Расклад был такой. Солнце на закате, полбака бензина и максимальная скорость сорок пять километров в час. Больше при такой нагрузке никак, всё-таки нас двое, а скутер у меня хоть и хороший, но рассчитан, в принципе, на одного человека. Вдвоём – это на крайний случай и, желательно, не очень долго.

Крайний случай – вот он, прямо сейчас и проистекает, а насчёт долго… Я не помнил точного расстояния до села Гратово, и карты у меня с собой, разумеется, не было.

Приблизительно километров двадцать. Ну, двадцать пять. Полчаса ходу, если ничего не помешает. Дай бог и тьфу-тьфу не сглазить.

– Что там у тебя в Гратове? – спросил я через плечо. – Космический корабль?

– Не в самом Гратове. Рядом. Как ты догадался?

– Я не догадался. Наугад выстрелил и попал.

– Выстрелил?

– Ну, не в прямом смысле. Это вроде как образное выражение. Знаешь, что такое образное выражение?

– Конечно. Извини, я сразу не понял. Недавно на вашей планете, и русским языком владею не в полной мере.

Вот же ёжик в тумане! Недавно он. На нашей планете. Русским языком он, видите ли, не в полной мере владеет. Многие мои ровесники и не только они могли бы позавидовать такому владению. В том случае, разумеется, если бы владение русским языком входило в их систему ценностей. Дёма, ты, вообще, осознаёшь, что происходит? Воскресным майским вечером ты пилишь по загородной трассе на своём верном скутере, имея за спиной натурального инопланетянина, который нуждается в твоей помощи. Это не сон, не кино и не компьютерная игрушка. Это самая что ни на есть реальная реальность. Разве что в выпитом мною пиве неким совсем уж невероятным образом оказался растворён ЛСД или иной, сильно меняющий восприятие окружающей действительности наркотик, и теперь я на самом деле валяюсь на песочке возле кромки воды, и всё это – и встреча с древесным человеком Марком, и теперешнее наше бегство от бандитов-убийц, происходит только в моём воспалённом мозгу.

Несомненно, предположить нечто в этом роде я имею полное право. Но каковы шансы на то, что данное моё предположение окажется верным? Скажем честно, они мизерны и ничтожны. С другой стороны, и шансы встретить майским днём на берегу реки Бобровая инопланетянина, за которым, к тому же, ещё и охотятся какие-то весьма тёмные и опасные типы, признаемся, тоже весьма и весьма невелики. К нулю стремятся эти шансы. Так что же, какие шансы выше, а, Дёма? ЛСД в пиве, купленном в самом обычном гастрономе областного центра, или всё-таки преследуемый врагами инопланетянин на берегу реки? М-да. Так сразу и не скажешь. Да и не сразу, пожалуй, тоже. Остаётся одно: действовать так, как будто всё это происходит на самом деле. Потому что иной выбор чреват самыми тяжёлыми последствиями. В конце концов, любой наркотик со временем из организма выветривается. А вот бандитская пуля – это вряд ли.

Занятый этими и другими мыслями, я не забывал поглядывать в зеркало заднего вида. Основная часть машин на трассе шла из области в город – люди возвращались с дач к началу рабочей недели. Но и нас время от времени нагоняли и обгоняли различные по качеству и возрасту изделия отечественного и зарубежного автопрома. Чёрных джипов любой марки среди них пока не попадалось, и я молил бога, чтобы так оставалось и впредь.

Молитва не была услышана.

То ли я молился недостаточно усердно, то ли бог оказался занят какими-то срочными и важными делами и пропустил мою просьбу мимо ушей, но факт остаётся фактом: чёрный джип показался далеко сзади в тот момент, когда до села Гратово по моим расчетам оставалось не более пяти километров.

Я увидел его мельком в закатных лучах солнца. Здесь дорога по широкой дуге поворачивала направо и шла чуть в гору, огибая лесной массив на возвышенности, так что с переломной точки поворота, как раз перед тем как обзор тебе перекрывала кромка леса, открывался хороший вид на уходящее далеко-далеко за спину шоссе.

Отличный обзор, всё, как на ладони, одного взгляда достаточно, чтобы понять – это таки джип. Чёрный. Один. И он нагоняет. В том, что нагоняет, нет ничего особенного – нас все нагоняют и обгоняют, если они не на своих двоих, велосипеде или телеге с лошадью. А вот то, что это джип, да ещё и чёрный… В свете недавних событий – настораживает. Мягко говоря.

