Глава 14

Никакого мне покоя… Эти трое охранников, понимаешь, возятся. Мало того, один из них еще и громким голосом разговоры говорить затеял.

– Я прослежу за входом, – произнес Первый, поднимаясь на ноги и подходя к проему. – Нужно установить наблюдение за подступами, чтобы нас не обнаружили внезапно. Сначала я, потом Второй и последним Тре…

Договорить ему не дали. Третий, позывной которого так и не успел договорить его командир, сноровисто развернул автомат в сторону непосредственного начальника и нажал спуск. Длинная очередь толкнула старшего охранника в спину и затылок и бросила на пол. Судя по брызгам крови и темному ручейку из-под головы, он был тяжело ранен. Или мертв, что куда как вероятнее.

Одновременно с этим Второй проделал то же самое со мною. Точнее, попытался проделать. Автомат выплюнул в мою сторону короткую очередь, но меня спасло мое местоположение. И комбез – не обычного, стандартного образца, а усиленный морферами до очень, очень солидного уровня. Хуже всего было бы, попади пули в прозрачный бронепластик забрала, но… Половина туловища и голова находились за толстым стальным барьером лестницы. Пробить его тонкие пятимиллиметровые пули не смогли, как не смогли пробить и усиленную биокомпонентами броню комбеза. Не зря были все эти траты! Отсутствие жадности относительно оружия и амуниции вновь спасло мне жизнь.

И все же удар был страшным. Меня просто скинуло на лестницу и проволокло пару ступеней. От удара сбило дыхание так, что на несколько секунд забыл, как нужно дышать. С трудом перевернулся головою вперед и выставил автомат в сторону противника, дав пару выстрелов в белый свет. Стрелял не столько ради попадания, сколько ради того, чтобы припугнуть врагов. Вот только усталость от предыдущего боя и марш-броска, а также удары от пуль помешали мне адекватно ответить. Оттого и сплоховал, нерасчетливо сместившись и чуток высунувшись. Едва над стальным листом показалась моя голова, по ней словно врезали кувалдой со всей дури молотобойца с многолетним стажем. По крайней мере, именно такое сравнение пришло в мою многострадальную голову. Пуля, выпущенная одним из охранников, шлем не пробила, но вот оглушила сильно. Я свалился на землю безвольной тушей, с трудом удерживая уплывающее куда-то вдаль сознание.

Вместе с тем больше всего лоханулся капитан. Свое оружие он отложил в сторону и спустился вниз, чтобы совершить некоторые действия по отношению к потребностям организма. Услышав выстрелы и заметив мое безвольное тело, откинутое на стену, он ломанулся наверх, совершенно забыв про оружие. Итогом его рывка стала очередная очередь со стороны Третьего. Бедный капитан, наказанный за хлопанье ушами, кубарем полетел обратно по лестнице. Повезет, если не сломает себе шею, если вообще жив остался.

Секунду спустя в помещении воцарилась тишина. После грохота выстрелов в тесноте в ушах аж зазвенело, настолько было тихо. Первым нарушил ее Третий, направившийся к выходу. Встав в дверях, он отпустил автомат, свободно повисший у него на груди, и достал коммуникатор.

– Иртыш, я Кама – прием.

В ответ раздалось невнятное для меня бормотание вперемешку с хрипами. Еще пару раз попытавшись добиться четкого ответа от устройства, боец полез наружу. Через минуту он вернулся.

– Отряд будет у нас минут через тридцать, – сказал он на молчаливый вопрос своего напарника. – Я сообщил им наши координаты, так что блуждать долго не будут. Ты давай кончай Штыря и проверь проводника, может, добить нужно. Потом хватаем девку и двигаем наверх встречать группу.

Все это время девушка сидела ни жива ни мертва, изображая собой безмолвное изваяние. Шок, дело понятное и предсказуемое. Только когда Второй приблизился к моему напарнику, намереваясь его добить, девушка скинула с себя оцепенение. Вот только тот рывок к автомату, который она, как и Черский, неразумно отложила в сторону, пропал втуне. Хлесткая пощечина отбросила ее в сторону, почти выбив сознание. Но этой заминки вполне хватило мне, чтобы начать действовать.

