...Здесь всё моё и мы, и мы отсюда родом: и васильки, и я, и тополя...
Почему мне вспомнилась эта песня?
Ни васильков, ни тополей по дороге не наблюдалось, но дело в принципе: это моя земля, и любой цветочек или сосенка роднее и дороже, чем европейский 'гомосапиенс' с оружием в руках, идущий по российским василькам и прочему клеверу.
И меня ни разу не волнует национальность - тех же самых природных французов или немцев в российской армии пруд пруди.
Ладно немцы - французы природные: граф Ламберт, генерал де Сен При...
И несть им числа.
Но они теперь РУССКИЕ. И бьют своих сородичей по крови так, что только брызги летят. Кровавые брызги.
Насколько я помню, сам Бонапарт предложил свою шпагу России, но Матушка-Екатерина, в своё время, её не приняла.
Обидно - неплохого генерала в перспективе могла приобрести русская армия.
Короче: дело не в национальности, а в том, что ты делаешь на земле Российской Империи.
Но это лирика, а суровая проза жизни требует поскорее воплотить бушующую во мне ненависть в конкретную засаду для наглецов, марширующих по моей земле. И вряд ли времени имеется много...
На этом совещании у Витгенштейна я даже вякнуть не посмел - одних генералов присутствовало восемь. Не говоря уже о полковниках. Из обер-офицеров, не считая адъютантов, был один я.
А чуть ли не у каждого из генералов имелось своё особое мнение по поводу планирования дальнейших действий. Одни предлагали немедленно атаковать заслоны, обнаруженные на берегу Истры, другие - предпринять поиск на Полоцк, третьи - отступить к Режице или вообще не дёргаться, а оставаться в Себеже, чтобы при подходе корпуса Штейнгеля, каковой факт ожидался через две-три недели, устроить французам 'молот и наковальню'...
Я озвучил свои предложения непосредственно Сиверсу, и тот, когда появилась возможность говорить, донёс их до собравшегося 'общества':
- Капитан Демидов предлагает силами своего отряда заблокировать возможный рейд французов на Режицу.
В общем, мне разрешили. И предоставили ещё с полсотни родионовских казаков в качестве прикрытия и разведки.
Чтобы мы смогли успеть пораньше на Режицкий тракт, Витгенштейн выделил местного - Матвей, наверное, и так бы нас проводил лесными тропами, но ему была обещана за помощь армии та самая строевая лошадь, на которой он указывал путь моему отряду. А это, для местного крестьянина, целое состояние.
Поэтому вывел нас проводник на тракт очень качественно - отпустил я его на вновь приобретённом жеребце со спокойной совестью.
А место - ну очень подходящее. Мои минёры немедленно уподобились 'бандерлогам' и полезли на деревья, ветви которых образовывали купол над лесной дорогой. Егеря, вопреки своему основному предназначению, взялись за лопаты. Казаки умчались навстречу возможного продвижения французов. Кроме одного - того, кого Кречетов увёл на ближайший холм обучать запуску сигнальных ракет.
Работа кипела. Даже я сам присоединился к подготовке фугасов для наших 'гостей' - взял лопату, и выгребал достаточно нелёгкую землю из жерл будущих 'пушек'.
Щебня и гальки для их заряжания было катастрофически мало, картечи с собой практически не захватили, так что пришлось снаряжать фугасы, чёрт знает чем - вплоть до сосновых шишек. Шишек, конечно, молодых и плотненьких. Смешно, понимаю, но не песком же фугасы заряжать, а эти 'дети сосен' может ещё и загореться вылетая успеют... В один фугас, правда, кроме всего прочего, снарядили бочонок скипидара, изготовлением которого озаботил своих подчинённых в последние две недели безделья.
Вроде всё. Егеря, отработав землекопами, и сами нашли себе подходящие позиции.
Ждём гостей.
- Идут, Вадим Фёдорович, - доложил мне запыхавшийся казачий хорунжий Самойлов, - полуэскадрон кавалерии, а за ним батальон пехоты следует.
