В аэропорту мы просидели почти три часа.

Когда объявили, что рейс задерживается, тренер, Юр Палыч, завел нас в один из закутков чистой зоны, рыкнул «чтобы все было тихо!», а для убедительности показал кулак, большой, внушительный.

Когда он предъявляет этот аргумент, ослушника ждут реальные проблемы…

Поэтому не случилось никакой движухи, когда Юр Палыч ушлепал в сторону ближайшего бара. Даже братья Коневы, первые заводилы команды, тоскливо глянули тренеру вслед и потащили из рюкзаков планшеты.

Все мы знаем Юр Палыча давно, он нас лет с семи дрессирует, и успешно…

По своему возрасту мы три раза подряд выигрывали область, год назад на чемпионате среди интернатов взяли золото, а сейчас вообще в Сочи летим, на финал первенства России по юношам. Если там все будет чики-пуки, то кое-кто из нас получит шанс на первый в жизни контракт.

И я бы от такого не отказался…

Не то чтобы у нас в Вяземке было так плохо, но детский дом он и есть детский дом, и всякий его обитатель не против удрать куда-нибудь подальше.

– Садись, Васек, – это Антон, наш диагональный – два метра роста, руки как грабли, подача точно из пушки. Уселся на одно из двух свободных мест, а по соседнему выразительно хлопнул.

– Ага, – отозвался я. – Иду.

Мы с Антоном вроде как друзья.

Я уселся рядом с приятелем и вынул из кармана рюкзака планшет – спасибо спонсорам, подарили нам перед самой поездкой на турнир много всего, и форму, и костюмы спортивные, и сумки, и всякую приблуду, чтобы выглядели мы командой, а не случайным сборищем долговязых пацанов.

Ну и планшеты тоже, не «айпады», конечно, попроще, но дареному коню под хвост не заглядывают.

– О, зырь-ка, – сказал Антон. – Че, тут вай-фай должен быть? Покажешь, как, а?

За пределами площадки соображает он куда как медленно и со своим подарком еще не разобрался.

– Покажу, – пообещал я.

Вай-фай и вправду нашелся, бесплатный, но зато не особенно стабильный. Подключился я с третьей попытки, а заскучавший Антон успел задремать, башка набок завалилась, челюсть отвисла, только что не захрапел пока.

Ничего, я и один не заскучаю.

Залез в «ВКонтакте», но Машки в онлайне не оказалось, и я за игру взялся – пираты, сокровища, прочая лабуда, вроде бы ничего особенного, но увлекает отчего-то, сам не знаю…

Когда занемевшую шею разогнул, голос тренера услышав, гляди-ка, уже час прошел, как не было.

– Сидите, обормоты? – вопросил Юр Палыч, после визита в бар слегка побагровевший. – Пойду узнаю, отчего задержка.

Чего тут узнавать, дело ясное – погода, снег идет и ветер сильный, куда тут лететь.

Прошел еще час, братья Коневы успели подраться и помириться, я отыскал пиратскую заначку и перешел на следующий уровень. Но не смог там толком оглядеться, как объявили, что начинается посадка на нужный рейс, и вернувшийся тренер принялся командовать нашей оравой.

Эх, красота, три часа, и будем мы у моря…

Я этого моря ни разу вживую не видел, только на фотографиях и в кино. Но ничего, теперь увижу, и не только увижу, а еще и искупаюсь.

К гейту очередь выстроилась. Мы, как обычно, внимание привлекаем – не тридцать три богатыря, конечно, но полтора десятка одинаково одетых дылд, среди которых я со своими метр восемьдесят пять самый мелкий. Даже либеро наш, Серега, на пару сантиметров повыше будет.

Юр Палыч нас по детдомам целой области собирал.

Стюардесса при нашем входе в самолет глазки подведенные едва не выпучила, улыбочка у нее слегка подмерзлой вышла. Я в свое кресло втиснулся, а вот усевшемуся рядом Антону несладко пришлось – такому, как он, только в бизнес-классе и будет удобно, здесь же коленки едва не до подбородка торчат.

Позади братья Коневы оказались, а это значит – жди беды, подколок и измывательств.

– Экипаж приветствует вас на борту… – загундосило из динамиков, и самолет тронулся с места.

Ремень я пристегнул, шмотки уложил, можно поскучать до взлета.

Прошла мимо стюардесса, один из Коневых потянулся погладить ее по тугой попке, да чуток опоздал и лапнул воздух. Я хихикнул, но тут взревели турбины, меня слегка вдавило в кресло, и что-то неприятно хрустнуло в шее.

Нос самолета ушел вверх, уши заложило, и я поспешно сглотнул.

