Как я уже говорил – все проходит… Прошла и болезнь. И я тут же побежал к своей новенькой машине: погладить по теплому живому боку, проверить – а как там она без хозяина?

Без хозяина «як» окреп и заматерел. На борту под фонарем кабины алели пять звездочек, на боковых крышках капота грозно возлежал в облаках Перун… ох, ты ж! Оговорился я! Дед возлежал, мой дед! Красный партизан и участник всех войн на Руси… Смотрелся старик просто здорово – грозно и впечатляюще. При взгляде в глаза под насупленными бровями зябкий холодок пробегал по спине. А если еще и пушка заработает! Здорово, молодец художник-грековец Анатолий Рощин!

Около самолета, натирая его до блеска белой ветошью, крутился Антоша. Комбинезон чистый, сапоги чистые, руки – тоже чистые, фонарь кабины просто сверкает! Молодец, Тоха! Механик самолета командира звена – пример для подчиненных. Так держать!

– Командир! Выпустили?!

– А куда они денутся, Тоха! Конечно выпустили! Ну, как машина? Подлетнуть можно?

– Машина – зверь, товарищ командир звена! Летай на здоровье!

– Где народ, Антоша?

– Да комэск повел барражировать над Сталинградом и немцев ловить. Вишь – погода-то не очень, меньше теперь они летают, каждый просвет солнца ловят.

Я выклянчил у РП дежурку и помчался в штаб. Там я упросил комполка дать добро на вылет для облета истребителя и восстановления навыков пилотирования. Майор вылет разрешил, но приказал взять кого-нибудь из 2-й эскадрильи в качестве ведомого.

– Один не летай, Виктор. Тут ВНОС который раз передает о паре охотников – то ли меняются они, то ли одни и те же, черт их разберет. Висят на шести тысячах, паразиты… К ним незамеченным не подойдешь, а выделять специально против них пару не могу – свободных самолетов нет. Вот разве что ты… А на самом деле, слетай-ка, Виктор, покрутись, а потом отойди на восток, поднабери высоты да и пугани-ка ты этих гадов.

– Слушаюсь! Разрешите выполнять?

– Иди, иди… Да ведомого не забудь!

С тем я и отбыл. Во 2-ю эскадрилью. Там я удачно нашел того молодого парня, которого когда-то назначил своим ведомым. Да знать не судьба. Перетряхнули эскадрильи, перевели туда-сюда людей. Забрали молодого во вторую. Как его зовут? Василий, кажется…

– Василий, слетать со мной не хочешь? Я покручусь маленько, потренируюсь, а ты меня прикроешь. А потом, если все нормально будет, может, немецких охотников пуганем…

– Конечно, хочу, товарищ лейтенант!

– Вот и хорошо, разрешение на вылет получено. Готовься, через пять минут жду на взлетке. Парой пойдем. Давай раскочегаривай аппарат!

Антоха уже запустил и прогрел двигатель. Я был готов взлетать. На взлетной полосе к моей машине пристроился истребитель Василия.

– 17-й, взлет парой, держись метрах в тридцати… Пошли!

Рев мощного мотора, стук шасси по подмерзшей земле, отрыв… Мы в воздухе. Так, как тут мои навыки, сейчас проверим… Высота полтора… два…

– 17-й, оттянись метров на двести и поглядывай. Я начинаю…

На двух с половиной тысячах я начал куролесить. Отлично! Истребитель все больше и больше меня радовал. Он свободно и легко держался в воздухе, чутко слушался каждого движения ручки. Так, еще вот та-а-а-к и вот этак… Теперь вверх! Мертвая петля, пике… Скорость! Есть скорость – красота!

– 17-й! Пристраивайся, отойдем за уголок…

Василий подошел поближе, и мы, постепенно набирая высоту, пошли на восток. На пяти тысячах навстречу нам прошла девятка «Пе-2» без истребительного прикрытия. Наверное, где-нибудь поближе к ЛБС у них назначена встреча с нашими истребителями. Та-а-а-к, а это интересненько… Там, у «пешек» на маршруте, крутится пара охотников. А что, если…

– 17-й! Подойди ко мне ближе… еще ближе… Смотри на меня.

Я посмотрел на Василия. «Все будешь делать по моей команде. Радио не трогаем. «Пешек» используем как наживку… пошли ловить худых».

Два истребителя, связанные незримыми узами, взмыли вверх, в небо, уже меняющее из-за нарастающей высоты свой цвет. «Вася, нужно опять обеднить смесь, уже больше шести тысяч». Воздух разряжен, бензин не успевает сгорать – нужно обеднить смесь… Еще выше.

«Вася, стань еще ближе ко мне. Если все получится – будет всего одна атака. Высоко – рули неэффективны… Один раз бы зайти, и то хорошо… Стрелять будем вместе. Снарядов не жалей – вдруг цапанешь фрица. Ну, пошли еще немного вверх».

Высота уже около семи. «Як» летит, но ему тут, на семи тысячах, некомфортно. Слишком высоко. Мотор «яка» рассчитан на малые и средние высоты. Нет, он может и на десять тысяч забраться, да как там воевать? Воздух настолько разряжен, что самолет почти не управляется. Он ползает, как пьяный беременный таракан, маневр практически невозможен. Если получится зайти в атаку – у нас будет всего одна попытка…

«Вася, вот они! Заходим. Ближе ко мне, еще ближе. Стрелять по моей команде».

