Глава 17
Возвращение Локи

Текс с Кэпом в нерешительности остановились, плохо представляя, куда идти. Док, помня первое посещение, миновал друзей и, как в прошлый раз, пошел прямо. Он опять испытал то же чувство — впереди была темнота, и вдруг, переступив некую черту, он попал в полосу света, причем свет не загорелся, а он уже был, только был невидим. Док усмехнулся: «Свет… невидимый», и, оглянувшись, крикнул:

— Видите меня?! — получив отрицательные ответы, сказал: — Идите на голос.

И вскоре друзья вышли на свет. Хотя он был неярким, они зажмурились. Док, проморгавшись, спросил:

— А где же Хозяин?

— Ты что, — сказал Текс, — он же Изгой!

— Может, и так, но здесь — он именно Хозяин, — и Док снова оглядел все вокруг. На этот раз пред ним было совершенно пустое помещение — ни окна, ни дверей, только вдоль того места, где в прошлый раз находилось окно, тянулся некий выступ.

— Садимся, отдыхаем… можно на полу.

— Так, только сейчас сообразил, а дальше-то что? — спросил Кэп. — Что с этим ящиком делать будем? Чем сами станем заниматься?

— Я думаю, что кто-то должен прийти… есть какой-то наблюдатель, по крайней мере, так его однажды назвал Изгой — вот он и выпустит нас, в смысле, приведет в наш мир и освободит из Холодильника Времени нашего «друга» Монти, но — уже на той стороне.

— То есть сам ты вытащить Монти из «хрустального гроба» не можешь?

— Я — не могу, ибо не я его туда помещал!

Некоторое время все молчали, а Кэп с Тексом, оглядевшись, пошли осматривать помещение.

— Слушай, Док, пока есть время, расскажи, как вы действовали и что выяснили? А то ведь мы ничего не знаем, кроме того, что вы нашли мир, откуда пришел вакцинатор Аскет… Кстати, а он где? И где Изгой?

— Он тоже где-то здесь. По крайней мере, Изгой…

— А вы, господа хорошие, — раздался мужской, слегка насмешливый голос, — долго намерены сидеть здесь, да еще в полутьме? — И тут же каменная стена пред ними стала размываться, истончаться, будто кто-то гигантской рукой стирал со стекла слой пыли, — и вот уже свет хлынул в действительно темную пещеру! Сначала слабый и тусклый, а затем, по мере расширения окна, он становился все ярче и ярче!

— Будем знакомиться, — снова раздался голос, и все трое, оглянувшись, увидели обыкновенного и вполне земного человека, невысокого, с совершенно неприметным лицом, одетого в пеструю футболку, широкие брюки защитного цвета и… почему-то босого.

— Я — Наблюдатель, а кто вы такие, я уже знаю, — и, улыбнувшись, добавил: — Как говаривал один киногерой: давайте же присядем и покалякаем о делах наших скорбных.

— Давайте, — ответил Кэп, — а почему наши дела скорбные?

— Это так, к слову, — пояснил Наблюдатель и продолжил: — Сначала я бы хотел решить вопрос с вашим другом, — и перевел взгляд на лежащего Монти. Тот сразу же глубоко и неторопливо вздохнул и открыл глаза. Полежав чуточку, он рывком сел и огляделся. Увидев бывших друзей, он горестно пробормотал:

— Это вы меня предали… продали…

— Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала! — откликнулся Док. — Особенно после нашей встречи на поляне.

— Так! Тихо! — произнес Наблюдатель. — Никаких ссор и криков не надо! Сейчас ваш друг по имени Монти окажется в своем мире, где все мы живем и где нет ни войны, ни ее последствий, и где его ждут жена и дети…

— Н-е-ет!!! — закричал Монти. — Я не хочу туда, мне там все опротивело: и мизерная пенсия, и опостылевшая жена… Я не хочу туда! — повторил он и умоляюще произнес: — Оставьте меня здесь!

— А чего ж ты, дурашка, полез власть завоевывать? Жил бы да работал лекарем. И от этого тебе почет и уважение, — с усмешкой спросил Кэп.

