Мы брели уже неизвестно какой час по дороге, когда мои заплетенные под косички уши запеленговали странные звуки, потихоньку нагоняющие нас. До меня не сразу дошло, что это скрип нескольких повозок, топот лошадей и возгласы возниц сливались в один непонятный гул.

Я спросил Рюшку: что будем делать? Парень стал осторожничать, опять намекнув, что на беззащитных детей кто угодно может позариться. Я самоуверенно возразил, что беззащитных детей выращивают только у них в деревне, а городскую молодежь с кондачка не возьмешь. Наш спор решила Мышуня. Она так устала от утрешнего поискового эксперимента, что взяла мою сторону, сказав:

– До ужаса надоело тащиться с такой черепашьей скоростью. Если они примут полрубля в качестве оплаты за проезд, я не против. Шиш, вся надежда на твою дипломатию!

– Я привык оправдывать ожидания, особенно самые худшие! – радостно воскликнул я и принялся готовиться к операции.

Вы думаете, это так просто: сел и поехал? Ни фига! Я уже сообразил, что здесь, впрочем, как и на Земле, нужно все делать, тщательно подготовившись. Вот и приказал «подтянуть ремни», натянуть улыбки и вообще изобразить, как нам «весело шагать по просторам».

Спросите: для чего? Для многого, например, чтобы сбить цену (спасибо Эльвире – деньги у нас были, но не так уж и много). Потом, к какому путнику вы отнесетесь с большим уважением, к бодрому и независимому или еле переставляющему ноги попрошайке? Вот то-то и оно. К тому же против нас был наш возраст, не говоря уже о некоторых нечеловеческих анатомических особенностях.

Как раз, когда появилась первая нагруженная поклажей повозка с двумя седоками, мы были во всеоружии бодрых улыбок. Единственно, Мышуне приходилось все время строить губки бантиком, а мне изображать жмурящегося от удовольствия, рыжего и зеленоглазого китайца.

Я не дал телеге проехать мимо, как бы невзначай окликнув мужичка, сидящего сразу за возницей:

– Привет! Вы за главного здесь будете? – Это я сразу определил по важно задранной к небесам черной бородище.

Дядька немного помолчал для важности, но все же ответил. Да и как не ответить – ведь телега-то вперед уйдет, пока тут важничаешь! Правда, ни его слова, ни тон меня не воодушевили.

– А что делают на дороге три малявки? – пренебрежительно усмехнулся собеседник, а возница осклабившись добавил:

– Ищут приключений на свои тощие задницы! Хотя девка… не, тоже тоща будет!

Я досадливо закусил губу. Надо же было Машухе напялить платье – так бы за пацана сошла.

– Наши приключения касаются только наших задниц, милейший, – выдал я высокопарную фразу и спросил ласковым голосом: – А вот не поможете ли вы нам до города добраться?

То ли мои слова заинтересовали важного дядьку, то ли еще что, но, внимательно окинув нашу компанию взглядом, он скомандовал вознице притормозить. Затем спросил наши имена, а в ответ объявил, что его можно звать купцом Дормидонтом. Странное, я вам скажу, имечко. Мне что-то еще припоминалось из школы типа птицы дронта, но это… язык сломаешь.

– Ну и какой, Миша, мне толк вас с собой возить? – обстоятельно приступил к беседе Дронт (настоящего его имени я так и не смог запомнить). Хотя в его голосе сквозила определенная заинтересованность.

– Возьмете за двадцать грошей? Веса в нас немного, да и места лишнего на повозке почти не займем…

– Нет, только за рубль… – Началась обычная уличная торговля за цену на проезд, только вместо такси были телеги, а вместо бомбилы – бородатая и лысоватая птица Дронт. Суть от этого не менялась, мы интенсивно приводили доводы, вроде: «…да тут пешком полдня идти осталось!», или: «…вот и идите себе – через неделю меня вспомните!». В результате интенсивных переговоров мы спустя десяток минут сидели в третьей по счету телеге, а карманы этого эксплуататора раздулись на целых полрубля.

Перебросившись несколькими словами с хмурым извозчиком, мы замолчали, приткнувшись спинами к каким-то мешкам. Спустя немного времени я почувствовал, что начинаю засыпать. Машунина голова незаметно сползла мне на плечо, а Рюшка еще немного обсудил качество телеги и деревенскую жизнь с возницей и, тоже закрыв глаза, привалился спиной к поклаже. Из последних усилий я пронаблюдал, что мои друзья крепко сидят на повозке, и отключился.

