Глава 17
Весна 439 года
Вандальская Африка
Весь флот Карфагена!
Лоик был возбужден. Его одолевали беспорядочные идеи.
Мишель Бонт.
Пески Луары
Старик рисовал на песке формулы, чертил схемы, графики, диаграммы.
— Как вы меня отыскали, месье Александер? И откуда знаете, что я профессор?
— Потом расскажу, — Улыбаясь, Саша опустился на песок рядом. Всмотрелся…
— Господин профессор… Это — то, о чем я подумал?
— А о чем вы… Боже! Ну конечно же, — о чем же еще думать нам с вами?!
— Не только нам, есть еще трое.
— Трое? — Старик испуганно оглянулся, — Вы хорошо их знаете?
— А что?
— Да так… Всякое может быть.
Профессор, известный всему ученому миру доктор Фредерик Арно, автор «теории сжатия» и многих других, замолк, и налетевший ветер трепал его белую шевелюру.
— Вы что-то говорили про энергию, профессор? — напомнил молодой человек.
— Да-да! Энергия — в ней все и дело!
— Если бы ее было достаточно, можно бы было вернуться?
— Хотя бы попытаться — Профессор хмуро кивнул, — Но все это пустые хлопоты, друг мой, здесь ведь нет электростанций! И таковые еще очень нескоро появятся, где-то через полторы тысячи лет.
— Так, может, ускорить процесс?! — поднявшись на ноги, хохотнул Александр, — Не верю, дорогой профессор…
— Вот и я не верю!
— Не верю, что это нам не под силу!
— Нужны очень сильные электромагниты, чтобы, используя зеленый луч, искривить пространство и время. Как вы понимаете, эти две вещи взаимосвязаны, — пояснил профессор Арно.
— А я всегда думал, время зависит от скорости движения. Чем она ближе к скорости света, тем медленнее течет время со стороны стороннего наблюдателя, так?
— Все так, — вздохнув, согласился ученый, — Но ведь скорость есть не что иное, как перемещение тела в пространстве. Увы, все это сейчас…
— Подождите, подождите, — перебил его молодой человек — Вы только что говорили о каком-то луче?
— Ну, это всего лишь следствие. — Профессор пожал плечами, — Побочный эффект сильнейшего магнитного поля.
— Все мои друзья оттуда видели перед своим, гм, исчезновением какое-то научное судно. С номером вместо названия.
При этих словах Фредерик Арно вздрогнул и замолчал, испуганно покосившись на собеседника. Снова нагнулся к своим рисункам…
— Так как же насчет судна? — не отставал Александр.
Профессор поднял голову:
— Вы очень хотите знать?
— Конечно! — Саша неожиданно рассмеялся, задорно и громко, как человек, наконец-то отыскавший то, что давно и безуспешно искал, — И знаете почему, уважаемый доктор? Потому что я и мои друзья намерены выбраться отсюда! С вашей помощью, разумеется.
— Но это невозможно!
— Прям-таки невозможно? — недоверчиво ухмыльнулся молодой человек — А вот скажите, что это вы здесь так увлеченно чертили? Ну, вот эти вот рисуночки на песке — я вижу, тут и корабль, и какие-то расчеты…
— Так — Доктор Арно нервно повел плечом, — Проверял одно давнее событие. Нет, энергии не просто не хватит, ее здесь и взять неоткуда.
— А что за событие? — быстро спросил Саша. — Ну, профессор! Что вы так смотрите? Не знаю, от кого вы скрывались, но я вам вовсе не враг — точно!
— Один эксперимент… Вы что-нибудь слышали об исчезновении эсминца «Элдридж»?
— Нет. Что за эсминец? И куда исчез?
— Корабль ВМС США. Опыты с невидимостью в сентябре тысяча девятьсот сорок третьего года, так называемый «Филадельфийский эксперимент», — Профессор пригладил растрепанные волосы, — Электронная начинка, сильнейшее магнитное поле… Корабль действительно стал невидимым, пропал! Исчез! И появился на некоторое время в Норфолке! Материализовался, так сказать. Представляете, это из Филадельфии-то?!
