Конец гадючьего гнезда
Завертелось:
Трах-тах-тах, - выплюнули лёгкими дымками кусты и трое бандитов рухнули на траву, вернее один из них упал прямо в костёр. Гермес рванулся было к хозяину, но схлопотал ещё одну стрелу и тоже брякнулся на землю.
Раздались кусты на краю поляны и из них выскочили трое егерей. Ребята не стали тратить время на пристёгивание кортиков к ружьям, а сразу ринулись на совершенно обалдевших бандитов. Усатые физиономии моих спасителей были такими зверскими, что пришлось крикнуть:
- Хоть одного не до смерти!
Даже для кадровых военных подобное нападение явилось бы совершенно неотразимым, чего же говорить о вчерашних крестьянах? Уже сами выстрелы и мгновенная гибель половины банды ударили по психике мужиков почище кувалды. Трое из оставшейся четвёрки даже не попытались потянуться к оружию. Только 'казачёк' дёрнулся к стоявшей у соседнего дерева пике, но его немедленно приголубил стрелой Спиридон. Он тоже вышел из зарослей и страховал ситуацию.
Разбойники посыпались как кегли под ударами солдат. Егерские штуцеры и без кортиков в данной ситуации оказались грозным оружием. Представьте себе, что вас с разбега саданули в грудь или живот стволом ружья. Переломанные рёбра или разрывы поджелудочной, селезёнки и тому подобной требухи, гарантированы. Как и многочисленные внутренние кровоизлияния. А уж больно-то как будет!.. Так что штык или его аналог, в такой ситуации, совсем не обязательны.
В результате, какой-то интерес для нас в дальнейшем, мог представлять только тот парень, что конвоировал меня по лесу - он получил прикладом по загривку, когда собрался сбежать. Будем надеяться на его приход в сознание. Остальные двое бандитов получили в корпус так качественно, что осталось крайне мало надежд на их дальнейшее пребывание на грешной земле - явно требовалось серьёзная хирургическая помощь, каковой не существовало не только рядом, но и в данном времени вообще.
- Ох, и напугал ты нас, ваше благородие, - наконец заговорил Спиридон, разрезая верёвки на моих запястьях, - уже через версту поняли, что врёт этот казак, но опоздали...
- Где остальные? - не замедлил поинтересоваться я, растирая совершенно затёкшие кисти рук.
- У дороги остались с лошадьми и Малышко, а Гафар за подмогой поскакал...
- Как Малышко?
- Плох. В грудь навылет ранен. Вряд ли выживет.
- Понятно. Жаль парня... А как вы нашли-то меня? Я уже был уверен, что в такой чаще никаких следов не разглядеть будет.
- Наука нехитрая. Особенно когда сызмальства в лесу живёшь. А насчёт чащи - ошибаешься. Чем гуще заросли - тем больше следов оставляешь. Отыскать эту поляну совсем нетрудно было. Что с этими делать будем? - Спиридон кивнул в сторону валявшихся на траве.
- Для начала давай посмотрим, в каком кто состоянии...
Курову правки не требовалось - стрела вошла точно под левую лопатку. Его верный Гермес ещё подрагивал, но было совершенно очевидно - отходит. Направились к костру.
- Спасибо, братцы, что пропасть не дали! - поблагодарил я егерей. - Как тут у вас?
- Да нешто бы мы вас в беде оставили, - бодро ответил за всех унтер Маслеев, - тем более, что таких татей истреблять завсегда нужно. Так что извиняйте, коли кого в горячке слишком сильно попортили...
Кажется, действительно перестарались: двое подстреленных лежали замертво, один выл, держась за живот, лжеказаку пробило грудь стрелой насквозь - явно не жилец.
Главарь банды получил стволом штуцера в грудь, и, судя по кровавой пене на губах, сломанные рёбра проткнули лёгкие, ещё один бандит лежал скрючившись, схватившись за живот, и не подавал признаков жизни. Кажется с 'языком' нам не повезло, оставалось надеяться, что пареньку, стрелявшему в Малышко, череп прикладом не проломили, а только устроили 'мозготрясение'. Иначе не найти нам бандитское гнездо, не разорить его до конца, и не освободить пленных офицеров.
Ладно, этого попытаемся вытащить, а вот что с остальными делать?
Во-первых, почти наверняка не выживут, а даже если переть их через лес на себе, то это обернётся просто дополнительной пыткой перед неизбежным концом. Гуманней будет приколоть варнаков здесь же. И правильней. Даже мародёров во время войны казнят без суда и следствия, а уж этих упырей... Обманутых? Да сто раз наплевать, что их обманули - они убивали русских солдат воюющих за Россию...
