Глава 7
Строение оказалось небольшим деревянным храмом. Сделанный немного грубовато, он стоял в стороне от дороги.
– Довольно странно строить храм так далеко от дороги и от ближайшего жилья, – заметил Илья Муромец. – Очень странно это, – повторил он.
– Не так уж он и далеко находится. Мы же его заметили, – возразил я.
– А почему он так далеко от жилья?
Я пожал плечами. Месторасположение храма меня совершенно не интересовало. Главным было – можно там будет переночевать или нет.
– Мне не нравится ночевать в храме, – словно ответил на мой вопрос Муромец. – Давайте проедим еще немного, и может, будет какая–нибудь корчма.
– Да какая разница, где ночевать? И потом, ты что нечисть, если боишься заночевать здесь?
– Да нет, просто… не нравится мне здесь.
– Хорошо, – согласился я. – Мы просто спросим здесь, где можно будет переночевать и пойдем туда.
Муромец с этим согласился и стукнул кулаком в дверь.
Прошло несколько минут прежде, чем за дверью послышались шаркающие шаги, и дверь приоткрылась.
– Кто беспокоит святое место в такой час?
– Простите, святой отец, – как можно вежливей заговорил Муромец. – Мы путники, которых ночь застала вдали от жилья. Вы не подскажете, где здесь поблизости есть место, где можно было бы переночевать?
Из–за двери выглянула голова священника и внимательно оглядела всех.
– Боюсь, дети мои, что вы нигде поблизости не найдете жилья. Но я гляжу, что с вами путешествуют дети и молодая леди, поэтому предлагаю переночевать у нас в храме. Здесь, конечно нет удобств, и вино мы не можем дать вам, но крыша над головой у вас будет.
– Простите, но зачем здесь стоит храм, если поблизости нет жилья? – подозрительно спросил эльф.
Священник остро взглянул в сторону говорившего.
– Вы ведь не человек, юноша? Вам сложно разобраться в человеческих отношениях.
– Но я человек и тоже этого не понимаю, – заметил Ролон.
– Все очень просто. По этой дороге всегда едет много путников и очень многих ночь, как и вас, застает здесь. Храм и был специально построен для этой цели. Прошу вас, проходите, дети мои.
Муромец замешкался и неуверенно посмотрел на меня.
– Мне здесь не нравится, – шепнул он. – Что–то здесь не то. Зачем для путников застигнутых здесь ночью построили храм, когда необходимо было строить корчму?
– По крайне мере он сказал правду, – вмешался Эльвинг. – Священник ни разу не соврал за время беседы.
Это решило все мои сомнения. Я был не слишком религиозен и у себя дома ни разу не посещал церкви. Впрочем, здесь я тоже ни разу их не посетил. Поэтому мне сложно было оценить причину того, что храм построили здесь. Ведь если священники должны помогать людям, то почему бы не сделать это таким образом? Поэтому, проигнорировав тревогу Муромца, я вошел внутрь. Немного потоптавшись, вошел и Илья Муромец.
Внутри храма было довольно просторно и, в принципе, здесь было так же, как и в любом другой православной церкви. Нас провели мимо алтаря, и мы по ступенькам спустились в подвал, который прислужники при храме, скорее всего, и использовали в качестве места своего обитания. Эта догадка полностью подтвердилась. Здесь действительно было множество небольших комнатушек, каждая из которых была похожа на другую. В них не было никаких удобств – только четыре кровати и масляный светильник.
– Да–а, – протянул Леонор. – Я видел места и похуже.
– Мы не гонимся за плотскими утехами, – возразил ему провожающий нас священник. – Ничего лучше мы вам предложить все равно не сможем.
– Ничего, нам приходилось ночевать и не в таких шикарных условиях. Спасибо за помощь, – как можно вежливей сказал я.
Священник удалился. Едва только он скрылся, как Леонор метнулся к выходу и осторожно заглянул за угол. Потом вернулся и быстро установил магическую защиту.
– Милорд, нам надо как можно быстрее покинуть это место!
Мы все дружно уставились на него.
– Леонор, что случилось? – сухо поинтересовался Ролон.
– Ничего. Только в этом храме магия. Мне даже не надо было напрягаться, что бы почувствовать ее. Здесь все пропитано магией.
– Ну и что? – удивился я.
– А то, что священники не используют магию в церкви, – резко ответил Муромец. – То–то мне здесь все казалось ненастоящим. А какова эта магия?
– Мне сложно сказать. Чтобы посмотреть, необходимо разрушить ее.
– А ты сможешь это сделать? – спросила Далила.
– Разрушить магию несложно, сложно предсказать последствия. Вполне возможно, что этот храм просто рухнет.
– В таком случае к этому способу мы прибегнем как к крайнему средству, – заметил Ролон. – А сейчас мы делаем вид, что ложимся спать, а ночью выбираемся отсюда.
Мне показалось, что в этом плане есть большая ошибка, но в чем она я не понял и предпочел промолчать. Честно сказать, я даже не понимал из–за чего все так взволновались. Впрочем, я признавал, что у моих друзей опыта в религии больше, чем у меня. Здесь лучше довериться их ощущениям. С другой стороны, я ощущал и свою вину за произошедшее. Если бы я не был так погружен в изучение самого себя, то мы не проворонили бы гостиницу, и не искали бы ночлега в сомнительных местах. И именно я настоял на ночлеге в этом месте. И все–таки, почему меня так тревожит план Ролона. Я огляделся – все уже собрались в одной келье, а в остальных в постель сложили скатанные валики. Несмотря на усталость, никто не спал. Даже Рон сидел смирно, как будто ощущая ту тревогу, что овладела всеми.
И тут, словно вспышка молнии ударила в мое сознание – распятие. Когда священник вел нас по храму, то там распятие висело кверху ногами. А в тюрьме Либиус говорил, что символом отвергателей тоже распятие, только перевернутое. Еще есть подозрение, что отвергатели дело рук Сверкающего. Я должен был сразу сообразить, что здесь что–то не так! Только я знал об отвергателях, но вместо этого занялся самоанализом и все прозевал. Проклятье! Трижды проклятье! Прав Эльвинг, со мной что–то не то происходит. Я разучился думать. Мне так везло в последнее время, что я уже начал считать это само собой разумеющимся. Я стал слишком рыцарем и потерял самого себя – вот о чем предупреждал меня Мастер. Мне все говорили, что здесь что–то не так, но я настоял. Еще бы, кто может со мной спорить? Я командир! Рыцарь! Сопляк и мальчишка – вот кто я.
– Подъем! – я вскочил на ноги и кинулся к выходу.
– Энинг, ты куда? – изумился Ролон. – Вряд ли священники уже уснули. Немного подождем и уйдем отсюда тихо.
– Тихо не получится. Если мы подождем еще немного, то вообще никуда не уйдем. Это не храм. Точнее это храм, но храм отвергателей.
– Кто такие эти отвергатели? – удивленно переспросил Муромец.
– Религиозная секта. Они отвергают бога, считая, что мир создал дьявол, но в Константинополе мне говорили, что за этой сектой стоит Сверкающий.
Ролон первый сообразил.
– Так чего же мы ждем?! Быстро сматываемся. Энинг, не мог раньше сказать об отвергателях? Как ты хоть догадался?
– В зале висело перевернутое распятие – это символ отвергателей, – тихо сказал я, признавая свою вину.
В этот момент дверь в нашу келью, несмотря на все засовы, распахнулась, и вошел тот самый священник, только в руке у него сверкал меч.
– Вы наблюдательны, Энинг Сокол. Тот, кто забыл вернуть распятие в прежний вид, понесет наказание. Жаль, что вы рано догадались. Вы бы умерли быстро и без мучений. Правда, мальчик сгодился бы нам для церемонии. Еще, я слышал, что Ролон занимался убийством, так что он подошел бы на роль грешника. Праведника среди вас мы вряд ли найдем, увы. Остальные умрут.
Друзья недоумевающе посмотрели на меня.
– Жертвоприношение, – процедил я. – Двое грешников, один праведник и ребенок. Что же вы отступили от текста? Там ведь было только трое?
– Ты много знаешь рыцарь. Я бы конечно мог подискутировать с тобой на эту тему. Но боюсь, что ты все равно не встанешь на нашу сторону. Так что не будем терять время. Подозреваю, что мои слова о вашей сдаче в плен тоже не произведут на вас впечатление.
– Совершенно не произведут. – Муромец поднялся и поднял булаву.
– Вы на вопрос ответите? – поспешно вклинился я.
– Какой, Сокол? – священник с интересом посмотрел на меня.
– Вы сообщили о нас Сверкающему?
– Сверкающему нет. Мы сообщи Бекстеру. Завтра вечером он приедет за твоей головой.
– А не слишком ли вы самоуверенны? – осведомился Ролон.
– Не слишком, с учетом той помощи, что нам прислал Бекстер. Конечно, сюда дошли не все, но и тех, кто есть на вас хватит. – С этими словами священник проворно выскочил в коридор и громко засвистел.
Тотчас к нам в келью ринулось с десяток собак. Нет, не собак – волков. Это были огромные волки с оскаленными в яростном рычании пастями. Они тут же кинулись одновременно на всех, но Ролон и Муромец не растерялись и уже в прыжке волков встретила сверкающая сталь. Комнатку заполнил визг умирающих животных. Но тут к нашему ужасу все порезы на волках стали затягиваться, раны закрывались, снова зарастали перебитые хребты.
– Оборотни! – в ужасе закричала Далила. – Маг, сделай, что–нибудь!!!
– Что я должен сделать? Эй, вы, кидайте в них серебро! Эти твари боятся серебра!
Я быстро зашарил в своем кошельке и достал несколько серебряных монет. Схватил одну и швырнул ее в ближайшего волка. Тот взвыл, шерсть в том месте, куда попала монета, обуглилась и задымилась. Я швырнул еще несколько монет, но это не могло надолго задержать оборотней, хотя дало нам короткую передышку.
