— Сидоров! А это что такое?

— Где?

— Вот это! И не говори, что тут так и было. Когда я тебе давала эту книгу, страница была целой.

— Я не виноват! Это всё Сашка, брат младший. Он без спроса взял и порвал.

— Это не оправдание. Книгу дали тебе — ты и обязан был следить за ней. Нужно было положить её так, чтобы брат не достал.

— Да он куда хочешь залезет. От него прячь, не прячь — всё бесполезно.

— Значит, нужно было объяснить ему, что книга не твоя и брать её нельзя.

— Ага, объяснишь ему.

— После уроков останешься и заклеишь порванную страницу.

— Я не умею.

— Я покажу тебе, это просто.

— Мы с ребятами на горку кататься договорились идти после уроков.

— Тогда больше не приходи, книг не получишь.

— Ну, Мальцева…

— А ты как думал? Ты будешь рвать, а я за тебя клеить? Нет уж! Сам сломал — сам и чини.

— Я не ломал.

— Сидоров! Книгу дали тебе. Ты за неё отвечаешь. Как другие после тебя будут читать порванную, ты подумал, а?

— Я больше не буду.

— Это не обсуждается. Можешь идти кататься на свою горку. Но ко мне тогда больше не подходи. Книг для тебя не будет. Сам думай, что тебе важнее…

Мелкий пакостник Сидоров так и не пришёл. Усвистел кататься на санках. Собственно, я был почти уверен в том, что он не придёт. Сам в его возрасте так бы и поступил. Помню, я тоже любил в детстве кататься на санках. И хоть сейчас у меня, вроде бы, второе детство, но кататься как–то не тянет. Не хочется.

Я сижу в нашем классе около шкафа с книгами и ремонтирую порванную братом Сидорова сказку про Золушку. Кроме меня в классе ещё находится наша Тамарочка. Она сидит за учительским столом и проверяет тетради. Мы сегодня контрольную по арифметике писали, вот она их и проверяет. У меня, как всегда, пятёрка. Тамарочка об этом сказала ещё во время контрольной, пока весь остальной класс сосредоточенно пыхтел над заданием. Я–то минут за десять с ним справился. Если бы можно было писать шариковой ручкой — мог бы и быстрее. А перьевой получается медленно, тем более что ещё нужно следить за тем, как бы не поставить кляксу.

Мы часто так с Тамарочкой сидим вдвоём. У неё какие–то проблемы с жильём. Она не то в общежитии каком–то живёт, не то комнату вместе с кем–то снимает, я точно не понял. Единственное, в чём я уверен, так это в том, что она не замужем. И ухажёра у неё, вроде бы, нет. По крайней мере, я ни разу не видел, чтобы в школу к ней кто–нибудь заходил.

А я задерживаюсь в классе после уроков потому, что я теперь классный библиотекарь. После того как мы стали октябрятами, Тамарочка сказала, что самые ответственные и сознательные могут взять на себя какую–нибудь общественную работу. Ну, и я тут же вылез. Я чего–то подобного ждал. Это как раз по моему Плану проходит. Мне нужна общественная работа, и выполнить мне её важно максимально качественно.

Тамарочка выделила под классную библиотеку один из шкафов, после чего я развил бурную деятельность. Всех ребят обязал притащить из дома по паре своих книжек. Можно больше. Кто ничего не принесёт — не будет иметь доступа к библиотеке. Кто принесёт много книг или что–то особо интересное — будет иметь приоритет перед другими читателями.

Пикантность ситуации была в том, что сам я ничего принести не мог — у меня просто не было своих детских книг. Впрочем, выход я нашёл. Тупо зашёл после уроков в книжный магазин и купил парочку не самых убогих.

Вообще, идея классной библиотеки у народа подъёма энтузиазма не вызвала. Как–то не вдохновился народ этой идеей. Дело продвигалось очень медленно и со скрипом. Две недели я ездил по ушам всем и каждому в классе, выклянчивая у них книги. В конце концов я так всех достал своей библиотекой, что мне, чтобы от меня отвязаться, начали нести из дома старые книжки.

Да уж. Книги. Какую только фигню не тащили. Хороших книг, можно сказать, что и не было. Приносили что–то либо для совсем уж маленьких, либо всякую муть, не интересную ни детям, ни взрослым. Единственная хорошая книга, которую принесли — сборник сказок Андерсена, — была в отвратительном состоянии.

В целом, за пару недель мне удалось собрать полтора десятка книг, достойных занять место в шкафу. На библиотеку, даже классную, похоже это было весьма слабо. И я вплотную подошёл к тому, чтобы с треском провалить своё первое в жизни задание. Чего мне очень–очень не хотелось.

С отчаяния я отправился в детскую районную библиотеку, куда сам был записан вот уже два года. А там смело напросился на приём к заведующей и обрисовал ей сложившуюся ситуацию.