Сам не знаю, от чего я проснулся. Может, выспался, а может, какое провидение здесь завелось. Но только я открыл глаза и обнаружил, что Рюшка продолжает дрыхнуть возле извозчика, а Машуня совсем сомлела, завалившись головой ко мне на коленки вместо подушки и свернувшись калачиком на самом краю телеги. Смешно, но я сообразил во сне придерживать спящую красавицу за плечо, чтобы ее не выкинуло на каком-нибудь ухабе из телеги. Как я до этого додумался, оставалось полной загадкой.

Я сидел, как мышь, боясь спугнуть сон измученной девчонки, а в груди отчего-то разливалась предательская теплота – не хватало еще тут сюси-пуси разводить! Я что ей, мама или папа? С другой стороны, где ж тут взять маму или папу? Ладно я – парень, а девчонке же ласка нужна. Мне не понравилось ее последнее хныканье после того, как меня украли эльфы. Даже не само хныканье, а то, что она сломалась. Ведь раньше от нее только и слышались одни насмешки да ценные указания, и я был просто покорен ее вредностью. Что-что, а переплюнуть меня в этом деле до нее никто не мог. И только я обрадовался достойному сопернику, как бац, и она спасовала перед трудностями. Ладно, время покажет.

Моя рука как-то сама осторожно отодвинула непослушную прядь темных волос, щекотавших ей щеку. На лице Машуни появилась улыбка, и рука непроизвольно погладила ее волосы. Я ругал себя, на чем свет стоит, но ничего поделать уже не мог – ее улыбка растянулась еще шире и обнажила остренький, я бы сказал, даже пикантный клычок. Я, конечно, не родитель, но все же могу отчасти заменить их здесь – успокаивал я противное ощущение какой-то нежности к этой, надо признаться, весьма милой и беззащитной егозе.

И вот посреди такой постыдной идиллии мои уши уловили разговор, происходящий на последней телеге – через одну после нас. На ней ехали двое, причем, когда мы садились, я заметил, что мужик помоложе весьма смахивал на Дронта – эдакий молодой разухабистый Дронтеныш. Сначала я не вслушивался, но потом мой эльфийский слух выудил такие фразы, что сердце вместо тепла оказалось охвачено стальным холодом, к счастью, не ужаса, а злости. Я вообще от таких новостей почему-то не пугаюсь, а сержусь – наверно, и к лучшему, так как иначе от этаких фраз можно было просто сойти с ума от ужаса.

А вы бы не сошли с ума, услышав подобное?

«…отец-то твой хитер – еще и за провоз деньги взял…»

«…тихо-мирно едут сами куда надо, а вот завтра и связать можно будет – до города-то полдня пути останется…»

«Я и говорю: хитер!»

«… надо бы сегодня с девкой порезвиться…»

«…так что с нее толку, кожа да кости!»

«Что бы ты понимал, деревня! Все равно ее батя продаст. На что ему хилая малолетка? Да и парней лучше в городе продать, и концы в воду…»

«Да, за них можно почти как за этот обоз выручить. Вот как бывает, деньги-то сами по дороге в руки пришли!»

Мое подслушивание прервал слабый, но вполне возмущенный вскрик:

– Ой! Ты чего? – Машенька вскочила с моих коленок, разом покраснев, как помидор.

Я же, почти не обращая на это внимания (ну почти не обращая), придержал ее за руку, чтобы она не вывалилась с повозки, и, обняв за плечи, прошептал ей на ушко:

– Прости, Машенька, я тебя разбудил?

– Да уж, разбудил! – стала возмущаться подружка. – Рука болит, наверно синячище останется!

– Прости, милая, я от неожиданности… – погладил я ее успокаивающе по голове.

– Ты, часом, с телеги не падал? – удивленно отодвинулась от меня девчонка. – Ты прости, конечно, что я так неприлично уснула у тебя на коленках, но…

– Подожди! Тише, – шепнул я, прижав палец к губам, и оглянулся на возницу.

К счастью, тот, как тпрукал на свою кобылу, так и продолжал в том же духе. Профессиональная проказница сразу поняла по моему поведению, что у меня есть какие-то важные и тайные сведения. Поэтому я уже безнаказанно придвинулся к самому ушку своей строптивой соседки и начал шептать:

– Слушай внимательно, но не для того чтобы пугаться, а для того чтобы действовать. Дронт собирается нас поутру связать и продать в городе в рабство, как и предполагал Рюшка. – И, заметив, что глазки моей слушательницы наливаются светом праведного гнева, а с языка вот-вот сорвется красочная тирада в адрес местных работорговцев, я поспешил добавить. – Тсс! Это еще не все, и в твоих интересах дослушать до конца. Сыночек Дронта решил не терять времени и на сегодняшней стоянке позабавиться с тобой. Я надеюсь, ты представляешь, что это значит?