– Против оборотней без серебряного оружия нам не устоять, – заметил Ролон.
Прежде, чем кто–либо успел ответить ему, волки снова бросились на нас. Я выхватил шеркон и рубанул ближайшего волка. Тот взвыл совсем как человек и в ужасе попятился от меня, волоча за собой задние ноги – рана не зарастала. Остальные оборотни смотрели на меня с таким ужасом, что мои друзья тоже невольно обернулись. Вместо лезвия на моем мече струилась чистейшая вода. Отражая лучи от масляной лампы, она переливалась радугой и сверкала как бриллиант под лучами солнца.
– Мастер?! Деррон?! Что происходит?! – испугано завопил я.
– Все в порядке, – поспешно заговорил Мастер. – Я слышал, что Мечи Судьбы могут защищать своего хозяина от нечисти. Только ни в коем случае не обращай его сейчас против людей. Запомни, пока ты не обратишь его против людей, тебе ничего не угрожает! Иначе ты попадешь в подчинение своему мечу, и будешь только его придатком.
Я быстро понял то, что хотел сказать Мастер.
– За мной! – велел я друзьям. – Ролон, Илья, прикрывайте меня от людей! Пока у меня Меч Судьбы я не могу обратить его против них!
Те быстро поняли, что я хочу от них и ринулись за мной. Я несся впереди с мечом, в котором вместо лезвия сверкала вода и оборотни в ужасе неслись впереди меня, сбивая с ног тех людей, которые стояли в коридоре, ожидая, когда оборотни разберутся с нами. С ними разбирались Ролон и Муромец. Тем, кому повезло остаться в живых после встречи с ними, попадались бежавшим следом Далиле и Эльвингу. Последним бежали Леонор и Рон.
Я догнал последнего оборотня и рубанул его. Вода, из которого было сделано лезвие, не встретив никакого сопротивления, разрубила его пополам. Волк взвизгнул и умер.
В коридоре стояла страшная суматоха. Здесь было множество людей, несколько троллей, два вампира и даже четыре горгульи и все это перемешалось в один клубок, когда оборотни налетели прямо на них. Тролли пытались разорвать обезумевших от ужаса оборотней, но те быстро залечивали раны и кидались на них, стараясь вцепиться в горло своим недавним союзникам.
Путешествуя по этому миру, я еще ни разу не встречал из волшебных существ никого, кроме эльфа и одного дракона. Теперь, словно вознаграждая меня за долгое терпения, я познакомился разом с таким количеством разной нечисти, которое еще ни разу не видел. Тролли – двухметровые гиганты – старались одновременно задержать нас и отбиться от оборотней, которые пытались только убежать отсюда.
Мастер говорил, что Меч Судьбы нельзя обращать против людей, но тролли не люди. Я кинулся прямо на гигантов, перегородивших проход. Меч из воды перерубал их так же легко, как до этого рубил волков. Несколько людей в черных костюмах попробовали было подобраться ко мне, поняв, что это именно я со своим оружием представляю наибольшую опасность, но с ними разобрались Муромец в компании с отступающей нечистью. Не знаю, сколько положили мы, но большинство людей погибло от рук, или вернее, лап нечисти. В этой суматохе погибли все вампиры, которые оказались между бегущими оборотнями и троллями. Узкий коридор же совершенно не давал свободу маневра. Вскоре в бегство обратились и тролли с горгульями. Эта бегущая толпа буквально втоптала в пол несколько людей, оказавшихся у них на дороге. В этих людях я с удивлением узнал уже знакомое мне Братство Черной Розы. Ну так им и надо.
Следом за бегущими мы вырвались из подвала и оказались в самом храме. Здесь нас уже ждало около семидесяти разъяренных людей. А в деревянных стенах храма было пробито множество дыр, через которые, очевидно, и удрали все представители не людского племени. Судя по тому, что они бежали прямо сквозь стену, напуганы они были здорово. Небольшая часть людей была занята тем, что пыталась забаррикадировать эти самые дыры в стене, и убирала истерзанные трупы тех несчастных, которые имели глупость попасть под ноги убегающей нечисти.
Из толпы нам навстречу вышел все тот же священник. Выглядел он уже не так самоуверенно, как в начале, но и совсем упадшим духом его тоже назвать было трудно. С испугом косясь на мой меч, он слегка отодвинулся и выставил вперед свое оружие.
– Сверкающий должен был предупредить о мече Судьбы. И если он рассчитывал избавиться от предсказания убив тебя, то он плохо знаком с этим предметом.
Я был слегка озадачен этими словами, поскольку совершенно не предполагал, что он вообще заговорит после всего случившегося.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что палач лишь один из путей этого меча. Есть еще два – властитель и жертва. Убив тебя, Сверкающий волей не волей толкает твоих друзей на месть. А, судя по тому, что я о тебе слышал, друзей у тебя хватает. Он должен был убить тебя раньше, как только у тебя появилось это оружие. Сейчас… сейчас все непредсказуемо. Даже твоя смерть не гарантирует ему спокойствия.
– И зачем вы мне все это говорите?
– Объясняю новую ситуацию. Теперь, в свете того, что я узнал о мече Судьбы, я понял причину попыткам Сверкающего любой ценой лишить вас жизни.
Ни хрена ты не понял! Ясно, что он ничего не знает о двух мирах и судит только по тому, что ему известно. Не я тот, кто должен выполнить предсказание, в чем бы оно ни заключалось, не я, а другой человек, который с моей смертью не сможет появиться в этом мире ближайшие семьдесят лет. Так что Сверкающему нужна только моя смерть. Впрочем, Хранительница говорила, что здесь скрыта какая–то ирония (хотя я так и не понял в чем она).
– И что вы предлагаете?
– Сдавайтесь, и я гарантирую вам жизнь. Я объясню Сверкающему ситуацию и он, гарантирую, поймет, что лишать вас жизни для него так же опасно, как и оставлять вас в живых. Конечно, до конца жизни вам придется провести в плену, но это лучше, чем смерть.
– Не уверен. По крайне мере лично я хочу попасть домой, а вовсе не в плен к Сверкающему.
– Жаль, но я знал, что вы так скажите. Убейте их всех, кроме рыцаря! Его захватить живым и только живым!
Как говорил один человек: «Хуже дурака только дурак с инициативой». Этот священник и был таким дураком… с инициативой. Не отдай он такого приказа, и нас могли бы просто расстрелять из легких арбалетов. Но сейчас, опасаясь попасть в меня, они всей толпой ринулись на нас, во–первых, пытаясь разобраться с моими друзьями, во вторых, стараясь оттеснить меня от них.
– Ну, придется вам прикрывать меня, – зашептал я друзьям. – Пока у меня в руке эта штука, я не могу нападать на людей.
И тут, словно кто–то накинул мне на глаза полупрозрачную пелену. Нет, я по–прежнему видел все, что происходит кругом, но одновременно я видел множество дорог, на которых стояли все присутствующие здесь люди. Сейчас они казались куклами и я на миг испытал ни с чем не сравнимое чувство всемогущества. Каким–то образом я понял, что буквально все они находятся в моей власти. Стоит мне мечом разрубить вот эту дорогу и направить ее сюда и этот мерзкий священник, который заманил нас в ловушку через минуту скончается от сердечного приступа. Можно подправить Дороги всех нападающих на нас и никто не сможет ничего мне сделать. Я не принадлежу сейчас этому миру. Я огляделся. Никто не шевелился. Все люди замерли как статуи. Можно подойти к любому и сделать все, что мне хочется. Только вот мне хочется домой, и я не хочу попасть туда с руками по локоть в крови. Да, я убивал, но убивал в бою. Никто не может сказать, что пользовался своим преимуществом… или может? И Мастер и Эльвинг мне постоянно говорили, что я изменился. Что я стал рыцарем. Теперь только я понял, что это значит. Мое умение – это как меч Судьбы в руках. У каждого вроде есть шанс выиграть, но победа всегда на стороне силы. Я обещал Деррону помнить о мудрости и забыл о ней. Умение и ловкость хорошо, но без третьего элемента, без мудрости они превращают человека в машину для убийства. В машину без чувств, поскольку в бою нет для них места. И меч Судьбы дает мне эту возможность. Настоящий Властитель не должен иметь чувств, ибо они мешают ему. Забыв о мудрости, я сам сделал шаг к тому, чтобы стать Властителем и меч давал мне такую возможность. Теперь я понял, что это не меч вел меня, не он подстраивал события для выполнения своей задачи. Он просто компас, который указывает Дорогу, а вот куда пойти зависит только от человека. Я потерял себя, как сказал Мастер и пошел к тому, чтобы стать тем, кем мне хотелось быть меньше всего: бесчувственным, холодным, лишенным всяких недостатков Абсолютным Властелином. Властелином даже не людей, а судеб людей. Властелином, в руках которого судьба всего человечества. От этого могущества захватывала дух, но оно было не для человека. Надо быть богом, чтобы взвалить на себя такой груз и выдержать его. Но я не бог. Я даже не взрослый, чтобы считать, что знаю рецепт счастья для всего человечества. Да и нужно ли человечеству счастье, навязанное кем–то? Я хочу быть счастливым, я хочу делиться своим счастьем, но никому не хочу навязывать его.
Я понял, что сейчас стою, пожалуй, перед самым трудным выбором в своей жизни: либо я смогу вернуть самого себя, либо я стану Властителем над судьбами людей. Тираном пострашней, чем может выдумать самый изощренный ум. Я уже чувствовал, как меч буквально вырывается из рук, стараясь спасти своего хозяина, только вот я не хочу спасения такой ценой, ибо то, что будет дальше уже не жизнь. Можно ли жить без чувств? Вроде можно, но как жить не чувствуя жизни? Не наслаждаясь жизнью? Не огорчаясь неудачами, но и не радуясь победам?
– Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО!!! – мысленно заорал я. – УХОДИ!!! ОСТАВЬ МЕНЯ!!!
Пелена задрожала, но не спала.