Потянулся поправить ремень, но не успел – раздался грохот, смешанный с металлическим скрежетом. Меня дернуло вбок, я обнаружил, что вишу на этом самом ремне мордой в проход, едва не уткнувшись в коленки визжащей дамочке.

– Это чо? – спросил Антон.

– Жопа, – ответил сзади один из Коневых.

Самолет закрутило, я мгновенно потерял, где верх, а где низ, успел только вцепиться в ручки кресла. Мелькнула дурацкая мысль – блин, похоже, моря я так и не увижу, не искупаюсь, обидно до ужаса…

Тяжкий удар, хруст и чавканье, вспышка перед глазами.

Я увидел некую фигуру, вроде бы мужскую, без одежды, с какой-то фигней вроде хоккейной клюшкой в руке, с зелеными глазами, похожими на светодиодные фонарики… этот тип мне улыбнулся.

А потом я обнаружил, что лежу на спине.

– Ты чего, Рыжий? – спросил кто-то. – Хватит валяться.

Так, похоже, самолет шлепнулся, но я выжил, ничего даже не болит, что странно… Но кого называют «Рыжим», я не знаю никого с таким прозвищем… или у меня что-то со слухом?

Я открыл глаза.

Надо мной, глядя с ленивым интересом, склонялись трое мужчин, одетых дико и странно. Первый мог похвастаться болтавшимся на шее, поверх рубахи из металлических колец, ожерельем из человеческих ушей, второй носил что-то вроде жилетки из стали, а голые мускулистые руки его покрывали шрамы, голова третьего пряталась под черной тканью так, что лица вовсе не было видно.

– Я ж говорю, жив он! Придуряется только! – рявкнул «щеголь» с ожерельем, и лицо его перекосила хищная усмешка. – Вставай, Рыжий, и не рассказывай, во имя всех богов, что тебе напекло голову или что эти каменюки и вправду обладают какой-то силой.

Обращался он ко мне… но почему «Рыжий», и кто они такие?!

После авиакатастрофы я, очнувшись, должен увидеть врачей, пожарных или парней из команды, а никак не эти свирепые и совершенно незнакомые мне рожи! Остается предположить, что я как следует ударился головой, и у меня начались видения… Вот радость-то.

– Погоди, Ярх, не все так просто, – шелестящий шепот донесся из-под черной ткани, и от него меня продрало морозцем: человек просто не может, не имеет возможности так говорить!

Заколыхалось то место, где в этой «парандже» имелся горизонтальный разрез.

Я закрыл глаза, да еще и зажмурился покрепче.

Так, это бред, и он должен развеяться, и я очнусь в снегу около горящих обломков самолета или в больнице под присмотром добрых докторов и забуду про всяческие глюки.

– А чего годить? – недовольно буркнул тот, кого назвали Ярхом.

И тут я похолодел второй раз, еще круче, чем в первый, – сообразил, что разговаривают эти парни вовсе не на русском и при этом я понимаю каждое слово, хотя звучат они дико для моих ушей.

Ой-ой-ой, мамочки, что же это творится?

– Чего ждать, Пугало? – подал голос третий, и голос этот оказался неожиданно высоким, почти женским.

– А вы приглядитесь внимательнее, – сказал тип, замотанный в черную ткань. – Непорядок с Рыжим-то.

– Эй, что там у вас? – донеслось издалека.

Нет, видение и не думало исчезать, и вообще все выглядело так, словно я нахожусь в самой что ни на есть реальной реальности – никаких расплывчатых очертаний, резких перемен, обычных для сна, все развивается последовательно, без рывков и трансформаций.

Я открыл глаза снова.

Со второго взгляда я увидел куда больше странного, чем с первого – у Ярха были красные глаза, багровые, словно у монстра из дешевого ужастика, и у всех троих на поясах висели ножны, и торчали из них рукоятки вовсе не кухонных ножей, а мечей и кинжалов.

– Проблемы! – крикнул обладатель шрамов на руках, не отводя от меня взгляда. – Гони Мухомора сюда!

Вот засада, куда же это я угодил?

Ну ладно, хватит валяться, пора как-то поучаствовать в событиях… для начала сесть.

Я поднапрягся и перешел в сидячее положение без особых проблем, но при попытке оглядеть себя застыл с отвисшей челюстью. Глазам моим предстал вовсе не я сам… ноги в высоких сапогах, штаны странного покроя, широкий пояс, такой же, как у стоявшей вокруг троицы, на них меч, какой-то мешочек.

Откуда это все?! Я никогда не носил ничего подобного!

– Порази меня боги, точно непорядок, – пробормотал Ярх. – Вот так сранство! Срезали дорожку, называется!

Но я его не слушал, я поднял левую руку и принялся ее рассматривать.

Так, шрама около большого пальца, полученного мной в десять лет, на месте нет… Неужели, нет, этого не может быть… но как еще тогда объяснить, что я чувствую себя неловко, неудобно, словно нацепил на себя чужую одежду?

