Глава 8

В течение дня я несколько раз просыпался, чтобы закусить консервами, отпить из калебасы и справить малую нужду. Оправляться под фрукты было как-то непривычно, но я успокоил себя тем, что настоящему диверсанту не пристало изображать джентльмена. Один раз даже сковырнул банан, но тот оказался таким зеленым и жестким, что есть его было невозможно. К тому же от немытого фрукта можно легко заработать расстройство желудка. Я затолкал надкусанный плод в середину сетки.

От скуки я взялся рассматривать древний артефакт, хоть орк и запретил трогать свою драгоценность, чтобы ненароком не повредить. Никаких чудес мне почему-то не явилось, ртутное содержимое емкости оставалось стабильным все время, словно исчерпало энергию трансформаций или впало в анабиоз.

«Как видно, здесь слишком темно. Или шумно. Или дымно», – решил я.

Часов около пяти вечера снаружи стали доноситься не только корабельные звуки, но и посторонние – какие-то сирены, скрежет, рев. А потом и «Гордость джунглей» разразилась собственными гудками. Видимо, судно приближалось к пристани Дхема.

Вскоре корпус корабля принялся колотиться обо что-то твердое гребными колесами, как будто втискиваясь в узкий лаз. Затем судно вздрогнуло и остановилось. Люк над моей головой лязгнул, и вниз полез незнакомый гоблин. Наверное, он собирался метать мешки на палубу. Я поразмыслил и решил открыться.

– Матерь грязи! – пролепетал матрос, когда я вырос перед ним, словно чертик из табакерки.

Грузчик вылетел обратно, оглашая судно паническими криками. В светлый проем люка сразу заглянул суровый орк с повязкой поперек глаза. Спрыгнув на гору фруктов, он решительно подвалил ко мне.

– Так ты гоблин, что ли? – удивился капитан. – А дружок твой сказал, что ты человек, который сбежал из рабства у таха.

– Шкипер Скумбог, помощь нужна? – спросил сверху Зак. – А то тут ребята волнуются.

– Никогда не называй меня шкипером, ублюдок! – рассвирепел капитан. Затем ткнул меня пальцем в живот. – Эй, гони пушку, а то разгружаться пора.

– Какую пушку? – удивился я. – Мы ни о чем таком не договаривались.

– Кто с тобой договариваться станет, раб? Все, кончай ерепениться. Давай сюда поясной жезл, а то живо сдам в полицию.

Я поднял глаза и встретился с извиняющимся взглядом Зака, который свесился в трюм и сокрушенно качал головой.

– Прости, дружище, пришлось пообещать ему твое оружие. Иначе ты никак не попал бы на корабль. Связываться с беглыми рабами вроде тебя рискованно. Даже для таких смелых орков, как капитан Скумбог. Кстати, где это ты успел так загореть? Прямо до черноты.

Скрипнув зубами, я расстегнул кобуру и достал жезл, доброй тяжестью легший в ладонь. Хоть и жаль расставаться с верным боевым другом, деваться было некуда. Не пререкаться же со шкипером Скумбогом, рискуя познакомиться с местной полицией. Тогда-то уж точно не избежать настоящей каменной кутузки, откуда не вызволит и целая толпа любвеобильных девушек.

– Кобуру тоже давай, – потребовал Скумбог, заполучив оружие.

Впрочем, был в этом и положительный момент. Когда спустя час, измотанный до последней степени – пришлось метать наверх сетки с плодами, пока остальные грузчики, прохлаждаясь на палубе, перебрасывали их по цепочке в грузовик, – я выбрался на воздух из трюма и побрел по трапу вслед за бодрым Заком, лишняя тяжесть на поясе наверняка свалила бы меня наземь.

– Куда теперь, командир? – спросил Зак. – Слушай, надо бы тебе умыться. А то сажа как-то неровно легла тебе на лицо. Пот смыл половину, и теперь ты какой-то полосатый. А может, тебе снова закоптиться?

Я угрюмо взглянул на желтовато-зеленые разводы, украшающие кожу соратника. Кто бы говорил.

– Попробовал бы не вспотеть на моем месте. На, держи калебасу и быстро наполни ее водой, а то я пить хочу – жуть. Заодно и грязь отмою.

