Глава 7
Прошло четыре месяца с того дня, как я попал в этот мир. По–прежнему продолжались занятия с моими странными учителями. И по–прежнему, мои успехи в фехтовании оставляли желать много лучшего. Впрочем, Деррон говорил, что у меня неплохо получается для новичка. Только я так и не смог ни разу победить больше, чем четырех противников из десяти. А вот занятия с магом были намного успешнее. Мне удалось очень далеко продвинуться в изучении дей–ча. Но, если честно, в этом мне сильно помог Мастер, хотя он и настаивал, чтобы я все изучал самостоятельно. Что я и делал в свободное время. Искусство дей–ча очень сильно увлекло меня, и я старался найти новые пути в нем. И небезуспешно.
Кроме того, мы с Мастером ходили на несколько дней в поход, где он учил меня понимать и слушать музыку леса – как он это называл. Конечно, это относилось не только к лесу, но и вообще ко всей живой природе. От него же я научился прекрасно ориентироваться в незнакомой обстановке. Другие уроки, не вызывающие у меня никакого энтузиазма, давал Деррон. Он учил охотиться и свежевать добычу, а также запасать ее в дорогу. До сих пор не могу вспоминать без содрогания разделку дичи.
– Ты пойми, – говорил рыцарь. – Тебе придется очень часто путешествовать по диким местам. И ты должен, черт тебя побери, научиться добывать себе еду. И не только добывать, но и приготовить ее, и заготовить впрок.
– Да понимаю я. Но мне это просто не нравится.
– Тебе и не должно это нравиться. Просто делай и все. Ты же убиваешь не ради развлечения, а ради пищи. Тебе же не придет в голову обвинять тигра, убившего антилопу?
Звучало это вполне убедительно. Я понимал, что научиться этому необходимо и учился стиснув зубы… а потом бегал в кусты и блевал.
Сейчас я фехтовал сразу с двумя «куклами» Деррона и ужасно злился. Все мои хитрые уловки и новые, выдуманные мной приемы разбивались о стойкую защиту моих противников. Мне тоже пока удавалось отражать все атаки, но бесконечно так продолжаться не могло. Рано или поздно кто–нибудь из них обязательно меня достанет, и опять, в который раз, я почувствую, как в мое тело впивается сталь. Рыцарь, как всегда, прав: боль – слишком хороший стимул для учебы. Если бы не память о прошлых «смертях», я бы уже давно сдался.
Бой шел около двадцати минут и был пятым за сегодня. Конечно, теперь я уже не тот новичок, который уставал после первых минут боя. Сейчас мне без особого труда удавалось фехтовать без перерыва часа три. А если поднапрячься, то и больше.
– Стоп! Хватит! – Деррон хлопнул в ладоши и «куклы» пропали. Случилось невероятное – Деррон прервал поединок прежде, чем кто–то из нас был «убит».
Я с удивлением посмотрел на учителя.
– Не понимаю, – признался он. – У тебя есть все данные, чтобы стать одним из лучших фехтовальщиков мира, а ты барахтаешься в самом низу. Я же вижу – ты хочешь добиться успеха, но не получается.
– Каков учитель… – огрызнулся я.
Рыцарь серьезно покачал головой.
– Мне кажется, учитель здесь не причем. Дело в тебе, только я не пойму в чем конкретно. Ты великолепно научился пользоваться метательными ножами. Освоил лук, хотя и так себе. Но здесь уже ничего не поделаешь. Ты никогда не сможешь стать настоящим лучником. Всего, чего ты мог, ты достиг, дальше тебе уже не подняться.
– Это почему? – спросил я обиженно.
– Ты просто не понимаешь лук и не любишь его. Он для тебя лишь мертвый кусок дерева и ничего больше. Другое дело – фехтование. У тебя потрясающая интуиция и при этом ты не пренебрегаешь логикой. Когда тебе надо, ты умеешь держать свои чувства под контролем. Но также умеешь довериться им. Чтобы научиться этому, мне потребовались долгие годы, тебе все это дано от рождения.
– Тогда почему у меня ничего не получается? Я ведь уже изучил всю теорию, которую ты мне дал, занимаюсь как проклятый, и все равно ничего не выходит.
– Не знаю. Лично я считал, что у тебя уже должен наступить момент просветления.
– Что–что?
– Есть такой термин. Понимаешь, мастерство ученика растет не плавно, а с увеличивающейся скоростью. Так было и у тебя. А потом наступает время, когда кажется, что умение остается на прежнем уровне и перестает расти. На самом деле, в этот момент в твоей голове идет переосмысление накопленных знаний. Это сейчас с тобой и происходит, только почему–то очень затянулось. Ты барахтаешься в своих знаниях и никак не можешь выстроить из них систему.
– Так что же это за момент просветления?
– Я же объясняю. Когда ученик, наконец, полностью усваивает все, что дал ему учитель его мастерство резко возрастает. В дальнейшем ему остается только совершенствовать его и набираться опыта в боях.
– И этот момент просветления у меня так и не наступил?
– Да. И я не понимаю почему. У меня было много учеников, они все фехтовали намного хуже тебя, когда для них наступал этот самый момент. И они даже не пробовали искать свои пути к победе, а шли проторенной дорогой. Ты же их ищешь и не безуспешно. Я видел твои новые приемы.
– Которые ничего не дали.
– Дали. Тебе просто надо их упорядочить и выстроить стройную систему. Я честно признаюсь, что некоторые из них взял на заметку и отрабатывал. У тебя они не получались не потому, что были плохи, а потому, что ты не знал, как и когда их лучше применить. Ты атаковал, когда стоило немного подождать, и оборонялся, когда лучше было атаковать.
– Что же мне делать?
– Не знаю. Я думал, что чем больше будет схваток, тем быстрее ты научишься, но что–то не получается.
– И поэтому ты так гонял меня?
Деррон устало кивнул.
– Может в этом все дело? – неожиданно раздался голос Мастера.
– В чем? – рыцарь с недоумением посмотрел на незаметно подошедшего мага.
Мастер обратился ко мне.
– Егор, ты боишься этих «кукол»? Только честно.
Я покраснел и кивнул.
– И ты их ненавидишь? Тебе хочется добраться до них и причинить им такую же боль, как и они тебе?
– Да, – чуть слышно прошептал я.
Деррон вдруг хлопнул себя по лбу.
– Какой же я идиот! Я же должен был сразу понять это!
– Не расстраивайся, – утешил его Мастер. – Просто Егор не такой, как те ученики, с которыми ты работал до него. Он из другого мира и думает совсем не так, как они.
Я непонимающе переводил взгляд с одного на другого.
– Кажется, я чего–то не понимаю?
– Нет, Егор, это мы многое не понимали. – Рыцарь виновато посмотрел на меня. – Конечно, вот и объяснение твоей интуиции вместе с логикой, сплав редкий для нашего мира. Этому приходится учить, и учить долго. Ты же родился с таким даром, а я не сообразил.
– Интуиция – это следствие подавления магии. – Деррон невидяще смотрел вдаль, что–то бормоча себе под нос. Я с трудом разбирал слова. – Она спутник любого мага, но у него она находится в активном состоянии. В вашем же мире она действует как альтернатива магии и направлена на самого человека. Только кто–то пользуется ею, кто–то нет. Логика же – необходимый элемент Технологического мира. В нем все логично и все целесообразно. Поэтому даже человек с развитой интуицией вынужден с рождения познавать и логику…
– О чем это он? – спросил я Мастера, не в силах разобраться в невнятных бормотаниях рыцаря.
– Тише. Не мешай ему. Кажется, у нашего друга тоже наступил момент просветления. Пусть подумает. А я пойду. Не буду вам мешать. – Мастер улыбнулся мне на прощание и ушел в замок.
Я в растерянности посмотрел на Деррона. Тот по–прежнему не обращал на меня ни малейшего внимания. Ничего не оставалось, как последовать совету мага. Пожав плечами, я отправился на тренажеры. Добровольно! Без понуканий! Да, прошедшие четыре месяца сильно меня изменили. Хотя я и не приобрел перекатывающихся под кожей мускулов (моя давняя мечта), но был уверен, что наша следующая встреча с Петровым, нашим школьным «Шварценеггером», закончится совсем иначе. В сайве мои успехи были гораздо лучше фехтования. Пожалуй, месяца через два таких тренировок я смогу противостоять и взрослому человеку, конечно, если он не будет по–настоящему подготовленным бойцом.
Я целиком ушел в занятия, стало не до размышлений. Проделал разминочный комплекс сайве, потом бой с тенью. Далее перешел к тренировкам с шестом, недавно Деррон начал учить меня и этому.
Вскоре мне это наскучило. Я ушел к деревянным щитам и стал метать ножи.
– Порази его! – внезапно раздался чей–то крик.
Я резко обернулся и, не задумываясь, чисто инстинктивно метнул нож. Летящее в меня яблоко просто разрезало в полете. Половинки разлетелись в разные стороны.
– Молодец! – похвалил Деррон.
Я всегда гордился своими успехами в метании ножей. Пожалуй, здесь мне удалось бы превзойти Деррона.