Перед глазами закружилось, в ушах возник гулкий звон…

Так, нет, не хватало еще грянуться в обморок, словно девчонке, – я сжал зубы и задышал так глубоко, как только мог. Ничего, все объяснится, как-нибудь развеется, и я перенесусь обратно из тела этого Рыжего в свое, ведь мне чужого не надо, свое бы сохранить.

Послышался топот копыт, и я поднял голову, чтобы посмотреть, кого еще принесла нелегкая.

– Что с ним? – спросил восседавший на могучем гнедом жеребце такой же могучий черноволосый мужик в сверкавших под солнцем доспехах.

– Хотели бы мы сами знать, – прошелестел Пугало из-под своих одеяний, и я снова дернулся.

С мелкого и мохнатого, больше похожего на пони конька проворно соскочил тип в широкополой шляпе, и вправду похожий на гриб, неведомым образом выучившийся ходить. Ухмыльнулся, показав черно-желтые зубы, и вразвалочку двинулся ко мне, но не прямо, а словно обходя меня по кругу.

– Дайте ему воды, что ли, – пробормотал он.

– Воды? Да ты очумел, Мухомор! – Ярх расхохотался и отцепил от пояса фляжку. – Издеваешься?!

Флягу сунули мне под нос, и я взял ее непослушными пальцами.

Только сделав пару глотков, я понял, что это вино, разбавленное, слабенькое и очень кислое. Противную сухость из горла оно смыло, и на мгновение у меня даже зашумело в голове.

Когда шум прекратился, Мухомор уже стоял рядом и пялился на меня.

Из оружия он носил только длинный кинжал с крупным драгоценным камнем в рукояти, багровым, как запекшаяся кровь. Зато на поясе его болталось несколько плотно набитых кожаных сумочек, а с полей шляпы свисали какие-то корешки на веревочках, палочки, пучки травы.

И пахло от него необычайно сильно и приятно – как от стога сена.

– Ну вот, это ж надо же тебе, а, – сказал он, озабоченно щуря светло-желтые кошачьи глаза. – Это ведь не Рыжий, если я хоть что-то понимаю в этой поганой жизни.

– Как так? – спросил обладатель шрамов на руках, чьего имени я до сих пор не знал. – Только что был Рыжий, а теперь не он?

– Да, объяснись! – потребовал оставшийся верхом тип в доспехах.

– Ну как же… – Мухомор с шумом втянул воздух через сжатые зубы. – Не он это. Что произошло, я понять не могу, но место это поганое и что-то оно с ним сделало…

– Так, а кто же тогда это? – поинтересовался Пугало. – Он нас понимает?

– Понимаю, – сказал я, насилуя чужой язык, и только доведя слово до конца, сообразил, что ответил по-русски!

Тьфу, пропасть! Как же мне произнести что-то на местном наречии?

– Ты кто такой, отвечай, сволота? – подступивший ко мне Ярх вытащил меч так быстро, что я увидел лишь смазанное движение, а в следующий миг нечто острое и холодное уперлось мне в горло.

– Остынь, – холодно проговорил обладатель шрамов на руках.

– Но Визерс…

– Остынь, – куда более сурово произнес тип в доспехах. – Мухомор, говори четче. Оборотень? Подмена?

– Ни то, ни другое, мой лорд, другая душа в том же теле… совсем чужая.

– Кто вы такие? – воскликнул я. – Что происходит?! Я ничего не понимаю!

Ага, а вот теперь вырвавшиеся из моего рта звуки показались чуждыми мне самому – стоило только заговорить «от души», ослабив контроль над языком, как он начал двигаться привычным для себя образом.

– Ага, он говорит! – обрадовался Ярх. – Отвечай, куда ты дел Рыжего?

– Никого я никуда не девал! – заорал я, окончательно теряя терпение. – Ты идиот?! Где я, демоны вас подери?!

– Тихо ты, – голос у лорда в доспехах был начальственный, почти как у Юр Палыча, и я послушно заткнулся. – Сейчас времени нет разбираться, вечером им займемся. Приглядывайте, чтобы он чего не натворил и в неприятности не угодил.

Визерс, тонкоголосый тип в шрамах, кивнул:

– Хорошо.

Лорд натянул поводья и помчался прочь.

– Вечером так вечером, – Мухомор развернулся и вперевалку заковылял к своей лошади.

– Вставай, чего разлегся? – сказал Ярх, убирая меч в ножны и глядя на меня недружелюбно. – Пора отсюда убираться, а то еще что-нибудь с кем-нибудь случится… – он сердито сплюнул. – Говорил я, что не стоит сюда соваться, ведь говорил же, да? Проклятое место…

Ноги меня слушались куда лучше, чем язык, и поднялся я без труда.

