Бродяга

Пешие переходы и ночевки под открытым небом позволили Васе быстро войти в форму. Тренированный организм приспосабливался к новым условиям. Всего три дня, а руки и ноги окрепли, дневной переход уже не требовал напряжения всех сил. К вечеру молодой человек выбирал подходящее место для ночлега, раскладывал костер и отправлялся на охоту. Сил оставалось достаточно, а леса вокруг кишели живностью. Правда, первые опыты были неудачны, не удавалось подобраться к оленю или лосю на дистанцию уверенного выстрела.

На третий вечер Васёк совсем рядом с лагерем встретил молодого оленя. Тот увлеченно объедал листья клена и не почуял приближения человека. Студент спокойно поднял автомат, сдвинул предохранитель, навел прицел и дал короткую очередь. Олень подпрыгнул, рухнул наземь, попытался подняться, но еще один прицельный выстрел в голову успокоил его навеки.

Хорошо! Пять патронов – и гора мяса. Свежего, парного мяса.

Разделывая оленя, Васёк еще раз убедился в собственной неумелости и неприспособленности к жизни в лесу. Тяжелое это дело. Пока шкуру снимал, семь потов сошло. Нож оказался маленьким и неудобным. Потроха оленя воняли, при неудачном взмахе ножом студента заливало кровью.

Отдохнув и посмотрев на творение рук своих, Вася обтерся травой. В крови измазался, на штаны натекло. Вонять будет. И мяса слишком много. Одному это не съесть и не закоптить. Соли нет, о технологии копчения мяса студент имел самые общие представления. Пришлось отрезать килограммов десять мяса с ляжек и вырезать лопатку, а остальное бросить.

Зато за ужином свежее, прожаренное на прутьях, сочное мясо вознаградило молодого человека за все страдания. Ужин вышел королевский. Оказывается, хороший шашлык делается вообще без маринадов и приправ. И пусть мясо немного жестковато, соли нет, от жаркого попахивает, но свежий воздух, ароматы сосновой смолы и цветов, накопившаяся за день усталость служат самой лучшей приправой к пище.

Наевшись до отвала, молодой человек посмотрел мутным сонным взглядом на оставшиеся куски мяса. Лицо парня расплылось в благодушной улыбке. В желудке приятная тяжесть, тянет в сон. Костер прогорает, над углями вьется дымок. Пришлось плеснуть в лицо немного воды, стряхнуть с себя сонную одурь, подкинуть в огонь дров и насаживать мясо на освободившиеся вертела.

Только когда все было пережарено, завернуто в пакет и повешено на дерево рядом с сумкой, Василий позволил себе заснуть.

Разбудил его волчий вой. Высокий протяжный звук подействовал как ударная доза кофе с энергетиком. Парень подхватил автомат и щелкнул предохранителем. Вокруг расстилалась кромешная мгла. Глухая ночь. Звезд не видно. С вечера по небу плыли облака. Костер прогорел, только несколько угольков светилось красным.

В кустах что-то закопошилось. Парень вскочил на ноги и прижался спиной к дереву. Постепенно глаза привыкли к темноте. Твою мать! В лесу шла веселая волчья пирушка. Брошенная туша оленя привлекла к себе семейство серых хищников. Наевшись, звери затеяли игры, прям как собаки на выгуле. Сытый волк человека не тронет, даже спящего обойдет, но заснуть, когда между деревьями мелькают серые тени, за кустами поблескивают глаза и слышится шорох травы под лапами, невозможно. Это только с большого бодуна или смертельно уставши, после пары бессонных суток. В противном случае глаза сами открываются.

Рассвет Вася встретил, сидя под деревом. Да, ночка была тяжелой. Заснуть так и не удалось. Есть не хотелось. Зато лесные шорохи, сонное добродушное ворчание волков воспринимались не так, как ночью. Солнечный свет разгоняет все страхи. Василий с чувством выматерился, протер глаза, взвалил на плечо сумку и побрел в сторону берега.