– Но не думай, что ты сейчас сможешь победить меня. Для этого у тебя еще слишком мало практики.
У рыцаря есть скверная привычка угадывать мои мысли. Наверное, от Мастера научился.
– Я сейчас много думал и понял, что был не прав.
Вот это да! Рыцарь признается в своей неправоте. Никак конец света наступает.
– Ты сказал, что ненавидишь «куклы». Давай попробуем сделать по–другому. – Деррон хлопнул в ладоши, и появилось десять бойцов, вооруженных разнообразным оружием.
Я сглотнул.
– Давай же, начинай бой. Не бойся.
– Но их же много… я не могу… я и с двумя то не могу справиться.
– Ты забыл мои уроки? Когда на тебя нападает несколько противников, сражаться намного легче. Они просто мешают друг другу. Поэтому настоящие профессионалы никогда не нападут на одного больше, чем впятером одновременно. Пять идеальное количество, шестой же способен погубить всех, даже если он самый великий боец. Попробуй.
Неуверенно я двинулся вперед. Все десять моих противников напали одновременно. Прав был рыцарь: они путались друг у друга под ногами и мешали сами себе. Я проскользнул мимо двух ближайших соперников, которые, пытаясь атаковать меня, задели третьего. Их нелепые движения были просто смешны. Они могли быть опасны только для совсем новичка, но я все же чему–то научился за это время. Страх исчез. Мне было даже как–то неловко рубить этих неуклюжих «кукол». Я скользил между ними и их оружием как вода, обтекающая препятствия.
– Стань водой, – повторял мне во время занятий Деррон. Теперь я понял, что это значит.
Ага, кто–то пытается достать меня сзади – пяткой ему под колено и поднырнуть под меч другого. О, один снес голову соседу. Урок – не размахивай оружием напрасно, тем более, если вокруг тебя твои друзья. Кувырок назад, и три меча, которые должны были пробить мне грудь, воткнулись в своего же товарища, весьма неосторожно выскочившего сбоку.
Я засмеялся: и этих остолопов я боялся!
Оказалось, что радовался я все–таки рано. Когда соперников осталось четверо положение резко изменилось. Они уже не лезли под ноги друг другу, а пытались обойти меня со всех сторон и атаковать одновременно. Никогда до этого мне не приходилось сражаться сразу с четырьмя противниками. Но ведь не сдаваться же теперь, когда я видел, насколько они могут быть смешны и неловки?
Тут как будто что–то толкнуло меня в руку, и я немедленно подставил клинок. По нему скользнул меч одной из «кукол». Стоп! От удивления меч чуть было не выпал из рук. Как я догадался, что удар будет нанесен сюда? Я совершенно точно не видел его и раньше обязательно пропустил бы. Но… но этот удар почувствовал. Но как?
– Умей предугадывать направление чужих выпадов. Если ты определишь рисунок боя, это будет несложно. Смотри в глаза противника, они скажут тебе гораздо больше о его намерениях, чем его меч. – Неужели у меня стало получаться?
Но тут еще кое–что привлекло мое внимание. Удивленный таким достижением, я перестал обращать внимание на схватку, но, вопреки здравому смыслу, не получил ни одного удара. Деррон говорил, что тренировки развивают «память тела» и можно успешно действовать, даже если отвлечешься от боя. До этого я ему не верил. Ладно, если это оказалось правдой, значит, правдой может быть и все остальное. Попробуем.
Выпад, отскок. Я могу! Я догадался, куда будет нанесен следующий удар «куклы» с саблей. Больше никуда он и не мог ударить. Это требовала вся логика боя, я чувствовал это. Попробуем по–другому.
Некоторое время я забавлялся тем, что вынуждал своих противников наносить те или иные удары. И они не понимали, что с ними играют. Хотя, что могут понимать «куклы», лишенные разума? Мне вспомнилось еще несколько уроков рыцаря.
– Никаких чувств. Голова должна оставаться холодной и ясной. – Я поспешно погасил разгорающийся восторг. Теперь не осталось ничего, ни ненависти, ни радости.
Неожиданно движения вокруг меня как бы замедлились и стали плавными. Одна из «кукол» поднимает меч, но неестественно медленно. Это было похоже на состояние дей–ча, только сейчас я ни на минуту не терял контроль над телом. Мозг превратился в компьютер, который без эмоций, с небывалой быстротой просчитывал все варианты атаки, обороны и контратаки. Холодный расчет логики и яркие молнии озарений интуиции – вот мой стиль фехтования.
Два коротких выпада и двоих соперников нет. Какими же они стали неуклюжими. Еще два удара – все. Нет, не все – появились еще четверо. Но меня этим уже не испугаешь. Я – победитель! Ого, эти куда серьезней предыдущих. Их скорость не уступает моей. Что ж, посмотрим. Мои движения скупы и молниеносны – ни одного лишнего. Все подчинено ритму боя, и я начинаю двигаться с ним в такт. Чуть отклониться в сторону, и рядом со мной опускается секира. Со стороны кажется, что она содрала мне всю кожу, но это со стороны. На самом деле она проходит в трех миллиметрах от меня – гигантское и точно рассчитанное расстояние. Теперь противник в моей власти: слегка подаюсь вперед и поднимаю меч, который, как бы случайно, оказывается напротив горла «куклы». Что ж, некоторые всю жизнь без головы живут. Правда, «кукла» не может и растворяется в воздухе.
Я слился с мечом в единое целое. Я – это меч, меч – это я. Удар, выпад, легким касанием отклонить оружие врага. Зря Деррон говорил, что фехтование не танец – танец! Танец со своими законами. И теперь я прекрасно понимаю эти законы и начинаю свой, смертельно опасный для врага, танец. Падают еще две «куклы». Остается последняя. Я играю, мне смешно, и я не понимаю, почему раньше не мог справиться с ними. Все.
Но тут появляются еще четыре противника. С ними я вожусь дольше.
Потом еще четверо.
Каждая новая четверка фехтует намного лучше предыдущей, но это уже не имеет значения. Они повышают темп – я повышаю его еще больше. Они проигрывают в скорости, в ловкости, в умении, в мастерстве. Усталости нет, я готов сражаться день, два, неделю, месяц…
Деррон говорит, мои приемы хороши, проверим… Здорово! Они попадаются на мою уловку. А теперь вот так. Они делают то, что мне и нужно, им ничего другого и не остается. У них нет выбора. Они целиком в моей власти.
Еще четверка. О! Эти лучше всех предыдущих вместе взятых. Взвинчиваю темп и теперь сражаюсь на пределе, но мой предел недостижим для них. Победа!
Я стоял на плацу, согнувшись и опираясь на колени. Меч лежал рядом. Тяжело поднималась и опускалась грудь, пот застилал глаза. Но сейчас меня впервые радовала боль в измученном теле, ибо это была боль победы. Мне удалось переломить свое невезение. Рядом стоял сияющий Деррон и хлопал меня по спине. Он что–то там говорит… Впрочем, какое это имеет значение?
Я с трудом взял себя в руки и посмотрел на рыцаря.
– У меня получилось? – все еще не веря случившемуся, спросил я.
– Получилось! Невероятно, но как быстро ты все освоил! Прав был Мастер, тысячу раз прав!
– В чем?
Рыцарь, кажется, смутился.
– Так, был у нас один разговор.
– Обо мне?
– Да, – после недолгого колебания ответил Деррон. – Я уже потерял надежду научить тебя, но он настаивал. Говорил, что ты сможешь даже превзойти меня.
– Так и сказал?
– Точно так. И он прав, клянусь солнцем! Ты уже сейчас фехтуешь лучше, чем я в твоем возрасте. А ведь я был лучшим среди сверстников.
– Но почему?
– Что? Просто я уделял занятиям все свое время. Я сразу поставил себе задачу стать лучшим. А еще я, так же как и ты, искал нестандартные пути к победе.
– Нет. Почему у меня раньше не получалось, а сейчас получилось?
– Ах, вон ты о чем. – Деррон сел на землю. Я опустился рядом.
– Я что, ничего не понимал до этого?
– Нет. Дело не в этом. Просто твои чувства мешали тебе разобраться в своем состоянии и трезво взглянуть на вещи. Ты боялся «кукол». Боялся, что они победят, и ты снова испытаешь боль. Боялся и ненавидел. Как только Мастер сказал, в чем причина твоей скованности во время схватки, я понял, как надо действовать.
– Эти десять бойцов?
– Да. Тебе надо было восстановить уверенность в себе. Для этого ты должен был победить тех, кого боялся и ненавидел. А еще лучше, если бы они показались тебе смешными. Нельзя ненавидеть то, над чем смеешься. Здесь я пошел на хитрость и первые десять «кукол» были очень плохими фехтовальщиками. Но это было неважно. Победа над ними помогла тебе вернуть чувство уверенности. Когда же появилась следующая четверка, сильнее прежних бойцов, то сдаться тебе помешала гордость. «Если я справился с десятью, то что мне какие–то четверо». Так?
– Так.
– Ну, а дальше был просто вызов. «Они лучше предыдущих, но хуже меня. И сейчас я это докажу». Ты поверил в себя, в свои силы и победил.
