Глава 17

О том, что лидерство его сохранилось в чисто символическом виде, Славка уже догадался. Потолковал вечером с Рипой и понял, что все значительно хуже. Никаких забот и хлопот убавлять ему никто не собирается, и даже на малейшую лепту его влияния никто не претендует. Дурных нема. Да, на нескольких направлениях складываются некие группы, над которыми осуществляется постоянное руководство, появились специалисты, ради успеха которых трудятся многие. Но их стихийно сложившееся общество все еще представляет собой кучу случайно собравшегося народу, в которой даже мотострелковый взвод постепенно растворяется, хотя его очертания по-прежнему слегка просматриваются.

Так что тянуть Славке руководящую лямку предстоит еще неопределенно долго. Тинка вообще считает, что просто помогает ему не упустить то, о чем он, возможно, просто не успел подумать. А лейтенанту мотострелков комфортно, поскольку имеет вводные, которые придают жизни некую направленность. И тот факт, что за прожитый здесь год ситуация кардинально поменялась, что первичное обустройство завершено, и прямая угроза гибели над ними больше не нависает, что следует несколько изменить перечень первоочередных задач – это все не меняет общего отношения к молчаливо признанному вожаку. Справляется – вот пусть и дальше справляется.

– Слав, я все никак тебе не расскажу. – Это Мишка. – Из того автобуса, что в Нимфатории, мы горючку перевезли на Ранчо. И островитяне бак от седельного тягача сохранили, там тоже дизтопливо. В общем, на один бэтээр рассчитывать можно, даже с небольшим избыточным запасом хода. Командир, стрелок, водитель, четыре десантника – если что, эту силу можно выставить в течение считаных минут против любого супостата.

Мишка выглядит умилительно. Конечно, не хочет он ломать на металл свои любимые игрушки. Наверняка ведь оставшаяся пара в полной комплектности законсервирована в тщательно устроенных капонирах. Да оно и ладно. Есть у них пока металл. Из «пятерки» и «судзученьки» все железки, удобные для переделки в нужные вещи, отвинчены и прибраны. Стекла давно красуются в окнах производственных помещений. Колеса служат на гужевом транспорте, вместе с частями подвески, прикрепленными к деревянным рамам повозок. Но их металл, особенно детали корпусов, далеко не исчерпаны. Плюс к тому хорошая прибавка в запасах материала для поковок была сделана за счет железнодорожной «фурнитуры», доставленной из Крыма. Да и «островитяне» интенсивно сдают то, что успели вывезти на «материк» или припрятали в пойме. Там еще на четыре арбы или пару четырехколесных экипажей набралось только комплектных колес с резиной и нужными деталями подвески. Ну и металла во всех видах изрядно.

Сами бывшие островитяне помаленьку перебираются в селения соседей. Жилплощади-то осенью было построено с запасом. В Балке семейный дом на двенадцать персон и общежитие с двухэтажными кроватями на шестнадцать мест. Такой же набор жилых строений в Камышовке. После сева аналогичного размера мазанку отгрохали рядом с куренем, только на этих площадях все семьдесят «старых» членов общины размещаются, пусть и тесновато, но в тепле. К зиме новый дом будет и в Известняковке, и в Вишневке поставят обычную хату, а для шестнадцати жильцов на Ранчо все давно готово, хотя там и половины такого количества людей не бывает. Так еще в Нимфатории есть отличный домик, тоже оборудованный под общежитие. Это для зимнего, некомфортного проживания. А семь летних месяцев все предпочитают ночевать в легких плетеных постройках, которых немало понаделано, где на скорую руку, а где и с глиняной обмазкой.

Рабочие руки требуются повсюду. Вот и перевозятся люди лодка за лодкой в уже обжитые места, благо после зимнего размокания стены теплых жилищ заштукатурили и просушили и побелили известью снаружи. Всюду устроили водоотводные канавы, а около стен снаружи грунт обтрамбовали глиной на откос. Опыт гнилой зимы не прошел даром.

Вместе с островитянами перевозится масса предметов из прошлой жизни. Скажем, два прекрасных профессиональных фотоаппарата «Никон» и «Практика» с отличной оптикой. Аккумуляторный шуруповерт и электрический миксер. Старинная, алюминиевого литья, ручная мясорубка и семь рулонов бумажных обоев. Список ведется. Старый добрый пластмассовый крейсер делает регулярные рейсы по четко выверенному маршруту.

