Глава 10
Наказание и преступление

Поболтав немного с Алоной, я вернулся в барак, где меня встретила тишина. Улегшись на свою кровать, я подумал, что сегодня день прошел весьма интересно, а вот завтра ожидался – просто зашибись!

Под такие мысли я и заснул, а утром опять вскочил ни свет ни заря и побежал тренироваться. Мне нужно было поработать над новыми приемами, которые я узнал от Карина, а это было делом не одного часа. Однако, придя на площадку для тренировок, я обнаружил, что в армии не только меня мучает бессонница. Начальник лагеря упражнялся с мечами и, судя по следам на влажной от ночного дождя земле, проделывал он это уже довольно долго.

Я поклонился ему по старой привычке, как кланялся мастеру в школе, и сделал небольшую разминку, после которой методично принялся отрабатывать новые удары, чередуя их со своими и добиваясь слаженной работы в комплексной атаке. Через несколько часов я понял, что уже наступило утро, а начальник давно покинул площадку и ушел к себе. Боясь опоздать на завтрак, я рванул к столовой, подхватив свою одежду и лихорадочно напяливая ее на бегу.

Вопреки моим опасениям, я успел, и, сопровождаемый злым взглядом все того же повара, получил в свои тарелки перловку и жидкий рыбный суп. Прихватив хлеб, я опять отправился искать место. Кто бы сомневался, что единственное место во всей столовой окажется опять за столиком моего отряда! Вздохнув и предчувствуя неприятный разговор, я подошел к столу и поставил на него поднос. При моем появлении бойцы перестали жевать и стали смотреть, как я с аппетитом поглощаю суп. Давешний парень, который имел на меня зуб, поднялся вместе со своими тарелками и подошел ко мне. Блин, даже доесть не даст! Однако он толкнул моего соседа и сказал:

– Рик, пересядь на мое место, мне с ушастым поболтать нужно.

Тот молча подхватил тарелки и отправился на освободившееся место, а я подумал: дались им мои уши! Что они, эльфов никогда не видели, что ли?

– Это правда? – спросил меня парень, сев рядом.

Я проглотил кусок хлеба и уточнил:

– Что именно?

– Что тебе назначили десять плетей?

– Правда, – не стал я отпираться, переходя к перловке.

– А за что?

– За драку, – ответил я с набитым ртом.

– Но ведь ее начал не ты? – удивился парень.

– А Риноку сказали именно так, – ответил я, переведя стрелки на худого доносчика.

Парень машинально глянул на упомянутого субъекта, сидевшего на другом конце стола, потом повернулся ко мне и спросил:

– Но ведь ты мог сказать, как все было на самом деле и…

– Слушай, – перебил его я. – Раз мы уже вовсю общаемся и на «ты» давно перешли, скажи, как тебя звать-то?

Парень замялся, но все же ответил:

– Крот.

– А я Алекс, – протянул я ему руку, которую парень крепко пожал. – А почему Крот?

– Да так… было дело… – совсем смутился Крот. – Ты лучше ответь, почему не рассказал, как по правде все вышло?

Доедая кашу, я постарался понятно объяснить ему причины моего поступка:

– Понимаешь, ты ведь полез на меня, потому что я неудачно пошутил. Значит, в драке был виноват именно я. И не переживай больше по этому поводу, свое я получу.

Глядя на меня, Крот спросил, забыв про завтрак:

– Значит, ты не сказал правду, потому что чувствуешь себя виноватым?

– Можно и так выразиться, – согласился я, облизывая ложку и думая, что истинной причины ему никто не скажет.

– Но ты же мог просто извиниться…

Он замолчал сам, вспомнив, что я пытался сделать перед дракой.

– А что, теперь ты примешь мои извинения? – уточнил я, сгружая свои тарелки на поднос.

– Теперь – да, – ответил Крот, глядя мне в глаза.

– Ну и отлично! – улыбнулся я и пошел относить пустые тарелки.