Я задумчиво кивнул.
– Кажется, я понимаю.
– Вот и хорошо. Главное, никогда не забывай: если ты поверишь, что сможешь, то ты уже почти победил; усомнился – проиграл. Все, на сегодня давай закончим. Ты заслужил отдых. Но завтра, обещаю, я заставлю тебя хорошенько попотеть. И завтра же мы начнем заниматься по полной программе.
– А разве до сих пор?..
– Нет. До сих пор ты учился только владеть оружием. Но этого мало. Ты должен научиться скакать на лошади, воевать верхом, действовать в команде, ты видел, к чему может привести несогласованность. Потом тактика, стратегия и еще некоторые вещи.
– Да–а. – Я невольно почесал затылок. – А я то надеялся, что уже все мои мучения позади.
– Но это не самое трудное. Сложнее будет научиться сражаться вслепую.
– Это еще как?
– С закрытыми глазами. Теперь, когда дело у нас сдвинулось с мертвой точки, можно заняться и этим.
– Зачем мне нужно учиться сражаться с закрытыми глазами?
– Ты слишком любишь вопрос «зачем». Сам подумай. В любом случае, это умение не будет лишним. Ведь напасть на тебя могут и ночью.
– Тогда и сами нападающие окажутся в одинаковом со мной положении. Вряд ли они будут такими идиотами.
– Зря ты на это рассчитываешь. Гоблины и прочая нечисть отлично видят в темноте. Что же касается людей, то ведь всегда лучше получить преимущество заранее, чем выглядеть таким же идиотом, как твои противники.
Вот зараза, о различной живности сомнительного происхождения, обитающей в этом мире, я как–то не подумал. Нет, это все–таки очень веселый мир. Того и гляди, помрешь со смеха.
– Убедили.
– Ты, кажется недоволен?
– А почему я должен быть доволен? Только я обрадовался, что мои основные проблемы позади, и вот опять все сначала.
– Ну, это ты зря. Дальше все будет намного легче. Самое трудное ты уже сделал. Но хватит, не буду больше отвлекать тебя от заслуженного отдыха. И сегодня можешь не ходить к подземному озеру. Я же знаю, как ты его не любишь.
Несмотря на разрешение, я все равно пошел к нему. Наверное, из чувства противоречия. Я даже не воспользовался дей–ча, чтобы снять усталость. Она напоминала о моей победе, и мне не хотелось так быстро убирать свидетельство о ней. Сегодня я наслаждался усталостью, как бы странно это ни звучало. Каждая гудящая мышца, каждое сухожилие напоминало мне о сегодняшнем триумфе. В ледяную воду я погрузился почти с наслаждением. Усталость она снимала не хуже дей–ча.
Да, многое изменилось со времени моего прибытия в этот мир. Я с некоторым удивлением осмотрел себя. В моих движениях не осталось и следа былой неуклюжести. Прежде рыхлые мышцы теперь напоминали по своей твердости камень, хотя они и не играли под кожей. Пожалуй, никто из друзей даже не заметил бы произошедшие со мной перемены, если бы не надумал со мной потягаться. Да, я действительно изменился. И теперь я был близок к тому, чтобы стать воином.
Я напряг мускулы на руке. Стальные!
– Стальные, – повторил я вслух и усмехнулся. – Эх, если бы наша тогдашняя встреча с Петровым произошла сейчас! – Я мечтательно посмотрел на свод пещеры. Не думаю, что он, со всей своей накаченной мускулатурой, устоял бы против меня хотя бы пару секунд. Одной вполне хватит. Как раз для двух ударов. Можно, конечно, успеть и больше, но зачем? Это уже будет издевательство над поверженным врагом. Деррон подобное не одобрил бы.
Я вышел из воды и поднял с земли небольшой кусок толстой доски (недавно призраки чинили мостки, и еще не убрали весь мусор). Мне было совершенно не холодно. Раньше меня всегда после такого купания пробивала дрожь, и я спешил поскорее покинуть пещеру. Сейчас же все было по–другому. Сейчас купание в холодной воде после тяжелых занятий освежило меня и придало сил.
– Ну что, Петров? Помнишь нашу прошлую встречу? – Я поднял доску на уровень лица и слегка потряс. – Боишься? Правильно. Получай!
Я подкинул доску и резко, почти без замаха ударил.
– Главное не сильный удар, а правильный, – наставительно повторил я слова Деррона, обращаясь к кускам некогда целой доски. Ха… будто и впрямь побил не безобидную доску, а своего давнего недруга.
– Ну и черт с вами! – крикнул я на всю пещеру. – Я иду отдыхать! Заслужил!
– Заслужил, заслужил, только зачем так кричать?
Я обернулся – недалеко от входа стоял Мастер и с улыбкой смотрел на меня.
– Слышал о твоих успехах. Молодец.
Мне хотелось так спокойно и пренебрежительно пожать плечами: «А в чем, собственно, была проблема? Конечно, получилось». Вместо этого, совершенно неожиданно, я сказал:
– Спасибо.
Мастер, кажется, удивился.
– За что?
– Ну, вы ведь поверили в меня. И заступились перед Дерроном.
– Вот ты о чем. Собственно поэтому я и пришел. Слушай, давай–ка одевайся и пошли на солнце. Хватит сидеть в этой холодрыге, я и так знаю какой ты закаленный, нечего хвастаться. На улице и поговорим.
– А я и не хвастаюсь. Я же вас не видел.
– Все равно лучше говорить на улице. Собирайся, я подожду тебя у входа.
Когда я вышел, Мастер стоял недалеко от пещеры и задумчиво смотрел на море.
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– Готов? – Мастер повернулся ко мне. – Давай прогуляемся немного.
Я согласно кивнул и пошел рядом.
– Пусть этот разговор станет нашим сегодняшним уроком, и тогда можешь быть на сегодня свободным.
– Вот как? – Мне стало интересно, что это за важный разговор.
– Помнишь, я сегодня сказал о той ошибке, которую допускает Деррон при твоем обучении? Он не мог понять, почему у тебя ничего не получается.
– Помню. Вы сказали, что я не такой, как все остальные его ученики, и думаю совершенно по–другому. Не так, как он привык. А это правда?
– Правда. Ты вырос в другом мире. Вот скажи мне, если ты захочешь посадить дерево, что ты сделаешь?
– Как что? Весной или осенью съезжу в лес, выкопаю саженец, привезу, куда мне надо, и посажу.
– Вот здесь и проявилось твое отличие от жителей этого мира.
– Не понимаю.
– Все просто. Я дал тебе простую задачу: посадить дерево. Ты сделал это самым простым и быстрым способом. Ты воспитан на логике и целесообразности. Поэтому и не стал городить вокруг простой ситуации сложности.
– А как еще можно посадить дерево? Его что, надо корнями вверх воткнуть?
Мастер рассмеялся.
– Нет. Зачем же. Но вот если рыцарь в нашем мире захочет посадить дерево, то поедет он не в лес, а к пещере дракона. Или к соседнему рыцарю. Или еще куда–нибудь, где есть опасность. Там он начнет преодолевать эти опасности, вступит в схватку. Если победит, то заберет дерево как трофей и посадит недалеко от собственного замка, в память о своем подвиге. Причем совершенно неважно, если дерево будет посажено не в срок и погибнет. Для него главное не дерево, а сам процесс его получения. И чем больше преград на пути, тем лучше.
– А зачем ему все это надо? Если ему нужны подвиги, пусть отправляется за ними. Зачем деревья губить?
– А вот это и есть отличие людей этого мира от вашего. У вас думают о целесообразности и результате, а здесь о красивости и процессе. Заметь, не о красоте, а красивости. Монах будет несколько дней соблюдать какой–нибудь ритуал, потом ждать знамения, все равно какого. Крестьянин отправится в лес и будет выбирать дерево, которое формой напомнит что–то, что ведомо только ему одному. Проходить по лесу, при этом, он может несколько дней. Теперь ты понял?
Я задумчиво кивнул.
– Вообще–то в большинстве своем люди двух миров очень похожи. Просто у вас целесообразность и логика играют большую роль, чем здесь. Хотя купцы, например, вполне прагматики. Им это по роду деятельности положено. Конечно, если присмотришься, то поймешь, что они такие же дети Магического мира, как и все остальные жители. Тем не менее, те страны, которые живут за счет торговли, очень похожи на ваши, но, опять–таки, со своими специфическими особенностями. Да я тебе все это рассказывал, так что сам делай выводы. У тебя, с твоим складом мышления, есть как большое преимущество, так и большой недостаток перед жителями этого мира. Преимущество – ты иногда сможешь увидеть гораздо дальше них и быстрей прийти к победе. Недостаток – тебе трудно будет разобраться во взаимоотношениях людей, а значит, сложней сделать правильные выводы.
– Я подумаю над этим. Но о чем вы со мной хотели поговорить?
Мастер бросил на меня пристальный взгляд.
– А почему ты решил, что я еще не закончил?
Я на минуту задумался.
– Не знаю, – честно признался я. – Просто все, что вы мне рассказали, можно было сказать и на занятиях.
