Глава 3
Просторный коридор второго этажа Главного управления ВВС Красной Армии, ведущий к пока еще закрытым дверям большого зала заседаний, сдержанно гудел негромкими голосами множества высокопоставленных авиационных командиров и гражданских специалистов. Все они были в числе приглашенных на расширенное межведомственное совещание по ряду особо важных вопросов повышения эффективности боевых действий нашей авиации на советско-германском фронте в целом и начального этапа производства нового истребителя «Як-3», а следовательно, и перевооружения новой техникой нескольких истребительных авиаполков.
Совещание проводили два Управления ГУ ВВС КА – опытного строительства и заказов и вооружения под общим руководством первого заместителя командующего ВВС генерал-полковника авиации Никитина. Народный комиссариат авиационной промышленности представлял генерал-майор Яковлев – он был и заместителем наркома, и Главным конструктором истребителя, которому и предстояло стать основным предметом обсуждения. В группе штатских товарищей я заметил и знакомых специалистов-моторостроителей. Два мужика с огромными портфелями были явными директорами авиазаводов. Ну – так мне показалось.
Тут двери зала заседаний открылись, и нас пригласили заходить. В огромном зале столы были расставлены «покоем». Начальство потянулось к короткой перекладине, предназначенной для размещения руководства, а мы начали греметь стульями, рассаживаясь по принципу: мундиры вместе, а пиджаки – отдельно. От мундиров, понятное дело.
В президиуме пошептались, покивали, Яковлев пожал плечами и сделал вид, что ему все равно. Генерал-полковник Никитин кашлянул и негромко постучал карандашом по стоящему перед ним графину.
– Ну что ж, товарищи, будем начинать? Есть предложение: сначала рассмотрим вопрос по истребителю товарища Яковлева и отпустим штатских товарищей. Остальная повестка дня – вопросы чисто военного характера, и им незачем на них время тратить, у них и своей работы полно. Согласны, товарищи? Вот и хорошо. Начинаем. Кто там у нас первым выступает?
Оказалось, что первым выступает какой-то генерал-майор из Управления опытного строительства. Он кратко проинформировал участников совещания по основным этапам создания истребителя, проведению государственных испытаний в ОКБ и войсковых испытаний на фронте и предложил заслушать командира особой группы полковника Степанова.
Иван Артемович встал, звякнув наградами и стукнул пачкой листов доклада о стол, выравнивая их.
– Нет-нет, товарищ полковник! Прошу сюда, за кафедру. – Никитин указал куда-то направо.
– Неудобно будет, товарищ генерал-полковник. Я буду стоять за спинами части участников совещания, – ровным голосом, выражающим сдержанное неодобрение, проговорил Степанов.
– А мы сейчас это поправим… – Никитин поискал кого-то глазами, кивнул, и тут же пара моложавых подполковников подхватила и перенесла кафедру на удобное для всех участников совещания место.
Я тут же вспомнил анекдот, когда министр обороны звонит начальнику Генштаба и говорит: «Слушай, а у тебя в Штабе есть три-четыре грамотных, думающих, энергичных и боевых полковника?» «Есть, а что?» – осторожно отвечает начштаба. «Да подошли завтра их ко мне… Пианино, понимаешь, купил. На третий этаж затащить надо…»
Можно смеяться, да…
– Товарищи! В соответствии с решением Государственного Комитета обороны приказом начальника Главного управления ВВС Красной Армии маршала авиации Новикова, для проведения войсковых испытаний истребителя «Як-3» была создана особая внештатная группа… – начал свой доклад полковник Степанов.
Народ принялся его слушать, а я стал рассматривать народ. Что скажет Степанов, я знал. Сам ведь писал. Народ, надо признать, оказался довольно внимательным. Слухов о высоких боевых качествах нового истребителя ходило много, а точной, выверенной информации не было до этого момента вообще. Так что – ухи все насторожили. Вот по рядам штатских прокатился сдержанный шумок. А-а-а, это Степанов наябедничал про моторы. Вот наша головная боль. И вроде есть они, и в тоже время – такие недоработки… Правда, насколько я знаю, моторостроители неустанно повышают их надежность и в скором времени, может быть, сумеют их более-менее довести.