Выйдя на улицу, я задумался: когда же будет экзекуция? Если должен собраться весь личный состав, а первый отряд, как видно, еще не вернулся, то мое избиение откладывается на неопределенный срок. Это плохо, ведь могут быть немалые осложнения с Кротом, который сейчас уверен, что я честно и бескорыстно беру на себя его вину. Вздохнув, я стал дожидаться своего отряда, с которым мне предстояло тренироваться в ближайший месяц дождей.

Через несколько минут из столовой начали выходить бойцы и строиться на площадке. Я подошел к своим и встал в задней шеренге, чтобы не светиться лишний раз перед глазами начальства.

Командиры начальственными окриками выравнивали строй воинов, а я мельком сосчитал бойцов. Выходило чуть больше полутора сотен человек. Вот это армия! Или же это всего одна часть, а по королевству раскидано еще несколько десятков подобных лагерей? Выровняв строй, командиры сами вытянулись в струнку, и я увидел, что из домика вышел начальник лагеря в белой парадной форме. Пройдя всю колонну солдат, он подошел к командирам, которые при его приближении отдали честь, прижав кулаки к сердцу.

– Бойцы построены! – доложил один из них, имени которого я еще не знал.

– Благодарю, – коротко ответил начальник и повернулся к строю солдат, которые даже дышать стали через раз.

А я подумал, что если всего бойцов полторы сотни, значит, первый отряд уже вернулся. Считака, блин! Только когда, ночью, что ли? Вполне вероятно, я ведь разговаривал с Алоной недолго и заснул, как только наступила темнота. А ворота в городе ведь не закрываются…

– Бойцы! – начал командир, прервав мои размышления. – Вчера в лагере произошло чрезвычайное событие – один из вас поднял руку на своих товарищей! («А также несколько раз и ногу», – подумал я.) Теперь зачинщика ждет суровое наказание в десять плетей, чтобы такие инциденты больше не повторялись!

По рядам прокатился шепоток: «Десять плетей! Десять…»

– Алекс Эльф! – скомандовал начальник. – Выйти из строя!

Я вышел из задних рядов и подошел к начальнику, чеканя шаг. Остановившись перед ним, я постарался щелкнуть отсутствующими на моих сапогах каблуками и прижал кулак к груди.

– Алекс Эльф, признаешь ли ты вину за свой проступок? – громко спросил меня Карин, и я понял, что цирк продолжается.

– Признаю! – громко ответил я.

– Тогда прими полагающееся тебе наказание и больше не поднимай руки на своих товарищей! – громко сказал начальник и тихо добавил мне: – Если выживешь.

Он развернулся и приказал:

– Принести все необходимое!

Несколько солдат, стоявших неподалеку от склада во главе с типом, что выдавал мне форму, кинулись внутрь и через несколько минут приволокли здоровенную колоду. Начальник склада не принимал участия в выносе сего устройства, а принес плеть. Ее я постарался хорошенько рассмотреть. Она представляла собой кнут, но размноженный на конце в десятки раз на маленькие кожаные веревочки, а на конце каждой можно было без труда заметить маленький узелок. Рассматривая это пыточное приспособление, я понял, что крупно влип, но отступать было нельзя. Теперь мне может помочь защитный кокон, но знающий человек сможет легко определить мой мухлеж. Значит, от кокона придется отказаться.

– Ирлэн, в прошлый раз ты показал свое мастерство, – услышал я голос начальника. – Приказываю тебе и сейчас взять в руки плеть и отсчитать ровно десять ударов!

От группы офицеров отделился здоровенный детина, отдал честь начальнику и взял плеть, смотря на меня недобрым взглядом. Я понял, что попал вдвойне. Видимо, командир не стал договариваться, чтобы меня немного пожалели при неприятной процедуре. Зря я ему, наверное, вчера так откровенно обо всем рассказал. Ну, ничего, зато это послужит мне хорошим уроком. Теперь стану умнее и буду молчать побольше. Несколько солдат принялось готовить меня к процедуре. Они стащили с меня куртку и рубашку и подвели к колоде. Но тут по строю солдат прошло шевеление, и из него вышел мой давешний знакомый, Крот.