Мне повезло. Причём повезло дважды. Первый раз повезло в том, что заведующая библиотекой была доброй женщиной, которая любила и книги и детей. Она не отмахнулась от меня, а решила помочь маленькой девочке–отличнице (я и дневник ей свой показал), которая пытается донести Свет Знаний до своих бестолковых одноклассников. Очень доверчивая женщина. Я своим телячьим взглядом и робкой улыбкой (дома тренировался перед зеркалом) мог вить из неё верёвки.

Второй же раз мне повезло в том, что в библиотеке был некомплект реставраторов. По штату полагалось иметь двоих, а в наличии был лишь один, да и тот молодой и неопытный. И этот реставратор зашивался и не успевал ремонтировать ветхие книги. К тому же, реставрировал он в первую очередь более ценные книги для старшеклассников, а сильно потрёпанные книжки для младших классов просто складировались в библиотечном подвале.

В том же самом подвале лежали и списанные книги, которые уже реставрации не подлежали. Вообще, списанные книги полагалось либо сдавать в макулатуру, либо вывозить на свалку. Но это в библиотеке делали обычно весной, перед майскими праздниками. А была ещё лишь только первая половина декабря и с прошлого вывоза в подвале уже успело скопиться довольно много списанного барахла. Вот и отвела меня заведующая в тот подвал, позволив вволю порыться в макулатуре. Ещё она сказала, что если я найду что–то интересное в куче книг, ожидающих очереди на реставрацию, то она может подумать над тем, как их можно быстренько списать. Всё равно такие книги скорее всего своей очереди не дождутся и будут списаны. Длительное нахождение в сыром подвале здоровья им не добавляло.

Я три часа провёл в подвале, отбирая среди теоретически поддающихся восстановлению книг те, что могли бы быть интересны первоклассникам. Заведующая несколько раз приходила узнавать, как тут у меня дела и не замёрз ли я. Один раз даже стакан горячего чая мне принесла. Действительно, добрая женщина. За три часа я успел отобрать три стопки книг, каждая из которых была мне выше пояса. И это я ещё не искал в несписанной куче!

Разумеется, утащить всё это я был не в состоянии. Но тут решение я уже знал. Санки у меня есть, приду за отобранными книгами с санками. А чтобы не надрываться в одиночку, мобилизую на погрузочно–разгрузочные работы свою звёздочку. Я ведь ещё и командиром октябрятской звёздочки заодно был. Нефига им бездельничать, пусть тоже поучаствуют. В конце концов, это ведь и в их интересах тоже. Если мой План удастся, то именно они будут пользоваться его плодами. Мне–то самому едва ли доведётся…

— Ай!!

— Сашка, осторожнее! Чуть не уронили.

— Я не нарочно. Тут скользко.

— Сейчас везде скользко. Зато санки легче едут.

— Фух! Я устал. Мальцева, давай передохнём, а?

— Борька, ну что ты за мужик такой хилый? Мы же только что отдыхали!

— Тебе легко говорить. Ты сзади только поддерживаешь. Знаешь, как тяжело за верёвку тянуть? Иди вот, сама тяни, раз такая умная.

— Я девочка, я слабее. Смотри, Мальцева же не жалуется, тянет вместе с вами.

— Не знаю, как у неё получается. А я так не могу, я устал.

— Слабак.

— Ребята, не ссорьтесь. Давайте сюда, в сторонку, чтобы не мешать. Я тоже устала, передохнём.

— Фух. Тяжело. Снег ещё этот идёт.

— Хорошо, что я клеёнку взяла, а то все книги бы намочили.

— А чего они такие рваные? Ты не могла не рваных взять?

— Не могла. Новые книги нам никто не даст. Только списанные.

— Но их же читать невозможно. Они прямо в руках расползаются.

— Их ещё можно починить, я смотрела. Совсем плохие я не брала.

— А кто чинить будет?

— Я.

— А ты умеешь? Ещё хуже не станет?

— Умею. Починю, не беспокойся. Нужно только купить кое–что.

— Чего купить?

— Ну, клей там, бумагу специальную, картон, нитки, верёвки. Ещё кое–что.

— А деньги на всё это у тебя есть?

— Хм… Хороший вопрос. Я как–то ещё не думала над этим. Нужно будет завтра с Тамарочкой посоветоваться.

— Мальцева, давно хотела тебя спросить, а чего ты её так называешь, Тамарочкой?

— Так ведь она же ещё совсем молодая. Почти девчонка.

— Она взрослая.

— Взрослая. Но всё равно девчонка.

— Как это?

— Так это. Подрастёшь — поймёшь. Ребята, давайте завтра в школе Соломину по ушам настучим, а? Мы тут вчетвером корячимся, а он, гад, с горки, небось, катается. Нехорошо.

— Правильно, Мальцева. Это ты здорово придумала.

— Мальчишки, вы тогда его держать будете, а я ему тресну. Это чтобы он ябедничать не побежал. Небось, постесняется рассказывать, что его девчонка поколотила. Да ещё и самая маленькая в классе.

— Я бы точно постеснялся.

— Ну, отдохнули? Тогда хватаемся. Недалеко осталось. Всё как раньше — я посередине, Борька справа, Лёха слева. Сашка, ты сзади поддерживаешь. Ухватились? И, взяли!..