— Зато я нашел тех, кто спас бы нас от наркотиков…

— Кстати, о наркотиках! — сказал Наблюдатель. — Я в общих чертах знаю суть дела, но расскажите о том, что вы с Изгоем нашли. Я сейчас дам ему задание, — и Наблюдатель глянул на одну из стен, которая тут же распалась, выпуская Изгоя. Он пару секунд стоял, а потом сделал шаг вперед, одновременно растворяясь в воздухе, и исчез.

— Прошу, Доктор, излагайте!

Док откашлялся и начал рассказ:

— Сначала мы с Изгоем направились в пещеру с пауками — там был вход в параллельный мир, или, лучше сказать, в смежный мир. Следует заметить, что мы оттуда не могли идти куда вздумается — тропка шла через определенные миры, и напрямую попасть в нужный было невозможно. Изгой, как выяснилось, получил ментальный след Аскета — от кого, я не знаю, — сказал Док и глянул на Наблюдателя.

— Это был не я. Я по другим мирам не ходок, однако мне ведомо, кто помог с этим Изгою. Но пока промолчу! Продолжайте!

— Ну… я не буду отвлекаться и говорить о тех мирах, через которые мы с Изгоем прошли. Ничего там хорошего нет, и они все разные. Переходя в каждый следующий мир, Изгой определял ментальные свойства его обитателей: плотность мысли, ее направленность и общий тон эмоциональной сферы. Так вот, по его ощущениям, все те полтора десятка миров, что мы миновали в поисках родного мира Аскета, были неблагополучными, и там он свои… опыты не проводил. А потом мы пришли в тот мир, где родилась эта вакцина. — После этих слов Док встал и в волнении прошелся по пещере.

— Знаете, это было нечто омерзительное…

— Что именно? — хмуро спросил Кэп.

Док глянул на него и сказал:

— Все! Я б таким спасителям миров, изобретателям-вакцинаторам руки в раннем детстве выдергивал… вместе с ногами. — Подумав, Док продолжил:

— А история такова: жили-были на планете Земля такие же люди, как мы с вами, только реальность, понятно, была другая. Наши миры в своем развитии разошлись в конце 19 века или в самом начале 20-го… Словом, в том мире случилось так, что власть плавно и постепенно перешла в руки наркоторговцев и прочих… нарко… То есть торговля наркотой стала официальной политикой всех, в том числе ведущих стран. Или, если сформулировать предельно цинично, — то все человечество село на иглу! Когда правители стран — они же ведущие наркопроизводители — поняли, что точка невозврата пройдена, что это конец цивилизации, что именно их жадность привела к катастрофе, было уже поздно — не менее 80 % населения стали наркоманами. Но остались почти 20 %… людей, незатронутых этой заразой. Были, естественно, лаборатории, которые работали долгие годы. Временами подпольно. Они трудились круглосуточно, пытаясь создать лекарство, пытаясь сделать хоть что-то. И в итоге родилась эта вакцина. Мне объяснили принцип ее воздействия. Она вызывала перестройку генетического аппарата. Эффект от введения вакцины был потрясающий: тот, кому ее сделали, больше никогда не принимал наркотики. Понимаете — никогда!!! В общем, настоящее очевидное и к тому же невероятное! Короче, Периапген, именно так назвали новорожденный препарат, стал волшебной палочкой, избавляющей мир от…

— Ну, вот! — воскликнул Монти. — Я ведь тоже хотел принести его в наш мир…

— Имей терпение дослушать, — холодно произнес Док, — сядь и не вякай! — Док чертыхнулся: — Сбил с мысли… В общем, возник ажиотаж, ибо препарат помогал 99 пациентам из 100. Началась массовая и местами принудительная вакцинация. Кстати, нарко… нет, не бароны — наркопрезиденты всячески помогали в проведении вакцинаций. Жизнь стала возрождаться, заработали предприятия. Тогда же изобретателей этой чудо-вакцины чуть ли не канонизировали. Кстати, в народе их так и прозвали — Вакцинаторы! Им ставили памятники, они стали священными особами, объектами нешуточного поклонения. Конечно, раздавались отдельные голоса о том, что механизм воздействия препарата на человека не ясен до конца, что могут появиться нежелательные последствия. Но их никто не слушал, и это понятно — у людей, у всего человечества выхода не было, жизнь зашла в тупик. Вернее, просто закончилась. Еще полсотни лет — и Homo Sapiens как вид живых и в чем-то где-то даже разумных существ исчез бы полностью. Вот поэтому в вакцинации видели спасение человечества. Ученые, создавшие Периапген, так и умерли от естественных причин, причем ни один из них не дожил до… катастрофы. После смерти последнего из Когорты Великих постепенно ушло и первое поколение вакцинированных. Новое, вернее, следующее поколение сумело полностью возродить цивилизацию, жизнь на той Земле расцвела. Вот представьте себе, что в нашем мире вообще нет наркотиков… — замолчав на полуслове, Доктор с размаху плюхнулся на приступочек у окна и, подперев голову кулаком, застыл.