Нужно только отдать приказ и в душе егерей не шелохнётся ни возмущения, ни сомнений... Но как трудно выдавить из себя эти слова!
А вот пришлось:
- Этого приведите в себя, - кивнул я на парня, - а прочих кончайте.
И приказ был выполнен тут же. Без всякого блеянья про 'христианские души' или 'негоже раненых убивать'.
Оставленный в живых молодчик пребывал, разумеется, в совершенно обалдевшем и невменяемом состоянии.
- Подведите его ко мне! - приказ немедленно выполнили.
Вмазать бы этому гаду по сопатке, чтобы 'экстренное потрошение' прошло поэффективней... Удержал меня отнюдь не гуманизм - как брыкнется, болезный, учитывая предыдущий удар прикладом, так и вообще ничего от него не добьёшься в обозримое время.
И так выглядел поганенько - лицо нежно-зелёного цвета и глаза в кучу никак собрать не может...
- Где содержат плененных вами офицеров и солдат? - я постарался придать голосу как можно больше суровости.
- Только офицеров в плен брали, - выдавил из себя мужик. - А где они - мне не ведомо.
- Думаю, что ты врёшь, поганец. Могу ошибаться, но это можно проверить - сейчас мои солдаты начнут твои потроха на шомпол накручивать, тварь. Думаешь, у кого-то рука дрогнет? После того, как ты застрелил их товарища? Думаешь, что я тебя пожалею, сука, после того как ты согласился, что меня зарезать можно?! - я старательно придавал своему голосу истерические нотки. - Да я с тебя, гадёныш, собственноручно кожу сдирать буду, пока не скажешь, где вы пленных держите! Тесак мне!
Егерский унтер, с выражением некоторого неодобрения на лице, всё-таки подал оружие, выдрав его, кстати, из мёртвой руки Кнурова.
На лице 'языка' совершенно конкретно читался откровенный ужас. И 'поплыл', родимый:
- Не трогайте, всё скажу!
- Давай!
- А не убьёте потом? Что мне будет за помощь? - тут же попытался торговаться 'пациент'.
- Жить, тварь, будешь. Но на каторге. От виселицы постараюсь тебя избавить, если офицеров спасём.
Подумалось: в штрафбат бы этого хмыря - стрелять ведь умеет... Но до такого нынешняя армия ещё не додумалась.
- Так где пленные?
- Верстах в десяти отсюда, ближе к Смоленску, я покажу дорогу, - засуетился парень. И сомлел. Просто как в замедленной съёмке подогнулись у него ноги, и это 'туловище' ме-е-едленно опустилось на траву.
Однако холодная вода, выплеснутая на лицо, достаточно скоро привела клиента в чувство.
Ну, да и ладно - пока от него требуется только ноги переставлять.
Покойников стащили в одно место и уложили рядками. Очередная проблема: хотя бы закопать или оставить зверью на поживу? И опять решение принимать мне...
К чёрту!
'Следую своим курсом!' - про этот морской сигнал, вычитал, вроде, тоже у Бушкова, - военный корабль не будет прекращать выполнение боевой задачи даже ради оказания помощи морякам со своего же потопленного собрата. И это правильно: хороши бы были броненосцы, покидающие линию ради спасения тонущих с погибших в сражении кораблей... Нельзя - нужно сохранять строй и стрелять по врагу!
И нам нельзя отвлекаться на рытьё могил кортиками и голыми руками для предателей, когда не выполнена поставленная задача: наблюдать берег Каспли и подать сигнал в случае сосредоточения там французов, надо поскорее освободить попавших в плен к бандитам офицеров, да много ещё чего надо...
- Пошли к дороге, ребята! - не очень уверенным голосом скомандовал я своим. - Этих потом закопают, если получится.
Отреагировали спокойно. Я, честно говоря, слегка беспокоился по поводу предрассудков на тему упырей, которыми становятся непохороненные злодеи, но, по всей вероятности, народ стал уже не таким суеверным.
Обратный путь был повеселей, чем моё ковыляние со связанными за спиной руками к варначьей поляне - настроение отличалось кардинально. Всё-таки наличие Кнурова, затаившего на меня злобу, даже из подсознания слегка отравляло мою жизнь в последние полтора года. Не столько за себя беспокоился, сколько за близких. Теперь этот камень с души свалился...
Заодно Спиридон 'развлекал' по пути, показывая, где мы в прошлый раз веточку надломили, мох ковырнули, олений 'орешек' раздавили и тому подобное. Действительно - если всё такое замечать, то можно было выйти к разбойничьей 'базе' как по бульвару.