— Ну, из одного места в другое. — Александр задумчиво кивнул, — Понятно. Но это пространство, а где же время?
— Вы знаете, мне посчастливилось пообщаться с некоторыми выжившими матросами с этого эсминца… И не сошедшими с ума — было и такое. Впрочем, — профессор пожевал губами, — их всех объявили сумасшедшими. Они рассказывали странные вещи, изумительно странные. О сильном магнитном поле в форме эллипсоида, простиравшемся на сто метров от корабля. Все, кто находился внутри эллипса, имели размытые и дрожащие очертания, снаружи же не было видно ничего, лишь след корабля на воде. Да и тот скоро пропал. А корабль, вот этот самый эсминец, прежде чем оказаться в Норфолке, на несколько минут материализовался в очень странном месте. Многие моряки посчитали это наваждением, галлюцинацией: шумный южный город с крепостными стенами и белоснежными античными храмами, стоящие на рейде суда — парусники и галеры. Я попросил одного из моряков нарисовать то, что он увидел. Там был один, неплохой художник, он умер, кажется, и давно. Звали его… Впрочем, какая вам разница, как там его звали?
Профессор снова замолк и нахохлился, словно большая птица.
— Ну-ну! — подгонял собеседника заинтригованный Александр — И что там дальше-то было? Что за рисунки?
— Понимаете, — доктор Арно пригладил бороду — он, этот матрос, изобразил не обычные парусники, а именно те, какие были в ходу в эпоху поздней Римской империи, или Великого переселения народов. В эту эпоху понимаете, в которой очутились и мы! А город… Я теперь думаю — это был Карфаген или Гиппон. Очень похоже!
— Так что же, получается, «Элдридж» провалился сюда? А потом как-то выбрался?
— Поле, — усмехнулся профессор, — Поле… Чертово поле, единую теорию которого создал еще великий Эйнштейн в середине двадцатых. Создал и сделал все, чтобы тщательно ее засекретить, запутать, чтобы никто… Он считал, что человечество может употребить ее во зло. Что, в общем-то, и случилось.
— А вот теперь давайте поподробнее! — жестко потребовал Александр, — Отвечайте не раздумывая и конкретно, хорошо? Поймите, я вам не враг. Ну? Попробуем и дальше поиграть в вопросы-ответы?
— Попробуем, — неожиданно улыбнулся старик — Так что вы хотите знать? Спрашивайте! Еще что-то про «Элдридж»?
— Черт с ним пока, с «Элдриджем», — отмахнулся молодой человек — Меня сейчас больше интересует другой корабль, тот самый, научный. Это ведь благодаря ему мы здесь?
— Именно, — со вздохом согласился профессор, — Научно-исследовательское судно ВМС Франции, кодовое название — «Селектра», но больше оно известно под различными ничего не значащими номерами. Хм… Я сказал — Франции, но нет — это, скорее, судно НАТО.
— Но Франция же не…
— А какая разница? Эксперимент «Филадельфия-два» был всеобщим и проводился под эгидой НАТО. Я принял в нем участие в надежде найти ключ к разгадке и, может быть, попытаться остановить надвигающуюся катастрофу. Хотя бы найти пути…
— Вы имеете в виду сжатие мира? — переспросил Александр.
Профессор молча кивнул и чуть погодя уточнил:
— Сжатие галактики Млечный Путь. Думаю, оно началось именно с этого времени, с четыреста тридцать девятого года, и потом усилилось с тысяча девятьсот сорок третьего.
— И сколько нам еще… Сколько осталось тому, нашему миру? — шепотом поинтересовался молодой человек.
Доктор Арно нервно поежился:
— Не хочу вас пугать, но не очень-то много.
— Сколько конкретно?! Тысяча лет? Сотня?
— Боюсь, речь идет о десятках лет. Тридцать-сорок-пятьдесят.
— Даже так?!
— Да. Знаете, почему я вам все это рассказываю? Потому что мы все здесь умрем! — Профессор нервно рассмеялся, — Кто раньше, кто позже, но — здесь! В этом чужом и жестоком мире.