Выяснилось, что на поясе у меня болтается с одной стороны меч, с другой нож и что облачен я в куртку из плотной кожи с нашитыми кое-где металлическими пластинками. Рыжий, в чье тело я попал, оказался парнем высоким, ничуть не меньше меня, но куда более плечистым и крепким.

Пугало и красноглазый Ярх были ниже его, зато Визерс превосходил на полголовы.

Хотя его или меня… сразу не разберешься…

Только утвердившись на нижних конечностях, я смог понять, где мы находимся – огромная поляна, вся уставлена монолитами из черного, белого и черно-белого камня, колоссальными, щербатыми, покосившимися, один нависает почти над головой; между каменюками вьется тропа, и по ней движутся телеги, скачут всадники, все вооруженные, рожи свирепые, загорелые; дальше со всех сторон виднеется лес, зеленая стена высотой метров в тридцать, колышущиеся под ветром кроны.

Честно говоря, мало похоже на нашу Рашу… На ту ее часть, что мне знакома.

– Не стой, – вывел меня из созерцания голос Визерса. – Вон твоя лошадь, садись.

Лошадь? Это что, мне предстоит ехать верхом?

– Да, кстати, оружие-то лучше у тебя забрать, – сказал Пугало, и Ярх вновь обнажил клинок.

На тот случай, если я вздумаю сопротивляться.

– Да ладно вам, чего вы… – сказал я, стараясь не глядеть на обнаженное лезвие шириной в ладонь – если такая хрень воткнется тебе в бочину, то это будет покруче занозы.

Блин, похоже, все реально, и я угодил в невнятную и невероятную историю!

– Так будет лучше, – Пугало оказался рядом. – Расстегивай пояс.

Он оружия не обнажал, но выглядел куда более опасным, чем показательно грозный Ярх, да еще этот голос, от которого покрываешься холодным потом, несмотря на пекущее солнце…

Оно тут, кстати, такое же, как у нас.

Куда же я попал?

На Земле двадцать первого века не осталось уголков, где сражаются холодным оружием, даже у самого дикого папуаса есть в загашнике «калаш» и пара гранат. Значит, я оказался где-то в другом мире или в ином времени, столетии эдак в пятнадцатом, когда тусовались всякие рыцари.

Пояс мой, лишенный меча и ножа, стал чуть легче, и Пугало подвел меня к рыжей лошади со светлой гривой.

– Фррр, – сказала она, глянув на меня с легким недоумением, и я трясущейся рукой вцепился в седло.

Я же никогда не ездил верхом!

Зато Рыжий ездил, а значит, тело его должно помнить, что и как нужно делать. Остается только позволить ему действовать самостоятельно, отключить мозги… только как это сделать?

Проблему решил Ярх, кольнувший меня в седалище.

– Ай! – воскликнул я, и через мгновение оказался сидящим верхом с зажатыми в руке поводьями.

Ярх и Визерс загоготали, Пугало тихо хихикнул.

Я ткнул лошадину пятками в бока, и она пошла – было страшно, но и интересно тоже. Ускорился мой скакун самостоятельно, когда остальные перешли то ли в галоп, то ли в рысь, хрен его знает.

Мы обогнали несколько телег, нагруженных мешками, бочками и кувшинами. Проехали между двумя одинаковыми черными монолитами, похожими на статуи уродливых слонов, и оказались на опушке.

Издалека прикатился рев кого-то большого и свирепого, нос пощекотали запахи листвы, гнили и еще чего-то незнакомого, но тревожащего.

– Шелудивый лес, – пробормотал Ярх, как-то даже нежно поглаживая рукоять меча. – Но лучше он, чем Душеловка, – мне достался неприязненный взгляд. – Эх, Рыжий-Рыжий, на кого ты нас оставил, чтобы тобой боги подавились, кусать их за задницы.

– Но я же не хотел… – сказал я. – Я же не собирался! Я не виноват!

– А кто ты такой вообще? И откуда взялся? – спросил Визерс.

Его голос звучал если не дружелюбно, то хотя бы не враждебно, а в синих глазах был интерес.

– Меня зовут… – я хотел сказать «Василий», но потом передумал. – Зовите Рыжим, чего уж там… Мы летели на самолете, с командой… – слов этих в местном языке, похоже, не было, и я заменял их на русские, для чего приходилось останавливаться и вытягивать их из памяти. – А потом упали, что-то сломалось, я не знаю, трах-бабах, и я оказался тут…

– Летели? Так вы колдуны? – спросил Пугало.

Колонна из всадников и телег, посредине которой мы находились, двигалась по узкой лесной дороге. Справа и слева был сплошной полог зарослей, трепещущий, словно живой, и видно было метра на три, не дальше. Мои новые «приятели» хоть и слушали меня, рук от оружия не убирали и постоянно вертели головами – похоже, Шелудивый лес был местом опасным.

