Глава 6

Время для последней, решающей проверки Зака пришло через два часа после трапезы. А до этого перед нашими глазами под звуки тамтамов, тамбуринов и бубнов плясали самые обворожительные девушки племени. Их набедренные повязки летали, словно пачки у балерин, так что видеть перед носом курчавые треугольники волос и не ухватиться за пышное бедро было довольно проблематично.

Как выяснилось, все это представление затеяли неспроста.

– Что же, – философски заметил Гушшах-Бижи, когда Зак уже был готов наплевать на приличия и завалить первую же попавшуюся девицу прямо тут, в хижине вождя. – Сейчас брат Зак должен пройти в отдельное жилище, где его уже ждут три достойные женщины.

Потрясающий Пальмы проявил себя отменным сексологом. Орк вскочил и ринулся к выходу, на ходу расстегивая ремень штанов.

– Все три должны остаться довольны! – бросил ему вдогонку вождь, но Зака это напутствие нисколько не обескуражило. Он был готов к любым подвигам и вскоре с топотом скрылся в сопровождении охраны на другом конце деревни.

Девушки, кружившиеся в центре дома, поклонились и вышли, отпущенные жестом хозяина. Я откашлялся и перевел дух. Негоже диверсанту расклеиваться от вида обнаженных гоблинш. Тем более на далекой Земле меня ждет невеста. Вот только ждет ли она в действительности? И хранит ли верность, как ее стойкий возлюбленный? А может, каждый день напивается до поросячьего визга и употребляет наркотики, отдаваясь за рубли жирным банкирам? Похотливым старцам и прыщавым богатеньким юнцам? Я поспешил выкинуть эти жуткие мысли из головы и повернулся к Потрясающему Пальмы.

– Скажи мне, великий вождь, – обратился я к гостеприимному хозяину. – А я разве не могу стать таха?

– Ты? – удивился Гушшах-Бижи. Растянувшись на подстилке, он уже почти заснул, убаюканный прохладным ветерком, – рядом стояла дочь и порой взмахивала пальмовым листом, чтобы отогнать мух. – Ты же геодезист. Какой из тебя таха? Любой сразу скажет, что ты даже киафу стать не сможешь. Нет, белая обезьяна Федор… – И он окончательно свесил голову на жирную грудь, чтобы мгновенно захрапеть.

В хижине, кроме вождя и его супруги, которая сопела в дальнем углу, остались лишь я да гоблинша с опахалом – вся охрана рассредоточилась вокруг дома. Большая часть расселась у входа, мне видны были их короткие тени. Жара давала себя знать. Судя по всему, это время суток все проводили лежа в тени, и необходимость бодрствовать вряд ли вызывала у охраны восторг.

Если сейчас обезвредить девчонку, взломать сундук и завладеть оружием, подумал я, то с сонными воинами, пожалуй, можно будет справиться, не заполучив в живот копье. Но как же Зак? К тому же после такого демарша против нас ополчатся все джунгли, и добраться незамеченными до Каса не выйдет. Не исключено, что Зака в качестве мести прикончат. Или отправят связанным к Черному Шаману, где ему уж точно придется несладко.

Словом, при любом исходе вооруженный побег выходил боком.

– Послушай, красавица, – не слишком надеясь на понимание, вполголоса проговорил я. Но мне повезло: гоблинша ответила, причем довольно внятно.

– Что тебе, человек?

– Скажи мне, пожалуйста, каково это – быть таха? Нет, не то говорю. Что будет, если Зак откажется вступить в твое племя и захочет вернуться в Ксакбурр?

– Очень плохо. Глупая мысль. У нас хорошо, потому что много мужчин на войне. Много-много любви на одного достойного мужчину. Особенно на такого красавчика, как Зак. Что там делать, в твоем Ксакбурре? Там растут большие плоды?

– Нет, пожалуй.

– Там ловится рыба размером с человека?

– Вот уж точно нет.

– Там бегают стада антилоп?

– Да ты что, какие там антилопы! Одни каменные дома и трущобы с крысами.

– Не понимаю, что там делать таха? Потому и живут там одни киафу, презренные почитатели хухум. – Она пренебрежительно сплюнула в сторону, стараясь не попасть в отца.

– А если Зак станет таха, меня отпустят с моими вещами?

– Зачем? Живи с нами. Ты симпатичный, хоть и человек. Хижин на всех хватит.

– Так я тебе нравлюсь? – приободрился я.

Юная гоблинша критически осмотрела меня, заставив встать. Потрогала мускулы на руках, проверила крепость ног и живота, брезгливо потрепала короткие светлые волосы.

– Ничего так, – наконец кивнула она. – Конечно, Зак намного красивее тебя. Орки вообще красивые, даже те, которые наполовину люди. Жалко, что я в третьем испытании не участвую.

– Тебя как зовут, малышка?

– Лублаш. А ты Федор, верно? Ну так что, останешься с нами? Может быть, я к тебе в дом приду жить… Если отец позволит, конечно.

– Он не позволит, – вздохнул я и сел. – Ведь я не таха. Даже не гоблин.

– Уж это точно. Я бы лучше к Заку пошла. Это самец что надо!

Как ни крути, дела обстояли неважно. Из реальных способов отделаться от Потрясающего Пальмы и выполнить задание оставалось только бегство без всякого снаряжения. Вот только справиться с Черным Шаманом без дальнобойных боевых жезлов будет очень непросто. Можно, конечно, остаться на какое-то время в поселке, втереться в доверие к гоблинам и только потом сбежать, взломав сундук. Но как долго придется здесь обретаться? Черный Шаман в любой момент может двинуться на Ксакбурр со своими «войсками». Правда, без имевшегося на складах оружия сделать это будет нелегко, а склады уничтожены.

