Глава 4
Охота

Пробуждение было не из приятных. Диванчик оказался с сюрпризом – жесткой деревяшкой, которая стала причиной онемения правой руки. Поднявшись, я некоторое время массировал ставшую чужой конечность, ругая себя за вчерашнюю невнимательность и морщась от сильной боли в возвращавшей чувствительность руке. Потом подхватил вещи и спустился на кухню, где быстро развел огонь с помощью амулета-зажигалки и принялся варить кашу. Пустую, так как не хотел тратить время на поиски дичи.

Пока готовился завтрак, я с небывалым усердием занимался самокопанием, поскольку некоторые промелькнувшие вчера мысли, сейчас вызывали вполне обоснованные сомнения в сохранности моего рассудка. Надо же, я на полном серьезе принялся жалеть о том, что ушел к людям! Это полный песец! Тоже мне, Маугли недоделанный! Хотя, помнится, у "человеческого детеныша" тоже был период рецидива, когда он с друзьями разнес деревню своих соплеменников и, гордый собой, вернулся в джунгли. Но ведь в итоге персонаж Киплинга все равно променял приемную родню на двуногих, а вчера у меня даже появилась мыслишка навсегда остаться на Проклятых землях. И что особенно настораживало, она мне начала нравиться!

К счастью, сейчас, на трезвую, не замутненную эмоциями голову, эта идея потеряла большую часть своей привлекательности и ничего, кроме удивления не вызывала. Остаться здесь? В этом аду, где каждый день может оказаться последним? Нет, я еще не настолько сошел с ума. Ну, подумаешь – огреб по полной программе от жителей Ирхона, так что теперь, сразу разочаровываться во всех людях этого мира? Ирхон – это еще не вся Империя. Этот город даже ее частью назвать сложно, поскольку порядки в приграничье иного толка. Да, его жители, конечно, не идеал добродетели, но довольно опрометчиво судить по ним обо всех имперцах. А может, в ее центральной части люди раз в пять культурнее и в три честнее?

В общем, когда каша поспела, я пришел к выводу, что вчера был не самый мой удачный день. Понятное дело – расстроился от того, что не смог повидаться с Муркой, попытался оценить степень успеха, достигнутого на поприще врастания в местную цивилизацию, а потом еще жалеть себя принялся… Тьфу! Самому противно. Нет уж, к черту жалость! У меня есть цель, есть план ее достижения. Немного везения – и все должно получиться, после чего мне останется только помахать ручкой Проклятым землям и отправиться покорять Империю.

Позавтракав, я перебрал свои вещи, оставил в бывшем логове пантеры все лишнее, чтобы не тащить лишний груз, спрятал его хорошенько и вышел на улицу. Поиски крепких вместительных мешков и рабочей одежды не заняли много времени (места, где это все находилось, мне были хорошо известны, ведь город я успел изучить на отлично), больше забрала подготовка к ликвидации хашана. Способ, которым я планировал завалить чешуйчатую зверюгу, был донельзя примитивным, однако в справочнике описан не был. Там вообще про охоту на данную тварь говорилось мало, причем в тоне: "Не ходите, дети, в Африку гулять!". Либо искатели бдительно хранили свои секреты, либо авторы справочника работали по заказу Гильдии, которой не нужно было поголовное истребление ценного вида.

В томике упоминалось, что искатели убивают этих зверей с помощью арбалетов, выстрелив в глаз бегемота под определенным углом (причем каким именно, не уточнялось), копий, вонзая их в пасть, чтобы достигнуть не особенно большого (для такого гиганта) мозга твари, или дорогостоящих и накачанных под завязку силой магических амулетов, способных пробить бронированную чешую хашана. Либо заманивают тупую зверюгу в ловушку – глубокую яму с острыми кольями из твердых пород дерева (подробного описания ловушки аналогично не давалось). Я же решил воспользоваться совершенно иным средством.

Нет, вовсе не Поглотителем жизни. Ведь даже если мне удастся вонзить его в тело твари, я просто не успею забрать всю ее энергию, прежде чем хашан меня прикончит. Просто, вспомнив, с каким аппетитом бегемот хрумкал костями своей добычи, я сразу же подумал о стекле. Ведь это вполне логично – раз сильнодействующим ядом накормить тварь не получится, толченое стекло вместе со свежим мясом она сожрет и не заметит. А я сильно сомневаюсь, что у этого зверя луженый желудок, способный переварить такую специфическую приправу.

Груда битых бутылок в знакомом подвале никуда не делась. Набрав достаточное количество осколков, я отправился в заброшенную оружейную и там с помощью большого молота и покрытой ржавчиной наковальни тщательно измельчил стекло. Полученный белый, поблескивающий на солнце песок аккуратно собрал в кожаный мешочек, бросив туда же немного крупных кусков с острыми краями (чисто для перестраховки), и упрятал орудие предполагаемого убийства в рюкзак. Сбросив маску и халат, которые использовал для защиты от летевшей во все стороны стеклянной крошки, я покинул оружейную и скорым шагом направился к восточным воротам.

