Глава 3
Отчаянно гребём к свету.
Пронзаем податливую границу. Фыркаем, выплёвывая солёную влагу. И глотаем воздух. Удивительно сладкий, пьянящий…
Как здорово, что тут его – до хрена!
Целое небо!
Прозрачный купол – вверху. А вокруг – безбрежная голубая, зеленовато-перламутровая, искрящаяся на солнце стихия.
Море… Океан?
– Трумлю в задницу! – сквозь плеск воды – ругань Бинка.
Ясное дело – плавает он неважно. А вдобавок неизвестно: куда двигаться? И доплывёшь ли вообще…
Я завертел головой: где эта чёртова незнакомка?
Здесь.
И тоже внимательно оглядывается по сторонам.
– Что за фигня? – отфыркивается Дима. – Берег… далеко?
Девушка хмурится и молчит.
– Куда спешить? – скалится Васька. – Водичка тёплая… Прозрачная… – и зыркает сквозь толщу воды на смутные очертания женского тела.
Нашёл время!
Хотя… он прав – не для того нас сюда перебрасывали, чтобы банально утопить. Слишком дорогое удовольствие – парочка нуль-трансов по цене вполне сравнима с небольшим б/у звездолётом. Удобнее было грохнуть нас ещё на Киагре.
– И чего мы не взяли хотя бы спасательные пояса? – пробормотал Дима.
– Лучше – лодку, – уточнил Васька. – В следующий раз без лодки – из дома не ногой.
Я покосился на девушку… Она отнюдь не казалась испуганной. Скорее, сердитой.
– Хотите, подержу ваш рюкзачок, – ухмыльнулся Лубенчиков, подплывая ближе. Думаю, после всех передряг он рассчитывал на что-то большее, чем тесные объятия во время нуль-перехода. Например, мечтал об искренней и крепкой… очень крепкой дружбе.
– Отвали, щегол! – процедила незнакомка. И озвучила пару выражений. Нет, уже не по адресу Васьки – она извлекла из рюкзака плоскую коробочку с экраном и говорила, адресуясь к изображению.
Закончила и в сердцах отшвырнула «рацию». Та не утонула. Осталась плавать рядом на поверхности.
– Связь – великое дело, – подмигнул Лубенчиков. – А теперь есть время расслабиться, моя дорогая русалка. Только вы, я и океан…
– Вот наглец, – буркнул Капустин по-русски. – А мы что, не люди?
Последняя фраза была пропущена мимо ушей.
– Меня, кстати, Васей кличут…
– Это заметно, – сухо кивнула девушка.
Через минуту у горизонта возникла точка. Ещё через минуту она превратилась в роскошную белую яхту.
Девушка поплыла навстречу. Ловко вскарабкалась по свисавшим до воды поручням, исчезла в рубке и отвесила кому-то громкую пощечину. По крайней мере, звук был именно такой.
– Где тебя носило, мерзавец!
– Э-э, госпожа…
Ещё удар. И унылое восклицание:
– Вахх… зачем сердитый, антилопа моей души?!
Когда мы влезли на палубу, из рубки высунулась голова хахира – парнокопытного, кентаврообразного:
– Мир и благополучие! – нечеловеческая физиономия вполне узнаваемо изобразила улыбку. И скривилась.
Хахир мрачно потёр щеку – та пунцово краснела сквозь редкую шерсть. Нервно стукнул копытом и оглянулся.
– Суровая у тебя хозяйка, – понимающе усмехнулся Лубенчиков. – Кстати, где она?
– Переодеваться, – ответил кентавр и шумно вздохнул могучей грудью. Даже для хахира он был крупноват. Ростом мы были ему до плеча.
– Отдыхать, – осклабился «моряк», протягивая нам полотенца, – вытираться. Сухо, хорошо! – и исчез в рубке.
Мы скинули мокрую одежду. Остались в одних трусах. Васька с сомнением оттянул резинку, но, видимо, посчитал, что для первого свидания это будет слишком.