– Оставь меня! – отчаянно попросил я и тут вспомнил давний разговор с Мастером о боге. – Боже, помоги мне, дай мне силы! Я не хочу этого! Я не умею молиться, но если ты слышишь, то дай мне силы, чтобы противостоять мечу.
Меч рванулся вперед, но тут, словно свежий ветер ворвался внутрь моего мирка и выдул всю давящую атмосферу. Я почувствовал, как этот ветер выдул весь туман из головы, исчезла вялость из мышц. Меч рвался к паутине дорог, но теперь я сдерживал его без труда. Рука крепко сжимала рукоять и, словно почувствовав бесполезность сопротивления и мою окрепшую волю, меч успокоился. Пелена спала, исчезли Дороги и тут же ко мне ворвались звуки, мир снова наполнился жизнью. Я больше не был во власти меча! Я снова был сам собой! Однако меч так просто сдаваться не собирался и по–прежнему сверкал вместо лезвия чистейшей водой, и он рвался в бой.
– Ну нет! Я не буду тобой убивать людей! Не дождешься!
В этот момент кто–то напал на меня, и я подставил под удар свой меч. Лезвие из воды перерубило лезвие из стали так, будто оно было сделано не из стали, а из мягкого теста. Обдумывать то, что произошло со мной, времени не было. Несколько минут я был занят тем, что отражал сыпавшиеся на меня удары и уворачивался от летящих повсюду обломков мечей, копий, щитов и палиц. И какой идиот придумал, что меч, который разрубает все – хорошее оружие? Один раз мне сильно повезло, что обломок только что перерубленного мною меча пролетел буквально в двух миллиметрах от моей головы. Чуть левее и… Другая проблема была в том, что бы не увлечься и не рубануть кого–нибудь. Мне приходилось постоянно контролировать себя, чтобы не нанести никому ни царапины и это оказалось не очень просто. Чисто рефлексивно мне всегда хотелось воспользоваться ошибками противников и если не убить их, то хотя бы ранить.
В этот момент я перерубил цепь и шипастый шар, которым только вертел какой–то служитель–отвергатель, пролетел мимо меня, взъерошив прическу. Я выругался. Сейчас я все что угодно готов был отдать, лишь бы в руке у меня был мой обычный шеркон, а не эта водяжака. Даже без ограничения на убийство людей она доставляла мне больше хлопот, чем приносила пользу. Наконец атака выдохлась.
Когда семьдесят человек всей толпой пытаются нападать на шестерых в тесном помещении это, по меньшей мере, комедия. Мешая друг другу, постоянно спотыкаясь, они пытались нас достать кто мечом, кто палицей, кто копьем. Но мечом невозможно было даже взмахнуть, копье невозможно было отвести назад для удара без того, чтобы кого–нибудь не ткнуть сзади себя. Даже без нашего вмешательства нападающие нагромоздили перед нами такую кучу–малу, что невозможно было понять, кто здесь где. Неудивительно, что их атака провалилась. Только с десяток человек в черных костюмах с черными розами на груди остались в стороне от этой катавасии и молча смотрели по сторонам. Священник подбежал к ним и что–то яростно начал говорить, почти после каждого слова указывая на нас. Те не обращали на него внимания, продолжая посматривать по сторонам. Отвергатель, совсем рассвирепев, стал хватать их за руки. Тогда один из них повернулся к нему, показал рукой на толпу и что–то сказал. Тот сразу как–то завял и отошел.
– Нам повезло, что это не воины.
В этом Ролон был прав. Те, кто сейчас нападали на нас, были монахами–отвергателями, которых священник наскреб неизвестно где. Из настоящих бойцов у него были только Братство Черной Розы и нечисть. Нечисть мы прогнали, а половина убийц из Черной Розы погибла в результате этого бегства. Совершенно очевидно, что они не испытывали теплых чувств к тому, кто так бездарно все организовал. К тому же хоть они и были великолепными бойцами, но, тем не менее, они были убийцами, а не воинами. Их дело было подкрасться, нанести удар и исчезнуть. Не могли они на равных противостоять настоящим воинам в фехтовании. Понимая это – они и не лезли вперед. И как бы ни кричал на них священник, но они сделали свое дело и не дали нам сбежать из этого храма.
Теперь, когда треть нападающих лежала в откючке, еще треть валялась тут же мертвая, а оставшаяся треть была заинтересована только в том, что бы держаться от нас как можно дальше. Тем более они старались держаться подальше от меня (хотя я даже не ранил никого). Думаю, что их поведение объяснялось тем, что у половины оставшихся на ногах людей по моей вине не осталось оружия. Хоть я и ругал меч Судьбы, но он лишал людей оружия довольно быстро. Один удар и даже палица оказывалась разрубленной пополам. Причем не поперек, а вдоль. Когда у меня такое получилось, я стал развлекаться тем, что вырезал фигуры из щитов и превращал мечи в кинжалы, укорачивая их двумя ударами наискось. Правда, однажды кто–то кинул в меня камень, и я его отбил мечом… меч разрезал его так, будто никакого камня на пути не было, в результате мне в голову попал не один камень, а два. С этого момента экспериментировать с мечом мне сразу расхотелось. Правда, мне еще здорово помогал кинжал, но им я старался тоже только защищаться. А вдруг нельзя никого убивать даже простым оружием, если в другой руке меч Судьбы? Может я и не прав, но проверять мне совсем не хотелось.
За время боя меч еще несколько раз показывал мне Дороги людей, но теперь я быстро прогонял это видение.
Однако то, что мы разобрались с незадачливыми монахами–отвергателями, вообразившими себя солдатами, помогло начать действовать людям из Братства Черной Розы. Теперь свалки не было, и мы были у них на ладони, чем убийцы немедленно и воспользовались, выстрелив в нас из легких арбалетов. К счастью в этот момент мы уже спрятались за какое–то возвышение. Не знаю уж, как оно называется, но от стрел защищала, а большего нам и не требовалось.
Ролон выстрелил в ответ, и один из Братства упал со стрелой в груди, после этого те тоже спрятались.
– Леонор, тебе не кажется, что пора разрушить ту магию, которое существует в церкви? – поинтересовалась Далила.
– Не думаю, что нам это поможет, – мрачно ответил он. – Думаю, я уже догадался зачем здесь магия. Но если вы хотите, – поспешно добавил он под нашими сердитыми взглядами. Леонор закрыл глаза и что–то забубнил. Потом махнул рукой и храм немедленно преобразился.
Истинный облик храма оказался немного другим. Можно даже сказать совсем другим. С потолка исчезли великолепные фрески с ангелами и теперь весь потолок оказался разрисован грозовыми тучами. Зато пол был просто великолепен, если не обращать внимания на содержание. Весь пол был разрисован картинами ада. На троне сидел сам Люцифер, а вокруг стояли его приближенные, перед ним корчились души людей, а черти тыкали их вилами. Вообще эта картина производила немного жутковатое впечатление своей реалистичностью. Внутреннее убранство храма тоже изменилось. Все, что раньше было выкрашено в светлые тона, теперь было выкрашено красным. Алтарь тоже изменился и стал обычным камнем с четырьмя металлическими кольцами по углам. Для чего они там мне совершенно не хотелось догадываться. По бокам от камня спадали две черные занавески, а сверху, точно над центром камня висел нож, а на стене висело перевернутое распятие.
– Погань проклятая, – сквозь зубы выругался Илья Муромец. – Во что превратили божий храм.
– Думаю, что здесь не было никакого храма Бога, – мрачно возразила Далила. – Они его сразу построили как храм отвергателей. Поэтому он и стоит так далеко от людей.
– Это гнездо надо выжечь!
– Как бы нас самих не выжгли, – заметил Эльвинг, выглядывая из–за жертвенного камня. – Кажется к ним прибыло подкрепление.
И действительно, через ворота уже врывались закованные в кольчуги люди, и это были уже не монахи, некоторые из которых не знали даже с какой стороны за меч браться. Впрочем, с другой стороны, у этих солдат не было того религиозного фанатизма, с которым монахи бросались на нас даже без оружия.
– У кого есть предложения? – осведомился Ролон. Вопрос был скорее риторический, но, неожиданно для всех, ответил Илья Муромец, который внимательно разглядывал купол.
– У меня. Нам необходимо пробраться к выходу.
– Зачем? – Изумился Ролон. – В Храме у нас все преимущества. Они не могут напасть все сразу и здесь есть где спрятаться, значит, у нас есть укрытия. За пределами храма они быстро с нами разберутся.
– Не разберутся. У меня есть идея.
– Нам обязательно к выходу, или можно воспользоваться теми проломами в стенах, которые понаделали убегающие оборотни, горгульи и тролли? – поинтересовался я.
– Энинг, ты гений, – просиял Муромец. – Их, правда, завалили каким–то хламом, но, думаю, очистить их без проблем. – Он чуть привстал и огляделся. – Да вот пролом. Его как раз этот их жертвенный камень загораживает. Далила, Рон, Эльвинг и Леонор быстро расчищайте его. Как будет готово, крикните. Хотя нет. Эльвинг, тебе лучше остаться, сейчас здесь перестрелка будет и от тебя пользы больше, чем от меня. Я пойду вместо тебя.
Я молча согласился с этим. Действительно, в расчистке выхода от Муромца было больше пользы, чем от эльфа. Плохое освещение в храме помогло им незаметно переместиться к проделанной дыре.
Оставшись втроем, мы стали вести перестрелку из легких арбалетов с ворвавшимися солдатами. Эльвинг, при виде этого оружия презрительно сморщился, но взял его, поскольку стрелять из–за камня из лука было неудобно, а подняться ему вряд ли бы дали.
Солдаты же, явно считая, что деться нам некуда, не спешили броситься на штурм наших позиций, предпочитая сначала заставить нас расстрелять весь свой запас стрел. Так прошло минут десять. Наконец появился Илья Муромец.
– Проход расчищен, можно выходить.
– Отлично, – обрадовался Ролон. – они даже не заметят нашего бегства.