Во время падения меня очень удачно развернуло стволом, который болтался на груди, в сторону входа, где сейчас стояли Второй и Третий. Никогда до этого – по крайней мере, совершенно не помню – мне не удавалось с такой быстротой и скоростью скинуть флажок предохранителя и начать стрелять. Благодаря своей балансировке, «АЕК» не забился суматошно, выплевывая пули, а вполне цивильно провел пулевую строчку по обоим противникам. Бронебойная «семерка» словно и не заметила потуги бронекостюмов спасти своих владельцев, которых бросило на пол. Опорожнив половину рожка, я с кряхтением и стоном, вырвавшимся совершенно независимо от желания, поднялся с пола и приблизился к ним. Третий был еще жив. Кровавая пена стекала у него с кончиков губ, сигнализируя о ранении легких. Жить ему без квалифицированной помощи менее получаса, но и их давать ему я не собирался. Приставив ствол под подбородок, туда, где защита была представлена только десятком слоев бронеткани, я нажал на спусковой крючок. Голова предателя дернулась, и он умер. Что ж, собаке – собачья смерть.

Одно жаль – эта естественная для меня сцена очень сильно повлияла на девушку. Она зажала голову между локтей, сцепив ладони на затылке, и забилась в угол.

– Не хочу, не хочу, – словно заведенная бубнила она себе под нос. – Не хочу, это неправильно, все неправильно.

– Капитан, – крикнул я в подвал, приблизившись к краю лестницы, но благоразумно не высовываясь, помня о наличии пистолета у последнего, – как ты там?

– Хреново, – с матом и шипением сквозь зубы донеслось снизу, – зацепило порядочно, хотя и жив остался.

– Это уже хорошо, – успокоил его я. – Материшься, значит, жить будешь. Зомби не склонны выражать матерное неудовольствие. Давай наверх, уходить надо. Через двадцать минут тут наши старые знакомцы будут, которые очень сильно хотят поквитаться за убитых мною.

Убедившись, что Черский в порядке, я вернулся к девушке и присел рядом на корточки.

– Все хорошо, все в порядке, – отодвигая ее руки от лица, произносил я, наблюдая, как она постепенно успокаивается, а из глаз помаленьку исчезает пелена ужаса. – Со всеми нами все в порядке, все живы и здоровы.

– А они, зачем на это они пошли?

– Дураки и сволочи, вот и весь сказ, – пожал я плечами. А ведь и в самом деле дураки, если не сумели разыграть свои карты и из почти выигрышного положения стали трупами. – Самое главное, что с тобою все хорошо.

Убрав ее руки с лица и шеи – глупая, она сняла шлем и капюшон костюма, пока отдыхала в укрытии, – я очень быстро поднял правую руку и сделал укол антишока. Девушка только и успела тихо охнуть и мотнуть головою.

– Все нормально, – успокоил ее я. – Сейчас станет легче.

Как раз к этому моменту поднялся и капитан, который держался за левый бок, раскуроченный пулями. Досталось и ноге, но вроде хромал не сильно, значит, и там ничего серьезного.

– Если бы не шлем, – проговорил он, – то голова моя вместе с мозгами сейчас лежала бы на ступеньках.

– Бери свою голову и оружие, которое не следует бросать, где придется, и дергаем отсюда, – зло проговорил я, поднимая Штыря и подхватывая его с одной стороны рукою.

С другой его придержал капитан, который успел и принять стимулятор, и забрать снаряжение. Как раз и девушка отошла после шока. Ну вот, уже какой-никакой, а отряд. Здесь уж точно нет предателей, теперь за спину свою опасаться не стоит. Зато и трудностей прибавилось, и это еще очень мягко выражаясь. Два раненых, один из которых в отрубе, да научница, которая ни разу не боец. Кстати, легка на помине…

– Извините меня, – тихо проговорила она, – совсем как маленькая поступила.

– Со всеми бывает, – философски пожал плечами безопасник и обратился уже ко мне: – Куда сейчас?

– Вниз, – отозвался я. – Пойдем тоннелями, хотя мне и не хотелось туда бы лезть.

– Опасно?

– Очень, – не стал врать я. – Мы сейчас находимся рядом с «тоннелями кукольников». Так что вероятность того, что наткнемся на них – очень велика. А это такие твари…

– Я видел записи и читал про них, – откликнулся собеседник. – Говорят, что они очень сильны и способны не только ускорять метаболизм, повышая скорость движения, но и буквально по стенам и потолку бегают.