– Смотри, – хмыкнул Бинк. – Видал, как эта с хахиром управляется? А она ж ему по пояс.
– Ничего! – отмахнулся Лубенчиков. – У меня талант общения!
– У неё – тоже. А ещё – хорошее знание педагогических приёмов…
– И чёрный пояс по карате, – хладнокровно предположил Капустин.
Ослепительное солнце (или как оно здесь именуется?) стояло в зените. Жарковато, но после купания – самое то. Мы опустились в удобные кресла под навесом.
Места здесь хватает. Есть даже круглый стол. Хотя сама яхта не кажется огромной. Я не большой спец в технике, но судно впрямь выглядит диковинно. Крохотная серебристая рубка с матовыми окнами и голая палуба. Из всех морских снастей – лишь навес и эта мебель.
Зато скорость – приличная. Тонкая полоса берега впереди ощутимо вырастает с каждой секундой.
Если бы не это, мы вряд ли поняли, насколько стремительно движемся. Качка – совсем не заметна. Словно мы не морем идём, а мчимся по абсолютно ровному шоссе.
Легкий ветерок приятно обдувает лицо. Развешанная на поручнях одежда лишь слегка трепыхается. Ничего удивительного – защитное поле гасит встречный поток воздуха…
Я окинул взглядом лица товарищей.
Они казались спокойными.
И верно – чего паниковать?
Вроде выкрутились. Все целы. Даже оружие не потеряли. Бинк задумчиво поглаживает рукоятку бластера. А Дима аккуратно спрятал его за спину.
– Интересно, что это за планета? – шепнул хоббит.
– Чего ж ты у «шкипера» не спросил? – негромко отозвался Капустин.
– Лучше подождём хозяйку…
Да, лучше. Если точка выхода нуль-транса спрятана под водой – значит, регистрацией тут и не пахло. Явная «нелегальщина». Глупо к первому встречному лезть с расспросами. Все равно, что вынырнуть с аквалангом где-нибудь у Южного берега Крыма и допытываться у отдыхающих: «А какая это страна?»
В сущности, нам теперь без разницы, где мы. Главное – за сотни световых лет от врагов. И фальшивых «друзей»…
– Что-то долго она переодевается, – буркнул хоббит.
– По-моему, там и переодевать-то особо нечего, – кивнул Васька.
– Старается для тебя, – подмигнул Дима.
– Глупости. Меня и предыдущий костюм отлично вдохновлял.
Бинк почесал загривок:
– Думаю, у неё сеанс связи с начальством.
Мы притихли, вслушиваясь. А хоббит шепотом добавил:
– Малость осмотримся – и….
Я догадывался, о чем он. Но Бинк не успел завершить фразу. Легкие шаги донеслись из рубки:
– Ну что, оклемались, мальчики?
Девушка стояла в дверях. Теперь на ней был цветастый халат без рукавов. А поверх каштановых волос – лёгкое кепи. В руках она держала поднос с прозрачным кувшином и стаканами. В кувшине плескалось что-то желтовато-искристое.
– Сок, – коротко объяснила она. И водрузила поднос на столик: – Угощайтесь.
Никто не двинулся с места.
Мы с Бинком коротко переглянулись. Дима рассеянно таращился куда-то мимо – словно происходящее его не касалось. Лишь Васька торопливо налил себе полный стакан.
Балбес!
Я «нечаянно» толкнул его локтем. Сок выплеснулся ему на живот.
– Медведь неуклюжий! – заорал Лубенчиков. Потом уловил наши взгляды. Скорчил свирепую гримасу и утих.
Девушка поняла. И хихикнула.
Налила все бокалы до краев и отпила из каждого:
– Теперь довольны?
– Ты могла заранее принять антидот, – пробурчал Бинк.
– Вот ещё! Буду я глотать всякую дрянь!
Мы пригубили кисло-сладкой жидкости. Чуть терпкая влага будто морозом коснулась нёба.
– Уф-ф! – выдохнул Васька. – Забористая штука!
Хлебнул ещё и едва не поперхнулся. Выпучил глаза, взмахнул руками, указывая куда-то перёд собой.
