Глава 24
Игорь, путешественник. Невольный…
Проснулся я поздно. Нужды вставать рано не было – после ночного дежурства контуберниям полагается отдых. К тому же нам с Пугио запретили из лагеря выходить, так что я позволил себе поваляться. Когда продрал глаза, то обнаружил в казарме всю королевскую рать, то есть контуберний в полном составе. Девочки встали, судя по их лицам, давно. Стоило мне сесть, как они, не сговариваясь, уставились на меня.
— Завтракать будешь? – спросила Пугио.
Я кивнул и пошел в латрину. Удобства располагались за казармой. Латрина не отличалась от той, что была в доме Виталии, разве что посадочных мест насчитывала куда больше. Еще имелся фонтан, в котором я ополоснул лицо и почистил зубы. Как? Влажной тряпочкой и толченым мелом – все это в латрине имелось. А вы думаете, в античности не чистили зубы? Ага! Это вам не средневековая Европа, где забыли, что знали римляне. Еще в Роме продают веточки какого-то дерева. Очищаешь кору, жуешь и получаешь великолепную зубную щетку в форме кисточки из натуральных волокон. Можно использовать без порошка – зубы очищает до блеска. Преторианки сверкают улыбками. А чего вы хотели? Пирожных, тортиков и конфет здесь нет, следовательно – и кариеса.
По возвращению меня ждала миска похлебки, половина лепешки и кубок с разбавленным вином. Контуберний, как я понял, уже позавтракал, для меня еду подогрели. Я поблагодарил и сел. Девочки, словно птички на проводе, устроились напротив; восемь пар глаз наблюдали за тем, как я ем. Лица подруг выражали решимость. Вся ясно: Пугио просветила. Информацию перетерли и приняли план действий. Какой, можно не спрашивать. Будут склонять к сожительству…
Затевать этот разговор не хотелось, поэтому ел я медленно. К сожалению, похлебка оказалась вкусной, а я – голодным, так что трапеза не затянулась. Облизав ложку, я отодвинул пустую миску. Это послужило сигналом.
— Пугио говорит: ты отказываешься жить с нами! – пробасила Воробышек. – Это так?
Я кивнул.
— Боишься: что станем ссориться?
Я снова кивнул.
— Это не правда! – подскочила Бычок, все это время нетерпеливо ерзавшая на скамье.
Я усмехнулся, но Бычка это раззадорило.
— Мы не будем тебя огорчать! Вот увидишь! Мы… – Она задохнулась от нахлынувших чувств. – На руках тебя носить станем! Вот!
— Не получится.
Лицо Бычка вытянулось.
— Она, – я указал на Воробышка, – еще поднимет, а вот ты…
Первой, не сдержавшись, прыснула Пугио, следом захохотали остальные. Бычок, покраснев, шлепнулась на лавку. Я прикусил губу, чтобы не рассмеяться.
— Игрр! – продолжила Пугио, когда все успокоились. – Мы готовы поклясться…
— Не нужно! – перебил я. – Я уже все сказал. У меня есть жена.
— Но…
Я поднял руку, призывая к молчанию. Она подчинилась.
— Пока Виталия жива, и мне не представят убедительных доказательств, что это не так, разговоры о совместной жизни отменяются. Ясно?
Я хлопнул ладонью по столу. Девчонки насупились. Пусть! А то налетели, как мухи на рыбу! Я не осетр, чтобы меня делить! За столом повисла тяжелая тишина. Мы сидели, поглядывая друг на друга, и никто не решался нарушить молчание. В этот миг дверь в комнату распахнулась.
— Игрра к трибуну! – сообщила посыльная. – Немедленно!