- Понятно. Кавалеристов пропускаем, а инфантерию встретим. Вас заметили?
- Да Боже упаси! - оскорбился хорунжий. - Мы - казаки.
Ясненько: углубляться в эту тему себе дороже.
Батальон, это немного, значит, в небо уйдёт одна ракета: 'Обнаружено движение противника на тракте незначительными силами'. Ещё две можно будет использовать в качестве оружия. Дохленького, конечно, скорее психологического, чем боевого...
Потянулись минуты ожидания. Приблизительно через полчаса послышался дробный перестук копыт и показался кавалерийский авангард. В синих драгунских мундирах, но с киверами на головах, а не в касках. Действительно около полусотни. В принципе, тридцать казаков, предварительно шарахнув по ним из ружей, могли запросто вырубить под корень всю эту германскую шелупонь практически без потерь. Но нас интересовала 'рыба пожирнее'. Ожидаем пехоту.
А эти никуда не денутся - пройдут версты три и развернутся на звуки катавасии, которая здесь планируется. Вот тогда хорунжий со своими хлопцами их и встретит.
Еще минут двадцать и затопали по дороге сапоги пехотинцев.
Нет - ну всё у этих немцев не как у людей: драгуны в киверах, а инфантерия в касках. В драгунских. Ладно - их проблемы, а нам пора готовиться вышибать из этих касок мозги. И прочее содержимое из элегантных, голубых с жёлтой грудью мундиров.
Пропустив около двадцати шеренг, я потянул за бечеву. Верёвка послушно проскользила через несколько вкрученных в ствол и сучья железных колец и выдернула из замка гвоздь, удерживающий полупудовую артиллерийскую гранату. Снаряд по закону дедушки Исаака немедленно устремился к планете, но не упел пролететь и метра, как возникла некоторая проблема в виде бечевы, один конец которой был привязан к суку, а второй закреплён в самой гранате. 'На соплях' правда, закреплён. Вернее на том составе, который заставляет радостно бабахать в Новогоднюю Ночь хлопушки...
Так что артиллерийский боеприпас с негодованием прекратил наглые поползновения бечевы воспрепятствовать действию Закона Всемирного Тяготения, и рухнул в ряды баварских пехотинцев.
Хлопушки на новый год срабатывают практически всегда - ну не попрёшь против 'жаркой любви' бертолетовой соли и красного фосфора друг к другу. А они ведь на заводах, небось, тоже по бездушно-конвейерному способу изготавливаются.
А я эти пять гранат снаряжал с чувством, с толком, с расстановкой...
Итак, мой 'подарок', огрев кого-то в рядах баварцев по кумполу, брякнулся на дорогу, ещё пару секунд пошипел укороченной зарядной трубкой и шандарахнул. Осколки такой гранаты сохраняют убойную силу на расстоянии в десять - двадцать метров, но в данном случае такой роскоши не требовалось - путь кускам чугуна был преграждён телами вражеских пехотинцев, так что ни один из поражающих обломков металла не пропал зря. Ну, почти ни один - что-то унесло непосредственно вверх, что-то впечатало в землю-матушку, а там германцев не имелось.
Ошарашенные солдаты Сен-Сира находились в первые секунды совершенно в обалдевшем состоянии. Что и понятно - попробуй, сообрази, как из крон деревьев могла прийти смерть.
А мои ребятки, сообразив, что уже пора, потянули и за свои верёвочки. Ещё четыре сгустка разрушения рухнули в замешкавшуюся колонну. Это был настоящий ад: осколки крушили человеческую плоть просто в 'промышленных масштабах'...
Хотя я поторопился - это было только 'преддверье ада': рванули и фугасы, причём те, кто схлопотали в организм камнями, могли ещё порадоваться, что им не достался горящий скипидар - около двух десятков живых факелов разделили маршировавший по лесной дороге строй.
А молодцы - егеря спокойно и неторопливо стали вышибать оставшихся в живых офицеров - на их практически бездымные выстрелы беснующаяся в ужасе толпа, ещё недавно являвшаяся полноценным военным подразделением, пока внимания не обращала.