– Ну, нет… это такие специальные летающие штуки, на них людей возят, – попытался я объяснить, что такое «самолет». – Устройства хитрые, но без всякой магии…

Похоже, мне не поверили.

– А вы кто? – спросил я.

– Мы – Проклятая рота, – веско сказал Визерс, а Ярх добавил:

– Самые лучшие вояки всего сранского мира! От Ледяного моря до Цветного!

В голосе его звучала гордость.

– Э… а кем проклятая? – спросил я и тут же понял, что сморозил глупость.

Ярх нахмурился, лицо Визерса потемнело, а Пугало угрожающе зашелестел черными шмотками.

– Э, я… – начал я, собираясь извиниться, и тут над головами у нас затрещало.

Возница на телеге впереди вскинул голову, в руках его появился лук со стрелой. Меч Визерса вылетел из ножен, разрубил упавшую сверху черную хреновину в руку толщиной.

Что-то задело меня по макушке, и я инстинктивно пригнулся.

Рука дернулась сама, схватила нечто прицепившееся к волосам и рванула вперед. Боль была такая, словно на башку вылили чайник кипятку, из сжатого кулака потекло горячее и склизкое.

– Руби! Руби! Руби! – орал Ярх, бешено размахивая клинком, Пугало орудовал своим с ничуть не меньшей прытью.

Я разжал ладонь, наземь шлепнулась то ли безголовая змея, то ли оторванное щупальце. Завозилось в пыли, под копытами лошади, и на меня накатила дурнота, словно по затылку ударили чем-то тяжелым и мягким.

Горячая, горькая волна поднялась изнутри, чуть ли не к самым губам, но я удержался, не сблеванул. На мгновение закрыл глаза, а когда поднял веки, то короткая и беспощадная схватка уже закончилась.

Визерс меланхолично поглядывал вверх, Ярх вытирал меч тряпкой.

– Что? Что это было? – спросил я, разглядывая валяющиеся тут и там щупальца.

Блестящие и гладкие, они дергались и пытались ползти, ручейками текла густая кровь.

– Привет от местных тварей, – сказал Визерс, вытирая слизь со светлых волос. – Неужели у вас таких нет?

Я потряс головой.

Нет, похоже, это все же не пятнадцатый век – на нашей Земле даже тогда не водилось сухопутных осьминогов, что живут на деревьях и в свободное от работы время любят нападать на людей.

Но что же тогда, другой мир?

Даже жаль, что я не разделял увлечения братьев Коневых книжками фэнтези – прочитал бы с десяток, глядишь, и знал бы, что делать, с какого конца за меч браться. Одного «Властелина колец» – я его смотрел пару раз – тут будет явно недостаточно.

– А ты ничего, не струхнул, – Ярх посмотрел на меня с чем-то вроде одобрения. – Молодец.

– Не успел, – признался я. – Еще немного, и в штаны бы наложил.

– Так мог бы сказать Рыжий, – заметил Визерс. – Ладно, прозвище за тобой оставим. Другим десяткам незачем знать, что произошло, так что всем молчать, и тебе, Ярх, в первую очередь.

– Да ладно, чего уж… – забормотал красноглазый обладатель ожерелья из человеческих ушей. – Я ж как могила, честное слово, чем хошь поклянусь, вы же знаете!

– Как могила в лапах некроманта, – Визерс показал Ярху кулак, и тот заткнулся. – Для тебя, парень, первый начальник я, я твой десятник, ну а главный у нас Лорд Проклятый, ты его видел не так давно. Имени у него нет, от него отрекаются, когда принимают командование над нашей ротой, если он к тебе обратится, можешь называть его «мой лорд».

– А, хорошо, – несколько растерянно пробормотал я.

– Что насчет нашей роты…

За следующие полчаса я узнал, что угодил в компанию наемников, солдат удачи, причем в компанию, основанную чуть ли не век назад, во время Войн Некромантов, и уже тогда заработавшую такую славу, что ее прозвали «Проклятой ротой», и, как можно догадаться, вовсе не за добрые дела.

Сейчас рота направлялась к новому месту службы, к некоему могучему правителю, а по совместительству магу.

Чтобы не одолевать лишнюю сотню миль, решили срезать через Шелудивый лес, в самом центре которого находится Душеловка, та самая поляна с кучей черных и белых монолитов.

– Что там за хрень на самом деле, никто не знает, даже чародеи сраные, – сообщил подключившийся к разговору Ярх, – да только все сходятся на том, что она древняя, чуть ли не с Века Богов осталась, и кто-то из них к ней руку приложил, и опасное это место, очень опасное.

