Книга: Гром и молния
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

На «Узел» я не пошел – некогда! Надо было вытаскивать Василия. Э-эх! Пора, видимо, вспомнить все мои бонусы! Давно я не резвился на травке, давно. Но ничего, навыки не пропьешь!
Я отлетел всего-то километров на пять-шесть от линии фронта, когда заметил небольшую сравнительно ровную площадку и, самое главное, – средних размеров рощицу около нее. Вот туда-то я и сяду. Надеюсь, хозяева не будут против. В рощице, под масксетями, я заметил какие-то темные глыбы – то ли склад боеприпасов, то ли танки. И в любом случае, значит, есть охрана, есть командир и связь. То, что доктор прописал!
Я пролетел над площадкой, пытаясь рассмотреть, нет ли на ней ям и канав. Потом заметил след от автомобиля, проходивший прямо по площадке, ближе к кромке рощицы. Отлично!
Сунул газку, мотор взревел, я резко крутанул «Яка», набирая высоту, тут же выровнял машину, убрал газ, мотор обиженно что-то по-детски залопотал, захлопал цилиндрами, а я тем временем выпустил закрылки и шасси.
«Ту-дух. Ту-дух, тах, тах»… Колеса стукнули еще пару раз и покатились спокойнее. Перекачали их технари, что ли… Скачут, как шарики для пинг-понга от стола. Надо приспустить немного воздуха. Но потом, а сейчас надо найти местное начальство.
Скрипнули тормоза, и «третьяк» остановился. Я заглушил мотор. Ничего, рабсилы полно – вон, из-под деревьев целая куча мужиков ко мне бежит.
Я откатил назад сдвижную часть фонаря и с наслаждением подставил лицо мягкому ветерку. Травой пахнет, лугом… хорошо-то как! Ни войны, ни звуков боя… Эх-х, пора. Я вылез на крыло, сбросил парашют и уложил его в кабину. Сверху полетел и шлем. Пилотки у меня с собой не было. Не планировал я по гостям-то разъезжать.
Подбежали сопящие мужики в темных комбинезонах и танковых шлемах.
– Кто такой? Чего тут надо? Демаскируешь нас, летчик!
– Тихо-тихо, мужики! Кто тут у вас старший? Капитан Туровцев, заместитель командира особой авиационной ударной группы! С кем я говорю?
– Старший лейтенант Нурмухамедов, командир ремроты 214-й танковой брига…
– Стоп-стоп-стоп, старший лейтенант! Некогда! Там человек в опасности! У тебя связь есть? Выкликай мне… контрразведчика своего выкликай! А вы, ребята, давайте – взяли, покатили… Эй-эй, потише! Это вам не танк! Это воздушное создание, с ним обращаться нужно нежно и ласково. Покатили во-он туда, под деревья. Найдите, ребята, брезент какой… Или сеть маскировочную. Секретный самолет-то, укрыть его от лишних глаз надо. И часового поставить. Есть связь? Иду, иду!
В общем, с бригадным контрразведчиком меня соединили. Я ему навешал лапши на уши и вытребовал срочно сюда, в расположение ремроты. Дескать – все на месте и объясню. А пока я стал раздавать команды старлею.
– Меня Виктор зовут, а тебя как? Ильдар? Вот что, Ильдар… Как бы тебе сказать-то попроще… В общем – мы испытываем на фронте новую технику. Один летчик был сбит и прыгнул там, за линией фронта. Мне надо туда, в общем… Выручать его. Нет, ваш бригадный разведвзвод мне не поможет, а помешать сможет вполне. Вот что мне от тебя надо, Ильдар. Маскхалаты, ну, комбинезоны камуфляжные, как у разведчиков, у тебя есть? Вот здорово! Вот ты хомяк, старлей! Ну – не обижайся, это я от восторга, честное слово. Дай мне один поносить, жив буду – верну. Теперь вот что… Прикажи своим мужикам из прутка миллиметров в восемь нарезать такие вот «карандаши», миллиметров двести – двести пятьдесят длиной. И заточить их с обоих концов поострее. Сколько? А давай штук тридцать. И в сумку из-под противогаза сложите. Сумку-то найдешь? Вот и хорошо. «Лимонки» у вас есть? Туда же, в сумку, насыпьте с десяток, хорошо? Вот, пожалуй, и все. Да! Пару индпакетов положите да сухарей немного, флягу с водой.
Вот посмотрим, какой ты гостеприимный хозяин, Ильдар…
Тут снаружи палатки послышался рев мотора, потом громкий разговор, полог откинулся, и быстрым, начальственным шагом в палатку заскочил моложавый майор с седыми висками и с украшенной орденами грудью. Боевой в бригаде смершевец, однако!