– Есть такое. У них на стопах, кистях рук, а также локтевых и коленных суставах что-то вроде присосок. За счет этого и творят такие акробатические трюки. На просторе менее опасны, но потому и предпочитают замкнутые пространства, где можно вести бой в нескольких плоскостях.

– Зато они вполне убиваемы из автомата и даже пистолета. Того же «жаба» завалить гораздо сложнее, наши агенты рассказывали.

– Ага, из пистолета можно поразить, – согласился я с капитаном. – Вот только стрелять надо в голову и выпустить потребуется чуть ли не целую обойму. Кроме того, «кукольники» не стоят на месте и давать тебе шанс из своей пукалки попасть точно в череп не собираются. Автоматом куда проще: одна очередь – и тот впадает в ступор от ранений, можно спокойно добивать. А если ты его на стене или потолке подловил, то от болевого шока у него присоски расслабляются, и он падает прямо под ноги. А с «жабом» сравнивать… Мутанты совершенно разные, у каждого из них свои сильные и слабые стороны имеются. Так что неразумно это.

Разговаривая, мы аккуратно спускались по ступенькам, ведущим как раз в те самые тоннели. Не хотелось туда, аж жуть. Увы, все остальные варианты вообще не котировались.

– Так в чем же дело? – спросил недоверчиво Черский. – Автоматы у нас есть, и боеприпасов к ним хватает.

– А то, что все прочие твари услышат звуки перестрелки и ломанутся на них. На всю подоспевшую ораву нам точно патронов не хватит. Потом, твари разные бывают, и особенно разнообразны они под землею. Мутаген не статичен, он то и дело создает новых монстриков. Часть приживается, отвоевав местечко в конкурентной борьбе, часть нет. Но на поверхности этот процесс относительно заметен.

– Значит, в подземельях все по-другому?

– Еще бы! Не так много искателей туда суются по доброй воле или даже по необходимости. Да и выжить не всем удается, чтобы познакомить других с экзотическими представителями бестиария, порожденного Мутагеном.

Тут капитан замолк, явно вознамерившись переварить полученную дозу информации. Вот и отлично, по крайней мере, я от него чуток отдохну.

Меж тем наш спуск по ступеням закончился, и сейчас мы встали перед тоннелем. Хм, как встали, так и двинулись. Неприятно, что в силу его небольшой высоты, тащить раненого оказалось очень тяжело. То и дело забывался и выпрямлялся, царапая шлемом потолок. Мучения наши продолжались метров триста, пока не вышли к боковому проходу. Новый путь был уже комфортнее, и не приходилось идти согнутыми в три погибели. Вот только и риск нарваться на мутантов возрастал, чуть ли не на порядок.

– Все, – выдохнул капитан, останавливаясь где-то через пару часов нашего путешествия по катакомбам. – Больше не могу.

Возразить было сложно. Я и сам был уже на пределе, что говорить про раненого Черского. Несмотря на обработку – весьма поверхностную – ран, ему становилось хуже с каждым часом. Поднималась температура, опухала нога, и усиливалась слабость. Следовало дать небольшой отдых, чтобы он не загнулся окончательно. С двумя ранеными на руках можно было доставать лопатку и рыть могилу. А уж про миссию и вообще молчу.

Штырь был положен на пол, и им немедленно занялась наша спутница. Вот интересно, сколько времени с ней уже нахожусь, во сколько переделок попали, а как зовут – не знаю. Мелькнула мысль познакомиться, но мгновенно прокралась другая, что в данной ситуации данный вариант будет не шибко уместен. Как бы не подумала чего, исходя из недавней травмы головы.