— Ну, не такой уж он жестокий, — улыбнулся Саша. — Уж по крайней мере, ничем не хуже нашего. Что же касается жестокости… Это судно, «Селекгра»… Зачем они убирают посторонних людей?
— Эксперимент попал не в те руки. Добровольцев решили больше не искать.
— Ага, и экспериментировать над мирными, ничего не подозревающими туристами?
— Нелегальные эмигранты, — Профессор развел руками, — Для Европы это давняя проблема, обострившаяся сейчас. Вот и решили объединить одно с другим.
— Людоеды.
— Полностью с вами согласен.
— Это они вас преследовали? — чуть помолчав, спросил Александр. — Из-за них вы прикинулись антикваром?
— Да. — Доктор Арно улыбнулся, — Я обещал им устроить бучу в Европарламенте… Буча? Так это слово звучит по-русски?
— Именно так.
— Увы, они вычислили меня и отправили в прошлое. Впрочем, вполне могли бы и просто убить! Теперь-то уж я понимаю.
Молодой человек потер руки, зябко поежился, хотя было тепло, и, посмотрев на своего собеседника, вдруг подмигнул:
— А вы знаете, профессор, быть может, ваши враги просчитались?!
— Не понял?
— Ну, вы же только что сказали: могли и убить. А здесь-то им вас не достать!
— Здесь я и сам умру, — грустно хохотнул доктор, — Как, впрочем, и все мы.
— И все же вы ведь не зря все это чертили? — Александр снова кивнул на песок — И вели расчеты… А?
— Вел, да, — отмахнулся профессор. — И похоже, что зря.
— А чего не хватает? Электроники? Микросхем?
Доктор Арно мягко улыбнулся:
— Основная проблема как раз не в этом. Железо, даже сталь, цветные металлы — это все здесь умеют и производить, и обрабатывать. И очень даже неплохо — Профессор помолчал, — Энергия — вот в чем корень проблемы. И я, признаться, не знаю, как с этим справиться. Электростанцию здесь не построишь…
— А почему нет? Скажем, с помощью той же паровой машины — уж ее-то можно соорудить!
— Напряжение! Напряжение, друг мой! Нужны тысячи киловатт! И еще нужно подходящее судно.
Вот при этих словах Александр едва сдержал смех.
— Судно у нас как раз имеется, месье. Так что дело за малым. Говорите, энергия? Да неужели ж мы — да не придумаем? Ха!
Собеседник улыбнулся:
— А вы мне нравитесь, молодой человек! Ваша уверенность, ваш задор…
— Зря вы от нас с Ингульфом сбежали.
— Ингульф? А тот мальчик, варвар…
— Он и сейчас со мной. И знаете, дорогой профессор, напрасно вы не признались мне раньше.
— Я боялся, — честно признался доктор Арно. — В последнее время я не доверял никому. А когда оказался здесь… Когда понял, где я, решил просто жить, по возможности уединенно, чтобы никто не мешал мне развивать теорию дальше.
— Единую теорию поля, вы имеете в виду?
— Да-да, вот именно. Я бы оставил записи, книги, Эйнштейн бы их нашел… Или — найдет? В общем, отдаленный монастырь для моей работы — самое подходящее место. Монахи и их настоятель — славные люди, правда, считают меня сумасшедшим. Господи! — Профессор всплеснул руками, — Я и забыл спросить: вы-то какими судьбами здесь?
— Искали вас, — просто ответил Саша, — Слава богу, нашли.
Выбравшись из Ливийских болот, путники устремились на север и уже к исходу недели были в Гиппоне. Не так-то уж и легко оказалось уговорить профессора, в последнее время увлеченного теорией, но какой же ученый откажется от практического эксперимента? На эту удочку доктор Арно и поймался. Подумал, почесал бороду, да и махнул рукой:
— А пойдемте. Говорите, в Гиппоне у вас приличный бизнес?
Ну еще бы не приличный! Александр описал во всех подробностях частное охранное предприятие. Профессор слушал, одобрительно улыбался, кивал. А уж когда увидел Арнику…
— О, месье Бади! — Обняв Сашу, девушка обернулась к гостю. — Вот так встреча! Помните, вы меня как-то подвозили из Суса до Карфагена?