Мастер кивнул.
– Что ж, ты умеешь наблюдать и делать выводы. Хотя и сам не понимаешь этого. Это тоже твой большой плюс. Мы обязательно поработаем, чтобы развить его у тебя. А я пришел сюда извиниться перед тобой.
– Извиниться? За что? – Я с удивлением посмотрел на Мастера.
– Видишь ли, я сразу понял, в чем ошибка Деррона. Я же изучал развитие твоего мира с самого момента его появления. Неужели ты думаешь, что я мог упустить такую важную вещь, как особенности мышления людей Технологического мира? Я видел, что Деррон поступает неправильно, и видел, как ты страдаешь от его непонимания, но молчал. За это я и прошу прощения.
Некоторое время мы шли молча.
– Зачем вы так поступили?
– Это тоже был урок. Суровый, но необходимый. Нет, не Деррону, тебе. Я хотел показать, что есть разные люди, с разным складом мышления. И какую боль может причинить непонимание. Этому я и хотел научить тебя – пониманию. Теперь, когда ты знаешь, как может страдать человек из–за того, что его просто не понимают, ты будешь стараться лучше узнать другого человека, чтобы не причинить ему боль.
– Наверное, вы правы, – сказал я после небольшой паузы. – Я, пожалуй, могу вас понять и не сержусь.
Мастер вздохнул.
– Сердишься. И не прощаешь. Не спорь. Никогда не спорь о таких вещах с Великим Магом. Я вижу. Только надеюсь, что со временем ты поймешь. Если ты из моего урока сделаешь для себя выводы, то это сильно облегчит твою жизнь в этом мире. Думаю, тебе сейчас необходимо побыть одному и обдумать то, что я сказал.
Мастер кивнул мне и пошел в сторону замка. Я некоторое время смотрел ему вслед. Потом повернулся и отправился к морю. Кешка, наверное, уже заждался меня.
Только вот разговор этот никак не выходил у меня из головы. Я уже неоднократно мог убедиться, что Мастер никогда не ошибается, если дело касается людей. Как ни хотелось мне убедить себя, что в таком суровом уроке не было никакой необходимости, но в глубине души я понимал: он прав. Теперь, вспоминая о своих страданиях, я уже никогда не смогу высмеять или поиздеваться над кем–нибудь только потому, что он не такой как я. Ведь если ты сможешь понять человека, то оказывается, что не так уж он плох и, вообще, замечательный человек. И еще удивляешься: как раньше этого не замечал?
Вот Деррон не понимал меня. В результате, мне пришлось испытать столько страданий и боли, немногие взрослые смогли бы вынести это. А как пришло понимание, все изменилось. Как это все–таки просто и сложно – понять другого человека. Кажется, я действительно больше не сержусь на Мастера.
Я посмотрел на море.
– Он ведь тоже страдает. Он знает, что я его не простил и мучается от этого. – Никогда до этого я не задумывался о том, что кто–то может из–за меня страдать. Наверное, это тоже урок Мастера.
Никогда Мастер не делал мне ничего плохого. Все его уроки шли мне только на пользу. Пусть я не сразу это понимал. Может, фехтование вовсе не главное, чему я должен научиться? Понимание, сочувствие – это тоже необходимые качества человека. Можно ли помочь кому–то, не понимая этого человека? Мне кажется, теперь я понял, какой урок хотел дать мне маг. Понять – значит простить.
Решительно развернувшись, я направился к замку. Я зайду туда только на минуту, а потом отправлюсь к морю и впервые за четыре месяца вдоволь наплаваюсь вместе с Кешкой. Зайду, чтобы сказать: «Я понимаю и больше не сержусь, Мастер».
Глава 8
Я вел бой сразу с пятнадцатью противниками среди нагромождения многочисленных камней. Некоторые из этих глыб были такой величины, что из них можно было высечь «Медного всадника» вместе с постаментом. Ума не приложу, где на острове нашлось это местечко. За полгода мне удалось излазить весь остров, и ни разу я не встречал ничего подобного. Правда, я избегал появляться в старом городе, и не по причине опасности из–за продолжающегося разрушения. Просто там меня всегда охватывала тоска по безвозвратно потерянной красоте, и мне хотелось покинуть то место как можно скорее. Но я был уверен, что и в старом городе подобной «игровой площадки» нет. Хотя Мастер что–то там говорил о большом объеме в малом и уменьшении объекта. Только я все равно ничего не понял и предпочел не вникать, довольствуясь тем, что все это реально. Мне уже давно стало понятно, что с магией лучше так и делать. Пользуйся результатом и не ломай над этим голову – нервы целее будут. Как бы то ни было, но теперь мне пришлось играть в прятки с пятнадцатью головорезами Деррона на этом магическом полигоне. С того памятного дня, как у меня наступил момент просветления, спокойные упражнения на плацу закончились. Рыцарь каждый день подкидывал мне какие–нибудь подлянки. То мне приходилось сражаться в лесу, то на болоте, то еще невесть где. Теперь вот – в горах. Правда, и вооружен я был не только мечом. Сейчас у меня была полная экипировка рыцаря Ордена: кольчуга, метательные ножи за голенищами сапог и за поясом, кинжал и щит. Щит, правда, я тут же выбросил. В такой игре пользы от него ноль, а мешает страшно. И оружие теперь у меня было самое настоящее, а не то, магическое, которое способно только причинять боль. Деррон вручил мне его на следующий день после моей первой победы над «куклами»…
– Заходи. – Деррон вставил в держатель на стене факел. Хотя какой факел? Факел он напоминал только по форме. На конце у него был приделан хорошо знакомый мне матовый шар – сгущенный свет. Сразу, как только мы вошли в темный коридор, рыцарь дотронулся до «освободителя заклинаний» на рукоятке и зажег «фонарь». Ровный яркий свет осветил все вокруг.
Я осторожно вошел внутрь. Это была оружейная комната, и она полностью была заставлена всевозможным оружием. Все оно было обильно смазано и рассортировано в строгом порядке. Так что меч здесь не мог лежать рядом с алебардой или секирой, а шеркон не мог очутиться рядом с эстоком или эспадоном. По всему было видно, что об этом месте очень хорошо заботятся.
Деррон подошел к стойке с шерконами и вытащил один.
– Вот твое оружие. Тот магический меч, которым ты пользовался до этого момента, абсолютная копия, вплоть до мельчайшей царапины. Возьми, ты заслужил его.
Я подошел и бережно принял меч. Он действительно был похож на мое старое оружие. Или, что вернее, мое старое оружие было похоже на это. Сейчас, держа его в руках, я не мог найти ни одного отличия: тот же вес, тот же баланс.
Для проверки я пару раз взмахнул им и вот здесь понял, чем он отличается от магического. Этот меч пел у меня в руках. Он был живой. Теперь, при всей их идеальной схожести, я никогда не спутаю один с другим. Я поднес клинок поближе к свету и восхищенно осмотрел работу неизвестного мастера. Меч был без украшений: простая рукоять, но клинок… клинок сверкал в лучах света, отполированный до зеркального блеска. Но самым удивительным в нем была заточка. Никогда не думал, что возможно так заточить что–нибудь. Бритва по сравнению с этим клинком была кухонным ножом, которым долго и упорно рубили камень.
– Нравится?
Я промолчал. Ответ не требовался, все было написано на моем лице.
– Сейчас такие уже не делают. Этот меч ковали оружейники Ордена, а их даже гномы не могли превзойти в искусстве изготовления оружия. Каждый шеркон кузнец делал около года, зато смотри, – рыцарь взял мой меч, подошел к стене и упер его в камень.
– Что ты делаешь?! Сломаешь! – закричал я испуганно.
Но великолепный клинок не подвел. Деррон со всей силой продолжал наваливаться на рукоятку, и лезвие все сильнее и сильнее выгибалось. Было видно, что это требует от рыцаря напряжения всех его сил. А клинок продолжал сгибаться и принял форму полукруга. Наконец Деррон отпустил его.
– Шеркон считался законченным, если у него можно было, без нарушения прочности клинка, свести рукоятку с кончиком лезвия. Будь уверен – этот меч подобное испытание прошел. Я бы показал, но боюсь, что даже моих магических сил на это не хватит. Да, так сейчас делать не умеют. Пожалуй, гномы смогли бы сделать по прочности что–нибудь подобное, но у шеркона масса других секретов, которые им не по зубам. В частности его заточка. Вот.
Рыцарь подошел к надетым на манекен латам и резко взмахнул шерконом. Самый кончик клинка, казалось, только слегка чиркнул по доспехам, но те немедленно развалились пополам.
Я наблюдал за наставником, открыв рот. Деррон повернулся ко мне и отдал меч.
– Тебе нужно будет научиться этому удару, он не очень сложен, но весьма полезен. Кстати, если ты заметил, то на оружии не осталось даже царапины.
– Потрясающе, – только и смог вымолвить я.
– Значит, меч тебе нравится? Вот и владей им. Отныне он твой. Заботься о нем и береги его, тогда он сбережет тебя. Кстати, в нашем мире цена твоему мечу целое королевство, правда, поймет это только специалист, а таких очень немного.
