Эпилог

Я лежу на чем–то мягком, укрытый шерстяным плащом. Ворсинка щекочет нос. Ап–пчхи! Почему мне не больно? Где я?

– Просыпайся уже, пора, скоро выходить!

Громкие шаги по твердому, кто–то приблизился и осторожно трясет меня за плечо. Русские? Он по–русски сказал? Где я? Не открывая глаз, хриплю ставшие такими незнакомыми слова, язык не слушается:

– Не тряси. Где я? Какое сегодня число, сколько времени?

– Эко ты разоспался, аж акцент пропал. Давай, не злись, просыпайся, семь часов скоро. Революцию проспишь. Ну, что смотришь? Сегодня двадцать четвертое октября 1917 года, мы в Петрограде, а ты Иосиф Виссарионович Сталин. Все? Вспомнил? Да просыпайся же ты скорей, скоро выходим! Вставай.

Сталин (Томчин). Разбужен в квартире Аллилуева, на 10–й Рождественской (сейчас 10–я Советская), самим владельцем квартиры, Сергеем Яковлевичем Аллилуевым. Никаких данных от прежнего хозяина тела, Иосифа Виссарионовича Джугашвили, одного из руководителей подготовки Октябрьского переворота, в памяти Томчина не сохранилось. Говорят, в сумасшедших домах всегда есть свои Наполеоны. Может быть, где–то, когда–то, один из них не лгал.