Муромец покачал головой.
– Они заметят, что вы перестали стрелять. Пойдут посмотреть и обнаружат дыру в стене. Нам не удастся далеко уйти.
– Но мы на конях…
– Они тоже. К тому же, у них наверняка около лошадей стоит охрана, и она нас обязательно задержит, хотя и ненадолго.
– Так что же ты предлагаешь? – рассердился Ролон.
– Для начала встать и пойти за мной.
– Нас заметят.
– Хорошо.
Ролон некоторое время разглядывал Муромца, потом зло сплюнул.
– Наверное он знает, что делает, – поспешно вмешался я.
– Надеюсь.
Мы поднялись и, скрываясь от стрел, двинулись к пролому.
– Они уходят! – закричал кто–то из врагов. Несколько стрел просвистело мимо, но многочисленные занавески, свисающие с потолка, мешали им прицелиться.
– Подождите, – остановил нас Муромец. Он осторожно заглянул за занавеску. Солдаты Сверкающего, обряженные в форму какого–то местного князька, несмело поднялись и двинулись к нашему бывшему укрытию. Ролон вскинул арбалет, но Муромец тут же выхватил его у него.
– Не стреляй! Не надо этого! – Он вернул арбалет.
– Что ты задумал, черт возьми?!
В этот момент солдаты подошли к жертвенному камню.
– Их здесь нет! Они ушли! – Больше не прячась, они двинулись в нашу сторону.
Этого оказывается и ждал Илья Муромец. Он тут же выскочил перед ошеломленными солдатами и схватил двоих за шиворот. Стукнув их друг о друга лбами, он одного перекинул себе за спину, а другого, держа перед собой, бросился в храм. Ошеломленные солдаты дали ему вслед залп из арбалетов, но угодили только в своего товарища. Выругавшись, они бросились за ним следом.
Мы переглянулись с Ролоном и тоже пошли следом. А Муромец как таран несся вперед. Раскидывая попадающихся по пути людей. Добежав до центрального столба, который держал купол храма, он не сбавляя скорости, врезался в него. Деревянный брус не выдержал напора и хрустнул. Тогда Муромец отбросил двоих солдат, которых использовал до этого в качестве щитов и выхватил свою булаву. Двумя ударами он полностью переломил этот столб и, отбросив булаву, подхватил упавший брус. Было видно, как в нечеловеческом напряжении вздулись его мышцы, да и понятно, этот брус был толщиной с меня, а высотой в три человеческих роста. Только Муромец смог бы поднять его.
Он раскрутил брус и двинулся к следующему столбу. Солдаты разбегались перед ним как тараканы. Кто не успевал, того откидывало в сторону ударом этой чудовищной палицы. С купола же, где подпорки лишились центральной опоры, продолжали сыпаться доски и перекрытия. А Муромец тем временем разбивал уже третий поддерживающий столб и теперь «дождь» из бревен стал сплошным. Не в силах вымолвить ни слова, мы с Ролоном продолжали наблюдать за богатырем. В конце концов падающие обломки стали летать и около нас.
– Энинг! Уходим! Мы не можем здесь задерживаться!
– А как же он?!
– Мы не можем ему ничем помочь! – Ролон схватил меня и потащил к выходу. Я подпрыгнул и ногой ударил ему под колено, вторая моя нога врезалась ему в живот. Не удержавшись на ногах, он выпустил меня и упал.
– Сумасшедший! Куда ты! – продолжал кричать он с пола.
Я выскочил в храм, увернувшись от падающего бревна.
– Уходи! Илья! Уходи! Брат!!! – впервые я назвал так Муромца с того дня, как он побратался со мной. Словно услышав меня, он отшвырнул брус и кинулся к главному выходу.
– Видишь, он уходит через дверь! Пошли, а то мы не успеем. – Ролон снова ухватил меня за руку и потащил к выходу. На этот раз я не сопротивлялся. Только оглядывался на Муромца, пытаясь понять: успел он выти или нет. Но поток обломков усилился и сквозь завесу падающих досок, поднятой пыли почти ничего невозможно было разглядеть. Тут раздался скрип и вниз рухнул купол, погребая под собой солдат Сверкающего и монахов–отвергателей.
Мы выскочили из храма и закашлялись от пыли. Здесь уже стояли все мои друзья и в ужасе наблюдали за разрушением храма. Солнце еще не взошло, но было достаточно светло, чтобы разглядеть последствия нашей деятельности. Снова раздался треск, и рухнула остальная крыша.
Некоторые из солдат или монахов успевали выскочить из обрушившегося храма, но здесь Ролон и Эльвинг без жалости расстреливали их из луков. У выскакивавших из пыли людей не было никаких шансов уцелеть под прицельными выстрелами эльфа и человека. Я же с тревогой вглядывался в поднятую пыль, стараясь увидеть знакомую фигуру Ильи Муромца. Того нигде не было видно.
– Где Муромец?! – закричал я, стараясь перекричать шум падающих перекрытий.
– Мы его не видели! – ответил Эльвинг. – Он разве не с вами? И что там у вас случилось?
Из храма больше никто не выбегал и шум внутри стал постепенно затихать.
Я вспомнил, что никто, кроме меня и Ролона не видел того, что случилось внутри.
– Муромец! Он свалил несколько опор, на которых держалась крыша, и она рухнула! Он побежал к главному выходу оттуда!
Однако и около главного входа Ильи Муромца не оказалось, зато здесь стояло несколько ошеломленных и полностью дезорганизованных вражеских солдат, которые сторожили наших лошадей и лошадей своих товарищей. Увидев нас, они даже не подумали оказать сопротивление и, побросав оружие, кинулись вверх по склону. В качестве трофеев нам достались все лошади солдат вместе с их припасами.
– Его нет здесь! Ролон, его здесь нет! – Я бегал перед входом, заглядывая во все щели, и тихо паниковал. – Он не успел выйти!
– Заткнись! – прошипел мне Ролон и попытался открыть дверь храма. Вопреки ожиданиям это удалось. Протиснувшись мимо него, я заглянул в храм. Внутри царил хаос. Когда убрали несколько подпорок, то множество балок оказались без поддержки. Не выдержав тяжести, они рухнули вниз, увлекая за собой перекрытия, выбивая распорки. Теперь вместо крыши было видно небо с редкими звездами, еще не успевшими исчезнуть перед восходом. Тяжелые балки, упавшие с высоты двухэтажного дома не оставили никаких шансов тем, кто оказался в этот момент внутри храма. Тела погибших усеивали весь пол вперемешку со штукатуркой и досками. Лишь немногим повезло, если так можно сказать, и они оказались просто придавленными упавшим перекрытием или если они оказались погребенные под телами товарищей и это защитило их от падающих обломков. Эти немногие оставшиеся в живых сейчас и стонали, придавленные тяжестью.
Я рванулся вперед, пытаясь добраться до того места, где я в последний раз видел Муромца, но Ролон успел ухватить меня за шиворот.
– Тебе жить надоело?
Словно в подтверждение его слов сверху сорвалась балка и рухнула вниз.
– Мы должны найти Муромца! – упрямо ответил я.
Он некоторое время молча смотрел на меня, потом вздохнул и отвел глаза.
– Верно. Хотя не уверен… – губы Ролона вдруг сжались, и он замолчал. – Леонор, Далила, посмотрите за Роном и Эльвингом, а то не, дай бог, сюда полезут. Нечего им здесь делать. – Его взгляд остановился на убитом солдате, почти перерубленном пополам упавшим сверху бревном. – Особенно Рону, – добавил он.
Мы вдвоем с ним осторожно двинулись вперед, стараясь ничего не задеть. Я был благодарен ему, что он не стал настаивать на том, чтобы с ним пошел кто–нибудь из взрослых, ибо ему вполне возможно удалось бы убедить меня остаться снаружи. Как мне ни хотелось не ходить сюда, но не пойти я не мог. Я был командир, но еще важнее – я был другом и братом Муромца. Может, в отличие от людей этого мира, я не сильно понимал понятие побратимства, но я не собирался трусить. Вполне возможно мне и не стоило рисковать. Без меня весь поход терял смысл и, значит, я должен был беречь себя, но я так же знал, что буду презирать себя до конца жизни, если не пойду. Впрочем, я и так чуть не выскочил наружу, поглядев на некоторые трупы.
Ролон вопросительно посмотрел на меня, но я упрямо тряхнул головой и двинулся дальше. К счастью далеко идти не пришлось. Муромец лежал почти около самого выхода, придавленный кучей народа. Это и спасло ему жизнь. Скорее всего, когда он побежал к выходу, то сзади на него набросилось несколько солдат. С таким грузом Муромец запнулся и в этот момент сверху обрушилась балка. Те солдаты, что висели за спиной у богатыря, приняли основной удар, но даже смягченный такой «подушкой» он оказался настолько силен, что опрокинул Муромца и придавил его к полу.
Мы с Ролоном подбежали к нему и с огромным трудом убрали упавший брус, благо далеко двигать его было не нужно. Отнесли в сторону тела вражеских солдат.
Муромец открыл глаза и посмотрел на нас.
– Больно? – Я опустился рядом с другом, не замечая предательской слезы.
– Нет, не больно, – Муромец, поморщился и попробовал подняться. – Черт, я совсем не чувствую ног.
Ролон нахмурился и, опустившись на колени, начал ощупывать ноги.
– Чувствуешь что–нибудь?
Муромец покачал головой.
Тогда Ролон достал кинжал и кольнул его в ногу – показалась кровь, но Илья даже не поморщился.
– Что случилось? – испугался я.
Ролон нагнулся ко мне, но наткнулся на требовательный взгляд Муромца, передумал и сказал громко.
– Боюсь, что поврежден позвоночник. Как серьезно, не знаю, я не врач. Но лучше принять все меры предосторожности.
– Насколько это серьезно? – Муромец смотрел прямо на Ролона, требуя прямого ответа.
