Глава 18
Серьезный разговор между Вольдемаром, герцогом и королем состоялся на следующий день. Володя, зная как проходят в этом мире совещания, опасался что и тут оно плавно перейдет в обед, а потом в попойку. Но вопреки его опасениям встреча состоялась в небольшом кабинете, где из еды были только ломти сыра с хлебом и легкое вино. Судя в легкой улыбке и приветственному кивку герцога, а также хмурому виду Артона инициатором такого способа совещаться был именно Ленор, за время пребывания в Тортоне успевший узнать отношение Володи к совмещению дел и развлечений. Похоже сам он к этому так же относился, а сейчас счел момент подходящим, чтобы настоять на таком вот формате встречи.
— Как я слышал, вы согласились с предложением герцога, — с ходу взял быка за рога король, наливая себе вина и жестом приглашая всех разделить с ним какую-никакую, но трапезу.
— Да, Ваше Величество.
Володя налил себе совсем чуть-чуть, зато бутерброд сделал весьма солидный.
Артон хмыкнул.
— Величество… помнится при последней встрече ты был не так вежлив.
— Если бы Ваше Величество соизволили тогда открыться…
— Да брось ты, — раздраженно махнул рукой король. — Я не в короне и у нас не официальная встреча. — Тут он покосился на герцога и тот еле заметно кивнул, мол правильно все. — Разрешаю наедине без титулов. Я вот только не пойму, ты тогда говорил, что надо из королевства делать ноги, поскольку долго оно не продержится.
— При условии, если король не возьмется за ум, — поправил его Володя. — Судя по всему, у этого королевства шанс появился.
Артон вдруг резко поднялся и нервно прошелся по кабинету. Снова сел.
— Мы проигрываем! Уже совершенно точно известно, что герцог Торенды ведет переговоры с Эрихом. Когда они договорятся, то зажмут с двух сторон… Ленор считает, что тогда у нас шансов не останется, потому сейчас первоочередная задача — задавить мятеж. Проблема только в том, что у нас нет войск. Свободных войск, я имею в виду. После двух поражений мы и так выгребли все гарнизоны, где нет непосредственных угроз. Из-за этого и Тортон остался почти беззащитен.
Володя покосился на герцога. Тот едва заметно морщился от королевской откровенности, но перебивать Артона не пытался. То ли не осмеливался, то ли не хотел ронять авторитет короля при постороннем, делая ему выговор.
— Я читал твое письмо… если бы Тортон пал, тогда мы не смогли бы защитить Родердон. И как всегда точный анализ… герцога он восхитил…
— Он скорее поразил меня лаконичностью и точностью. Ничего лишнего и все разложено по шагам. И я поверил. Однако моей помощи в Тортоне не потребовалось.
— Да… Признаться, когда ты при нашей встрече говорил про то, как надо воевать — я посчитал тебя обычным… обычным… — Артон лихорадочно пытался подобрать вежливое слово.
— Треплом, — помог ему Володя, ничуть не пытаясь что-то скрасить.
Король коротко глянул на него и кивнул.
— Верно. Есть люди, умеющие много и красиво говорить, но сами по себе ничего не представляющие. Но ты меня удивил, сумел доказать, что не только говорить можешь… Так что ты думаешь по поводу мятежа? Берешься навести там порядок?
— Прежде всего хотелось бы уточнить несколько моментов. Я уже говорил это герцогу, но хотелось получить ответ и ваших уст, Ваше Величество. — Володя особо подчеркнул это последнее обращение.
— Да?
— Я по поводу того, будут ли подтверждены те обещания, которые я буду давать мятежникам?
Артон снова поднялся, но на этот раз бегать по кабинету не стал, а просто отошел к столу.
— Вы хотите обещать мятежникам жизнь в обмен на сдачу?
— Это было бы слишком… неубедительно. Если они решились на мятеж — значит взвесили все риски.
— К тому же если миловать всех мятежников — это плохой пример для остальных.
— Ваше Величество, я понимаю, что всех миловать нельзя. Я говорил с герцогом по этому поводу…
— Да, списки… Хорошо. Кроме тех, кто будет в том списке остальным ты можешь обещать все, что хочешь. Обещания будут подтверждены. Что-нибудь еще?
— Хотелось бы для подданных герцога Торендского какое-нибудь доказательство, что я действую от вашего имени.
— Какие еще доказательства нужны? — удивился король. — Мы проводим церемонию, официально представляем, принимаем присягу. И тут же принимаем клятву как моего вассала и нового герцога Торендского после церемонии низложения старого.