В самом центре Душеловки Рыжий вдруг зашатался и упал с коня, чего не позволял себе даже будучи в дупель пьяным, а когда друзья попытались привести его в чувство, обнаружили, что дело нечисто.

– А вы не боитесь мне все это рассказывать? – спросил я. – Вдруг я враг. Соглядатай.

– Ничего лишнего ты не узнал, только то, что и так всем известно, – сказал Пугало, долгое время молчавший. – Кроме того, если Мухомор сегодня вечером почует в тебе непорядок, то мы тебя просто-напросто убьем, и ты никому не успеешь ничего рассказать. Так что не все так просто.

Это была не угроза, и даже не обещание, а всего лишь констатация факта.

– Ну, для начала все выведаем, конечно, – добавил Ярх, поглаживая уши на своем украшении. – Надо же понять, какой говнюк тебя к нам закинул и лишил нас настоящего Рыжего и зачем это все.

М-да, от такой новости впору подумать о бегстве… на привале я стану не только подопытной свинкой для колдуна Мухомора, но и, возможно, и жертвой на пыточном столе.

Но Шелудивый лес был не лучшим местом, чтобы делать ноги – наемники из Проклятой роты меня, может быть, и помилуют, а вот таящиеся в чащобе твари точно сожрут. Я слышал далекий рев и вопли каких-то животных, визжание и писк, видел грибы со шляпкой в полметра, яркие, как наркотические глюки, и вздрагивал, когда мимо пролетала бабочка с голубя размером.

Ярх не переставал болтать, чаще с Визерсом или Пугалом, но иногда обращался ко мне. Собеседники красноглазому трепачу не требовались, ему необходимы были слушатели, а молоть языком он мог за двоих.

От него я узнал, что «десяток» наш вовсе не десяток, народу в нем больше двух дюжин, что вино из Золотой Долины и в подметки не годится синеостровскому, что Желтый Садовник, за которого мы теперь будем сражаться, гнусная сволочь, но хотя бы не скуп, что южные полукровки исключительно хороши в постели…

Неудивительно, что голова у меня скоро пошла кругом.

В одной из седельных сумок – наверное, пока я мог их считать своими – я нашел флягу с разбавленным вином, а также мешок с полосками сушеного мяса, чуть солоноватого, но в общем съедобного.

Невидимое за кронами солнце ползло по небу и понемногу начало темнеть.

– Неужели придется ночевать здесь? – поинтересовался Ярх, когда позади осталась поляна, почти такая же большая, как Душеловка, но лишенная даже намека на валуны. – Обещали же за день пройти.

– Если заночуем тут, проводники будут болтаться на дереве, – отозвался Визерс. – Они прекрасно об этом знают.

Но проводники, похоже, вовсе не желали быть повешенными – вскоре деревья начали уменьшаться, подлесок редеть, а затем впереди распахнулось свободное пространство.

Речушка, за ней поле, и надо всем этим закат, оранжевый и яркий.

– Слава всем богам, сколько их ни есть, что выбрались, – заявил Ярх.

И я оказался с ним вполне согласен.

Телеги выставили кругом, запылали костры, а я под присмотром Пугала расседлал лошадь. Оказалось это делом не слишком сложным, и в первую очередь потому, что руки Рыжего помнили, что нужно делать.

– Неплохо, – сказал наемник, чьего лица я до сего момента так и не видел.

Меня подмывало спросить, зачем он прячет физиономию, но я сдержался – вдруг это страшное оскорбление и за подобное любопытство я буду без разговоров убит на месте? Нет уж, лучше поинтересоваться у кого-нибудь другого, когда самого Пугала не будет рядом.

У того же Ярха, хотя бы.

– Пойдем, – сказал подошедший Визерс. – Лорд зовет.

– Пойдем, – ответил я, и мне в какой уже раз за этот день стало холодно.

Вспомнились парни из команды, Юр Палыч – интересно, что с ними стало, может быть, кто-нибудь выжил после падения самолета, и вообще, увижу ли я кого-нибудь из них?

Для командира роты разбили большой шатер, весь в желтых и красных полосах. Охранявшие вход дюжие парни, оба чернокожие, проводили меня мрачными взглядами, а Визерса поприветствовали кивками.

Внутри обнаружился Лорд Проклятый – без доспехов, вообще голый по пояс, он сидел на раскладном стуле и пил что-то из большого золотого кубка, а рядом стоял открытый сундук, набитый свитками. Тьма в углу шатра зашевелилась, и я понял, что Мухомор тоже здесь, в той же шляпе, и глаза его горят двумя угольками.

– Полог закрой, – велел командир роты Визерсу, и отрез плотной ткани с шорохом опустился.

– Свету надо еще? – спросил Лорд Проклятый.