Кстати, о моей голове. От попадания пули в голову шлем спас, вот только удар был силен. Не удивлюсь, если небольшое сотрясение заработал или контузию – головокружение и тошнота изредка накатывают, заставляя замирать на месте и ждать окончания неприятных симптомов. Использованная аптечка немного помогла, но это все ж химия. Помощь только внешняя, не столько лечит, сколько помогает продержаться на ногах подольше. Я в очередной раз беззвучно выругался по поводу своего давнего недостатка – никогда не брал с собой лечебные морферы. Почему? Да все Гром, мой учитель и первый напарник в хождениях по Мутагену. Он никогда не носил с собой целебные морферы. Никогда, до последнего рейда. Тогда взял… и не помогло. Вот и отложилась у меня в подсознании ассоциация, что брать морферы вроде «пленки» или «калейдоскопа» – плохая примета. Впрочем, кое-что на крайний случай у меня есть. Не совсем то, хотя сойдет. Только здесь и сейчас не применить, не та обстановка.

Но и аптечка – штука неплохая. Сама по себе эта штуковина представляет коробочку, размерами сопоставимую со средним школьным пеналом. Внутри напихано электроники с небольшими ампулами с лекарствами вперемешку. Саму аптечку надо прикладывать к голому телу и ждать несколько минут, пока будут сняты показания. После этого следует укол одного или нескольких быстродействующих лекарств, и ты снова на ногах.

– Ему бы обеспечить покой, – покачала головою девушка, заканчивая осмотр Штыря и переходя к капитану. – Иначе так и умрет в беспамятстве. А как вы себя чувствуете?

– Почти нормально, вот только в жар немного бросает и пить хочется, – с легкой улыбкой откликнулся Черский. – А так все хорошо, все хорошо.

– Ты еще спой про «прекрасную маркизу», – вяло проговорил я, опираясь спиною на стену и закрывая глаза. – Нам только твоего песенного творчества не хватает.

– А что тут такого, – откликнулся капитан. – С песней весело и приятно бороться с трудностями и лишениями…

– Ладно, хватит молоть чушь, – прервал его я. – Мешаешь слушать и демаскируешь своими звуками. Что там у него?

Это я уже обратился к девушке, которая закончила перевязывать капитана и сейчас мыла руки. Точнее, перевязкой это можно было назвать лишь по смыслу, но никак не по содержанию. На самом деле рана была промыта раствором и покрыта быстросохнущей пеной, которая затвердевала и закрывала рану.

– Не знаю, – задумчиво произнесла она. – Скорее всего, в пулевые каналы попали кусочки ткани от одежды. Сейчас они и способствуют воспалению раны. Нужно хирургическое вмешательство, иначе пойдет нагноение.

– Это опасно? – немного напряженно спросил Черский.

– Да, – не стала скрывать ничего научница. – Может последовать заражение крови. Хотя и сделала все необходимые инъекции, но…

Она задумчиво покачала головою, заворачивая флягу и вытирая руки салфеткой.

– Обойдется, – вклинился я в разговор. – Нагноение – это еще не смерть. За это время успеем и миссию выполнить, и домой вернуться. В Песочнице или в той же клинике рядом с базой гранильщиков всегда есть и «пленки», и «калейдоскопы». Они почти любого на ноги в кратчайший срок поставят.

Не знаю, подействовали мои слова на капитана или нет, но разговор быстро увял. Мы еще полчаса просидели, пользуясь минутами отдыха, прежде чем я подал команду к началу движения. С кряхтением и мысленными проклятиями в сторону УМК и ученых, заваривших всю эту кашу – уверен, что капитан сейчас почти о том же думал, – я вновь подхватил бессознательное тело Штыря и поплелся вперед. Девушка пошла в авангарде нашего отряда калек. Замыкал шествие Черский. Впору подыскивать громкое название нашему отряду. Что-то вроде «живые и полумертвые» или же «они все еще шевелились». Все варианты точно отражали складывающуюся ситуацию.

Еще хорошо, что пока нас никто не заметил, иначе ситуацию и вовсе можно было бы охарактеризовать термином «полная жопа». От пары «кукольников», а уж тем более «жабов» отбиться будет весьма затруднительно. Пока же наш путь пролегал среди бетонного коридора с несколькими отходящими в стороны проходами. Проверять, куда они ведут, не было желания ни у кого, даже у неугомонной в своем научно-исследовательском зуде дамочки. Впрочем, был у меня весьма приблизительный план этих мест, который удалось добыть за немалые деньги. Жаль только, что он был очень уж приблизительный, прямолинейный на всем своем протяжении, и никаких примыкающих ветвей не имелось. Или мне достался ранний вариант, или на него не было нанесено ничего. Лично я считаю, что скорее второе, чем первое.