— Это все хорошо для столицы, но для людей в герцогстве нужно что-то более осязаемое.
— И что это? — Артон нахмурился.
— Королевская гвардия.
— Ты с ума сошел? — тут же взвился Артон. — Войск и так не хватает… Да если бы я мог послать гвардию против мятежников…
— Прошу прощения, Ваше Величество, — вдруг заговорил герцог. — Если я правильно понял князя, то ему не нужна вся королевская гвардия. Ему нужно только зримое доказательство для всех, что вы его поддерживаете, и что он действует от вашего имени. Полагаю, человек пятьдесят хватит. Я верно понял, князь?
— Совершенно верно, герцог.
— Ах вот что… тогда другое дело. Хорошо, мы подберем людей. Еще, как я понимаю, вы просили денег.
— Для войны деньги всегда нужны, — не стал спорить Володя.
— Деньги мы с Ленором уже приготовили и распоряжение казначею я отдал. Сможете получить их сразу, как понадобятся.
— В таком случае у меня больше вопросов нет.
— Зато у меня есть. — Артон вернулся за стол и снова налил себе вина. Слегка пригубил его. — Какое время вам потребуется, чтобы привести герцогство к подчинению?
Володя задумался.
— Вот так сразу я не готов ответить… Вы же понимаете, что тут слишком много факторов.
— Но хоть какие-то сроки вы можете назвать?
— Через десять дней после начала компании я готов буду ответить на этот вопрос. Пока могу назвать только два срока: полтора или два месяца в случае если все пойдет по оптимистическому плану и шесть месяцев если возникнут непредвиденные трудности.
— Шесть месяцев?! — Король поперхнулся и поспешно отставил вино. Даже герцог выглядел слегка удивленным. Я предполагал, что ты попросишь как минимум год. Когда мы обсуждали компанию против мятежников, то даже без помех со стороны Эриха не надеялись разобраться так быстро… Или я что-то не знаю? Сколько у тебя войск?
— Я планирую начать компанию с четырьмя тысячами людей.
На этот раз Артон оказался более подготовленным, но стакан все же отставил.
— А не слишком ли ты самонадеян? Хотя говорить такое человеку, который смог отстоять Тортон и не только отстоять, но даже разбить осаждающих… Хм… Если тебе это удастся… — Король изучающе оглядел Володю. — Если тебе это удастся можешь просить все, что захочешь.
— Вы и так мне многое даете, Ваше Величество.
— Да уж… Я слышал об этой девочке… Аливии, правильно? Вы уверены, что вам больше ничего не нужно?
Мальчик удивленно покосился на герцога. Он хочет? А впрочем тот доступно объяснил, что любой другой вариант для Аливии гораздо менее выгоден.
— Мы с князем уже обсуждали этот момент, Ваше Величество, — пришел на помощь герцог. — Полагаю, что так будет лучше для всех. С отцом девочки я уже тоже все уладил.
— Я и не спорю, — пожал плечами король. — Только не понимаю. Но вам виднее. Значит нам осталось обсудить только церемонию принесения присяги. Вы же, князь, чужеземец, значит не знаете наших обычаев.
— Я подобрал князю человека, как вы просили. Он ему все объяснит.
— Замечательно. В таком случае на сегодня все. Вам, князь, неделя на то, чтобы освоиться и изучить этикет после чего я сделаю объявление.
— Вот тогда-то все самое веселое и начнется, — хмыкнул герцог.
На этом совещание и закончилось. Король вздохнул с явным облегчением и тут же умчался куда-то по своим делам, герцог задержался не дольше — дал пояснение по спорным моментам и тоже ушел.
Делать во дворце оказалось совершенно нечего. Ни друзей, ни даже знакомых с кем можно было пообщаться. В культурном плане королевский замок тоже не блистал, впрочем, как и сама столица. До идеи собирать всякий хлам под одной крышей на радость публики еще не додумались, театры тоже находятся в зачаточном состоянии, в основном представляя из себя бродячие труппы, передвигающиеся из города в город и дающие представление почтеннейшей публике. Качество таких выступлений Володя уже лицезрел и снова смотреть на них совершенно не тянуло. До Мариинки явно не дотягивали, не говоря уже о Большом. Может подкинуть идею постоянных трупп? Можно, но когда она еще реализуется?
— Зато если стану герцогом, то почему бы и не завести собственный театр? — Володя устроился на широком подоконнике в проеме окна королевского замка и с высоты трех этажей наблюдал за работой конюших, которые расчесывали гривы лошадям. Человек, как известно, бесконечно может делать три вещи и сейчас одну из этих вещей он и реализовывал.