Весь батальон нам, конечно, не истребить, но около сотни оккупантов мы из строя вывели наверное. А, вероятно, и больше: если, как выяснилось позже, только Гафар выпустил двадцать стрел, то предполагаемый мной результат можно смело множить на полтора.
Пулемёт бы ещё сюда... Ну да ладно, не будем наглеть: Карачун Кирдыкович и так сегодня здорово повеселился на Режицком тракте, осталась последняя 'вишенка в торте' - пять динамитных шашек облепленных глиной с артиллерийской картечью вперемешку, оставляя за собой дымящиеся следы от горящих шнуров, проплыли по воздуху и, упав, громко раскидали по ближайшим квадратным метрам очередную порцию смерти.
Лично я добавил ещё и две дымовых - чисто для настроения. Что и являлось для отряда сигналом к отходу в условленное место.
А с опушки послышалась стрельба - понятное дело, возвращаются на шум драгуны. Ну и получили соответственно...
Чёрт! А почему ракета не ушла? Или ушла, а я не заметил в горячке боя?..
Ух, ты! - с холма стартовали два дымных шлейфа и понеслись в направлении вражеской конницы. Не попали. Но прошипели достаточно близко, чтобы вызвать некоторое замешательство среди немцев. Те самые полтора десятка секунд, которые потребовались нашим казакам, чтобы запрыгнуть в сёдла и начать с пиками наперевес разгоняться навстречу колбасникам. А те как раз потеряли темп, и встретили лихих донцов, мчащихся во весь опор если и, не стоя, то на весьма небыстром аллюре.
Именно в этот момент запырхала третья ракета, уходя в небеса. Сначала я разозлился на оставленного при сигнальных средствах казака, да и на Кречетова, который того недостаточно убедительно проинструктировал, но быстро понял, что правы они, а не я: раньше времени открыть сигнальную позицию вражеским драгунам, чревато самыми неожиданными последствиями. Так что всё правильно. Приходится отдать должное сообразительности и выдержке того станичника, что оставался при нашей 'пиротехнике' - молодец!
А подчинённые хорунжего уже вломились в ряды германской кавалерии и сноровисто пошли множить оную на ноль.
Учитывая, что наши и до непосредственной сшибки успели выбить из сёдел человек семь - восемь из ружей. Что немцы предпочли не стрелять в атакующих казаков, а броситься им навстречу, (и это разумно - с седла с особой меткостью не постреляешь, но встречать несущегося во весь опор врага придется, чуть ли не стоя, а это в кавалерийском бою смерти подобно).
Но, куда ни кинь - всюду клин: три десятка пик, несущихся на приличной скорости, просто сабельками не отразишь. Даже палашами не получится.
Так что даже самая первая сшибка ополовинила строй врагов. А дальше пошли гулять сабли...
Я не видел подробностей с того расстояния, что между мной и этой сечей получилось, но результаты следующие: пленных не брали, а у нас убыло пятеро убитыми и семеро серьёзно ранены. Да и царапин нахватались человек десять...
А уходить нужно срочно. И как можно скорее. При том, что у одного казака колотая рана в грудь, у другого рублен правый бок так, что рёбра явно пробиты, ещё четверо повреждены хоть и менее фатально, но не только бойцами являться не способны, но и до окрестностей Себежа их не довезти без хотя бы примитивной первой помощи..
- Уходим немедленно! Раненых протащить хотя бы две версты!
Ой, как мало это - две версты, чтобы оторваться от возможной погони!
Ой, как это много для того, чтобы перевезти истекающих кровью бойцов без сколько-нибудь серьёзной первой помощи...
Никто из них так и не сошёл с седла - целые, или относительно целые товарищи ехали рядом, поддерживая своих братьев по оружию не только морально, но и вполне буквально.
На ходу накладывались примитивные повязки и жгуты, но это, зачастую, было несерьёзно.
Парень раненый в грудь не протянул и версты.