Мы оглянулись. И обнаружили, что яхта, не сбавляя хода, мчится прямиком к берегу – туда, где огромные камни скользкими боками торчат из воды.
– Полный назад! – крикнул я. – Разворачивай!
Слишком поздно. Этот идиот в рубке не успеет… А ведь он и не думает менять курс! Мы вскочили с кресел – на такой скорости яхту разнесёт в щепки!
– Все за борт! – рявкнул я.
Кроме нас троих – никто не двинулся с места. Васька сделал отчаянную попытку выдернуть девушку из кресла. И получил локтем под дыхало. А Бинк сердито спросил:
– Что, голокожие, на солнце перегрелись?
В этот самый миг яхта достигла камней. Слегка качнулась и… ничего! Она продолжала лететь вперёд. Миновала кромку прибоя и теперь неслась над гладким песчаным берегом.
Океан остался за кормой.
Васька ошалело перегнулся через борт. Там, внизу, жёлтым облачком стелилась «позёмка» из песка – будто дымный след за нашей яхтой.
Димыч опомнился первым:
– Спокойно, граждане. Учебная тревога! Проверка бдительности!
Бинк и девушка переглянулись. Хоббит мрачно насупился.
– Всем спасибо! Благодарю за проявленную выдержку! – ляпнул Лубенчиков.
– Заткнись, – посоветовал я вполголоса.
– Угу, – кивнул он с показным равнодушием и вернулся к столу. До краев налил свой бокал:
– Хороший сок!
– Да. И пляж – симпатичный… – фальшиво восхитился Капустин.
Чёрт! Всякий раз мы прокалываемся в мелочах. И опять выглядим неотёсанными дикарями из отсталого мирка где-то у границ Тёмной зоны.
– Пляж? – криво усмехнулся Бинк. – Что-то больно он великоват…
Точно. Синеватая полоска океана ощутимо сжалась к горизонту. А песок впереди не думает кончаться… Его здесь больше, чем в Каракумах!
Но Васька умел находить положительные стороны:
– Тепло, светло. И куда просторнее, чем в Мариуполе…
– Только отдыхающих не заметно, – буркнул я.
– И не говори! Сразу видать – нету у местных деловой хватки. Да тут на одних лежаках можно озолотиться!
Кажется, он сам не очень в это верил. Но буйная фантазия продолжала выплёскиваться:
– А если через каждый километр поставить киоски с пивом…
– Заколебёшься ставить, – оборвал его Бинк. И хрипло спросил: – Что это за планета?
Девушка пожала плечами:
– Наверное, вы и сами догадываетесь…
– Хахир-11?
– 97, – мягко уточнила она.
– Врёшь! Нуль-транса бы не хватило!
– Хватило. На пределе.
Бинк сморщился – будто хлебнул прокисшей «кометы». Опять налил себе сока, обвёл нас тяжелым взглядом. Так ничего и не сказал – молча осушил бокал до дна.
– Я, конечно, извиняюсь, – вкрадчиво начал Дима, – в курортах мы слабо разбираемся… Далеко отсюда до Киагры?
– 1677 световых лет, – равнодушно отозвалась хозяйка яхты.
– Нормально. То есть достаточно далеко, – хмыкнул Васька.
– Угу. Достаточно, – процедил Бинк. – Тут до любого обитаемого мира не меньше полутора тысяч! Да ещё с офигенно нестабильным гипером… Как часто сюда заходят рейсовые корабли – небось раз в полгода?
– Ты отстал от жизни, – улыбнулась девица, – максимум раз в год.
Хоббит сердито сжал пустой бокал.
А мы с Димой переглянулись.
Давние слова Бинка всплыли в памяти: «Когда идёшь вдоль потока – минимальный расход энергии, хороший баланс для гиперпрыжка… Все главные транспортные магистрали расположены вдоль течений. От центра Галактики и обратно… Чем дальше от этих главных трасс – тем меньше стабильности при прыжке…»
Раз в год?