Тут мои размышления были прерваны весьма решительным образом. Что-то узкое и горячее проникло ко мне под ремень. Я изумленно поднял голову и встретил лукавый взгляд Лублаш.

– Не печалься, белый воин, – прошептала она. – Пойдем за сундук. Все спят, не бойся. Вон какой у тебя твердый банан. – Она хихикнула и провела рукой у меня между ног. – Пора его съесть.

– Но-но, – насторожился я, однако за сундук пошел. Ноги словно сами несли меня вперед. – А если отец или мать заметят?

– Не заметят. Я знаю, они всегда в это время спят. Два часа. Тебе хватит двух часов?

– А как же… Ну, как тебе сказать…

– Вот. – Она вынула откуда-то из-под набедренной повязки вполне земной презерватив в блестящей упаковке и протянула мне. – У папаши стащила. Он их в специальном горшке держит, а я подсмотрела. Когда у какой-то семьи становится слишком много детей, он выдает такую штуку самцу и говорит: «Береги этот чехол, как боевое копье! Надевай на свой банан, только когда идешь спать с женой. Потом снимай и полощи в ручье. А порвется – приходи за новым». Поэтому у нас в деревне не так много детей. Отец очень умный, но не сам это придумал, ему посоветовали эльфы. Они и чехлы привезли, целый мешок.

Лублаш потянула меня за руку, заставляя опуститься рядом с собой. Ей-то снимать с себя ничего не надо было – отстегнула узенькую шкурку, что болталась вокруг пояса, и готово. Зато я, срывая пальцы на ремне, провозился не меньше минуты, прежде чем смог освободить свой пылающий «банан».

– Сойдет, – великодушно кивнула Лублаш. – Хоть и не крючком…

Как я ни сопротивлялся изнуряющей слабости, что навалилась после безумной любви с горячей гоблиншей, устоять не смог и на какое-то время отключился. Разбудил меня грозный голос вождя, который, оказалось, потерял пленника и собирался поднять на ноги весь личный состав деревни.

К счастью, Лублаш вовремя показала ему на меня, когда я с тяжелой головой выбрался из-за сундука. Сама девушка как ни в чем не бывало продолжала размахивать листом, словно ни на минуту не отлучалась от отца.

Тут же в хижину вбежал гоблин с копьем наперевес и наклонился к Потрясающему Пальмы. Я слышал, как копьеносец лопотал что-то на местном наречии, порой делая неприличные жесты. Гушшах-Бижи слушал его с возрастающим разочарованием и даже горечью, и я окончательно заподозрил неладное. Наконец вождь прервал гонца и пинком отправил его наружу.

– Плохо! – сказал он в пространство. Посмотрел на меня и с предельно раздосадованным видом повторил: – Очень-очень плохо!

– Что-то случилось?

– Твой полосатый друг не прошел третье, и последнее испытание на мужскую доблесть. Он не способен быть таха.

– Может быть, это какая-то ошибка? – Я никак не мог поверить в такое фиаско орка. – Он так рвался в битву. Не может быть! Он безумно мечтал стать таха.

– Поздно, – мрачно подытожил вождь и тяжело поднялся с подстилки. – Все уже знают, что он потерпел поражение, ничего изменить нельзя. Одна из женщин в полный голос выразила недовольство твоим товарищем.

Он выкрикнул что-то резкое, и в хижину влетело сразу трое вооруженных гоблинов.

– Проводить эту белую обезьяну в арестантскую хижину, – приказал он на эльфийском, затем опомнился и произнес то же самое на родном языке.

Копьеносцы решительно подступили ко мне.

«Бежать?» – мелькнула в голове шальная мысль. Но потом прежние раздумья всплыли в памяти, и я сообразил, что сделать это ночью наверняка будет проще. Поэтому я без всякого сопротивления двинулся в окружении конвоиров. К дверям главной поселковой хижины уже стекались самые быстроногие таха, в основном девчонки. Перенося презрение с провалившегося Зака на меня, они звучно плевались и корчили рожи и при этом совершали самые гнусные действия с бананами – ломали их пополам, рвали на части, остервенело грызли, швыряли оземь и топтали. Приснись такое старику Фрейду, тот моментально сошел бы с ума.

Гоблины бесцеремонно затолкали меня в приземистое, небольшое строение едва ли не в самом центре поселка, закрыли дверь на мощный засов и сразу отправились за Заком. Тот едва волочил ноги, и стражам приходилось то и дело поддевать его древками копий.

Орк упал на подстилку и застонал.

– Ну, несостоявшийся таха, – мрачно проговорил я. – Чем ты оправдаешь свой провал?

Орк сел и прислонился спиной к одному из столбов, они составляли каркас застенков.

– Fuck off! – озлился Зак. – Какой, к черту, провал! Видел бы ты эти рожи. И в страшном сне не привидятся! Подстава, точно тебе говорю. Одна стервозная бабка сразу настроилась меня обломать. Все ей мало было… Еще и эльфийский медальон отняли, сучки большеносые. А без него я словно голый!

Он замолк и отвернулся к противоположной стене, и я понял, что никакого раскаяния от соратника мне не добиться. Тот и в самом деле, похоже, проявил чудеса доблести, ублажая сразу трех волосатых старушек. Не вышло, и ладно… Надо теперь думать, как быть дальше.