Орк поворчал и ушел, а я обессиленно упал между двумя штабелями длинных корзин, прямо на деревянный настил пристани. Повсюду сновали служащие порта, все как один гоблины, ездили какие-то скрипучие тележки и раздавался звонкий гомон. Хорошо хоть, портовых кранов в Дхеме не имелось и опасность сверху мне не грозила.

Солнце уже сильно склонилось к закату, с реки тянуло свежим ветерком, так что между корзинами было тенисто и даже прохладно.

– А ну, бродяга! – вдруг сказал портовый охранник, возникая надо мной. В руке он стискивал внушительную дубинку. – Проваливай отсюда!

– Я матрос с «Гордости джунглей», – обиделся я.

– Вали, вали. Твоя разгрузка закончена. Тут тебе не ночлежка, ступай в город.

«Как бы нам не разлучиться с Заком», – забеспокоился я, послушно шагая вслед за суровым гоблином к выходу с территории порта. Порт, впрочем, был так невелик, что заблудиться или потеряться в нем было невозможно. Вскоре я разглядел довольную физиономию соратника, возникшего со стороны реки.

Дождавшись, когда гоблин с дубинкой выпроводит меня за ворота, Зак поспешил следом.

– Вот, набрал в реке для помывки. Извини, питьевой воды не нашел. Наверное, надо искать в городе.

Я сунул вещмешок орку и смыл с себя копоть, которая села на меня во время плавания. Очевидно, переборка, возле которой я устроился в трюме, отделяла грузовой отсек от двигательного, сквозь щели летела угольная пыль и просачивался дым из топки. Кое-как оттерев грязь с помощью куска мыла, которое чудом не потерялось за время скитаний по джунглям, я устроился на сломанном ящике. Идти никуда не хотелось, на ноги словно повесили по чугунной чушке. Жажда мучила все сильнее.

Кругом возвышались дощатые стены припортовых складов, покосившихся лачуг и каких-то откровенных развалин, из которых местами поднимались струйки дыма. То и дело в поле зрения возникали и исчезали гнусные типы, – они быстро скользили взглядами по нам, оценивали мощные фигуры и тут же пропадали в узких промежутках между строениями.

– Не нравится мне тут, командир, – пожаловался Зак. – Может, пойдем в город? Надо бы жилье снять. Да и жрать охота.

Он пошарил в мешке, и лицо его вытянулось.

– Эй, а где наши консервы?

– Я съел их, понятно?

– Понятно, конечно. Чего ж тут непонятного? Какого черта ты сожрал все наши припасы?! А как же я? Fucked again…

– Ты и бананами неплохо обходишься. А меня уже воротит от них.

– Нет, это слишком, – продолжал возмущаться орк, потрясая мешком, в котором побрякивали только разобранный с целью маскировки жезл, боеприпасы, нож-пила, соль и кое-какое диверсантское барахло. – Ты слопал весь наш НЗ!

– Заткнись! – взорвался я. – Заткнись и веди меня отсюда в приличное место, где мы могли бы напиться чистой воды, перекусить и найти место для ночлега. Все ясно, мистер орк?

Люсьен без труда завладел транспортным средством, древним и шатким – зато вполне быстроходным. Несчастный седой гоблин, у которого он на рассвете позаимствовал малое речное судно, даже не пытался возражать, лишь в ужасе уставился на гомункулуса, схватился за сердце и осел на берегу, где и остался лежать, будто пустой мешок.

Посторонние этой операции не видели, гомункулус не зря был обучен диверсионным методам и подобрался к старику по всем правилам скрытного нападения. Убивать гражданского он, разумеется, не собирался – да и не мог согласно действующей по-прежнему программе. Но раз уж старик потерял сознание, то это только к лучшему. Никто не побежит с воплями в Кас, возбуждая соплеменников баснями про обгорелого монстра.

На дне лодки среди разнообразного хлама Люсьен нашел весьма полезную вещь. Крупный отрез грубой ткани, насквозь пропахший рыбой. Брезгливостью гомункулус не отличался, а потому без колебаний замаскировал свое тело подобием плащ-накидки с капюшоном. Хотя издалека закопченный гомункулус и походил на коренного жителя планеты, вблизи вряд ли кто-то мог впасть в заблуждение. Теперь же на виду можно было оставить лишь относительно целые кисти рук, а все остальное, в первую очередь лицо с оголившимся бронзовым черепом, плотно скрыть от праздных взглядов. Пусть думают, что он обыкновенный уродец. Благо корявые, обугленные пальцы это только подтверждают.