– Ну, что тут у вас, Нурмухамедов? – резко спросил майор, старательно не глядя на меня. Ага, знаем мы эти игры.
– Товарищ старший лейтенант! Оставьте нас с товарищем майором. Давай, Ильдар, делай, что я попросил – времени совсем нет!
– Слушаюсь! – козырнул старлей и исчез. У майора сам по себе в звуке «о-о» или «во, млять!» раскрылся рот.
– Товарищ майор! Прошу вас ознакомиться! Отставить – из моих рук, читайте, читайте внимательнее… И на подпись-то взгляните. После войны хвастаться будете…
Я уже несколько раз говорил, что всем попаданцам надо брать пример с первопроходимца – с Ильи Лисова. Прикинув, какой у него мог бы быть мандат, я протянул майору пустой бланк послеполетного отчета, который я нашарил в кармане своего комбинезона. Поймав его взгляд, я представил, какой текст майор мог бы прочитать над простой и лаконичной подписью красным карандашом: «И. Сталин»… И майор этот текст и увидел. А что тут удивительного? Как известно: «Мысль, овладевшая массами, становится материальной силой». Так, что ли, сказал классик?
Майора пробило в пот. Я представляю… Но надо его быстренько дожимать, времени совсем нет.
– Убедились, товарищ майор? Не надо беспокоиться – к вам нет никаких претензий. Наоборот – благодарю вас и ваших боевых друзей за помощь в сложной ситуации. Поясняю – за линией фронта наш человек, здесь близко… Дайте карту – вот здесь, в районе этих прудов. Хорошо – озер, не суть важно. Я вас прошу. Сейчас я уйду за своим человеком, ночью мы вернемся… Нет, сопровождающих не надо. Нет, я сказал – нет, майор! Майор! Вы что, охренели? Какой «переход к врагу»? Вы мой истребитель видели? Так я только что со стороны «врага» и прилетел, ясно? А сейчас я туда проползу на пузе, секретный истребитель я туда не поведу, это хоть ясно? Вот и хорошо… Вас же я попрошу сделать следующее…
В общем, мы с майором договорились. Правда, этот страшно подозрительный человек (и как таких только в контрразведке держат – не понимаю!) стребовал с меня письменный приказ. Пожалуйста! Мне жалко, что ли? Будет, что потом в школьный музей передать. В раздел «Наши выпускники – герои сражения на Курской дуге», во как!
Итак – мой самолет укутают и возьмут под охрану. Ночью к точке, куда я указал, майор пригонит бронетранспортер – я что, дурак, ночью до ремроты пешкодралом переть? Да еще с Васюшкой на ручках? К нашему возвращению майор свяжется с группой «Молния» и наутро попросит пригнать «У-2» с техником и бензином для моего «Яка». Василия тоже как-нибудь куда-нибудь упихаем. Да, по завершении операции… Черт, как бы ее назвать? «Дед Мазай и зайцы»? В общем – по завершении операции нас в ремроте ждет помывка в бане и ужин. Всё? Всё. Да – к ужину сто грамм! Теперь – всё! Нет, не всё! Со всех, с кем я контачил, взять подписки о неразглашении. Дурь, конечно, но процедура есть процедура. Корень – дура. Теперь всё? Всё! Держи мой планшет и документы, майор. Пошли переодеваться и вооружаться!
* * *
Это много времени не заняло. Пятнистый комбинезон разведчика я надел прямо на трусы. Форму я снял. Ничего, не замерзну – ночью будем уже дома. Стальные стерженьки сделали, как надо. На вопрос «А зачем вам они?» я молча кинул пару в дерево метров на десять. Иглы стукнули, и все вопросы сразу отпали.
Я проверил противогазную сумку – кроме игл, в ней оттягивал руку приятным весом десяток «лимонок» с уже вкрученными запалами. На самом дне сумки лежал небольшой кусок сала, завернутый в белую чистую холстинку, ржаные сухари и многообещающе плещущаяся фляжка.
– Ну, ребята, я пошел!
Майор как-то хмуро посмотрел на меня, но останавливать человека, который таскает в кармане такие автографы от Верховного Главнокомандующего, благоразумно не стал.
– Будем ждать, товарищ капитан…
– Во-во, только прошу – не надо самодеятельности. Ночью тихо выдвинетесь в точку рандеву, тихо сядете в кустики – и ждите. Я сам вас найду. Пока!
Я скользнул в зеленку. У-ум, а запах-то, запах! Соляр, сапожная мазь и кто-то поблизости опростал кишечник…
* * *
Куда мне скакать – я знал. Все посмотрел, выглядел в бинокль. Да, бинокль я тоже оттяпал у доверчивых танкистов. Мне нужнее будет.
