Приближался к середине еще один самый обычный день. Их таких уже было много, и каждый следующий непременно становился самым долгим, пока не наступал следующий, чтобы отвоевать у него этот совсем не почетный титул. Шли по пустыне, которую Дим почему-то упорно называл степью. Ничего не предвещало неприятностей, и вдруг человек провалился сквозь землю. На его крик от падения ответил звериный вой снизу. Я была гораздо ближе, в то время как Ларинэ шла немного впереди, но в образовавшуюся дыру в земле она прыгнула первой, головой вниз. При этом и заплечную корзину сбросить успела.

Не смогла бы я так!

Но зато, замешкавшись, увидела, как из небольшого холмика, чуть в стороне, выскочил довольно крупный пещерный лев. Сначала с рыком рванул на меня, потом остановился – на эльфов звери, какими бы дикими и злыми они ни были, не нападают. Через минуту из провала вылезли человек с темной. Увидев их, зверь злобно зарычал, одинокий лев без прайда всегда самый опасный, но на нас все равно не станет нападать. Еще раз рыкнул и сделал попытку обойти меня и Ларинэ, чтобы достать человека, понял, что это у него не получится, и гордо, не торопясь, убежал в пустыню.

– Значит, не врали, ушастые: звери, кроме моего Дрейка, действительно на вас не нападают, – прокомментировал увиденное Дим.

– У тебя просто неправильный пес, – тут же ответила я.

– Самый неправильный, – подтвердила темная.

– Ничего вы в собаках не понимаете, – ответил человек, – они должны быть большими и лохматыми и, разумеется, злобными, а вы привыкли к карманным комнатным собачкам и думаете, что все такие. Но вместо того чтобы спорить, давайте лучше проверим, куда это я провалился.

– В львиное логово, – констатировала очевидный факт я, – это и так ясно.

– Нет, – сказала в ответ темная, – там какое-то искусственное помещение.

Вниз спустились все вместе.

– Сильно же ты льва испугался, – завела разговор Ларинэ, – так кричал, что и мы с Эледриэль перепугались.

– Чтобы я испугался какой-то лошади, в смысле, льва?! Требую опровержения! – заявил Дим.

Это была явно какая-то шутка, понятная только ему одному. Мы с темной давно на такие внимания не обращаем. Мало того, что не смешно, так нужно еще знать какую-то никому не известную историю, с которой шутка связана.

– И вообще, – продолжил тем временем мой человек, – это лев меня испугался, а не я его. Вот! Когда я на него упал, в смысле, отважно прыгнул, он заорал от страха и трусливо сбежал. Видели, как деру дал? Потом на вас напасть хотел, но увидел, что вы под моей защитой, и решил не связываться.

Мы с темной тоже решили не связываться и замолчали. Ждали продолжения, нетрудно было угадать, что оно обязательно последует.

– Во всяком случае, когда будем писать летопись княжества, то я не сомневаюсь, что туда попадет именно эта, официальная версия событий.

– Ладно, – согласилась я, – но только в публичном варианте.

– А в настоящем, том, что для своих, напишем, как все было на самом деле, – продолжила мою мысль Ларинэ.

– Но ведь так и было, – с самым невинным и искренним видом сказал наш муж.

Cлушая его болтовню, осмотрели помещение, в которое спустились. Предположение, что это склеп, оказалось самым верным. Освещаемые магическими шариками, в нишах вдоль стен стояли каменные саркофаги. Рядом с некоторыми – статуи, по всей видимости, изображавшие тех, кто там покоится. В основном люди, но также эльфы, гномы и даже орки.

– Странно все это. Представителей разных рас никогда не хоронили в общих склепах, – похоже, вслух произнесла я.

– Есть легенды, что до эпохи Великих Войн такое случалось, – вставила темная.

– Но большинство историков придерживаются мнения, что это послевоенная пропаганда, запущенная религиозными фанатиками из секты объединения и возрождения старых традиций. И никто никогда всерьез такие сказки не воспринимал, особенно эльфы – уж мы-то запомнили бы.

Все это я сказала скорее для мужа, чем для Ларинэ. Она и сама прекрасно знала, чего стоят такого рода легенды.