На лавчонку, торгующую продуктами и водой, мы наткнулись почти сразу, едва покинули складскую территорию. Торговая точка приткнулась меж двух бедных лачуг и выглядела так же отвратительно, как и все окружающее. Правда, откровенного мусора перед ней не валялось.

– Эй, брат! – Зак перегнулся через скрипнувший прилавок и доверительно поманил владельца лавки, тучного гоблина с вороватыми глазками. – Нам нужны еда и вода, все лучшего качества.

– Нет проблем, – расплылся тот в улыбке. По-эльфийски он говорил хоть и с акцентом, но почти без ошибок. – Все товары самые свежие, срок годности истек только в прошлом месяце. Прямиком с эльфийских складов доставили! Я дерьмом не торгую.

– А что, посвежее ничего нет?

– Ты что, брат, с ума сошел? Зачем тебе переплачивать?

– Да у нас и денег нет, – вяло встрял в разговор я.

– Бесплатно не обслуживаю, – отрезал торговец. – Что я, гуманитарная миссия? А может, вы грабители? – Он забегал глазами по округе, словно шныряющие там и сям подозрительные личности могли помочь ему. – Учтите, найдется кому меня защитить.

– Крыша, что ли? – осклабился я. – И здесь та же история!

– Хватит ругаться, ребята, – тепло сказал Зак. – У нас есть кое-что получше денег.

– Оружие? – загорелся купец.

– Точно. Настоящие кристаллы для боевого жезла.

– Калибры?

– Калибры – отличные! Полтора дюйма и два. Самые лучшие калибры!

Я слушал этот торг с открытым ртом и только сейчас смог совладать с собой и вмешаться.

– Да ты что, охренел, солдат? – спросил я по-английски. – Боезапасом торгуешь!

– Ну и что? У нас этих кристаллов – завались! Все не потратишь. Думаешь, лучше подохнуть с голоду?

Я ненадолго задумался и вскоре понял, что орк прав на все сто. Действительно, кому нужен умерший от голода диверсант с кучей кристаллов? А вот живой, но с половиной кучи – очень полезен.

Я важно кивнул и заявил:

– Отлично, только распоряжаюсь тут я, понял?

– Конечно! Ты же командир.

– Ладно, выкладывай товар, – сказал я толстяку, и тот послушно накидал на прилавок вяленых овощей и фруктов, консервированных ананасов, коврижку черного как сажа хлеба и две бутылки минеральной воды с густым осадком на дне. От мясопродуктов и копченой рыбы я решил отказаться.

– Это будет стоить… – подумал торговец. – Три двухдюймовых кристалла или пять кристаллов по полтора дюйма.

– Что? – вспылил Зак. – Да где ты видел такие цены? Грабитель!

– Очень плохие калибры! – гнул свое купец. – Кто их у меня возьмет? Да они никому и даром не нужны!

– Sonofbitch! – гневно закричал Зак. Все-таки торговаться у него, кажется, получалось лучше, и я решил предоставить орку возможность отличиться. – Не дури нам мозги! Да за твое просроченное барахло я не дал бы и одного полудюймового кристалла!

– Засунь этот кристалл себе в задницу и сядь на костер!

«Откуда у этого балбеса такое знание эльфийского?» – удивленно подумал я.

Торг продолжался в таком же экспрессивном стиле еще несколько минут, пока наконец гоблин и орк не ударили по рукам, остановившись на двух кристаллах по полтора дюйма. Поморщившись, я отгрузил плату, сложил припасы в мешок и навьючил его на Зака.

– А почему это я должен таскать? – возмутился тот. – Вот не утерплю и все слопаю, как ты.

Я проигнорировал стоны соратника и ворчливо заметил:

– Лучше бы торговался на двухдюймовые. У нас их завались.

– Нет уж, пока у нас имеется жезл под двушку, платить будем твоими кристаллами, – возразил солдат, и мне пришлось согласиться.

Я откупорил одну из бутылок и с наслаждением выпил половину, не обращая внимания на отстойный вкус жидкости.