– Но… – задохнулась от возмущения Машутка. – Я же еще маленькая!

– Тебе ж уже двенадцать – в таких вот диких странах в этом возрасте замуж можно угодить, а что говорить о рабыне? – И понимая, что девчонку нужно срочно поддержать, сразу продолжил. – Короче, слушай! Ты помнишь, я рассказывал, за что сюда попал?

– Да, – только и сумела из себя выдавить напуганная девочка.

– Так вот, эти Дронты-долбадонты еще за счастье почтут быть только связанными шнурками или сесть мимо стула. Я вступаю на тропу войны. Войны под названием Антифэнтези. И буду методично выбивать из них всех эту дикую дурь! – Я уверенно обнял Машуню за плечи и пообещал. – Даю слово цивилизованного человека, что завтра ты будешь в Клартене, а эти гады сильно пожалеют о своей жадности и жестокости, если только у них останется, чем жалеть.

Девчушка доверчиво обняла меня и, уткнувшись в плечо, шепнула:

– Мне почему-то их уже жалко! – Потом подняла голову и, серьезно взглянув на меня, потянулась, чмокнув в щеку.

Ну почему девчонки считают, что это лизание так приятно? Хотя… чего уж там… разве не приятно? В общем, у меня не получилось скорчить брезгливой мины… удалось только перевести дыхание, а заодно и разговор в деловое русло:

– Слушай, нам надо распределить роли в предстоящем спектакле. И мне нужно знать, сколько человек ты можешь загипнотизировать?

– Ну… – задумалась моя ласковая вампирша. – Одного – наверняка, второго – может быть, а трех уже, наверно, не смогу. Зато могу не привлекать внимания.

– Как это?

– Ну, как бы отводить взгляд. Люди вроде и видят меня, но не замечают, ни меня, ни то, что я делаю. И тут хоть среди улицы голой пляши! Я проверяла!

– Так и плясала голой?

– Все бы тебе насмехаться!

– На том и стоим! А если серьезно, то здорово! Значит, по факту ты можешь стать невидимой.

– По крайней мере, на некоторое время, пока концентрируюсь на желании быть незаметной.

– Отлично! А я могу все выслушивать и подсматривать. Теперь надо продумать, чем мы вооружимся. Ага! Помнишь, Эльвира давала всякие пузырьки с лекарствами?

– Да, они у меня в сумке.

– Возьми оттуда и сунь себе в карманы снотворное и слабительное.

– А зачем? – хитро посмотрела на меня егоза, явно начиная догадываться, кого я собрался лечить.

– На всякий случай… – пространно заметил я, не став углубляться в объяснения.

Еще «на всякий случай» мы набрали в карманы всякой мелочи: иголки, нитки, веревочки, огниво, просмоленную паклю, монеты… Список был длинный, а мелочи были мелкие, так, чтобы карманы сильно не раздулись и выглядели естественно. Мы договорились, что я буду отдавать команды во время операции, чтобы не возникло неразберихи. Мышуня будет моим главным ассистентом, а Рюшка – стоять на стреме и подготавливать отход, если понадобится. А первым делом мы все проведем разведку, когда обоз остановится на ночевку, и после сбора данных начнем операцию.

Когда обоз въехал в большую деревню и начал заруливать во двор гостевого дома, мы успели обо всем договориться и все приготовить. Если учесть, что мы еще и выспались, то могли веселиться хоть всю ночь. Главным здесь было – успеть начать первым. Я понимал, что если Дронты доберутся до нас раньше, то со связанными руками много не навоюешь. А если они прознают про мои уши или Машуткины зубки… лучше и не задумываться…

Гостиничное дело здесь, как, впрочем, и все остальное, оказалось довольно дремучим. Большущий двухэтажный дом, конюшня, просторный, засыпанный мелким камнем двор, удобства на задворках. Мы, шиканув целым рублем, взяли себе маленькую отдельную комнатушку на втором этаже.

– И как будем спать? – немного смущенно спросила Маша, рассматривая одну утлую кровать.