– Разрешите обратиться, господин начальник? – спросил он Карина.

– Обращайся, – милостиво разрешил начальник.

– Алекс не виноват в драке, он не был зачинщиком и наказание получает незаслуженно.

Я посмотрел на него с удивлением и подумал, что опять ошибся в анализе характера человека. Я ведь и не предполагал, что он способен на такое, иначе объяснил бы ему все намного точнее. Блин, и куда он вообще полез! Такую игру мне намерен испортить, гаденыш!

– А кто виноват в той драке? – спросил Карин.

Не тупи, Крот, не порть мне представление!

– Я, – гордо ответил боец, вытянувшись в струнку.

Идиот, нашел, чем гордиться! Я даже отвернулся от него, но меня заставил вновь повернуться вопрос Карина:

– Алекс Эльф, это правда?

– Нет, – спокойно ответил я, сверля парня глазами.

– Встать в строй, солдат! – приказал начальник лагеря Кроту. – За ложь я назначаю тебе внеочередной наряд на кухню!

Пристыженный Крот вернулся в строй, а я подумал, что не фиг было рыпаться.

– Начинайте! – приказал Карин.

Меня уложили на колоду, и один из бойцов сунул мне под нос какую-то деревяшку. Я недоуменно на него посмотрел, а он шепнул, что ее нужно зажать зубами. Я решил не противиться опыту поколений и взял деревяшку в рот, ожидая начала.

Первый удар я пропустил, не успев сгруппироваться. Лишь услышал тихий свист, а затем мне на спину плеснули раскаленный металл. Деревяшка в моих зубах жалостно хрустнула. Второй удар я тоже пропустил, не успев прийти в себя после первого, но на третьем уже успел напрячь мышцы, и он показался мне менее болезненным – всего-навсего полведра кипятка! Четвертый и пятый удары прошли нормально, но я ощутил, как со спины по бокам стекает кровь. Еще три удара я выдержал стоически, но на предпоследнем опять ощутил дикую боль. Видимо, палач-садюга попал мне на располосованное место. Последний удар я получил, уже краешком сознания уплывая в темноту. Усилием воли разогнав туман перед глазами, я выплюнул щепки и понял, что солдаты поднимают меня с колоды.

– Отнесите его в лазарет, – услышал я голос начальника.

А вот и хрен вам, меня так просто не сломаешь!

Я выпрямился, чувствуя, как дрожат ноги, но постарался не подать вида и отказался от помощи, а затем подошел к начальнику и отдал ему честь. Начальник долго не находил, что сказать на это. Такое же удивленное состояние коснулось и строя солдат. Наконец Карин подобрал слова и громко спросил:

– Алекс Эльф, обязуешься ли ты в будущем не совершать подобные проступки?

– Да! – ответил я громко, а под нос пробормотал: – Это уж как получится.

Последние слова вызвали тень улыбки в глазах начальника.

– Разрешите идти?! – спросил я, ощущая, как организм потихоньку начал залечивать раны.

– Отправляйся в лазарет! – громко заявил Карин и тихо добавил для меня: – Вечером на тренировку можешь не приходить.

Я отдал ему честь и, развернувшись, отправился искать этот самый лазарет, по пути забрав свою форму у одного из солдат. Шагать было трудно, ноги стали совсем ватными, я чувствовал, что по спине стекают капли крови, впитываясь в форменные штаны. Процесс заживления уже пошел, но весьма похоже, что на моей спине не осталось живого места. Мне нужно было срочно воспользоваться лимэлем, чтобы избавиться от шрамов.

Лазарет обнаружился в дальнем конце армейского двора, там меня встретил старый лекарь. Осмотрев мою спину, он заохал и принялся намазывать ее какой-то странной скользкой массой из горшочка, по запаху очень напоминавшей болотную тину. Закончив, он обмотал меня тряпками и посоветовал пару дней полежать на животе и поменьше двигаться. Поблагодарив заботливого старичка, я отправился в казарму, где в своих сумках откопал начатую фляжку с лимэлем и сделал пару больших глотков. Огонь в желудке быстро распространился по всему телу, и я почувствовал, что раны на спине заживают, выдавливая из себя мерзкую слизь, которой намазал меня лекарь, а на месте рубцов образуется новая нежная кожа.

