Глава 10
Хлопнуло окошко, пропуская вместе с осенней сыростью постучавшегося в стекло посетителя.
– Вот, Ваше Величество. – Гонец, маленький цветочный эльф размером с воробья куртуазно взмахнул стрекозиными крылышками за спиной и преклонил колено: – Донесение от полковника Лешакова.
– Называй просто государем. Или пресветлым князем, – Шмелёв взял из рук гонца свиток и вручил награду – медовый, посыпанный маком пряник. С тех пор как пару месяцев назад командир Дикой Дивизии увел своих бойцов карательным походом на Пшецкое крульство и далее в неведомые земли, связь поддерживалась таким вот непривычным способом.
– Чего пишет? – Подошедший волхв с любопытством заглянул через плечо.
– На, почитай, – князь протянул развернутый листок. – Победная реляция.
– Только вслух, мне тоже интересно. – Кот, игравший с юной русалкой в морской бой, радостно потер лапы. – Люблю чужие письма, особенно любовные.
– С выражением читать?
– Ну дык.
Волхв преувеличенно старательно прокашлялся:
«Донесение от полковника (пока еще) Лешакова.
Настоящим докладываю:
1. Теснимый многократно превосходящими силами гоблинов, франконцев, троллей и орков под предводительством Хитоша Первого, вынужден был разбить их наголову. Голова вышеупомянутого Хитоша Первого прилагается.
2. Развивая отступательное наступление, вышел на оперативный простор Бриттских островов. Для рытья тоннеля под Оловянным Каналом использовался безвозмездный труд наемных франконских рыцарей и пленных троллей. Вторые порублены после окончания работ, а первые впоследствии отпущены за выкуп, каковой прилагается.
3. На островах заключил договор о дружбе и односторонней помощи с местными эльфами-лепреконами. Односторонняя финансовая помощь принята и прилагается.
4. Настоятельно рекомендую присвоить мне звание дважды полковника или наградить медалью. Двумя. Эскиз медали прилагается.
Справка о понесенных потерях:
а. Танки самоходные – 6 штук.
б. Лечебная огненная вода – 12,5 бочонка.
в. Лешим Бахрятой утеряно чувство меры при употреблении спасенных от местных жителей горячительных напитков.
Справка о трофеях:
1. Камни самоцветные (необработанные) – 0,5 пуда.
2. Камни самоцветные (обработанные) – 12 фунтов и 3 золотника.
3. Зубы гоблина (верхний левый клык) – 2 мешка.
4. Уши тролля сушеные (в комплекте) – 4 мешка с третью.
5. Золото (в монетах) – 932 горшочка по 4 фунта в каждом.
6. Серебро в ассортименте – 11 пудов.
Подпись: Командир Отдельного Экспедиционного танкового корпуса полковник (желательно дважды)
Х.Х. Лешаков».
…Серега закончил чтение и свернул рапорт в трубочку. А цветочный эльф вытянулся по стойке «смирно», вскинул руку к виску и доложил:
– Все трофеи сложены в кладовые и сданы под расписку товарищу Тимофею Домовецкому. Голова троллейбуса выставлена на площади для всеобщего обозрения и поругания.
– Чья голова?
– Троллейбуса. Такой официальный титул у покойного Хитоша Первого был.
– Понятно. А уши куда девать?
– Я заберу, – успокоил волхв. – Для нужд народной медицины. И зубы тоже. Растолченные в порошок – верное средство от блох и клопов.
– Понятно, – повторил Шмелёв.
– А мне нет, блиа-а-а… – Годзилка осекся и виновато посмотрел на русалку. Ругаться при девушках за несколько тысяч лет он так и не научился. – Откуда у Лешакова танки?
Сам Змей по случаю осенней непогоды сидел на первом этаже, где специально увеличили двери, и только голова торчала из прорубленного в перекрытии отверстия. Как раз на уровне стола, чтобы удобнее брать длинным раздвоенным языком наполняемые другом Базекой кубки. Закуски Горынычу не полагалось – строгая диета.
– Танки? – Николай развел руками. – Ты ему ничего такого в последнее время не рассказывал?
– Так, немножко… Про Халхын-Гол. Ачоа, нельзя было?
– Нельзя. У-у-у, прогрессор чешуйчатый, сейчас как дам по башке!
– А чо сразу я?
– А ничо! Увлекся слишком наш Хведор. Собирайся, завтра с утра за ним полетишь. Эльф, дорогу покажешь?