Затем раздался одобрительный шумок со стороны военных. Что там такое? А-а-а, это наши боевые результаты… Да-да, товарищи! Вот так-то! Более семидесяти сбитых за… сколько там прошло? Прибыли мы на фронт в самом конце июня, первые бои случились через три-четыре дня, а закончили воевать мы где-то числа 24-го, что ли… В общем – примерно за три недели боев. Неплохо, прямо скажем.
– …группа «Черный Мангуст»… – Ближние соседи по столу стали откровенно пялиться на меня.
Ну, чего, чего? Что мы, мангустов не видали, что ли? Видали мы их в… в одном месте. Конкретном таком месте. И крутили их на… на болту, в общем. Что тут непонятного. А вот про отражение бомбардировщиков при «звездном налете» подробно не надо… не стоит. Есть общие данные – и все. И так хорошо. И реакция зала показывает, что и на самом деле – хорошо! Во так-то…
– Есть вопросы к докладчику, товарищи? Пожалуйста!
Понеслись вопросы. Яковлев сидит довольный, как слон. Который все-таки поймал момент – и сел на моську! Понятное дело, это совещание – его триумф, можно сказать. Вот и тащит человека на улыбку…
Тут в дальней стене зала беззвучно открылась дверь, и к столу президиума пошел военный с несколько одутловатым лицом. Сосед что-то шепнул генерал-полковнику Никитину, тот обернулся, вскочил и значительным голосом произнес: «Товарищи офицеры!» Все встали.
Поскольку Никитин сам кинулся за стулом для гостя, я понял, что совещание почтил своим присутствием маршал Новиков. Так вот ты какой, северный олень! Хорош. По мне – так хорош… В реальной истории он после войны пойдет под суд по знаменитому «авиационному делу» и отсидит шесть лет вместо назначенных пяти… «А могли и расстрелять…» – скажет потом нарком авиапромышленности Шахурин, осужденный вместе с Новиковым.
Да, при ИВС могли. Запросто. Норма закона была для всех одна – и для министра, и для маршала, и для последнего жулика, растратчика и бракодела…
– Товарищи офицеры, прошу садиться. Продолжайте, товарищ полковник…
Степанов начал что-то рассказывать, а я вновь ушел в свои думы. И тут же попался.
– …а на этот вопрос более детально сможет ответить заместитель командира группы «Молния» по боевой работе майор Туровцев. Он практически весь период испытаний не вылезал из кабины истребителя! – проговорил полковник Степанов.
– Майор Туровцев! Прошу вас!
– О чем?! – беззвучно крикнул я Степанову, встретившись с ним на пути к кафедре.
– Превосходство над немцами… – только и успел он мне дать подсказку. Ну – это можно до обеда говорить.
– Товарищи! Анализ проведенных группой воздушных боев дает следующую картину… – плавно начал я, пытаясь найти нужную тональность разговора.
Меня слушали минуты две, а это очень много, за это время до фига чего можно намолотить, а потом задали прямой вопрос.
– Товарищ майор, а вы просто, по-фронтовому, расскажите нам о своих впечатлениях о новом истребителе. Как он, на ваш взгляд? – перебил меня Новиков.
– Если просто, по-фронтовому, товарищ маршал, то на истребителе «Як-3» обычный, средне подготовленный летчик порвет любой фашистский истребитель, как Тузик грелку!
На секунды в зале повисла тишина, а потом грохнул хохот. Смеялись все – и офицеры за столами совещания, и гражданские специалисты. Хохотал, хлопая в ладоши, довольный Яковлев, тихонечко подхихикивал генерал-полковник Никитин.
Лишь маршал авиации Новиков вопросительно поднял брови.
– Как кто, простите?
– Вы же просили по-фронтовому, товарищ маршал. Вот я и ответил, как мы говорили на фронте. Можно сказать еще ярче и образнее, но это будет уже как в бою! А там от таких слов ларингофоны коротили!
Тут грохнули уже все! В том числе и маршал Новиков.