При свете дня город казался абсолютно безопасным. По дороге мне встретились лишь крысы, пара собак да старый зомби, у которого даже перстня не было, зато на поясе болтались ножны, украшенные потемневшими серебряными пластинками с гравировкой, которые я прихватил с собой. Оказавшись за стенами, я перешел на бег, поскольку время близилось к полудню, а до логова хашана было далеко. Без давящей на плечи тяжести алхимического запаса бежалось замечательно, поэтому всю дистанцию я преодолел за шесть часов. И это с продолжительной остановкой на обед!

Когда впереди показалась нужная горка, я не стал сразу соваться в гости к зверюге, а сделал крюк и занял позицию на возвышенности неподалеку, откуда открывался прекрасный вид на пещеру твари. Улегшись на нагретой солнцем земле, я достал подзорную трубу и принялся наблюдать. Ведь до того, как переходить к фазе охоты, следовало удостовериться в том, что хашан все еще находится в своем логове. Подходить поближе и кричать: "Леопольд, выходи!" было глупо, поэтому оставался только такой способ.

Время тянулось медленно, наблюдать за норой мне надоело уже спустя полчаса, поэтому я периодически разглядывал окружающую местность, ища каких-нибудь крупных животных, которые могли бы послужить в качестве приманки. Поблизости таких не обнаружилось, да и деревья мешали качественному обзору, но мне удалось разглядеть волчью стаю на юге, а на востоке, на пределе видимости подметить стадо каких-то копытных. Кстати, ни одна команда искателей так и не попалась мне на глаза, однако этому факту я уже не удивлялся, поскольку давно успел узнать, что данный район Проклятых земель популярностью не пользуется.

Бегемот соизволил выбраться из логова лишь когда начало темнеть, а у меня почти не осталось сил бороться с сомнениями по поводу целесообразности дежурства. Зверюга немного потопталась у самого входа, затем вознамерилась посетить небольшую рощицу, долго там возилась, притаптывая кусты и задевая чешуйчатыми боками деревья, с которых взлетали потревоженные птицы, после чего отряхнулась по-собачьи и деловито потопала на юг. Перекусив парочкой сухарей и ополовинив одну из фляг, я запасся терпением. Теперь мне предстояло дождаться возвращения хашана, который, готов поспорить, отправился на охоту.

Что ж, будем надеяться, что она окажется результативной, ведь в справочнике утверждалось, что бегемоты после сытной трапезы обычно полдня отсыпались в логове. А этого времени окажется достаточно, чтобы приготовить отличную приманку. Хотя, все в том же справочнике упоминалось, что эти животные проявляют активность только с наступлением темноты, однако я собственными глазами наблюдал за дневной охотой твари и имел все основания сомневаться в достоверности информации. Ладно, придется выяснить на практике.

Наступила ночь, на небе зажглись знакомые яркие звезды вместе с надкусанным наливным яблоком, но бегемот назад в берлогу не торопился. Лежать было скучно, подступала сонливость, рот начал растягиваться в непроизвольных зевках. И даже схватка с тремя летучими мышами, с какой-то радости решившими меня потревожить, не добавила бодрости. Разглядывая ночной пейзаж, я подмечал вдалеке неясные силуэты вышедших на прогулку хищников, слышал доносившееся до меня грозное рычание, тявканье, истерический визг, явно принадлежавший попавшейся на чьи-то клыки свинье, и размышлял над очень непростым вопросом – прикорнуть на пару часиков, или лучше не рисковать своей шкурой? Все-таки второй пояс…

Героически борясь с сонливостью, я продолжал наблюдать за логовом хашана, однако уж полночь близилась, а твари все не было. Миновал еще один долгий час. Налитые свинцом веки все труднее было держать открытыми. В один прекрасный момент я едва не отрубился, однако ощущение выскальзывавшей из пальцев подзорной трубы вернуло меня в реальность. Пришлось принять сидячее положение. Это немного помогло, а вскоре мои мучения закончились – бегемот вернулся.

Не знаю, насколько удачной была его охота, но хашан сразу после возвращения спать не завалился. Он еще потоптался перед входом в пещеру, а потом занялся ее расширением. Выгреб из недр огромную груду земли, которую расшвырял по сторонам, и только тогда успокоился. Посидев на посту еще четверть часа для очистки совести, я не дождался нового появления твари и засек время. Теперь, судя по всему, у меня имелось не менее двенадцати часов на то, чтобы все подготовить. Вот только приступать к операции прямо сейчас сил не было. Махнув рукой на осторожность, я лег на бок и тут же отключился.