– Я не врач и мне трудно сказать. Энинг, надо срочно сделать носилки и вытащить его отсюда. Без носилок лучше не трогать – если позвоночник поврежден серьезно, то он может остаться инвалидом на всю жизнь.
Я кивнул и выскочил из разрушенного храма.
Через полчаса Леонор, Эльвинг и я закончили делать подобие носилок из того, что было под рукой. Впрочем, на недостаток строительного материала жаловаться было грех – разрушенная церковь отвергателей полностью была построена из дерева.
Еще через десять минут Муромец был осторожно вытащен из разрушенного храма. Только сейчас я смог перевести дыхание.
– Надо помочь тем, кто остался внутри, – сказал Муромец, приподнимаясь на носилках, хотя Ролон и попытался его удержать.
– Ты с ума сошел! Мы ничего не сможем для них сделать, да и времени у нас нет. Наверняка это не все силы, которые смог послать за нами в погоню Бекстер. И вспомни про оборотней. Они ведь только убежали, но могут вернуться.
Но мне тоже не нравилось то, что нам придется бросить этих людей без помощи. В сущности, они были виноваты только в том, что выполняли приказ.
– Мы сможем послать к ним на помощь тех людей, что встретим по дороге.
– И они убьют там всех, как только разглядят, что это церковь отвергателей, – усмехнулся Леонор.
– Тогда сообщим первому встреченному священнику. Пусть церковники сами с этим разбираются.
– Это действительно лучшее, что мы можем сделать, – быстро ответил Ролон, опережая Муромца. Тот мрачно кивнул головой.
Тем временем Ролон, Леонор и Далила привязали носилки с Ильей Муромцем к двум лошадям.
– Ну что ж, теперь ты не свалишься. – Ролон подергал закрепленные носилки. Потом привязал эту лошадь к своей. – Не будем задерживаться. А коней солдат возьмем с собой. Подарим кому–нибудь.
Эльвинг с удивлением посмотрел на него.
– Что это с тобой?
– Ничего. Просто захотелось побыть щедрым.
– Ну да? – недоверчиво посмотрела на него Далила. – Не верю.
Глядя на немного повеселевших друзей, я понял из–за чего Ролон затеял эту перебранку, только вот мне все равно было невесело. И хоть Муромец старался успокоить меня, говоря, что все это ерунда и заживет на нем как на собаке. Под его не очень успокаивающие шутки мы и тронулись в дальнейший путь.
Глава 8
Ролон, отдав повод с лошадьми, которые несли носилки, эльфу, подъехал ко мне, оторвав меня от не слишком веселых мыслей.
– Энинг, мы не можем везти его с собой до бесконечности. С Муромцем надо что–то делать?
– Что ты предлагаешь?
– Надо оставить его там, где о нем смогут позаботиться.
Уф, на миг мне показалось, что он предлагает…
– И где о нем смогут позаботиться?
– Это я и хочу сейчас решить. Пойми, он задерживает нас и помешает нам драться, если нас догонит посланная Бекстером погоня. К тому же, если позвоночник у него поврежден серьезно, то его надо доставить туда, где ему смогут оказать помощь. Если мы задержим с этим, то он останется инвалидом, но если мы поспешим, то у него есть шанс.
– Если у него так серьезно поврежден позвоночник, то какой у него шанс? – горько заметил я.
– Энинг, ты забываешь о магии. С помощью магии возможно излечить любые механические повреждения человеческого организма. Конечно, если поврежден позвоночник, как думает твой друг, то лечение будет очень трудным, но возможным. Но для этого помощь должна быть оказана вовремя.
– Мастер, вы в самом деле полагаете, что его можно вылечить? – с проснувшейся надеждой спросил я.
– Я тебе когда–нибудь лгал?
– Значит, нам надо спешить. Но где ему смогут оказать помощь?
– Предлагаю оставить его в ближайшем монастыре. Монахи позаботятся о нем.
– Монахи?
– Да. Забота о больных – это одно из основных их занятий.
Я ненадолго задумался и решил, что стоит довериться знанию Мастера об этом мире. Ролон тоже отнесся к этому предложению со всей серьезностью.
– Это действительно выход.
Тут к нам подъехал Рон.
– Энинг, тебя Муромец зовет. Хочет что–то попросить.
Все втроем мы подъехали к носилкам.
– Что случилось, Илья?
Он усмехнулся, стараясь показать, что ему не очень грустно.
– В церкви мне послышалось, что ты впервые назвал меня братом. Но я не об этом хотел поговорить. Энинг, вам не уйти со мной далеко. Вы должны меня оставить.
Не успел я ответить, как вперед выехал Ролон.
– Мы только сейчас об этом говорили. Тебе действительно опасно продолжать с нами путь. Понимаешь, чем скорее тебе окажут помощь, тем больше шансов, что тебя могут вылечить.
– Разве меня могут вылечить.
– Да, – кивнул я. – Помнишь, я тебе говорил о Мастере? Так вот, я сейчас с ним посоветовался и он сказал, что вылечить тебя будет трудно, но возможно. Но для этого помощь должна быть оказана как можно скорее. В дороге, естественно, мы такой помощи оказать не сможем, к тому же здесь нужен очень хороший маг–врач.
Муромец откинулся на носилках и расслабился. Только сейчас я понял, какое облегчение испытывает он, узнав, что у него еще есть шанс снова ходить. Его маска беззаботного веселья слетела с него, открывая нам его истинные чувства. Я был потрясен, насколько умело он скрывал их все это время от нас. Подобное самообладание было поистине невероятным. Интересно, попади я в такую же ситуацию, смог бы я так же скрыть свои чувства, чтобы не надоесть друзьям, которым и так нелегко? Так кто же здесь настоящий герой? Всего моего геройства хватило на то, чтобы поиздеваться над тем рыцарем, когда было ясно, что тот не может противостоять мне. Происшествие в храме с мечом заставило мне по–новому взглянуть на многие свои поступки. И теперь, имея возможность беспристрастно сравнить того себя, который еще только попал в этот мир и того, который сражался с рыцарем, спасая дракона я вынес приговор далеко не в пользу последнего.
Меч?! За всеми событиями я совершенно забыл о нем. Выскочив из храма и ища Муромца, я механически вбросил его в ножны. Я осторожно достал шеркон и облегченно вздохнул – лезвие отливало знакомым стальным блеском и не было никаких признаков водяного меча Судьбы. Я снова убрал его в ножны. Это ни от кого не укрылось.
– Что, испугался, что он остался водяным мечом? – поинтересовался Леонор. – Зря. Такие вещи, если они сразу не берут верх, долго не держатся. Он исчез сразу, как только в нем отпала нужда.
– В нем отпала нужда сразу, как только убежала разная нечисть, а он держался до конца боя. Надоел до ужаса.
– Разве это было плохо? – искренне удивился маг. – По–моему, он рубил все, что попадалось под удар. Я видел, как он разрубил булаву.
Несколько секунд я пытался удержаться от тех ответов, которые сразу пришли мне в голову, напоминая себе, что это не Леонор сражался этим мечом. Что ему трудно представить, то, что пережил я, уворачиваясь от обломков.
– Скажем так, – наконец заговорил я. – Мне больше нравится самое обычное оружие. По крайне мере, с ним нет опасности получить в лоб шипастым шаром только из–за того, что твое оружие перерубило удерживающую его цепь.
Так, шутливо переругиваясь, мы продолжали путь. Муромец, казалось, тоже успокоился и принял активное участие в нашей пикировке. Правда я немного нервничал по поводу того, где можно найти ближайший монастырь, но Далила успокоила, сообщив, что знает где он находится. Правда, сказала она, придется на время съехать с главной дороги. Это грозило задержать нас, но никто, естественно, спорить не стал.
К полудню мы уже отъехали от караванной дороги достаточно далеко и, чтобы переждать жару, устроились под деревьями немного отдохнуть. В этом нуждались все, так как ночью отдохнуть не удалось никому, и мы все просто шатались от усталости.
Только часа через два удалось более–менее отдохнуть и, немного перекусив, мы продолжили путь. Только Муромец продолжал спать, но его мы будить не стали. Стараясь не потревожить спящего, все собрались и двинулись дальше.
Обещанный Далилой монастырь показался через три часа осторожного шага. Если бы не необходимость бережно везти носилки с Муромцем, то мы были бы здесь еще в одиннадцать.
Вести переговоры мы все доверили Далиле и она, подъехав к крепким воротам монастыря, заколотила в них кулаками. Наконец приоткрылось окошко. Мы стояли немного в стороне и не могли слышать о чем говорила Далила, но вскоре ворота открылись и нам навстречу вышли несколько монахов, во главе с настоятелем.
– Где раненый? – сразу спросил он, переходя к делу и не отвлекаясь на пустяки.
Ролон показал на носилки.
Настоятель наклонился над Муромцем, положил руку ему на лоб и закрыл глаза.
– Вы правы, у него действительно поврежден позвоночник. Заносите!
Услышав приказ, монахи быстро отвязали носилки и понесли их внутрь монастыря. Мы двинулись следом. Перед воротами я, следуя совету Далилы, слез с коня и дальше двинулся пешком.
Несколько монахов тут же забрали наших лошадей и повели их на конюшни. Носилки же с Муромцем внесли в просторное помещение и положили их на кровать. Я двинулся было туда, но настоятель жестом остановил меня.
– Подождите, милорд. Я хочу осмотреть вашего телохранителя.
Ясно, а кто ж он должен быть по его понятиям? Только вот мне казалось это неправильным.
– Он мой брат.
Настоятель удивленно вскинул брови и посмотрел сначала на него, потом на меня.
– Вы не очень похожи.
Я раздраженно дернул плечом.
– Не родные. Мы братья по крови.
– Вот как? Все равно вам не стоит заходить. Подождите в помещении для гостей.