Марк тоже заметил джип. Я это понял по его словам:

– Видел? Сзади.

– Видел.

– У нас максимальная скорость? – спросил он и тут же продолжил: – Извини, не сдержался. Может быть, это не они.

– Хотеть не вредно, – сказал я. – И надеяться тоже. Но то, что нас заметили – и к бабке не ходи. Только не спрашивай меня, к какой бабке, ладно?

– Я понимаю, что ты хочешь сказать.

Он помолчал и ободряюще добавил:

– Мы уже совсем недалеко. Скоро будет наш поворот в лес. Ещё километр или чуть больше.

Обнадёжил, ёжик в тумане.

Я выжимал из мотора все его невеликие лошадиные силы до последнего ватта. Но уж больно мало было этих ватт. Эх, знал бы, что попаду в такую ситуёвину, купил бы скутер помощнее. И ведь были деньги, были. Нет, решил, что хватит и такого, а остаток пустил на апгрейд компа. Чёрт, может, всё-таки не они? Мало ли чёрных джипов в нашем городе и окрестностях! Ох, вряд ли. Пятой точкой чую, что надеждам нашим не суждено оправдаться. А она, пятая точка, у меня чувствительная.

В зеркале заднего вида пока отражалась пустая трасса, но я всем своим существом ощущал приближение недружественного джипа. Вот сейчас он вылетит из-за дальнего поворота, и тогда между нами останется три сотни метров ровного асфальта, не больше. Хорошо, пусть три с половиной или все четыре сотни. Это уже вряд ли будет иметь значение. И ведь не свернёшь даже при желании – и справа, и слева такие кюветы с водой, что разве танку под силу их преодолеть.

Ещё немного, ещё чуть-чуть, ещё капельку…

А, дьявол, вот он!

Мигает фарами, гад. Значит, видит. И значит, это всё-таки они. Показывают, что нам не уйти.

Я поймал себя на том, что пытаюсь ещё хоть на полмиллиметра выкрутить ручку газа. Бесполезно. Упор полный и окончательный.

– Ну и где же этот твой грёбаный поворот, Марк?! – проорал я, выплёскивая из себя вместе с криком бессильную и бесцельную злость.

– Вон отдельная сосна справа у края дороги, видишь? Сразу за ней.

В голосе Марка не слышалось особого напряжения. Что это – умение владеть собой или я чего-то не догоняю? Ладно, хрен с ним, не до этого сейчас.

Ага, повернуть-то мы, пожалуй, успеем. Но вот что дальше…

Дальше всё происходило стремительно и неотвратимо. Наверное, примерно так чувствуют себя те, кто решается преодолеть в бочке Ниагарский водопад. Отступать и сворачивать некуда – только вперёд.

Не знаю, сколько оставалось метров до наших преследователей, когда мы сразу за сосной ушли вправо, на грунтовку. Может быть, двести, но, скорее всего, меньше. Сто пятьдесят. Небольшая фора, но здесь уже очень важная. Потому как на виляющей из стороны в сторону грунтовке со всеми её буграми и колдобинами, в отличие от более-менее прямой асфальтированной трассы, преимущество в мощности и скорости резко уменьшается. Не хочешь влететь мордой в ствол дерева, будь любезен сбавить обороты.

Уменьшается – да. Но не сходит на нет.

Направо, налево, снова направо.

Марк крепче обхватил меня поперёк туловища. Правильно, иначе не удержаться. Хотя я предпочёл бы сейчас на его месте симпатичную девчонку с третьим или даже четвёртым номером бюста. Пару бутылок вина в багажнике. И никаких чёрных и прочих джипов на хвосте.

Правая рука занемела на рукояти газа. В других обстоятельствах я бы уже врубил свет, но сейчас не стану, – рык настигающего нас джипа всё ближе.

– Через сто, сто пятьдесят метров будет тропа налево! – кричит над ухом Марк. – Сворачивай туда!

Тропа – это хорошо. По тропе джипу, надеюсь, не проехать. Но до неё нужно ещё добраться.

Мы почти успели.

Ну, то есть совсем-совсем почти.

