиозавр.

– Нифига! Это диплодок.

– Нет, брахиозавр. На диплодока не похож.

– Как не похож? Смотри, у него щетинок нет на хвосте.

– Ну и что? Может, он просто облысел к старости. Ты на цвет посмотри.

– А что цвет? Петь, художник же не видел его живьём. И даже не разговаривал ни с кем, кто видел. Он цвет сам придумал, какой ему понравился.

– Нда? Ну, если только так. Куда теперь двинем?

– Давай, зарождение Земли посмотрим?

– А это когда?

– Примерно пять–шесть миллиардов лет назад.

– Ничего не выйдет.

– Почему?

– Разрядности не хватит. У меня счётчик лет четырёхбайтовый.

– И что?

– Больше, чем на два в тридцать первой степени лет не погрузимся. Это чуть больше двух миллиардов.

– Жалко. А увеличить нельзя?

– Можно, только это не быстро. И что там интересного можно увидеть? Небось, одни камни да пыль.

– Возможно. А под воду можешь опустить?

– Под воду? Хм… не думал об этом. Наверное, смогу.

– Давай тогда трилобитов посмотрим. Только они под водой жили, вблизи дна.

– Наташ, в море ведь темно на глубине.

– А мы фонариком посветим.

– Балда! Говорю же, окно одностороннее! Отсюда туда не проникает ничего! Только оттуда сюда свет почему–то проходит.

– Извини, Петь. Я забыла.

Да уж. Петьке удалось! Он сам долго не мог поверить, что действительно сделал машину времени. Минут пять недоверчиво смотрел сверху на самого настоящего живого динозавра (мы потом решили, что это был игуанодон). Петька хотел кинуть в него чем–нибудь (мальчишка!), но не смог. Ничего мы в прошлое кинуть не могли. У Петьки получилась не настоящая машина времени, а ущербная. Что–то вроде телевизора в прошлое. Мы могли только видеть изображение и слышать звуки.

Забрать что–либо с той стороны тоже было невозможно. Петька специально наехал этим своим окном в прошлое на крону дерева. Думали, у нас в комнате окажется несколько верхних веток. Не–а. Не оказалось. В тех местах, где должны быть ветки, видны лишь небольшие чёрные пятна круглой и овальной формы. Мы решили, что так происходит оттого, что свет внутрь веток не попадает. Подняв окно обратно выше дерева, обнаружили, что никаких неприятностей дереву наезд на него окном не доставил. Как стояло, так и стоит. То есть, как–либо воздействовать на тот мир мы не могли. Визуально с той стороны наше окно тоже было невидимо. Петька прямо к морде игуанодона подводил его. А тому пофигу. Никакой реакции. Продолжает хрустеть ветками.

Как вы уже догадались, окном можно было управлять, немного перемещая его в пространстве. Только перемещалось оно очень уж медленно. Километров пять в час, наверное, максимальная скорость. Это если плавно его перемещать, продолжая наблюдение. Но можно было и прыгнуть. Причём одновременно и во времени и в пространстве. Мы так попытались на Луну прыгнуть, посмотреть, что там. Но не смогли. Не попали.

Петька это окно привязал к Земле. То есть, координаты в пространстве задавать нужно было относительно Земли. И попробуй так попасть в Луну! Не, мы попробовали. Но смогли добиться лишь выхода в космос. Посмотрели из космоса на Землю. А Луну даже и не нашли. Да что там Луну. Петька и по Солнцу не смог попасть, хоть оно и гораздо крупнее.

Когда первый шок у нас прошёл и мы с Петькой осознали, что именно тот сделал, то… Сначала, Петька хотел немедленно звонить в Академию Наук. Открытие тысячелетия! Нобелевская премия и Герой соцтруда за такое – самый минимум. Петька даже полез в справочник искать телефон Академии Наук. И пока он его искал, я немножко подумала головой и огорчила Петьку. Нобелевской премии у него не будет. Или будет, но очень не скоро. А звонить нужно. Нужно звонить. Только не в Академию Наук, а в КГБ. Потому что рассказывать о таком наверняка можно далеко не первому попавшемуся академику.

Петька обиженно посопел (жалко ему Нобелевской премии), но, подумав, согласился со мной. Только вот, КГБ немедленно всё жутко засекретит (включая нас с Петькой). А наши считалки с программами наверняка у нас отберут. И мерно гудящую ведрообразную хреновину отберут. Мы же ещё и кучу подписок будем давать о том, что мы никогда, никому и нигде ни гу–гу.

