Глава 12
Десять метров… Лучники и арбалетчики вовсю старались, отсекая пехоту, прикрывающуюся щитами. Стреляли «скорпионы», жаль только скорострельность у них не очень. Снова попробовали стрельнуть по тарану, вроде бы даже в кого-то попали за щитами, но увы, это единственный успех. Володя толкнул в бок Филлипа и посоветовал ему отдать приказ чтобы на таран не отвлекались.
— Вон видишь там пехотинцы группируются? Кажется они дожидаются когда таран пробьет частокол и пойдут в атаку. Пусть попробуют по ним ударить.
— Сейчас не достанут, но я прикажу быть наготове стрелкам.
Пять метров… Володя махнул рукой, Филлип заинтересовано обернулся. Солдаты взялись за веревки, натянули, раздалась команда и вершина Л-образной конструкции оторвалась от земли, Острые крюки вонзились в землю, уперлись и конструкция стала подниматься быстрее. Вот она на мгновение замерла и рабочие поспешно закрепили третью ногу-опору и теперь помогали с ее помощью поднимать ее. Еще человек сорок уже держали наготове основную часть — рычаг. Вот вся конструкция утвердилась и теперь проверяли работу рычага. Противник, заметив, что таран вот-вот подъедет к стене, бросились в атаку, лучники открыли навесную стрельбу.
— Быстрее! Быстрее! — Командующий рычагом офицер вовсю раздавал пинков, торопя рабочих. Вот через частокол перебросили здоровенный крюк на цепи.
Володя со стороны наблюдал, как готовят его задумку, которая отсюда походила на колодезный «журавль», только опоры весьма мощные. Главное, чтобы железные чашки-опоры внизу выдержали и эти самые опоры не стали бы проваливаться в грунт. Вроде на испытаниях они держали, остается надеяться, что выдержат и здесь.
Один из рабочих схватил длину палку с рогатиной на конце, зацепил свисающую цепь и повел ее в сторону тарану, люди внизу потянули за канаты, склоняя рычаг вниз. Родезцы, сообразив, что противник что-то задумал, усилили обстрел именно этого участка стены. Володя тороплив спрятался за частокол. Если сейчас не удастся быстро зацепить таран, что очень трудно сделать не глядя…
Филлип что-то заорал и тотчас с соседних участков ударили арбалетчики и ручные тягловые требуше. Обстрел немного стих, дав возможность солдату все-таки подвести крюк куда надо. Вот он нырнул за частокол, махнув рукой. Солдаты и рабочие, смешавшись в кучу, разом натянули канаты, длинный рычаг пошел вниз, поднимая короткий. Цепь натянулась, мгнвоенное напряжение…
— И! Раз!!! И раз!!! — Люди изо всех сил налегли на тросы… Мгновение казалось, что ничего не получится… трос не выдержит, цепь, крюк, рычаг сломается в конце концов, но нет, задержка оказалась короткой.
Не обращая внимание на обстрел Володя все-таки на миг выглянул за стену, успев заметить, что крюк зацепился за крышу тарана и теперь поднимал его… Еще секунда, треск и несколько досок вырвало из пазов и подкинуло, сам таран рухнул вниз, что-то треснуло…
— Еще раз! — заорал Володя. — Еще раз!!!
Солдаты и сами уже ловили рогатинами цепь с крюком, а человек пять рабочих тянули за трос, опуская короткий рычаг, что бы их товарищи сумел снова зацепить таран.
Родезцы пришли в себя быстро и так же быстро сообразили, что если им не удастся сейчас пробить стену, то их усилия могут оказаться совершенно бесполезными, а ведь их пехота уже почти подошла к стенам и теперь стояла под обстрелом. Несколько родезцев копьями стали пытаться отпихнуть крюк пока их товарищи раскачивали таран для удара. Со стены полетели горшки с кипящим маслом и изнутри сооружения раздался чей-то вой: теперь, когда на крыше отсутствовали несколько досок и оказались сдернуты пара шкур это укрытие перестало быть таким надежным, как было изначально.