Поселившийся в Балке сорокалетний дядечка, которого все зовут Витек, ужасно любит карты. Нет, не игральные, географические. И еще он обожает все проверять математикой. Говорит, их так учили, что если результаты расчетов разными способами совпадают, то все в порядке.

Сейчас он занимается проверкой данных географических изысканий и правильностью нанесения их на карту. Зинкины записи и планы, результаты измерения углов на ориентиры и прикидки пройденного расстояния он сверяет с данными атласов автомобильных дорог и маленького настоящего географического атласа, в котором имеется и район их предполагаемого обитания. Долго ковыряется, сравнивая данные астрономических обсерваций, дающих погрешность определения в четверть градуса, а это около двадцати пяти километров. Проверяет расчеты и так, и эдак.

– Слав, непохоже, что девушки наши дошли до Одессы. Эта пластмассовая коробка не могла бежать со скоростью пятнадцать километров в час. При таком ветре, который создаст нужное усилие при парусе этой площади, высота волны достигает полуметра, – наконец мужик поднимает голову от доски, на которой пишет угольком стройные рядочки и колоночки аккуратных цифр. – Максимум – до устья Южного Буга. Если вода в Мировом океане поднялась метров на двадцать пять – сорок, как раз в этом районе образуется мыс, в который можно упереться, направляясь на запад. – Витек показывает на крошечной физической карте, где, судя по окрашенности, указывающей высоту над уровнем моря, должен образоваться обманувший их тринадцатилетнюю капитаншу выступ берега. – Хотя, вывод она сделала верный.

И в Крым вы попали куда-то в окрестности населенного пункта Красногвардейское, там как раз раньше проходила железная дорога, – продолжает Витек. – Только берега вы в том месте видели каменистые, а там раньше была равнинная зона. Может быть, камушек какой откололи от тех скал? Я, конечно, не геолог, но хотя бы по прочности отличу осадочные породы от настоящего камня.

– Помню, что настоящих гранитных стен мы там не видели, только по кромке берега имелись заметные обнажения, но я их на звонкость при ударе не пробовал. И склоны там крутые. А потом, когда продвинулись в глубь суши, было похоже на холмы, но из них торчали каменюки, такие же, как береговые скалы, а в ручье встречалось немного гальки, но в основном песок. А вообще, после нашего тутошнего равнинного ландшафта создалось впечатление, что мы попали в горы, наверное, потому, что все густо заросло зеленью, которая на здешнюю не похожа, – припоминает Славка. – Мы тогда очень много чего неправильно сделали. Обрадовались болтам, как будто из дома привет получили. Ни растений толком не пособирали, ни за зверушками не понаблюдали.

Разбирать свои действия и выискивать в них ошибки его учил отец. Славке оно и раньше помогало, да и теперь, возможно, впрок пойдет.

Маркович ковыряется с очередной моделью ткацкого станка. Рамки, шпули, направляющие, гребенки. Славка помогает. Подержать, подать, потянуть. Этот «профессиональный дачник» лет на десять старше своей жены и по возрасту не слишком отличается от Славкиного деда. Выкать ему нельзя, поскольку это запрещено, но и по отчеству закадычно обращаться язык поворачивается не каждый раз.

– Дядя Петя, а как мы, по-твоему, должны здесь все устроить? – Не молча же пыхтеть.

– Про все-все-все я не скажу. А вот техническую картинку, к которой надо стремиться, кажется, немного себе представляю. Ты ведь смотрел в кино про эпоху Наполеоновских войн? Бородино, битва при Ватерлоо? Лошади, коляски, подзорные трубы, яркие свечи в люстрах. Добротные ткани, засеянные поля, водяные колеса и ветряные мельницы. Конечно, хотелось бы в добавление к этому еще радиосвязь, подшипники и пневматические шины, но это уж как получится.

Понимаешь, Слава, в ту эпоху наше человечество уже окончательно и бесповоротно закрепилось на планете. Почта работала, парусные пакетботы и конные дилижансы обеспечивали постоянную связь. Гигиенические нормы входили в повседневную жизнь, работали учебные заведения и издавались книги. В производственной сфере происходило совершенствование оборудования и технологий, наука накапливала знания. Это был прекрасный отправной пункт для того, чтобы двинуться дальше, недаром история того периода так насыщена бурными событиями – революциями и войнами. В общем, если нам при нашей жизни удастся довести эту новую цивилизацию хотя бы до того уровня, считай – все удалось.