Целый час я наблюдал и контролировал процесс восстановления. Мне никто не мешал, так как бойцы моего отряда после построения ушли на какие-то занятия. В бараке не осталось даже дежурного, поэтому я не стал таиться, сорвал с себя все тряпки с остатками слизи и с наслаждением почесал спину. Несмотря на все мои старания, с десяток длинных шрамов все же осталось. Видимо, в плетке была одна веревка, оставлявшая на теле очень глубокие раны, но я по этому поводу переживал не сильно. Ведь и так был не красавцем, так чего волноваться из-за десятка полос на спине? Тщательно вытершись от слизи, я оделся и улегся на кровать так, как советовал знаток медицины. Не то чтобы у меня болела спина, просто я собирался хорошенько выспаться после такого «побоища», а легенду нужно было поддерживать всеми силами. Ведь вдруг кто увидит? Вопросов потом не оберешься.

Сон в объятиях темноты был сладким, и проснулся я только потому, что кто-то потряс меня за плечо.

– Алекс, ты живой? – услышал я голос Крота.

– Не дождешься!

– И как ты себя чувствуешь? – полюбопытствовал он.

– Просто прекрасно! Неужели не видно?

– А-а-а, – протянул Крот. – Просто я подумал, что ты уже совсем дохлый, раз команды «обедать!» не услышал.

Волшебное слово в мгновение ока подняло меня с кровати.

– Я что, проспал обед? – с тревогой спросил я Крота, который удивленно наблюдал за моим торопливым натягиванием сапогов.

– Нет, все только пошли в столовую, – успокоил он меня.

– Тогда нужно догонять, пока там еще что-то осталось, – решительно сказал я и вышел из барака.

Крот пристроился рядом со мной. Видно, команду только что подали, потому что мимо нас проходили солдаты, стремясь туда же, куда направлялись и мы. На меня они кидали уважительно-недоуменные взгляды и перешептывались, отойдя от нас подальше. Демоны меня разрази, на такую популярность я не рассчитывал! Нужно было потерять сознание ударе на седьмом, тогда бы меньше судачили.

– Алекс, – смущенно обратился ко мне Крот. – Ты, вообще-то, извини, что так получилось.

– Ладно, не бери в голову, – махнул я рукой.

– Нет, все-таки я крупно виноват перед тобой. Твоя дурацкая шутка такого не стоила, – продолжал наседать на меня Крот.

– Да я понял уже, так что забудь об этом. Ты ведь тоже из-за меня два наряда получил, – вспомнил я. – Так что квиты!

– Не два, а три, – поправил меня повеселевший Крот.

– Нет, дружище, третий ты получил исключительно по собственной глупости, – ехидно ответил я. – Я же тебя не заставлял выходить и резать правду-матку перед строем?

– Я должен был…

– Так, Крот, слушай сюда, – я остановился и повернулся к нему. – Мы с тобой весьма неудачно познакомились, так что давай забудем все происшедшее и начнем с нового листа, согласен?

Крот в ответ кивнул.

– Я Алекс, – протянул я ему руку. – Новичок, что вчера поступил в ваш отряд.

– А я Крот, – улыбнулся он в ответ и пожал мою руку. – Старожил третьего отряда.

– Приятно познакомиться! – сказал я с улыбкой и пошел к распахнутым дверям столовой.

Нет, все-таки популярность – довольно приятная штука, понял я, когда повар не посмел возразить на мое требование о добавке и шлепнул второй черпак перловой каши мне в тарелку. Хлеба я вообще забрал половину каравая и вновь не дождался упреков. А все это было мне очень кстати, так как после лимэля я ощущал зверский голод. По привычке я прошел за столик своего отряда и уселся с краешка, но на этот раз Крот сразу сел рядом, согнав какого-то молоденького пацана с места рядом со мной. Глядя на то, как я с аппетитом уплетаю свой обед, он заметил:

– Ну и горазд же ты есть, Алекс!