– Так точно, товарищ Верховный Главнокомандующий!
– Тьфу!
– Злой ты, Коля, – Базека осторожно вытер ухо кружевным платочком. – Плюешься вот. Уйду я от тебя.
– Куда?
– Куда глаза глядят.
– К кошкам?
– Вот и говорю – злой. Горыныч, возьмешь с собой?
– Легко, – кивнул Годзилка. – Вдвоем веселее будет.
– Не бери, – посоветовал волхв. – Хлебнешь с ним беды.
И никто не подозревал, что беда уже стояла на пороге. Незваная и нежданная. Пришла оттуда, откуда и представить нельзя – из далекого-далекого будущего.
Наши дни. Шамбала.
Штаб-квартира Ордена Бафомета
Вход в древнюю пещеру снаружи выглядел черным провалом в бездну, каковым, собственно, и являлся. Удачно спрятанный под нависшей скалой, он был надежно защищен от взглядов сверху. Более того, нужные люди позаботились, чтобы и орбиты спутников проходили на значительном удалении. А тропы многочисленных туристов, изжевавших глазами горные вершины, пролегали во многих днях пути отсюда и не отвлекали хозяев от мыслей о высоком, низком и очень низком.
А размышлениям предаваться лучше всего с удобствами. Никакому Синдбаду или Али-Бабе в дивных опиумных снах не могла пригрезиться подобная красота. Жалкие потуги «Хилтона» и «Марриотт-отеля» выглядели смешно и бледно в сравнении с великолепием и размахом древних строителей, подкрепленных умелой рукой современных реставраторов. Ремонтом, закончившимся совсем недавно, лет шестьдесят назад, руководил лично сам Великий Кормчий катайской нации, бывший в ту пору не последним лицом в иерархии Ордена.
В громадной зале, чей свод поддерживали колонны из золота и металлокерамики, начинали собираться гости. Но только в резиденции Великого Магистра они были гостями, в обычной жизни – могущественные властители. Нет, не те, что торжественно избираются на краткий миг, да и то до настоящих выборов допускаются лишь посвященные. Большинство из них никогда не мелькали на экранах телевизоров и страницах газет, хотя и содержащихся на их деньги. Любая попытка приоткрыть завесу тайны пресекалась быстро и жестоко – утечек информации не случалось уже многие сотни лет.
Неизменным оставалось количество – тринадцать. Магистры, но не великие, а просто магистры. И командоры. И тех, и других по шестеро. Гости возникали из ниоткуда – посвященному высшей степени не нужны дешевые трюки с порталом, пылающим синим или красным огнем.
Прибывших нельзя было смутить роскошью и великолепием убранства, у многих дворцы еще роскошнее и великолепнее. И даже ходили слухи об установленном в одной из резиденций фонтане с теплой человеческой кровью, привозимой из страны, специально откармливаемой высококалорийными бутербродами. Поначалу из лени наполняли подогретой донорской, но однажды по ошибке попалась кровь эмигранта из дикой и варварской Руссии. В итоге фонтан взорвался, а драгоценные камни, украшавшие чашу, испарились. Потом, говорят, видели их в Славеле, в ломбарде на Большой Покровской. Вот тот магистр, постоянно поправляющий сползающую на нос тройную тиару, до сих пор локти кусает от жадности.
Но сегодняшний сбор был созван не для обсуждений потерь и похвальбы успехами. Перед Орденом встали большие проблемы, разрешить которые можно только совместными усилиями. Торжественность момента не располагала к суете и громким разговорам. Все должно происходить чинно, плавно и величаво. Но, рассаживая гостей за круглым столом, Великий Магистр где-то там, в глубине, ненавидел ритуал официального приема. И только за то, что требовал от присутствующих сохранения истинного облика. Хоть плачь, если бы умел, – эти твари копытами уже весь паркет поцарапали! И без штанов сидят мохнатыми задницами в креслах. Отмывать кому?
Но хуже всего – блохи. Никакого спасения нет от кусачих чудовищ, которых не берут ни химия, ни колдовство. Предыдущий Великий Магистр так и сгорел на рабочем месте, испытывая новое заклинание от насекомых. Грызут… Попробуй, сохрани величавость движений, постоянно почесываясь. Куда они девались при возвращении человеческого облика, не знали даже древние мудрецы, но стоило проявиться облику истинному… Подлецы, никакого чинопочитания и трепета перед повелителем!