Со скуки еще и не тем займешься. Состояние совершенно непривычное — в Тортоне не было ни минуты свободной, вечно приходилось что-то решать, вникать в какие-то мелочи, заслушивать доклады, разбираться с новыми уставами, наблюдать за плотниками, настаивать перед магистратом о необходимости выделения дополнительных средств… И вот никуда не надо бежать, никого не надо слушать. Володя понимал, что такое уникальное состояние долго не продлиться и уже вскоре ему снова придется засесть за дела и потому от скуки совершенно не страдал, а ею наслаждался.
— Прохлаждаешься? — Володя чуть обернулся к Эндону, который незаметно подошел к окну и теперь с легкой насмешкой наблюдал за князем.
— Прохлаждаюсь, — не стал спорить Володя.
Эндон нахмурился, видно не ожидал такого легкого согласия и готовился к ссоре.
— Значит, все-таки явился сюда, бродяга. Не понимаю, почему король тебя терпит за твое хамство!
— Возможно, считает, что я ему пригожусь.
Королевский оруженосец презрительно фыркнул.
— Кроме пустой болтовни что-то можешь? Теперь ведь тебя король не защитит и я имею полное право вызвать тебя на бой!
— Одного раза мало?
— Что здесь происходит?! — В дверях показался герцог Алазорский, который очень неодобрительно смотрел на спорщиков. Эндон пробормотал что-то типа того, что он тут случайно оказался и поспешно удалился. — Какие-то проблемы? — поинтересовался он, провожая взглядом удаляющегося оруженосца.
— Он меня невзлюбил с самой нашей первой встречи и сейчас, кажется, нарывался на ссору.
Герцог задумался.
— Это может стать проблемой. Не знаю уж из-за чего у вас там ссора произошла, но постарайтесь сдерживать себя — Эндон принадлежит к очень влиятельной семье и ссориться с ней не стоит. А я в свою очередь переговорю с королем, чтобы он утихомирил своего оруженосца… Кстати, через неделю он станет полноправным рыцарем.
— И тогда он доставит еще больше хлопот, — вздохнул Володя.
— Ты через неделю станешь герцогом.
— Король ему об этом не сообщил?
— Его Величество считает, что эту информацию стоит придерживать до последнего, потому не стоит пока никому ничего говорить.
Володя соскочил с подоконника.
— Я понял. Пойду город посмотрю, раз уж здесь бродит этот будущий рыцарь.
— Сегодня можешь погулять, но завтра с утра к тебе придет учитель. Постарайся все выучить за оставшееся до церемонии время.
Город Володе не понравился совершенно. Узкие грязные улицы, на центральных постоянная толпа. Володя едва вышел за пределы замка сразу понял, что совершил ошибку, решив прогуляться пешком — это не современный ему мир с асфальтовыми дорожками и облагороженными парками. Здесь если грязь — то по колено, если толпа, то пробираться приходится с помощью локтей. Тем более в его накидке Володю за благородного никто не принимал, а мечи замечали не сразу, когда уже наорут. После этого человек, как правило, бледнел, начинал заикаться и тут же норовил рухнуть на колени. Володя в этом случае норовил как можно скорее уйти ко всеобщему облегчению.
Поняв, что никого удовольствия от прогулки не получит, он развернулся и в самом мрачном настроении отправился обратно в замок. Тут новая неприятность — стража сменилась и новая его не знала и отказалась впускать, не веря, что он гость короля. К счастью солдат оказался осторожным и вызвал офицера, который его и провел в замок. Настроение после этой прогулки у него опустилось ниже некуда. А на следующее утро началась его подготовка к герцогству…
Его учили правильно подходить к королю в момент назначения, разучивали текст присяги и изучали прошлые церемонии на тему того, какие проблемы могут подстерегать герцога. Ленор Алазорский знал кого подыскать на роль учителя и кроме церемониала он еще рассказывал о всех знатный семьях королевства, геральдику, которая в этом мире еще только-только входила в моду. Насколько понял Володя, местная геральдика немного отличалась от земной. На Земле все эти гербы на щитах появились из-за сплошных доспехов, благодаря которым узнать человека можно было только по гербу на щите. Здесь гербы появились как символ рода, который вывешивался в замках сеньора, благодаря чему можно было сразу увидеть кто приносил кому вассальную клятву. В королевском замке располагались гербы вассалов короля. Естественно герб еще надо было заслужить и дать его мог только сеньор. Как и на Земле по мере службы герб мог усложняться, в него добавлялись новые элементы. Володя в этом плане оказался в несколько уникальной ситуации — он уже имел свой герб, который нарушал здешние законы геральдики, из-за чего возникли определенные сложности. Геральдисты не хотели вешать такой герб в королевском зале, а Володя отказывался его менять. Не потому, что тот дорог ему как память, а потому что другого поведения от него не ожидали — вот и вынужден был вставать в позу, требуя точности в копировании герба, дарованного роду Стариновых императором Всероссийским.