Дхем оказался довольно крупным городом – здесь обреталось по меньшей мере тысяч десять даггошцев. Он стоял на месте слияния двух рек, Касуку и Ломами, а потому служил естественным местом пересечения торговых путей. Народ кишел тут, словно муравьи в муравейнике.

Когда мы принялись на ходу поедать купленные припасы, целые толпы прилично одетых гоблинов бросились к нам с протянутыми руками и принялись клянчить, а то и прямо требовать пищи. Многие сообщали о больных родственникам, некоторые упирали на то, что они не местные и потеряли документы. Кое-кто падал в дорожную пыль и корчился в ней – якобы от смертельного истощения. Но мы проявили настоящее солдатское хладнокровие и ни с кем не поделились, чем нажили среди жителей и гостей города множество врагов.

Пришлось нам в дальнейшем питаться торопливо, украдкой, словно ели не свое, а краденое.

Кроме коренных дхемцев, по улицам повсюду расхаживали одетые в защитные комбинезоны типы с разнообразным оружием, явные приезжие. Скорее всего, они-то и составляли наемную армию Черного Шамана. Ни полиция, передвигавшаяся на стареньких повозках, запряженных парами быков, ни местные проходимцы не обращали на боевиков внимания. Зато парочка диверсантов внушала всем откровенный интерес. Наверное, из-за моего цвета кожи и человеческого облика. Я пока заметил не больше десятка людей, и все раскатывали по городу на престижных беговых черепахах, гудками разгоняя пеших гоблинов. Видимо, это были представители компании «Фруктовый рай» или другая интеллигенция.

– По-моему, тебе следует загримироваться под гоблина, – сказал Зак вполголоса. Мы только что скользнули в очередную подворотню, потому что впереди показался полицейский патруль.

– Как-то в детстве я смотрел старинный фильм, – сообщил я на это. – Там негров играли белые, вымазавшие лицо и руки ваксой. Жуткое зрелище! Знаешь, на мой взгляд, они выглядели куда подозрительней любого настоящего чернокожего бандита. А уж если я замаскируюсь под гоблина или орка, это вообще будет что-то ужасное.

Мы миновали мусорный вал и вышли на другой улице. Тут имелись даже каменные одно– или двухэтажные дома. Прямо напротив нас как раз возвышалось такое здание. На крыше у него сверкала полированной медью надпись «Национальный Банк Даггоша».

Рядом виднелась открытая терраса кафе, и от запаха жареного мяса у меня случился голодный спазм.

– Консервы и фрукты – хорошо, а горячая мясная пища полезна для укрепления сил, – сказал я, справившись с приступом. – Вперед, солдат, зададим работы нашим коренным зубам.

– И клыкам! – оскалился орк.

В кафе пришлось отдать еще пять кристаллов, зато по окончании трапезы я понял, что наконец-то чувствую себя почти нормально. Усталость после чудовищного труда по разгрузке судна постепенно проходила. Зак также выглядел умиротворенно, согнав с физиономии кислую мину. Я давно догадался, что тяжелый вещмешок гнетет его, но помощь благоразумно не предлагал.

– Скоро стемнеет, – заметил я. – Нам нужно жилье на ночь. Или даже на больший срок. Кто знает, как скоро мы сможем убить Черного Шамана. Может, через неделю. Если к тому времени кристаллы не кончатся, конечно.

– Да ладно! – отмахнулся орк. – У нас их навалом. На неделю точно хватит, если не жить на широкую ногу. К тому же останутся файерболы. Они гораздо ценнее кристаллов, хватит еще на месяц.

Я обглодал последнюю кость и подозвал официанта.

– Братец, – обратился я к служителю сферы услуг. – Нам нужно недорогое жилье на ночь или две, чтобы без клопов и блох. И чтобы там не спрашивали, кто мы такие и зачем прибыли в Дхем. Есть тут такие отели?

Официант замялся, и я понимающе сунул ему в потную ладонь кристалл от поясного жезла.

– Есть одна таверна с номерами. Всего в квартале отсюда. – Гоблин показал направление. – Ее держит старик Охопохо. Цены там высокие, так что комнату наверняка найдете. Зато ни клопов, ни жуков почти нет. Разве что ядовитые змеи с пауками иногда попадаются, но редко. Охопохо недавно завел мангуста. Ловкая тварь. Ловит все, что движется!