Пленник пару раз отбегал потравить - значит, сотрясение мозга ему почти наверняка обеспечили. Однако никакого сочувствия лично я к этому негодяю не испытывал. Разве что беспокоился насчёт его способности вывести нас к месту, где содержат захваченных пленников.
Казалось, что прошла целая вечность, с того момента, как меня уволокли с дороги в лес. На самом деле, солнце совсем недавно стало склоняться в сторону заката. Когда мы вышли из чащи, ещё не было и трёх часов.
Оставшиеся у обочины солдаты вместе с Гаврилычем, на ближайшем пригорке копали... Нетрудно догадаться что. Чуда не произошло - Малышко не выжил.
Пожалуй, не стоит говорить ребятам, что застрелил его тот самый парень, которого мы связанным привели с собой - могут не сдержаться и сразу порвать гадёныша на лоскуты.
Моё появление живым и здоровым, правда, слегка подняло им настроение - на суровых лицах минёров обозначились улыбки.
А вот кто действительно не скрывал радости по поводу моего возвращения, так это Афинушка. Бандиты не стали утром ловить и уводить с собой лошадей - вероятно не с руки вести лесными тропами таких крупных животных.
Поэтому моя кобыла стояла вместе с остальными, но, заметив появление хозяина, тут же вытянула морду в моём направлении и тихонько заржала.
Нет, ведь надо же, сколько преданности в этом удивительном существе! Казалось бы: много ли хорошего Афина от меня видела кроме обычной заботы всадника о своей лошади. Ну баловал её при случае яблоками или солёной горбушкой... Зато сколько раз терзал шпорами бока, сколько раз заставлял рвать из себя жилы и выкладываться в скачке до последних сил, до хрипа в дыхании и пены на боках...
Неужели звери способны именно чувствовать наше к ним доброе отношение, и ценить его, не смотря на страдания, которые, зачастую, доставляет им хозяин?
И, всё-таки, подождёт моя красавица, чуть позже обниму её за шею, почувствую на лице горячее дыхание и чмокну в морду. Потом.
- Здорово, братцы! - подошёл я к своим минёрам.
- Рады видеть ваше благородие! - нестройно, но от души откликнулись на приветствие подчинённые. - Не чаяли уже вас живым увидеть.
- Терпит пока Господь грехи мои, вернулся. Давно помер? - кивнул я на покойника.
- Почитай сразу как Спиридон с егерями за вами отправились. Так в сознание и не приходил, - отозвался Гаврилыч.
- Упокой, Господи, душу раба твоего, Семёна, - перекрестился я, глядя на неживое лицо Малышко. Опустился на колени и прикоснулся губами к уже чувствительно похолодевшему лбу солдата.
Наверное именно мне, за отсутствием священника, нужно будет прочесть соответствующую молитву над могилой... А ведь не помню ничего, кроме: '... прах к праху отойдёши...' или чего-то в этом роде... Вот уж не было печали!
- Всадники на дороге! - Спиридон отвлёк своим криком наше внимание к более актуальным событиям.
С юга, верстах в двух, действительно показался кавалерийский отряд. По всей вероятности, это как раз и была та подмога, за которой отправился Гафар. Через несколько минут стало ясно, что мы не ошиблись в своих ожиданиях - приближались ахтырские гусары. Около полусотни. А ещё через некоторое время можно было уже разглядеть нашего башкира, скачущего нога к ноге с самым Давыдовым.
- Живы, Вадим Фёдорович? - лихой подполковник соскочил с седла, когда его конь не успел ещё даже остановиться. - Чрезвычайно рад видеть вас в добром здравии!
- Здравствуйте, Денис Васильевич! Какими судьбами?
- Да вот: подскакивает этот ваш джигит, и рассказывает, что отряд попал в засаду. Офицера, то есть вас, в лес уволокли... Я как фамилию услышал и в ситуации разобрался, так не стал даже у начальства отпрашиваться - отправил ординарца к Васильчикову, взял с собой полуэскадрон, и вот - имею честь пожать вам руку. Так что, обошлось?
- Не совсем - выручили мои ребята, но одного убили всё-таки, - я вкратце поведал о своём последнем приключении.
- Ого! - на лице гусара читалось нескрываемое удивление. - Так значит, вы уничтожили банду, которая нападала на наши разъезды?
- Не совсем, Денис Васильевич. Но, надеюсь, что перебили основную её часть. Нужно ещё, как минимум, освободить взятых этими мерзавцами в плен нескольких офицеров. Если я не ошибаюсь, пропал кто-то и из вашего полка, нет?