Его понимали, сам Володя понимал геральдистов, а в результате тупик. Выход, как ни странно, нашел король, которому доложили о возникшей проблеме. Он вызвал Вольдемара и предложил ему новый герб на основе существующего, а на нем нарисовано изображение прежнего в знак преемственности и непрерывности рода. Геральдист был не против, Володя, которому уже надоело изображать из себя упертого на символах дворянина, тоже.
Такие вот мелочи, ничего не значащие для Володи, но имеющие важное символическое значение для окружающих сильно его раздражали, но он вынужден был подстраиваться под местные реалии, понимая, что иначе в общество встроиться не получится.
На третий день в Родердон прибыл Абрахим Винкор с новостями из Тортона. Войска активно готовились к предстоящей войне, запасы пополнялись, через неделю планировалось довести численность подразделений до штата, и тогда можно будет думать о переброске в столицу. Володя задал еще несколько уточняющих вопросов, особенно интересуясь инженерными частями и артиллерией.
Винкор достал небольшую тетрадку, раскрыл ее и зачитал все факты по общему состоянию армии и отдельных отрядов, вопросы, которые интересовали Конрона, Арвида и Филлипа.
— Вот что, оставь мне эти вопросы, которые тебя просили уточнить. Я напишу письмо и отошлю с гонцом.
— Но, ваша светлость, я планировал…
— Ты мне тут нужен.
— Конечно, милорд, как скажете.
Закончив с делами Володя хотел было уже отправиться пообедать, но внепланово заявился его преподаватель хороших манер, как его в шутку называл сам Володя, и попросил разрешения провести еще одно занятие. На вопросительный взгляд он немного помялся, потом признался, что это приказ короля, который не очень доверяет его рассказам, что ученик все схватывает на лету. Ну тут понятно — память на Базе Володе тренировали в первую очередь, это альфа и омега всей подготовки. Отсюда и его способность к изучению других языков. Здесь он тоже для лучшего запоминания применял одну из методик.
— Ну давайте тогда повторим все, что мы изучили до сегодняшнего дня, — согласился мальчик. — Абрахим, подожди немного, я сейчас тут закончу и тогда мы продолжим.
Повторение пройденного растянулось на два часа, после которых Володя предложил своему секретарю прогуляться. Не повторяя прошлой ошибки он выехал на этот раз из замка верхом и его сопровождали два солдата. Не то, что они сильно ему нужны были, но для представительства. Теперь, когда грязь улицы месили не сапоги, а копыта коней, а люди сами спешили дать дорогу важным всадникам прогулка оказалась гораздо более приятна.
Выехав из какого-то проулка на огромную площадь, Володя заинтересовался столпотворением и направил коня в сторону шума. Люди торопливо расступались, давая дорогу всадникам и поспешно стаскивая шапки. Мальчик соскочил с лошади и вышел в первый ряд. Скопление оказалось вызвано бродячими артистами, расположившимися недалеко от замковой стены, с которой за представлением с интересом наблюдали солдаты.
Вдруг тряпка, служившая занавеской в фургоне, распахнулась и на траву выскочила гибка девочка лет двенадцати, которая тут же крутанула сальто, вскочила, подпрыгнула и запрыгнула на плечи могучего сложения мужчине. Встала ему на плечи и выпрямилась, сияя счастливой улыбкой.
— Ап! — Она скатилась с мужчины и тут же снова оказалась на ногах. И только сейчас Володя узнал эту девочку — подружка Аливии по путешествию в Рогур.
Закончив выступать, девочка сорвала шляпу с отца и с улыбкой пошла по кругу, собирая деньги. Володя покопался в кошельке и достал золотую монету. Когда акробатка поравнялась с ним, он бросил ее. Девочка ойкнула и подняла голову.
— Продолжаете выступать? — улыбнулся ей Володя.
— Ми… милорд, — узнала его Линара и поспешно поклонилась. — Вы здесь?! А… — Девочка закрутила головой, но тут же взяла себя в руки. — Извините.
— Аливии тут нет. Она сейчас с отцом в Тортоне, но вскоре приедет.