Я обошел кутузку вдоль стен, толкая пальмовые бревна. Но те не только плотно прилегали друг к другу, но и крепко сидели в земле. Ни одно из бревен даже не пошатнулось. Кроме того, примись я с разбега крушить их ботинком, со всех сторон наверняка сбежались бы копьеносцы и тут же пресекли этот вандализм. Имелось еще два окошка для вентиляции, но до того крошечных, что в них можно было просунуть в лучшем случае голову. Да и то уши, скорее всего, остались бы в тюрьме. Сквозь эти дыры видны были глухие стены соседних хижин.

Я поднял глаза к потолку, надеясь увидеть прорехи хотя бы там. Тщетно! Кутузку строили на века.

Зак сумел прийти в себя только с наступлением темноты. Чтобы не терять времени даром, я также вздремнул и теперь был готов к новым свершениям. Вот только пока непонятно каким.

– Ну, – сказал я по-английски, едва товарищ сел и протер глаза. – Что делать будем, камрад?

Через окошечки проникали слабые отблески пламени, разожженного на поселковой площади, и мы могли видеть силуэты друг друга. Выражения лиц, конечно, терялись во мраке. Снаружи доносились довольно веселые перестуки тамтамов, повизгивания девушек и суровые реплики мужчин таха. Ночная жизнь здесь протекала почти так же бурно, как и дневная. Вот только магический шар помалкивал: не годится молодежи забывать родные напевы, поддаваясь влиянию дьявольской музыки остроухих обезьян.

– Ты старший, ты и думай, – буркнул орк.

– Может, устроить небольшой переполох? Потребовать пищи и воды? Давай-ка постучим в дверь, заодно проверим ее на прочность.

Мы принялись изо всех сил наносить удары по двери, но та ничуть от этого не страдала. Напротив, мои кости вскоре заныли от жестких соприкосновений с деревом. Сверху сыпалась какая-то мелкая труха, ошметки коры, и только. Грохот, правда, поднялся существенный.

– Что надо? – грубо коверкая эльфийские слова, спросили снаружи.

– Пищи и воды! – завопил я.

– Мы хотим знать, что вы собираетесь с нами делать! – поддакнул орк. – You’re stupid cunt! Требуем соблюдения международной конвенции по защите военнопленных!

– В особенности геодезистов! – угрожающе подхватил я и тихо добавил: – Ты полегче выражайся, солдат.

– Ладно, постараюсь… Немедленно позвоните моему адвокату! – Американец, пусть и наполовину орк, без этой фразы обойтись, конечно, не мог. – А еще лучше, дайте телефон мне! Спутниковый!

Во тьме булькнули горлом и недоуменно залопотали на местном наречии. Кажется, тут не понимали таких мудреных слов, какими разбрасывался Зак. Однако вскоре в окошко влетело сразу несколько давленых бананов и калебаса с водой, больно ударившая меня по затылку.

– Утром вас отправят по реке в Кас, – сообщил тот же голос. – Не вздумайте больше ломать этот дом, а то придется вас связать.

– Отлично, – хмуро сказал я. Явно бракованные, лежалые плоды расползались под пальцами, оставляя на ладонях липкую слизь. – Скоро я в самом деле превращусь в белую обезьяну. Меня уже тошнит от этого дерьма.

– А я люблю бананы, – не согласился орк, смачно чавкая.

– Это память предков. Ты и хухум-ржу ловко поедал. Вот только напрасно старался, все равно не помогло.

– Да, это самое обидное, – согласился Зак. – Лучше бы я на змее сломался, чем старух насиловать. До сих пор мутит, как вспомню вислые груди, поросшие зеленой шерстью. И репутацию казановы зря подорвал, черт подери.

Так или иначе, вскоре пляски и веселье на площади затихли, и на поселок спустилась обычная лесная тишина. В какой-то момент, правда, мне показалось, что жители деревни чем-то особенно возбуждены, но вскоре этот всплеск активности затух.

Если возле тюремной двери кто-то и оставался, слышно ничего не было – ожили ночные твари со своими жутковатыми стонами и скрипами. Бежать во враждебные джунгли уже не очень-то и хотелось. Может, позволить таха отвезти нас в Кас? А там как-нибудь вывернуться и покончить с Черным Шаманом?

Внезапно со стороны ближнего окна донеся звонкий шепот:

– Федор… Человек с белым бананом…

«Вот черт! – подумал я. – Скоро меня стошнит от одного только этого слова».

Я бесшумно вскочил и выглянул в амбразуру. Освещенная костром, там стояла Лублаш.

– Чего тебе? – зашипел я. – Тише, всю деревню разбудишь. Зак тоже спит, кстати. Устал после ваших дурацких испытаний.

– Он настоящий таха, – истово зашептала Лублаш. – Старая Ягва совсем сошла с ума, если твой друг не сумел усладить ее. Все об этом говорят, только про себя. Слово вождя твердо, как речной окатыш. Он решил, и, значит, вас отвезут в Кас. Хоть Потрясающему Пальмы и горько терять такого сильного таха из-за безумной Ягвы. И мне горько. Я бы с большой охотой попробовала на вкус этого здоровячка.

– Ну и зачем ты это говоришь? – возмутился я. – Мне и без тебя прекрасно известно, что в Касе нас прикончат, будто вонючих киафу. Лучше бы дверь открыла, чем душу травить.