В какую же дыру нас занесло! И, главное, как отсюда выбраться?
Единственный человек это знает. И он… то есть она – кажется удивительно спокойной.
– А что? – подмигнул Лубенчиков. – Мне здесь нравится, ребята. Тем более в хорошей компании… – Он одарил девушку взглядом, от которого ей полагалось смущённо залиться краской. Но, по-моему, смущаться она давно разучилась. Если вообще умела.
Васькины интонации стали вкрадчиво-воркующими:
– Мы до сих пор не узнали вашего имени…
– Кэй-Ми, – безмятежно ответила она.
– Здорово! А как переводится на галактический?
– Пошёл в жопу, – ласково ответила девушка.
– Надеюсь, это вольный перевод?
Тут у Димы лопнуло терпение. Он сформулировал коротко и внятно:
– Милая, чего тебе от нас надо?
– Помощи. В одном маленьком деле.
– А ты случайно не принцесса? – сразу насторожился Лубенчиков.
– Нет. Я простая девушка, – бесхитростно ответила Кэй-Ми. И трогательно качнула головой.
Только взгляд у неё оставался жёстким.
– Но ведь у нас есть выбор? – усмехнулся я.
– Конечно. Хахир-97 – прекрасная, благоустроенная планета. Тут даже атмосфера имеется, поэтому климат относительно мягкий. До минус десяти ночью, до плюс сорока днём.
– Классно! – обрадовался Васька. – Если ночью замерзнешь, днём – точно отогреешься.
– Пресной воды почти нет. Зато имеются два океана.
– Уже кое-что!
– Наземная растительность и фауна тоже почти отсутствуют… Рах-Тан, возьми левее!
– Это опасно, госпожа, – испуганно донеслось из рубки.
– Выполняй!
Яхта слегка вильнула, изменяя курс. Мы отошли от каменной гряды. Теперь двигались над низкими барханами. Океан давно исчез с горизонта. Становилось заметно жарче.
Кэй-Ми смотрела прямо по курсу. Будто чего-то ждала.
– Рах-Тан, что на локаторе?
– Э-э, госпожа… – начал он тоскливым тоном. А закончил яростным воплем и потоком ругательств на хахирском наречии. Яхту резко крутануло вправо. Там, где мы были секунду назад, взметнулся к небу фонтан мелких камешков и песка.
На поверхность вылетело что-то огромное, серое, вытянутое – раза в три крупнее яхты… Нет, ещё больше! Пока передняя его часть, описав в воздухе дугу, мчалась к нашей корме, задняя часть только показывалась наружу.
Бокалы посыпались со стола. Нас тряхнуло так, что и гравикомпенсаторы не помогли. Васька выпал из кресла. Я приложился лбом о столик.
Кажется, Рах-Тан выжал всё, на что способен двигатель. Ускоряясь, яхта прыгнула, разом одолев сотню метров. И огромная голова червя с распахнутыми жвалами-челюстями ударилась о песок в считаных шагах от кормы – с такой силой, что отдельные камешки брызнули, дождём посыпались на палубный тент.
Нет, оно не разбилось. С чавкающим звуком вошло в почву, как в масло. Исчезло в клубах пыли. А песок задрожал, обозначая траекторию невидимого тела…
Яхта на максимальной скорости достигла каменной гряды. И теперь шла, почти цепляя правым бортом низкие утёсы.
– Растительность и фауна почти отсутствуют, – как ни в чём не бывало продолжила Кэй-Ми, – но под слоем песка в обширных и глубоких болотах сосредоточен основной объём биомассы…
Мы сидели с каменными лицами. Побледневшие, притихшие.
Наконец Васька озвучил непослушными губами:
– Угу. Симпатичная планета… Кстати, сколько отсюда стоит билет на рейсовый звездолёт?
– Отсюда – куда?
– КУДА УГОДНО!!!
Кэй-Ми прищурилась:
– 3500 кредов – до ближайшей кислородной планеты. До станции на метановом гиганте – в два раза дешевле.