– А эти проходы куда ведут? – все-таки не удержалась от вопроса девушка, идя практически перед нами. Не будь я настолько измотан, то ее пятки уже не раз пострадали бы.

– Не знаю, – с трудом нашел силы для ответа. – У меня имелся только план основного тоннеля. Ни про какие дополнительные ветви там не упоминалось.

– А сам не проверял, – обернулась девушка и с любопытством посмотрела на меня.

– Я что – больной? Без веской причины как-то нет резона соваться в эти катакомбы. Тут каждой твари по паре на каждом шагу. Вполне хватает знания плана на карте.

– То-то ваша карта настолько подробная и точная, что больше половины нужного на ней не отмечено, – начала язвить девушка. – Место ей знаете где?

– Стоять! – резко и громко прервал я ее. – Замри на месте и не шевелись.

К счастью, в данной ситуации девушка оказалась очень послушной исполнительницей. Никаких глупых «зачем», «почему», «а что». Сразу встала как вкопанная, даже головою не стала вертеть. За компанию с ней и капитан замер. Тоже неплохо.

– А теперь осторожно, маленькими шажками иди назад, – спокойно проговорил я, не спуская глаз с участка стены справа от собеседницы. – Плавнее, спокойнее, к оружию не тянись, тут оно лишнее… Старайся двигаться без резких рывков.

Девушка выполнила все мои указания, вскоре оказавшись рядом со мной. На бледном лице – устал уже напоминать, чтобы держала забрало шлема опущенным – четко выделялись искусанные губы и лихорадочно горящие глаза.

– Что там? – задал вопрос капитан, поудобнее перехватывая автомат одной рукой.

Ствол его оружия был направлен вперед, в ожидании неведомой опасности по прямому маршруту. Ну я же говорю – туристы. Без меня ничего толком и не смогли бы предпринять, окажись в этих местах в гордом одиночестве. И о чем только думает их начальство, засылая чуть ли не в самые опасные районы Мутагена совершенно не подготовленных людей?

– На стену посмотри, – посоветовал я ему. – Да не туда – направо.

– Ничего не вижу, – посетовал он, водя взглядом по немного потрескавшемуся бетону. – Тут точно что-то есть?

– Точно, точно, – успокоил я его. – Смотрите все и запоминайте. Урок по фауне Мутагена номер х. з. уже какой…

Одновременно со словами я включил мощный подствольный фонарь – точнее, от него только название было, что подствольный, у меня же он крепился на автомате сбоку – и направил луч на подозрительный участок. Как и ожидалось, «амеба» не успела мгновенно поменять маскировку и почти две секунды мерцала темным пятном метрового диаметра. Потом до нее дошло, что темнота подземелья ушла, и тварь изменилась в соответствии с обстановкой.

– Что это за гадость? – брезгливо спросила девушка, отступая на шаг назад и натыкаясь на меня спиною. – Первый раз о таком слышу и вижу своими глазами.

Отстранив девушку в сторону, я достал из рюкзака фляжку со спиртом и щедро плеснул им на настенную пакость, одновременно чиркая зажигалкой по куску ватного тампона. Жидкость совершенно не понравилась твари, которая пошла рябью, стремясь скинуть с себя неприятный осадок, но не успела. Тлеющий «запальник» упал на нее и поджег спирт. Полыхнуло знатно, ярко, душевно. Почти мгновенно на стене образовалось большое закопченное пятно, на пол упало несколько кусков, недавно еще бывших составными частями амебы. Вот только полностью уничтожить ее так и не удалось. Около четверти полупрозрачной и желеобразной субстанции стекло к полу и втянулось в узкую трещину.

– Так что это за дрянь? – теперь уже капитан повторил вопрос, пока научница аккуратно кончиком ножа шевелила полуобугленные куски твари. – Нам сейчас ничего не грозит?

– Не-а, – спокойно откликнулся я, возвращая малый набор пиромана на место. – Остаток амебы уполз в свою берлогу зализывать раны. А эти куски уже ни на что не годны. Разве что для удовлетворения исследовательского зуда кое-кого из тут присутствующих.