На полу, кроме пыли и мусора от обвалившегося потолка, имелись многочисленные следы долгого проживания в этом помещении пещерного льва. Состояли они в основном из старых, давно обглоданных костей и свалявшейся шерсти. Дополнял картину очень специфический запах, который трудно было назвать приятным.

– Ушастые, я вам говорил, что с детства мечтал стать археологом? Нет? Тогда сейчас говорю, – намекнул о своих намерениях Дим.

Тревожить могилы не хотелось, но вместе с тем имелось желание узнать, действительно ли в саркофагах лежат представители разных рас. На лице у темной я увидела похожее стремление. В общем, мы согласились.

– Начнем с этого, – сказал человек, пройдя вдоль стены и почему-то выбрав одну из ниш, ничем примечательным не отличающуюся от многих других.

Но стоило нам с Ларинэ подойти, как мы сразу поняли причину выбора. Крышка была выполнена как единое целое со скульптурой, и на поверхности саркофага возлежала молодая, очень красивая мраморная эльфийка. Даже толстый слой пыли не мог помешать ее рассмотреть. Это люди не могут определить по внешности возраст эльфов, мы-то делаем это не задумываясь. Белый мрамор и мастерство скульптора не давали понять только одного, светлая перед нами или темная.

Ларинэ пустила воздушную волну, объединенную с бытовым заклинанием, убирающим пыль. Зря она это сделала. Как любит говорить наш муж: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Именно такой случай. Вместо того чтоб ускорить процесс, волна только подняла пыль, и нам пришлось выйти из ниши и дожидаться, пока второе заклинание сделает свое дело. Когда пыль развеялась, мы с темной подошли к саркофагу с разных сторон, взяли крышку, приподняли и быстро положили на пол рядом. Не человеку же это делать, хотя он явно намеревался помочь, тем более что крышка оказалась очень тяжелой.

Первое, что мы увидели, подняв головы, – удивление на лице мужа. Потом стала понятна причина. Эльфийка в саркофаге была еще красивее, чем ее изображение в мраморе. Сохранилась она так, как будто умерла даже не вчера, а всего пару минут назад. Одежда – военная форма образца Первой Великой Войны, самого ее начала, тоже не истлела от времени. Надписи на саркофагах были как раз из тех далеких времен, но это единственное, что я смогла определить, а о прочтении не могло быть и речи, не сохранили мы язык предков. Но все это несущественные мелочи, потому что главным был цвет ее волос. Он не был ни таким, как у темных, ни таким, как у светлых.

Он был рыжим!!!

Так не бывает!!!

Мы с Ларинэ посмотрели друг на друга, потом на неизвестную эльфийку, потом опять друг на друга и не поверили своим глазам. Человек, завороженный не меньше нашего, начал наклоняться к самому лицу рыжеволосой с явным намерением ее поцеловать, но в самый последний момент стряхнул с себя непонятные чары.

– Не будем играть в спящую красавицу, – пробормотал он еле слышно себе под нос, – все равно не проснется. И вообще не понимаю, что на меня нашло?

– Ты хотел нам изменить! – обвинила его темная.

– Ладно бы с живой женщиной, – добавила я. – Так ведь с покойницей!

– Совсем нас не любишь!

Однако муж не поддался на провокацию и сразу спросил в ответ:

– Так, значит, с живой можно?

– Нельзя!!! – ответили мы хором.

Наваждение спало с нас всех, и мы, не сговариваясь, перешли к другому саркофагу. Там оказался гном, вернее, его истлевшие останки, а по остаткам одежды можно было определить, что когда-то и она была военной формой, похожей на ту, что была на эльфийке. Потом человек, еще человек, эльф, орк… Все в той же самой форме, и ото всех остались только кости. Почему так хорошо, буквально идеально, сохранилась первая странная эльфийка, было совершенно непонятно. А ведь я успела проверить ее магией жизни – точно мертвая.

Однако подходить к тому саркофагу и проверять еще раз, но более тщательно, не было ни малейшего желания. И вообще, дальше вскрывать саркофаги – тоже. И так все уже выяснили. В конце концов, мы с Ларинэ взбунтовались и отказались поднимать крышки, пусть Дим сам их таскает, если ему так нужно. Но оказалось, что и ему совсем не нужно.