- Господин капитан, - подскакал ко мне хорунжий. - Соломенников кончился. Что делать будем?
Ну не бросать же на лесной тропе.
- Похороним в лесу, если на протяжении ближайшей версты жилья не встретится. Извини - ситуация такая. О живых думать нужно.
- Да мы понимаем. Благодарны, что просто на дороге не бросили Филиппа...
Две версты не дотянули - как только подвернулась подходящая полянка, я, разослав вперёд и назад дозоры, занялся 'врачеванием'.
Йода у меня практически не имелось - только настойка календулы в 'индпакетах' моих 'сецназовцев'. Ничего - вполне себе эффективное средство, но и её катастрофически мало. Собрал всю водку, что имелась у бойцов - никто не посмел противиться, и пошёл 'лекарствовать'. Примитивно, конечно, но хоть какие-то дополнительные шансы в борьбе с курносой у раненых появятся.
Очередная проблема: сколько водки на дезинфекцию, а сколько на анестезию?
Прикинул: легко раненым по сто пятьдесят граммов внутрь - серьёзно не повлияет, но хоть на несколько процентов боль уменьшить должно.
А вот Семён, с рубленым боком вообще был нерешаемой проблемой. Вот почему в бою, кроме убитых и тяжелораненые случаются? Если 'играть в войну, как в шахматы', то это равно убитому. Даже хуже, если речь о диверсионной операции как у нас сейчас - списать в неизбежные потери и забыть...
Ага! - Поди - спиши. Самолично воткни клинок в того, кто бился с тобою рядом, но ему повезло меньше...
Причём разумом-то понимаю, что этот раненый казак будет висеть гирей на ногах у всего полусотенного отряда, что только рядом находящиеся медики могут вернуть его к жизни, только полный покой и лечение профессионалами...
И что? Заколоть, чтобы не мучался? Бросить умирать в лесу?..
- Потерпи, парень, - я осторожно стал распарывать чекмень на раненом. - Водки ему! Ещё две чарки!
Я и до 'операции' влил в казака граммов сто пятьдесят, но этого явно недостаточно. Хотя и 'операция' - чисто профанация. Что я могу? Только обработать рану, 'приблизительно' перебинтовать и не более.
Ну и напоить до 'полного изумления', чтобы боль не в полной мере чувствовал...
Полевая хирургия, наверное, самая сложная отрасль медицины. Даже в конце двадцатого века. И пусть не обижаются кардио и нейрохирурги, хирурги - офтальмологи... При всей ювелирности их работы, они всё-таки имеют для неё условия близкие к идеальным. А вот спасать человека не в операционной, а в чистом поле, без помощи сестричек, при полной антисанитарии с точки зрения даже сельской больнички... Это совсем другой 'вид спорта'.
А я и не врач ни разу. И из средств анестезии у меня только водка, удар по голове или передавливание сонной артерии. Причём два последних средства в моём неумелом исполнении могут запросто привести к ненужности всей остальной суматохи...
Будучи до некоторой степени на особом положении, я выколотил для своих ребят особые 'индпакеты': льняной бинт, немного хлопка, плоский мешочек с порошком алебастра (гипса) и склянку с настойкой календулы. Ну и жгут. Не резиновый, конечно - плетёный.
Так сейчас и занимался тем, что обработал раствором фенола (эту дефицитнейшую вещь, как и йодную настойку, имел в своей 'аптечке' только я) бок Семёна, обмотал подобием бинтов, налепил гипсовые 'примочки' сверху, и снова закрепил их льняными полосами. С полчасика подождём.
По ощущениям для него будет пофиг: подождём мы или нет.
Но вот схватившийся гипс хоть на сколько-то уменьшит его страдания. Хотя в седле такую тряску переносить...
Блин! Сколько уже можно?
Мы отходим со 'спецоперации': выживет - его счастье, нет - не судьба. Почему у меня должна голова за этого казака болеть?
А ведь 'болит', зараза! За этого конкретного Семёна болит!