– Теоретически не хуже, чем в лесу, ты на кровати, мы на полу. Но мне кажется, что на сегодняшнюю ночь найдется занятие поинтересней! – как можно веселее заметил я и поймал непонимающий взгляд Машуни.

Ну какой же я болван! Она же сразу об этом насильнике Дронтеныше подумала. Я попытался исправить положение, пояснив. – Ты не забыла о моем обещании доставить тебя в город?

– Да.

– Так вот, для этого сегодня нам всем троим придется поработать. А сейчас производим разведку: Андрюшка идет один на конюшню и хоздвор, а тебя, Машуня, несмотря ни на какие твои вампирские способности, я одну без сопровождения не отпущу. Ну что, по коням?

Вскоре мы вдвоем с Машей бродили по второму этажу, замечая, кто где поселился. Комнат всего набралось с десяток, и, поскольку все остальные путники тоже заносили свои вещи, сориентироваться оказалось нетрудно. Затем мы продефилировали вниз и осмотрели большую залу с деревянными столами, традиционной стойкой и дверью на кухню. Потом вышли на двор, прошли к конюшне, откуда к нам выскочил Рюшка и отрапортовал, что месторасположение купеческих и хозяйских лошадей вычислено, а также заведена дружба с местным мальчишкой-служкой.

Последнее было особенно отрадно, и я попросил Андрюшку позвать паренька поболтать. Вскоре мы уже обсуждали местные порядки. Парень оказался чуть младше нас, и звали его Коля. По его рассказам, хозяин харчевни, которого звали Ефрем, был еще тот скупердяй и фактически держал парня в рабстве, так как никакой альтернативы, чтобы выжить, у того не оставалось. Коля поведал, что через часок внизу начнется обычная вечерняя гулянка, при которой все будут пытаться наесться и напиться, как будто делают это последний раз в жизни, а потом разойдутся спать, если не затеют какой-нибудь свары.

Мы еще внимательно осмотрели сомнительные «удобства» на заднем дворе, а затем вернулись к себе в комнату, чтобы немного передохнуть перед боем. Я сел посреди кровати, спиной к стене, и пригласил приятелей присоединяться. Рюшка плюхнулся рядом, Мышуня с другой стороны, и занялись любимым делом: рассказывать друг другу сказки, мы – Рюшке, а он – нам. Мы ему про самолеты, корабли и ракеты, а он нам про драконов, колдунов и таинственные места, где он никогда не бывал. Не знаю, кто больше врал, но было интересно. Больше всех заливал я, так как чувствовал, что нам нельзя задумываться о серьезности положения, иначе можем провалить всю операцию. Мы доболтались до того, что снизу начали доноситься звуки интенсивного застолья: какие-то выкрики, шум передвигаемой мебели, идиотский гогот и тому подобное.

– Ну что, пора? – наполовину спросил, наполовину скомандовал я, вскакивая на ноги. Ребята молча присоединились, и мы, изображая полную беспечность, вывалили из комнаты. Я с отчаянностью полководца, вступающего в бой против целой армии с поддержкой в виде двух безусых капралов, первым спустился с лестницы в помещение харчевни и оглядел поле предстоящей битвы за нашу свободу и честь. За самым большим столом сидела вся компания наших попутчиков. К великому нашему счастью, там больше не оставалось ни одного свободного места. И к еще большему счастью, в противоположном конце зала оказался незанятым один небольшой стол.

Жестом указав ребятам, чтобы они шли туда, я подошел «поприветствовать» выводок Дронтов, принюхиваясь к заманчивым запахам всяких вкуснятин, готовящихся на кухне.

– Приятного аппетита! – Я попытался с ходу изобразить вежливую улыбку.

– Чего? – буркнул дремучий мужик, сидевший с краю.

– Не обращай внимания, – усмехнулся молодой Дронтеныш в свои длинные усы. – Это наша поклажа тут разгуливает. А где же наша куколка?

Старый Дронт вообще не удостоил меня взглядом, чем окончательно подписал себе с сыночком билет на сегодняшнее увеселительное представление. Вот только надо позаботиться о том, чтобы смеялись на нем другие. Я тоже не стал выяснять, для чего Дронтенышу нужна наша (а совсем не его) куколка, и в какие игры он собирается с ней играть, а просто отправился к ребятам за стол.

– Ну что? – тихонько спросил Рюшка, когда я плюхнулся рядом на стул.

– Перчатки брошены, господа!

– Какие еще перчатки? – не понял парень.

– Ну, вызов. То есть битва начинается, – объяснила ему тихонько Маша дуэльный этикет нашего мира.