На высоком яру над рекой вздымались деревья. Молодой человек бросил сумку в тени граба, развалился на земле и заснул.

На этот раз никто и ничто не помешало ему выспаться. Поднялся он только к обеду. Васёк, сладко позевывая, подобрал свой скарб и пошел искать спуск к воде. Если верить карте, до устья Вятки осталось около пяти километров. Пора думать, как переправляться через речку.

Идти вдоль Вятки до Власовой заставы Василий не собирался. Нечего там делать. Попадешь в ощетинившееся стволами осиное гнездо, под военное положение. Враз забреют, обуют в сапоги и пошлют отбивать Пустоши у кайсаков. Разбираться не будут: провалец ты или местный беженец. Лучше дойти до цивилизованных мест, залечь на дно, натурализоваться, а потом уже постепенно выбиваться в люди.

На середине спуска Василий заметил выплывший из-за изгиба реки корабль. Военный катер. Один из тех, что приняли бой на переправах у Жуковой заставы. Точно, он! Корабль медленно ползет по середине реки. Над кормой вьется сизый дымок, мотор надсадно ревет, аж на берегу слышно. Корабль идет с креном на правый борт. Досталось ему. Далеко, видно плохо, но, кажется, в борту зияют рваные дыры пробоин.

Катер прошел мимо притаившегося за кустами Василия. Праздношатающихся на палубе не видно, только три казака застыли у орудия, и еще один стоит за щитом кормовой пулеметной установки. На противоположном берегу видно мельтешение. По полю скачет конный патруль. Следуют за катером, но приближаться к берегу опасаются.

Катер катером, проблемы речников Васи не касаются, а разъезд на том берегу – вот это проблема. Приходится сидеть за кустами и выжидать, пока все не скроются из глаз. Парень спустился к воде, только когда убедился, что округа абсолютно пустынна.

Речная водичка приятно холодила лицо и руки. На мгновение мелькнула шальная мысль искупаться. Нет, не время, опасно слишком. Голый человек в воде совершенно беззащитен. Пока выберется на берег и добежит до оружия, его десять раз можно подстрелить и пять раз взять в плен. Ограничимся умыванием. Заодно можно поискать родники и пополнить запас воды. Василий старался не допускать того, чтоб баллон пустел более чем наполовину.

У воды хорошо. Прохладно. По берегу легко идти. Шелест волн, порхающие над водой стрекозы расслабляют, навевают приятные мысли. Жаль, приходится возвращаться в лес. Вид проскакавшего вслед за катером патруля яснее ясного говорил, что не время расслабляться. А впереди, всего в полукилометре, очередной овраг и устье небольшой речушки.

Василий пошел на компромисс с самим собой: до оврага шел берегом, а перейдя речку вброд, нашел пологий подъем. Взобравшись наверх, он сразу же заметил стоявшую в тени деревьев на краю поля в километре от берега машину. Кайсаки и сюда добрались. Неудивительно в общем-то. Набег дерзкий, большими силами, при поддержке бронетехники и артиллерии.

Василий не спешил взбираться на обрыв. Он огляделся, поднял глаза к небу. Это его и спасло. Над краем леса плыл глазокрыл. За последние дни студент успел забыть, что в этом мире большой популярностью пользуются беспилотные разведчики. Делать было нечего. Пришлось спускаться на дно оврага, к ручью, и прятаться в густых зарослях ивняка.

Только на закате студент покинул свое убежище. Проклятие, из-за этих уродских кайсаков пришлось сидеть в настоящем комарином царстве. Воздух так и гудел. И костер не разжечь: сыро, дров нет, под ногами болотина чавкает, и дым далеко виден. Да еще вокруг целая орда ужей шныряет. Один попытался обвиться вокруг Васиной ноги, пришлось его отпихнуть носком ботинка. Воздух гудит, а ивняк шипит – мерзопакостное местечко.