Наверное, не хватило буквально трёх секунд и соответствующего малого расстояния.

Грунтовка здесь шла относительно прямо и ровно, и выскочившие из-за поворота недруги как следует наддали (а уж наддать им, в отличие от нас, было чем). Краем глаза я отметил неотвратимо приближающиеся фары и подумал, что, пожалуй, всё-таки успею нырнуть на нужную тропку до того, как нас просто-напросто протаранят, как сквозь смешанный вой-рык двух моторов – скутера и джипа, донёсся звук – как будто за спиной разорвали старую простыню.

Я машинально вжал голову в плечи.

Марк закричал и дёрнулся. Раз и другой.

О, боже…

– Держись, Марк!

Я сбросил газ, затормозил и с заносом, оттолкнувшись от земли левой ногой, развернул скутер носом к тропе.

Нет, не пройти здесь машине, слишком узко. Очень хорошо, потому что…

Старую простыню разорвали в третий раз за сегодня и второй раз подряд, и тут же вслед за этим грохнули пистолетные выстрелы.

Дах! Да-дах! Да-дах!

Резкая обжигающая боль впилась в левый бок под ребро.

Снова вскрикнул Марк. Тонко и жалобно, словно котёнок, которому неосторожные взрослые дверью прищемили лапу.

Газу!

Выноси, родимый, выноси…

Вслед стреляли, но попасть в нас было уже сложно.

Я мчался по тропе, низко пригнув голову и почти ничего не видя перед собой. Не столько из-за того, что солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, и здесь, в лесу, сгустился плотный вечерний сумрак, сколько из-за мутного, желтоватого с прозеленью тумана перед глазами, который с каждым мгновением усиливался. Вместе с головокружением и тошнотой. Эдак ещё пара секунд, и я грохнусь в обморок.

Пожалуй, надо тормозить, иначе…

Скутер вырвался на поляну. Посреди неё подпирал вечернее небо высоченный и мощный, с раскидистой кроной и стволом во все три обхвата, дуб. Вплотную к нему притулилась избушка не избушка – бревенчатый одноэтажный домик с двускатной крышей. То ли охотничий, то ли лесничего, то ли непонятно чей.

– Здесь, – слабо, но внятно произнёс Марк. – Видишь хижину? Нам надо попасть внутрь и запереть дверь на засов. Тогда будем в безопасности.

Задавать любые вопросы у меня не было сил. Их хватило ровно на то, чтобы выполнить просьбу Марка. Или это был приказ? Не важно.

Скутер я бросил у крыльца и, волоча на себе раненого инопланетянина (второй раз за сегодня, да что же это такое!), с матом на губах от воющей боли в боку и подкатывающей к сердцу липкой тошноты, поднялся по трём ступенькам, ввалился в низкую дверь (внутрь открылась – какое счастье!), уронил Марка, захлопнул дверь, задвинул железный засов и только после этого, с чувством выполненного долга, сполз на пол, уже не стараясь ухватиться ни за стены, ни за стремительно покидающее меня сознание, последним слабым огоньком в котором мигала, затухая, мысль о том, что домой я так и не позвонил и сестра Лариска будет волноваться.

…Очнулся я от страшной жажды.

Пить хотелось так, что предложи мне в этот момент враг рода человеческого за кружку холодной воды продать свою бессмертную душу, я, пожалуй, согласился бы. Не говоря уже о таких пустяках, как родина или последние штаны.

Попытался облизнуть губы, понял, что, в силу отсутствия слюны, легче от этого не станет, и открыл глаза.

Опаньки. Говорят, чудес не бывает, но вот этот стакан у моего лица разве не самое настоящее чудо?

Я приподнялся на локте, ощутив при этом во всём теле какую-то поистине фантастическую лёгкость, отобрал стакан у Марка (это был он) и выхлебал всё до капли в две секунды.

– Ещё? – осведомился инопланетянин. – Воды полно, не стесняйся.

– Пока хватит, спасибо.

Огляделся.

Комнатка без окон размером с малюсенькую каюту дешёвого класса на теплоходе, сошедшем со стапелей ещё в советские времена. Окрашена, правда, в приятные глазу салатные тона. В комнате, не считая пола, стен, потолка и двери, имеется что-то вроде кушетки, занятой, собственно, мной любимым, и некоего подобия табуретки, на котором восседает Марк.