Тем временем к нам подкатил Колян с полотенцем наперевес, вежливо поклонился и спросил:

– Чем потчеваться господа пожелают?

– Ты, Коля, это брось! Мы не какие-нибудь барчуки дикие, у нас тут равноправие, – объяснил я парню демократические отношения и спросил, что у них, на его вкус, самое хорошее, но и не бешено дорогое. Тот с радостью перечислил несколько блюд, и мы выбрали отварную картошку и жареную свиную лопатку. Пить, естественно, мы заказали что-то вроде клюквенного морса. Интересно, что парня удивило наше пренебрежение к вину. Но как ему объяснишь, что в нашем мире аж до двадцати лет алкоголь считается страшным ядом? К тому же нам сейчас, как никогда, была нужна ясность в головах.

Пока парень приносил питье и закуски, мы с ним успели обстоятельно подружиться. Он мне все больше нравился, а ему все меньше нравилось батрачить на своего хозяина. Поэтому я почти сразу приступил к закладке основной долгоиграющей бомбы, выяснив, в каком котле на кухне варится рагу из баранины с овощами, предназначенное для компании наших врагов-попутчиков.

Далее все зависело от нашей юной вампирши. Как ни хотел я проделать все сам, но с ее способностью к незаметности тягаться не было никакого смысла. Поэтому мне осталось только тщательно проинструктировать девчонку:

– Машунь, ты поняла? Котел самый большой справа на плите. Ты должна незаметно подойти, вылить туда оба пузырька и так же незаметно вернуться сюда.

– Ты что, обалдел? Целых два пузыря – там же снотворного со слабительным на целую роту! Эльвира их же по капле употреблять велела.

– По капле, – это для людей, а для таких отморозков… на войне как на войне – пускай посражаются с нашим химическим оружием. Ну, оставь по капле на всякий случай, но зачем нам эти лекарства?

Мои уговоры подействовали. Девчушка мысленно собралась и… куда-то подевалась, а мы с Рюшкой стали обсуждать качество морса. Спустя некоторое время кто-то толкнул меня под локоть, и только оборачиваясь, я вспомнил, что тут сидела Мышуня. Немного оторопело посмотрев на озорную физиономию, я еще хотел спросить, откуда она взялась, но тут же вспомнил о задании:

– Так ты пойдешь на кухню-то?

– Вот идиот! – Машка даже неосторожно сверкнула клычком, не удержавшись от широкой улыбки. – Смотри!

– В ее руке мелькнули два пустых стеклянных пузырька.

– Мда, не хотел бы я быть твоим врагом! – пришлось признать свою ограниченность.

– Лишь бы вкус еды не испортился, – озабоченно прокомментировал Рюшка удачный ход «конем по голове».

– Этим свинтусам все равно, что в корыто валить! Смотри, они уже изрядно навеселе.

Надо отметить, что готовилась еда здесь дольше, чем в «Макдоналдсе», но и качество было натуральнее. Вот только все равно, сейчас бы чизбургер с картошкой фри, да кока-колы с мороженым… но время шло, и мы, вслед за нашими попутчиками получили свое жаркое.

– Ты точно котлы не перепутала? – на всякий случай уточнил я у нашей диверсантки.

– Ешь, не боись! В крайнем случае, ночь на горшке проспишь!

– Сегодня не имею морального права на такой счастливый сон. От меня зависят судьбы некоторых маленьких проказников, – парировал я, а Рюшка озаботился моим бездельем:

– А когда ты-то начнешь действовать?

– Всему свое время. Сейчас нам важно хорошенько подкрепиться. Может, ночь нам придется провести в бегах, – напустил я туману на свои планы. Это оказалось нетрудно, так как планы были самыми расплывчатыми и предполагали импровизацию на ходу. Во всяком случае, связывание шнурков под столом нам явно не поможет, тем более при почти полном отсутствии оных на сапогах бравых водителей телег.

Вечер шел своим чередом. Народ начал пьянеть, и какой-то местный тип уже намылился подбивать клинья к нашей вампирше, но был остановлен окриком молодого Дронтеныша. Нас эта «забота о своей куколке» не обрадовала.

– Вот гад, следит за тобой! – шепнул я Машке. – Когда же этот Эльвирин пурген начнет действовать?

Оказалось, что скоро. Сначала один мужичок схватился за живот и выбежал во двор, потом другой… одновременно было заметно, что наших возниц развозило от вина гораздо больше и быстрее, чем мужиков за другими столами. Они даже попытались петь, но вышло только мычание. Да и чего еще ждать от таких скотов?