– А я от блох катайскими карандашами спасаюсь, – вдруг похвалился старый, с бородой ниже вывернутых назад колен, командор. Он единственный сидел и не почесывался.
– И что, помогает? – сразу посыпались вопросы о наболевшем. – Передохли или сбежали?
– Зачем бежать? Дома остались, рисуют. Постмодернизм называется. Галерею вот хочу для них открыть.
Обсуждение нового способа борьбы с вредителями сбило Великого Магистра с мыслей о вечном. А точнее – о женщинах. А еще точнее – о козах. В истинном облике его всегда неудержимо тянуло к себе подобным.
– Тихо, господа! – В голосе повелителя зазвенел металл. – Мы собрались здесь совсем по другому поводу, так что вернемся к нашим баранам. О, бараны! Они порой бывают не хуже козлов с козловками!
Простые магистры и командоры с пониманием и знанием дела закивали. У некоторых по жидким бородкам потекла струйка сладострастной слюны, и круглые пятачки носов маслено блеснули в неверном свете факелов. Словно соленые грузди. И захотелось даже наколоть парочку на вилы, что как знак высшей должности Ордена были прислонены к креслу с самой высокой спинкой.
Но Великий Магистр взял себя в руки и отогнал видение граненого стакана с холодной водкой, так хорошо идущей под сало в кабинете президента Брюса Моисмана. Видение ушло с трудом, неохотно и недалеко. Оно материализовалось прямо посреди стола и сыграло роль магнитного полюса, к которому, как стрелки компаса, дружно повернулись козлиные морды с солеными груздями вместо носов.
– Лапы прочь! – зычным голосом полководца скомандовал Великий Магистр. – Это мне послан знак свыше. Тьфу, снизу! Для укрепления голоса перед важным совещанием.
Содержимое стаканчика, вкусное-превкусное с утра, мгновенно растеклось по всему организму горячей волной. От корней рогов и до кончика хвоста, а потом в обратном направлении до самой макушки. Остатки шерсти на лысине вздыбило, слегка перекосив массивную корону из черного полированного металла, выполненную в форме собачьей головы.
Конрад фон дер Бах-Валевски, в миру более известный под другим именем, поправил головной убор, прокашлялся и начал:
– Я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие…
– К нам едет ревизор?
– Молчать! Не сметь перебивать старших по званию! Сколько раз я запрещал читать росскую классику, а? Болваны!
– Да, но…
– Молчать! Тем более что наши ревизоры не приезжают, а являются.
– Но что же может быть неприятнее? Если только повторение…
– Да, именно похожий случай.
– В тот раз мы потеряли одного из нас, – напомнил безблохий командор.
– Его сгубила обыкновенная жадность, – выдохнул, будто выплюнул, Великий Магистр. – Чувство, конечно, хорошее, но нужно знать меру. Имея все золото мира, позариться на несколько мелких монет… Что же – осина стала достойным вознаграждением.
При упоминании об осине многих передернуло от страха и отвращения.
– А где на этот раз обнаружен Спящий?
– В Славеле.
– Это Руссия? Он уже начал проповедовать новое учение? Тогда не о чем беспокоиться – отдадим приказ, и его быстро упрячут в сумасшедший дом. Готов лично выделить десять миллионов фунтов на обоснование правомерности приказа.
– Все гораздо хуже, господа, – Магистр поморщился. – Спящий исчез из-под наблюдения как раз во время операции по его ликвидации, и только по косвенным признакам удалось определить, что он переместился на восемьсот лет в прошлое.
– Просто мистика какая-то.
– То же самое сказал президент нашего питомника мистер Моисман, чьи люди осуществляли параллельные мероприятия.
– И?..
– И все! – Великий Магистр ударил кулаком по столу. – Еще несколько лет, и присутствие Спящего в прошлом приведет к необратимым искажениям настоящего. Более того, имеются варианты будущего, в котором нет Ордена. Вообще нет. Да, я предпринял кое-какие попытки и установил одностороннюю связь с тогдашним Магистром, но этого оказалось недостаточно. Наш враг неуязвим. Он с легкостью обошел все расставленные ловушки, и мне даже кажется, что не заметил их, а попытки устранить его физически закончились плачевно для исполнителей.
Один из присутствующих поднял руку, привлекая внимание:
– Орда, мессир?
– Именно так, командор. Последняя надежда. Но племена барыгов дики и неуправляемы, поэтому потребуются объединенные усилия, чтобы направить их в нужную сторону. И нашествие погасит волну изменений, что уже начали проявляться в гладком течении времени. Кто против проведения обряда?