— Ну, чего замолчал, — спросил Кэп, — давай излагай дальше. Дальше, как я догадываюсь, произошла катастрофа.

— Да, именно катастрофа… причем такая, что мне и сейчас не по себе… как вспомню то, что пришлось увидеть… рассказывать не хочется, и тут же продолжил:

— Катастрофа настигла третье поколение — внуков тех, кто вакцинировался первыми. А все началось с того, что стали учащаться аномалии развития органов у новорожденных. Поначалу это не очень бросалось в глаза и почти никак не отражалось на жизни. А потом началось… Я даже не знаю как назвать… ну, в общем, у здоровых юношей и девушек в возрасте 15–20 лет стало изменяться строение тела. Ну, например, стали расти зеленые, синие или еще какого-нибудь неестественного цвета волосы, да такие толстые, что луковицы прорастали в полость черепа, повреждая мозг. Это приводило к смерти… после длительных мучений. У других из лопаток стали вырастать еще одни руки, причем уродливые. Вы не поверите, какие монстры ходят там по улицам. Оказалось, что уродства появляются только у тех, на кого в период полового созревания попали солнечные лучи.

Внезапно повернувшись к Монти, Док спросил:

— Хочешь, введем твоим внукам такую вакцину?

Монти ничего не ответил, как сидел, уставившись в пол, так и не сменил позу.

— Смертность родившихся детей, — продолжал Док, — составляла 90 %, а оставшиеся были неработоспособными… Сейчас там живет горсточка людей, ютясь по темным пещерам. Они только после 25-летнего возраста рискуют выходить на поверхность… Дети подземелий, — задумчиво произнес Док. — Они просто выживают, постепенно уходя в каменный век…

Некоторое время все молчали, потом Док сказал:

— А сейчас ту планету заселяют другие разумные, но не земляне. Они пришли из другой реальности и больше похожи на Изгоя, однако это не его собратья. — И в этот момент рядом со всеми возник упомянутый Изгой. Сложив руки на груди, он замер. Через пару минут Наблюдатель глянул на Дока:

— Вы поняли, о чем мы… разговаривали?

— В общих чертах… о Монти?

Наблюдатель перевел взгляд на Монти. Пленник засуетился.

— Я туда, в наш мир… в их мир, — ткнул он рукой в сторону Дока и Кэпа, — не вернусь. А если силком отправите, все равно уйду… в другой… иной мир!

— Хорошо, — отчеканил Наблюдатель. — Для тебя есть одна возможность в этом мире — стать Изгоем, навечно остаться жить в этом Камне.

— А Изгой? Он куда денется? — спросил Кэп. — Или они вдвоем здесь…

— Нет, — торжественно ответил Наблюдатель, — Изгою дарована свобода.

При этих словах Изгой вздрогнул, и на его, казалось бы, каменном лице появилось выражение, которое Док оценил как предельное изумление.

— А как же Те, Которые… — нерешительно начал Изгой, показывая пальцем вверх.

— Они сказали: «Свободен!» — и Наблюдатель, приблизившись к Изгою, протянул ему руку:

— Прощай, Изгой, ты последний из оставшихся. Куда пойдешь?

— Домой!

Троица друзей тоже подошла к бывшему Хозяину Второго камня. Парни молча пожали ему руку.

— Прощай… прощай, — вразнобой говорили они, глядя во все глаза на Изгоя, чувствуя, что происходит нечто необычное.

А Изгой, глубоко вздохнув, двинулся было к проему окна, но остановился и, повернув к ним голову, сказал:

— Прощайте! Мы больше никогда не увидимся. А мое имя Локи!