Я встал и последовал за ней. Вызов легионера к трибуну – дело редкое, хорошего не сулит, но в этот раз причина понятная. Хотят расспросить о вчерашнем. С дочкой Валерия поговорила, пришла моя очередь. «Что сказала трибуну Лаура? – размышлял я. – Валерия знает о заговоре?» По всем выкладкам выходило, что да: как не посвятить в дело командующего преторием? Ей же заговор и подавлять. Но я, все же, решил не откровенничать. О схватке с Касинией и об участии в ней Пугио скажу, а вот об остальном – шиш! Пусть у Лауры спрашивает! Старушка вчера выглядела сердитой, с нее станется наказать болтуна. Законопатят в какую-нибудь местную Сибирь…
К моему изумлению, кроме Валерии, в кабинете оказалась Помпония. Дамы уставились от меня, и я выбросил кулак от груди:
— Аве, трибун! Преторианец Игрр прибыл по твоему вызову!
— Садись! – буркнула Валерия, кивнув на свободную селлу. Я подчинился. Валерия глянула на Помпонию. Та прокашлялась.
— Меня просили не говорить этого тебе, но я обещала… Короче! Виталия жива.
Ноги у меня ослабли, и я порадовался, что успел сесть.
— Сведения точные? – выдавил, придя в себя.
— В пограничной Малакке у меня – партнер. Зовут Анфия. Торгуем уже десять лет. Она поставляет мне скот и шкуры… – Помпония замялась.
— Которые покупает у сарм, – продолжил я.
Помпония с Валерией переглянулись.
— Я знаю, что каждая третья овца на рынках Рома от сарм, – успокоил я. – И что наша обувь сшита из выделанных ими кож. Говори как есть!
— Сармы вышли на Анфию и просили передать: Виталия жива и здорова. Ее отпустят, если ты приедешь за ней в Балгас.
— Этому можно верить?
— Анфия торгует с сармами двадцать лет. До сих пор ее не обманывали.
Я вздохнул и встал.
— Трибун! Заявляю о своей отставке!
— Сядь! – рявкнула Валерия. – Мы не договорили.
Я подчинился.
— Что ты намерен делать? – спросила Валерия.
— Ехать в Степь.
— Ты когда-нибудь бывал в Балгасе? Знаешь дорогу?
Я покачал головой.
— Анфия прислала проводника, – поспешила Помпония. – Ее кварта бывала в Балгасе и знает дороги к нему. Но это на всякий случай. На границе Игрра ожидает конвой – сотня сарм.
— Которые, не медля, потащат его в свои шатры. Получить такого муша! До Балгаса его примучат!
— Никто не смеет обидеть гостя Великой Матери. Так сказали Анфии.
— Ты веришь сармам?
— Великая Мать держит слово.
— Ты так рвешься выпихнуть Игрра к ней? – сощурилась Валерия. – Может, скажешь, зачем?
— Это единственный способ спасти Виталию. Мне она дорога.
— А Игрр? Понимаешь, зачем он сармам?
— Он выберется, – улыбнулась Помпония. – Мальчик рожден под счастливой звездой, он это доказал. Давай прекратим этот спор! Не хочешь помочь, так хоть не мешай.
Валерия рассерженно засопела.
— Принимаешь его отставку?
— Я дам ему отпуск, – пробурчала Валерия. – Длительный. Закон это позволяет. Правда, для тех, кто собрался рожать, – она усмехнулась, – но исключений не предусмотрено.
— Почему не отставка? – вмешался я.
— Потому что хочу, чтоб ты остался в претории! С твоим появлением когорту не узнать. Притихли даже дочки сенаторов. Центурии ходят в поле полными, дисциплина крепка, а ты вдобавок удачлив. Вчера ты спас мою дочь.
— Да это она… – начал я, но Валерия покрутила головой.
— Если б не ты, Касиния зарезала принцепса. Помогло, что тебя пригласили в покои. Чем вы там занимались с Флавией, я не знаю, но именно это помешало Касинии осуществить замысел. Лаура уже сделала выводы. С сегодняшней ночи стража дежурит в покоях Флавии внутри, а не снаружи. А теперь представь: покушение удалось. Что ждет охрану, не сумевшую воспрепятствовать? Смерть! Казнили бы всех. Из-за того, что девчонке приспичило на тебя посмотреть, уцелели три контуберния, в том числе моя дочь. Я не приму твою отставку – даже не проси! Можешь жаловаться на меня принцепсу!