Сегодня неизвестно по какой причине мое подсознание решило преподнести сюрприз – сон эроти… нет, больше порнографического характера. Хотя всех его деталей я не запомнил, последний момент отчетливо врезался в память – я лежу на огромной кровати, а на мне скачет рыжая красотка с обалденными формами. И вот эта бестия, лукаво подмигивая мне, решает, что настало время для оральных ласк. Кокетливо заводя длинные волосы за спину, она наклоняется все ниже, ниже… и вдруг яростно кусает меня за ягодицу!

Завопив от неожиданной боли, я проснулся и ощутил, что вышеупомянутая часть тела болит вполне реально. Повернувшись, я увидел рядом с собой пучеглазого варана, который, обнаружив, что его добыча подает признаки жизни, прыгнул и попытался вцепиться мне в нос. Врезав кулаком по нахальной рептилии, я сунул руку за пазуху, выхватил магический кинжал и вонзил клинок в тушку твари, мстя за испорченный сон. По руке пробежал приятный холодок, а рептилия без промедления склеила ласты. Сбросив ее со своей груди, я осмотрел пятую точку. Ну, дырка на штанах появилась солидная, но укус уже начал затягиваться, поэтому доставать сит не было необходимости.

Поглядев на небо, я понял, что благодаря живому будильнику проспал всего часа четыре – вполне достаточно для отдыха, и решил позавтракать. А набрав хвороста для костра, сделал неприятное открытие – мой амулет выдохся. Нет, он нагревал ветки, но поджигать их решительно отказывался. До восхода солнца было еще далеко, поэтому, немного поколебавшись, я решил употребить варана в сыром виде. Набил брюхо жестковатым мясом, закинул за спину рюкзак и побежал на восток, где недавно видел копытных.

Бежать пришлось долго, до самого обеда. Только тогда мне удалось найти следы стада – отпечатки копыт на рыхлой земле, объеденную траву, голые, лишившиеся листьев кусты и кучки "козьих орешков", над которыми кружили мухи. Вспомнив вчерашние наблюдения, я выбрал направление и двинулся по следам. Стадо не успело далеко уйти – спустя полтора часа мне удалось разглядеть его в подзорную трубу. Это были козлы количеством в сотню или чуть меньше голов, которые старательно уничтожали зелень, медленно двигаясь на север. Догнав их, я некоторое время шел в отдалении, подыскивая цель.

Догадываясь, что тушу взрослого козла не утащу при всем желании, я выбирал жертву среди молодняка. Козлят в стаде было много, не меньше двух десятков. Как правило, они находились в окружении взрослых сородичей, но в каждом правиле есть исключения. Так было и здесь. Спустя некоторое время я заметил, что парочка козлят были чересчур активными. Они частенько бросали сочную траву и принимались носиться друг за другом, бодаться коротенькими рожками, оглашая окрестности звонким блеяньем. Их я и определил в потенциальные мишени, после чего достал из рюкзака склянку с красноватым порошком, высыпал на ладонь пару щепоток и с помощью слюны превратил их в липкую массу, которую нанес на лезвие одного из метательных ножей.

Подготовив оружие, я приблизился к стаду на максимально возможное расстояние и принялся выжидать удобного момента. И вскоре он представился – увлекшись игрой в догонялки, козлята отбежали далеко от своих сородичей. Выбрав козленка, который был немного меньшего размера, я размахнулся и швырнул в него нож. Расстояние было велико, но я попал – покрытое снадобьем лезвие вонзилось козленку в бок. Он сразу растерял всю свою игривость и принялся жалобно блеять, а стадо мигом сплотилось и ощетинилось рогами, готовясь отразить нападение неизвестного хищника. Но я не опасался, что козлы кинутся на меня, так как сразу после броска укрылся за кустом, на ветках которого еще оставались листья.

Несколько минут стадо находилось в полной боевой готовности, оглядываясь по сторонам в поисках угрозы. К подбежавшему раненому козленку проявили интерес несколько взрослых особей, которые обнюхали рукоять кинжала, торчавшего из его бока, и на этом успокоились. И хотя он продолжал жалобно блеять, сородичи вскоре перестали обращать на него внимание и вернулись к сочной траве, неспешно продолжив свой путь. Козленок, сообразив, что утешать его никто не собирается, затих и, прихрамывая, поковылял за неспешно двигавшимся стадом.

Спустя десяток минут мое снадобье, являвшееся сильнодействующим снотворным, начало действовать. И давно пора, а то я уже переживать начал! Раненый козленок стал шататься, спотыкаться, а потом и вовсе рухнул на землю, где еще минуту пытался шевелиться, но вскоре безжизненно уронил голову и затих. Стадо не заметило потери и продолжало двигаться по Проклятым землям. Только товарищ по играм подошел к раненому и пару раз боднул того, надеясь на продолжение забав, однако, быстро разочаровавшись, отбежал к взрослым, бросив мою жертву в одиночестве.