– Ну, спасибо. Всю жизнь мечтал дышать чистым неразбавленным метаном…
– Это не так уж дорого, – успокоила девушка, – вступите в артель охотников на червей… И заработаете на билеты.
Глаза у Лубенчикова округлились:
– Охотников… на вот таких тварей?
Кэй-Ми пожала плечами:
– Увы. Здесь это основной источник дохода.
– И сколько надо их поймать – чтоб на билет хватило?
– Много, – уклончиво ответила она, – но вы не переживайте. Лет за десять управитесь.
– А чё ж так долго? – процедил Капустин.
– Конъюнктура рынка. Когда-то шмайс – настойку на внутренностях червей – экспортировали десятками тысяч тонн. В качестве средства для адаптации при гиперпереходах. Ещё он обладает слабо наркотическим действием. Увы, теперь появились более эффективные лекарства. И более дешёвые наркотики. Так что торговля шмайсом пришла в упадок…
Она развела руками. И добавила ободряюще:
– Но не всё так плохо. В последние годы наметились позитивные тенденции.
– Это какие? – оживился Дима.
– У шмайса открылись новые свойства. Он хорошо удаляет бородавки. И здорово помогает при насморке.
Васька заскрежетал зубами. Перспектива успешного лечения насморка почему-то его не вдохновляла. И от безоблачного настроения не осталось уже следов.
Капустин сверлил Кэй-Ми хмурым взглядом. Бинк глядел куда-то в сторону и ковырял пальцем подлокотник кресла. Равнодушно – будто заранее догадывался обо всём, что услышит.
А я, наоборот, изучал нашу «спасительницу» с интересом. Наверное, с таким же интересом лабораторные крысы смотрят на доброго дядю в белом халате…
Нет. Конечно, она – не дядя. Она – очень даже «тетя». Если можно так назвать юную и привлекательную особу. А вот в том, что она «добрая» – нет сомнений. И в блеске её карих глаз – явно что-то от снайперской оптики.
Улыбается… Почти обворожительно. Если бы не чуть заметные, суровые складки в уголках губ.
Нет, милочка. Мы – не крысы.
– Кстати, а сколько стоит эта яхта? – рассеянно уточнил я.
– Довольно дорого, – признала Кэй-Ми. – А почему вас это волнует?
– Да вот, прикидываю – хватит нам на билеты…
– Не советую, – подмигнула она, – судно – не моё, арендованное. Принадлежит здешнему муадибу.
– Кто такой?
– Формально – наместник хахирского правительства.
– Ну… Я с детства любил всяких овечек и других парнокопытных. Думаю, он не сильно обидится.
– Он – человек, а не хахир. К тому же крепко подсевший на шмайс. Это здорово расширяет сознание. И портит характер.
– Надо же… И как это ты с ним столковалась?
– Я вообще способная… Кстати, чтоб покинуть планету, вам потребуются документы. Без муадиба – это невозможно. Зато реально угодить в местную тюрьму… По сравнению с пустыней – не самый худший вариант. Там очень любят иностранцев – бесплатно кормят раз в день. И по выходным дают порцию шмайса.
Я улыбнулся – а что ещё оставалось делать?
Повернул голову. Серовато-жёлтым пескам все так же не было предела. Ветер нёс их горячее дыхание. Лишь впереди у самого горизонта едва проступила коричневая цепь гор.
– А на Земле сейчас обед, – задумчиво вздохнул Васька, – макароны дают…
– Какие ещё «макароны»? – удивился Бинк.
– Не обращай внимания. Вспомнил дни юности… Эй, милая, а чем угощают в здешней тюрьме – надеюсь, чем-то полезным и калорийным?
– Разумеется. Похлёбкой из червей.
– Слушай, это становится однообразным, – обиделся Васька, – у бедуинов и то хотя бы саранча на десерт…
– Хватит обсуждать деликатесы, – сморщился Бинк, – и так понятно – рай для туристов. Но, думаю, с посещением тюрьмы можно повременить. Есть ведь и иные альтернативы…
– Есть, – небрежно кивнула Кэй-Ми.