Когда к двери побежал молодой Дронтеныш, все в моей голове стало на свои места, выкристаллизовав план дальнейших действий. Я быстро раздал команды:

– Рюш, идешь на конюшню и готовишь пару лошадей бескрылых Дронтов для езды верхом. А ты, Маш, очень незаметно идешь в комнату и выносишь наши вещи на улицу, – а сам выскочил вслед за Дронтенышем на крыльцо.

Успев заметить, как моя жертва заскочила в левый гальюн, я подошел сбоку, осторожно взял приставленную к стенке доску. А Рюха часом раньше удивлялся: зачем она мне? А вот зачем: я подпер одним концом дверь под ручку, а второй вбил ногой в землю.

– Занято! – послышался традиционно тревожный вопль из-за двери.

Я же, молча, продолжил свое дело: взял пучок просмоленной пакли, подтолкнул ее под дверь и зажег огнивом. В почти полной темноте мигом вспыхнуло дымное пламя, и огонь жадно кинулся вверх по грубым тесаным доскам, забиваясь в немалые щели. Да, доски тут умели делать – неструганые, зато толстые. Такие плечом даже с разгона не вышибешь. Так что путь к свободе моего узника оставался только один… сами понимаете, какой. Дырка там имелась большая – пролезет, правда купаться придется, но за Машунину честь, я думаю, это как раз будет достойной платой.

Из будки раздались истошные крики и стук, но мне наслаждаться мучениями жертвы было недосуг. Оставался еще старый Дронт. Все же одного пургена за работорговлю маловато будет. Быстренько прошмыгнув ко входу, я увидел, что двужильная Мышуня весьма оперативно и незаметно вытащила наши волшебные вещмешки на крыльцо. И как только смогла разом их унести? Очень кстати из конюшни появился Андрюшка. Я указал на поклажу, и он, кивнув, потащил ее к лошадям. Убедившись, что Рюшка уже уходит, я взял все еще тяжело отдувающуюся девчонку под руку и провел в залу. Там, завидев Кольку, поманил к себе и как бы невзначай заметил:

– А у вас на заднем дворе пожар.

Парень, как я и ожидал, завопил на весь дом:

– Пожар! Пожар на дворе!

Все гурьбой ломанулись на двор, так что нам с Мышуней пришлось только отскочить. Даже хозяин этого приюта деревенских идиотов не выдержал и помчался от стойки. Увидев брошенную кассу с деньгами, я мгновенно понял, что нужно делать – нет, не грабить, а учить жадных работорговцев!

Здесь даже Машина невидимость не понадобилась, оказалось достаточно моей быстроты. Я только шепнул подружке, чтобы она чесала во все лопатки к конюшне, а сам кинулся по маршруту: касса – спальня Дронта – двор. Причем большая часть денег из стола бара перекочевала в хозяйский мешок и оказалась под столом у неудачливого работорговца.

В это время все метались вокруг пылающего сортира. Я подумал, что нужно срочно довершать операцию, пока горит свеча позора жадности и хамству, и, отловив пробегающего мимо Кольку, крикнул:

– Скажи хозяину, я видел, как бородатый купец, который приехал с нами, спер деньги из кассы за стойкой! – А сам изобразил туриста, сильно заинтересованного огнем в ночи.

Когда Колька прошмыгнул в дом, я, осмотревшись, рванул к конюшне. Там меня уже поджидали ребята с двумя запряженными и навьюченными лошадьми.

Ворота! Я послал Машку с инструкцией по открыванию ворот, а сам пустился по конюшне открывать все ясли и стойла или как их там? Андрюшка, ничего не понимая, наблюдал за моими действиями, уже сидя в седле своего скакуна.

Завершив свой быстрый обход, я стал примериваться к своей кобылятине. И зачем таких больших лошадей делают? На пони я катался пару раз, но как взгромоздиться на эту громилу, я не понимал. Выручил Рюшка:

– Ты с приступка какого-нибудь… потом ногу в стремя, и за холку держись, эта смирная.

– А Машуха как? Она тоже, наверно, только в кино лошадей видела.

– Я ее посажу впереди себя. Так что уедем, не беспокойся. Главное не гони, чтобы в седле удержаться.