Оставив надежное укрытие, я по-пластунски пополз к добыче. Хотя это и было рискованно, но я не знал, какому количеству яда удалось попасть в кровь животного, и потому не представлял, сколько продлится его отключка. Алхимик рассказывал, что пара щепоток этого снотворного способна быстро усыпить крупного волка, но судя по тому, как оно подействовало на козла, при попадании в кровь эффект был намного слабее, поэтому стоило поторопиться.

Подобравшись к раненому козленку, я снова достал склянку, сыпанул немного снотворного прямо в глотку животного, а потом влил туда воды из фляги. Вот теперь можно было не беспокоиться – в ближайшее время он не очнется. Разве что копыта отбросит вследствие передоза, но я был уверен, что не переборщил с порошком. Спросите, зачем вообще было так мудрить? Ответ прост – в справочнике не сообщалось, употребляют ли бегемоты в пищу мясо перерожденцев, поэтому я решил, что будет лучше, если приманка окажется свежей.

Дождавшись, пока стадо отдалится, я извлек нож, взвалил тушу козленка на плечи и побежал обратно. Бежать было трудно – козленок хоть и был небольшим, но весил изрядно. Тяжело дыша, обливаясь потом и матерясь сквозь зубы на разных языках, я пер добычу, рассчитывая успеть до того момента, когда хашан соизволит проснуться. Спустя час мне пришлось перейти на шаг, затем возникла необходимость устроить привал, поскольку шея конкретно затекла.

Передышка оказалась короткой донельзя. Едва я сбросил с плеч козленка, как на меня из кустов кинулся крокодил. Маленький, но юркий и агрессивный. Он распорол мне левую штанину, оставив на коже пару десятков отметин от своих зубов. Разрубив рептилию саблей, я понаблюдал за тем, как затягиваются ранки на ноге, смыл кровь и снова взвалил свою нелегкую ношу.

Следующие пять часов явились для меня своеобразным испытанием на выносливость, которое, не буду скрывать, я выдержал с честью. Игнорируя вопли пустого желудка, гудение натруженных ног и боль в шее, я поддерживал максимально возможный темп, держась подальше от кустов и деревьев, плюнув на осторожность и уже не извлекая подзорную трубу. Козленок все это время вел себя тихо, пребывая в отключке, и лишь когда вдали показалась горка с логовом бегемота, принялся слабо брыкаться.

Я не стал потчевать его новой дозой, просто допер тушу поближе к норе, перерезал животному горло и принялся начинять стеклом, для чего пришлось сделать еще с десяток глубоких разрезов. Через несколько минут я отбросил опустевший кожаный мешочек, подхватил тушу за ноги и подтащил к самому логову. Постояв немного, прислушиваясь, я так и не смог определить, спит ли зверюга или отправилась прогуляться. Последнее предположение навевало тоску, поскольку одна мысль о том, что завтра придется начинать все сначала, казалась донельзя отвратительной.

Достав из рюкзака моток паутины, я привязал ее к шее козленка и отступил к роще, разматывая на ходу эту практически невидимую леску. Достигнув деревьев, попробовал немного протащить мертвую тушу и убедился, что паутинка спокойно выдерживает этот вес. Наконец, закончив с подготовкой, я, как говаривал известный сатирик, набрал побольше воздуха в грудь и крикнул:

– Выходи, подлый трус!

И сразу же скрылся за деревом. Реакции не последовало – хашан появляться не пожелал. Чувствуя себя идиотом, я повторил свой клич, но и на этот раз он остался без ответа. Разочарованно вздохнув, я помянул местных чертей и предпринял еще одну попытку, упрямо отказываясь верить в то, что опоздал. Поднял засохший ком земли и швырнул его в логово.

Это помогло. Я услышал, как в недрах горы заворочался могучий хищник и поспешно скользнул в укрытие. А спустя несколько секунд передо мной во всей красе появился разбуженный хашан, его чешуя поблескивала на солнце, а большие ноздри воинственно раздувались. Оглянувшись по сторонам, бегемот издал недовольный рык, словно вопрошая, кто осмелился потревожить его сон. Дохлого окровавленного козленка, находившегося буквально перед самой мордой зверь так и не заметил. Да уж, прямо как в известном анекдоте – носорог видит плохо, но при его размерах это уже не его проблемы.