Мои гаврики тоже тем временем без дела не сидели: пеленали льняной тканью повреждённые конечности и бока казаков. А Гаврилыч аккуратно превращал в 'мумию' урядника, схлопотавшего сабельный удар по лицу. Нда... Шрамы, конечно, украшают мужчину, но вряд ли станичные девки оценят такую 'красоту' должным образом. Хотя, кто знает, у казаков психология несколько своеобразная.
Подождали. Взгромоздили Семёна в седло и тронулись к ближайшему жилью. Вроде около версты осталось до того домика, мимо которого с Матвеем проезжали.
Небеса ненавязчиво намекнули, что скоро осень - закапало. Нужно было поторапливаться, пока не начало лить. Поспешаем!
Ехал и думал: а не создал ли я первый в истории войн спецназ? Ведь для любого командующего любым армейским подразделением от полка до армии, мои ребята... Ладно, не на вес золота, но уж на вес серебра точно. А в сочетании друг с другом, дополняя друг друга - уже на вес золота. Если всей компанией взвешивать.
Мы сегодня уничтожили более двух сотен солдат противника, сами потеряли несколько человек. Причём имея в несколько раз меньшие силы, чем эти самые баварцы.
Батюшка Александр Васильевич, в таких случаях говорил: 'Какой восторг!'.
В плане эффективности мы вроде даже генерала Котляревского переплюнули, хотя он пока ещё и не совершил своих самых славных подвигов в данной реальности.
- Сергей Лукич, - подъехал я к хорунжему, - Семёна вашего придётся на ближайшем дворе оставить. Не довезём.
- Да понимаю я, господин капитан, - кивнул донец.
- Не беспокойтесь: я хозяину заплачу...
- А вот этого не надо! - тут же вскинулся офицер. - Казаки для своего раненого и сами денег соберут.
- Ну, хорошо! - наверное, обычай у них такой. - Только дрались ведь вместе. Неужели от меня и моих солдат долю не примете?
- Наверное, можно, - слегка задумался Самойлов. - Только разрешите и я к вам с просьбой обращусь?
Нормально? Это типа я деньги заплачу, чтобы его же просьбу выполнить?
- Слушаю.
- Дозвольте нам и дальше под вашей командой воевать? Больно справно у вас получается французов бить...
- Это немцы были...
- Да какая разница, Вадим Фёдорович. Ловко вышло сегодня. Ведь мы тоже не подкачали?
- Нет, всё очень удачно прошло, Сергей Лукич. С моей стороны возражений не будет - проверенный в бою товарищ всегда предпочтительней нового и неизвестного. Если позволит ваш полковник - с удовольствием приму в отряд.
Блин! На самом деле мне такое количество казаков совершенно не нужно - десяток, да с толковым офицером, но не более. В качестве их начальника вполне Самойлов подойдёт, однако, мы не казачий отряд, а диверсионный. Донцы необходимы в качестве разведки, а не для подобных 'экспромтов', что устроили сегодня.
Молодцы, конечно, но лучше бы было скрытно отойти без потерь, чем рубать и колоть немецких драгун. А, в результате у нас и трупы, и, в различной степени раненые.
Если бы вражеская кавалерия сошла с ума, и решила нас искать и преследовать, то уж им-то устроить козью морду на лесных тропинках особого труда не составляло...
Да и вообще: а ну как начнут пытаться 'демократическим путём' решения принимать... Я понимаю, что пока ещё не тысяча девятьсот семнадцатый, но казачьи обычаи знаю 'на троечку' - нафига мне возможные проблемы?
- И ещё, Сергей Лукич... Ты извини, конечно, но постарайся понять: три десятка казаков для моего отряда - много. Сегодня была особая операция, но она для нас не характерна. Сегодня - вы молодцы! Ваши пики и сабли пришлись очень кстати. Но обычно мы действуем меньшей группой, так что более десятка казаков мне не нужно. Не обессудь. Согласен командовать десятком - буду рад принять под своё начало. Нет - извини.