Протирая белым носовым платком глаза, он, отсмеявшись, сказал: «Да вы просто оратор, майор! Садитесь, мы с вами потом переговорим! После совещания. А то вы его и закончить не дадите! Садитесь, садитесь, майор!»
Я и сел. Ну, что ржете?! Работайте! Сделав каменную морду лица, я уставился на президиум.
– Александр Сергеевич, пару слов скажете? Пожалуйста! Слово предоставляется Главному конструктору товарищу Яковлеву. Следующее выступление – представителю моторостроителей, прошу приготовиться.
Совещание вновь потекло по своему, определенному планом, руслу.
* * *
Часа через полтора оно закончилось. Народ загремел стульями, начал вставать и, доставая на ходу папиросы, потянулся на выход. Два директора заводов о чем-то доругивались с начальниками управлений ГУ ВВС. Я подождал, пока полковник Степанов соберет свои бумаги в планшет, и пошел к выходу из зала.
Тут нас настиг какой-то штабной подпол.
– Вас приглашает маршал, товарищи офицеры… – вполголоса проговорил он, указывая на стол президиума рукой.
Мы подошли.
– Товарищ маршал…
– Подождите, товарищи… Сейчас я освобожусь, и зайдем ко мне на несколько минут, а то тут будет продолжаться работа… Александр Сергеевич, вы со мной? Вот и хорошо.
В кабинет маршала мы прошли впятером – он, Яковлев, Никитин и мы с командиром группы. Потом беззвучно приоткрылась дверь, и так же беззвучно в кабинет перетек капитан-порученец.
Зайдя в кабинет, маршал тут же прошел к маленькому столику, на котором стояли бутылки с минеральной водой и стаканы, прикрытые полотняной салфеткой, открыл бутылку «Нарзана» и налил себе воды.
– Присоединяйтесь, товарищи, кто пить хочет… А то, может быть, чего-нибудь другого, а? – он сдержанно рассмеялся. – Александр Сергеевич! С тебя причитается!
– Все будет. Вот в серию запустим, и все будет, Александр Александрович! А пока – тут ты хозяин! Угостишь – выпьем! Повод, как мне кажется, есть.
– Ладно-ладно! Маршал с подчиненными не пьет!
– А они пока вроде как ничьи будут, Александр Александрович! Раньше так вообще – они ко мне были приписаны. А сейчас… Испытания закончены, техника сдана, группа существует лишь формально – до принятия решения о переформировании в полк. Люди пока не у дел, на пересидке – ни ваши, ни наши! Так что – доставай коньячок, я знаю, у тебя есть! – продолжал с улыбкой подначивать маршала Яковлев.
– Ну, ладно, уговорил! На самом-то деле… по рюмочке перед обедом… Ну, подходите, товарищи. – Пока маршал рассуждал вслух, шустрый порученец расставил на посеребренном подносе хрустальные коньячные рюмки и уже разлил янтарную жидкость.
– Ты не обижайся, Александр Сергеевич, но первый тост – за летчиков! Вот за них! Молодцы – и дело большое сделали, и живы остались! Ваше здоровье, товарищи!
Ну, как тут было не напиться! Впрочем, снова наливать нам не спешили.
– Присаживайтесь, товарищи, поговорим. – Маршал прошел за свой стол, а мы уселись за приставным.
– Расскажите, майор, как вел себя истребитель в бою. Что особенно бросилось вам в глаза по сравнению с «Як-1», вы ведь на нем воевали?
– Я воевал на «Як-1б», если уж быть точным, товарищ маршал. В 111-м ИАП, командир подполковник Россохватский. Отозван с Кубани в самом конце апреля в Москву, в распоряжение главного конструктора товарища Яковлева.
– 111-й? – переспросил маршал у генерал-полковника Никитина.
– Уже 77-й гвардейский, товарищ маршал, – подсказал тот шефу.
– А-а, помню, помню. Хороший, боевой полк! – Маршал обернулся ко мне. – Отстал ты от жизни, майор! Твои друзья уже гвардейцы! Ты кем там был?
– Командир первой эскадрильи, товарищ маршал!
– Ну-у, это мы посмотрим… Но потом. А пока – рассказывай!