Радуясь своей предусмотрительности, я потянул за леску. Наживка сдвинулась, привлекая внимание хашана. Издав торжествующий рев, зверь прыгнул, в мгновение ока достиг пытающейся сбежать "добычи" и впился в нее могучими челюстями. Вкус молодого козленка хашану понравился, он одним рывком оторвал от туши приличный кусок и принялся с жадностью жевать. Я же выпустил моток с остатками паутины, которая при рывке едва не порезала мне пальцы, и продолжил наблюдение за трапезой. Козленок быстро исчезал в утробе твари, а его кости весело хрустели в ее пасти. Когда от туши остались только копыта и обглоданная голова с рожками, которой тварь побрезговала, я отступил в рощу, а затем, прикрываясь листвой, отошел подальше, сделал крюк и забрался на облюбованный наблюдательный пункт, где достал подзорную трубу и принялся ждать результатов.

После сытного завтрака хашан заметно повеселел. Он опять посетил рощу, где долго чесался боками о деревья (как же вовремя я оттуда слинял!), затем сделал круг почета вокруг холма, видимо, проверяя владения на наличие прочих непрошеных гостей, после чего занялся реконструкцией норы. С упорством бульдозера он выгребал на поверхность груды свежей земли, словно вознамерился проделать в своем логове шахту, или соорудить тоннель на ту сторону горки. Мне такая активность твари была только на руку – стекло быстрее порежет стенки ее кишечника и продолжит губительный путь по всему организму.

Но через полчаса, когда груда извлеченной земли увеличилась в размерах раза в два, а никаких изменений в поведении хашана все не было, у меня зародились сомнения в действенности метода. Сразу вспомнились читанные на Земле статейки о том, что для некоторых животных попадание в желудок стекла не приводит к смерти, а курицам иногда специально насыпают битое стекло для улучшения их пищеварения (когда мелких камешков под рукой нет). Это все не способствовало поднятию настроения, поэтому я на время оставил наблюдение и перекусил сухпайком из запасов. На полноценный ужин этот перекус не тянул, но я не решался оставлять свой пост ради охоты, поскольку где-то в глубине души теплилась надежда на успех.

Спустя еще час, когда солнце коснулось земли своим краешком, хашан забеспокоился. Он оставил свое занятие, выбрался из норы и некоторое время стоял на месте, прислушиваясь к себе, затем потоптался на месте, сходил в рощу, но чесался всего пару минут, после чего вернулся в логово. Через некоторое время оттуда послышался рык, больше похожий на стон, услышав который, я не смог сдержать довольной улыбки. Получилось! Мой метод сработал. Теперь нужно дождаться, пока тварь сдохнет, а затем доставать припасенные мешки.

Агония хашана продолжалась долго. Он стонал до наступления сумерек, после чего выскочил из своей норы и кинулся, куда глаза глядят, периодически оглашая окрестности громким ревом. Опасаясь упустить свою добычу, я припустил следом. А зверюга мчалась, не выбирая дороги, проламываясь сквозь кусты и сшибая на своем пути молоденькие деревца. Я же следовал по этой просеке, стараясь совместить две задачи – не потерять бегемота и при этом случайно не попасться ему на глаза.

Безумная гонка длилась около получаса. Под конец забега хашан перестал реветь и сбавил темп, а на примятой траве стали попадаться темные лужи крови. Когда же я миновав очередную рощу по свежепроложенной аллее, то обнаружил шумно дышавшего бегемота, лежавшего на брюхе посреди поляны. Он больше не пытался подняться. Похоже, у него даже не осталось сил на то, чтобы стонать. Переведя дух, я услышал, как дыхание зверя сменилось булькающими звуками, и внезапно подумал – как много жизненной энергии пропадает зря! Ведь в криде ее было море, а бегемот намного крупнее вонючей твари. Так может мне стоит рискнуть и забрать бесхозную силу? Полагаю, она пойдет только на пользу – ускорит и без того мощную регенерацию, добавит выносливости. А то позор какой – тащил маленького козленка на горбу и едва не ухекался от натуги!

Оставив сомнения, я достал Поглотитель и осторожно прокрался к умирающему хашану. Заходил сзади, готовясь в любой момент броситься под защиту деревьев, но тварь ничего не слышала. Она даже не дернулась, когда я осторожно раздвинул кинжалом чешуйки не лапе и вонзил клинок в мышцу. Видимо, раздиравшая внутренности бегемота боль была сильнее этого булавочного укола. Едва лезвие погрузилось в мясо, в мое тело хлынул поток жизненной энергии. Холодный и стремительный он промчался по руке и разлился в груди, наполняя эйфорией. Краешком сознания я еще успел подумать, что веду себя как самый обычный наркоман, ради дозы готовый пойти на безрассудный риск, но вскоре эта мысль растворилась в доставляемых чужой жизненной силой ощущениях.