– Это ты меня еще в лучшие времена не видел, – заявил я с набитым ртом, вспомнив ужин в доме у старосты.

Крот также стал уминать свою порцию и мимоходом перезнакомил меня почти со всеми членами нашего отряда. Как я понял, третий отряд набирался из новичков, которые периодически поступали на службу, а потом, как только их подготовка признавалась начальником удовлетворительной, посылался на западные рубежи королевства, охранять границу от нападения кочевников, или пополнял ряды городской стражи. Всего в отряде было сорок пять человек, считая вместе со мной. Из них четверо имели чин десятника, что в армии Мардинана приравнивалось к младшему офицерскому составу, и обедали отдельно от простых бойцов. Ходили слухи, что через месяц-другой всех солдат третьего отряда должны послать на границу, так что у меня еще было время, чтобы спокойно переждать здесь месяц дождей.

Закончив с обедом, мы встали из-за стола и пошли на занятия. Дальше была стрельба из лука, рукопашный бой, где под наблюдением десятников я тренировался вместе с Кротом и показывал ему несложные приемы его уровня, которыми он мог легко овладеть. Крот после этого зауважал меня еще больше и потребовал научить всему, что я знаю. Со смешком я ответил, что ему потребуется на это не один десяток лет, но подтянуть навыки рукопашного боя пообещал. Затем было занятие со щитами, тренировка с копьями и ужин, сразу после которого последовала команда «Отбой!», нокаутом уложившая всех бойцов в кровати. Решив, что на сегодня занятий для меня хватит, да и начальник может заподозрить неладное, если я свеженький как огурчик пойду с ним тренироваться, я улегся в койку, едва не забыв повернуться животом вниз.

Разбудил меня вызов амулета. Я тихонько выскользнул в темноту и пообщался часик с Алоной, обучив ее еще одному плетению, которое она вполне сносно навострилась воспроизводить. Мда, похоже, процесс обучения начинал заходить в тупик, ведь для дальнейших занятий нам необходимо находиться рядом – сложные плетения не объяснишь словами, их нужно показывать. Я пообещал, что если ничего не случится (в чем лично я очень сомневался), то уже через пять-шесть десятиц буду в горах. В ответ услышал вздох сестренки, которая заявила, что я кормлю ее обещаниями уже почти полгода. Велев ей не опускать уши и больше заниматься с учителями, приставленными к ней отцом, я попрощался с ней и вернулся в казарму.

Так постепенно и сложился мой новый распорядок дня, который вполне устраивал меня своей размеренностью и предсказуемостью. Утром я вставал до рассвета и шел тренироваться на площадку, в основном один, а изредка подходил начальник лагеря и помогал мне повышать квалификацию в рукопашном бою. Потом я уходил завтракать со всеми, а после этого шел черед обычных занятий с различными командирами, которые прививали новичкам все знания, считавшиеся необходимыми в дальнейшей службе. Солдаты занимались строевой подготовкой, развивали умение правильно ориентироваться в званиях (оказывается, тут была довольно развитая система воинских чинов, на которую, однако, мне было совершенно начхать), проходили подготовку укреплений и оборонительных сооружений, учились ориентироваться в лесу (на этих занятиях в порядке вещей были фразы типа «если вы увидели солнце не в той стороне, где нужно, значит, вам нужно развернуться в противоположном направлении или уточнить у начальства, правильно ли вы идете»). Вслед за этим наступал обед и усиленные тренировки на мечах, копьях, полосе препятствий, которые заканчивались только к ужину, когда уставшие бойцы думали только о том, где бы вырубиться. После ужина я тренировался с Карином и с Алоной, а потом засыпал, чтобы проснуться на следующий день до рассвета.