— А — доктор Арно улыбнулся, но тут же напрягся, — Так это были вы?
— Это моя невеста, — скромно представил Александр, — Катя. Местные зовут Арника. Тоже русская, кстати.
— Русские… Господи… — Профессор схватился за голову — Только не думайте, что я…
— Нет-нет, господин Арно, что вы! — захохотал Александр, — Мы вовсе не собираемся вас вербовать — своих забот хватает. Выберемся отсюда и разбежимся в разные стороны. Мы с Катериной — домой, в Россию-матушку, а вы уж куда хотите. Есть вообще куда? А то поехали с нами.
— В Сибирь? Вот спасибо! — Желчно усмехнувшись, профессор пригубил принесенное служанкой вино, — О! Неплохое…
Саша тоже поднял кубок.
— Ну так мы пока с вами в одной упряжке, профессор! Давайте за это и выпьем. За наш — за ваш — успех!
— Что ж давайте выпьем. Вы все еще в это верите?
— Конечно. — Молодой человек с шумом поставил пустой кубок на стол, — И вы тоже не сомневайтесь, а лучше составьте список — что вам понадобится и кто. Ну, кузнецы там, ювелиры…
— Ювелиры, хм… — Доктор Арно скептически хмыкнул.
— Зря смеетесь, месье! — ухмыльнулся Саша, — Взгляните-ка лучше на мою фибулу! Тонкая работа? Нет, это не римляне, это вандалы делали. В наше время кто такое сможет повторить, а? Не знаете? Вот и я не знаю. А вы говорите — ювелиры… Это ж кудесники все!
Утром Александра разбудил мальчишка-слуга:
— Господин! Господин!
— А? Что такое? — Молодой человек по привычке схватил лежащий рядом с ложем меч.
Потом улыбнулся, увидев заглядывающего в покои парня, и тут же нахмурился, поспешно прикрыв спящую Арнику покрывалом.
— Явился посланец, мой господин, — почтительно поклонился слуга.
— Что еще за посланец?
Саша был недоволен: не ждал он ни от кого никаких посланцев, тем более в такую рань.
— Посланец? Важный такой, в богатом плаще. С ним четверо воинов.
— Так кто он такой-то? — Саша быстро одевался. — Не сказал, что ли?
— Сказал — явился от Хильденига-хевдинга.
— От Хильденига?! Так что ж ты молчишь-то!
Молодой человек хотел было запустить в слугу хоть чем-нибудь, под руку попался какой-то аляповатый кувшин.
— Поставь вазу на место, милый, — сонно попросила Арника. — Я ее вчера только купила. Для цветов. Красивая, правда?
— Красивая? Хм…
Честно говоря, ваза эта, цилиндр с дурацкими узорами, сильно смахивала на гигантскую пальчиковую батарейку.
— Да, и правда, чем-то на батарейку похоже, — приоткрыв левый глаз, согласилась девушка, — Ну и что? Все равно красиво.
Александр накинул плащ нагнулся и, чмокнув невесту в щеку, направился к лестнице.
— Пойду к Хильденигу наведаюсь. Зовет зачем-то.
— Хильдениг?
Арника открыла наконец и второй глаз, сладко потянулась, словно кошка. Покрывало сползло на пол, обнажив восхитительные очертания девичьего тела с золотисто-бронзовой кожей, плоским животиком, с крепкой и сладкой, как персик, грудью.
— Э! Ты что тут пялишься? — Катя увидела вытаращившего глаза слугу и засмеялась, — А ну, кыш!
Мальчишка исчез, а Катерина накинула на плечи покрывало.
— Дебете кредитом, верно, не сошелся, — провожая любимого, предположила девушка, — Но я все правильно посчитала, не сомневайся.
— Да я и не сомневаюсь, с чего ты взяла?
— Хотя у нас с тобой одна правда, а у властей чаще всего другая.
— Это верно! Ладно, разберемся, в первый раз, что ли?
Внизу, в зале, действительно ждал посланник, один из пользующихся доверием слуг Хильденига. После обмена приветствиями Александр, прихватив с собой мальчишку-слугу — хоть одного да нужно было взять для солидности, — зашагал следом за посланцем.