– Он что, так дорого стоит?
– Когда я говорил о королевстве, то не преувеличивал. Известен случай, когда один король отказался от трона, чтобы получить оружие Ордена.
– А что это за Орден? Я слышал, Мастер называл тебя рыцарем Ордена. Ты говорил, что шеркон ковали кузнецы Ордена.
– Орденом называли себя рыцари, вставшие на путь защиты добра и справедливости. По легенде, Орден основал странствующий рыцарь Олуред. Он понял, что в одиночку ему никогда не победить зло, и решил собрать вокруг себя единомышленников. Сначала это был просто небольшой отряд странствующих рыцарей, но постепенно он рос, и им понадобилась база. Они построили в горах крепость и стали там учить будущих рыцарей. Олуред рассудил, что легче обучить ребенка чести и справедливости, чем перевоспитывать взрослых. Скоро слава о рыцарях Ордена пошла по всему миру. О них заговорили как о непревзойденных бойцах и честных людях. Самым страшным преступлением в Ордене считалась ложь. Слава росла, но росла и ненависть к Ордену со стороны различных правителей, которым рыцари наступали на хвост, когда те нарушали собственные законы. Только непревзойденное воинское искусство не раз спасало крепость, когда враги пробовали разрушить ее. Они неоднократно пытались взять ее штурмом, но вынуждены были уходить ни с чем.
– Прямо Шао–Линь какой–то, – пробормотал я себе под нос.
– Естественно, живя во враждебном окружении, мы совершенствовали свои воинские навыки и учились делать оружие лучше, чем наши враги. Вершиной искусства наших мастеров стал шеркон. Ты уже мог убедиться в его эффективности. При правильном использовании, даже тяжелый латник не мог противостоять его удару. – Деррон кивнул на разрубленные доспехи, полностью подтверждающие его слова. – Наши кузнецы стали лучшими оружейниками мира, и за их изделия уже тогда многие предлагали гигантские суммы. Вот что такое Орден.
– А что было дальше? Где сейчас Орден?
Деррон поморщился. Было видно, что эта тема ему неприятна, но, тем не менее, рассказ он закончил:
– Предательство. Триста пятьдесят лет назад враги в очередной раз осадили крепость Ордена, и один из рыцарей, прельщенный вознаграждением, открыл ворота. Погибли все защитники. Осаждающие убили всех, но даже этого им показалось мало. Они разграбили все, что можно, а саму крепость сравняли с землей. – Рыцарь помолчал. – Почти все оружие, которое находится здесь, я перенес сюда из павшей крепости. Спас один из складов от мародеров. К тому времени я уже давно жил здесь с Мастером.
– А что стало с предателем?
Деррон недобро улыбнулся.
– Он повесился. Я его каждую ночь навещал, в облике его погибших товарищей.
Я представил себе такую картинку, и мне сразу расхотелось задавать дальнейшие вопросы на эту тему.
– Ладно, хватит, наверное, я тебя утомил своим рассказом. Пошли выбирать тебе остальное оружие.
– Какое остальное?
Деррон усмехнулся.
– Ты что же, с одним мечом собрался путешествовать? Тебе надо подобрать хорошую кольчугу, кинжал, даже лучше два, метательные ножи, лук со стрелами и щит. Копье, пожалуй, брать не стоит, ты с ним все равно не справишься.
– А–а, понятно. А это оружие тоже делали кузнецы Ордена?
– Конечно. Я тебе даю только самое лучшее. Так что, на себе ты будешь носить сразу несколько королевств, – пошутил рыцарь.
– Не смешно. А если кто–то захочет меня ограбить?
– Во–первых, я тебя обучил боевым искусствам не ради развлечения. Во–вторых, за прошедшие века сохранилось не так уж много оружия Ордена, слишком уж большая охота за ним шла. И теперь отличить твое вооружение от подделок сможет только хороший специалист, поскольку копировали наше оружие с таким же рвением, как и охотились за ним. Шерконы, например, до сих пор кое–где пытаются изготовлять. А в третьих, даже если его опознают, то кто на него позарится? Размер твоих доспехов немного маловат для охотников будет. Правда, еще остаются сумасшедшие коллекционеры, но с ними ты и сам можешь разобраться.
– Все это очень успокаивает.
– Как хочешь. Могу предложить самое обычное оружие. Правда кольчуга весит раза в два побольше, чем орденская, да и прочность поменьше, ну ничего, думаю, ты справишься. А мечи есть хорошие – гномы ковали.
– Нет, – поспешно ответил я. Расстаться с шерконом? Да никогда. – Я рискну.
– Я так и думал, – улыбнулся Деррон. – Пошли выбирать тебе экипировку…
Из–за этих воспоминаний, я едва не пропустил себе за спину одну из «кукол».
– Хватит предаваться мечтам, – одернул я себя. – Пора разобраться с «гостями».
Перебежав влево, я осторожно выглянул из–за камня. Внизу, вроде, все было спокойно. Не было заметно никакого движения. Куда же девалась та «кукла», которая отвлекла меня от размышлений? И где остальные?
Я скатился по склону и быстро залез в щель между двух камней, присмотренную мной еще сверху. Сделал я это вовремя, так как мимо меня сразу пробежал один из моих соперников. Очевидно, он заметил меня, но не видел из–за камней, куда я делся. Не теряя времени, я выкатился и метнул вслед убегающему нож. Не по–рыцарски, конечно, но тут не до сантиментов. Теперь пора сматываться. Как говорил Деррон: «Необходимо почаще менять свое местоположение и стараться быть непредсказуемым для противника».
– Стоп, – прошептал я себе под нос. – Что за шум?
Невдалеке скатилось несколько камешков. Кто–то крался и случайно наступил не туда, куда надо. Я метнулся к большому валуну и спрятался в его тени. Ага, вот и противник. Из–за одного камня показались три крадущиеся фигуры. Меня они пока не видели. Я затаился, ожидая, когда они подойдут поближе. Ближе. Еще ближе. Все. Ждать больше нельзя, они могут меня заметить и тогда пропадет эффект неожиданности. Я выпрыгиваю из тени и с двух рук кидаю ножи, следом за ними третий. Никто из них не должен был успеть среагировать, они слишком поздно заметили меня. Но третий противник в немыслимом пируэте ушел от удара, нож только слегка зацепил его плечо. Сейчас уже защищаться пришлось мне: один нож я отбил выхваченным шерконом, а от второго ушел в кувырке назад и тут же понял, что зря это сделал. Покрасоваться захотелось, идиот. О том валуне, за которым прятался, и который теперь находился позади меня, я совершенно забыл. Тот с готовностью напомнил о себе, когда я довольно чувствительно впечатался в него и на время потерял способность что–либо соображать. К счастью, ножи у моего противника, кажется, закончились, и он, обнажив меч, бросился ко мне. К несчастью, ножи закончились и у меня. Иначе мой противник никогда не смог бы приблизиться ко мне. Живым, по крайне мере. Придется принимать бой, хотя голова и гудела от не слишком удачного приземления.
– Свинство, – проворчал я, тряся головой, пытаясь поскорее прийти в себя.
Вот будет обидно проиграть, ведь этот остался последний. И я уже три недели не проигрывал ни одного сражения, какое бы сложное испытание не придумывал Деррон. И вот сейчас по собственной дурости, близок к этому. Ну что стоило просто отклониться от ножа? Нет, надо было демонстрировать ловкость, гимнаст хренов. Мне нужна хотя бы минута, что бы прийти в себя, но этой–то минуты противник мне и не дал.
– Ты, болван! – закричал я скорее от обиды, чем по какой–либо другой причине. – Не видишь, человеку плохо? Дай мне в себя прийти!
Не дал ведь, зараза! Я с трудом уклонился от удара…
Мне пришлось бегать от «куклы» около пяти минут прежде, чем в голове окончательно прояснилось и я смог оказать более серьезное сопротивление.
Схватка быстро привела меня в чувство, и вскоре с противником было покончено. Нет, не зря все–таки Деррон называет меня одним из лучших фехтовальщиков мира. Правда, он еще поругивал меня за излишнюю самонадеянность, но обещал вскоре выбить ее из меня. И, кажется, сегодня ему это удалось. Я покрылся холодным потом, когда представил, что случилось бы, окажись мой противник настоящим. Все могло закончиться вовсе не иллюзорной смертью.
– Надеюсь, ты уяснил свою ошибку?
Я обернулся. Пейзаж с валунами исчез, и на небольшой поляне позади меня стоял Деррон.
– Уяснил, – печально вздохнул я. – Не надо было выкаблучиваться. Зачем искать сложности там, где их нет?
Деррон выглядел слегка озадаченным.
– Прости, я не совсем понял. Выкаблучиваться, это как? Стучать каблуками?
– Какими каблуками!? Я говорил, что не надо было изгаляться.
– А–а?
– Ну, выпендриваться! Слушай, ты простых слов не понимаешь. Вот оно ваше хваленое магическое изучение языка. Хвастаться – вот что это означает.