Процесс извлечения силы продолжался примерно минуту, а потом поток превратился в ручеек, который вскоре окончательно иссяк, породив у меня чувство легкого сожаления. Спрятав клинок, я прислушался к себе. Энергия внутри бурлила, наполняя энергией уставшие мышцы, сознание было ясным и чистым, настроение взлетело на недосягаемую высоту. Появилась настоятельная потребность чем-нибудь заняться, поэтому я не стал мешкать, достал саблю и принялся отдирать от тела животного крупные, с ладонь, чешуйки.

Первый десяток дался нелегко. Овальные пластины с утолщением на одной стороне ломались, вырывались вместе с кусками мяса или отскакивали далеко в траву, так что их приходилось долго искать. Но потом я приноровился и дело пошло на лад, чешуйки отрывались одна за одной и прятались в мешках. Работал я споро, понимая, что вскоре мертвая туша привлечет внимание всех окрестных хищников, но тщательно, не пропуская даже самые сложные места под лапами. Брюхо я решил не трогать, так как там чешуйки сменялись очень толстой кожей, которая особой ценности для меня не представляла. Да и перевернуть бегемота было бы настоящей проблемой.

Дело двигалось быстро, но вскоре назрела проблема – наступила ночь, а впотьмах разглядеть чешуйки в траве было проблематично, да и пальцы можно было смахнуть, неудачно резанув. Пришлось пожертвовать осторожностью и активировать светлячок. С ним работа пошла веселее, но свет привлек внимание окрестных тварей, которые принялись усложнять мне жизнь. Все чаще мне доводилось отмахиваться саблей от надоедливых макак, рубить норовивших вцепиться в сапоги крабов, отпугивать летучих мышей, давить голодных скорпионов…

Несмотря на все эти помехи спустя три часа хашан был освобожден от своей чешуи. Получилось немного больше, чем я рассчитывал – два полных мешка, и еще килограмм десять пришлось в ссыпать рюкзак. Тогда я столкнулся с еще одной трудностью – моя добыча весила до фига и больше (примерно центнер, а то и с гаком). Закинув рюкзак за спину и рывком подхватив оба мешка, я крякнул и понял, что далеко добычу не утащу. Даже несмотря на поглощенную жизненную энергию. Стиснув зубы, я прошагал с полкилометра, но потом онемевшие пальцы разжались, и мешки рухнули на землю.

Решение было найдено быстро. Спрятав один из мешков в кустах, я закинул второй на плечи и зашагал к норе. Топать пришлось не меньше часа. Скинув добычу в логове, я немного отдохнул и налегке вернулся к оставленной части чешуи. Второй рейс был быстрее, но все равно к логову я подошел уже на рассвете. К этому времени даже эйфория от недавнего вливания жизненной энергии не могла справиться с подступившей усталостью, поэтому я не стал мудрить – забрался поглубже в ход, понадеявшись, что его свод не обвалится, свернулся калачиком и моментально заснул.

Разбудило меня чувство голода. Размяв саднившую шею, я сладко потянулся и выбрался на свет божий. Вопрос пропитания решился быстро – ножами мне удалось сбить с ветвей пятерых пташек размером с большого голубя. Разведя костер, я быстро ощипал добычу, выпотрошил пернатых и запек на огне. Птички пошли за милую душу, несмотря на то, что с одной стороны мясо оказалось подгоревшим, а с другой слегка недожаренным. Заморив червячка, я принялся корректировать дальнейшие планы.

Итак, за один раз добычу в город не перетащить. Силенок не хватит. Челночить по километру глупо – риск попасться на глаза конкурентам повышается до критической отметки. Значит, придется делать два, а то и три рейса в Проклятые земли. Это плохо, так как уже во второе мое появление в Ирхоне стоит ожидать подлянку от обиженного Ярута. Он ведь сообразит, что его кинули, и на мое "извини, дружище, принесу в следующий раз!" не поведется. Сразу прикажет кому-нибудь устранить чересчур продуманного новичка.

Выходит, хочешь – не хочешь, а мне нужно выполнять его заказ и своими собственными руками принести в город то, что способно уничтожить мои надежды на счастливое и очень светлое будущее. Хотя, в этом случае у меня сохраняются некоторые шансы на удачное избавление от проблемы. Ярут ведь рассчитывает не на одну мою результативную ходку, а как минимум на пару-тройку удачных рейсов. Иначе не стал бы рисковать и подставляться на суде. Значит, мне можно только раз принести командиру то, чего он жаждет, а потом либо сразу слинять из Ирхона, удовлетворившись суммой, полученной за мох и чешую, либо сделать еще одну вылазку в Проклятые земли, чтобы забрать остаток хашаньей брони.