Она вдруг хихикнула и повертела в пальчиках увесистый ключ от мощного замка. Спустя несколько секунд запоры на двери скрежетнули, и гоблинша проскользнула в образовавшуюся щель, не дав мне опрометчиво вырваться на волю. Повиснув у меня на шее, она горячо защебетала, погружаясь шевелюрой в щетину на моем подбородке:

– Еще рано! Дай племени как следует уснуть.

– Это еще зачем? Да я их голыми руками!..

Лублаш приложила пальчик к моим губам и разом осадила, словно вставшего на дыбы жеребца:

– Нет, я хорошо поняла, что хотел сказать мне отец. Вы будете ждать еще полчаса, пока посланец из Каса не уснет очень крепко.

– Так это вождь приказал отпустить нас? – поразился я.

– Не приказал, а намекнул, – усмехнулась девушка. – Где бы я взяла ключ, по-твоему?

Пораженный, я опустился на землю, – мне показалось, что у меня начинают дымиться мозги. Эти гоблины, пожалуй, способны свести с ума не хуже французских глаголов.

– Ну и Потрясающий же у тебя Пальмы, – только и смог пробормотать я. – А что за гонец? Откуда, ты сказала?

– Он прибыл только час назад из Каса и сразу заперся с отцом в его хижине. Я подавала им еду, поэтому все слышала. Этот гонец сказал, что какая-то страшная летающая тварь напала на тайное убежище и роняла на него огненные яйца. Все оружие, с которым нужно идти на войну с киафу, погибло. Не понимаю, зачем эти глупые слова? Любой дурачок знает, что такое планер и файерболы.

Я с трудом сдержал торжествующий рык.

– Этот человек из Каса спросил, не встречался ли в лесах кто-нибудь чужой, похожий на киафу или человека с белой кожей, – продолжала рассказывать девушка.

– А вождь что?

– Потрясающий Пальмы ответил ему, что никаких киафу тут не встречалось. Потом они стали пить пальмовое вино и обсуждать другие дела. Еще гость сказал, что большой гоблин в Касе очень зол и хочет жестоко отомстить всем киафу. Только теперь у него осталось мало оружия и нужно время, чтобы заново вооружиться. И ему скоро нужны будут новые солдаты, которые не побоятся выйти из джунглей…

– Понятно, – хмыкнул я. – Будет вооружать самых сообразительных и держать их в лагерях. Думаю, никаких складов он больше делать не станет, себе дороже. А Потрясающему Пальмы, конечно, не хочется отдавать на войну последних мужчин.

– Ты великий воин! – восхитилась гоблинша. – Ты способен проникать разумом в замыслы вождей. – Я невольно расплылся в улыбке, а девушка тем временем пристроилась у меня между колен и стала подбираться руками к моему ремню. – А где тот эльфийский чехол, который я дала тебе?

– Постой-ка, Лублаш. Его нету. Я его закопал рядом с сундуком.

– Фу, какой глупый! – огорчилась она. – Я же тебе его подарила! Зачем выбросил?

– Он одноразовый, – смущенно пробормотал я.

– Почему? Целый ведь, не порванный. Не понимаю.

Я не сумел подобрать правильных слов и замычал что-то маловразумительное. Впрочем, Лублаш объяснения и не требовались.

– Ладно, – решительно заявила она, – попробуем по-другому, все равно еще рано бежать. А еще лучше, если бы твой друг проснулся. Он мне нравится.

Но как именно она собиралась «пробовать», я узнать не успел, потому что Зак зашевелился и вдруг рывком поднял голову, таращась на две тени у стены.

– Кто здесь?

– Тихо, мужик, – сказал я раздосадованно. – Помощь пришла, скоро сваливаем отсюда.

Я вкратце пересказал соратнику сообщение Лублаш, и орк заметно повеселел. Зак был готов сорваться и тут же бежать в джунгли, лишь бы его больше не заставили проходить всякие испытания или не отправили на растерзание Черному Шаману. Мы с гоблиншей в четыре руки удержали его от поспешных действий. Причем Лублаш удерживала как-то странно. Все время делала попытки запустить руку в штаны Зака.

Когда мы наконец выбрались из кутузки, костер на площади окончательно прогорел. Это только облегчило побег. Я направился было к южной окраине поселка, но Лублаш поймала меня за рукав и зашипела:

– Ты что, человек, совсем рехнулся? Как ты выживешь в лесу без своих пожиток и горьких таблеток?

– Верно девка говорит, – поддакнул Зак.

– Заткнись, рядовой. А что, можно незаметно вернуть снаряжение? Ты разве не слопала наше лекарство?

Гоблинша не ответила, лишь посмотрела на меня с нежностью, как на слабоумного, но любимого ребенка.

– Пойдем. Если кто-нибудь услышит шорох, я скажу, что в кусты ходила.

Перед тем как бежать, нам пришлось отбить еще одну атаку. Лублаш словно экстази наглоталась. Она принялась открытым текстом зазывать красавчика и силача Зака заняться «взрослыми ласками». Порывалась даже откопать и пустить в ход эльфийский чехол. Смертельно измотанный тремя ненасытными старухами орк и думать ни о чем подобном не мог. При моей поддержке – признаюсь честно, во мне в полный голос говорила ревность – ему удалось-таки отговорить гоблиншу от этой затеи. В конце концов дело обошлось страстным поцелуем и обещанием слать открытки. На прощание я подарил девчонке на память свой опознавательный медальон с эльфийским единорогом.

– Но будьте осторожны! – напутствовала нас девушка. – В джунглях бродит демон.