Я повертел в руке стакан и за неимением другой свободной поверхности поставил его на пол.

– Где это мы?

– Тебе как ответить, коротко или развёрнуто?

– Мне, пожалуйста, коротко и ясно. Для начала. А там посмотрим.

– Мы на моей базе. А база расположена на вашей Луне и, собственно, представляет собой космический межзвёздный корабль. Так нормально?

– Сойдёт, – кивнул я и сел на кушетке, откинув невесомое одеяло. – Всегда мечтал побывать на Луне.

Ага, трусы на мне. Теперь бы одеться, что-нибудь пожрать – что-то у меня после утоления жажды аппетит разыгрался, – и можно выяснять, что же всё-таки с нами и со мной лично произошло. Хотя не обязательно именно в такой последовательности.

Странно, но известие о том, что мы находимся на Луне, не слишком меня взволновало. Нет, на самом деле, взволновало, ясен день. Но не так, чтобы все мои мысли только этим теперь и были заняты. Вероятно, из-за того, что я голоден и не одет. Потому что у абсолютного большинства людей физические потребности всегда отодвинут на второе место потребности…э-э… духовные. Если, конечно, потребность удовлетворения любопытства можно назвать духовной.

И всё-таки я не удержался от немедленного удовлетворения любопытства. А именно: встал с кушетки и подпрыгнул, вытянув руки вверх. Высота комнатушки, думаю, составляла не менее трёх с половиной метров, но я легко коснулся пальцами потолка и плавно, как во сне, отлетел вниз, словно весил не шестьдесят девять килограммов, а… Погодите-ка, братцы, а сколько же я сейчас, получается, вешу?

– В тебе сейчас весу, наверное, килограммов одиннадцать-двенадцать, – словно прочитав мои мысли, заметил Марк. – Масса, разумеется, осталась прежней. Это я к тому, что ты, надеюсь, понимаешь разницу между массой и весом. Потому как от данного понимания зависит успех твоих передвижений в условиях шестикратно пониженной по сравнению с земной гравитации.

– Будь проще, – посоветовал я ему, – и люди к тебе потянутся. Это я к тому, что не стоит выражаться столь витиевато. А то я, не дай бог, заработаю комплекс неполноценности, и тебе станет затруднительно со мной общаться.

Марк рассмеялся и тут же болезненно охнул, ухватившись рукой за поясницу.

– З-зараза… Крепко меня всё-таки эти сволочи зацепили, – пробормотал он. – До конца ещё не регенерировался. А ты как себя чувствуешь?

Я немедленно вспомнил и осмотрел левый бок. Бок как бок. Гладкий, в меру прохладный и совсем не болит. А ведь огнём горел.

– Что с нами было?

– Меня дважды чуть не убили, и тебе тоже пуля досталась. Навылет.

– Пуля? Да, припоминаю, кажется, в нас и впрямь стреляли.

– Стреляли-стреляли, можешь не сомневаться. Из плазмотрона и пистолета.

Я ещё раз, более внимательно, осмотрел бок и на этот раз с большим трудом заметил светлое пятнышко, которое при определённом напряжении воображения можно было принять за след от пули.

– Ясно. То есть ничего не ясно. Слишком много вопросов. Твои превращения, погоня, какой-то плазмотрон, Луна, регенерация… К тому же жрать охота неимоверно, да и одеться бы не мешало. Не привык я в одних трусах ходить. На тебе-то, вон, штаны и рубашка.

– Всё здесь, – он поднялся, ткнул пальцем в какое-то углубление в торцевой стене, часть её немедленно ушла в сторону, и там обнаружился встроенный шкаф. – Одевайся и выходи. Я буду в коридоре.

Он покинул комнату.

Ишь, ёжик в тумане, деликатный какой…

Вся одежда, кроме майки, была моей. И кроссовки тоже мои.

Видимо, прежняя майка после того, как я схлопотал пулю, пришла в негодность. Дырка, кровь и всё такое. Ну и бог с ней, невелика потеря.

Я быстро оделся, обулся, пожалел, что здесь нет зеркала, провёл рукой по подбородку (неплохо бы, кстати, побриться и плеснуть в лицо воды, но это, так и быть, подождёт) и вышел за дверь, где меня ждал мой крайне интересный во всех отношениях новый знакомый.