Правда, товарно-денежные отношения, которые и привели цивилизацию к этому состоянию, увлекли ее дальше по пути капиталистического развития в век пара, электричества, компьютеров и информационных технологий. Общество, зацикленное на единственной ценности – деньгах, – стало и обществом продавцов, ибо именно продавая, человек обретает эту универсальную субстанцию, дающую ему возможности. Ради производства товаров и снижения расходов на их производство увеличивалась производительность труда и использовалось все большее количество естественных ресурсов. Еще при нашей жизни сложилась удивительная композиция, когда один занятый в реальном производстве человек кормил примерно сотню других, тех, кто возил, продавал, рекламировал или закапывал на свалках то, что сделал первый. Хватало еще и тем, кто пел и танцевал, играл в карты и воровал, вел политические игры или бряцал оружием.

Ну, ты понимаешь, это как бы взгляд со стороны. Мнение хладного разума, так сказать. Важен вывод. А он парадоксален. Бурный прогресс привел к состоянию, когда ради улыбки любимой женщины, ради милых, скрашивающих жизнь пустячков, типа рекламных листовок избирательной кампании, вырубались леса, перекапывались недра, а через океаны мчались наполненные нефтью полукилометровые танкеры. А потом на каком-то банковском счете увеличивалась цифра. И все это талантливо воспевалось. Иллюстрация, разумеется, примитивная, но суть ты уловил.

И сейчас, наблюдая бескрайнюю степь, населенную сотнями видов живых существ, с грустной улыбкой вспоминаешь о геополитических интересах, карьерных соображениях и даже о желании супруги иметь более просторный холодильник.

Славка невольно посмотрел вдаль. На самом горизонте по другую сторону балки появилась запряженная волом двухколесная тележка. Бодренько так трусит, везет с Ранчо копченые окорока и немного животного жира. Вчера узнал, что на таком экипаже поездка отсюда дотуда занимает всего два дня, а пешком-то они почти неделю топали. Значит, завтра обратным рейсом и он отправляется в дорогу – проводить кровельные работы на самом удаленном объекте их начинающейся цивилизации. Или не завтра? Да, точно, жеребят еще не привели. Их же как раз переправляют через пойму на пароме из автомобильных камер. Придется немного подождать, чтобы не гонять лишний раз.

Забавно. Он раньше, особенно по мультфильмам про казаков, представлял себе волов как огромные горы мышц, медлительные и флегматичные. А тут на тебе! Вол-рысак. Размером с корову на тонких ногах и довольно норовистый. Возница ни на секунду не должен терять бдительности, чтобы не быть застигнутым врасплох внезапно возникшим у животного желанием пойти своим путем. Или воспользоваться рогами по отношению к кормильцу. Стремление к свободе у этих существ развито на полную катушку. Наверное, это связано с тем, что выросли они дикими и кастрированы были поздно. Кстати, нет ни одной причины гнать эту повозку обратно на Ранчо. Ее ведь надо переправить через речку в Известняковку, чтобы возить камни для фундамента. Жеребят они с этой конно-спортивной Ириной и пешком отведут на веревках до самого хозяйства Ниязова.

Ну-ка, что это Витек вырисовывает?

– Это профиль подкладки под стену дома, – отвечает мужчина на Славкин заинтересованный взгляд. – Смотри, полметра самана – это значит, что для обогрева обитаемого жилища в этой местности топить не нужно. Это при высоте потолка два с половиной метра и одном человеке на шесть квадратов. Печурка нужна только для вентиляции, без нее воздух испортится. Но ее необязательно класть из кирпичей. У вас в ходу отличные походные печурки типа горшков. Ну и тут такую же можно поставить, только объемом не с одно ведро, а с три. И обязательно с заслонкой на поддувало, чтобы скорость горения можно было понизить.