– Что за демон? Ты можешь обойтись без иносказаний? Это зверь?

– Никто не знает. Его видели уже многие, но издалека. Возле нашей деревни этим вечером он сломал много пальм и зарылся в землю, как крот. Похож на большого гоблина, но страшный. Голова из железа, глаза из углей, грудь и спина из панциря черепахи, руки и ноги, как у крокодила.

– …И задница макаки, – издевательски подхватил Зак. Настроение у него по-прежнему оставалось скверным. – У крокодилов не бывает рук и ног, девочка.

Лублаш проигнорировала замечание.

– Откуда он мог появиться? – с вспыхнувшим беспокойством спросил я. Идея бежать из деревни больше не казалась мне такой уж удачной. В демонов я не особенно верил, но мало ли какие опасности подстерегают человека в ночном лесу на внутренней стороне планеты?

– Таха считают – это чудовище, охраняющее глыбу старинного железа, которая лежит в джунглях. Какой-нибудь дурак отломал от нее кусок, и вот демон ищет его, чтобы покарать.

Мне тут же вспомнились госпиталь, тестообразная морда Алекса и его рассказ об экспедиции к замку древних магов. Стало жутко.

– Старинное железо… – раздраженно процедил Зак. – Демон – чугунные яйца… Глупые суеверия дикарей. Пойдем скорее, Федор. Меня куда больше пугает боевик Черного Шамана, который гостит в деревне. Уж он однозначно нас убьет.

Я вынужден был согласиться. Орк был прав на все сто.

Через двадцать минут мне удалось полностью одолеть детские страхи. Я шагал сквозь заросли, уверенно выдерживая южное направление, и лишь посмеивался на жалобы орка:

– Радуйся еще, что нам удалось отшить эту похотливую девку! Она бы из тебя точно все соки высосала! Во всех смыслах.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросил Зак.

– По ней же видно, что нимфоманка, – уклонился я от прямого ответа.

– Ну-ну. Проверено на себе, да?..

– Ладно, ты тоже от души развлекся.

Орк только сдавленно зарычал в ответ.

Светящийся циферблат компаса, совмещенного с часами, надежно поблескивал на запястье, наполняя уверенностью. Внутри Земли он работал так же исправно, как снаружи. Будь я настоящим геодезистом, голову бы сломал над этой загадкой. Но, к счастью, мое геодезическое прошлое осталось в деревне Потрясающего Пальмы. Никакие голоса животных, на которые нервно реагировал Зак, уже не трогали меня. Тем более что Лублаш сообщила: кроме демона бояться в округе некого. Самых смелых зверей уже давно извели еще более смелые воины таха. Остались разве что змеи, на которых можно запросто наступить. Да еще носороги. Но эти злобные твари встречаются в менее густом лесу.

Выручить удалось если не все, то многое из того богатого снаряжения, что мы волокли на себе от планера. Пришлось оставить жезл Зака и нож-пилу, зато коробку стеклянных шариков с файерболами для подствольника я тащил в мешке. Поясной жезл висел в кобуре. Также бросили часть запасных кристаллов, рассудив, что вырезать целое поселение нам никто не приказывал, а с одним человеком можно справиться и малым боезапасом. Камуфляжные рубашки, немного консервов и спички стали еще одной удачей, едва ли меньшей, чем оружие. Вот только фляжки ушли на сувениры, но их с успехом заменила крепкая калебаса – сосуд настоящего даггошца.

– Повезло так повезло, – пропыхтел сзади Зак. – Я уж и не надеялся, что живыми уйдем.

– Я же тебе говорил, что они не людоеды, – отозвался я. – А ты не верил.

– Просто всегда нужно готовиться к самому худшему. Тогда все остальное покажется ерундой. Так нам психолог объяснял. А девчонку ты ловко окрутил, – позавидовал орк. – Принцесса! Когда только успел? А мне древних старух подсунули. Я думал, сдвинусь от страха. Ладно, хоть не седых.

– Если не седые, какие же они старухи? Ты привередлив, мужик. У нас в России говорят, что бабы после сорока пяти – самый сок! Ягодки!

– Посмотрел бы я на тебя в компании этих ягодок, – пробурчал Зак. – Хотя что взять с вас, русских! Такие же дикари, как даггошцы. Даром что люди…

Тем временем выяснилось, что мы заблудились. Шли уже около двух часов, руководствуясь указаниями компаса, реки все не было. Если судить по карте, мы должны были выйти к Касаше давным-давно, однако водой даже не пахло. Не журчали струи на перекатах, не хрюкали бегемоты, не квакали жабы, не визжали утягиваемые на дно крокодилом антилопы. Наоборот, джунгли вдруг замолкли, будто вымерли. Лишь насекомые продолжали тянуть свою заунывную песню. Наконец я остановился.

– Что-то здесь не так. Похоже, компас врет. Странно, что он вообще хоть что-то показывает…

– Вот сволочизм, – запричитал Зак. – Ну почему нельзя было дать нам нормальный магический навигатор? У эльфов наверняка есть такие штуки. Я никогда не доверял компасам! Может, тут, под землей, и магнитного полюса никакого нет?

– А ты знающий геодезист!

– Все бы тебе шутить.

– Думаю, командиры надеялись на Люсьена, – рассудительно сказал я. – В гомункулуса наверняка было напихано полным-полно всяких приборов и магических артефактов. Тебе вместо куска кожи надо было его голову прихватить. Сейчас бы расковыряли, а там – что душе угодно. И навигатор, и передатчик, и даже хрустальный шар с эротическим каналом.