Воины, глухо переговариваясь, шли чуть сзади, этаким конвоем, и это не слишком-то понравилось Саше. А еще больше не понравились собравшиеся у самой таверны вооруженные люди. Двое с мечами стояли напротив, трое с копьями — справа и слева, у забора, и один прохаживался вдоль улицы, контролировал.
А ведь грамотно встали! Все ходы-выходы перекрыли. Зачем? И кто это вообще такие? Вряд ли просто разбойники, жадные до чужого, непосильным трудом нажитого добра. Во-первых, вся местная шушера давно и хорошо знала, что собой представляют хевдинг Александр Рус и его люди, а потому не сунулась бы. А во-вторых, в Гиппоне и ишак не закричит без соизволения его королевско-вандальского величества господина Гейзериха! Значит, это его люди.
С этого-то Александр и начал беседу, едва только поднялся по знакомой лестнице в гулкие покои дворца и обменялся обычным набором любезностей. Что, мол, за люди и почему ошиваются у его таверны?
— О, не беспокойся, — Хильдениг-хевдинг с усмешкой покусал ус, — Это люди нашего славного вождя!
— Ах, вот оно как! И зачем же, позволь спросить?
— Ты встретишься с ним уже совсем скоро, мой любезный друг.
Вот так новость! Начался день, сразу и не понять — хорошо или несчастливо?
А по виду Хильденига и не скажешь. Хоть и вандал, варвар, а владеет собой ничуть не хуже византийских царедворцев: сидит, словно статуя, лишь иногда улыбнется, и не скажешь — просто так или со значением. Идол! Как есть — идол.
— Пойдем!
Услышав за стеной звон небольшого колокола, хевдинг вдруг резко поднялся. Выскочивший, словно чертик из табакерки, слуга накинул ему на плечи плащ и заколол изящной фибулой.
— Все хочу спросить, любезнейший Хильдениг, что за мастер делал тебе застежку? Римлянин? Карфагенянин?
— Нет, друг мой! Это наш кузнец Тевдольд, сын Рутбара, тот самый Тевдольд, что… Ха! Гейзерих-кениг уже в зале!
Войдя, оба поклонились — не раболепно, как было принято в каком-нибудь там Константинополе, у ромеев, а с чувством собственного достоинства, поздоровались почти как равные с равным. И Гейзерих — вождь, и Хильдениг с Александром — вожди тоже. Правда, у Гейзериха людей побольше.
— Ты хотел видеть меня, славный Гейзерих? — покончив с приветствиями, спросил Саша. — Вот, я пришел.
— Садись! — Король вандалов кивнул на широкую скамью рядом с низеньким, римского типа, столиком, на котором стояли высокий серебряный кувшин с вином и золотые кубки.
Гейзерих и лицом, и одеждой, и всеми своими повадками мало напоминал варварского вождя, скорей уж был под стать римскому императору. Длинные и тонкие, в золотых перстнях, пальцы, изысканные туники, по римскому обычаю надетые одна на другую, на плечах — пурпурный императорский плащ, заткнутый золотой фибулой с большим, тускло сверкающим изумрудной зеленью камнем.
— Садись, садись, друг мой, — Гейзерих улыбался в усы, опять же непонятно — искренне или притворно?
Хотя, а с чего ему притворяться-то? Кто такой для него Александр? Удачливый пират, не больше, пыль под ногами.
— Есть у меня к тебе один весьма интересный разговор, любезнейший Александр, — улыбаясь, произнес он.
Хильдениг пил вино и помалкивал, время от времени многозначительно кивая в поддержку своего патрона.
— Не буду ходить вокруг да около, друг мой, — улыбаясь, поигрывал многочисленными перстнями Гейзерих, — Твой ум и твоя смелость давно известны в Гиппоне. И у меня есть к тебе одно небольшое и, я полагаю, не трудоемкое дело, для которого эти качества понадобятся… Ты пей, пей — это хорошее вино из бывших имперских запасов!
Властитель вандалов улыбался. С такой же улыбкой ровно через пятнадцать лет он сожжет и разграбит Рим.