— Мы к тому времени уже уедем, — с сожалением вздохнула она. — Завтра заканчиваем выступления.
— Действительно жаль, — искренне огорчился мальчик. — Аливия потом долго тебя вспоминала… Слушай… а скажи, Сторн еще с вами путешествует?
— Бард? Конечно. Он всегда с нами был. А ваши песни он потом много пел — они ему нравятся.
— Это хорошо, — Володя задумчиво затеребил ножны ножа. — Скажи, а могу я поговорить с вашим главным? Может быть у меня есть что предложить ему и тогда вы еще встретитесь с Аливией.
— Конечно, милорд, — девочка с недоумением посмотрела на князя, не понимая, всерьез он полагает, что кто-то из них сможет в чем-то отказать благородному. — Прошу вас. Вы только позволите закончить.
— Конечно-конечно, я подожду.
Со сбором платы Линара закончила быстро, передала шляпу с монетами отцу и вернулась к Володе.
— Ждите здесь, — велел мальчик солдатам и Винкору, с любопытством посматривающего на Линару и бродячих артистов и гадая, чем они могли привлечь внимания будущего герцога. То, что они давно знакомы он понял сразу, но никак не мог понять для чего они потребовались князю. А то, что он что-то задумал Винкор не сомневался ни секунды — слишком хорошо успел изучить господина даже за такое короткое время, которое провел вместе с ним.
Папаша Флат, как все артисты называли старшего труппы, встретил Володю гораздо более настороженно, чем к нему отнеслась Линара. Его богатый жизненный опыт говорил, что от близких знакомств с благородными лучше держаться подальше и стараться не привлекать к себе их внимание. Сейчас даже богатая выручка благодаря князю его не радовала.
— Иди отдыхай, Линара, — бесцеремонно выставил он из повозки девочку. Та обиженно надулась — интересно же, но все же вышла. Перечить старшим тут, судя по всему, было не принято. — Так чем наша скромная труппа привлекла внимания его светлости? Мы можем оказать ему какую-то услугу.
Володя поудобнее устроился на каком-то ящике, судя по всему для запасных платьев.
— В общем-то у меня есть предложение для Сторна.
— Для нашего барда?
— Да. Помнится он очень неплохо переложил песни моей родины на локхерский язык и подобрал к ним мелодию.
— Мне будет жаль расстаться с ним, но и удерживать силой я его не могу.
Тут Володя снова задумался. А действительно, ну заберет он барда и труппа сразу потеряет одно из составляющих своего успеха. Бард в труппе это лишняя прибыль. И судя по тому, как огорчился папаша Флат — весьма существенная. Отказать же благородному в его просьбе ему даже в голову не пришло.
«Какого черта!» — мысленно возмутился себе Володя. — «И вообще, я же хотел завести себе постоянный театр? Вот он, почти готов. Правда талант местных артистов как бы это сказать помягче… но научатся. Главное начать. А то получается пришел, забрал человека и ушел».
— Уважаемый Флат…
— Какой я уж уважаемый. Просто старый Флат. Зовите меня просто по имени.
— Я вовсе не хотел забирать его одного. Не скрою, для моих дел мне нужен именно бард, но и вы, если согласитесь, не пожалеете.
В течении получаса Володя объяснял Флату что такое постоянный театр, что делают артисты и прочие тонкости.
— Ишь ты, — восхищался старик. — Значит это не ты ищешь зрителей, а они сами к тебе идут? Ишь ты…
— Зрители пойдут только в том случае, если вы сумеете их поразить своим искусством. Удивить. Так что работать вам придется намного больше, чем сейчас. В некотором роде вам будет даже тяжелее, ибо я дам вам и театр и даже содержание, но и спрошу по полной. Халтура мне не нужна.
— Ишь ты, — снова задумался старик. — Боязно как-то вот так резко менять жизнь… Сам бы отказался бы, дак у меня тут и дочка с сыном и внуки…
— Я не тороплю и не настаиваю. Если вы откажетесь, я вам даже слова не скажу. Соберите всех, поговорите с ними, подумайте. Послезавтра в это же время дадите ответ.
— Ваша светлость! — в кибитку просунулась голова секретаря. — Пора.
Володя поднялся, но тут же вспомнил:
— Сторн.
— Я сейчас его пришлю, — папаша Флат поднялся и неторопливо вышел. Мальчик соскочил следом. Он как раз забрался на коня, когда к нему подошел его старый знакомый.
— Милорд, папаша Флат сказал, что у вас есть ко мне дело?
— Да. Мне нужен человек, который сможет по моему заказу написать несколько песен.