– Эротики я уже накушался.

– Да брось. Аппетит приходит во время еды… – Я призадумался, потом встрепенулся: – Слушай, а может, ты умеешь по звездам ориентироваться? Или по мху на деревьях.

– С чего бы? Это ведь ты разведшколу оканчивал. Да и звезды здесь не настоящие, а отблески раскаленного ядра Земли.

– Зато ты настоящий воин таха! И еще охотник. Следопыт!

Орк засопел от досады, но быстро нашелся:

– А кто у нас командир? Кто обязан заботиться о подчиненных? Вот и выводи меня из этой чащи.

– Ладно, замнем. Препираться можно хоть до утра. Только какая от этого польза? Давай лучше поспим. А когда рассветет, залезем на дерево и осмотримся.

– Давай залезем уже сейчас. Не хочу, чтобы меня во сне носорог растоптал или слон.

– Говорю же, ты – прирожденный таха, сын джунглей, – похвалил я соратника.

Мы вскарабкались на раскидистое дерево, почти с комфортом устроились в развилке ветвей, пристегнулись ремнями к сучьям и заснули.

Выбравшись из-под нагромождения земли и веток, гомункулус хорошенько почистил оптические органы, стряхнул грязь и насекомых с остатков комбинезона, принюхался и прислушался. Органы чувств как один сообщали, что деревню Стволов и Маггут уже покинули. Проблема имела два решения. Войти в контакт с жителями населенного пункта и выведать, куда подевались его напарники. Или продолжать поиски без посторонней помощи. Люсьен помнил, что контакты с гоблинским населением до устранения Черного Шамана желательно свести к минимуму, поэтому начал огибать деревню по кругу. Уловив след, зафиксировал направление и размеренно пошагал на юг. Он был уверен, что теперь-то наверняка догонит напарников.

Людям требуется ночной отдых, а ему – нет.

Рано утром, забравшись на дерево, которое казалось выше остальных, я оглядел окрестности. Прорех в зеленом океане обнаружить не удалось, лишь в паре километров к югу виднелось какое-то пятно вроде вмятины от титанической задницы. Листва вокруг и внутри вмятины была более темной, чем везде. Над пятном кружили белые птицы. Рассудив, что это цапли или чайки, а цвет зелени свидетельствует об обилии воды, я слез с дерева.

– Продолжаем путешествие на юг! – скомандовал я.

– А поесть? – возмутился орк. – У меня после тюремных бананов крошки во рту не было. Я бы сейчас и от хухум-ржи не отказался!

– Ишь, гурман! Когда пойдем, смотри по сторонам внимательнее. Найдешь змею, сразу хватай! И про гусениц, мокриц, жуков разных не забывай. Без них у кушанья остроты не будет.

– Я консервов хочу.

– Нет, консервы только в обед. Нужно экономить.

Зак гневно сверкнул глазами, но от перепалки удержался.

Продираться сквозь джунгли на голодный желудок было трудновато. Силы быстро таяли. К счастью, вскоре мы наткнулись на широкую звериную тропу.

– Верно идем! – приободрился я. – Это антилопья дорога к водопою.

– Откуда знаешь, что антилопья? А вдруг слоновья или львиная? Или совсем неведомых зверей, хищных, как русские медведи?

– Эх ты, горе-следопыт! Смотри, помет орешками. Так только травоядные гадят.

– Если я в ближайшие полчаса не пожру, даже орешками сыпать разучусь. Так что готовь жезл, сержант. Подстрелим на водопое антилопу, наедимся досыта.

– Тебе бы только брюхо набить, – пожурил я товарища.

Не успели мы насладиться комфортным путешествием, как тропа стала забирать круто влево. Я вполголоса ругнулся и решил сохранять прежний курс.

– Эй, ты куда, брат? – заволновался Зак.

– К реке.

– Но ведь антилопы…

– У тебя кто командир? – рассердился я. – Сержант или антилопы? Не отставай.

Орк, злобно бурча, двинулся за мной. Я перешагивал через гниющие стволы деревьев, отмахивался от болтающихся повсюду лиан и пытался понять, отчего звериный путь уводит в сторону от места, которое мне казалось наиболее похожим на реку. Возможно, тропа ведет совсем не к водопою, а к пастбищу? Или к логову неизученного хищника, который обладает телепатическим даром, как у вампиров? Проголодается такой зверь, напряжет вырост на лбу – и раз, какая-нибудь серна уже мчится к нему сломя голову. И так каждый день за исключением периодов спаривания. Да нет, ерунда. Если бы упыри здесь водились, Лублаш наверняка бы предупредила.

Я решил, что мы будем идти на юг еще полчаса, а затем, если вода не встретится, повернем назад. Едва успев так подумать, я увидел впереди просвет.

Выбежав на небольшую полянку, обомлел. Полянка определенно была рукотворной. Трава и ползучие растения начали понемногу затягивать следы человеческой деятельности, но пока не скрыли целиком. Деревья и кусты на обширном участке были спилены под корень. Вздымались остовы трех палаток. На них, как разорванные бурей паруса на мачтах, болтались клочки выцветшей ткани. Из травы, словно две буквы Х, торчали ножки перевернутого длинного стола.

В дальнем конце полянки из зеленого месива лиан выглядывал лиловый чешуйчатый бок титанического сооружения сложно изогнутой формы. Будто, прежде чем затвердеть, сооружение было живым и очень гибким – как танцовщица или змея.