И я начал рассказ. Они же бывшие летчики. Правда, Новиков – бомбер, да и летал мало, но основное он поймет.
Рассказ начальство заинтересовал. Я старался дать наиболее полную картину – и боевую работу, и вопросы технического обслуживания, и рассказать про быт нашей маленькой, но очень боевой части. Это пригодится, пускай высшее начальство ВВС Красной Армии послушает летчика, только что вернувшегося с «передка». А то сами уж давно пределы Москвы, наверное, не покидали. Рассказ, неожиданно для меня, заинтересовал Яковлева. Он задавал правильные вопросы и что-то кумекал про себя.
Сказал я и об особенностях управления воздушными операциями, о необходимости создания сети командных пунктов и выдвижения авиационных «офицеров-наведенцев» в передовые наземные части. И про радиосвязь сказал, и про огромную потребность в локаторах… Полковник Степанов в особо острых и скользких моментах моего повествования пытался было делать мне страшное лицо, но я его игнорировал. Начисто. В общем – много чего сказал. Лишь бы толк был. Аж запыхался…
– Выпей нарзанчику, майор… А вот о бое с группой «Черный Мангуст» расскажи-ка подробнее. Что это за группа, и с чем ее едят.
– Уже поджарили ее и съели, товарищ маршал. А группа эта довольно интересная. Кое-что подобное есть и у нас. Спецполк Шестакова под Сталинградом, например. Та же группа «Меч», скажем. Наша группа вот была… Но наши специальные формирования привязаны к одному месту, скажем так… К конкретной воздушной армии, даже – дивизии… А немцы более гибко и масштабно используют группы специально подготовленных асов, перебрасывая их порой на тысячи километров туда, где им надо срочно навести шороху. Вот эти «хорьки», по-моему, из-под Ленинграда были, если я не ошибаюсь. А известна эта группа была вот чем…
И я начал передавать начальству то, что я узнал от Николая Воронова. Или как там его зовут на самом деле. Командующий ВВС и его зам потихоньку обменивались какими-то мыслями. Яковлев внимательно слушал, а Степанов смотрел на меня, опасаясь, как бы я чего снова не ляпнул.
Скажу честно – я старался кое-что заронить в мозги маршала. Я помнил из мемуаров наших летчиков и по другой литературе тоже выражение «маршальский полк». То есть полк, нацеленный на противодействие фашистским асам, на воздушную «охоту» и иные, специальные боевые действия, которые обычному, рядовому авиаполку будут не по плечу. И все это было связано с именем маршала авиации Новикова. Вот так-то.
В такой полк году, по-моему, в сорок четвертом переведут и будущего лучшего аса Советского Союза капитана Кожедуба. Ну, тогда еще капитана, это понятно. В полк асов-охотников. И они будут давать прикурить немцам как у себя на фронте, так и на выездах в командировки на другие фронты.
– Хорошо, майор, это понятно. Значит, ты уверен, что создавать такие группы или усиленные эскадрильи – оправданно?
– Абсолютно уверен, товарищ маршал! Только группы из одних летчиков, без наземного «хозяйства», которое будет для группы неподъемным тормозом. Такие «гастролеры» – по запросу прилетели, сели на местные «хлеба» – бензин, там, обслуживание, боеприпасы, питание… Разобрались в ситуации, накрутили немцам хвоста и – на другой фронт, врагу зубы считать!
– Эко, у тебя все легко и просто! А, Никитин? Видал молодежь! Все горит! Раз-раз, и враг разбит!
– Александр Александрович, а ведь враг и был разбит… не так ли? Четыре наших летчика против двенадцати. А ушло, сколько там ушло, товарищ Туровцев? Трое… Вот и результат!
– Это не все могут повторить!
– А он и говорит, что надо формировать специальные эскадрильи. Не числом, а умением!
– Умением… Где бы еще взять таких… С умением-то.
– В 111-м… виноват, в 77-м гвардейском авиаполку, товарищ маршал! Только полк надо внести в список частей, перевооружающихся на «Як-3».