— У вас ожидается какое-то радостное событие, милорд?
— Что? А… ну можно и так сказать… наверное… В общем я хочу сделать заказ. Если результат мне понравится, тогда они станут постоянными. О плате…
— Милорд, признаться, меня никогда не интересовали заказы… я очень редко работал по ним… В вашем же случае… если можно в качестве платы не могли бы вы дать мне слова еще нескольких песен вашей родины с переводом.
— Это вам лучше с Аливией поговорить, — рассмеялся Володя, — когда она приедет. Она вам их не только споет, но и переведет. Она на моем родном языке уже говорит лучше, чем я по-локхерски. Так значит, вы согласны?
— Да, милорд.
— В таком случае завтра днем приходите к королевскому замку. Я предупрежу стражу и вас ко мне проведут. Винкор, позаботься об этом.
— На кой ляд тебе этот певец сдался? — это был первый вопрос, которым озадачил Володю герцог за обедом, когда Винкор доложил о прибытии барда.
Володя получше присмотрелся к столу, усмотрел варенье и обильно намазал его на хлеб.
— Любая война, — заметил он прожевав, — складывается из нескольких составляющих. При этом солдаты сами по себе, пусть даже с самым лучшим оружием, не представляют для врага никакой угрозы если их не замотивировать. Один полководец в моем мире количество к боевому духу соотносил как три к одному. Нет, можно конечно, крикнуть вперед солдаты, там вас ждет золото и бабы, но такая мотивация, как правило, не очень хороша, поскольку чтобы воспользоваться и тем и другим нужно остаться живым.
Герцог хмыкнул, но тут же задумался.
— Это, как я понимаю, тоже не с потолка наблюдение?
— Совершенно верно. История доказывает, что побеждает чаще не тот, у кого солдат больше или оружие лучше, а тот, у кого мотивация для сражения выше. Если нападут на ваш дом и вы будете знать, что ваш проигрыш — смерть ваших родных вы ведь будете сражаться иначе, чем если бы просто охраняли чье-то добро. Да пусть даже свое.
Ленор задумался сильнее.
— И чем поможет бард?
Володя на миг замер, потом поднял руку.
— Щас. — Вскочил и умчался, оставив озадаченного герцога за столом. Поскольку до его комнаты ему было недалеко вернулся он быстро с гитарой. — Хорошо, что захватил. Давайте так, я вам сейчас спою одну песенку своего мира, вы ее не поймете, естественно, но для нашего эксперимента это и хорошо. Так вот, потом вы расскажете свои ощущения от нее. Именно ощущения не понимая ни слова.
— Хм… Весьма любопытно. Весьма. Весь во внимание.
Володя устроился поудобнее, проверил настройку, а потом бодро вывел:
Легко на сердце от песни веселой
Она скучать не дает никогда
И любят песню деревни и села
И любят песню большие города.
Нам песня строить и жить помогает
Она как друг и зовет и ведет
И тот кто с песней по жизни шагает
Тот никогда и нигде не пропадет.
Под гитару как-то не очень, решил Володя, но поскольку других инструментов не было сделал все возможное, чтобы передать настрой.
Когда он закончил герцог озадаченно почесал подбородок и откинулся на спинку стула.
— Что ж, должен признать, убедил. На наши песни не очень похоже. У нас поют как-то на один мотив. Не то что некрасиво, но вот так вот не зажигают. Хотя танцевальные…
— У вас проблема не в песнях, а в наличие доступных инструментов. У нас все же немного разнообразнее с этим, а если их еще скомпоновать в оркестр, можно такое сделать…
— Верю. Но что ты намерен делать, если инструментов все равно нет? Изобретать?
— Зачем? Да и кто на них играть будет? Разве плохо было на гитаре? Конечно не так, как с оркестром, но… Разве мало песен и под этот инструмент? Ну вот например немного другое:
Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь.
Качнется купол неба — большой и звездно-снежный.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
— А вот эта уже чем-то на наши походит. Ну не буду отвлекать от дел, мне еще к королю на доклад. Он постоянно интересуется вами, князь. Эндон, кстати, тоже. Лишь немногие при дворе знают о вашем будущем назначении, остальные вынуждены довольствоваться слухами. В основном сейчас гадают какую должность я подыскиваю своему «сыну».
— Все-таки пошел такой слух?
Герцог пожал плечами.
— Слухи здравому смыслу неподвластны, на то и делали ставку. Умные же люди сами во всем разберутся.