– А в чем заключается опасность этого существа? – Это уже девушка оставила в покое «шашлык» из амебы и повернулась ко мне. – Судя по выделяющимся остаткам жидкости из его тела, оно обладает чрезвычайно сильной кислотой. Нечто вроде наружного желудочного сока, которым это создание переваривает своих жертв.

– Почти все правильно. Эта тварь у нас называется «амебой».

– Почему?

– Да потому что амеба и есть. Простейшая, так сказать, фауна, но мутировавшая и ставшая до омерзения крупной и опасной. Она расползается тонким слоем по стене или потолку и ждет жертву. Едва только улавливает исходящие от нее тепловые волны, сразу же падает и начинает выделять кислоту. Эта пакость настолько едкая, что разъедает любой металл и ткань за считаные секунды. Немного помогает защита в усиленных комбезах, которая заточена под агрессивные среды, но ненадолго. Свою жертву амеба растворяет и вбирает в себя по мере этого процесса получившуюся жижу. Часто добыча бывает велика, и тогда тварь сидит на ней пару дней, пока не сожрет все, даже такие прочные части, как зубы.

– А ты уже с ними сталкивался?

– Ну и гадость!

Одновременные высказывания девушки и капитана кратко и четко охарактеризовали их отношение к повстречавшемуся нам на пути существу. Любопытство и естественное омерзение… обычное дело для всех, впервые столкнувшихся с «амебой». Другое дело – что первое проявится.

– Да, было пару раз, – кивнул я, автоматически вспоминая былое. – Только те «амебы» были не в пример больше. Захватывали собою целый кусок коридора – стены, потолок, пол. Эта оказалась молодой или сильно пораненной, но первое вернее.

– Почему ты считаешь, что ее размер относится больше к молодости? – В девушке проснулся азарт ученого, и она собиралась выдавить из меня максимум возможного. – Может, до этого она уже наткнулась на искателей, таких, как ты? Они ведь могли ее частично сжечь на манер того, как ты сейчас поступил.

– Нет, точно не раненая тварь нам встретилась. «Амебы», они пока не восстановят свой размер, на охоту не выходят. Точнее, выходят, но на куда как более мелкую дичь. Мозга у них совсем нет, зато инстинкты работают практически идеально. А почему молодая особь… – Тут я немного помешкал, собираясь с мыслями, чтобы попонятнее пояснить их собеседнице. – Действия вот этой конкретной «амебы» глупы и примитивны, так только неопытный охотник поступает. А ведь эта пакость самообучающаяся, способна не повторять прежних ошибок. Более опытные хищники этого вида обязательно расположатся на полу. Хоть частично.

– А зачем? Там же сапоги и бахилы из прочного материала, – удивился капитан, вклинившийся в разговор. – А потом, можно и успеть их скинуть или поджечь.

– Не успеешь. «Амеба» не сразу начинает проявлять свое присутствие и атаковать. Пока не нащупает теплое тело жертвы, не прикрытое ничем, она не будет действовать. Могу на примере рассказать. Идет себе искатель в навороченном обмундировании, которое много какие экстремальные воздействия выдержать в состоянии. Наступает на «амебу»… и идет спокойно дальше, не понимая, что серьезно влип. Вот только само порождение Мутагена уже обволокло его ноги и ищет крошечные отверстия в костюме. Если не найдет, то прожжет самостоятельно. Потом пробирается под костюм – и тогда конец. Спастись мало кому удавалось.

– Но ведь можно ощутить, что такая гадость к телу прикасается, облиться спиртом, еще что-нибудь этакое придумать, – перебила меня девушка.

– «Амебы» идеально подстраиваются под температуру тела жертвы. Просто ощутишь небольшой зуд, словно тело почесывается под экипировкой, и все. А когда «амеба» начнет действовать, уже поздно. Несколько минут, и человек мертв.

– И нет никакой возможности обнаружить, когда это… существо к тебе присосалось?

– Или хорошо развитое чувство опасности, которое подскажет, что легкая чесотка не просто от раздраженного участка кожи, или… Есть такой морфер, «черепок», вот он помогает. Способен обнаруживать приближение мутантов, но лишь на расстоянии пары метров. Только нюанс, его надо втыкать в тело, а он болючий, зараза.

– Чтобы себя обезопасить, можно и перетерпеть, – проворчал капитан. – Все лучше, чем быть сожранным «амебой».