Валерия насупилась.
— Пусть будет отпуск! – согласился я.
— Когда уйдешь?
— Сегодня.
Валерия подумала и кивнула.
— Вот и договорились! – засмеялась Помпония. – Осталось собрать вещи…
Собирали их долго. Не потому, что набралось много. Сначала спорили, в чем я поеду. Помпония предложила наряд купца, Валерия – воинскую форму. Причем, полную, в доспехах. Пусть знают сармы, кто за Игрром стоит! Возражение, что доспехи сармы приватизируют, Валерия отмела. Не посмеют! Дамы спорили, не обращая на меня внимания, а я сидел и тихо офигевал. Нашли тему! В свару, впрочем, не лез. Радость, овладевшая мной, окрасила мир в розовый цвет. Поэтому я кивал и соглашался. В споре победила Валерия, но Помпония внесла свой штрих. В поход я отправлялся в вооружении, но верхом. Коня выделяла Помония. Решив главный вопрос, дамы приступили к второстепенным: потребовали карту. Мы принялись обсуждать маршрут. Карта оказалась довольно хорошей, и, присмотревшись, я ткнул пальцем в извилистую ленту.
— Это река?
Валерия подтвердила.
— Почему не подняться в Балгас водным путем? Город на берегу.
— Нужно идти вверх по течению, а оно быстрое, – возразила Валерия. – Здесь, на востоке, к реке подступают горы. А вот тут, тут и тут, – потыкала она пальцем, – есть пороги. Не пройти. Будь иначе, мы спалили бы Балгас много веков назад.
Она усмехнулась.
— Сармы плавают по реке?
— Лодки я видела, – пожала плечами Валерия. – Но они маленькие.
— Рыбу ловят, – усмехнулась Помпония. – У сарм она считается деликатесом. У нас покупают любую: соленую, валенную, копченую. Дают хорошую цену…
Помпония осеклась, наткнувшись на взгляд Валерии. Мы обсудили план действий и ударили по рукам, после чего трибун кликнула посыльную. Меня собрали и обрядили. Гладиус и казенный пугио сменили трофейные клинки – здесь я не уступил, в мешок легла запасная туника, одеяло и плащ – надену его, как выйдем за стены. По ночам уже холодно. Денег разрешили взять часть: много золота – соблазн для конвойных. Провизией обязалась снабдить Помпония. В итоге я встал перед начальством в шлеме и лорике, опоясанный мечом и с дорожным мешком в руке.
— Теперь ко мне! – сказала Помпония. – Позовем Ириду, она похлопочет о сопровождении. Я знаю, что ты приходил к ней.
Я кивнул.
— Отправишься на рассвете.
— С Лаурой поговорю, – пообещала Валерия. – Она снимет запрет на выезд. За пределами Ромы ты не опасен.
Я поблагодарил.
— Вале! – сказала Валерия.
— Вале! – отсалютовал я.
— Остальное сделаю, как договорились! – пообещала трибун, и мы откланялись.
Снаружи меня ждал шок. Пространство между преторием и воротами заполняла когорта. Поразившись этому, я сообразил, что занятия отменили в связи со вчерашними событиями: в такое время гвардия нужна под рукой. Сборы не остались незамеченными, о моем отъезде знали. Преторианки стояли плотно, образовав широкий проход. Он явно предназначался для нас, и мы двинулись. Я шагал впереди, Помпония – с небольшим отставанием. При моем приближении преторианки выбрасывали руки в молчаливом салюте. Я кивал, пораженный таким участием, и ощущал, как пощипывает глаза. С чего такие почести? Я не прослужил в когорте и двух месяцев…
У ворот дорогу преградила Пугио с девочками.
— Возьми нас! – попросила, заглядывая в глаза.
Я покачал головой.
— Почему?
— Вас убьют!
— А тебя?
— Сармы не убивают мужчин.
— Зато они заберут тебя!