Специально для Володи выделили отдельное помещение для еды, чтобы поменьше ему мелькать в общих залах. После встречи с Эндоном и король и герцог согласились, что так будет лучше всего до официального представления. Сюда к нему частенько захаживал герцог Алазорский, чтобы поделиться бродящими по замку слухами и сообщить последние новости. Как понял Володя слухи это не остановило, а только подлило масло в огонь. Более умные слухам не очень верили и теперь старались узнать об этом чужеземном князе побольше.
Сторна Винкор провел сразу как только удалился герцог и собрался было уходить, но Володя его остановил.
— Ты мне тоже нужен. Задание будет для вас обоих. Садитесь за стол, угощайтесь.
— Я бы хотел сначала заказ узнать, — неловко замялся Сторн.
— Садитесь, сейчас объясню. Я хочу чтобы вы написали несколько песен про настоящую войну с Родезией. Что-нибудь такое бодрое или торжественное… на ваш выбор.
— Но милорд, я не…
— Винкор, помолчи. Заказ касается Сторна. Твоя задача когда он закончит изложить слова на бумаге — мне так легче текст воспринимать. И еще, пока я не одобрю песню о ней никто не должен знать. Всем любопытствующим отвечать, что есть заказ к грядущему празднику и все.
Сторн закрыл глаза и что-то зашептал. Потом посмотрел на Володю.
— Еще какие пожелания будут, милорд?
— Нет. Я не хочу вас ограничивать в выборе ни стиля, ни темпа в песни. Главное, чтобы она подбодряла солдат, внушала… — Володя защелкал пальцами, пытаясь подобрать слова. — В общем помогала и подбодряла.
— Я понял что вы хотите, милорд. Героическая баллада…
— А вот баллад не надо. Пока одну дослушаешь до конца со всеми перечислениями титулов и подвигов героев, война закончится.
Какого плана должна быть будущая песня они обсуждали еще минут тридцать, а потов Володя их оставил — нужно было идти к королю.
— Можете угощаться чем хотите, если что, Винкор, можете попросить слуг еще что принести, скажешь я просил. Кстати, Сторн, не знаешь, что там ваши по поводу моего предложения надумали?
— Еще обсуждают и спорят, но Линара, милорд, — бард улыбнулся, — активно поддерживает его, а значит и ее отец и дед тоже скоро согласятся. Папаша Флат тоже поддерживает.
С заготовкой песни Сторн и Винкор пришли через два дня аккурат за день перед официальным представлением князя Вольдемара Старинова двору, а потому мальчику было, мягко говоря, не до них. Он как раз утрясал последние детали с учителем, тут же присутствовал и герцог, объясняющий сценарий.
— Подождите в соседней комнате, — попросил Володя. — Я сейчас.
Освободился он где-то через полчаса.
— Так, что у вас? Готово?
— Да, ваша светлость. — Винкор протянул два листа.
— Если позволите, милорд, я напою, — предложил Сторн.
— Минуту… — Володя углубился в чтение. За последнее время он уже наловчился разбирать тексты и потому потратил на бумагу не очень много времени. Поморщился. — Не надо ничего напевать. Не годится. Совершенно не годится!
Володя разорвал бумагу.
— Ужас. Ну что это?! — Он потряс куском листа. — «Они собрались на войну и ноги о мечи отбили…» Ну что это?
— Это о родезцах… — Сторн никак не мог понять что вызвало такой гнев князя.
— Ага. И после того, как они в своей неуклюжести отбили все ноги о собственные мечи они три раза разнесли в пух и прах нашу армию, захватили целую провинцию и угрожают столице Локхера. Ну и кто тогда, получается, мы, если такие растяпы такое сделали?
Сторн озадаченно зачесал лоб.
— Песня не должна унижать наших врагов, — эмоционально попытался объяснить Володя. — Наоборот, надо подчеркнуть их достоинство, показать что да, они сильны и храбры, но правда за нами и мы, если все дружно возьмемся за дело, победим. Да, нам будет тяжело, но мы все равно сильнее! Понимаете? А эти вот ваши куплетики оставьте для трактирных певцов — там они в самый раз. А мне нужна серьезная песня.
Володя на миг замер, потом схватил гитару.
— Эх, опять не для нее песня, но что-нибудь выжать постараюсь:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идет война народная,
Священная война!
Стих последний аккорд, но Сторн еще долго сидел с открытым ртом.
— Вы, милорд, говорите, что она не под этот инструмент?
— Нет. Там должен оркестр играть, разные инструменты, ударный, трубы.