– Сложно не согласиться. Вот только специфический этот «черепок», да и не столь уж дешевый. Польза существенная только для искателей-новичков, потому как опытные «амебы» и так наловчились определять, а насчет других мутантов… Если «кукольник» или «жаб» подобрались так близко, то тут уже оповещающие сигналы не помогут.

– Да, наверно. Умник, а как ты вот эту, конкретную тварь обнаружил?

– Я рассчитывал, что в таком месте может находиться такая пакость, вот только больше внимания уделял полу, чем стенам. Едва не лопухнулся, забыв, что не первым иду, а значит, надо радиус обзора увеличивать. Ладно, – проговорил я, поднимая раненого. – Надо двигаться дальше.

С другой стороны Штыря придержал Черский, и мы вновь тронулись в путь. На этот раз девушка наглухо застегнула броню и, по-моему, даже переключила дыхательную маску на замкнутый цикл. Ну, это она зря, фильтр еще понадобится позже. Или у нее запасной есть? Кроме того, вторую «амебу» нам тут найти не удастся – они очень ревностно следят за территорией, которая расстилается на пару километров в каждую сторону.

Немного дальше, через километр или чуть больше, мы попали в зону обитания «радужников». Эти мутанты, хоть и редко встречающиеся под открытым небом, были известны практически каждому искателю, бродящему по Мутагену. Относительно безобидные твари, не имеющие даже четкой формы, зато обладающие уникальным внешним видом.

Зарождались они под землей, там же и вызревали до определенной стадии, лишь по ее достижении просачиваясь наверх. Им всего-то и нужно было, что частицы вездесущего Мутагена да получаемый из воздуха азот. Единственное, что вызывало у «радужников» крайне отрицательную реакцию – попытка наступить на них. Вот тогда мало никому не казалось. Мутант мог или выделить облако крайне ядовитого газа, или взорваться, или попытаться устроить кислотную атаку. От чего зависело? Предсказать было невозможно, тут какая-то химия в своей наиболее серьезной ипостаси.

Как бы то ни было, а приходилось аккуратно обходить их стороной, чтоб не вляпаться. Вид же у классического мутанта был… один в один лужа склизкой и противной субстанции. Хорошо еще, что размер у них был небольшой, а находиться вплотную друг к другу мутанты не могли из-за категорического неприятия чего-либо живого поблизости.

И вместе с тем «радужники» были красивы. Не всегда, конечно, а лишь в том случае, когда на них попадал солнечный или электрический свет. Вот и девушка не устояла, впечатлилась открывающимся зрелищем. Оно и вправду было завораживающим. Едва заметно колышущиеся пятна «радужников», играющие всеми цветами и их оттенками, оказывающими даже легкое гипнотическое действие на не привыкших к такому искателей. Да, именно гипнотическое, если внимательно на них посмотреть. Лично я знал насчет этой особенности и быстро надвинул на глаза «3D». Морфер, как и всегда, не подкачал, мигом переведя восприятие мира в иные тона, совершенно безобидные.

А как там спутники? Капитан, судя по всему, особой любовью к экзотическим видам не страдал, потому с ним ничего и не стряслось. А вот девушка… Легкий транс – обычная штука, с какой я не раз уже сталкивался. Пришлось хлопнуть ее по спине и тем самым заставить выплыть из мира иллюзий в реальность.

– Что?..

– «Радужники» завораживают одним своим видом, – усмехнулся я. – Пошли уже. Нечего тут задерживаться.

Протяженность полосы, где обитали «радужники», была в сотню метров, которые мы прошли достаточно быстро. Да и услышав об опасности мутантов, мои спутники уже куда как более серьезно относились к красотам Мутагена.

– И все равно красиво, – тихо проговорила девушка, хотя уже и не смотрела в сторону коварных в своем великолепии мутантов. – Не думала, что в уродстве Мутагена встречаются такие завораживающие картины.

– В этих местах много чего завораживающего, вот только вся эта красота имеет острые зубы или сильнодействующую кислоту, – откликнулся я. – Так что смотреть на нее лучше по телевизору, в записях.

– Записи всего этого не передают, – возразила девушка. – Я до этого не представляла себе, что простой «радужник» может так смотреться. Это все так… притягивает.