– Ну вот! Не успел я сказать, а он уже прокукарекал! Экий ты горячий, майор! Они у нас в списке? – повернулся маршал к генерал-полковнику. Тот отрицательно покачал головой. – Внесите! Тут у них такой ходатай! Да и слышал я кое-что про этот полк. Вы же сталинградцы? Майор Артюхов был командиром? Теперь начдив?
– Так точно, товарищ маршал.
– Внесите их в список! Эти – заслужили. Хорошо воюют.
– Так ведь гвардейцами стали… ясное дело.
– Вот пусть еще и новые самолеты получат. Одно к одному – лучше немцев бить будут гвардейцы.
Маршал посмотрел на меня. Поразмышлял, а потом начал говорить.
– Теперь о тебе, майор. Парень ты молодой, боевой, вон – вся грудь в орденах… Пойдешь на новый полк? В 77-й тебе возвращаться смысла нет. Командир там на месте, а другие должности для тебя мелковаты. Перерос ты их.
Я это знал. И был к этому разговору готов.
– Нет, товарищ маршал, не пойду!
– Погоди, погоди! Если ты о полковнике Степанове печалишься, то ты с выводами поспешил. Твой командир полковой уровень тоже перерос. На дивизию пойдет полковник Степанов. Есть такое решение. Так что ты никому дорогу не переходишь и никого не подсиживаешь. Ты тоже вырос за это время, майор. Под Сталинградом сержантом начинал? Младшим лейтенантом? Так вот! Дослужился за это время до майора! Самое тебе место – комполка, а?
– Никак нет, товарищ маршал! – И полковник Степанов, и генерал Яковлев посмотрели на меня с непониманием. – На командную должность не пойду. Вы ведь верно сказали – парень я еще молодой и, хочется думать, боевой. Мне надо летать. Бить их, гадов, надо. Счет у меня к фашистам больно большой… Давлю их, давлю, а он не уменьшается, а лишь растет… Мне надо летать, товарищ маршал! И только. Прошу направить меня на фронт, куда сочтете необходимым. Или в мой полк, на любую должность… летчик – он летчик и есть.
Все внимательно смотрели на меня. Ну и я на вас посмотрю. Усилю, так сказать, впечатление… Ну же, маршал!.. Ведь решение такое очевидное… Оно прямо у тебя перед глазами… Ну… ну…
– А на особую группу пойдешь? Должность, равная должности комполка, а? Летать будешь, сколько сможешь.
Есть! В десятку! То, что надо. Полковник Степанов расслабился и с довольной улыбкой посмотрел на Яковлева. Тот сдержанно улыбнулся в ответ.
– Если буду летать, да еще сколько смогу, я, товарищ маршал, даже в лейб-гвардии конную авиацию пойду! Или в подводные танкисты.
Все добродушно рассмеялись. Вот так-то у начальства надо свои вопросы решать! Учитесь, пока я жив.
– Ну ты и наглый, майор! Наливай еще по одной. Давай за твою новую должность! Помни – тебя сам командующий авиацией Красной Армии на нее сосватал. Гордись!
А я и горжусь. Кто бы что говорил.
– Сколько у вас сбитых, майор Туровцев? – вдруг переменив тон, спросил меня маршал Новиков. От такого обращения я машинально вскочил по стойке «смирно».
– Двадцать девять, товарищ маршал авиации!
Генерал-полковник Никитин заглянул в тоненькую папочку, по которой он все время легко постукивал пальцами, и негромко сказал: «Двадцать девять подтвержденных и три в группе…»
Начальство молча переглянулось, но комментариев не последовало. Последовал новый вопрос.
– А неподтвержденные есть?
– Есть, в том бою, когда подбили моего ведомого, сбил двух. Только немцы не подтвердили… Да я их и не просил.
– Да, кстати! Я вспомнил! А расскажите-ка нам про то, как вы вытаскивали из-за линии фронта своего ведомого? А то, знаете ли, мне звонило руководство… одного наркомата, интересовалось, откуда у нас в ВВС такие мастера пеших прогулок появились.
Ну, вот! Опять врать!
Что ж… Я вздохнул и начал свою песню. Как кот Баюн.
Прямо по Пушкину: «…налево – сказку говорит!»