Теперь о покрытии стен. Не нужен здесь кирпич, достаточно плитки. Вот такой профиль с заходом сверху делаем, и нет проблем. Для защиты углов, само собой, формуем отдельные угловые детали. Крепим это к стене на известковый раствор, и дело в шляпе. Конечно, окна и двери создадут нерегулярности, но для них сделаем переходные профили, чтобы получилось аккуратно. Если все заранее продумать, то потом не придется совершать трудовых подвигов и проявлять чудес изобретательности. Так что возить из массивных стройматериалов остается только камень в фундамент и кирпич для трубы.

– Про опалубку для формирования стен не забудь. – Маркович отвлекается от натягивания хитрой проволочки в своем станке. – Наши-то кривулистые стены нормально ничем не закрыть: ни кирпичом, ни твоей плиткой. Только и остается, что белить известью, пока стоят. А вообще-то мысль твоя верна. Облицовочную плитку мы глазуруем, не так уж это трудоемко. В разы легче, чем гнать с места на место тонны кирпичей. А идея с печкой особенно хороша. Только заслонку топки нужно хорошо продумать, а то мы, по правде говоря, затренировались зимой ворочать горячий кирпич.

– Меня, уж чтобы ничего не скрывать, напрягают балки, которыми мы перекрываем потолок, – включается в диалог Славка. – Прямых лесин встречается здесь маловато, а потом все, что встречается, нужно обтесывать – Сизифов труд. Если положить плетень, так с него на голову сыплется земля, которую мы сверху насыпаем для тепла. Пленочку бы полиэтиленовую проложить, да где ее возьмешь?

– И не помышляй лучше о таком. У нас тогда там образуется рассадник насекомых, муравьи посыплются вместо песчинок, – останавливает его Витек. – Сам плетень нужно промазать известковым раствором и побелить снизу. Только потом сверху на него уже наступать будет нельзя – растрескается.

– А как тогда крышу крыть? – интересуется Маркович.

– А как утеплять? – негодует Славка.

– Да не напирайте так, только сформулировали задачу, и сразу вам ответы на все вопросы. Я даже не знаю, как поведет себя обмазка на ивовой арматуре. Может, она сразу начнет выкрашиваться и высыпаться. Или туда глины добавить для пластичности? Или рубленой травы для рыхлости? Слышал, еще навоз в такие композиции добавляют, не иначе как для долговечности, – улыбается Витек. – У нас, когда охотники возвращались без добычи, всегда набирали в степи экскременты копытных. И их использовали в смеси, которой обмазывали стены. Карловна в этом вопросе дока, только она в другом поселке сейчас.

– Пойдем к рации, надо бы нам эту Карловну разыскать, да потолковать с нею. – Славку уже заинтересовала возможность не уродоваться несколько недель с топором – на плетни здесь материала набрать несложно, а народ в создании ивовых конструкций здорово поднаторел.

Славка бредет по краю полей. Ниже, на пологом склоне балки, разбиты огороды. Плотные изгороди окружают делянки, на которых чего только нет. Особенно буйствуют тыквы, выросшие из семян, что были с собой у Веры. На фига они им? Тыквенный сок давить? Тот самый, от которого так тащился Гарри Поттер? Его бабушка тоже всегда их выращивала. Потом он, обливаясь потом и сыпля проклятиями, волок пару этих тяжеленных штуковин домой, в городскую квартиру, где они мешались всем, иногда до самой весны, пока не наступало время их выбросить.

А вот и морковка, свекла и несколько незнакомых растений. Капуста выглядит ужасно, хотя обильно полита. Картошка почти вся выкопана, оставлено несколько кустов, вероятно, для получения семян. Клубни, как он слышал, пересадили на влажные почвы к самой речке. Сейчас еще не поняли, два здесь урожая можно снимать или три, проверяют разные варианты. Их прошлогодняя посадка наудачу дала нормальный результат – из каждого клубня выросло как минимум пять, а в этом сезоне картошку сажали, разрезая картофелину на части, так что осенью уже и на еду немного будет. А то уже вкус совсем забыли.

Вот делянки с пшеницей. Каждый выявленный ими сорт высажен отдельно, причем не в одном месте. Под навесом за столом их стихийный агроном Коля просматривает листки светло-серой бумаги, делает записи.

– Привет! А где у нас участок подсолнухов? – интересуется Славка.

– Отдельно не высаживал. Непонятно, как с ними проводить селекцию. Когда созреют, отберу самые крупные семечки из самых больших головок, да и посажу на опытном участке, часть под зиму, а часть весной. Тогда только и появятся хоть какие-то зацепки, как с ними дальше работать.