- Конечно! Поручик Светлов. Он жив?
- Очень на это надеюсь.
Так вот: помочь нам может тот парень, - я показал на нашего пленника.
- Этот мужик? - Давыдов несколько скептически посмотрел в сторону нашего пленного. - О! Да он связан. Из них что ли?
- Именно так. Единственный, кого оставили в живых, чтобы найти и окончательно разорить их гадючье гнездо. Ну и наших офицеров выручить, конечно.
Было видно невооружённым глазом, что гусар испытывает нешуточное желание собственноручно вычеркнуть из списка живущих данного раба Божьего. Или хотя бы пройтись кулаками по его физиономии. Сдержался.
- Он уже сказал, где это место?
- Пока очень приблизительно, но обещал проводить сам - жить хочет, щенок.
- Что, в самом деле собираетесь его оставить в живых? - подполковник не на шутку удивился. - После того, как он убивал наших солдат?
- Но мне пришлось ему это обещать. Ведь его жалкую жизнь я при этом обмениваю на жизни нескольких офицеров. Разве это не достойная цена?
- Вполне, вполне... Только что вы собираетесь делать с этим человеком, после того, как он выполнит обещание? Неужели отпустите?
- Нет, конечно - прямая дорога на каторгу негодяю.
- И где же вы собираетесь найти эту каторгу? Или для него специально нужно будет выделить конвойных из действующей армии и этапировать до ближайшей тюрьмы?
- Не знаю, но слово я дал.
Кажется, потомственный дворянин меня понял. И мои проблемы тоже.
- Не позволите ли поговорить с негодяем?
- Прошу!
Давыдов полупоклоном обозначил благодарность за мою 'любезность' и направился к парню, сразу определившему, что разговор с данным офицером обещает мало приятного.
- Значит это ты моих гусар убивал? - подполковник начал общение так, как будто уже прошёл школу СМЕРШа - не пришлось бы у мальчишки потом штаны стирать...
- Худо мне, барин, не мучьте! - попытался отползти на пятой точке наш пленный.
- Сиди, где сидишь! - рявкнул ахтырец, поигрывая нагайкой, что, несомненно, произвело дополнительное впечатление. - Пока служить будешь исправно - будешь жить. Где пленённые вашей бандой офицеры, знаешь?
- Знаю, барин - пять вёрст отсюда.
- Отведёшь?
- Да как Бог свят! - даже дёрнул связанными руками, чтобы перекреститься.
- Вадим Фёдорович! - обернулся ко мне Давыдов. - А не проехаться ли нам с этим варнаком? Вроде не врёт.
- У меня всё же есть задание командования - наблюдать берег Каспли и просигналить ракетой в случае попытки французов там переправиться. Я, кстати, хотел попросить, Денис Васильевич, с десяток ваших молодцов. Очень бы помогли мне в этом деле настоящие кавалеристы - появляется возможность сходить в ближнюю разведку на тот берег.
- Какие вопросы. Вадим Фёдорович! - расплылся в улыбке поэт-партизан (вернее пока ещё, конечно, не партизан, но я ведь знал и помнил его именно в этой ипостаси). - Бекетов!
К нам подскочил поручик, буквально 'евший' обожающими глазами своего командира:
- Слушаю, Денис Васильевич!
- Я, с двумя десятками наших ребят, отправляюсь на выручку к Светлову...
- Он жив?! - не сдержался поручик. - Я с вами!
- Погоди! - досадливо поморщился подполковник. - Ты, вместе с остальными, поступаешь в распоряжение господина Демидова. Все его приказы выполнять как мои. Понятно?
Бекетову явно было понятно, но восторга такая перспектива у молодого гусара не вызывала. Для кавалериста, а тем более, гусара, попасть под начало представителя инженерных войск - чуть ли не унизительно: эти, мол, инженеришки, что-то там роют, строят... А мы же ведь в атаку на пушки и штыки ходим...
- Не хмурься, Митя! - для подполковника тоже не осталась незамеченной игра чувств на лице молодого поручика. - Подумаешь: несколько часов будешь в подчинении не у Давыдова, а у Демидова - есть о чём горевать!
- Тем более, Дмитрий... - я сделал паузу, надеясь, что молодой человек подскажет своё отчество.
- Дмитрий Алексеевич, - хмуро буркнул поручик.
- Вадим Фёдорович. Очень приятно познакомиться.
- И мне приятно, - неискренне выдавил из себя юноша.