Такой распорядок дня меня вполне устраивал и был привычен по школе. За неполные две десятицы я успел близко сойтись с бойцами из третьего отряда и незаметно влиться в компанию Крота, где собрались почти все старожилы отряда. Медленно, но верно я завоевывал их доверие и дружбу, обеспечивая себе комфортные условия существования в этом коллективе. Уже через десять дней они считали меня «своим», пообещав больше не называть ушастым. Все они оказались довольно своеобразными, колоритными личностями, с которыми мне было легко общаться. От Дельва, который раньше был подмастерьем деревенского кузнеца, но пошел посмотреть на окружающий мир, до Трита, который после трех дней сумел мне надоесть постоянными напоминаниями о своей мечте. Оказалось, что он пошел в армию только для того, чтобы стать богатым и, вернувшись домой, построить свой трактир «У воина». Когда он об этом рассказывал, то у него даже глаза загорались. Я с улыбкой слушал первые три раза этот рассказ, а потом тонко намекнул, что у каждого может быть своя мечта, но вовсе не обязательно делиться ею с окружающими. Трит не внял, но просить его заткнуться у меня язык не поворачивался, поэтому к шестому разу я просто привык к его рассказу, как к постоянному ворчанию Дина, вечно бывшего всем недовольным, или к чавканью Юрлона, которое первые два дня меня жутко раздражало.

Постепенно все они стали приобщаться к нашим с Кротом тренировкам, и внезапно я почувствовал, что действительно стал для них учителем. Парни схватывали все приемы быстро (хотя и не без некоторых накладок), а потом с удовольствием отрабатывали их друг на друге. Поначалу все командиры и десятники с усмешками наблюдали за нашими тренировками, но потом об этом доложили начальнику лагеря. Он, посмотрев на эти занятия, велел нам не мешать, потому что «вдруг что-нибудь да выйдет». Через пятнадцать дней количество моих учеников увеличилось до двадцати. Даже двое десятников из нашего отряда просили меня показать им мои приемы, наблюдая за успехами Крота и остальных, а я не отказывал никому и гонял подопечных до седьмого пота.

Как-то раз я даже показал бойцам, как правильно нужно преодолевать полосу препятствий, которую начальник организовал в полном соответствии с традициями рассветной школы, но сильно облегчив ее. Так, например, между качающимися бревнами в конце был большой зазор, чтобы можно было спокойно остановиться и поймать нужный момент. Лестница не была смазана жиром, паутинка состояла из толстых веревок, а про столбики я уже говорил. Остальные препятствия были также упрощены. После того как я влет, спокойным бегом преодолел полосу, особо не напрягаясь при этом, парни стали просить научить их еще и этому. Вот так, систематически, день за днем я учил их правильно сохранять равновесие, легко двигаться, ловко перепрыгивать через препятствия. Успехи были, по моим меркам, небольшими, но уже спустя десять дней после начала тренировок бойцы нашего отряда перестали бояться этой полосы и показывали в среднем лучшие результаты.

Именно тогда начальник впервые предложил мне надеть форму офицера и получить лычки десятника. Я вежливо попросил его не гнать лошадей, так как еще дней двадцать – и я свалю отсюда далеко и насовсем. Он лишь вздохнул, поняв, что карьеру в армии я делать не собираюсь, и отозвал свое предложение. Так что я продолжил спокойно тренироваться, заниматься с половиной третьего отряда на зависть всем остальным, которые были настолько ленивыми, что тренироваться не захотели или просто смотрели на все это с абсолютным пофигизмом. С такими я не поддерживал никаких отношений, хотя имена всех постарался запомнить. Мало ли, вдруг пригодится.

Запомнил и имя того худого паренька, который сдал меня Риноку. Его звали Зюзей. Имя это или кличка, я так и не разобрался, потому что последние в армии были обычным делом. Так, например, к моему другу Кроту кличка прилипла на второй день службы, когда их повели на рытье какого-то канала для полей. Там он по счастливой случайности наткнулся на нору крота, обитатель которой укусил его за ногу. Этим бы все и закончилось, будь я на его месте, но парень погнался за обидчиком, не обращая внимания на вопли начальства и смех сослуживцев. Порядочно истоптав посевы пшеницы, боец наконец настиг совсем умаявшегося крота и мстительно убил его лопатой, за что получил три наряда на кухню и свою кличку.