– Ясно. Изгаляться – выкаблучиваться – выпендриваться… это то же самое, что и хвастать. Мда–а. Попытаюсь не забыть.
Дело в том, что Деррон перед путешествием в наш мир выучил несколько языков магическим способом. Но когда был в нашем мире и ожидал, пока выбранный ими человек пьет пиво в компании, понял, что языка не знает. Поэтому попросил меня попрактиковаться с ним в русском языке. Теперь я довольно часто разговаривал с рыцарем на своем родном языке. Но дело продвигалось со скрипом.
– Хватит вам лингвистикой заниматься, – прервал нас Мастер. Я и не заметил, как он подошел. – Деррон, ты говорил с Егором об испытании?
– О каком испытании? – удивился я.
– Значит, не говорил. Видишь ли, для того, чтобы стать рыцарем, ты должен пройти испытание.
– Какое?
Мастер переглянулся с рыцарем и ответил:
– Ты сейчас сражался на небольшом испытательном полигоне. Испытание – это почти то же самое, но только сложнее, и в тоже время, проще. И испытываться будет не столько твоя сила, сколько твой дух. Вполне возможно, что там у тебя не будет ни одной схватки, хотя это и маловероятно.
– Каждый ученик, – продолжил Деррон, – получал право называться Рыцарем Ордена и носить оружие только тогда, когда проходил испытание. Никто не сможет стать рыцарем, не испытав дух.
– Но ведь ты дал мне настоящее оружие давно, и я уже два месяца почти не снимаю меча?
После того, как Деррон вручил мне меч, он велел постоянно носить его вместе с кольчугой, чтобы я привык к ним. Сначала это было неудобно: шеркон постоянно путался в ногах, а кольчуга, несмотря на то, что весила меньше обыкновенных, постоянно давила мне на плечи. Но постепенно я привык и воспринимал кольчугу как часть одежды, да и меч перестал доставлять мне неудобства. По сути, я снимал оружие только когда ложился спать или шел купаться.
– Верно, но ты все же не рыцарь Ордена, – возразил Деррон. – К тому же испытание в любом случае необходимо. Ты должен узнать свои достоинства и недостатки.
– Ну, раз надо, значит надо. В чем проблема–то?
– Проблема в том, – снова заговорил Мастер, – что если ты не пройдешь испытание, то повторить его сможешь только через год. Твой организм не сможет раньше этого срока выдержать еще одни такие же нагрузки.
– То есть если я пройду, то мое обучение на этом закончится, а если нет…
– А если нет, то придется тебе задержаться на этом острове еще на год. Мы не отпустим тебя, если есть хоть малейшее сомнение в твоей готовности. Но дело даже не в этом. Не пройдя испытания, ты не сможешь надеть обруч рыцаря – магия не позволит. А не имея звания рыцаря, отправляться в путь бессмысленно.
– Что еще за обруч? Вы мне ничего про него не рассказывали.
– Просто не было необходимости. Каждый, кого посвящают в рыцари, получает такой обруч. Это что–то типа вашего паспорта, только его невозможно подделать. Он как бы удостоверяет, что рыцарь действительно рыцарь, а не самозванец. Обруч обладает магическим свойством.
– Каким?
– В принципе, обладает не обруч, а камень, вставленный в него. В магическом мире этот минерал распространен довольно широко. Многие носят его как украшение. Но у него есть одно свойство, которое и сделало его символом всех рыцарей этого мира.
– Да какое же? – не выдержал я.
– Довольно странное. Тот, кто сумеет настроить его на себя, сможет определять тех, у кого тоже есть такой же настроенный камень. Иначе говоря, если ты не сумеешь настроить на себя этот камень, то любой рыцарь определит в тебе самозванца. А с самозванцами здесь разговор короткий.
Это мне совсем не понравилось.
– И как он настраивается?
– В разных странах по–разному. Но одно условие непременно: претендент должен доказать, что его дух крепок и он заслуживает этот камень. Потом с помощью магии камень пробуждают к жизни.
– Пробуждают к жизни?
– Да. Многие считают, что эти камни живые. Я сам почти верю в это. В различных странах испытания бывают различны: где–то пост с постоянными молитвами, где–то поединки до изнеможения. Но каждый испытывал такое чувство, будто сам камень проверял их.
– Как это?
– Не знаю. Я же не рыцарь и никогда не проходил испытания.
– Я сам слышал эти истории, – вмешался Деррон. – Один человек посвящался в рыцари и выбрал, как проверку, поединок. Он мог фехтовать без перерыва целый день и только тогда начинал уставать, а здесь уже через десять минут боя почувствовал смертельную усталость. Бой он все–таки довел до конца, но проиграл все схватки, кроме первой. Рыцарем он стал, но потом оказалось, что кто–то воздействовал на него. Из–за этого воздействия он и испытывал усталость. Каждый рыцарь может рассказать о чем–то своем, но с каждым во время испытания происходили странные вещи.
– А что было с тобой?
– Я не могу рассказать. Испытание рыцарей Ордена отличается от обычного. Если я тебе скажу, что я чувствовал, ты никогда не сможешь пройти испытание по нашему методу. В Ордене была разработана своя методика испытания, и это дало неожиданный результат. Оказалось, что камень испытывал не только дух, но и еще кое–что.
– Что же?
– Не могу сказать. Окажешься достойным, сам поймешь. Скажу только, что при обычном испытании духа, каким пользуются в мире, камень просто настраивается на владельца и помогает стать более сильным и выносливым. Также другой рыцарь с помощью своего камня сможет узнать собрата по ремеслу и уличить самозванца. Но при методе Ордена этот камень наделяет владельца еще кое–какими свойствами, каждого разными. Я не могу узнать, чем он одарит тебя. Это тебе предстоит выяснить самостоятельно.
– Ясно, – я задумчиво кивнул. – Но ведь в этом случае каждый, кто захочет, может стать рыцарем. Найти камень, пройти испытание и все. Делов–то.
– Ты не понял. Камень надо вставить в специальный обруч, и сделать это может только очень сильный маг. И испытание надо проходить не с камнем, а с обручем. Дальше, кроме испытания, необходима еще и магия, очень сильная магия. Таких сильных магов в каждой стране можно по пальцам пересчитать и ни один из них не будет рисковать, посвящая кого–то в рыцари незаслуженно. А настроить камень на человека может только тот маг, который делал обруч.
– Тогда кто же дает звание рыцаря?
– Правитель любой страны и те, кто обладает таким правом по своему положению в обществе. Маг дает человеку заранее приготовленный обруч и начинается испытание. Если испытание выдержано, то правитель посвящает человека в рыцари. После чего тот же маг настраивает камень и человек становится рыцарем.
– Я, как правитель Атла, – заговорил Мастер, – могу посвятить тебя в рыцари и назначить испытание. Если ты пройдешь его, то я, уже как маг, смогу провести церемонию. Тогда и только тогда ты станешь рыцарем. Без этого ты не сможешь отправиться в путь. Этот мир все–таки больше феодальный, а тебе нужна в поисках такая свобода передвижения, какой обладают только купцы, менестрели и рыцари. Купец из тебя не выйдет из–за возраста – это будет слишком подозрительным. Да и чем ты будешь торговать? Что за купец без товара? А если подобрать тебе чего–нибудь для торговли, то не останется времени ни на что больше. Менестрель – извини, но я слышал, как ты поешь. Тебя прибьют после первого же выступления.
– Прям уж так. – Я, конечно, не заблуждался по поводу своих вокальных данных, но подобная оценка меня обидела.
– Рыцари же, – словно не слыша меня, продолжил Мастер, – не вызывая подозрения, могут шляться где угодно. Более того, как дворяне, они могут иметь доступ к любому двору, а это может тебе пригодиться.
– Ладно, я понял. Но если мой возраст как купца вызовет подозрение, то разве как рыцарь я не вызову такое же подозрение?
– Привлечешь внимание – да, это неизбежно, подозрение – нет. Видишь ли, ты будешь не самый молодой рыцарь. Некоторые становились рыцарями даже в двенадцать лет.
– Разве это возможно? – спросил я, слегка шокированный.
– В твоем мире нет. Да и в этом большая редкость. Здесь нет такого понятия, как оруженосец, и любой сын аристократа, если захочет, сможет стать рыцарем.
– А если не захочет?
– То останется просто дворянином. Графом, бароном или кто там у него родители. Рыцарское звание почетно, но вовсе не обязательно. Так вот, как только кто–то изъявляет желание пройти испытание, то спрашивает благословления у родителей, если они живы. Потом идет посвящение у короля, если семья знатна, или у того вельможи, который имеет право это сделать, если семья не очень знатна. Дальше идет собственно испытание. Возраст претендента никак не оговаривается.
– То есть, рыцарем может стать человек в любом возрасте?
– В любом, если он достаточно силен духом. Только здесь есть и отрицательная сторона. Когда кто–то становится рыцарем, то любой дворянин может вызвать его на дуэль. Конечно, вызов ребенка на дуэль посчитают дурным тоном, но за убийство осуждать не будут.
– Но как же так?