На другом сундуке, больше первого и закрытом, горели, потрескивая, две большие свечи.

– Обойдусь как-нибудь, – ответил Мухомор, хищно поглядывая в мою сторону. – А вот помощь того жирного придурка может пригодиться.

– Это что-то новенькое, – командир роты усмехнулся, почесал заросшую черными волосами грудь. – Чтобы ты по доброй воле признался, что тебе нужен этот «ленивый и никчемный тупица» по прозвищу Семерка?

– Такое дело, что всякая вошка в дело, – отозвался колдун.

Визерс вышел, но вскоре вернулся, но не один, а привел лысого толстяка с отсутствующим взглядом, обвешанного таким количеством оружия, что его хватило бы человек на пять.

– Что вам нужно, мой лорд? – спросил он, неприязненно поглядывая на Мухомора. – Неужели этот пропахший соломой старый придурок наконец-то признался в собственном умственном бессилии?

Так, похоже тут у нас два чародея, и друг друга они «любят» так, что вообще…

– Похоже на то, – со смешком отозвался Лорд. – Мухомор, приступайте.

Колдуны отошли к стенке шатра, пошептались, а когда вернулись, то на лице Семерки обнаружилась очень мне не понравившаяся улыбочка – такую может себе позволить разве что маньяк-убийца из голливудского кина, перед тем как трахнуть и порезать на куски очередную жертву.

Или сначала порезать на куски, а потом трахнуть.

– Лучше тебе сесть, – сказал Мухомор.

– Э, а это не больно? – спросил я, облизывая пересохшие губы.

– Тебе понравится, – пообещал Семерка таким голосом, что ноги у меня подогнулись сами.

Колдуны встали бок о бок напротив меня и застыли, даже дышать прекратили. Потемнело так резко, что я подумал о погасшей свече, а в следующий момент обнаружил, что нахожусь вовсе не в шатре.

Это напоминало зал в каком-нибудь замке или дворце – высокие окна, закрытые белесыми занавесями, между ними развешены на стенах щиты с гербами и уродливые маски, и глаза их, кажется, таращатся на меня с неослабным вниманием. У дальней стены нечто вроде трона, но больно уж жуткого, из громадных костей, с торчащими во все стороны шипами.

Маски на правой стене изображали Мухомора, на левой – Семерку.

Я стоял посреди зала, будучи не в силах двинуться, и мог лишь смотреть, как они кривляются, корчат друг другу рожи и подмигивают, высовывая черные языки чуть ли не в полметра длиной.

Затем все скрыла завеса голубовато-зеленого пламени, и я вновь оказался в шатре, весь мокрый от пота.

– Ну, что? – спросил Лорд.

– Чист, совершенно чист, – отозвался Мухомор.

– Чист, – эхом отозвался Семерка.

– Если вы двое сходитесь во мнении, что бывает раз в сто лет, то это мнение дорогого стоит, – командир роты поднялся и подошел к нам.

Тут я обнаружил, что оба колдуна дрожат, словно от холода или от сильной слабости.

– Значит, ты и вправду уроженец иного мира, неведомым образом занявший тело Рыжего, – Лорд Проклятый остановился между Семеркой и Мухомором: голый по пояс, без оружия и всяких символов власти, он все равно ухитрялся выглядеть величественным. – Что же делать с тобой?

– Пусть принесет присягу и служит, – сказал Визерс. – Почему нет?

– Слишком опасно оставлять его в живых, – зашептал Семерка, вцепившись в рукоять одного из мечей на поясе, кривого, едва ли не завитого штопором, как открывашка для бутылок. – Никто не ведает, что он есть, никто не ведает тайны души сей!

– Не думаю, что это так, – тут же вступил Мухомор, и коллеги-чародеи обменялись неприязненными взглядами.

Меня посетило ощущение, что это все сон, что сейчас все вокруг лопнет, и я выпаду в обычную жизнь, проснусь в собственной кровати, и окажется, что пора вставать, идти на зарядку…

Но ничего не произошло, и я остался там, где был.

– Убить никогда не поздно, – Лорд Проклятый вновь поскреб волосатую грудь. – Забирай его, Визерс.

– Э, подождите, – сказал я, решив, что пора как-то вмешаться – ведь решается моя судьба! – Может быть, я не хочу быть одним из вас?! Почему меня никто не спрашивает, демоны вас всех подери?

Мухомор захохотал, глухо и отрывисто, точно заухал сошедший с ума филин, а на круглой роже Семерки появилась улыбка от уха до уха – никогда не думал, что рот можно растянуть до такой степени, да еще и без помощи пальцев.

– Никто не будет заставлять тебя, – сказал Лорд, бесстрастно глядя на меня. – Отправляйся на все четыре стороны… без оружия, денег и каких-либо знаний о том, где ты находишься. Как ты думаешь, гость из другого мира, долго ли ты проживешь? День? Два?