Самоубийц и воздержавшихся не нашлось. Конрад фон дер Бах-Валевски снял с головы корону и водрузил в центре стола:
– Начнем!
Давным-давно.
Где-то в Скотийских горах
К вечеру дружеские посиделки плавно перетекли в не менее дружескую попойку. Организм ученого кота не был рассчитан на столь обильные возлияния, и Базека уснул прямо на столе, выставленном на деревенскую улицу, уютно свернувшись вокруг большого копченого лосося. Его аккуратно переложили на набитую овечьей шерстью подушку, заботливо прикрыли клетчатым пледом, но рыбу из лап так и не смогли вытащить.
А Горынычу все нипочем, только огонь из пасти еще ярче пышет. При его габаритах, да под достойную закуску, да после диеты… Только местные собаки недобро посматривали – после этого гостя костей не остается.
– Споем или еще по одной? – предложил Годзилка.
Оба предложения понравились. Добровольцы, назначенные старейшиной, сбегали в ближайший сарай за местной самогонкой, именуемой виской, что благоприятно сказалось на голосе. Змей запел про охотников на ультрамариновую птицу, булькая животом в такт мелодии. Благодарные слушатели внимали кумиру и охотно верили, что он не горит в огне и не тонет в ледяной воде. Последнему сами стали свидетелями сегодня ранним утром.
Тупой, как пробка, цветочный эльф так и не смог показать дорогу к расположению Дикой Дивизии – заблудился в густой облачности, завел неизвестно куда и сам пал жертвой собственной глупости. Он утонул в горном озере, куда путешественники рухнули, пытаясь выйти из тумана. Так и плавали, пока утреннее солнышко не растопило кромешную мглу. И вот уже вторые сутки страдали от навязчивого гостеприимства аборигенов.
– Будьмо! – старейшина клана смахнул непрошеную слезу, выступившую от восхищения талантами Горыныча. – За дружбу народов!
– Ага, типа – мир хижинам, война дворцам? Наливай. Нет, только не пиво, от него брюхо пучит. Вроде огнетушителя буду или вообще ласты склею.
Горец с сомнением посмотрел на лапы Годзилки. Небесный гость явно шутил.
– Извини, Великий Змей, за глупый вопрос, не в обиду он будет задан…
– Ачоа? Ты же не задал еще, откуда мне знать – обижаться или нет. Спроси сначала.
Старейшина замялся, не зная, с чего начать.
– Я вот слышал, будто бритцы хвалились, что их покровитель Георгий в Гринвиче дракона копьем заколол…
Змей захохотал и высоко поднял ведро с виской.
– Твое здоровье! Повеселил, спасибо. Так и думал, что все переврут. Во-первых, не Гринвич, а Горыныч. Не заколол, а купил. Не Георгий, а купец араратский Гоги Саркисян. Не дракона, а чучело крокодила. Хорошее, между прочим, чучело. Его какой-то козел из моей пещеры украл, – хоббит, наверное. Башку потом во многих городах показывали.
Скотиец живо представил себе в красках, как темной-претемной ночью рогатый и вонючий невысоклик лезет в жилище огнедышащего Змея, а потом бежит оттуда, сжимая передними волосатыми копытами трупик неизвестного каркардила. И как голову этого козла бритцы возят по всей стране, нагло и подло выдавая за драконью. Мерзкое зрелище, чертополох им в задницу!
Разволновавшийся старейшина громко выразил возмущение, разбудив при этом Базеку. Тот с большим трудом приоткрыл один глаз:
– Пожар? Или виска кончилась?
Горец объяснил. И жестами показал размеры негодования.
– Ага, понятно, – кот посмотрел на Годзилку другим глазом. Второй автоматически закрылся. – Горыныч, зачем тебе был нужен дохлый крокодил?
– Ачоа? Зубы на продажу выдергивал, коммерция. Не своими же торговать, – Змей улыбнулся ослепительно-белозубо. – Их всего триста восемьдесят.
– Сэр Рой, вы уже всю округу оповестили о нашем прибытии? – лениво поинтересовался окончательно проснувшийся Базека.
– Никому не говорил, – заверил старейшина, с трудом поднимая голову со стола. – А нужно было?
– Вообще-то мы к всенародной известности не стремимся… Хотя с удовольствием принимаем заслуженную славу. Но вон те ребята точно не к нам едут?
– Едут? – удивился горец. – Наши пешком ходят.