Был он действительно совсем молод - лет двадцать с небольшим 'хвостиком'. Невысок, как и его командир, но если у того усы явно были 'визитной карточкой' лица, то у Бекетова - лишь слегка обозначены полоской вдоль верхней губы. В остальном... Ну, парень и парень. Я и женскую-то внешность описывать не мастер, а уж мужчин... Нос, глаза, губы, скулы... Что ещё? - Цвет волос и их густота... В общем, хреновый бы из меня вышел составитель фотороботов - ни одного бы преступника по моему описанию не поймали...
Кстати: 'Бекетов'. Не он ли один из предков великого и забытого русского химика, что составил так называемый 'Ряд активности металлов', что висит над доской в любом кабинете химии постсоветского пространства?
Но не спросишь же: Это не ваш ли сын или внук станет замечательным химиком?
Тем более, что идею исследований в данной области, я ещё и сам упереть могу, и будет 'Ряд Демидова', а не ещё кого-нибудь.
- Так вот, Дмитрий Алексеевич, - продолжил я, - очень бы пригодились ваши гусары, для разведки противоположного берега реки. Возможно, что там собираются значительные силы противника. Задача моей группы подать сигнал при начале переправы через Касплю, но всё-таки, хотелось бы узнать о наличии там значительных сил французов заранее. Понимаете?
- Так что, Митя, не на прогулку отправляешься, - поддержал подполковник.
Бекетов вроде проникся важностью своей роли, и лицо его потихоньку светлело.
- Денис Васильевич, - обратился я уже к Давыдову, - осмелюсь предложить вам в помощь местного 'лешего', Спиридона - знает в этих лесах каждую тропку, следопыт отменнейший. Из лука стреляет как Аполлон... Хотелось добавить про то, что может отстреливать яички у летящего комара, причём на выбор - правое или левое, но я не был уверен, что собеседники оценят столь грубую аллегорию - аристократы всё же.
- Буду вам весьма признателен, - расцвёл гусар, - а верхом он ездит?
- Не так как ваши орлы, но вполне сносно. Можете не беспокоиться на этот счёт.
- Тогда ещё раз: Спасибо! Очень пригодится нам такой проводник.
- И вам спасибо за помощь - моему отряду обещали придать несколько казаков, но пока у начальства руки до этого не дошли. А конная разведка настоящими кавалеристами, в нашем деле дорогого стоит.
Кстати: а как вы собираетесь перевозить языка? У него же руки связаны.
- Перевозить кого?.. - явно было брякнуто слово не совсем понятное ахтырцу.
- Языка, - поспешил пояснить я. - Пленный, от которого можно получить информацию. Пришёл вот в голову такой термин...
- Весьма остроумно, - ухмыльнулся гусар, - и точно. Стихи не пишете, Вадим Фёдорович?
- Бывает. Но с вашими не сравнить.
- А вы и о моих слышали? - Давыдов совершенно конкретно напрашивался на комплимент.
- Конечно. К одному даже мелодию подобрал. Если следующая наша встреча состоится в более спокойной обстановке - рискну предложить вам послушать этот романс...
- Ого! Пренепременно! Может ваш вариант и получше моего окажется. А какой романс?
- Не будете обижаться, если я вас поинтригую на этот счёт, до следующей встречи?
- Ах, так? Потерплю, конечно. Но вы обещали. Да?
- Не отказываюсь. Так что, 'разбегаемся'?
- Странно вы говорите, Вадим Фёдорович. Непривычно, но понятно...
- А можно сказать: 'экстрактно'? Коротко, и по сути дела.
- Пожалуй, да. По военному, - Давыдов задумался не более, чем на секунду. - Значит: с меня три десятка гусар во главе с Митей, а с вас 'язык', как вы его весьма метко назвали, и проводник. 'Обмен' вполне достойный. А на счёт перевозки вашего бандита, не беспокойтесь - руки ему развяжем, верхом посадим. А удрать от моих гусаров ни одному крестьянину не удавалось, и не удастся. Его, в случае чего, даже саблей рубить не будут - догонят и кулаком в ухо...
- Понятно. То есть за вас можно не беспокоиться. Только не будете ли любезны, выполнить ещё одну мою просьбу?
- Слушаю.
- Отправьте отряд господина Бекетова к реке заранее. Сами. Нам ведь ещё своего боевого товарища похоронить надо...
- Всё понял! - Давыдов отправился к поручику и, судя по всему, весьма недвусмысленно поставил тому боевую задачу.
Честно говоря, меня волновало отнюдь не наблюдение берегов Каспли - я хоть и вполне прилично передвигался на спине Афины, но...