Не слушая ни чьих возражений, настоятель закрыл перед нами дверь. Теперь, волей–неволей, нам пришлось отправляться за сопровождающим нас монахом. Нас провели в довольно большую комнату с несколькими креслами, где и оставили. Здесь я начал метаться из стороны в сторону, скрывая нетерпение. Ненавижу ожидание. Но этой беготней я так надоел Ролону, что тот силой впихнул меня в ближайшее кресло и заявил, что если я не успокоюсь, то успокоит меня он. Впрочем, мы все переживали за Муромца, хотя и старались скрыть это волнение. Наконец через полчаса к нам вошел сам настоятель. Он прошел к ближайшему креслу и плюхнулся на него. Потом посмотрел на меня.
– Очень тяжелая травма, милорд. Мы не в состоянии вылечить ее. Здесь нужна помощь настоящего мага–врача. Лучшего, какого можно найти.
– Так в чем дело? Что, в империи нет хороших врачей?
– Врачи есть. Беда в том, что по настоящему хорошие стоят очень дорого. Да и лечение будет очень сложным. У монастыря нет таких денег. Точнее деньги бы мы нашли, но тогда ради вашего брата нам пришлось бы бросить всех остальных больных, которые находятся у нас.
– Сколько? – я сжал зубы, ожидая самого худшего.
Настоятель вздохнул.
– Две с половиной тысячи динаров. Конечно это не все, но дальнейшие расходы на лечение мы осилим и сами.
Я облегченно вздохнул.
– Фу. Я уж думал действительно гигантская сумма.
Настоятель ошарашено уставился на меня. Я же поднялся из кресла и прошел к своей сумке. Там я достал три мешочка с золотом.
– Вот, здесь три тысячи. Это, вы говорите на первое время? – я прошел к столу, достал чековую книжку (вот и пригодилась). – Десять тысяч вам хватит? Нет, наверное, на всякий случай пусть будет пятнадцать. – Я выписал чек и протянул его совершенно ошеломленному настоятелю. – Возьмите. Если и этого не хватит, то найдите ближайшую контору Вильена Нарнаха, там вас свяжут со мной, и я все улажу. Но я хочу, чтобы мой брат получил самый лучший уход какой только возможен.
– За такие деньги нам удастся заставить врача ночевать у постели больного.
– Значит, пусть ночует, – серьезно кивнул я.
– Не беспокойтесь, милорд. Мы позаботимся о нем. Мы позаботились бы о нем даже без ваших денег. Оказывать помощь людям наш долг.
Я устало опустился в кресло.
– Благослови вас Бог, святой отец.
Настоятель сочувственно посмотрел на меня.
– Где его так ранило?
Мы переглянулись, только сейчас вспомнив про заваленных в церкви людей. Ролон немедленно вышел вперед и объяснил то, что с нами произошло.
– Эти еретики совсем обнаглели! – настоятель в гневе хлопнул ладонью по подлокотнику. Но вы должны были это рассказать сразу! Те люди не виноваты, что у них такие командиры. Мы отправим к ним на помощь монахов.
– А что будет с церковью отвергателей?
– Согласно приказу императора все их места поклонения должны быть сожжены!
Меня совершенно не интересовало, что сделают с теми развалинами монахи. Совершенно непонятно, зачем Ролон задал последний вопрос.
Я поднялся.
– Извините, святой отец, но нам пора.
– Разве вы не отдохнете?
– Некогда. Вы же сами понимаете, что отвергатели нас не простят. К тому же у нас есть еще важное дело, которое необходимо сделать.
– Не могу вас задерживать. – Настоятель поднялся. – Я провожу вас.
Он вышел вперед нас и направился к выходу.
– Егор!!! Остановись! Я чувствую Ключ!
– Что, Мастер? Что случилось?
– Ключ где–то рядом!
– Что?!!
Все обернулись ко мне, испуганные моим криком. Я не обратил внимания. Меня сейчас занимал только Мастер.
– Где?!
– Здесь. В монастыре. Помехи по–прежнему велики, но сейчас Ключ так близко, что я ощущаю его даже сквозь них. Если бы не они, то я смог бы сказать даже где он.
Я развернулся к настоятелю, совершенно не представляя о чем спрашивать. Наконец я спросил так, как пришло в голову.
– Святой отец, к вам в монастырь не попадала какая–нибудь странная вещь?
Взгляд настоятеля сразу стал жестким и настороженным. От него отчетливо повеяло холодом.
– Почему вы спрашиваете, милорд?
Он что–то знает! Явно знает, иначе не так бы ответил. Он бы удивился вопросу, но не эта настороженность. А он к тому же еще и испуган, хотя и старается это скрыть.
– Мне кажется, что именно эту вещь мы и ищем.
– Энинг, ты уверен? – Ролон удивленно уставился на меня. – С чего ты решил?
– Это не я решил! Мастер!
Теперь уже все мои спутники смотрели на меня.
Настоятель выпрямился.
– Я не знаю о чем вы говорите.
Поздно! Раньше надо было так отвечать. Теперь же он выдал себя с головой. Не знаю Ключ он прячет или нет, но определенно что–то у него есть. Что–то, что настоятель старается скрыть от нас.
В этот момент в комнату вошло человек десять монахов с посохами и встало около двери. Они не нападали и не угрожали, но было ясно для чего они здесь.
– Милорд, вам пора отправляться в дорогу. О вашем брате мы позаботимся.
– Вы всерьез полагаете, что ваши десять человек справятся с нами? – вкрадчиво поинтересовался Ролон.
– Может и нет, но вы не будете обнажать оружие в божьем месте.
– Мы можем и не обнажать его…
– Подожди, Ролон. Святой отец, нам действительно необходима одна вещь. Даже жизненно необходима. И не только для нас. Если у вас та вещь, которая нам нужна, то я обещаю вам все рассказать. Если нет, то мы извинимся и уйдем.
– Если у нас ваша вещь, то вы это сможете узнать и без нас.
– Что вы имеете в виду? – удивился я.
– Энинг, у меня есть идея получше. Я могу позвать Ключ.
– Позвать?
– С помощью магии, – прорычал Мастер. – Но тут есть одно но. Я сейчас настолько тесно связан с тобой, что не могу воспользоваться даже той силой, что у меня осталась. Однако я могу воспользоваться твоим телом, если ты ненадолго уступишь мне его.
– Как?!.. Что… – я закашлялся от избытка чувств. – Как это уступить тело? Я его напрокат не сдаю.
– Причем здесь прокат? Просто ты ненадолго дашь мне контроль над тобой. Пойми, если бы не твой коэффициент сопротивляемости, то я смог бы дать тебе немного силы, и ты сам бы позвал Ключ, но как маг ты ноль. Ты не сможешь ничего сделать. И опасного в этом ничего нет.
– Я лучше постараюсь убедить настоятеля проводить нас к Ключу.
– Желаю удачи. Ты ведь уже понял, чтобы ты ни говорил, настоятель не уступит.
Мастер был прав. По какой–то причине настоятель твердо решил не допускать нас до хранимой им тайны. Оставалось только пробиваться к Ключу силой. Однако стоило мне представить такой вариант, как я сразу же решил, что лучше последовать предложению Мастера.
– Что я должен делать? – мрачно спросил я.
– К чему такой похоронный вид? Обещаю, что это не больно. Входи в дей–ча, а потом найди меня внутри себя.
Я последовал совету. Найти Мастера внутри своей головы оказалось не так уж и сложно. Каким–то образом, я сразу обнаружил чужеродную информацию в своем мозгу. Я попробовал узнать, что за информация там хранится, но не смог. Тогда я представил перед собой дверь и мысленно постучал в нее. Дверь немедленно исчезла и передо мной оказался Мастер.
– Быстро ты справился. Теперь главное не мешай мне. Я не смогу противостоять тебе, если ты что–то начнешь делать не вовремя.
В тот же миг я оказался задвинут внутрь себя. Я попробовал пошевелить рукой, но ничего не вышло. Я не мог ничего, кроме как смотреть. В панике, я забился в этой мысленной тюрьме.
– Энинг, прекрати. Я не могу тебе сопротивляться. Еще миг и ты все испортишь.
Слова Мастера прозвучали как удар хлыста. Паника исчезла и сменилась любопытством.
– Извини, Мастер. – Я стал наблюдать за действием своего тела.
Это было действительно зрелище. Без малейшего участие моего сознания моя рука вдруг поднялась, ладонь разжалась. Я почувствовал, как от поднятой руки в пространство устремляется поток энергии.
– Иди сюда!!! – требовательно сказал мой рот.
Где–то внизу монастыря грохнуло. В тот же миг распахнулась дверь в комнату и что–то влетело мне в руку.
– Все, Егор, можешь возвращаться.
Я почувствовал, что снова владею своим телом, и для разминки сжал и разжал кулаки. В правой руке что–то захрустело. Я опустил глаза и обнаружил, что у меня в кулаке лежит небольшой листок бумаги свернутый в трубочку.
– Что это, Мастер?
– Ключ.
– Это Ключ?
– А что тебе не нравится?
– Но ведь я помню, как выглядит Ключ.
– Энинг, подумай хоть секунду. Ты видел, как выглядит Ключ твоего мира. Технологического. Как может выглядеть Ключ и проход между мирами в мире технологии? Естественно как обычная дверь с замком и ключом от нее. Иначе говоря, как продукт технологии. А как может выглядеть Ключ в мире магии?
– В виде заклинания, – догадался я.
– Верно.
– А этот свиток…
– …с заклинанием открывающим проход.
На этот раз я посмотрел на свиток более внимательно. Однако прежде, чем я успел развернуть его, ко мне подошел настоятель и опустился на колени. К моему удивлению его примеру последовали и остальные монахи.
– Что с вами? – озадаченно спросил я и посмотрел на друзей. Но те смотрели на меня так же, как я смотрел на коленопреклоненных монахов.
– Это все связано с появлением этого свитка у нас в монастыре, – говорил настоятель, который представился как отец Адроний, когда первое потрясение немного улеглось. Он тогда сразу прогнал своих монахов и предложил нас присесть. Чувствуя разумность предложения, я тут же опустился в ближайшее кресло, продолжая сжимать в руке свиток, как будто опасаясь, что он исчезнет так же, как и появился.