– Записи твои, они о чем?

– Это я переписал статьи из Рипиного ноута про генетику, селекционную работу, опыление, прививки. Знаешь, на картошке, оказывается, тоже можно целую кучу опытов поставить. Опять же есть интересные возможности работ в направлении получения гибридных сортов. Дикой моркови и свеклы наши охотники нашли несколько разновидностей, а у Веры были культурные семена. Не знаю, что получится, но попробовать придется все. Кстати, та дикая картошка, что девчата в прошлом году привезли, тоже у меня здесь растет.

А весной высажу в грунт несколько ростков фиников. Вот уж где веселуха начнется. Персик только один дал росток, зато винограда верных три сорта взошло из семян. Так что работы тут и нашим внукам хватит.

Волчок-подросток ткнулся носом в Славкины ноги.

– На вот, угости его овсяным печеньем. – Коля протягивает на ладони несколько комочков, – без этих баловней нам здесь быстро труба придет. Знаешь, сколько любителей корнеплодов, оказывается, живет по окрестностям. Основной рацион у этих сторожей – суслики. И еще с десяток видов мелких тварей.

Влажный нос проходится по Славкиной ладони, потом он чувствует зубы, но не в прихват, а просто промах неопытного едока. Не укус, но напоминание, что рядом – хищник.

Хорошо с Колей, его ни о чем не надо спрашивать. Выкладывает подряд и без пропусков. «Как с трибуны съезда», – говаривал про таких Славкин дед.

Скажем – про капусту. Вовсе она не нормальная, а то ли брюссельская, то ли пекинская, то ли вообще кольраби. Пакетик был не подписан, а Вере его втюхала на рынке какая-то разговорчивая торговка.

Про морковь тоже непонятно. Написано было, что «каротель», но они не знают, даст ли она семена, и что из них потом вырастет. Свекла обычная, из собственных семян, хоть тут душа не болит.

А еще у Коли высажено с десяток травок со съедобными корешками, что употребляют дикие животные. Что-то сам нашел, некоторые принесли охотники. По энциклопедии определились почти все, но про их пищевую ценность или способы приготовления отыскать ничего не удалось. Одна напоминает цикорий. Зато в аптекарской части огорода полная ясность. Рипа и еще одна девушка, которая всех стрижет, частенько туда наведываются и уходят обычно не с пустыми руками.

А вообще в поселке нынче новая мода – все делают кленовые ложки. Только стамеска с полукруглым жалом на всю деревню одна-единственная, и на нее длинная очередь. И, кстати, пора взглянуть на испытания зерноуборочного комбайна, как раз вот-вот должен мимо проследовать.

По пологой тропе поднялись в степь к пшеничному полю. Девчат-трусильщиц сегодня здесь нет, зато от дальнего конца, а до него более двух километров, прямо через пшеницу парень катит тачку. Колесо идет между рядками, пара выставленных вперед прутиков наклоняют колосья над длинной ванночкой, где они попадают под действие двух вращающихся барабанчиков, бьющих по ним своими ребрами-палочками. Зернышки редким дождиком вылетают в подставленную емкость, а стебли как ни в чем не бывало распрямляются за спиной «тачечника».

В конце поля – остановка. Подходит помощник, и добыча ссыпается в мешок. Славка успевает разглядеть ремешки, передающие вращение от колеса на «выбивалки», которые в состоянии покоя тоже удается рассмотреть. Три параллельные палочки, концами укрепленные на деревянных дисках, сквозь центры которых и проходит ось вращения.

Хлеборобы что-то подтягивают, смазывают пару мест, а потом второй берется за ручки, плавно разгоняет конструкцию до скорости пешехода и идет на следующий заход, удаляясь в поле, дальний край которого отсюда не виден.

– Час на дорогу туда и обратно, – поясняет Коля. – Сейчас трусится умеренно, килограммов двадцать за один заезд. На такой делянке одного агрегата достаточно, как до конца доходят, наступает пора начинать сначала. Сто – сто пятьдесят килограммов в день. И так – почти все лето. Парни иногда восемь раз успеют обернуться по холодку, если день не очень жаркий, а случается, и четыре. Жаль, девчата-трусильщицы разъезжаются, с ними тут весело было.