Я уже взгромоздился в седло, когда в дверях конюшни появилась Маша. Андрей без проблем подхватил ее за руку и усадил перед собой. Лошадь немного всхрапнула, но брыкаться не стала, тем более что я ее мысленно «уговаривал» слушаться ненастоящего вампира. К тому же на шее у девчонки висел коготь дракона, который, я посчитал, будет больше нужен Маше, чем мне. Кажется, он не только от хищников охранял, но и прикрывал вампирскую сущность хозяйки от животных.

Мы договорились, что очень осторожно выезжаем к воротам. Если все участники веселья еще продолжают наслаждаться выпечкой дерьма и отмыванием, принявшего нелечебные грязевые ванны Дронтеныша, то нам могло и повезти. Если нет, то придется срываться в галоп, а этого мы с Мышуней могли и не перенести. И если ее еще поддерживал Рюшка, то меня – только собственный страх. К счастью, все настолько увлеклись ярким световым представлением и его тушением, что на нашей стороне двора никого не было. Да если бы и были – разглядеть что-либо в полной темноте, да еще насмотревшись на открытое пламя, почти невозможно.

Нам тоже было бы весело понаблюдать за отмывкой «запеченного в шоколаде» молодого Дронта, как и за тасканием за бороду старшей птицы, но, увы, нужно подумать еще и о собственной шкуре. Когда мы оказались за воротами, Рюшка хотел слезть с лошади и прикрыть тяжелую створку. Молодец, но не в этом случае. Лишнее препятствие, конечно, дало бы нам фору, пока не хватятся пропавших лошадей, а сон с жидким стулом, плюс кража денег не дадут Дронтам выехать еще до утра, однако у меня имелась мысль и получше.

Я попросил ребят подождать, а сам углубился в себя и «вышел на связь» с лошадьми в конюшне. Проделать это оказалось нелегко, но все же лошади – не коровы, и одна за другой они стали выходить во двор, пока движение не приняло массовый характер. Все! Теперь разобрать, какая лошадь просто вышла погулять, а какая решила сбежать в открытые ворота, будет весьма трудно, особенно в полной темноте и вонище, которую стал распространять горевший сортир, особенно если у вас понос и страшно хочется спать, особенно если вас обворовали или заставили нырнуть в выгребную яму, особенно… ну там уже сами придумаете, а как по мне, так им и так выше крыши удовольствия хватило.

Мы спокойно потрусили на своих смирных кобылках в ночь, слегка подсвечиваемую луной, а я побеспокоился, чтобы ни одна шавка в деревне не вякнула…

Наша надежда, что в деревне только одна большая дорога, кажется, оправдывалась. По крайней мере, тракт на выезде оказался шире, чем въезд. Мы продолжили неспешное движение. Не знаю, как Мышуне, но мне было тяжело: спустя час меня мучила боль в стертых ляжках, напряженной спине и скрюченных руках. А еще больше меня мучило то, что Рюшка полночи самым хамским образом обнимал нашу вампиршу.

Казалось бы, подумаешь, девчонок, что ли, вокруг нету? Нашел о чем горевать! А в голову настырно лезла мыслишка, как друг обнимает «из самых дружеских чувств» эту егозу, как развеваются по его лицу ее темные локоны… Кошмар! Так можно и инфаркт заработать! Хорошо еще, это в нашем возрасте почти невозможно. Все-таки я не выдержал и взмолился, вернее, скомандовал:

– Стоп! Отдохнем немного, перекусим, а потом опять продолжим.

– А я и не устала совсем, – удивленно ответила эта вреднюга.

– Да и есть не хочется, но если тебе невмоготу… – согласился Рюшка, притормозил своего скакуна и легко спрыгнул на землю. Потом подал руку и ловко принял в свои деревенские объятия эту… эту… не знаю, как и сказать.

Я совсем не так красиво, как они, сполз со своей клячи и растянулся на траве обочины. Андрюшка подхватил поводья и примотал их к ближайшей березе. И, о чудо, Мышуня села рядом со мной, погладила меня по голове и спросила:

– Ты первый раз на лошади?

– Да, на такой настоящей впервые. Пони не считаются, – честно признался я и совсем скуксился. В рейтинге уважения подружки я наверняка упал на самое дно. Меня даже начали жалеть. Но следующие ее слова меня обескуражили:

– Что бы я без тебя делала? – сказала она тихо, и я почувствовал в ее тоне такую признательность, такую благодарность… в общем, вся моя ревность вдруг показалась такой глупостью, и ноги со спиной сразу перестали болеть.