Немцы висели тысячах на шести, в левом вираже, с интересом рассматривая девятку проходящих ниже них «пешек». Знаете, как придирчивый и денежный покупатель немного склоняя голову набок, холодно и точно выбирает свои покупки за стеклом витрины большого и дорогого магазина: «Это… и вот это, пожалуйста. И во-о-н то, сбоку! Беру! Заверните!»

Сейчас, гады, мы вам завернем! «Вася, товсь! Пошли – плавненько и спокойненько! Не торопись! Держись ближе… ближе держись».

Наша пара истребителей, скользя, как салазки со снежной горки, постепенно набирая скорость, начала сближение с охотниками. Терялась высота, нарастала скорость. Все, уже, наверное, пора… «Что ты делаешь?! Отставить!» Поздно…

Василий, не выдержав моего кажущегося бездействия, начал стрелять. Слишком рано. Лопухов среди охотников нет. Трассы пушки и пулеметов Василия спугнули немцев. Он не попал… Охотники резко встали на крыло и камнем упали вниз, в пике…

«Месс» – цельнометаллический, он легко держит больше 700 километров в пикировании. Мы их не догоним, а будем преследовать – на скорости у нас просто отлетит обшивка крыла. Так еще будет на какой-то серии «яков» в следующем году. Придется заводу посылать на фронт бригады рабочих и специалистов для устранения недоделок и брака. Но это еще только будет, а сейчас мы прошляпили атаку… Жаль. Но ничего не поделаешь. Опыта у ведомого маловато. С другой стороны – атаку на «пешки» мы сорвали. Эти два охотника с одной атаки могли две «пешки» повредить, если не сбить. Так что мы, в общем-то, молодцы. Где-то… И как-то.

«Вася, подойди. Все путем, все хорошо. Забудь… забудь… Обычный полет… А как мы здорово отогнали «мессов» от «пешек»! Ты молодец, Вася! А теперь – домой!»

Бензина уже мало… Когда мы подошли к аэродрому, нам дали ЦУ.

– 15-й, твои на подходе. Повиси на двух, прикрой посадку.

– Я – 15-й, понял, исполняю…

Высота у нас с Василием была 2700. Самое оно… Два истребителя легли в вираж.

– 17-й, не отставай, держи скорость, посматривай…

И тут же: «15-й, я под атакой!»

Где?! Вот черт! Неужели прозевал? А-а-а, нет, Василий немного опередил события. Пара худых только начала падать на нас от солнца. Вот интересно, это те же, кого мы только что напугали на высоте? Или уже другие? Не сейчас, выбрось это из головы, сейчас будет атака…

– 17-й, иди за мной, не волнуйся, твердо иди… Готовься к левому боевому… Пошли!

Наши «яки» слитно вошли в боевой разворот, набирая так необходимую нам высоту. «Мессера» просвистели вниз мимо нас, совсем рядом, без стрельбы. Сейчас отойдут и начнут снова лезть на высоту. Ну и черт с ними… Не догоним…

Но что это? Вдруг два охотника быстро полезли в небо. Ах, вот оно что! Наткнулись на комэска с ребятами, которые уже практически подошли к аэродрому. Ну, фрицы, получите теперь привет из солнечного Андижана, так, что ли, в фильме про Мимино…

– 17-й, прикр-р-р-й, атакую!

Выводить еще раз Васю в учебную атаку я не стал, не время. Пусть смотрит из-за моего плеча, как говорится. Так меня учили играть в преферанс. Что за мысли дурные в голове?

«Мессер» сам влез в прицел… метров двести… рано – будет большой разброс снарядов и пуль. Попасть-то я попаду, но будет ли этих попаданий достаточно, чтобы его гарантированно сбить? Вот в чем вопрос. Снаряды-то я не «заряжал». Все, пора! Очередь!

Достаточно, не жилец. Эх, жалко – пилот убит, это я ошибся. Ведь практически над аэродромом – нужно было немца просто высадить из самолета, а я бил по кабине…

В это время от пушек, снятых со сбитых штурмовиков и исполнявших на нашем аэродроме роль зениток, к ведомому «мессеру» потянулись шнуры 23-мм снарядов. Ведомый «месс» дал форсаж и пулей ушел со снижением на запад. Чао, бамбино, сорри! Не судьба нам покрутиться. Может, еще и встретимся.

В наушниках раздался голос комэска, он распустил строй на посадку. Немного позже сели и мы.

– Ну что, командир? Рисую звездочку?

– Нет, Тоха, не надо. Групповая победа, так ведь, Василий?

– Товарищ лейтенант! Да я же по нему не стрелял даже!

– Ничего, Василий, ты по нему раньше стрелял. И, как мне кажется, ты его зацепил там, на высоте… Так что – пишем на двоих. Поздравляю вас с победой, товарищ младший лейтенант!

– Служу трудовому народу!

Вот-вот, служи. Скоро ты опыта поднаберешься и сам их будешь бить, да еще как будешь!