Василий хотел было вернуться к месту своей предыдущей ночевки, но передумал. Прошел лесом вдоль Вятки. Нашел светлую, излучающую дурманящий аромат лесного разнотравья поляну, там и расположился на ночлег.

Следующий день был посвящен переправе через Вятку. Пришлось подняться километров на десять вверх по реке, чтобы найти открытое место со слабым течением. В качестве плавсредства использовалась прибитая течением к берегу коряга. Тяжелая бандура, Василий запыхался, пока сталкивал ее с мели. Затем привязал к коряге сумку, взял в руки заранее сломанный и очищенный от веток длинный древесный ствол и отчалил.

Переправа заняла полчаса от силы. За это время коряга прошла метров двести вниз по течению. На фарватере, уже вблизи противоположного берега, жердь не доставала до дна. Пришлось положиться на волю течения и в меру сил грести руками.

На противоположном берегу Василий нырнул в заросшую ельником ложбину между двумя холмами и продолжил свой путь. Еще десять километров – и очередная переправа через лесную речушку. Судя по карте, называется этот водный поток Кашавой. Переправляться пришлось вброд. При этом Василий чуть было не ушел с головой в подвернувшуюся яму. Повезло, автомат держал в руке и успел поднять повыше. Не намочил.

За Кашавой пришлось срочно искать подходящий лог, разводить костер и сушиться. Идти по лесу в мокрой одежде и хлюпающей обуви удовольствие на любителя. Зато, можно сказать, начало положено, треть пути пройдена. Самая опасная треть. Дальше будет легче.

Сквозь потрескивание костра и гудение мошкары донесся приглушенный расстоянием грохот взрыва. Затем еще и еще. Где-то началась нешуточная канонада. Василий покрутил головой, пытаясь определить направление. Бесполезно, гул шел со всех сторон разом. Вскоре к нему добавился новый звук. Низкое гудение. Звук приближался, шел сверху. Над лесом прошла четверка реактивных самолетов. Невысоко, километра три примерно. Студент напрасно щурил глаза, старясь разглядеть опознавательные знаки. Не видно. Слишком мелкие детали. Василий не мог даже определить тип самолетов. Истребители, штурмовики, фронтовые бомбардировщики, разведчики – фиг их поймешь.

Канонада стихла так же внезапно, как и началась. Зато вскоре на востоке затрещали автоматные очереди. Драка шла рядом. Может быть, даже на берегу Кашавы. Василий спешно натянул на себя подсыхающую одежду, покидал в сумку припасы. Лезть на рожон, в пасть кайсакам, он не собирался. Быстренько глянуть на карту – и бегом вглубь леса, придерживаясь направления вдоль Кашавы. Если карта не врет, у первого же притока надо поворачивать налево и так до холмов, с которых приток и берет свое начало.

Через час пути Вася вышел к просеке. Странно, на карте этой дороги нет. А между тем просека широкая и наезженная. Грунт под ногами утрамбован сотнями колес, ни травинки не растет. Только колея на колее. Перебегая через открытое пространство, Васёк заметил вынырнувший из-за поворота броневик. Над головой засвистели пули. Длинная тягучая очередь рубанула по кустам и деревьям, на голову молодого человека посыпались листья, ветки, кора.

Васёк бежит сквозь лес, не разбирая дороги. Спасение в скорости. За спиной гремят автоматные очереди. Бьют навскидку, по кустам. Надеются заставить дичь остановиться и принять бой. Хобот вам по самые гланды! Не дождетесь!

Минут через пятнадцать парень сбавляет скорость. Погоня идет по пятам. Слышится треск веток. Стрельба прекратилась. Надеются взять живым. Доносится громкое конское ржание. От этого звука Васька бросает в пот. Бегом!!! Парень перепрыгивает через лесной завал, ломится напрямик через кусты, перелетает через глубокую промоину с ручьем на дне. Быстрее!!!