Я сунул гоблину еще кристалл, и тот расплылся в благодарной улыбке. Мы покинули забегаловку с полными животами и направились в указанном направлении. Поскольку на город уже опустились сумерки, полицейские патрули и честные гоблины стали исчезать, зато их место на улицах заняли полуголые «ночные бабочки», грабители и прочая шваль.

Из-за одного особо грязного угла на нас кинулся какой-то громила в диком рубище, но орк удачно встретил его ногой в живот. Громила пал на колени. Зак тут же выхватил нож-пилу и угрожающе поводил перед злодейской мордой. Негодяй оказался понятливым: не вставая с колен, он поспешил удалиться во тьму переулка.

Вскоре показалась и вывеска, подсвеченная факелом. Она гласила: «Корпус мира».

– Ну-ну, – хмыкнул я и толкнул скрипучую дверь.

В нос ударила чудовищная вонь, как будто тут годами обреталась толпа дервишей, клошаров, бомжей и прочих бродяг. Смраду сопутствовал нестройный гул голосов – за ободранными столами восседали гадкого вида типы, многие в одних только набедренных повязках. Впрочем, огромные ножи имелись у всех поголовно, а некоторые даже могли похвалиться поясными жезлами. Один тощий, как скелет, гоблин вообще носил на спине потертый добела арбалет с украшенным резьбой прикладом.

На секунду замерев для осмотра новичков, компания тотчас вернулась к выпивке.

– Эй, старик, ты Охопохо? – обратился Зак к пожилому гоблину за стойкой. – Нам нужна комната.

– Что будете пить? Ром, виски, джин, водку? Пепси, спрайт? Все самое свежее, только в прошлом году с внешней Земли доставили.

– Водка? – оживился я. – Почем?

– Смотря какая валюта. Квачи, быры, седи, лилангени, пулы, даласи, метикалы? Фунты, евро, рубли? Местную валюту не беру. Может, эльфийские золотые кордобы?

– Ну ты загнул, отец. Откуда у нас золото? Есть кристаллы для боевого жезла на два дюйма и на полтора.

– Десять штук полуторки – пол-литра «Русской». Если сговоримся на двухдюймовки, отдам за семь штук.

– Вот тебе три полуторки, имей совесть. Наверняка ведь фальшивку подсунешь. И подумай насчет комнаты, а мы пока выпьем.

Старик, шумно проклиная собственную щедрость, сгреб кристаллы со стойки, а мы направились за один из свободных столов. Зак нарочно не стал убирать нож-пилу, чтобы внушить окружающим уважение. И в самом деле, его оружие, которое он свирепо воткнул в середину стола, выглядело устрашающе. Особенно по сравнению с кухонными тесаками прочих посетителей. Только гоблин с арбалетом и два-три обладателя жезлов сохранили заносчивый вид.

– Надо было виски взять, командир, – проворчал Зак. – Наверняка ведь дешевле. Ты зачем кристаллами разбрасываешься? Выбрал самый дорогой напиток!

Судя по этикетке, водка была с внутренней Земли, мувропского разлива, но при этом – явно паленой. Однако я выпил стакан с давно забытым, глубоким удовлетворением и от избытка чувств хлопнув посудой об стол. Орк попытался повторить подвиг командира, одолел лишь полстакана и закашлялся. Зато вскоре нам обоим стало вполне хорошо и приятно. Даже вороватые морды за соседними столами показались симпатичными.

– Между первой и второй – перерывчик небольшой, – провозгласил я по-русски и вновь наполнил стакан, хоть и не доверху.

– Что ты сказал? – поинтересовался Зак.

– А-а, старый славянский лозунг. Означает: чем скорее выпьешь вторую порцию, тем меньше будет похмелье на следующий день.

– Это правда?

– Конечно, правда, – с пылом уверил я. – Разве стал бы я обманывать боевого товарища?

– Тогда и впрямь не стоит задерживаться, – согласился Зак.

– Ура! – рявкнул я, вздымая наполненную емкость.

– Ура, – поддержал меня орк.

Размах, с каким новые посетители употребляли роскошный напиток, наш бравый и бесшабашный вид, а также многозначительный блеск ножа-пилы оградили нас от грубых проявлений неуважения. Поэтому нам мгновенно уступили дорогу, когда, слегка пошатываясь, мы двинулись вслед за гоблиншей, что повела нас на второй этаж.