– Да? Значит, тяжелая конница будет сюрпризом?
– Где?
– Да вот, – кот махнул лапой в сторону лесной опушки. – Сотни полторы будет.
Сэр Рой вгляделся внимательней и подпрыгнул на месте, выронив из рук кувшин с крепким пивом:
– Бриттцы идут! Тревога!
Над деревней испуганной птицей заметался хриплый рев сигнальных рогов. Между крытыми почерневшей соломой домами забегали скотийцы, на ходу поправляющие плохонькие кожаные доспехи. Многие воины в спешке вместо оружия похватали то, что подвернулось под руку. Подворачивались преимущественно кружки с виской. Появившиеся следом жены пытались вручить забывчивым мужьям мечи, по большей части безуспешно.
– Надо переговорщиков послать. – Местный друид, которого разбудили в последнюю очередь, со злостью плюнул в сторону приближающихся неспешным шагом рыцарей. – А то я их в свиней превращу.
– Сможешь? – с надеждой спросил старейшина.
– Нет. Конечно. Если только наши гости помогут.
Взгляды скотийцев обратились к Базеке и Годзилке.
– Не вопрос, – обнадежил кот. – Без всякого колдовства уделаем. Я ведь без хорошей драки даже спать не могу. Все время ворочаюсь с боку на бок, а потом встаю и чищу морду первому встречному. Пока двоим-троим не начищу, не засыпаю.
– Сразу на троих выходишь? – ахнул кто-то.
– Ачоа? Нам с Годзилкой врагов пересчитывать без надобности. Если только былинникам для истории.
А рыцарская конница тяжелым шагом продвигалась все ближе и ближе. Малиновые отблески заходящего солнца играли на сверкающих доспехах, а длинные копья были опущены для таранного удара. Вот еще немного, и бронированный отряд сорвется в галоп, сметая все на своем пути.
– Горыныч, – попросил кот, – ты мне кого-нибудь оставь на закуску. А я пока подожду в сторонке.
– Боишься?
– Вот еще! Просто не хочу у тебя заслуженные почести отнимать. Скромный я очень.
– На башку залезай, скромник хренов. Наводчиком будешь и корректировщиком.
Базека проглотил обиду и вскарабкался по шее на голову друга. И тут же удивленно присвистнул – в тыл к наступающим бриттцам заходили странные, сколоченные из нестроганных досок ящики, крышу которых венчала круглая башенка с торчащими вперед сучковатыми бревнами. Они (ящики, а не бревна) выглядели несколько непривычно и чужеродно в идиллической картине теплого осеннего вечера.
– Годзил, а это чо такое?
– Это? – зрачки Змея из вертикальных стали круглыми. – А это, друг мой Базека, явный анахронизм.
– По-нашему скажи, да?!
– Помнишь, я тебе вчера про танки рассказывал?
– Ага, и полковника Лешакова дураком обзывал.
– Так вот – забудь. А вот это и есть его танки. Теперь осталось дождаться кавалерии из-за холмов, – Годзилка довольно рассмеялся своей шутке и затянул песню: – На поли-и-и танки грахатали-и-и… салдаты шли в паследний бой… А маладова-а-а камандира… несли с прабитай галавой…
Тридцать две боевые машины ударили одновременно. Каким образом были выпущены снаряды, увлеченный песней Горыныч так и не заметил, но длинные бревна качественно проредили вражеский строй, сминая разом по нескольку всадников вместе с лошадьми. Самые легкие рыцари долетали до неровного строя стремительно трезвевших скотийцев. После залпа на зачистку пошла пехота, добивая раненых и покалеченных тяжелыми дубинами. А потом из леса показался самый большой танк с развевающимся на башне боевым красным знаменем. И были отчетливо видны на бархате вышитые золотом серп и молот.
– Наши! Наши!
Да, это действительно были они. Отдельный Экспедиционный танковый корпус под командованием дважды полковника Хведора Лешакова устраивался на ночлег. И с удовольствием присоединился к затихшей было пирушке. Но на четыре сотни леших не хватило бы никаких запасов, и командир, вдоволь налюбовавшийся переданными Годзилкой новенькими погонами, отдал приказ, встреченный криками «Ура!». Из леса тут же выкатили замаскированные ветками телеги с бочонками и бутылками.
– Трофеи, – небрежно бросил Хведор. – На любой вкус – портер, эль, виска, джин. Последний, правда, вонюч без меры, но крепок, зараза. Для военного времени сойдет. Нет, ты не подумай чо, мы на службе не потребляем. Но в походе… да за встречу.