Крюк снова зацепил таран и весьма удачно — за опорное бревно, на котором раньше крепилась крыша. Солдат с рогатиной умудрился направить крюк в то же место, что и раньше, но теперь там крыши не было. Правда за успех поплатился — вражеский лучник удачно попал стрелой по высунувшемся человеку.
— Налегай!!! — снова раздалась команда и снова рычаг пошел вверх, снова таран стал подниматься… Выше… выше…
— Еще немного!!! — Володя снова рискнул выглянуть наружу.
Лучники усилили обстрел с той стороны сооружения, которая оказалась вздернута в воздух. Самих людей еще не было видно, но зато их ноги вполне можно было разглядеть. Солдаты стали падать от ранений в ноги, раздались крики и стоны, люди торопливо отхлынули к другой стороне.
— И раз!!! И раз!!! И раз!!! — Таран поднялся еще выше… еще… Раздался треск в рычаге… Володя мысленно взмолился, что бы дерево выдержало еще немного… еще совсем чуть-чуть. Еще выше… Таран почти встал на дыбы, а длинный рычаг почти коснулся земли… Эх, высоты немного не хватает… Совсем чуть-чуть… И в этот момент правые катки тарана съехали с насыпи, все сооружение мгновение балансировало на краю, а потом опрокинулось, увлекая за собой скрывающихся под ним людей.
— Стреляйте!!! — вопил Филлип, бегая по стене и чуть ли не пинками торопя арбалетчиков, лучников и инженеров у машин. Но подгонять людей не требовалось — их успех с тараном так впечатлил, что даже рабочие хватали камни и швыряли их в подбегавшую пехоту с лестницами. Володя и сам схватился за лук, посылая стрелу за стрелой.
Родезцы воспользовались насыпью, и теперь помчались по ней с лестницами им навстречу ударили тягловые требуше… мда, скорострельность у них вполне приличная и конструкция простая как кирпич. А тут еще и арбалетчики подключились.
Филлип ухватил разошедшегося Володя за плечо и уволок со стены.
— И кто-то говорил, что командир должен руководить боем, а не участвовать в нем… милорд.
— А я им и не руковожу. Ты тут командир. — Володя вытер пот, успокаиваясь. — Как думаешь, удержим?
— Непременно. Враг уже сломлен, а уничтожение катапульты доконало их. Столько поражений подряд никому не вынести. Я вообще удивлен, что Ансельму удалось организовать этот штурм. Видно и впрямь солдаты у него хорошие.
— Какие поражения? О чем ты?
— Ну… барон, потом ночная атака, потом нападение пиратов…
— Понял, не продолжай.
— В общем, если мы сейчас отобьемся — герцог вынужден будет уйти.
В этот момент в тыл нападающим ударили всадники Дорейна. Оказалось, что пока форт защищался в городе решили сделать вылазку. Хотя она и не совсем удалась — родезцы оказались к ней готовы и выставили прикрытие, но она все же в самый ответственный момент отвлекла часть нападающих. Еще через три часа противник стал выдыхаться. Хотя им и удалось несколько раз взобраться на стены, но нигде закрепиться не удалось, а тут еще под прикрытием очередной вылазки в форт подошло подкрепление из двухсот солдат. Еще через полчаса последние родезцы скрылись за поворотом унося убитых и раненных.
Володя устало прислонился к какому-то столбу и прикрыл глаза, уже мало обращая на после боевую суету. Неизвестно сколько бы он так простоял если бы не Филлип, осторожно дотронувшийся ему до плеча. Мальчик чуть вздрогнул и открыл глаза.
— Ты как? В порядке? — участливо поинтересовался Филлип.
Хм… «ты». И никакого милорда.
— Да, спасибо. Поеду в город, надо будет доложиться Конрону, а ты пока подсчитай потери… ну ты сам понимаешь. И сразу шли гонца как только прояснится ситуация.