Не случайно Пётр Великий, в своё время, издал указ на тему: пехотным офицерам в расположение частей кавалерийских верхом не являться, ибо своей посадкой как собака на заборе, они только смех и презрение у нижних чинов кавалерии вызвать могут... Ну что-то в этом духе.
Договорились с Бекетовым о точке рандеву на одном из бродов, после чего он со своими молодцами и Гафаром отправился вперёд. Давыдов слегка задержался, дождался погребения моего пионера и тоже простился на время своего рейда в гадючье гнездо бандитов. В общем, действительно 'разбежались'...
К месту подъехали минут через сорок, гусаров уже не было, только мой башкир сидел под старой плакучей ивой, свесившей свои 'слёзы' до самой реки. Коренастая лошадка Гафара мирно паслась неподалёку. Просто пастораль, а не военные будни!
- Гусары давно ушли? - немедленно поинтересовался я, поприветствовав подчинённого.
- У меня часов нет, ваше благородие, но я бы успел, пока вас дожидаюсь и к тому месту доскакать, и обратно вернуться.
Вот же зараза! - Мне ещё и задачки по 'равномерному прямолинейному движению' в уме решать. То есть что-то вроде часа получается, если он время чувствует и не льстит себе самым беззастенчивым образом.
Ладно, будем ждать...
Ребята, по моему разрешению, запалили костёр и стали готовить кашу - с утра без горячего всё-таки. Жаль, что мы с Бородкиным не успели идею консервов продвинуть и в производство оные запустить. Увы - объять необъятное... Да ещё за полтора года...
Ничего, и просто кашки похлебаем, я, например, только два сухаря с утра 'укусил' - не самое подобающее питание при таких затратах энергии как сегодня.
Пока вскипала вода и булькала крупа в котелке, присел на бережок Каспли и стал обозревать её с точки зрения бывшего рыболова. Возле брода не очень перспективна, но чуть левее, я бы блёсенку покидал - очень симпатично там кувшинки сгруппировались, наверняка какая-никакая щучка в засаде стоит. Правда мелкая, до килограмма, а то и до полкило. Не места для крупного 'тигра рек и озёр'.
Елки-палки! Ведь как 'попал' - ни разу удочку в руки не брал, так и валяются мои снасти в имении у тестя. Вот закончим войну, приеду домой и первым делом - рыбачить...
То есть вторым, конечно. Первым - Настя. Господи, как же я по ней соскучился!
Весной, зная, что скоро начнётся, отпросился на побывку и провёл дома волшебные две недели. Причём первые пару дней, нас с женой практически не видели обитатели усадьбы. Разве что к завтраку и обеду мы показывались пред ясны очи Сергея Васильевича. А так - либо в спальне, либо гуляли вдвоём. Моя юная супруга ни с кем не хотела делиться своим благоверным после столь долгой разлуки, да и я вполне разделял её точку зрения в этом вопросе.
Так что наследник или наследница мне теперь почти обеспечены. И не хотелось думать про процент смертности при родах в эти дремучие с точки зрения медицины времена. Мой ребёнок родиться в максимально здоровых условиях, да и Настино сложение вроде весьма благоприятно для относительно лёгкого протекания процесса появления на свет новой жизни...
- Скачут, ваше благородие! - прервал мои мысли дежурный егерь с противоположного берега.
- Наши? - тут же вскочил на ноги я.
- Они. Швыдко скачут, не случилось бы чего.
Лишний раз мокнуть не хотелось, и я подбежав к Афине, вскочил в седло.
Вода в этом месте не доходила моей кобыле до брюха, так что переправился относительно быстро и беспроблемно.
Несмотря на моё 'регенерированное' зрение, разглядеть с такого расстояния коричневые мундиры ахтырцев невооружённым глазом было невозможно - только лошадей с какими-то всадниками, но оставалось довериться 'соколиному глазу' одного из лучших стрелков армии.
Однако, посмотрев в подзорку, убедился, что мой подчинённый не ошибся, мало того - увидел, что у наших на плечах вражеская кавалерия. Где-то в версте или чуть меньше. Вот не было печали!
Блин горелый! А ведь до чёрта французов-то. Ну ещё бы, если бы было сравнимое количество, то вряд ли орлы Дениса Васильевича удирали от них во все лопатки.
А ведь на переправе могут если и не достать, то приблизиться вплотную и расстрелять. Чёрт!.. Что делать?
- Гаврилыч! - заорал я на 'наш' берег. - Четыре ракеты сюда! Быстро!