– Да не мнись, Федя, все свои. Пить будем?
– Много? Будем!
Но много не получилось. После первой же кружки дважды полковника аккуратно оттащили в сторону и сообщили княжеский приказ о возвращении. На лице лешего появилась довольная улыбка:
– Домой – это хорошо. А то прямо-таки ностальгия гложет, хоть караул кричи. Только вот этим делом и спасаемся. – Но, заметив укоризненный взгляд кота, поправился: – Мы же без фанатизма.
– Если только так.
– И никак иначе, – заверил Лешаков. – Кстати, а по какому маршруту возвращаться?
– Что, дорогу забыл?
– Помню, чо! Только там жрать нечего будет.
– Совсем? – уточнил Годзилка.
– Ага, до нового урожая. И еще немного дольше.
– Хреново…
Действительно, во время полета Змей видел разоренное Пшецкое крульство и соседнюю с ним Бошецкую Империю, но как-то не задумывался над масштабами случившегося стихийного бедствия. Оказывается, лешие бродили по сопредельным странам хаотично и бессистемно. Имея единственной целью приятное времяпровождение. А что может быть приятнее и полезнее для вырвавшегося на свободу лешака, чем хулиганство в особо крупных размерах?
И что делать теперь? Разве пройти севернее, через Скандию? Заодно и примучить распоясавшихся без строгого руководства вольных свинландских конунгов. Ачоа? Если морем, то рукой подать. Танки деревянные, не утонут, лешие тоже. И под парусами… Ну да, князь как-то рассказывал про парусные танки. И про дверь на спине. Сказки? Да!!! Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Но озвученное предложение было забраковано ученым котом.
– Долго получится, – пояснил Базека, озабоченно потирая усы. – Николай просил быстрее вернуться.
– Али случилось чего? – нахмурился дважды полковник.
– Пока еще нет. Но какие-то странные шевеления в Диком поле происходят. Непонятные.
– Чего там понимать-то? – Лешаков пренебрежительно сплюнул. – Чай степь не лес, вот и шляется народишко туды-сюды, куды придется. От безделья маются, сволочи. Их бы ко мне в чащу…
– Деревья окучивать или кусты поливать?
– Зачем? На удобрение.
– Так. Не отвлекаться! – Годзилка строго повысил голос. – У кого какие предложения?
– Предложения? – переспросил Хведор. – Только одно – сейчас примем по малой толике и уйдем в ночь… Как былинные герои.
– Долго.
– Ачоа? Мы колдовствам с детства не обучены.
– Погоди, а телепортации?
– В смысле?
– Мгновенное перемещение в пространстве. Можешь?
– Ерунда это – только в пределах прямой видимости работает, а сил отнимает столько, что бегом добежать легче будет.
– А если дальше попробовать?
– Прыгать, что ли? Бесполезно. Еще ни разу не попадал куда хотел. Один раз вообще в Желтомордию забросило – полтора года пешком возвращался, два раза по дороге в спячку залегал.
Годзилка задумался. В его глазах, с круглыми в темноте зрачками, отражались огни костров и напряженная работа мысли.
– А что ты, Федя, думаешь о Шопенгауэре?
– Пока не чешется, я о ней и не думаю. А что?
– Да так, к слову пришлось. А то, что Земля круглая, знаешь?
– А то! Постоянно с нее скатываюсь. Утром ничего, а к вечеру… прямо беда.
– Хм… Впрочем, это не важно. Еще она крутится вокруг своей оси и вокруг Солнца. Понятно?
– Понятно, – с уважением к науке произнес боевой командир. – А зачем она это делает?
– Хочется ей так.
– А-а-а…
– Так вот – планета меняет свое местоположение в пространстве, отсюда твои ошибки и погрешности при перемещениях. Правильно?
– Правильно! – Лешакову было приятно узнать, что не сам дурак, а в неудачах виноват кто-то другой. – И чего теперь нам делать?
– Синхронизировать процесс.
– А-а-а?..
– Прыгай не в какое-то абстрактное место, а к конкретному человеку. И все само собой получится.
– Не понял.
– Чего понимать-то? Бабу хочешь?
– Лукерью, что ли? Спрашиваешь!
– Так иди.
Дважды полковник застыл на месте, что-то соображая, и с негромким хлопком растворился в воздухе. Появился минут через двадцать, довольный, с маслено блестевшими глазами.
– Работает, едрить ее… Работает!