Наблюдение за соратниками убедило Люсьена, что те подходят к делу маскировки под обычных граждан Даггоша более чем серьезно. Диверсанты бесстрашно травили собственный организм спиртосодержащими жидкостями, а удалились отдыхать лишь в момент, когда концентрация алкоголя в их крови достигла почти летальной концентрации. Разумеется, они были не способны заметить, какими недобрыми взглядами провожали их посетители таверны. Гомункулус понял, что диверсанты всецело доверили охрану своего сна ему, и крадучись последовал за ними.

Сначала он намеревался занять помещение напротив комнаты Стволова и Маггута, но ее оккупировало целое семейство гоблинов, выразивших буйный протест против его скромной персоны. Сильнее прочих неистовствовала старая самка, облившая Люсьена кипятком из чайника и крайне расстроенная тем, что он никак на это не отреагировал. Рассудив, что геноцид десятка гоблинов хоть и позволит вести наблюдение за сослуживцами с удобной точки, в дальнейшем может привлечь к заведению внимание полиции, гомункулус покинул комнату.

К счастью, в конце коридора обнаружился объемистый дощатый ящик, наполненный полусгнившим постельным бельем, матрасами и насекомыми. Люсьен быстро освободил достаточное для тела пространство, затолкав изъятую ветошь между ящиком и стеной. Затем улегся внутрь и через щель начал следить за комнатой диверсантов.

Вскоре из помещения донесся подозрительный шум, похожий на звуки рукопашной схватки. Через дверь в номер никто не входил, следовательно, нападающие проникли через окно. Люсьен мгновенно бросился на помощь, однако опоздал – диверсанты справились с налетчиками самостоятельно. Сержант Стволов молодецким ударом опрокинул врага на пол, а затем вышвырнул в окно, как котенка. Все это он проделал, не открывая глаз, чем вызвал у Люсьена чувство изумления. Насладиться в полной мере пусть искусственной, но сильной эмоцией он не успел. Рядовой Маггут, на которого Люсьен второпях наступил, гневно закричал, пнул гомункулуса меж нижних конечностей и вытолкал из номера.

Коря себя за неуклюжесть, Люсьен вновь занял наблюдательный пост.

Около часа ничего не происходило, лишь слышались громкие звуки храпа. Затем дверь номера диверсантов приоткрылась, и из нее выскользнула тщедушная фигура в пестрой набедренной повязке. Маггуту она принадлежать не могла, Стволову тем более. Очевидно, это был еще один злоумышленник, проникший через окно. Да так бесшумно, что его не засекли даже органы чувств гомункулуса. В руках разбойник сжимал отсвечивающий металлом предмет, напоминающий бутыль.

Задержать вора было секундным делом. Люсьен прижал его к стене и уж совсем было изготовился вогнать в глазницу напряженный палец, как гоблин взвизгнул и сполз на пол. Гомункулус едва успел подхватить выпавшую бутыль.

Стоило гомункулусу коснуться предмета, как все его системы и механизмы взвыли, выходя на экстремальный уровень. Такого с Люсьеном прежде не происходило даже при включении форсированного режима движения или боя. Зная, чем это грозит, гомункулус попытался включить дублирующие цепи, чтоб сбросить настройки на базовые. Тщетно. Тогда он принял единственно возможное решение – уничтожить опасный предмет.

Поскольку оболочка артефакта выглядела хрупкой, Люсьен размахнулся и обрушил его себе на голову. Послышался колокольный звон черепа, внутри которого тут же родилась гениальная мысль: «Уничтожить емкость нельзя, она не враг, а брат твой». Люсьен дрожащими пальцами сдавил колпачок бутыли и легко провернул его по винтовой нарезке.

В слабом свете он увидел, как вещество, заполняющее емкость, пришло в движение. Словно влекомое к гомункулусу неведомой силой, оно миниатюрным смерчем поднялась над горловиной, где превратилось в облако частиц не крупнее песчинки. На свободу вырвалась лишь половина содержимого – остальное замерло и успокоилось, отяжелев наподобие ртути.