Через три минуты боеприпасы были уже на нашей стороне, и пионеры, следуя моим указаниям, шустро стали устанавливать сигнальные ракеты по обеим сторонам подходов к броду. Естественно не для салюта. Почти параллельно земле. Заряды в них, конечно, никакие, но оставалось надеяться, что лошади существа достаточно нервные и к летящим в них дымным 'змеям' не привыкли. Да и для всадников, наверное, такое будет сюрпризом.
Подлетевших гусар во главе с Бекетовым я встретил криком:
- Быстро на тот берег! Мы догоним!!
Слегка ошалевший поручик кивнул и направил свою лошадь в реку, за ним последовали остальные всадники.
- Пали шнуры и в сёдла!
Мои ребята незамедлительно выполнили приказ и торопливо присоединились к ахтырцам. А мне и запрыгивать на Афину не требовалось - уже встречал наших разведчиков в седле...
Вроде успели переправиться все. И тут за спиной зашипело...
Шипение, кстати, практически совпало с ясно различимым топотом копыт приближающегося врага, и все, несмотря на то, что сам Бог велел нам улепётывать во все лопатки. Но посмотреть на дело рук своих было непреодолимым искушением.
Сначала ушла одна ракета, потом ещё две практически одновременно, и, через пару секунд, последняя. Попали две. Первая и одна из второго дуплета просто пронеслись над надвигающимися французскими драгунами просто 'причесав' поверху их каски с конскими хвостами огнём и дымом. Что, между прочим, тоже не добавило противнику энтузиазма. Зато остальные две...
- Ух, ты! В самую говядину угодили! - восторженно крикнул гарцующий рядом со мной гусарский унтер.
Да уж! Эффектно получилось: ракеты попали то ли в лошадей, то ли во всадников, упали на землю, и только после этого соизволили взорваться.
Заряд, повторяю, сигнальный - ничего картечеобразного внутри. Ну, может, обожгло лошадиные животы или даже драгунские ноги - не более. Вряд ли даже кого контузило, однако эффект произвело немалый: 'Смешались в кучу кони, люди...'. Лошади вставали на дыбы, сталкивались, падали...
Грозная атакующая лавина как будто налетела на невидимую стену. Теперь можно было отступить относительно спокойно. Жаль, что не заготовил предварительно на нашем берегу парочку фугасов - знать бы, что всё так повернётся...
И никакие 'законы рыцарской войны' меня бы не остановили. Вспоминая наши споры с Ван Давлем, уже жалел, что не высказал ему нечто вроде: 'Вы нас считаете варварами, и будете так считать, как бы русские не старались принять европейские принципы во всём. Как бы мы 'благородно' вас не били, всё равно будете горланить, что это было 'нечестно'. Ну и чёрт с вами! Да! Мы СКИФЫ!! И будем вас уничтожать на своей земле всеми способами, наплевав на придуманные 'Просвещённой Европой' правила ведения войны!'. Где-то так.
В голове уже 'защёлкало' на данную тему: родилась идея как-нибудь на лесной дороге, свалить на французскую колонну несколько ульев с деревьев - вот бы 'повеселились' наши зарубежные гости!
Но такое можно себе позволить только партизаня. Надо будет Давыдову идейку подсказать - этот вроде не отягощён предрассудками...
Нагнал Бекетова:
- Что выяснили, Дмитрий Алексеевич?
- К сожалению, ничего, Вадим Фёдорович. Не успели - наткнулись на драгун. До полка. Дальше вы сами видели. Спасибо, что сумели вовремя сикурс сделать.
- Сочтёмся. Сейчас-то что предпринимать?
- Пока только отходить, - удивлённо посмотрел на меня гусар. - Не атаковать же французов нашими силами.
Мы, естественно, и так отходили - продолжать любоваться вражеским кавалеристами, было бы верхом наглости и неблагоразумия.
- Это-то понятно, но что дальше? Я должен был подать сигнал ракетой, если неприятель начнёт здесь переправу большими силами. А что мы имеем?
А имели мы полные непонятки: драгуны - это завеса каких-то серьёзных сил, их разведка, или они действуют автономно и это блеф? Запульну ракету в небеса, и наши главные силы начнут разворачиваться в пустоту... Вот зараза! Придётся просто поспешать к своим и доложить обстановку лично - пусть командование само решает, что делать, мне что-то брать на себя такую ответственность по принципу 'орёл-решка' совсем не улыбается.
- Думаю, Дмитрий Алексеевич, что нужно просто поскорее добраться до штаба и рассказать о том, что произошло на той стороне реки и на переправе.
- Полностью разделяю вашу точку зрения. Тогда прибавим ходу?
- Пожалуй. Но только совсем бешеного аллюра я обеспечить надолго не смогу - не кавалерист всё-таки, - слегка виновато улыбнулся я.