Погоня расходится в стороны. Шум слышен и справа, и слева. Конница!!! Молодой человек и не думал, что в этом проклятом мире наряду с автоматическим оружием, танками, самолетами, рациями и монорельсовыми путями сохранится такой раритет, как регулярная кавалерия. И ведь по лесу скачут!

Впереди появляется спасительный овраг. Вася скатывается на дно, отпрыгивает от настигающей его лавины песка и земли, бежит по наваленному на дне хаосу древесных стволов. Чудом удерживается на скользкой подгнившей древесине. Падать нельзя. Падение – это смерть. Только вперед.

Противоположный берег оврага краснеет перед глазами стеной обрыва. Высоко. Молодой человек осматривается. Замечает склонившийся над оврагом куст орешника. Одна ветка свесилась вниз. Подпрыгнуть, ухватиться за ветку и подтянуться. Отчаяние придает силы. Если бы не погоня, Василий никогда в жизни не смог бы проделать такой трюк.

Вася отползает от кромки оврага. Как хорошо! Вставать не хочется. Надо! А вот и преследователи. К оврагу выезжают двое конных. Кайсаки переговариваются между собой, показывают пальцами на овраг, на что-то, лежащее на дне. Черт! Прямо на упавшем стволе стоит баллон с водой. И не свалился, не укатился под завал. Какая досада!

Через овраг они не полезут, поедут в обход. Догонят. Лес старый, подлесок редкий, конному почти не мешает. Злость заставляет забыть об осторожности. Василий поднимает автомат, снимает его с предохранителя и наводит оружие на ближайшего кайсака. Сейчас ты у меня поулыбаешься. Я тебе покажу, как лыбиться. Левая рука напрягается, фиксируя цевье, палец медленно выбирает холостой ход спуска.

Кайсак в последний момент понял, что в него целятся. Вздернул голову. В глаза Васи впился холодный злой взгляд узких глазок степняка. Автомат в руках ожил. Длинная очередь на полмагазина сшибла азиата с седла. Второй кайсак рванул поводья, поднимая лошадь на дыбы, и скрылся за деревьями. Выплеснувшаяся ему вслед короткая злобная очередь не достигла цели.

Все. Собрать свои манатки и галопом по… Нет, до европ нам далеко, до Волги бы добежать.

Вскоре Васёк почувствовал, что погоня отстала. Посторонних звуков не слышно. Только вспугнутый студентом лось с шумом ломанулся через кусты. Кайсаки остались позади. Что их заставило прекратить погоню? Сие неведомо. Наткнулись на сопротивление, потеряли одного своего. Казалось бы, после такого привета кайсаки должны были землю рогом рыть, весь лес прочесать, но найти стрелка, а они ушли.

На закате Василий вышел к очередной речушке. Если верить карте, он на правильном пути. Скоро лесной массив закончится. Потом пойдут пологие холмы, перемежаемые степными участками перелески. Выбирая маршрут на Свияжск, Васёк надеялся, что после Вятки дорога будет безопасной, кайсацкие патрули останутся за спиной. Теперь он не был так уверен в правильности выбора пути.

Еще через два дня студент вышел на старую заброшенную дорогу. Та самая бетонка, начало которой он видел у пристани на берегу Ежавы. Удивительно, но Васёк еще ни разу не встретил в этом мире обычный, привычный до безобразия асфальт. Шоссе бетонное, на Жуковой заставе дороги тоже залиты бетоном, вымощены брусчаткой или плитами. Интересный феномен.

Идти по дороге было легче. Первые километры молодой человек еще опасался случайных засад, постоянно вертел головой, ощупывал взглядом горизонт, придорожные кусты и небеса. К концу дня ему это надоело. Свежих следов человеческого присутствия не наблюдается, небо чистое, даже боевых самолетов не видно. А до этого ежедневно летали. С каждым шагом цель пути все ближе и ближе.

Поднявшись на очередной холм, Василий заметил вдалеке струйку дыма. У берега узкой лесной речушки горел костер. Студент остановился, поднес ладонь ко лбу.