Так проходили дни, я вживался в армейский быт, традиции и совсем скоро узнал, что новичков здесь подвергают различным неприятным подколкам, которых не избежал и я. Только со мной большинство фокусов не проходило, а некоторые даже оборачивались против самих шутников. Я не реагировал на перец, подсыпанный в сапоги, крошки, кинутые в кровать, а намеки на нечто интересное в дальнем конце лагеря просто пропускал мимо ушей, разумно полагая, что интерес это представляет не для меня, а для тех, кто будет за мной наблюдать. Но на пятый день моего пребывания в армии случилась ситуация, после которой все шутки надо мной как отрезало.

Дело было так. Я брал свою порцию в столовой и заметил, как повар, пряча усмешку в усы, достал совсем другой половник с кашей и плюхнул ее мне в тарелку. Я сразу насторожился, ожидая сюрпризов, и в этот раз ел медленнее обычного, наблюдая за косыми взглядами напряженных сослуживцев. Через десяток ложек я обнаружил, что каша в моей тарелке начала шевелиться. Отложив ложку, я двумя пальцами вытянул из тарелки огромного дождевого червя. Бойцы моего отряда покатились со смеху, им вторили парни из других отрядов, а я рассматривал червя и думал, не ядовитый ли он.

Через несколько секунд, когда первый взрыв смеха угас, я улыбнулся и дружелюбно сказал червяку:

– Попался, деликатес!

После чего засунул его в рот и принялся сосредоточенно жевать, надев на лицо мечтательное выражение. Смех резко стих и сменился характерными звуками рвоты. Пару особо впечатлительных бойцов вывернуло прямо в стоящие перед ними тарелки, а остальные отвернулись, с трудом удержав рвотные позывы. Дожевав червяка, я облизнулся и заявил: «Ммм… Вкусняшка!», после чего вернулся к каше, испортив парням аппетит на весь день.

И в этом не было ничего страшного, как это может показаться со стороны, ведь люди даже улиток едят, а тут какой-то обычный червяк… Правда, горчит немного, и на зубах песок поскрипывает, но я какую только дрянь за свою жизнь не ел. Один раз даже пробовал питаться супами из пакетиков, в составе которых среди прочих компонентов, ароматизаторов и пищевых добавок значились среднецепочечные триглицерины делиуса (это если я правильно запомнил), а эта гадость явно похлеще червяка будет. Последний, в конечном счете, принес мне огромную пользу. Сослуживцы отстали и больше не пытались устраивать шутки надо мной, а по лагерю вскоре поползли слухи, что эльфы – ребята совсем безбашенные, могут спокойно жрать червей и личинок, так что, когда они голодные, им лучше вообще на глаза не попадаться!

И все было бы хорошо, но на восемнадцатый день в лагере произошло ЧП, которое потрясло, правда, только меня одного. Дело в том, что, возвратившись с ночной тренировки, я лег на свою кровать и внезапно обнаружил: мое подсознание явно подает мне сигналы о том, что кое-что неправильно в окружающем мире. Просканировав пространство магическим зрением, я увидел, что опасность мне не угрожает, но интуиция настойчиво твердила: что-то не так! Поворочавшись полчаса и перебрав все возможные варианты, от будущего землетрясения до клопов в тюфяке, я все же догадался проверить метки на своем оружии, что я хранил под кроватью.

Его там не обнаружилось. Меня банально обокрали, понял я со злостью. Просканировав весь лагерь, я увидел свои маячки у одной из стен лагеря и немного успокоился. Тот, кто спионерил клинки, еще не успел их вынести наружу, а это уже хорошо. Теперь прикинем, что же теперь мне делать? Просто вернуть себе оружие я мог легко, но воришку нужно было наказать, поскольку таких вещей спускать с рук нельзя.

«Ладно, – подумал я, засыпая, – завтра утром дам ему шанс, а воспользуется он им или нет, это уже его проблемы!»