– А что там с его появлением? – поинтересовалась Далила.
– Понимаете, этот свиток появился буквально из воздуха. Во время молитвы в церкви вдруг возник луч света, а когда он исчез, то на полу лежал этот свиток. Мы признали, что это послание нам от Бога.
– Чистой воды случайность, – заметил Мастер. – Свиток мог появиться в любом другом месте. А появляется он и в самом деле так.
– Однако мы сочли своим долгом посоветоваться по поводу свитка с предсказателем. И тот ответил, что тот, кто сможет взять свиток не прикасаясь к нему, является Посланником. Что за посланник, он не объяснил, сказал только, что этому Посланнику мы должны оказать любую помощь, которую он потребует. Предсказатель, правда, высказался как–то туманно. Типа: «И тот, кто сей свиток в руки возьмет на трудную битву за мир идет». Мы тогда спросили, не имеет ли он в виду, что он идет на битву со злом. Но предсказатель заметил, что он сказал то, что сказал. Именно в битву за мир, а не со злом. Правда, он не смог объяснить в чем разница.
Разница была и довольно существенная. Она заключалась в том, что я не имел никакого желания сражаться ни с мифическим, ни с натуральным злом. Однако от исхода моего путешествия зависела судьба мира, даже двух миров. Так что, говоря буквально, я сражался за мир, но никак не со злом. Я несколько сжато и без излишних подробностей объяснил разницу. Причем объяснения получились очень расплывчаты и мало понятны.
– Значит, предсказание сбылось, – радостно воскликнул настоятель. – Нет–нет, меня не интересуют подробности, тем более что вы не хотите их говорить. Я понял, что вы выполняете важный обет и то, что мы хранили в монастыре должно как–то вам помочь. И я рад, что наша миссия хранителей закончилась. Желаю удачи, милорд.
После этой беседы отец Адроний приказал оказывать нам любую помощь, которую мы потребуем. Однако нам мало что было от них нужно. Мы только попросили восполнить наши съестные припасы. В обмен Ролон оставил у монахов всех лошадей, которые были захвачены нами у отвергателей и людей Бекстера. После этого, попрощавшись с Муромцем, мы выехали за пределы монастыря.
Здесь мне пришлось объяснять, каким образом мне удалось получить Ключ. Некоторое время все хранили молчание.
– Ясно. Мастер и в самом деле великий маг, если сумел провернуть такое с чужим телом. – Далила помолчала. – Но вот и объяснение ранения Муромца. Так что, Энинг, ты напрасно винил себя в этом.
– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросил я.
– А ты разве не понял? Ведь Пирр сказал, что судьба укажет нам путь к Ключу, вот это и произошло. Муромец был ранен, поэтому мы съехали с дороги и направились к монастырю, где и нашли Ключ. Если бы не ранение Ильи, то мы так бы и проехали мимо.
Я почувствовал, как горлу подступает тошнота. То есть все это Судьба? Нет, что–то здесь не так! Мне не нравилось такое объяснение. Слишком простое. Если бы это было так, то можно все бросить и не трепыхаться, все равно случится то, что предопределено. Но ведь это неверно! Раньше мне всегда удавалось найти какой–то другой путь. Путь, который никому не приходил в голову. Мастер говорил, что в этом и проявляется мое отличие от людей этого мира. Вот и еще один символ тех изменений, что произошли со мной – раньше я делал свою судьбу, а теперь она делает меня. И значит Далила не права – в этом случае в ранение Муромца я виноват гораздо больше, чем был до этого. Виноват в том, что предал себя, а вместе с собой предал и других. Однако теперь, наконец–то разобравшись в себе, я мог как–то на это повлиять.
На ближайшем привале я ухватил эльфа за руку и потащил в сторону от стоянки.
– Эй, куда это вы? – удивился Рон.
– Сейчас придем, – отозвался я, таща за собой удивленного Эльвинга.
Наконец лагерь скрылся за деревьями, и я остановился. Встал напротив эльфа.
– Эл, тресни меня хорошенько.
– Чего? – Эльвинг вытаращился на меня как на сумасшедшего. – С тобой все в прядке?
– Гораздо лучше, чем раньше. Бей, только посильнее.
– Но… ударить рыцаря?..
Я скрежетнул зубами. Рыцаря, не друга! Эльф уже не считает меня своим другом.
– Да, черт возьми, рыцаря. Считай, что это мой прямой приказ. Знаешь, что бывает за неподчинение приказу?
Эльф удивленно посмотрел на меня и легонько толкнул в грудь.
– Это удар? Я сказал сильнее!
Эльвинг пожал плечами.
– Ну ладно, сам напросился, – раздраженно проговорил он. Потом развернулся и так съездил мне кулаком в ухо, что в голове зазвенело, и я кубарем улетел в кусты, потеряв по дороге свой обруч.
Так сильно своего начальника не бьют. Это как же я рассердил эльфа, что тот заехал мне в ухо с такой силой? Впрочем, он как–то говорил, что у эльфов чинопочитание развито не так сильно, как у людей.
Потирая ухо, я вылез из кустов.
– Да–с, ну с Дерроном бывало и хуже, – философски заметил я.
– Ой, Энинг, прости, я не хотел ударить так сильно… но ты же сам просил.
– Ага, – я посмотрел на перепуганного эльфа. – Слушай, теперь, когда ты избил меня до потери сознания… – я жестом остановил готового запротестовать эльфа, – ты уже не сможешь считать дружбу со мной – рыцарем, недостойной тебя – эльфа?
– Но ты сам просил… и потом ты не терял сознания… А? Что? – Эльф уставился на меня. – Недостойной себя?
– Ну да, ты же сам говорил, что ты не можешь дружить с тем, кто выше тебя. Сейчас, мы, мягко говоря, немного выровнялись.
– Так ты затеял все это поэтому?
– Ага, – радостно отозвался я на его удивленный возглас.
– Ты, чертов придурок, сумасшедший… – и тут он не выдержал и повалился на землю от хохота. Глядя на него, стал хихикать и я. Потом, не выдержав, захохотал и тоже упал рядом с ним.
– Ты действительно самый странный рыцарь, которого я знал, – заметил он, наконец, сквозь смех.
– А говорил, что сейчас этого не скажешь.
– Я ошибся.
– Эй, вы что это тут ржете? – Из–за дерева вышел Рон с мокрыми волосами. Из одежды на нем была только набедренная повязка, не менее мокрая, чем его волосы. Очевидно, он купался в ручье и услышал наш смех.
– Анекдот рассказали друг другу, – отозвался я.
– А какой? Мне расскажите. – Рон с интересом и с любопытством уставился на нас.
– Ты еще маленький. Вот подрастешь, тогда и расскажем, – преувеличенно серьезно ответил эльф.
– Подумаешь, маленький, – обиженно засопел Рон. – Сам ты маленький. Эльвинг–дебельник.
– Чего–чего? – мы с эльфом переглянулись. – Как ты сказал?
– Никак, – огрызнулся мальчишка и отодвинулся от нас подальше.
Я посмотрел на эльфа, и мы с улыбкой кивнули друг другу.
– Вы чего это? – Рон заподозрил неладное и попробовал было удрать, но не успел. Эльвинг с места метнулся вперед и ухватил его за руку. Вдвоем мы быстро повалили его и, подняв за руки за ноги, потащили к речке. Рон дергался и пытался освободиться.
У берега мы остановились.
– На счет три. – Я ухватил Рона за лодыжки поудобнее. – Раз, два, три. С оглушительным криком Рон улетел на середину речки и плюхнулся в воду подняв столб брызг.
На крик прибежали Ролон и Далила, но, поняв в чем дело, дружно обругали нас с Эльвингом великовозрастными балбесами. Да тут еще вылезший из реки Рон нажаловался, как «эти два придурка справились с маленьким». Кончилось тем, что сначала Эльвинга, а потом меня отправили в ту же речку. Я, конечно, смог бы убежать от Далилы и Ролона, но мне показалось несправедливым, что пострадает только эльф. Впрочем, я успел в полете ухватить Ролона за рукав и в реке оказались мы вдвоем.
Навеселившись, мы вылезли из воды и развесили свою одежду на деревьях. А около костра сидел дрожащий Леонор и честил нас на все лады. Ну и ладно, сам виноват. Нечего было со своими нравоучениями лезть туда, куда не просят. И зря он изображает смертельно замершего человека. Хоть сейчас и конец сентября, но это ведь не полярный круг и даже не средняя полоса.
– Милорд, – заговорила, наконец, Далила, когда все сменили мокрую одежду и расселись вокруг костра. – Теперь вы нашли Ключ и что дальше?
Честно говоря, я об этом еще не думал. Так я и сказал.
– Наверное, мне стоит найти дверь, а потом отправиться в свой мир за магом.
– Но ты ведь вернешься? – с надеждой спросил Рон.
Что я мог сказать? Честно объявить, что не собираюсь возвращаться? Но ведь мага привести мне придется. Но и задерживаться здесь я не собираюсь.
– Как получится. – Я отвел глаза. Все поняли. Нет, никто не стал ничего ни спрашивать, ни говорить, но разговор стал каким–то скучным. Даже вечно веселый Рон как–то скис и весь привал молчал.
Наконец мы собрались. После так грустно закончившегося веселого привала это было облегчением.
– Мастер, – задал я мучавший меня вопрос, который возник при разговоре с друзьями. – Мне вот недавно пришло в голову. Если я попаду в свой мир, то значит ли это, что когда я вернусь здесь не пройдет ни минуты?
– Нет. Ты принадлежишь не этому миру.
– А–а… – разочарованно протянул я, но тут же мне пришла новая мысль в голову: – А если со мной в мой мир попадет человек этого мира, а потом мы с ним вместе вернемся?
– Не забывай, что твой мир все–таки находится в основном потоке времени. При прочем равном преимущество у жителя твоего мира.