– А так. Если ты спешишь стать рыцарем, то будь готов вместе с преимуществом своего положения принять все его недостатки. Поэтому редко кто начинает испытание раньше двадцати лет, предпочитая до этого тренировать тело и дух. Да и родители, если они любят своего ребенка, никогда не позволят попробовать ему раньше.
– Но вы ведь говорили, что кто–то становился рыцарем в двенадцать лет?
– Это, как правило, означает, что у ребенка погибли родители, а сам он либо начитался книг и решил поспешить стать рыцарем, либо у него просто не было выхода.
– Почему?
– Мы поговорим об этом потом. Когда мы будем думать над твоей легендой.
– Какой легендой?
– Как ввести тебя в мир. Я расскажу тебе о различных вариантах, и ты сам выберешь тот, который тебе понравится. Но мы отвлеклись. Итак, твое решение, будешь проходить испытание?
– Сейчас?
– Да. У нас все готово.
– Но я же только что закончил тренировку…
– Это тоже часть испытания.
– Ну что ж. Не люблю откладывать.
Мне очень не нравилось то, как сразу Деррон и Мастер обрушили на меня известие об испытании. Ясно, что у них что–то на уме. И ведь до сих пор молчали об этих обручах. Но откладывать решение я не собирался.
– Тогда иди за мной. По дороге я тебе расскажу о самом испытании. Деррон, иди вперед, приготовь все там.
Деррон кивнул и исчез.
– Пошли, Егор.
Я двинулся за Мастером, который стал рассказывать о том, что мне предстоит сделать.
– Это испытание длится пять часов по нашему времени и неделю по времени лабиринта.
– Что это значит?
– Это значит, что отсутствовать ты будешь около пяти часов, но тебе эти пять часов покажутся неделей. Так что готовься к недельному путешествию.
– Но тогда мне надо взять с собой припасы.
– Уже все приготовлено. Так вот, твоя задача выйти из этого лабиринта. В принципе, это не трудно. В какую бы сторону ты не пошел, придешь к выходу. Только дорога в одну сторону будет легче, чем в другую. Но запомни: если ты выбрал направление, то иди. Любое колебание усложнит твой путь. И еще, все раны, полученные в лабиринте, будут настоящими.
– То есть меня и убить могут?
– Могут, но подобный исход почти исключается. Тебе достаточно хлопнуть в ладоши, и ты вернешься на остров. К тому же я буду наблюдать за тобой и смогу помочь, если это понадобится. Но это будет означать твое поражение.
– Я понял.
– Очень хорошо, потому что мы пришли.
Мастер остановился около небольшого грота. Деррон уже ждал нас.
– Все готово, – сообщил он.
Мастер кивнул и повернулся ко мне.
– Если уверен, заходи в грот. Ты попадешь в созданный мной лабиринт. Ничему не удивляйся. Там тебя ожидает твое снаряжение. Тебе дается час для того, чтобы все осмотреть, после чего и начнется испытание. Кстати, все снаряжение настоящее, не магическое.
Я с некоторым опасением посмотрел на пещеру, потом вздохнул и нырнул во тьму.
– Удачи тебе, – напутствовал меня Деррон.
Проход неожиданно пошел резко вниз, и меня потащило в глубину. Приходилось прикладывать большие усилия, чтобы не покатиться под уклон. Вокруг сомкнулась темнота. Запаниковав, мне с трудом удалось удержаться от того, чтобы не хлопнуть в ладоши. К счастью, в этот момент вдали показался свет и я, обрадованный, направился туда. Неожиданно что–то толкнуло меня в спину и, не удержав равновесия, я полетел вперед и выкатился на небольшую полянку. Рядом со мной стоял конь с перекинутой через него поклажей. Кажется, это и есть обещанное снаряжение. Я встал, отряхнулся и осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, что собой представляет этот лабиринт.
– Вот это да! – не удержался я от восклицания.
Никакого лабиринта, в обычном представлении, не было. Куда бы я ни посмотрел, кругом был лес. С поляны в этот лес уходило множество тропинок, по ширине достаточных, чтобы по ним проехал одинокий всадник. Высоко в небе сияло солнце. Если судить по его расположению, то сейчас около двух часов дня.
– Не может быть, чтобы это и был лабиринт. Целый мир?! А почему бы и нет, – сам себе ответил я, вспомнив все созданные магом полигоны. Видно придется принять все таким, как есть. Тогда выход отсюда должен быть в любом направлении, только, для начала, надо это самое направление выбрать. – Но это мы отложим на потом. Для начала займемся ревизией того, что имеем.
Приняв решение, я отложил на время обдумывание маршрута и занялся исследованием своего снаряжения. Подойдя к коню, который оказался на удивление спокойным и покладистым, (это было тем более удивительным, что подбирал его, скорее всего, Деррон, а его своеобразное чувство юмора мне было очень хорошо знакомо) я скинул все, что было приторочено к седлу.
Развернул один из свертков. Там лежал теплый шерстяной плащ, запасная одежда и теплая шапка. Во втором свертке обнаружил запасы еды: вяленое мясо, сыр, ломоть хлеба и немного фруктов. На неделю этих запасов точно не хватит. Я уныло вздохнул: значит, придется охотиться. Отложил в сторону этот тюк и взял третий. В нем оказались разные необходимые в дороге мелочи: мыло, иголка с запасом различных ниток, аптечка и моток прочной веревки. Все это я немедленно переложил в седельные сумки, а потом внимательно осмотрел всю остальную поклажу. Там была довольно вместительная фляжка с водой, оружие – два комплекта метательных ножей, лук, колчан со стрелами. Еще там лежал небольшой обруч со странным зеленоватым камнем. Заинтересованный, я снял обруч и только тогда заметил привязанный к нему листок бумаги. Немного удивленный, я прочитал бумажку. Это оказалась записка от Мастера:
«Наверное, ты уже догадался, что у тебя в руке и есть обруч рыцаря. Перед тем, как отправиться в путешествие, обязательно надень его, иначе испытание ты не пройдешь. И ничему не удивляйся. Желаю успеха.
Мастер».
– Очень интересно. – Не знаю почему, но меня эта записка сильно рассердила. Неужели нельзя было сразу дать этот обруч и все объяснить? Я почувствовал такое отвращение к обручу, что едва не зашвырнул его подальше в кусты, но, к счастью, вовремя опомнился.
– Что со мной происходит? С чего я вдруг так разозлился? – Теперь, когда я немного успокоился, мне была совершенно не понятна причина гнева. И тут неожиданная мысль пришла мне в голову, и я с испугом посмотрел на обруч.
– Значит, Мастер был прав, и это ты испытываешь меня? Ну–ну. – Я решительно надел его на голову и охнул: словно стальные тиски сдавили мне лоб. С большим трудом мне удалось удержаться и не сдернуть этот обруч. Словно в ответ на мою решимость боль исчезла.
Немного придя в себя, я еще некоторое время разбирался с вещами и укладывал их поудобней. Наконец с этим было покончено. Теперь оставалось только выбрать дорогу, по которой мне предстояло отправиться в путешествие. Я внимательно посмотрел вокруг. Любое направление было одинаково приемлемо, и одно ничем не отличалось от другого. Мастер говорил, что любая дорога приведет к выходу, только одна будет легкой, а другая тяжелой. И как же здесь отличить какая из них какая? Они же все абсолютно одинаковы.
– Ну и черт с вами! – Я решил прибегнуть к старому испытанному способу. Если направлений много и предпочтений нет, тогда стоит кинуть жребий.
Я вытащил один из своих кинжалов, положил его на находящийся неподалеку плоский камень и раскрутил. Подождал, пока он прекратит вращение, и посмотрел в ту сторону, куда показывало острие.
– Ну что ж, туда, так туда. Какая, собственно, разница?
Я вскочил в седло. За прошедшие месяцы Деррон научил меня неплохо ездить верхом, и теперь мне это даже нравилось. Уж если рыцарь берется чему–нибудь обучать, то делает это весьма основательно. В этом я мог убедиться на собственном опыте. Методы у него были те еще, но вот результата он всегда добивался.
Еще раз осмотрев все вокруг, я двинулся в выбранном направлении. Правда, теперь этот путь уже не казался мне самым лучшим. Вон та тропинка, по–моему, намного удобней этой. Или даже та. А, ну и леший с ними. Лучшая, не лучшая.
– Эге–ге–гей!!! Я иду! Прочь, враги, с моей дороги! – Я пришпорил коня и поскакал вперед, стараясь не думать о сомнениях. Первый шаг сделан, и сворачивать я не собираюсь.
Первые пять дней путешествия превратились в сплошной кошмар. Сначала на меня напали какие–то разбойники, от которых мне удалось убежать. Может это было трусостью, но я не видел никакого толку драться со всякой уголовщиной. Потом на дороге стали попадаться различные твари, какие могут присниться только в кошмарных снах голливудских продюсеров. Здесь я уже действовал по обстоятельствам: иногда удирал, иногда (довольно редко) принимал бой. И, судя по тому, что я все еще был жив и здоров, подобная тактика себя оправдывала. На четвертый день погода решила, что была слишком добра ко мне: за несколько часов с деревьев облетели все листья, выпал снег. Уже к вечеру намело столько, что моему коню пришлось продираться сквозь сугробы. А потом, для полного счастья, мне пришлось сражаться в темноте с какой–то тварью, которую я так и не сумел разглядеть. Вот когда стоило поблагодарить рыцаря за все его уроки сражений в темноте. Еще я был благодарен Деррону за его закаливающие упражнения, поскольку ночь мне пришлось провести, зарывшись в сугроб.