В общем, в любом случае за мхом топать придется. И хорошо еще, что одно из мест его произрастания находится неподалеку – всего день пути на север от Мертвого города, управлюсь быстро. Количество сырья мы с Ярутом не оговаривали, а раз так, можно ограничиться небольшим мешочком. Или нет, лучше взять бутылку, чтобы следов в рюкзаке не осталось, да и самому случайно не травануться его наркотическим ароматом… Эх, странная какая-то получается закономерность. Едва я намереваюсь покинуть приграничье, как обязательно происходит нечто, отодвигающее эту дату на неопределенный срок!

Выбрав приметное место, я закопал там один из мешков. Тот, что побольше. Использовать саблю вместо лопаты было неудобно, однако я сумел вырыть достаточно глубокую яму, чтобы спрятать в ней половину добычи. Тщательно замаскировав тайник, я взял рюкзак, подхватил второй мешок и потопал к Мертвому городу, не переживая за сохранность чешуи. Ни влага ни насекомые ей не повредят, животных вряд ли заинтересует слабый запах, исходящий от мешка, а искатели, даже если и будут шататься поблизости, все равно не смогут обнаружить схрон.

Дорога к городу без приключений не обошлась. Где-то на полпути к нему на меня напала троица варанов. Крупных, наглых и так ловко замаскировавшихся, что мне удалось их заметить только в момент нападения. Не став ради такого пустяка доставать Поглотитель, я решил обойтись одной саблей, однако, рубанув прыгнувшую на меня тварь, почувствовал неладное. Клинок, вместо того, чтобы разрубить пучеглазую ящерицу на две аккуратные половинки, лишь нанес ей глубокую царапину на боку. Второй удар был не лучше – вознамерившись одним махом снести уродливую башку рептилии, подбиравшейся сзади, я только заставил ее гневно зашипеть и отпрыгнуть в сторону, щеголяя ранкой на шее. Неглубокой и явно не смертельной.

– Вот гадство! – выдохнул я, пнув третьего варана, планировавшего вцепиться мне в брюхо.

Похоже, моя сабелька выдохлась. Видимо, ее поразительная острота, позволявшая мне так легко расчленять разных тварей, обеспечивалась несколькими черными паучками, нарисованными магами братства Ахета. А сейчас заряд в них кончился (надо думать – несколько часов срывал чешую, затем использовал саблю вместо лопаты!), и мое чудо-оружие одним махом превратилось в самый обычный клинок. Печально. Я ведь давно приноровился к нему, сроднился с тяжестью за плечами и начал ощущать саблю, как часть своего тела.

С трудом оторвав вцепившуюся когтями в куртку тварь, я отправил ее в полет, отвесив ей отличного пинка, и достал магический кинжал. Всего три удара понадобилось мне, чтобы расправиться с противниками. Вытерев клинок от крови, я вернул его в ножны и принялся подводить итоги. Что ж, на саблю рассчитывать не приходится. Она превратилась в обычную железяку, не способную с одного легкого удара разрубать прочные кости тварей. Если честно, подобной подлянки от нее я совсем не ожидал. Нет, мне было известно, что магические руны несут в себе определенный энергетический заряд, который имеет свойство заканчиваться, но даже не думал, что когда-нибудь это произойдет с моим клинком.

Кстати, мне еще нужно поблагодарить судьбу за то, что узнал я об этом именно сейчас, а не тогда, когда на меня напали бы твари куда опаснее варанов. Да что там! Мне стоит вознести благодарственную молитву Хинэли только за то, что эта сабелька попала ко мне в руки! Ведь, если вспомнить мои приключения, этот клинок не раз и не два спасал мне жизнь. А окажись на его месте обычный меч, смог бы я отбиться от всех хищников, попадавшихся на пути? Не уверен. В общем, назрела еще одна проблема – саблю нужно было срочно подзарядить. Так что по возвращению в Ирхон первым делом зайду к Лидию… Или нет, сперва сдам чешую, чтобы иметь возможность рассчитаться с магом.

И все-таки магическое оружие при всех своих преимуществах имеет один существенный недостаток – оно в любой момент может лишиться всех своих свойств. Причем тому, кто не является магом, определить этот момент весьма и весьма сложно. Теперь я понимал тех искателей, которые заказывали себе клинки из особого сплава. Того самого, в котором главным ингредиентом является чешуя хашана. Они хоть и дороже в десяток раз, зато не требуют подзарядки и вместе с тем, как гласил справочник, ни в чем не уступают оружию, снабженному магическими рунами.