– Осторожно, а то может случиться самое страшное, – увидев серьезное беспокойство на ее лице, я улыбнулся и добавил, проясняя ситуацию: – Увидевший красоту и опасность Мутагена частенько не находит в себе сил расстаться с этим местом. Так исчезает военный, научник, техник и появляется новый искатель. Если не веришь, у Черского спроси.

Капитан поморщился, но ничего не возразил. Безопасники не идиоты, хорошо знают историю Мутагена и людей, в нем обитающих. Я же… Чутье подсказывало, что столь увлекающаяся научница вполне способна стать очередной жертвой интереса к этому месту. Не в смысле трупа, а в ином, более специфическом варианте.

– Умник, а зачем «радужникам» гипнотизировать людей? – вновь проявила любопытство девушка. – Они же не плотоядны…

– Своеобразный симбиоз с другими порождениями Мутагена. Единая биосистема, пусть для нас и странная. Поддержка баланса, развитие, усовершенствование и прочие научные «прелести». Я не ученый, я практик.

– Значит, загипнотизированные просто стоят и ждут, пока их не съедят…

– Не совсем и не всегда. Организм человека довольно индивидуален. Одни действительно будут просто стоять столбом. Другие же… погружаются в мир галлюцинаций, начиная воспринимать несколько иную, химерическую реальность. Некоторые еще долго бродят по подземельям, опасные для всех – и для мутантов, и для людей. Безумцы, больше и сказать нечего. – Подумав, я добавил: – И вообще, для таких мест рекомендую использовать морфер «3D». Он намертво отсекает влияние и «радужников», и вообще всех иллюзий. Да и как ночной и тепловизор полезен. Но это на будущее, а сейчас двинулись дальше.

После зоны, обжитой «радужниками», коридор стал ровным и избавился от посторонних боковых веток. Последние, кстати, меня изрядно беспокоили. Так и подмывало зарядить очередью в темноту, чтобы спугнуть возможного притаившегося мутанта. Приходилось с трудом сдерживаться, чтобы не поднять ненужный шум.

– Приехали, – озвучил мои мысли капитан, когда перед нами возник завал.

Это точно! Перекрытия не выдержали и обрушились вниз грудой бетона и ломаной арматуры. Отчего все это возникло – догадаться нет возможности. Тут могли и искатели постараться, подорвать проход, отрезав кусок коридора, а могло и просто подточить влагой или некой не известной пока науке пакостью. Подземелья, они всегда были богаты на подобные раритетные проявления фантазии Мутагена. Правда, под самым потолком имелась узкая щель, сквозь которую возможно пролезть человеку, но для нас с тяжелораненым она не подходила.

– Что делать будем? – спросил Черский, помогая мне опустить Штыря на пол и присаживаясь сам. – Куда теперь?

– Назад, – ответил я. – Свернем в первый же проход и пойдем по нему.

– Долго.

– Мало того, еще и опасно. А что делать? – развел я руками. – Пробираться под потолком, чтобы убедиться через десять метров в отсутствии дальнейшей дороги?

– Да уж, – вздохнула девушка. – Когда они не нужны, то их просто море. А вот при необходимости – ни одного не найдешь. Ладно, пошли назад.

– Не торопись, – придержал ее порыв. – Если ты не устала, то нам с капитаном нужно время на отдых. Как видно со стороны, тут среди нас сплошь калеки и дохляки, нуждающиеся в покое.

Мои слова она не стала подвергать сомнению. Девушка и сама изрядно вымоталась, блуждая по подземельям в тяжелом костюме с оружием и снаряжением. Спокойно присела возле стены, положила автомат на колени и закрыла глаза. Я тоже последовал ее примеру, правда, глаза продолжал держать открытыми.

– Будет кто? – спросил я спутников, доставая из кармана уже привычную в таких рейдах коробочку с капсулами стимулятора.

Черский отказываться не стал, проглотив одну и запив чуть подсоленной водой, а вот девушка отрицательно покачала головою. Ну и ладно, тут дело добровольное. Организму виднее, использовать ли дополнительные источники энергии или пока можно и обойтись. Химия… Без нее никуда, но и чрезмерное употребление до добра не доведет.

Теперь чуток отдохнуть, восстановиться и… обратно. А там прямиком в неизвестность. И не хочется, а все равно придется.