– Fan-fucking-tastic! – ахнул за спиной Зак. – Что это за хреновина, командир?

– Глыба старинного железа, как говорят наши друзья таха.

– Колдовской замок, да?! Тот, про который нам с тобой эльф на дереве рассказывал?

– Точно. А ты, оказывается, не все забыл, что на мэллорне было.

Я взглянул на компас. Так и есть, стрелка красным концом указывала точно на развалины. Антимагнитный полюс какой-то! Я медленно попятился.

– Давай-ка делать отсюда ноги, братан.

– Это почему еще? – заартачился орк. – Я отлично помню, эльф говорил, что на древних магических артефактах можно кучу бабла срубить.

– Потому что я про эти развалины не только от эльфа слышал. Со мной в госпитале крендель лежал, который их исследовал. Видишь, лагерь разорен?

– И что?

– То, что здесь не только артефакты, но и их охранники имеются. Помнишь, Лублаш про демона рассказывала? Наверняка он – один из сторожей! А это, мужик, терминаторы пострашнее покойного Люсьена. Экспедицию того парня всю вырезали, только он спасся. Наше счастье, что охранники лишь в сумерках появляются. Иначе твои косточки уже муравьи бы обгладывали.

– А твои! – возмущенно завопил гоблин. – Твои разве нет?

– И мои тоже, – скрепя сердце согласился я. – Все, валим в темпе.

Я ухватил Зака за локоть и, пятясь, стал углубляться в джунгли. Соратник едва переставлял ноги. Похоже, артефактовая лихорадка крепко завладела орком.

– Давай, давай, шевели булками, – подбадривал я его. – Лучше быть бедным, но живым орком, чем богатым трупом без признаков половой принадлежности. Эти сторожа первым делом мужские причиндалы отрезают, уж я-то знаю. Они же колдунами созданы, а у тех у них первейшая задача – сбор магического материала. Семенники и прочее в том же духе – главное вместилище магических сил, сечешь?

Зак дико взглянул на меня, а потом вдруг двинул кулаком в лицо. Я охнул и выпустил его руку. Воспользовавшись этим, орк бросился к замку.

– Вернись! – кричал я ему вслед. – Стой, идиот, пропадешь!

Тот не реагировал. Зажимая пальцами разбитый нос, я побежал следом. Под ногой противно хрустнуло, какая-то дрянь капканом вцепилась в штанину. Я скосил глаза и чуть не заорал от ужаса. На ноге болтался кусок добела очищенной дождями человеческой грудной клетки. Ребра охватывали мою голень, будто полуметровые кривые зубы. Я отшвырнул костяк концом жезла и побежал дальше.

Стена замка нависла надо мной, темная и неумолимая, как грозовое небо. Каждая чешуйка магической брони была размером с тарелку. Поверхность чешуи безжалостно выщербили бешеные колдовские атаки вражеских магов, до цвета чугунной окалины опалил чародейский огонь. От развалин тянуло адским холодом.

Я осмелился ковырнуть одну чешуйку ножом-пилой. Острие скользнуло, будто по стеклу. Странно, а лианы за что-то цепляются. Может, броня отталкивает только неживые объекты? Однако проверить догадку, потрогав стену замка рукой, духу у меня не хватило. Возьмет да засосет внутрь! Или прилепит крошечного волшебного паразита, который проникнет в мозг и медленно выест его изнутри.

Зак обнаружился возле пробоины в стене пузатой башни. Дыра была размером с ворота планерного ангара, с расплавленными краями. Ее затягивала полупрозрачная матовая пленка, выпуклая, будто часть воздушного шара. Утроба башни почти не просматривалась.

В самом низу, рядом с краем дыры, сквозь пленку виднелось что-то среднее между бутылкой и калебасой. Предмет казался живым – внутри его свивались туманные струи, поблескивали расплывчатые искорки.

– Вот оно, богатство! – благоговейно проговорил орк и опустился перед артефактом на колени, будто перед алтарем Мамоны. – Как бы еще добыть это дерьмо?

– Не трогай, убьет!

Мне показалось, что зловещая пленка, надутая неведомыми газами, что-то напоминает, словно я уже когда-то видел ее. Но память никак не желала раскрываться и выдавать ответ. Пока я пытался опрокинуть в голове ментальную стену, орк вооружился острым сучком и уже вовсю тыкал им в преграду. Не успел я возмутиться вдвое громче, чем в предыдущий раз, как пленка лопнула, будто колоссальный воздушный шарик. Наружу вырвался воздушный ураган, затхлый и смердящий. Только воздушный ли?

Впрочем, бравого орка духи мертвых колдунов не смутили. Даже не зажав нос – привык, как видно, и не к таким ароматам в своей казарме, – он запустил руку в отверстие. Едва он успел выдернуть добычу, как пленка вновь приобрела прежний вид, разве что не пучилась от газов. Но я все-таки успел разглядеть в шаге от дыры, внутри башни, желтый человеческий череп, который оскалил пасть как будто в сатанинском хохоте.

Наконец-то Стволов и Маггут попали в поле зрения Люсьена. Они остановились возле огромного сооружения, информация о котором в памяти гомункулуса отсутствовала. Органы чувств тут же выдали массу сведений, из которых Люсьен сделал вывод, что объект – отдаленное подобие его самого. Только значительно более совершенное и предназначенное для иных целей. Сейчас оно не функционировало.

Желая привлечь внимание соратников и оповестить их о своем появлении, гомункулус принял решение подать голос.