— Ну, как вино? Я же говорил! — Гейзерих прищурился и понизил голос. — Мы решили послать тебя в Карфаген, друг мой!
— В Карфаген? — изумился Саша. — Это еще зачем? Послом, что ли?
— Не совсем… Там ты возглавишь заговор — всего-то!
— Заговор?! — Александру на миг показалось, что он ослышался, — Но почему я?
— Объясню, — Король вандалов глухо расхохотался, — Видишь ли, люди моего давнего соратника, славного Хильденига, перехватили в море корабль с гостем из Рима, о визите которого в Карфаген нас уже давно предупреждали верные друзья. Так вот, он связан с императрицей, давно уже плетущей интриги против своего мужа, императора Валентиниана. Влиятельные круги давно уже хотят заменить карфагенского наместника Бонифация, ставленника Валентиниана, на кого-то другого. В самом Карфагене зреет заговор и вот-вот произойдет мятеж Воины гвардии, военачальники, судьи… О! Им нужен лишь вождь, направляющая сила, имеющая гарантии высокого покровителя…
— Да при чем же тут я? — не удержавшись, громко воскликнул Саша.
— Ты поедешь в Карфаген вместо того, кого там так долго ждут! А теперь — почему именно ты. Хочешь знать? Изволь, объясню. Ты очень похож на посланца, только тот посветлее, но это не беда, мои цирюльники тебя перекрасят. Главное — ты здесь, при моем дворе, чужой! Кто слышал о русах? Ты — никто и пришел из ниоткуда. И всем будешь обязан исключительно нам… мне — в первую очередь. Ведь так? Согласен?
Александр молча кивнул — а что еще ему оставалось делать?
Король вандалов снова улыбнулся, на это раз с явным удовлетворением:
— Ты умен и храбр… но опять же и это не главное. Ты — уязвим! И думаю, знаешь почему! Твоя женщина, Арника, останется здесь. Нет-нет, мы вовсе не собираемся бросать ее в узилище, пусть себе занимается таверной. Я знаю, ты ее любишь. И ты верен своим друзьям. Ингульф Умник, Эрлоин, Видибальд Секира — они все, не раздумывая, отдадут за тебя жизнь. Как и ты за них! Так вот, — Гейзерих сделал долгий глоток и продолжил: — Все они умрут в страшных мучениях, если ты… В общем, думаю, ты меня понял, мой любезный друг?
— Более чем — Пожав плечами, молодой человек хмыкнул и потянулся к закускам, — Это называется — предложение, от которого нельзя отказаться. Что ж Я и не отказываюсь.
— Вот и правильно!
«Пока, по крайней мере…» Этого Саша, конечно же, вслух не сказал, но подумал.
— Да, и еще одно. — Гейзерих снова поднял кубок — Посланец, чью роль ты будешь играть подобно греческим трагикам, должен был явиться ко двору Бонифация под видом присланного императрицей повара-виртуоза!
Повар?! Так вот в чем тут…
— А мы знаем, что ты замечательный кулинар, хоть и не очень любишь выставлять напоказ свое искусство.
Отправляться нужно уже было завтра, Гейзерих и Хильдениг вполне справедливо считали, что тянуть с таким важным делом крайне опасно. Король вандалов давно уже облизывался на Карфаген, с его гаванью и флотом. Но когда-то стертый с лица земли, а затем восстановленный все теми же римлянами, город был слишком хорошо укреплен. Теперь же появилась возможность захватить его, и грех было бы ею не воспользоваться. Гейзерих казался заговорщикам куда более предпочтительным, нежели императрица и дворцовые интриганы доживающей последние годы империи.
Первой мыслью Александра было бежать вместе со своими людьми. Увы, «Амикус» стоял в гавани, а причал, как и таверна, был окружен воинами Гейзериха.
Войдя в покои, Саша нежно обнял невесту.
— Ты чем-то взволнован, милый? — Прильнув, Катя взъерошила любимому волосы.
— Отправляюсь в командировку, — хмуро пояснил Александр, — Точнее сказать — отправляют.
— И куда? — Девушка подняла глаза, голубые, как высокое июльское небо.