Поудобнее устроив сумку на боку, я проверил пистолет за пазухой (кобуру я брать не стал), еще раз поводил биноклем и скользнул… Километра четыре будет. А тихо пока здесь!.. Я тоже сначала удивлялся, что на фронте могут быть вот такие, как бы поточнее сказать… Дыры? Лакуны? Прорехи? Хотя – это же понятно. Невозможно по всей линии советско-германского фронта поставить по солдату на каждом метре. Любое общество может позволить себе отдать в армию процентов семь мужчин. Ну, при известном напряге – десять процентов. Если выскочить из штанов – то двенадцать. Столько солдат, чтобы поставить их частоколом по линии фронта, ни немцы, ни мы просто не найдем.
Я вспомнил свой бывший Южный фронт. Там, когда мы сопровождали штурмовиков, – там были двухсот– и даже четырехсоткилометровые разрывы линии фронта. Да и не было там, на отдельных участках, линии фронта как таковой. Так, редко-редко казачьи разъезды или немецкая разведка на бронетранспортерах.
Здесь я тоже углядел одно местечко. Я уже говорил – какая-то система прудов или озер. Она сама по себе была препятствием для танков и мотопехоты, да еще и подтопленные, мокрые поля или луга, не знаю, как их назвать. В общем, немцев тут быть не должно. Да и наши что-то не бегали, знаете ли…
Вот туда я и сквозанул. Все, Анюта, я тута. Пограничная территория – ни тебе шерифа, ни закона, ни райисполкома. Только верный «вальтер» за пазухой и вероятная встреча с плохими индейцами, говорящими на «хох-дойч».
Какое-то время я двигался перебежками и перекатами – а то пулемет на полторы тыщи метров стреляет. Больно стреляет, собака.
В тени невысоких кустов я встал на колено, закрыл глаза и постарался раствориться в окружающем мире. Сразу раствориться не получилось. Что-то мешало. Я открыл глаза, увидел свежие коровьи лепешки, плюнул и перебрался подальше в кусты.
Так, я птичка, я пичужка… Весело чирикая, я поднимался к солнцу, незаметно оглядывая окрестности. Тишь, благодать, лепота полнейшая. Чу, звонко защебетал… кто его знает, кто это защебетал… А вот еще – чу! Заскрежетал коростель! Я знаю! Я знаю! Этого пернатого я помню!
А вот хренушки вам, товарищ орнитолог! Это заскрежетал поймавший песочка станок немецкого пулемета «MG-42», а вовсе не коростель, не надо птичку обижать.
Так – я глубоко задумался. Что-то настойчиво подсказывало мне – там, где есть пулемет, там могут быть и немцы! Логично? Логично! Вот так-то! А вы говорите! Значит, мне надо идти в обход. А это местечко мы пометим – глядишь, на обратном пути и гранатку им подкинем, для бодрости духа и чтобы не спали на часах.
Я медленно, стараясь лишний раз не трясти кусты и не хрустеть сушняком, пробирался берегом озера по направлению к тому месту, где, как я предполагал, мог залечь в берлогу Василек.
Отойдя от пулеметного гнезда на достаточное расстояние, я перевел дух, еще раз осмотрел окрестности в бинокль и скакнул к рощице, лежащей километрах в трех от меня.
А вот этого делать было нельзя. Ни под каким видом нельзя! Ибо рощица в этих местах необходима оказалась всем, и в первую очередь понравилась какой-то немецко-фашистской шайке-лейке. Башок этак на пятьдесят-шестьдесят, может, и больше. Кто же их считать будет? Так вот, эти юные и не очень натуралисты и туристы из «Kraft durch Freude» оккупировали рощицу, провоняли ее запахом потных ног и заглушали птиц своим храпом. Я, как натура аристократическая и возвышенная, – я ведь и барон в семнадцатом поколении, и сын бога, как-никак, – пройти мимо такой наглости не смог. Почему не смог? Да потому что, скользнув в рощицу, я тут же наступил на какого-то германского туриста. Он, естественно, распахнул глаза и начал открывать рот, чтобы сказать мне что-то вежливое, но укоризненное, однако… Каюсь! Я не дал ему выговорить ни слова! Я сломал ему шею ударом ноги – как жаль, как печально… Возможно, я поспешил – мы могли бы показать друг другу открытки с видами Берлинского зоопарка и Сочинского дендрария. Но – не судьба! Теперь отсюда надо линять.
Тихо расстаться со мной не захотели – кто-то громко заорал сзади. Наверное, что-то вроде: «Держи демонов!» Не знаю, не владею немецким. Но не «Гитлер капут!» кричали, это точно.
Эти крики меня взволновали, рука дрогнула, и я обронил аж две «лимонки». Испугавшись, что меня не так поймут, я быстренько свинтил от рощи подальше в кусты. Но все равно – взрывы гранат и вопли недовольных туристов я услышал.