Всю обратную дорогу в голове билось: 'Я не выполнил боевой приказ'.
Пусть приказ и дурацкий. Исполнить его не было никакой возможности. Но он был: 'Наблюдать броды и подать сигнал ракетой...'
И отчёт о выполнении, вернее о невыполнении этого самого распоряжения, мне предстояло держать перед Раевским. Тем самым, кто в реальной истории, на вопрос какого-то из своих подчинённых: 'Что же нам теперь делать?', ответил: 'Ничего не делать. Стоять и умирать'. Хотя может это и не его слова - хватало в это время суровых генералов.
А я, со своими людьми, не 'стоял и умирал', а отступил сразу. И пусть это 'стояние и умирание' было сто раз бессмысленно, но, скомандовав отходить, я приказ нарушил...
Оставалось только надеяться, что Николай Николаевич на самом деле человек разумный и поймёт, что в данном конкретном случае было бы верхом идиотизма держать броды моим отрядом, и погибнуть, так и не выполнив распоряжения о подаче сигнала...
Командующий Седьмым корпусом принял меня сразу после доклада о прибытии.
- Ваше превосходительство, прошу извинить, но я не смог выполнить поставленной задачи, - я сделал паузу, но генерал продолжал молча и выжидающе смотреть на меня. Он явно не собирался облегчить мне доклад наводящими вопросами.
- Ещё по дороге к Каспле, мой отряд подвергся нападению бандитов... - левая бровь Раевского обозначила некоторое удивление, но перебивать он меня опять же не стал.
- Всё разрешилось благополучно, разбойники истреблены... - я опять сделал паузу.
- Капитан, прекратите разыгрывать здесь драму, - наконец нетерпеливо прервал меня генерал, - продолжайте по сути.
- По сути? - я слегка разозлился. - Пожалуйста:
Я хотел ограничиться конспективным повествованием о наших похождениях, но Раевский вдруг стал до жути дотошным, и пришлось рассказывать всё до мельчайших подробностей. Лицо генерала, по ходу повествования становилось всё менее напряжённым.
- Ну что же, капитан Демидов, надо сказать, что я рад встретить офицера, который способен не только умереть, выполняя приказ, но и нарушить оный для пользы Отечества. Вы поступили совершенно правильно. Однако хочу попросить вас не распространяться по поводу моего отзыва о вашем поступке.
- Ваше превосходительство, это совершенно излишне, - склонился я в поклоне. - Прекрасно понимаю...
- Вот и замечательно. Надеюсь, что мы поняли друг друга.
- Можете не сомневаться! - ещё раз поклонился я.
- А Давыдову ижицу я всё же пропишу, - уже совсем весело и доброжелательно продолжил Раевский. - Проводить самостоятельные операции подполковник сметь не должен.
- Ваше превосходительство! - попытался вступиться я за того, кого уже считал другом. - Ведь Денис Васильевич...
- Успокойтесь, капитан. - Никакого серьёзного взыскания вашему товарищу по оружию не будет. Тем более, если ему действительно удастся освободить пропавших офицеров. И... Можете быть свободны.
Мне оставалось только откланяться.
- Вадим Фёдорович! - окликнул меня Давыдов своим высоким голосом, едва я успел удалиться от палатки Раевского шагов на пятьдесят.
- Рад вас видеть, Денис Васильевич, - пожал я руку гусара, - Как всё прошло?
- Замечательно. Ваш Спиридон - просто лесной бог. Так вывел нас на логово бандитов, что любо-дорого...
- Понятно. А тот парень? Ну, тот, что разбойник...
- Да не выжил, - ахтырец слегка потупился. - Понимаете: Светлов как саблю в руки получил - первым делом этому мужику башку снести попытался. Не преуспел, разумеется, но шею наполовину перерубил.
Жаль. Этот крысёныш на многое, наверное, вывести мог. Оставалось надеяться, что вся эта банда - творчество покойного уже Кнурова. И не более.
Уж каким Серёга матом покроет 'поэта-партизана', когда узнает как тот ему все подковёрные игры сломал...
- Кроме Светлова там оказались казачий хорунжий и корнеты Изюмского гусарского и Литовского уланского, - продолжал подполковник. - Кстати. С вас романс на мои стихи - помните?
- Прямо сейчас? - слегка опешил я.
- А чего ждать? У вас какие-то срочные дела? - Давыдов был совершенно искренне удивлён. - Ваши люди устроены?
- Да.
- Ну, так о чём речь? Откажетесь от моего приглашения?
Крыть было не чем. Отказаться - обидеть.