Это он верно заметил… Далеко я не уйду.

Тут все не такое, как у нас, и опасности могут быть такие, о каких я и не подозреваю. Проклятье, ну что за невезуха – сначала этот самолет, не увезший нас в Сочи, а свалившийся на взлете, а затем неведомое стечение обстоятельств, благодаря которому я оказался мало того что в чужом теле, так еще и в каком-то другом мире!

– Так что либо приноси клятву и становись одним из нас, либо убирайся, – командир наш, похоже, страдает легкой чесоткой. – Что скажешь, тот, кто стал Рыжим?

– Я согласен, – выдавил я, уставившись в землю.

– Тогда иди, – велел Лорд. – Визерс примет твою присягу.

Я поднялся и вслед за десятником вышел из шатра, чтобы окунуться уже в настоящую ночь. Проскользнувший мимо Семерка покосился на меня и, звякая своим арсеналом, удалился во тьму.

– Не обращай на него внимания, – сказал Мухомор. – Он просто сумасшедший. Невозможно остаться в своем уме, если в твоих жилах течет кровь семи народов, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.

– Семи? – удивился я.

– Большей частью он человек, – пояснил пахнущий сеном колдун. – Еще немного гном, причем и большой, и малый, а ведь они терпеть друг друга не могут, на четверть эльф, плюс еще гоблин и горный великан, хотя от великана в нем только тупость, плюс обретин.

– Ничего себе, – кто такие обретины, я не знал и никогда бы не подумал, что Семерка имеет отношение к высоким и стройным красавцам из «Властелина колец»… хотя кто знает, какие тут эльфы?

– Кого только у нас в роте нет, в десятке у Торила даже савирт имеется, – заметил Визерс.

Тут уж я не удержался и спросил:

– А это еще кто?

– Спроси у Пугала, он тебе расскажет, они родом из одних мест, – ответил десятник. – С Южных земель. Пошли, а то есть охота.

Десяток наш расположился вокруг большого костра, тут были и знакомые мне наемники, и те, кого я, может быть, и видел днем, но не запомнил, но все жилистые, покрытые шрамами, не расстающиеся с оружием даже на привале. На нас уставились вопросительно, Ярх даже перестал мешать в огромном закопченном котелке.

– Присяга, – сказал Визерс. – Тот, кто стал Рыжим, должен поклясться в верности. Вставай на колени…

Последняя фраза относилась ко мне, и я торопливо бухнулся наземь.

Наемники обнажили клинки и столпились вокруг так, что я оказался внутри настоящего частокола из мечей. Десятник же положил свое оружие мне на макушку, и я вздрогнул, ощутив холодную тяжесть прикосновения.

– Повторяй, – велел он. – С сегодняшнего дня я, именуемый Рыжим…

Я произносил слова клятвы, думая о том, что Васька Смирнов, не такой уж плохой пацан, связка из детдомовской волейбольной команды, исчез, хотя и не умер, и на смену ему пришел неведомо кто. Наемником я себя пока не ощущал, чувствовал растерянность и страх… каково оно будет обжиться в этом мире, что ждет меня впереди, хотя бы завтра?

– …скорее сдохнуть, – закончил я, и получил легкий удар мечом десятника по кумполу.

– Ну, вот и все, – сказал Визерс. – Теперь и пожрать можно. Ярх, у тебя подгорело?

– Не, ну как можно! – возмутился красноглазый, а остальные загоготали.

Мечи оказались в ножнах, и я остался в одиночестве, если не считать Пугала.

– Я покажу, где лежит мешок Рыжего, – сказал он, помогая мне подняться на ноги. – Теперь он твой. Да, и меч свой забери.

– Да, спасибо, – пробормотал я.

Вещи предыдущего обладателя моего нынешнего тела хранились на одной из телег. В мешке находилось все, чем тут пользуются каждый день, от миски с ложкой до одеяла, а в сундучке лежала, похоже, «зарплата» – золотые монеты, круглые и угловатые, слитки серебра и драгоценные камушки.

У меня от их вида глаза на лоб полезли – эх, если б протащить все это к нам! Не «Виза Голд» с миллионом на счету, конечно, но тоже бы пригодились.

– Пошли, а то останешься без ужина, – напомнил о себе Пугало, и я, захлопнув сундучок, пошел обратно к костру.

В очереди за жратвой я оказался одним из последних, Ярх подмигнул мне и щедро навалил в миску чего-то вроде бобов с тушенкой – выглядело это не очень здорово, но пахло аппетитно, и я принялся работать ложкой, сначала осторожно, а затем безо всякой опаски.

Костер потрескивал, чавкали и переговаривались мои соратники, вверху мерцали чужие звезды.