К утру снег растаял, и я проснулся в огромной луже. Проклиная весь свет, вместе с рыцарями и их дурацкими испытаниями, дрожа от холода, я переоделся в сухую одежду и отогрелся около разведенного костра. Потом подкрепился кроликом, подстреленным мной накануне. Пожалуй, теперь можно считать себя счастливым… если бы не кольчуга, которая ужасно холодила тело. Но я уже понял, что здесь она не роскошь, а совершенно необходимая принадлежность.
Отогревшись и высушив старую одежду, я опять тронулся в путь. Еще один урок, полученный мной здесь, гласил: не стоит задерживаться на одном месте слишком долго. Почему–то, в этом случае, все существующие и несуществующие твари быстро оказывались недалеко от места моей стоянки.
К счастью, сейчас на меня никто не нападал, и у меня впервые появилась возможность обдумать все происходящее спокойно. Погода, не очень теплая, но и не пронизывающий холод, тоже помогала размышлениям. По какой–то причине мне была дана передышка – в данную минуту никто не угрожал и никто не нападал. И теперь я старался понять: что же мне кажется странным во всем происходящим со мной. Внезапно я почувствовал какую–то смутную угрозу. Деррон основательно вбил мне в голову, что следует доверять своим ощущениям. И это уже не раз спасало меня. Я придержал коня и стал внимательно осматривать местность. В этот момент на меня напали…
Тропинка здесь расширялась, и для засады место было идеально. Я действовал чисто автоматически. Дал шпоры коню и поскакал прямо на шестерых солдат, выскочивших из леса. Такого они не ожидали, но и не растерялись. Двое лучников, что бежали позади основной группы, вскинули луки и выпустили мне навстречу стрелы, но в седле меня уже не было. На полном скаку соскочив с коня, я перекатился и сразу метнул два ножа. У лучников не было никаких шансов не то чтобы среагировать, но даже заметить мой бросок. Конь прекрасно скрывал мои движения. Не давая противнику опомниться, я метнулся к двум ближайшим солдатам и нанес два стремительных удара. Время послушно замедлилось, и шеркон молниеносно обошел их защиту. Очевидно, они никак не ожидали от меня такой прыти. Последние двое солдат уже оценили мое мастерство фехтовальщика, и рисковать не захотели. Они убрали мечи и достали из–за спин арбалеты, которые неожиданно оказались уже взведенные и с наложенными стрелами. Вот это да!… «Так не бывает» – хотелось крикнуть мне, но размышлять было некогда. Пришлось срочно нырять в кусты.
Помня, как я обращаюсь с ножами, те тоже не высовывались. Ну что ж, давайте сыграем в прятки. Вскоре, я уже удобно расположился в развилке могучего дуба, невидимый для врага, и наблюдал оттуда за перемещением моих противников, которые безуспешно пытались разыскать меня на земле. Делали они это довольно неуклюже, и меня еще раз поразила какая–та искусственность всего происходящего. Конечно, весь этот мир был создан с помощью магии. Но, с другой стороны, я уже неоднократно бывал по воле Деррона в таких же, созданных магией мирах, и ни разу не ощутил той нереальности, которую чувствовал здесь.
Ладно, все это обдумаем потом. Сейчас надо разобраться с теми, кто еще сопротивляется. Я взял предусмотрительно прихваченный с собой камень и кинул его в кусты. Оба арбалетчика стремительно обернулись на шум. Свистнула стрела. Но только одна. У второго солдата нервы оказались покрепче.
Стараясь не шуметь, я мягко спрыгнул на землю и еще в полете кинул нож. Вот только оба солдата меня все равно заметили и развернулись, готовые к бою. Воин, не выстреливший ранее, вскинул арбалет, но в этот момент мой нож попал ему в горло. Солдат повалился наземь, машинально нажав на спуск. Стрела ушла в небо. Второй вытащил меч и бросился на меня.
Вскоре все было кончено. Если бы хотели проверить мое фехтование, то могли бы сделать из солдата фехтовальщика и получше. И снова мне все произошедшее показалось каким–то неправильным. Я огляделся, вокруг не осталось никаких следов тел. Собрав ножи, я сел и задумался.
Мастер говорил, что это испытание воли, а не воинского искусства. А мне постоянно приходилось с кем–нибудь сражаться. Где же здесь испытание воли? Да и схватки какие–то не серьезные. Почему, например, эти солдаты вышли на дорогу, а не выстрелили из засады? Хотели взять в плен? Призраки–то? Это даже не смешно. И самое главное, появились они в тот момент, когда я начал что–то понимать. Стоп! Я чуть не закричал от радости. Вот оно! Я боялся, что кто–то появится и собьет мои мысли, солдаты и появились. И, если задуматься, то и предыдущие бои происходили по той же причине. Это был мой страх. Мой страх создавал тех чудовищ, с которыми я сражался. Я боялся сражаться в темноте, и тут же мне пришлось это делать. Мне стало страшно, что погода испортится, и она испортилась. Обруч делал все мои страхи реальностью! Вот почему Мастер говорил, что сражений может и не быть. Просто необходимо контролировать себя и свой страх. Верить в себя.
Я вспомнил один из уроков Деррона:
– Страх – это естественное состояние человека. Кто говорит, что не боится, тот либо дурак, либо лжец. Не стыдись страха. Научись использовать его в своих целях. Боишься высоты? Подойти к самому краю пропасти и пусть твой страх удерживает тебя на этом краю, не давая упасть. Боишься сражаться? Пусть страх удесятерит твои силы и увеличит мастерство. Страх – это такой же инструмент в руках настоящего воина, как ловкость и мастерство. И этот инструмент он тоже использует для достижения победы.
– Выходит, что я сражался со своими страхами. И если бы я хоть на секунду усомнился в победе над ними, они в два счета расправились бы со мной. Не помогло бы никакое мастерство. – А ведь действительно, я никогда не сомневался, что мне удастся победить или, в крайнем случае, убежать. Слегка ошеломленный догадкой я растерялся. – И что мне это дает? – И сам же ответил. – А то, что мне вовсе не обязательно сражаться. Необходимо победить свой страх и заставить его служить мне.
Только сейчас я вспомнил о трех составляющих искусства настоящего воина: ловкость, умение, мудрость. До этого момента я был умелым и ловким, не пора ли становиться мудрым? Если для ловкого, умелого бойца – победа, то для мудрого – мир.
Но как проверить догадку? Есть только один способ, но он чертовски рискован. Если я окажусь не прав, то следующее испытание я смогу пройти только через год. И то, только в том случае, если Мастер сумеет вовремя вытащить меня отсюда. Тогда мне придется еще год сидеть на этом острове. Здесь, конечно, интересно, но мне ужасно хотелось поскорее попасть домой. Никогда не думал, что можно так сильно соскучиться по дому. Ладно, рискну. Если я прав, то победа за мной, если нет… Думать об этом не хотелось.
Я встал, освободился от меча, кинжала и ножей. Потом снял кольчугу, свернул ее в рулон и перебросил через седло. Увязал все оружие в один узел и привязал рядом с кольчугой. Теперь я остался совершенно безоружным. В то же мгновение из леса вышел отряд вооруженных людей.
У меня противно засосало под ложечкой. А что если я окажусь не прав? С трудом сдерживая себя, чтобы не броситься распаковывать оружие, я вытянул перед собой пустые руки и шагнул навстречу. Молча мы сблизились и так же молча встали друг напротив друга. Предводитель замахнулся на меня мечом. Только огромным усилием воли я удержался и не отскочил в сторону, а остался стоять неподвижно. Один из его людей протянул мне меч.
– Бой.
Вот это да. Впервые тот, кого я привык считать бездумной «куклой», заговорил.
Я отрицательно покачал головой.
– Нет.
Предводитель коснулся острием меча моего горла.
– Твоя смерть. Бой?
Я спрятал руки за спину подальше от соблазнов и опять покачал головой.
– Нет.
Меч плавно пошел вверх. Неужели я ошибся?
Я закрыл глаза, но удара не последовало. Значит, Мастер вмешался и вытащил меня? Я открыл глаза. Нет. Все было по–прежнему. Вокруг стояли те же вооруженные люди. Предводитель вскинул меч в воинском салюте.
– Воин, – в его голосе отчетливо слышалось уважение. И неожиданно для меня протянул руку.
В некоторой растерянности я пожал ее.
– Воин, – повторил он. Потом взмахнул рукой и исчез. Вместе с ним пропали и остальные солдаты.
Все–таки я был прав. Прав! Но насладиться триумфом я не успел. Стремительный вихрь подхватил меня, и дальше я уже ничего не помнил. Знал только, что победил.