Стоило Заку покрепче ухватить магическую вещицу, ставшую теперь похожей на прозрачный горшок, наполненный зеркальной субстанцией вроде ртути, как джунгли огласил дикий вой. Точно целая стая чертей разом задула в адские волынки, загоняя грешников на раскаленные сковородки. Разумеется, почуявшего запах большой наживы орка такие мелочи отвратить от задуманного не могли. Он крепко прижал находку к груди – и лишь после этого вскочил и начал озираться.

– Что за сирена, Федор? Нас застукали на горячем?

– Смотри сам, – пролепетал я дрожащим голосом и указал пальцем в джунгли.

Там, во влажном лиственном полумраке, что-то двигалось – точно по направлению к нам. Медленно и неотвратимо, напролом. Поблескивал металл. То и дело срывались на визг проржавевшие за столетия суставы. Хрустели ломаемые сучья. Огнем преисподней пылали два желтых зрачка.

На мгновение мы оцепенели, загипнотизированные жутким зрелищем. Затем одновременно повернулись кругом и дали такого деру, что позавидовал бы чемпион эльфийских состязаний по скоростному преодолению пересеченной местности.

Выскочив на тропу, мы, не сговариваясь, устремились по ней. Я мчался и думал об одном – только бы не вляпаться в какие-нибудь ядовитые кусты, словно незадачливый Алекс.

К воде вылетели примерно через полчаса. А может, раньше – или позже. Когда спасаешься от смертельной опасности, время течет в абсолютно ином темпе, чем обычно.

Касаша оказалась хилой речушкой шириной метров десять. На удивление, тропа заканчивалась вовсе не водопоем, а почти настоящей пристанью. Вряд ли ее построили антилопы. Скорей всего, пристань оборудовали хозяйственные гоблины. Стало быть, и тропа была протоптана отнюдь не копытными, решил я. Такая же мысль пришла в голову орку.

– Почему Лублаш сразу не показала нам эту дорогу? – тяжело дыша, спросил он.

– Наверное, из-за того, что ты отказался ее приласкать…

– Вредная большеносая тварь! Я же ей объяснил почему.

– Да все вы, гоблинская порода, без башни. Я вот тоже говорил тебе: не подходи к развалинам, и объяснил почему. А ты все равно полез! Едва в живых остались.

– Прости, командир. Что-то нашло на меня, будто кто-то звал. Древняя телепатия, ей-богу. Сам же говорил, маги семенной материал собирают. Вот и подманили меня, сволочи! Видно, мой материал особо ценный. Зато сейчас разбогатеем! Такая штука должна дорого стоить.

Зак покачал древний артефакт на руках, словно младенца. Содержимое сосуда немедленно отреагировало на ласку, из зеркальной жидкости превратившись в подобие яично-желтого тумана, наполненного движением ярких искр.

– Ух ты! – восхитился Зак. – Ну, точно разбогатеем. I bet my ass on that!

– Разбогатеем… Нам бы живыми остаться.

Необыкновенно зоркий от избытка адреналина, я быстро обнаружил поблизости узкую протоку, куда гоблины загоняли лодки. Никто, конечно, не озаботился приковать или еще как-нибудь защитить их от грабителей.

Мы вывели одну из самых больших и прочных на вид лодок из протоки, стащив из другой посудины второе весло.

– Ты умеешь грести? – с сомнением спросил Зак. – Да еще двумя веслами?

– Я в детстве секцию юных яхтсменов посещал. К тому же плыть будем по течению. А второе весло тебе, между прочим.

– По-моему, в этой реке должно быть полно крокодилов, – не унимался пессимистичный орк. – Или пресноводных акул.

И точно, словно подтверждая его слова, по гладкой поверхности воды промелькнул небольшой бурун. Тут же донеслось еще несколько всплесков.

– Что-то мне расхотелось тут плавать, – в сомнении проговорил орк. – По правде говоря, крокодилов я опасаюсь даже больше, чем собак или таха.

– Может, тогда вернемся к твоему другу-колдуну? – насмешливо предложил я и забрался в лодку. – Отставить панику. Двигай сюда, – приказал я и похлопал рукой по борту. – Беглецы всегда скрываются по реке, это я тебе как выпускник разведшколы говорю. Вода надежно уничтожит наши следы.

– А крокодилы – нас самих…

Орк залез в лодку, и посудина тотчас наполовину ушла в воду – все-таки она не была рассчитана на двоих. Интересно, как таха собирались везти на ней пленников? Неужто волоком на веревке?

– Придется держать равновесие. Иначе зачерпнем бортом воду, и тогда уж точно угодим на обед к этим гадам. Или на второй завтрак.

Я сел на носу и погрузил весло – обрубок пальмы с привязанной к нему деревянной лопастью – в черную воду. Зак же пристроился на корме так, чтобы суденышко сохраняло хоть какую-то устойчивость. Грести он надумал с другого борта, чтобы не вилять по фарватеру. Вещмешок с остатками консервов и боеприпасами мы положили между собой.

– Только бы бегемоты не проснулись, – пробормотал неудавшийся таха. – Бегемоты хуже всех, даже крокодилов. Как двинет в борт, пиши пропало. Или пантера с дерева может прыгнуть, тоже не шутка. А то еще и гориллы бывают, знаешь? Заметит самец человека – и давай с ним драться за своих вонючих самок. Пока не отмутузит в хлам, не отпустит. Разве с такой образиной справишься?

– У нас снайперский жезл есть, – утешил я его. – А еще поясной и нож-пила в придачу. Не трусь, прорвемся.