«Костер. Люди. Спасение. Новости. Товарищи. Вместе веселей, – пронеслось в голове. – Или нет?»

В лесу самый опасный зверь – это двуногий хищник. Бродяги, искатели приключений, беглецы с каторги, одичавшие до потери человеческого облика охотники, мало ли кто там может сидеть у костра. Пристрелят вышедшего к огоньку человека ради зажигалки, трех банок консервов и автомата, вот и вся недолга.

Вечереет. До костра не меньше пяти километров. Нет, больше. Пока дойдешь, сгустятся сумерки. Нет, Василий решил, что не стоит на ночь глядя нарываться на встречу с неведомыми лесовиками. Хорошо, если встретят добром, а если нет? В сумерках огонь лучше всего вести с заранее подготовленной позиции, зная местность и ориентиры. И если придется бежать, отрываться от людей, полумрак помешает, предательские сумерки искажают расстояние, скрадывают неровности и препятствия. И на закате бьющее в лицо солнце слепит.

С этими мыслями молодой человек вернулся к примеченному им старому клену у края просеки. Не стоит искать неприятности, если в этом нет жизненной необходимости. Углубляться в лес студент не стал. Развел костерок в низинке у опушки, разложил свои припасы. Содержимое сумки навевало грусть. Консервы незаметно подходили к концу. Так и есть, осталось три полулитровые банки тушенки, два вяленых леща. Рыбка вкусная, но после нее пить хочется. А воды в наличии – полтора двухлитровых баллона.

После той истории с олениной Вася ни разу не охотился. Не получалось. Перебивался консервами, собранными на отмелях ракушками и раками. Последних он просто запекал в углях. Любой повар от такого варварского обращения с деликатесным продуктом матерился бы, как пьяный таксист, но за неимением гербовой, пишем на туалетной. Готовим, что есть и как есть.

Котелка у студента не было. Варить раков не в чем. Единственный доступный способ приготовления пищи – это жарка на вертеле. В качестве вертелов используем подходящие прутья. Можно еще в углях запекать, если есть что. Вначале Вася попытался приспособить под кастрюлю пустую банку из-под тушенки, но эксперимент не удался, банка на огне треснула.

Утро началось с рева реактивных двигателей. Парень откатился в кусты. Над дорогой шло звено самолетов. Машины промчались над самым лесом и скрылись в направлении Вятки. На бомбежку полетели. Под крыльями самолетов висели ракетные кассеты и бомбы.

«Наши дают степнякам жару. Наши?! – Василий недоуменно поскреб пятерней в затылке. – Странные извивы подсознания…»

Для него тут наших не было. Если только вдруг уцелел кто-то из веселой студенческой компании, провалившейся в этот проклятый мир вместе с прогулочным катером.

Часы показывали четверть шестого. Васёк по-быстрому перекусил остатками вскрытой вчера тушенки, заел ее последними двумя кусками хлеба, запил водой. Осталось облегчиться, и можно двигаться дальше.

На перевале Василий остановился и долго вглядывался туда, где вчера был костер. Дымка не видно. Видимо, спят и не спешат готовить завтрак. Хорошо, есть шанс догнать этих неизвестных. Парень еще раз внимательно оглядел окрестности, запомнил приметный поворот речушки, поляну недалеко от дороги, сверился с картой и решительно замаршировал по дороге.

Строили местные хорошо, добротно. За прошедшие два десятилетия бетонка потрескалась, сквозь трещины пробивались трава и кусты, местами покрытие просело, но в целом полотно выглядело прилично. Бетон с трудом поддавался неукротимому напору воды, солнца и растительности. По дороге до сих пор можно было ездить, а для пешехода она была даром небесным.

Шел Василий в спокойном размеренном темпе, не бежал. Такой шаг позволяет тратить минимум сил, к концу перехода не устаешь. Груз за плечами с каждым днем становился все легче и легче. Студент прикинул, что если идти в таком темпе, можно делать по сорок километров в день. Спокойно, без напряжения, выделяя время на охоту, рыбалку и сбор ракушек.