Вещество раскрылось над гомункулусом зонтом из блестящих капелек, затем стекло ему на голову и плечи. За последующие две секунды все частицы осели на корпусе Люсьена. Накидка не стала преградой, они проникли сквозь нее легче, чем игла сквозь марлю – и облекли Люсьена подобием тончайшей зеркальной пленки.

Вначале гомункулус почувствовал ужас, страх тотальной дезинтеграции – не запрограммированный, а самый настоящий, – но потом его охватил необыкновенный покой. Ощущение было таким, словно его только что заново собрали из лучших деталей, загрузили свеженькими физиологическими растворами, зарядили под завязку энергией и включили режим «автономная деятельность: ожидание боевого приказа».

Люсьен проводил взглядом улепетывающего на четвереньках вора, вернулся к ящику и улегся на пахнущие прелью матрасы. Бутыль с остатками ртутной субстанции он аккуратно поместил в угол сундука.

Гомункулус снова был годен к несению службы и даже по-своему счастлив. Просто нечеловечески.

Среди ночи нас пытались ограбить, однако спьяну я почти ничего не запомнил. Вроде бы на меня из окна вывалился кто-то посторонний, но я успел врезать подонку по зубам и выкинуть визжащий комок плоти обратно. Зак же, который лег у двери, наутро поведал, будто на него неаккуратно наступили, но он, мол, ударил гостя в пах и, не слушая возражений, спустил гада с лестницы.

Разглядев ссадины на кулаках, мы сообразили, что смутные ночные побоища нам не привиделись в кошмарах.

– Что ж, – заметил я. – Это будет им всем хорошим уроком. А еще «Корпус мира» называется!

– Постой-ка, командир, – встревожился Зак. – Где вещмешок?

– Здесь. – Я выволок мешок из-под лежанки.

– Надо проверить, вдруг у нас что-нибудь стянули.

Орк начал судорожно рыться внутри вещмешка, затем замер, будто пораженный апоплексическим ударом, и вдруг завыл, как пес над трупом любимого хозяина.

– Что случилось?

Продолжая невнятно причитать, Зак выхватил из мешка части жезла и принялся судорожно его собирать.

– Сволочи! Грязные гоблинские жулики! Всех перестреляю!

– Да прекрати же скулить, объясни, в чем дело! – прикрикнул я на него и тоже вцепился в жезл, препятствуя сборке. Стрельба в таверне была нам совсем не нужна.

– Shit happens! Артефакт украли… – удрученно пробормотал орк и обмяк. Возбуждение покинуло его так же быстро, как возникло, – точно из Зака вытащили позвоночник.

Я поспешно забрал у него полусобранный жезл.

– Сочувствую, брат, – тихо сказал я, стараясь придать голосу побольше грусти, и похлопал орка по поникшей спине.

На самом деле меня переполнял восторг. Еще бы, ведь нам удалось избавиться от вещи, которая могла вести себя абсолютно непредсказуемо! А скорее всего, была смертельно опасна.

Маггут отмахнулся.

– Попробуй взглянуть на это с другой стороны, – продолжал я вкрадчиво. – Вряд ли тот монстр, который гнался за нами возле развалин, так просто бросит преследование. Возможно, он уже в Дхеме. Тогда нам сказочно повезло. Если бы он нашел эту хреновину у нас, одним отрезанием семенников мы бы точно не отделались. А сейчас он казнит вора и успокоится.

– Спасибо, командир, что пытаешься приободрить меня, – сказал орк.

– К тому же не все потеряно, – добавил я энергично. – Думаю, пропажа может всплыть у какого-нибудь местного торговца. Или даже у старика Охопохо. Если увидим, так и быть, дам тебе файербол. Здесь нам за него не то что артефакт, душу свою продадут. И сестру вдобавок.

После такой долгой речи – да еще на похмельную голову! – в горле было сухо, словно в пустыне. Я выудил из мешка оставшуюся бутылку с минеральным отстоем, теплым до невозможности, и мы высосали жидкость за считаные секунды.

– Пойди-ка наполни калебасу холодной водой, – приказал я. Позволять рядовому долгое уныние – прямой путь к краху воинской дисциплины. – Заодно разведаешь обстановку. А я пока подумаю, как нам действовать дальше. Только кристаллами не разбрасывайся, черт подери. И сотри с рожи это унылое выражение, будто ты похоронил родителей, жену и пятерых детей разом. Жизнь продолжается! Мы еще им покажем, где жабы икру мечут!