— Это мы посмотрим! – улыбнулся я. – Не скучайте, девочки! Я скоро вернусь с женой. Познакомлю вас…
Девочек эта перспектива не обрадовала. Они, не сговариваясь, насупились. Пугио подошла и забрала у меня мешок.
— Провожу…
Я не возражал. Мы вошли за ворота и двинулись к повозке. Помпония полезла внутрь, я протянул руку за мешком, и тут Пугио повисла у меня шее.
— Не хочу, чтоб ты уезжал!
— Жди меня, и я вернусь! – продекламировал я, забирая мешок. – Только очень жди.
Она лизнула меня в щеку и отступила. Я прыгнул в повозку.
— Дочка Валерии? – спросила Помпония, когда мы тронулись.
Я кивнул.
— Похожа, – заключила торговка. – Такая же красивая и влюбчивая.
Я глянул с удивлением.
— Да! – подтвердила торговка. – Мы с Валерией служили вместе, одновременно стали центурионами. Дружили. Вместе ходили смотреть на мужчин: их было мало в ту пору. В храме Валерия познакомилась с Константином. Его привезли из страны, которая называется, как и наша, – Рома.
«Румыния», – понял я.
— Константин говорил на латыни. Валерия ему понравилась. Они стали встречаться – снимали комнату в инсуле. Конечно, об этом быстро узнали, – Помпония вздохнула. – Свидания происходили днем – ночи мужчины проводят в храме. Кто-то донес, в инсулу прибыла стража…
— И? – напрягся я.
— Ничего не вышло. Стража не застигла их врасплох. Валерия с Константином были одеты, постель – не смята. Они сказали, что встретились поговорить. Разве запрещено? Никто не поверил, конечно, но доказательств не было. Константина перевели из Ромы в дальний город, а Валерия отправилась в храм, где приняла семя другого мужчины. Для виду. К тому времени она была беременна…
«М–да! – подумал я. – У них тут не жизнь, а мыльная опера».
— У Лионы глаза Константина, – сказала Помпония, – и волосы. У Валерии они светлее.
— Ты неплохо осведомлена.
— Я помогала Валерии, – пожала плечами торговка. – В тот день дежурила у инсулы и заметила стражу. Успела предупредить… Будь осторожен с Лионой – у нее, похоже, характер матери. Если выбрала тебя, не отступится. Валерия тогда добилась своего. После того как Константин отслужил в храме, забрала его к себе. Лиону Константин очень любил, носил ее на руках. Вскоре я ушла из когорты, и девочку больше не видела. Слышала, что она пошла по стопам матери. Константин, говорили, недавно умер. Лиона росла с отцом, и захочет его своим детям. Попытается отбить тебя у Виталии..
— Так ей и отдали! – усмехнулся я.
— Гляди! – не стала спорить Помпония…
* * *
«Кошки» нагнали нас за стенами.
— Принимай турму! – оскалилась Лола, подскакав. – У меня приказ сопроводить тебя до Малакки. Здорово, да?
— Почему вас мало? – спросил я, привставая на стременах. – Где остальные?
— Рожают! – засмеялась Лола. – Твои друзья подарили нам декурию девочек.
— Полгода не прошло! – удивился я.
— Димидии носят плод шесть месяцев, – объяснила Лола. – Это треспарты дольше. Вези Виталию побыстрее, не то родит в пути.
Она улыбнулась. На моем лице, видимо, отразились чувства, потому что глаза у Лолы стали большими.
— Ты не знал?
Я покрутил головой.
— Почему она не сказала?.. – вздохнула Лола. – Знаешь, она пошла в плен из-за беременных девочек. Одно дело погибнуть «кошкам», другое – будущим матерям… Она так и сказала. Девочки до сих пор за нее молятся. Ты не сердишься на нас?
— Нет! – сказал я и осмотрел отряд. Двадцать одна душа. Девятнадцать «кошек», одна кварта – проводник и переводчик в одном лице, и обряженный преторианцем незадачливый муж. Которому жена даже не сказала о своей беременности…
— Ну, что, едем? – спросила Лола.
Я кивнул, и мы отправились…
Конец первой книги