Но всё равно нужно сообщить, как ни обидно. Не имеем мы права такое скрывать. Однако, прежде чем звонить в КГБ, мы решили и сами немножко поиграть этой штукой. Потом–то уж не доведётся. И стал Петька гонять свою хреновину по разным эпохам. Правда, с управлением у него было не очень. Точность наведения по времени была примерно плюс–минус двадцать тысяч лет. Так что историю человечества фиг посмотришь. Разве что, случайно. Один раз Петька попал как–то в какую–то деревню дикарей. Видно, что это европейцы, что древний мир, но что за время и что за страна – непонятно. Язык незнаком. Но у других–то и такого нет!

Часа два мы так гоняли. Динозавров насмотрелись. Решили, что всё уже, хватит. И тут мне неожиданно идея пришла. Я говорю Петьке, а чего ты всё к Земле привязываешься? Оттого у тебя и точность такая, наверное. А можешь к чему другому привязаться? К человеку, например, конкретному. И время и координаты относительно человека брать, а?

Петька посмотрел на потолок, задумчиво поковырял в носу (он когда изобретает, становится малость неадекватным), а потом как метнётся к своей считалке! Выключил хреновину и давай в редакторе программу править. А мне говорит, иди, мол, Наташка, обед готовь.

Ага, щазз. Командир нашёлся. Сам сидел дома весь день, не мог приготовить. Вот из вредности не стану готовить! И я демонстративно уселась на Петькину кровать, которую этот охламон ещё даже и не заправил с утра. Впрочем, Петьке было не до меня. Он творил.

Минут через десять мне стало скучно сидеть просто так, и я уже совсем собралась было сходить в свою комнату, переодеться в домашнее. А то так и хожу до сих пор по квартире в школьной форме. Но тут Петька закончил, включил хреновину, и на полу вновь появилось знакомое пятно света. Из которого доносился плач младенца.

Заглядываем с Петькой в окно. Хм… Какая–то смутно знакомая мне женщина, полулёжа в кровати, держит на руках младенца и пытается попасть ему в рот своей грудью. Где–то я видела эту женщину раньше. А Петька сияет. Доволен просто невообразимо. Спросила его, что это за женщина и для чего он к ней привязался. А тот смеётся. Говорит, вовсе он к ней не привязывался. Он к другому человеку привязался. И младенец на руках у женщины – это Владимир Ильич Ленин. Дату его рождения отлично знает любой советский пионер.

Вот это да! Сам Ленин! Не, Петька действительно гений. Забыв и про обед и про всё на свете, мы минут двадцать ездили взад–вперёд по жизни Ленина. Ну а затем, конечно, Петьке загорелось и на Сталина посмотреть. Я говорю, поздно уже, за окном темнеет. Обеда уже точно не будет, впору ужин готовить. Да и папа скоро вернётся.

Но Петька непреклонен. Хочет увидеть живого Сталина. И обязательно прямо сейчас. Ещё бы, у них на форуме Сталина больше всего обсуждают. По общему количеству сообщений со Сталиным разве что Гитлер ещё как–то может тягаться. Ладно, говорю, давай смотреть. Только недолго. Какую дату? Спрашиваешь, конечно 22 июня.

Первый опыт оказался неудачным. Окно открылось над крышей чёрной машины, которая куда–то ехала по пустынным улицам. Вероятно, Сталин был внутри, но нам его не видно. Петька передвинул время часа на два вперёд. А вот теперь видно. Сталин! Смутно знакомый генерал (а может и маршал, я в их званиях не разбираюсь), докладывает ему о налёте на Минск.

Ну всё, выключай, Петька! Пошли вместе ужин готовить. Кушать хочется. Вот обормот, не слушает. Опять время двинул. Поставил 23 часа 21 июня. Сталин спокойно сидит в кабинете и что–то пишет. В пепельнице потухшая трубка, на столе горит лампа с зелёным абажуром.

Петька хватит! Пошли. Всё равно ты его не предупредишь. Не услышит он тебя. А Петька, я смотрю, весь на нервах. Чуть не плачет. 21 июня. Сталин вот он, рядом. Всё ещё можно изменить! Но Сталин не слышит. Бесполезно. Всё бесполезно.