Бормоча неразборчивые и не слишком энергичные возражения, орк удалился.

От нечего делать я оглядел убогую обстановку комнаты. Кроме двух совершенно голых топчанов, тут не было ничего – ни мебели, ни обоев, ни стекла в окне, ни даже ночного горшка. Правда, я заметил в углу какую-то подозрительную дыру, из которой пованивало. Туда-то и оправился. В ответ с улицы раздались ожесточенные проклятия, и в окно влетела черная банановая кожура.

Я аккуратно подобрал ее и выбросил обратно.

«Гнусный скряга Охопохо, – подумал я. – Не мог канализацию хотя бы во двор вывести!»

Потом я ловко расправился с несколькими мохнатыми пауками и змеями, попытавшимися выбраться из вонючей дыры с явным намерением укусить человека.

А затем появился Зак с полной калебасой. Я растворил в воде обеззараживатель, и мы приступили к утренней трапезе. В окно задувал освежающий ветерок, остатки овощей и фруктов не успели протухнуть, солнце не жарило макушку, проклятая некромантская бутыль исчезла – в общем, пока все складывалось удачно.

– Ну, командир, – промолвил Зак, когда мы покончили с запасами еды и развалились на топчанах. Выглядел он уже не так отвратительно, – видать, мои веские доводы подействовали на него благотворно. Да и обильная трапеза добавила оптимизма. – У тебя уже есть план?

– Пожалуй.

– Только не говори мне, что я должен ходить по улицам и выяснять, где остановился Черный Шаман. Мне хватило и прошлого раза. Это уже не план, а шаблон какой-то. А диверсант должен мыслить нешаблонно. Чему тебя в твоей школе учили?

– Ты прав, – сказал я и поощрительно похлопал сметливого подчиненного по плечу.

Признаваться орку, что диверсионная школа – выдумка, мне не хотелось. Какое тогда может быть уважение солдата к своему командиру? Я озабоченно покачал головой:

– К тому же это вызовет подозрение у шпионов, которых тут наверняка полно, как тараканов. А что предлагаешь ты, мой изобретательный друг?

– Я думаю вот что, – с умным видом принялся излагать орк. – Конечно, это просто предложение, а не план. По-моему, мы должны сделать так, чтобы не нам пришлось искать Шамана, а ему – нас. Так всегда пишут во всяких умных книгах. Мол, ловля преступника на живца и так далее.

– Ну-ка, ну-ка, поподробнее, – нахмурился я. – И кто будет живцом?

– Ну… Ты, наверное. Как командир и старший по званию. Я не справлюсь, потому что тупой.

– А по-моему, ты чересчур умный, – рассердился я. – Вот еще, придумал тоже! Не собираюсь я подставляться. Пристрелят, и делу конец. А то и прирежут в переулке. Кто тогда будет отвечать за всю операцию?

– Это верно, – со вздохом согласился Зак. – Солдат не может быть командиром диверсионной группы. Мне без руководства кранты.

Мы опять надолго задумались, и мне даже показалось, что соратник задремал. Меня и самого клонило в сон, однако я крепился, изо всех сил измышляя план действий. К сожалению, многодневное пребывание в джунглях здорово снизило мой интеллект. Зато дурацкое предложение орка крепко засело в голове и принесло свои плоды: там внезапно что-то щелкнуло, и в мозгах созрело простое, как банан, решение.

– Молодец, камрад! – бодро сказал я.

– А, что? – встрепенулся Зак.

– План готов! Мы вместе пойдем в город и будем открыто спрашивать всех, как попасть на прием к Черному Шаману.

Орк скептически молчал, и я развил мысль:

– Чтобы в нас не заподозрили наемных убийц, будем говорить, что хотим поступить на службу в его непобедимую армию. Дескать, мечтаем пойти войной на вонючих киафу. Здорово придумано?

Я очень гордился стройностью и красотой своего замысла. Сон слетел с меня, как муха с крупа антилопы, взмахнувшей хвостом.

Однако Зак, похоже, имел некоторое сомнение в разумности командира. Он сопел, мычал, жевал губами, но по существу ничего не отвечал. Я свирепо уставился на солдата и увидел, что тот попросту спит.

Погрозив ему кулаком, я тоже прикорнул.