Он решительно шагнул сквозь окно, вниз, прямо в пропасть! И в тот же миг за его спиной с громким хлопком развернулись огромные перепончатые крылья. Они подхватили его и понесли все выше и выше, туда, где на бледно-голубом зимнем небе сияло неяркое солнце. А оставшиеся молча стояли и смотрели, как он удаляется, как тело его становится все меньше и меньше и, наконец, превратившись в точку, слилось с неярким солнечным диском и исчезло!

— Он ждал этого семьдесят тысяч лет! — проронил Наблюдатель и, повернувшись к парням, с интересом посмотрел на них.

А они, все четверо, молча, словно загипнотизированные, стояли, не в силах оторвать взгляды от окна.

— Постойте, — словно очнувшись, сказал Кэп, — Локи! Он сказал — Локи??? Но ведь это же…

— Да, это он, но об этом, если позволите, позже! А сейчас мы на полчасика удалимся. — Взяв Монти за руку, Наблюдатель шагнул прямо в стену. Монти исчез следом.

Джим Джефферсон, или, как его звали русские ребята, Джим Джеф, со своим русским напарником Иваном Рындой уже три часа снимали показания приборов со дна самой глубокой трещины, что пролегла в центре ледяного панциря материка. Она появилась только прошлой зимой и поэтому была объектом самого пристального внимания всех ученых станции. И сегодня, несмотря на минус тридцать пять, гляциологи работали, не разгибая спины, — ведь чем больше успеешь сейчас, тем меньше придется доделывать в жестокие морозы. Сняв показания приборов очередного датчика, Джеф разогнулся и, потянувшись, продолжил:

— Отдохнем?

— Угу — устало ответил Иван. — О, а это кто такой? — удивленно воскликнул он, показывая рукой на ту сторону разлома. Джеф тоже посмотрел и пожал плечами. Там, со стороны чуть видневшегося над горизонтом солнышка к разлому шел человек — высокий и какой-то сутулый. Он шел медленно, изредка поглядывая в их сторону. Оба исследователя, как зачарованные, не шевелясь и не отрываясь, смотрели на непонятно откуда взявшегося незнакомца. Его очертания были очень непривычными, но в чем — они толком сказать не могли, мешало солнце за его спиной. Вот только его одежда почему-то отсвечивала красным.

— Кто бы это мог быть? — с недоумением спросил Иван и добавил: — Это не наш! — Потом, взяв в руку красный брезентовый чехол от прибора и закрутив им над головой, закричал:

— О-го-го! — однако незнакомец как шел, так и продолжал идти, совершенно не обращая внимания на кричавшего. Через несколько минут он уже оказался у самого края разлома, и в этот момент на солнечный диск наплыла тучка, и гляциологи наконец разглядели незнакомца: он был высокий, худой, с большими и округлыми коленными и локтевыми суставами. Вдруг он повернул голову и посмотрел прямо на них. В его огромных и узких — очень странных! — глазах горел и метался зловещий огонь, на кончиках небольших рожек наливались ярким светом маленькие шарики, а вокруг туловища вилась какая-то веревка, с силой хлеставшая по ногам:

— My God this is the same Satan, — прошептал Джеф, увидев это, и перекрестился, а Иван, сев прямо на лед, прошептал:

— Изыди, сатанюга, — после чего очень неумело тоже перекрестился и произнес еще какую-то фразу вроде бы по-русски, но ее смысл Джефу был совершенно непонятен — что-то про какую-то маму…

Друзья замерли, не в силах оторвать взгляда от его страшных и вместе с тем притягательных глаз. Потом это существо что-то коротко произнесло и, подняв голову, стало смотреть вверх, а затем, глубоко вздохнув, прокричало несколько раз короткое слово — Ариман, — и гулкое эхо повторило его. Вскинув вверх кулаки, он снова издал крик! Да какой!!! Голос его то звучал басом, то почти мгновенно становился очень высоким. Эти переходы были резкими, в них таилось столько боли и одновременно силы, что в головах стоявших рядом исследователей все завибрировало, да так сильно, что они почувствовали — еще секунда, и мозг взорвется, его разнесет на мелкие кусочки. Но в следующий миг все кончилось: крик резко оборвался. Незнакомец несколько секунд стоял, опустив голову, а потом шагнул вперед! И беззвучно канул в пропасть…