Чтобы как–то расшевелить брата, предложила ему зверинец посмотреть. То есть, Гитлера и компанию. Машинально кивнув, Петька изменил в настройках центр координат. То же время, 23 часа 21 июня. Только теперь уже по берлинскому времени. В Москве сейчас уже час ночи.

Нда. Идея была неудачной. Петьке совсем худо стало. У него истерика началась. Он всё–таки разревелся. Бросился на пол на колени, ревёт и стучит кулаками в окно. Плюётся. Да ещё и матом ругается. Я даже и не догадывалась, что он столько ругательств знает. Раньше при мне никогда не ругался.

Кое–как я подняла Петьку на ноги и повела в ванну умываться. Умыла, высморкала (как маленького), а потом ещё и руки йодом ему мазала. Петька кулаки себе в кровь разбил об окно. Ох ты, горе моё. Поцеловав брата в щёку, я пошла прибираться в его комнате. А то он там здорово наплевал и намазал кровью.

Пока ползала с тряпкой по полу, непроизвольно прислушивалась к разговорам за окном. Гитлер совещание какое–то проводит. Большой круглый стол, на столе огромная карта. В карту воткнуто множество маленьких флажков со свастикой. Генерал (а может и фельдмаршал) доводит диспозицию. Сейчас про цели и задачи группы армий «Север» распинается. Гитлер склонился над картой и слушает, не перебивая.

Понимаю я генерала довольно неплохо. Почти всё понимаю, хоть и говорит он быстро. У нас школа с немецким уклоном. А у меня по немецкому пятёрка. Да и этим летом мы с папой на две недели в Берлин летали. Папа у меня немецкий почти не знает, так я ему переводила, когда нужно было с местными общаться.

А вообще–то, Петька прав. Вот швырнуть бы им сейчас туда гранату. Противотанковую. Эх, мечты, мечты. Да и гранаты всё равно нет. Хотя если бы можно было что–нибудь кинуть, выход бы нашли. Вот, диск от папиной штанги этому уроду на голову скинули бы. Мало бы не показалось.

Ладно, чего их слушать, козлов. Только огорчаться. Может, в КГБ как–нибудь доработают эту хреновину, чтобы она с нашей стороны пропускала туда вещи? Папа придёт, покажем ему и пусть звонит, кому следует. Петька всё равно молодец. Такую штуку собрал.

Как же мне её выключить? Петьку не хочу подпускать, опять может сорваться. Я сама. Блин, Петька собой вошёл. Его считалка не слушается меня. Вообще–то, там мой логин есть, но Петька главнее. Понятно, это же его считалка. Ладно, раз так, отключу через «Белку». Моя белочка–то меня всегда послушается.

Чего за фигня? И «Белка» отключаться не хочет. Говорит, память забита, нужно остановить управляющую программу. Тьфу на тебя! Ну, раз ты так, то… И я начинаю запускать на «Белке» одну за другой программы, выбирая те, что ресурсов жрут побольше. Надеюсь, они вытеснят из памяти то, что туда Петькина считалка напихала.

И тут мерное гудение хреновины на столе как–то неуловимо изменилось. Чего происходит–то? На всякий случай, я отступила от неё на шаг. А потом ещё на шаг. Взорвётся ещё. Смотрю на «Белку». Ага, сработало! Мои программы уже две трети памяти отхавали. Конечно, я же их штук тридцать запустила.

Краем глаза заметила, что пока пятилась от стола, встала прямо на окно. Впрочем, меня это ничуть не побеспокоило. Мы сегодня с Петькой много раз так уже делали. Да что она не выключается–то? Да на тебе ещё. И ещё. И ещё. Запустив ещё с полдюжины программ, я добилась того, что у «Белки» мусором от Петькиной считалки осталась занята всего десятая часть памяти. А хреновина на столе пищит совсем уж мерзко.

Совершенно неожиданно для меня, пол под моими ногами пропал. Просто пропал и всё. И я вместе с «Белкой» полетела вниз. Пытаясь ухватиться за край дыры, в которую внезапно превратилось окно, считалку я бросила и та упала на ковёр рядом с краем. Только мне это не помогло. Зацепиться я не успела. А с истошным визгом рухнула вниз. Прямо в зверинец…