- То есть вежливо намекаешь, что не ко двору мы тебе пришлись? - набычился хорунжий.
- Да не заедайся ты, Лукич! - ну вот что за упёртый экземпляр попался! - Я виноват. Я не должен был позволять вам атаковать драгун. Понимаешь?
После взрывов на дороге необходимо было скрытно отойти и всё. И ни каких раненых у нас. Именно так и должен действовать отряд. Казаки при нём - разведка, а не ударная сила. Не нравится - значит нам с тобой не по пути.
Но вина в том, что произошло не ваша - моя. И это лишний раз показывает, что так много людей мне не нужно, я не способен таким количеством управлять. А задачи у нас специфические. Пусть отряд будет малым, но он должен являться скорым и мобильным. И каждый чтобы под рукой...
Появился скачущий навстречу Егорка, которого я отправлял в предварительную разведку к ближайшему жилью. Понятно, что крайне маловероятно наличие противника в таком месте, но береженого Бог бережет...
- Так что, ваше благородие, всё спокойно, - доложил уралец. - Хозяина я предупредил. С полверсты ещё ехать.
- Спасибо, Егор Пантелеевич.
- Только... - слегка замялся казак.
- Ну что такое? Говори уже!
- Да не сильно доволен куркуль местный нашему появлению...
А кто бы сомневался!? С чего же это радоваться крестьянину визиту полусотни военных в свой дом?
Но, увы - война. Не от хорошей жизни мы к нему в гости заявимся. Ладно - на месте разберёмся.
Слева от дороги кончилась стена леса, и открылось поле. Ещё метрах в двухстах по пути и столько же в сторону виднелся хутор. Место для обороны в случае чего препоганое. Быстро оставляем раненого и поскорее валим отсюда.
Отдал приказ отправить вперёд и назад по дороге дозорных, а сам, вместе с Семёном и ещё двумя донцами поехал к жилью.
Невысокий, но кряжистый мужик встречал у ворот.
- Здравствуй, хозяин! - поприветствовал я хуторянина.
- Здравия желаем вашему благородию, - поклонился крестьянин.
Радости его лицо совершенно не выражало, но тут удивляться нечему: немалую 'головную боль' обитателям хутора мы привезли в лице раненого казака.
- Наш боец ранен, до своих не довезём. У тебя останется, - просить гостеприимства было глупо - нужно действовать решительно. Однако и слишком наглеть не стоит, надо 'подсластить пилюлю', чтобы уход за оставленным на попечение способствовал выздоровлению.
- Не беспокойся: вот три целковых, - ссыпал я деньги в немедленно протянутую навстречу ладонь, - только вы уж постарайтесь, чтобы он выздоровел.
- Премного благодарны, барин, - снова поклонился мужик. - Только мы бы и так выходили, не извольте беспокоиться. Лекаря, правда, в округе нет, а в Режицу ехать за ним боязно, но баба моя справится.
Товарищи раненого, находившегося в полуобморочном состоянии от боли и потери крови, помогли тому сойти с седла, и повели в избу, а хозяин отправился пока устраивать 'на постой' казачью кобылу.
Я остался в обществе двух пацанят, которые из во все времена неистребимого для мальчишек любопытства прибежали из дома поглазеть на гостей.
Ребята лет семи - восьми выглядели здоровыми и ухоженными. Никак не походили на рахитичных 'детей подземелья'.
Заговорить со мной не осмелились, но глазами так и пожирали...
Да уж: до жути захотелось залезть в карман и вытащить оттуда пару конфет - увы. Ни конфет, ни сахара у меня с собой не имелось. Пряников тоже. Ничего, чем можно было бы угостить этих славных белобрысых мальчуганов...
В конце концов, мальчишки одинаковы во все времена: я достал два пистолетных патрона, надкусил каждый, и выковырял пули:
- Держите, ребята! - два свинцовых шарика упали к ногам детей, и были тотчас же цапнуты маленькими ладошками.
- Благодарствуйте, барин! - вразнобой прозвучали ребячьи голоса.