– До города должно быть совсем близко, – деловито вмешался Рюшка и продолжил, будто не замечая Машкиных нежностей в мой адрес. – Нужно лошадей куда-то прятать, на краденом далеко не уедешь.

Я почувствовал, как силы стремительно возвращаются ко мне. То ли Машунина вампирская сущность так работала, то ли просто меня глупая ревность отпустила, но вскоре я вскочил и вполне бодро заявил, что могу снова ехать. При этом самым нахальным тоном заявил:

– Рюш, надо пожалеть твою лошадь. Теперь я посажу Мышуню перед собой.

– Хм, разраспоряжался тут, понимаешь ли, Шиш на палочке! – не оставила это дело на произвол вредная девчонка. – Теперь я сяду в седло, а кого-нибудь из вас посажу вперед.

Андрюшка понимающе посмотрел на двух городских придурков, покачал головой и прочитал лекцию о верховой езде:

– Если Маша сядет передо мной, то это будет безопаснее всего. Я справлюсь и с лошадью и с пассажиром, если тот вздумает валиться набок. Вариант, когда Шиш сзади, а Маша спереди, еще приемлем, но Маша слишком мало весит и неопытна, чтобы сидеть сзади. Управлять лошадью через высокую спину она не сможет, а сидеть за седлом опасно – может слететь.

Прослушав эту лекцию, я понял, что у меня нет шансов. Но что делать, когда их нет? Надо придумывать эти шансы, и я нашел ответ:

– А я… а я… могу управлять лошадью и без поводьев! – вдруг вспомнил я о своих эльфийских способностях и уже гордо завершил мысль. – И всегда могу контролировать ее поведение!

– Верно, – деловито кивнул Рюха и добавил: – Тогда помогу вам сесть.

Я быстренько нашел приступок и так боялся упустить инициативу, что не понял, как оказался в седле. К деревенской Рюхиной чести, он не стал хватать и подкидывать Мышуню за талию и даже не подталкивал ее под мягкие места, а просто, сцепив пальцы, подставил руки лодочкой под ногу. Ну, а все хватания и обнимания достались мне…

А потом мы ехали в мягкой темноте ночи, и было немножко стыдно за мое вранье на счет управления лошадью – мне и собой-то управлять оказалось почти невозможно. Хорошо, кобыла сама послушно трусила за передним скакуном и не требовала ничьего внимания. Я бережно обнимал Машуню за талию, а она расслабленно облокотилась о мою грудь. Ее волосы, наконец, как я и мечтал, развевались по моему (а не чьему-либо еще) лицу, и я вдыхал их дурманящий аромат. Мы просто молчали, а впереди нас ждала неизвестность, и я твердо знал только одно: я обязательно верну эту милую и доверчивую егозу ее родителям, причем целой и невредимой!

Несмотря на вернувшиеся неприятные ощущении в ногах и спине, я, казалось, ехал бы так вечность, потому что мне без всяких слов было понятно, как Маше сейчас хорошо в моих объятиях. Она даже не смахнула моих держащих поводья рук, которые «под собственной тяжестью» нахально легли ей на ноги.

Восхитительный дурман нарушили какие-то сполохи, замелькавшие впереди. Мы подрулили к остановившемуся Рюшке, и я спросил:

– Похоже, это факелы на чем-то высоком?

– Впереди закрытые ворота в город, а огни – на стенах. Мы приехали, – ответил наш гид в этом мире.

Посовещавшись, решили отъехать немного обратно, снять поклажу и пустить лошадей по дороге назад. У Машуни возникло опасение, что для животных небезопасно одним отправляться в путь, но Рюшка заверил, что здесь, у города, риск небольшой. Своровать, конечно, могут, но для лошади смена хозяина большого значения не имеет. Если только вампир какой попадется – при этом он недвусмысленно кивнул в сторону защитницы животных. Я заверил, что бояться некого, единственная угроза напоена мною еще в трактире, так как я вовремя подсуетился, попросив Колю наполнить мне пузырек кровью на кухне.

Спустя несколько минут лошади потопали в обратную сторону, провожаемые моими ласковыми уговорами, а мы забились в ельник, развернули рядышком Эльвирины подстилки и завалились спать. Ни на какой ужин или завтрак у нас не оставалось сил, а они нам еще очень могли понадобиться сразу после восхода солнца, когда откроются городские ворота. Машуню мы по-джентльменски положили между собой, чтобы на нее не позарился ни жучок, ни паучок, ни змеючина. Я засыпал и вспоминал, как по моему лицу совсем недавно гуляли ее темные локоны…