Так, ребята! Что-то тут людно! Не мог Вася тут спрятаться. Тут и спокойно спуститься на парашюте у него не получилось бы. Обязательно какие-нибудь немцы подбежали бы его поприветствовать. Этот вопрос надо разъяснить.
Я снова скрылся в кустах. Уединение становилось плохой привычкой – так и в аутиста недолго превратиться.
Надо кого-то найти и поговорить. Кого-то, кто может знать, где Вася. А кто может знать? А вот пулеметчики и могут! Василий прыгнул часа полтора как, даже больше. А эти, наверное, сменились максимум час назад. Так что шум и сплетни они должны были и слышать, и знать. Бегом к ним!
Бегом так бегом. Лучше прыжком. Я появился у пулеметного расчета за спиной, метрах в семи. Но один из немцев что-то услышал и стал поворачиваться ко мне. Оружия у него в руках не оказалось, но двух собеседников мне было многовато. Поэтому я кинул ему стрелку, а он не смог ее поймать и только удивленно ойкнул…
Второму я попросту дал по каске телекинезом, и он впечатался башкой в треножник пулемета. Получилось громкое «бам!», и немец впал в нирвану.
Во фляге у него был кофе, да еще, по-моему, с ромом, что ли… В общем, я скинул с него каску и вылил всю флягу ему в лицо. Поскольку в рот ему я забил кляп, возразить он не смог.
Встал вопрос процедуры переговоров. Меня не сопровождал переводчик, да и вообще… Раскрывать пасть немцу было незачем. Я посмотрел ему в глаза и спроецировал простую картинку: в небе болтается парашютист.
Тут же пошел отклик: немец дернулся, и я понял, что Василий начал стрелять еще в воздухе. И даже смог ранить кого-то. А потом он приземлился, и его быстро сбили с ног, запеленали в полотнище парашюта и начали со вкусом бить ногами. Пока не подбежал офицер и не остановил избиение. Сейчас Василия держали в погребе на хуторе, километрах в двух отсюда. Сколько там людей? Пустяк – и десятка не будет.
Я убил немца, связал его с трупом напарника ремнями и, оттащив их телекинезом подальше, свалил трупы в овраг. Найдут, конечно, но не сейчас… А минут через десять это будет уже неважно. Где там этот хуторок в степи? Я приник к биноклю…
* * *
Около хуторка стояли полуразрушенные сараи. Вот туда я и сквозанул. Стояли они на абсолютно ровном месте, и подойти к ним незамеченным никто бы не смог. Потому и присмотра за ними, считай, не было.
Проскочив за сараи, я присел в густеющей длиннющей тени – было уже около семи часов вечера – и начал копаться в сумке из-под противогаза. Сало еще рано, спирт… спирт скоро, наверное, пригодится, синяки прижигать. Бинты тоже, пожалуй, нужны будут.
Немцы ходили по двору, что-то говорили, гоготали, как гуси. Собственно гуси тоже гоготали… Те, которые остались. Потому что их поголовье немного сократилось. Несколько немцев сидели без мундиров, в одних штанах с подтяжками, и щипали битую птицу. Так, приятного аппетита, геноссен. Я закончил копаться в сумке, взял приготовленные стрелки и спокойно пошел к дому…
…Всего немцев оказалось восемь человек. А хозяев хутора было шестеро. Трое детей, двое стариков. Они лежали в яме для мусора, метрах в сорока от хуторка. Я заметил эту яму по трупам двух собак. Видимо, животные выли над телами хозяев, и душевные немцы помогли собачкам забыться.
Я собрал все документы, какие нашел, в планшет унтер-офицера, туда же упихал найденный у унтера Васькин «ТТ», выбросил затворы от оружия немцев в выгребную яму и пошел искать своего ведомого.
Сбив железную накладку, я открыл дверцу в погреб.
– Вася, ты здесь?
– Командир? Ты?
– Я, я, Василек. Как и обещал. Вылезай – твой отдых закончился… Пора обратно на войну, Вася. Долги у нас, видишь ли, опять накопились.
Васек, постанывая, вылез из погреба, как разбуженный медведь из берлоги. Его лицо переливалось радугой.
– Эк, Вася, как они тебя отделали-то… Качественно…
– Ничего, я тоже двух подстрелил.
– Да знаю уже… Повернись ко мне спиной.
Закончив обрабатывать его раны спиртом и перебинтовав окровавленные руки, я взглянул Васе в глаза и дал ему установку: «Спа-ать». Как Кашпировский какой, прости господи… Объяснять ему, каким образом можно перемещаться на десятки километров, я не хотел… Ну, поехали. Нас уже ждут, пожалуй.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9