Не знаю: сглупил я с таким подарком или нет, но вроде бы действительно чувствовалось, что пацаны таким сувенирам рады.
Сильно подозреваю, что их отец предпочёл бы, чтобы я дал паренькам по пятаку, но они сами, думаю, не променяли бы мои кусочки 'военного' металла даже на серебряные рубли. Во всяком случае, вспомнив себя в их возрасте, я не променял бы...
Из дома вышли оба казака и быстро, но без спешки направились ко мне.
- Всё в порядке, ваше благородие: хата справная, чистая, так что Курников подымется, если Господь позволит...
Ух ты как Ражев-то поспешает! Верно что-то на дороге!
Я оглянулся, и увидел несущегося во весь опор всадника. Разглядеть кто это конкретно возможности, разумеется, не было, но это , несомненно, один из дозорных, которые отправлены на разведку.
- Французы, ваше благородие! - выдохнул слегка очумевший казак, подскакав ко мне.
Да что ты говоришь! А я-то подумал, что марсиане десантируются!
- Где? Сколько?
- Через четверть часа здесь будут. На гусар похожи. Не разглядел точно.
Разговор вёлся уже на скаку, подробностей не выяснишь...
- Давай со своими в лес. Сразу. Потом догоните...
А с основной группой мы рванули к Себежу по уже известной дороге.
'Рванули', это, конечно, сильно сказано - не то животное лошадь, чтобы, как в киношках, летать часами галопом. Потому-то я и Ражева со товарищи для начала в лес потеряться отправил.
Есть гепард, который может на минуту-другую развить совершенно умопомрачительную для живого существа скорость, есть верблюд, который способен обогнуть земной шар по экватору, если его просто кормить и поить своевременно... Как среди людей, так и в природе, имеются и спринтеры, и марафонцы. Лошадь - 'средневик': может, конечно, и 'спурт' выдать, но ненадолго. Даже строевых более двух - трёх раз в атаку послать не получалось, чего уж про 'казачек' говорить...
Так что уходили мы спокойно: не имелось необходимости рвать жилы из наших лошадей. Совершенно никаких оснований считать, что у преследователей имеется информация о месте нахождения и направлении движения моего отряда.
Но дело не в этом - откуда ещё эскадрон кавалеристов?
Значит те ребятки, которым мы устроили 'дорожное приключение' не единственные на этом тракте?
Может и наша одна ракета дезинформировала штаб корпуса о том, что 'небольшими силами'?
А вот, поди теперь разберись: может и дивизию на Режице бросили. Как узнаешь, когда солидная погоня на хвосте?
Причём после дождя следы нашей конной оравы на дороге вполне себе конкретно читаются - не спутаешь и на лесную тропу не свернёшь. Либо уходить полным ходом, либо опять засаду устраивать...
Только кишка у нас тонка против эскадрона гусар или конноегерей, который висит на плечах: даже динамитных шашек всего несколько, а это совершенно несерьёзно будет. Только уходить! Самыми шустрыми темпами уходить.
Не загоняя лошадей, конечно, повода нестись во весь опор пока не наблюдается, а до наших передовых позиций не так и далеко. И французы (или кто там ещё) тоже об этом в курсе - вылететь во весь опор на казачью сотню, например, им наверняка категорически не улыбается.
Так что возвращаемся в темпе, но без особых паники и страха.
Не ошибся - через полчаса встретили разъезд ямбургских драгун, так что можно было уже не опасаться стычки с вражеской кавалерией, к тому же имевшей достаточно загнанных лошадей. Да и не осмелятся они соваться так близко к расположению корпуса.
Драгунский поручик предложил проводить наш отряд в расположение, но этого уже не требовалось - дальше мы уже могли следовать сами, практически ничего не опасаясь.
Сейчас главным являлось поскорее доставить информацию Витгенштейну, а дальше пусть уж командующий корпусом решает, как действовать - я не стратег, да и мнение моё никого из генералов особенно не волнует: доложу, что произошло, что наблюдал, а дальше пусть они сами крутятся...