– А как быть с жителем этого мира в моем? Обладает ли он таким же долголетием как я в этом?
– Нет. В вашем мире это невозможно, но он становится там очень здоровым человеком. Я имею в виду, что к нему не смогут пристать ни одна, даже самая заразная болезнь вашего мира. А все порезы и раны будут заживать гораздо быстрее, чем у обычных людей. Но если житель этого мира попадет в ваш и вернется обратно, то тогда он действительно будет жить долго, правда не так, как ты – лет пятьсот–шестьсот.
– Ничего себе. Вот рецепт долголетия. Мне можно будет открыть собственное дело по обеспечению людей здоровьем и долголетием. Буду переводить людей из одного мира в другой и обратно.
– Твоя энергия, полученная тобой не бесконечна. Ее хватит перехода на три–четыре, ну может пять. Потом тебе снова придется пользоваться Ключом.
– Жаль, – печально вздохнул я. – Это было бы здорово. Ну ладно. Лучше скажи, где искать дверь?
– Да где угодно. Лучше всего езжай к какой–нибудь горе и там разверни свиток. Он сам покажет тебе нужное место. Это ведь не Ключ привязан к двери, а дверь к нему. Дверь там, где Ключ.
– Милорд, а где нам искать дверь между этими самыми мирами? – повторил мой недавний вопрос Ролон. Я ответил так же, как ответил мне Мастер.
– Ну что ж, тогда нечего нам тащиться по этой дороге.
Мы свернули в поле. Через несколько часов не очень быстрой скачки мы подъехали к подножию небольших гор. Я развернул свиток. На нем отчетливо проступал какой–то текст на… русском языке.
– Если ты сейчас удивляешься, что текст написан на твоем родном языке, то зря.
– Мастер?!!
– А чему ты собственно удивляешься? Это ведь Ключ и им должен иметь возможность воспользоваться любой человек. Поэтому для эльфа этот текст оказался бы написан на эльфийском, для другого человека на его родном языке, а для неграмотного этот текст оказался бы набором рисунков таких понятных, что он тоже разобрал бы то, о чем здесь идет речь. Как видишь, все просто.
– Ага, все просто. – Однако от дальнейшей дискуссии я решил воздержаться.
Держа свиток в развернутом виде, я стал осматривать скалы. И тут…
– Стоп!!! Я же не могу появиться дома в таком виде!!! Мастер!!!
– А в чем дело? – удивился Ролон.
– А в том, что у нас в таком виде не ходят, – огрызнулся я.
Конечно, по меркам этого мира я одет очень неплохо. Коричневые штаны из плотной ткани, мягкая льняная рубашка и кожаный камзол под кольчугой. Сапоги со шпорами. На поясе болталось два кинжала и шеркон. К тому же через плечо был переброшен ремень с метательными ножами. Довершал картину рыцарский обруч на голове. И это если не считать внешности. Волосы до плеч и плотный загар, который никак невозможно приобрести на пляже, тем более в мае. И если с волосами еще можно что–то сделать то с загаром… По крайне мере мне приходил в голову только один способ, запереть меня в комнату на полгода и не выпускать из нее.
– А мой портфель? Там ведь журнал брата! Если я его потеряю, то он меня убьет.
– Это действительно проблема, но об этом мы с Дерроном уже подумали. Придется нам с тобой расстаться на время. Слушай внимательно. Сейчас я разорву с тобой связь и вернусь на остров. Там я соберу твои вещи и доставлю сюда.
– Ты можешь это сделать?
– Могу. Вспомни, Деррон же доставил на остров твоего коня. Правда это трудно, но это уже мои проблемы. Ждите здесь.
В тот же миг в голове будто прошелся ветерок. Мастер исчез.
Я пересказал наш разговор с Мастером.
– Значит, он все вещи доставит сюда? – поинтересовался Ролон. – Зря. Надо было прежде найти какое–нибудь укромное место. Ну ладно, теперь ничего не исправишь, привал.
О том, что лучше было найти более укромное место, я не подумал. Остается надеется, что нам никто не помешает.
Мастер вернулся через час. Проявилось это в том. Что в воздухе материализовался мой портфель и какой–то тюк. Некоторое время повисев в воздухе, это все рухнуло вниз.
– Мастер говорит, что все доставил. В тюке твоя одежда твоего мира.
– Мастер говорит? Деррон, а почему я его не слышу?
– Он же дух. К тому же перемещая предметы он затратил слишком много сил и пока не может применить магию. Не переживай, во время перехода он сможет вернуться к тебе. Вернее восстановить прежнюю связь.
– Понятно.
Я бросился к тюку и раскрыл его. Там лежал тот самый костюм, в котором я возвращался из школы.
– Портные на острове четыре месяца мучались, стараясь скопировать твою одежду, – объяснил Деррон, видя мое удивление. – Переодевайся.
Я зашел за какой–то валун и быстро снял с себя все, что было на мне. Потом нарядился в привычную одежду. Привычную?! Черта с два!!! Привычной для меня уже давно стала другая одежда и сейчас, не чувствуя тяжести кольчуги на плечах и меча за поясом, я ощущал себя голым. Костюм казался страшно неудобным. А в брюках даже на шпагат не сядешь. Как я раньше в нем ходил? Впрочем, часто ли мне раньше приходилось садиться на шпагат? Но все равно костюм было неудобен.
– У вас всегда так ходят? – поинтересовалась Далила, с удивлением разглядывая меня.
– Нет, только на праздники и после бани, – огрызнулся я.
Далила восприняла мои слова всерьез.
– И какой праздник у вас был, когда ты попал к нам? Или ты был в бане?
– Школа – это каждый день праздник. Хотя с учетом того, что в тот день мне была головомойка у директора, то можно сказать, что я был после бани. Мастер, а что делать с загаром и волосами?
– Мастер говорит, чтобы ты не беспокоился, ими он займется во время перехода. А теперь бери те вещи, которые ты хочешь взять с собой и ищи дверь.
Ага, какие вещи я хочу взять с собой? Я подошел к Урагану. Урагана я хочу взять, всех друзей хочу взять. Правда, это, наверное, не подходит под разряд вещей. Я порылся в подвешенных к заводной лошади тюках и случайно наткнулся на тот, в котором лежал мой парадный костюм рыцаря. Этот костюм мне подарил Ратобор. Я уже хотел было отложить его в сторону, но в последнюю минуту передумал и решительно засунул в него шеркон, один кинжал и чехол с метательными ножами.
– Решил ходить в школу в новом наряде? – насмешливо поинтересовался Деррон.
– Скорее хочу поблистать в нем на маскараде.
– Ролон, Далила, Эльвинг здесь у нас осталось еще около шести с половиной тысяч динаров. Возьмите их себе. Считайте это моим подарком. Эл, возьми мешочек с изумрудами и рубинами. Это вам с Роном и… позаботься о нем, Эл.
Эльвинг кивнул и отвернулся. Рон прижался ко мне.
– Возьми меня с собой, Энинг.
– Рон, тебе придется тяжело у нас. Наш мир не похож на этот.
Ролон мягко взял Рона за руку и что–то сказал ему на ухо. Тот убито кивнул.
Дверь мы нашли уже через пять минут. Огненные шнуры четко прочерчивали пентаграмму на скале, пульсируя ровным светом.
Мы все заворожено остановились перед ней и некоторое время рассматривали.
– А я ведь не верил, – прошептал Леонор. – Знал, что не врешь, но не верил.
Я решил пропустить эти слова мимо ушей и поднял свиток, начал читать. Казалось, не было ничего особенного, но каким–то образом я понял, что эти слова не пропадают даром и как–то влияют на дверь. Наконец я закончил и поднял глаза на дверь. Скалы больше не было. Вернее скала была, но внутри пентаграммы она дрожала и казалась жидкой.
– Егор, заходи, дверь не будет долго открытой.
Я несмело шагнул вперед, и в этот момент из–за скалы на нас бросилось шесть человек. Трое из них сразу стали превращаться в волков. За этой шестеркой показалось еще трое со знакомыми мне черными розами на груди.
– Энинг, в дверь!
– Энинг, беги, мы задержим их, – одновременно с Дерроном закричал Ролон и сразу метнул нож в того из оборотней, который еще не превратился в волка. Человек захрипел и упал с ножом в горле. В человеческом обличье оборотни оказались вполне уязвимы.
Я замешкался около самой двери, решая бежать или идти на помощь друзьям. Рон встал позади меня и прикрыл меня шпагой, бесполезным оружием против оборотней.
– Да беги же ты! – Ролон со всей силы толкнул Рона на меня, и мы вдвоем влетел в дверь. В последний момент я сообразил, что Рона толкнул он вовсе не случайно. Понимая, что без моего меча им не устоять против оборотней, он сознательно отправил мальчишку вместе со мной, считая, что чтобы его не ждало в чужом мире, но это будет лучше, чем то, что его ждет, попади он к оборотням.
– Ролон!!! – закричал я, но уже не мог ничего сделать.
Однако и Ролон ошибся. Оборотням, очевидно, нужен был только я. Уже в полете я заметил, как они сшибли Ролона и кинулись к двери – три человека и три волка. И тут за ними прыгнули и убийцы из братства Черной Розы. В двери между мирами сразу стало тесно. Один из убийц попробовал поднять меч, но не успел. Словно какая–то стена отделила нас от них. Испугавшись, что потеряю Рона, я покрепче ухватил его за руку, и в тот же миг все кончилось. Мы с ним стояли на знакомом до боли пустыре, где я нашел Ключ. Рон все еще стоял в боевой стойке, одной рукой сжимая шпагу, а другой держа меня за руку. Ни оборотней, ни убийц поблизости видно не было.
Я выронил свои вещи и опустился на землю.
– Ну вот я и дома Рон, а ты в гостях у меня. Поздравляю с прибытием. – Я огляделся по сторонам. – Вот только меня интересует, куда делись те, кто прошел в этот мир вместе с нами?