– Что думаешь в следующем году сеять? – Про девчат Славке неинтересно.

– А все три сорта и посеем. Они разные по всем параметрам. Тот, у которого самый длительный период созревания и низкая урожайность, дает самую лучшую муку. Второй поспевает дружно, буквально за один проход комбайна должен собраться, муку дает умеренного качества. Мы его короткими проходами посеем, а то когда корыто комбайна наполняется, то везти становится тяжело. Нужно чаще разгружаться.

Третий сорт родит очень много, но тоже постепенно вызревает, начиная от корня колоса в мае, и до кончика в сентябре. Мука из него не очень хорошая, но на многие случаи годится.

– А в этот раз у нас какая пшеница посеяна? – Славка еще не все для себя уяснил.

– А здесь смесь. Как собрали в прошлом году все подряд, так вперемешку и посеяли. Это нынче мы с самого начала сортируем зернышки по виду, а к этой весне я только для опытных делянок успел наковырять из общей кучи. Да с пшеницей еще не один год работать. Какая-то лучше вырастет, если с осени посадить, иную наоборот, попозже сеять, возможно, выгоднее будет. Потом, в природе она за лето пересеивается, так, может быть и нам стоит ее не один раз в год сажать. И на плуге один лемех убирать нужно, а то три рядка идут на правильном расстоянии, а потом дистанция гуляет, и комбайн начинает промахиваться. Он ведь пару линий захватывает. Опять же волы с тремя лемехами справлялись неважно. Парням, что их должны были подгонять, тоже пришлось в лямки впрягаться, помогать тянуть. Они, кстати, так и подружились. Перестала скотина шарахаться от человека, который вместе с ней такую тяжесть тащил. А все равно, неправильные у нас волы, хилые, и больше любят бегать, чем груз таскать.

Под гончарным навесом сидит еще один дядечка из островитян, которого все называют Михалычем, и он выделывает хитрой формы горшок. Рядом еще несколько штук, все разной формы. Но что-то есть в них общее. Славка долго разглядывает, и, наконец, до него доходит, что это части некой, собираемой в единую колонну конструкции. В одних дырочки сделаны в боковых поверхностях, в других дно как у дуршлага. Что-то еще со всем этим будет после обжига? Не поведет ли, не растрескается?

– Михалыч, а зачем нам эта соковарка?

– Рассказывали, что отсюда неподалеку расположена мелководная бухточка, где соль сама на дно оседает. Есть у меня задумка в этом месте немного пожить и из рассола добыть для нас кое-какие полезные компоненты. Для начала гипс, потом, если будет удача, то и для огнеупорных материалов некоторые вещества. Словом, похимичить желательно. А если получится, то и электролиз наладить. Там можно попытаться сразу получить соляную кислоту. От автобуса, да от трейлера генераторы у нас живы, проводка тоже сохранена. Мы обсудили эти вопросы с Верой, так она очень вдохновилась.

Широкие низкие тазики из неглазурованной керамики в Камышовке будут готовы через месяц, тогда и отправлюсь в те места.

– Слушай, а ведь в этой бухте ни дров нет, ни пресной воды поблизости. – Славка понимает, что прямо здесь зарождается идея еще одного поселения, и это заметно прибавляет ему хлопот.

– Дров, конечно, придется завезти. А вот водоснабжение я попытаюсь наладить на месте.

Да, с вливанием в их коллектив искушенных, далеко не юных островитян начинает бешено разгоняться технический прогресс. На смену скороспелым решениям и простейшим ошибкам приходят серьезные замыслы и, возможно, существенные просчеты. Кажется, где-то неподалеку от этого места и тормознул в свое время Семен Аркадьевич. Передержал он под пробкой организованности джинна человеческой изобретательности. Славка бы тоже погодил с реализацией этого высокотехнологического замысла, поскольку его больше волнует разведка окрестных земель. Но поступит он наоборот. Похлопочет, чтобы у этого затейника все шло как можно лучше, потому что в глубине души сомневается, что для них важнее, и что быстрее требуется.

То есть балаган ролевиков с готовым каркасом, просторный тканевый тент, который Мишка мечтает отправить на Ранчо, пара походных печек – это надо резервировать сразу. И потом не забывать регулярно подкидывать дровец. Впрочем, Тинка точно не забудет.