Дорога шла под горку, и до берега речки Васёк дошел за час. С переправой проблем не будет, над рекой сохранился приличный автомобильный мост. Мощная каменная конструкция, надежен, словно сработанный рабами Рима. Дойдя до моста, Василий поглядел на противоположный берег и вернулся. Сначала проверить кострище, лагерь неизвестных.

Будем надеяться, что неизвестные не ушли ни свет ни заря, а еще спят или завтракают. Василий засек направление, спустился с бетонки и поспешил к лесу. Идти он решил по опушке. И дорога удобная, под деревьями трава не такая густая, и издали пешехода не видно, и в любой момент можно прыгнуть за дерево, вскинуть автомат и дать пару прицельных.

Вскоре на глаза студенту попались первые следы людей. Пара веток сломаны, на земле валяются увядающие листья борщевика. Еще метров через пятьдесят попалась крышка от консервной банки. Василий подобрал трофей и внимательно его рассмотрел. Крышку бросили совсем недавно, лежит открыто, под ней свежие зеленые травинки, на самой крышке застыли капельки жира. Маркировка ни о чем не говорит, понятно только то, что сделано в Вендии. Буквы русские.

Васёк опустился на одно колено, перевесил автомат на правое плечо, поправил его и вытянул ремень, чтоб удобнее было с ходу открыть огонь. Из леса доносятся привычные птичьи трели, стук дятла, по коре ближайшего клена процокали чьи-то коготки. Подозрительных звуков не слышно. Порыв ветра донес до студента горьковатый запах прогоревшего костра. Лагерь рядом.

Вскоре Василий вышел на окруженную с трех сторон лесом полянку. Совсем недавно здесь были люди. Кострище, пепел еще теплый, даже проглядывают красные глазки углей. Рядом остатки дров. Трава вокруг вытоптана, тут и там следы недавней трапезы. Васёк прошелся по лагерю, внимательно глядя себе под ноги и не забывая зыркать по кустам.

Люди ушли, и совсем недавно. Видать, рев самолетов разбудил не только одинокого бродягу. К сожалению, он не Шерлок Холмс, определить по немногочисленным огрызкам, следам ночлега, каплям пролитой приправы, пустым банкам и костям, сколько человек здесь отдыхало и кто они, не получалось. Только можно сказать, что ели они рыбу, тушенку, хлеб, сухари, что-то вроде мелкой дичи. Вот и все.

Столь важная примета, сразу же рассказывающая о группе всю подноготную, нашлась за кустами. Точнее говоря, Васёк чуть было не наступил на весьма пахучую часть этой приметы. Дерьмо обыкновенное. А что еще возникает вокруг места ночевки группы людей? Не золото же.

Молодой человек скривился при виде кучки, плюнул, хотел было пройти мимо, но в самый последний момент остановился. Его внимание привлекли валяющиеся рядом смятые и запачканные куски туалетной бумаги. Рядом за ветку зацепилась сине-белая лента упаковки. Васёк осторожно снял находку с куста.

– Мать твою за ногу!!! – было от чего так разволноваться.

Обычная такая туалетная бумага, «Попка» называется, выпущена на Приреченском комбинате. ГОСТ, адрес производителя, штрих-код указываются.

Маленький привет из родного мира. Получается, совсем недавно здесь прошли товарищи по несчастью. Его друзья. Одногруппники родимые, век бы их не видать!

Молодой человек вышел из-за кустов, счастливо улыбаясь, и пустился в пляс. Оказывается, часть группы выжила и сейчас уверенно марширует к Свияжску. Догнал! Почти догнал. Васёк уже не надеялся встретить старых приятелей, последнее, что его связывало с родным городом, с родным миром. Они не могли далеко уйти. Квакшин бросил ненужную больше обертку и быстрым шагом, почти бегом, заспешил к мосту.