Стоп, а что мешает мне обзавестись подобным? Нужный материал имеется, Глимин, думаю, для своего хорошего знакомого сделает большую скидку. Да, получится намного дороже обычной подзарядки, но ведь такое оружие ценится не только в приграничье? Его можно будет с легкостью продать где-нибудь поближе к столице и даже заработать на этом. Кроме того не придется привлекать внимания, таская с собой кошельки, набитые золотом. Можно даже заказать гному не одну саблю, взамен разряженной, а несколько клинков, попросив снабдить их простенькими рукоятями и ножнами, не вызывающими соблазна у бандитов…

Идея увлекла меня настолько, что разводил костер и жарил на нем мясо варанов я чисто механически, а сам в это время продумывал, какой формы должны быть будущие клинки, и нужно ли заказать гному еще и комплект метательных ножей. Так, на всякий пожарный. Плотно поужинав, я снова взвалил на загривок мешок с чешуей и двинулся к Мертвому, которого достиг лишь на закате. Промелькнувшая мысль о том, что неплохо бы пройтись к речке и искупаться, была с сожалением отодвинута до лучших времен. Дойдя до логова, я с небывалым облегчением сбросил с плеч тяжеленную добычу и растянулся на пыльной кровати, отметив, что пантера с котятами в мое отсутствие в логове не появлялась.

Немного передохнув, я достал иголки с нитками и принялся штопать рубище, в которое постепенно превращалась моя одежда. Провозился с этим я до самой поздней ночи, более-менее сносно залатав все дыры, прорехи и восстановив разодранную штанину, после чего со спокойной совестью вырубился, не обращая внимания на чьи-то крики за окном. Ночь пролетела быстро и незаметно, поскольку запах пантеры лучше всяких защитных амулетов ограждал меня от нападения вышедших на охоту хищников. Сделав небольшую разминку, я спрятал чешую в подвале (чтобы ее не нашли случайно заглянувшие в Мертвый новички), взял рюкзак и отправился на речку.

По дороге заглянул в знакомый дом, где в груде осколков сумел отыскать две уцелевших бутылки. Вспомнив слова Ярута, я усмехнулся – аналогия была подобрана весьма удачно. Кстати, у меня в каком-то из схронов должен лежать "пузырь" с вином многолетней выдержки. Надо будет его откопать и проверить, во что оно превратилось – в дивный напиток или виноградный уксус. Выкупавшись и выстирав одежду, я развел костер и приготовил ароматный рыбный шашлычок. А умяв завтрак, натянул слегка подсохшие шмотки, подхватил рюкзак и побежал на север. Искать место, куда порядочным искателям заглядывать не рекомендовалось.

К точке, продемонстрированной Ярутом на карте, пришлось бежать долго, до самого вечера с кратким перерывом на обед. На этот раз я не ленился подниматься на высокие точки и периодически разглядывал горизонт в подзорную трубу, поэтому встреч с крупными или многочисленными тварями удавалось избежать. Правда, несколько раз приходилось делать большой крюк, но я, памятуя о нефункционирующей сабле за спиной, не горел желанием лезть не рожон и не сожалел о потерянном времени.

Когда же солнце опустилось к самому горизонту, я увидел то, что искал – большую рощу, располагавшуюся в окруженной кольцом невысоких холмов низине. Глядя на нее сверху, я видел сплошной ковер деревьев с желтоватыми кронами. Но, как сообщал справочник, растения эти являлись многолетними папоротниками, сильно изменившиеся под воздействием магического излучения. Именно на них можно было найти желтый мох – растительного паразита-симбионта, питавшегося соками папоротника, а взамен предоставляющего ему вещества, необходимые для роста. К слову, только благодаря им измененный папоротник имел такие желтоватые листья и внушающие уважение размеры.

Сбор мха оказался занятием скучным и однообразным. Я просто подходил к стволам этих псевдодеревьев, выбирал участок поровнее, соскребал кинжалом желтую однородную массу, похожую на плесень, и засовывал ее в бутылки. Нарваться на каких-нибудь опасных животных я не боялся – они в таких местах не водились (просто им жрать было нечего). Унестись в объятия эйфории тоже не страшился – до периода цветения, когда мох начинал выпускать тучи ядовитой пыльцы, было еще далеко, а работал я аккуратно, стараясь, чтобы желтая гадость не попала на кожу. Главной опасностью для меня оставались питавшиеся ядовитым мхом насекомые, но с заходом солнца все они попрятались и не стремились укусить залезшего на их территорию пришельца.

Когда две бутылки оказались заполненными, я накрепко завязал их горлышки кусками кожи, спрятал добычу в рюкзак и поспешил покинуть долину, поскольку слабый сладковатый запах, исходивший от облепившей папоротники желтой дряни, начал вызывать тошноту. Далеко отходить я не стал, миновал кольцо холмов и подыскал себе уютную ложбинку, в которой устроился на ночлег. А засыпая, подумал, что могу считать себя настоящим искателем. Ведь я с должной степенью профессионализма спланировал, а затем и осуществил операцию, на которую отваживаются не многие опытные гильдейцы. Впору начинать собой гордиться…

Хотя нет, это всегда успеется. Для начала нужно вернуться в Ирхон, целым и, по возможности, невредимым.