— Карфаген… Боюсь, я должен буду поехать… ради всех нас.
— Предложение, от которого нельзя отказаться?
Катерина была умной девушкой и сразу обо всем догадалась. Тем более что вокруг таверны слонялись воины, державшиеся весьма по-хозяйски.
— Я, видишь ли, должен возглавить там заговор, — криво улыбнулся Саша, — Поднять восстание изнутри. Нашли, блин, Владимира Ильича!
— А Гейзерих, значит, сразу же нанесет удар? — быстро уточнила Катя.
— Да. — Молодой человек кивнул. — Как только услышит звон колокола… особый звон. Впрочем, не думаю, что этот штурм окажется такой уж неожиданностью для Бонифация — и флот, и войско нельзя спрятать.
Какой-то всадник проскакал на улице под окном, и стук копыт был слышен еще долго.
Арника неожиданно улыбнулась:
— Просто не представляю, как они умудряются не вылететь из седла без стремян?
— Как — без стремян?
— Так. Я их ни разу не видела.
— Просто не обратила внимания. Хотя, да, я тоже не видел. Не изобрели?
— Наверное. — Катерина присела на колени к Саше. — Знаешь, я тоже не помню, когда их изобрели. Хотя в школе любила историю, правда, не всю, а там, где рыцари, прекрасные дамы, замки… В общем, феодализм.
— И мне тоже этот период нравился…
Крепко обняв невесту, Александр поцеловал ее в губы, затем рука его скользнула под тунику, ощутив сладко манящее тепло тела. Полетели на пол одежды… Скрипнуло широкое ложе… Стоявшая рядом, на столике, ваза — та самая, аляповато-нелепая, упала на пол и со звоном разбилась.
— Нет, ты смотри… На мелкие кусочки! И ведь только недавно купила.
— Да не переживай ты из-за ерунды.
— А я хотела ее под светильник приспособить… — хихикнула девушка — А то те, что есть, такие страшные. Да и вообще… Все эти фитили, масло, копоть… Хоть бы светильник какой на батарейке, нажал кнопочку, и…
— Светильник… — тихо пробормотал молодой человек — Батарейки… Батарейки… А где ты купила эту вазу?
Они послали на базар слугу купить любую цилиндрическую вазу. А еще — лист меди, железный стержень, битум, которым обычно запечатывали кувшины. Кислое вино в трактире нашлось.
Дождавшись возвращения парня, Саша велел разрезать медный лист на узкие полосы, свернул одну из них, вставил в кувшин, поместил туда же железный штырь…
— Что это ты делаешь?
— Подай-ка вино, милая.
— На… И все же…
— Что у тебя по физике было?
— У нас в поселке ее вообще учительница литературы вела…
— Все с тобой ясно. Теперь — битум! Ага! Лизни-ка вот тут языком…
— И что? Ой! Да ты что, батарейку сделал? Нет, в самом деле?! Она ток дает, да?
Молодой человек горделиво приосанился:
— А ты все-таки лизни, если не веришь!
— Надо позвать профессора…
— Конечно! Зови.
Доктор Арно, казалось, не очень-то и удивился:
— Да, у вас получилась электрическая батарея. Годная разве что для гальванопластики. Что использовали в качестве электролита? Вино? Уксус?
— Вино. — Саша скривился, — Но ужасно кислое — чистый уксус. Как вы думаете, профессор, какое здесь напряжение?
— Напряжение? Хм. Вольта полтора-два. Понимаю, куда вы клоните, но об этом даже говорить смешно.
— Два вольта, даже пусть полтора, — Молодой человек возбужденно заходил по комнате, — А если создать полмиллиона таких батарей?! Тогда энергии хватит?
— Тогда хватит, — Доктор не выдержал, рассмеялся, показав редкие зубы, — Только вот кто создаст столько горшков? Где взять столько меди? И где их разместить, эти все батареи. Эсминца «Элдридж» у нас с вами нет.
— Эсминца нет, — тихо произнес Саша, — А вот флот… две сотни кораблей скоро точно будет…
— Две сотни?
— Весь карфагенский флот!