— Я как-то слышал игру оркестра… Может быть можно было бы подобрать… но где людей взять…
— Скоро сюда придет моя армия, подойдете к Лигуру, передадите от меня, что вам нужны люди. Не знаю… устройте проверку им и забирайте всех, кого сочтете нужным. Будет у вас оркестр. Считайте это первоочередной задачей, а пока мне нужна песня. Песню, которую исполнит ваш оркестр!
— Милорд… Милорд, вы позволите мне собрать оркестр?! Да я… Да я за это…
— Что этот оркестр играть будет? Пока не будет песни какой в нем смысл?
— Будет песня, милорд! Будет такая, как вы хотите! А может эту вашу использовать? Если вы переведете мне ее я мог бы приспособить.
— Перевести? Гм… Песня несколько специфична. Переделывать много придется. Ладно, записывайте.
Винкор тотчас уселся за стол и приготовил чернильницу и бумагу. Володя подождал, когда тот будет готов и стал медленно диктовать, подбирая слова. Те, что он перевести не мог оставлял пропуски.
— Я не знаю как перевести «фашисткой». Это не предмет, а… движение такое нехорошее, которое считало одних людей лучше других и соответственно лучшие должны владеть худшими.
— Но это по жизни так, — кивнул Винкор. — Благородные должны владеть низким сословием.
Володя поморщился.
— Не так владеть, а как животными владеют. В общем, неважно. Очень плохая секта.
— А-а-а, — понятливо кивнул Винкор. — Секты… они всегда такие.
— Ты записывай лучше.
С грехом пополам перевод был закончен. Сторн задумчиво качался с пятки на носко, когда Винкор зачитывал свой текст вслух, проверяя правильно ли записал.
— Сильные слова, — проговорил он. — Но с таким стилем написания я не сталкивался. Оркестр… оркестр… хотел бы я услышать эту песню в оригинальном исполнении, как положено.
— Это вряд ли получится. Думайте. И мне от вас не одна песня нужна. И разные. И такие тоже:
Бьется в тесной печурке огонь
На поленьях смола как слеза…
И поет мне в землянке огонь
Про улыбку твои и глаза…
— Переводить не буду, ориентируйтесь на мотив. Хотя… Эту переводить не буду, а вот другую… Сторн, постарайся сделать ее перевод с адаптацией, но как можно точнее. Винкор пиши… — Володя задумался, а потом начал диктовать, как и раньше пропуская как и в прошлый раз в переводе неизвестные ему слова на локхерском или явные анахронизмы. Закончив диктовать и выслушав диктовку Сторна, Володя пару раз его поправил и довольно кивнул. — Ну вот, более-менее точно.
— Милорд! — Взмолился Сторн. — Хотя бы пару куплетов напойте и наиграйте, чтобы я знал от чего отталкиваться.
— Хорошо. — Володя снова взял гитару. — Только, блин, она под гармонь намного лучше звучит. Но постараюсь.
С берёз неслышен, невесом
Слетает жёлтый лист,
Старинный вальс "Осенний сон"
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы,
Товарищи мои.
Володя покосился на Сторна. Тот сидел прикрыв глаза и тихонько покачивался в такт мелодии, словно пытался слушать ее всем телом, впитать, почувствовать.
Под этот вальс весенним днём
Ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг,
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.
И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал
О чём-то дорогом.
И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну,
И каждый знал — дорога к ней
Ведёт через войну.
Интересно, как все Сторн воспринимает песню, не понимая слов? Что он чувствует? Какие образы у него рождаются? По его щеке катилась слеза, но бард словно и не замечал ее, продолжая сидеть с закрытыми глазами и слушать.
Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час,
А коль придётся в землю лечь,
Так это ж только раз.
Но пусть и смерть в огне, в дыму
Бойца не устрашит,
И что положено кому
Пусть каждый совершит.
Так что ж, друзья, коль наш черёд,
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрёт,
Не задрожит рука.
Настал черёд, пришла пора,
Идём, друзья, идём!
За всё, чем жили мы вчера,
За всё, что завтра ждём.
— Как-то так. — Володя отложил гитару.
Сторн не стесняясь вытер глаза.
— Я понял что вы хотите, милорд. Песня не должна быть о героях, а об обычных людях. Их интересах и стремлениях. Это им понятно. И без персонификации… не надо наделять врага каким-то плохими качествами или выставлять его в смешном свете.
— Правильно. Жду с новым вариантом через неделю. Раньше, боюсь, у меня времени не будет.
Винкор торопливо собрал листы и направился к выходу. Сторн немного задержался.
— С вашего позволения, милорд, я сначала переложу на стихи последнюю песню.
— Не возражаю, но мне нужна и такая, как первая. Действуйте.