— Хорошо, милорд. Все будет в порядке.
— Да-да, конечно.
Володя неторопливо побрел к дому, где оставалась его лошадь, а при выезде из форта даже не обратил внимания на привычно пристроившуюся за ним охрану.
— На этот раз точно все, — были первые слова, которые произнес Конрон едва заметив его въезжающего в город. — Я отправил вслед Дорейна с отрядом, в общем он доложил, что на деревьях Ансельм уже начал развешивать дезертиров. Если дошло до такого, то значит боевого духа больше нет.
— Ну и отлично.
— А что такой мрачный?
— Да вымотался просто.
— А-а-а. Понимаю. Вот что, ну-ка дуй к этому… Осторну… и отдыхай. Без тебя разберутся тут.
— Но я…
— Бегом! Я пока еще твой командир и ты получил приказ.
— Но…
— А о бое расскажешь по дороге. Я тебя провожу.
Осторна с Рупертом дома не было, как сказал управляющий они отправились на заседание гильдии, решали какие-то вопросы по поводу окончания осады… хм… купцы времени зря не теряют. Зато Аливия была дома и теперь довольная скакала вокруг — Володя еле отбивался, но все же сдался и был затащен в гостиную, усажен за стол и завален кучей новостей, которые девочка выпалила с пулеметной скоростью, попутно бегая вокруг стола, заваривая чай и заставляя стол булочками. При этом на попытавшуюся помочь ей служанку так шикнула, что та поспешно удалилась, больше не рискуя встревать.
Володя наблюдал за ней еле сдерживая смех и слушая ее щебетанье краем ухом. Всю былую усталость как рукой сняло. Только вот подходил к дому вымотанный и морально и физически, а тут посидел понаблюдал за фонтанирующей энергией девочкой и словно неделю отдыхал.
— Говорят, что скоро родезцы уйдут. Правда? Теперь ты со мной останешься? Больше никуда не уедешь?
— Это как получится, — улыбнулся Володя.
— А почему не получится? Почему? Ой… — Девочка перехватила вазочку с хлебом, которую случайно задела локтем и переставила на стол, поднявшись на носочки, чтобы отодвинуть её подальше от края.
Мальчик нахмурился. Интересно, как ей объяснить, что у нее все-таки есть семья и что он тут немножко лишний?
— Я постараюсь быть поблизости. А чего это ты расхозяйничалась?
— Ну как же? Помнишь, я тебе на острове всегда обед готовила пока ты в лес ходил.
— О да, — с трудом сдержал смешок Володя, но Аливия услышала и надулась.
— Всего один раз кашу и сожгла…
Володя усмехнулся, поднялся и стал ей помогать, раскладывая тарелки.
— А почему столько?
— Потому, что скоро твой брат придет и отец. Думаю, они тоже захотят покушать. Кстати, Кнопка, давно спросить хотел, но как-то все не получалось. Ты же говорила, что у тебя два старших брата?
— Ага. Еще Освальд. Ему двенадцать.
— А где он?
— В столице… так папа мне сказал. Он там был по своим делам вместе с ним, а потом не стал брать, ему надо было срочно вернуться, вот и оставил его в одном из наших домов. А потом эта проклятая осада… ну так папа говорит.
— Понятно. А не скучаешь по братишке?
— По этому болвану??? Конечно нет! Он постоянно дерется. А ты меня с мечом научить обещал обращаться.
— Аливия, ну ты же девочка! Зачем тебе это?
— Ты обещал? Неужели ты собираешься нарушить свое слово? Ты сам меня учил, что если дал слово, то его надо держать.
— Все-все. Я все понял. Я обещал, я обещание выполню, но только немного позже. Тебе еще восстановиться после болезни надо. Побольше витаминов, больше прогулок.
— Ага. Я уже тренироваться начала… слегка-слегка, честное слово!
Скорее всего, Конрон что-то объяснил командующим отрядам и Володю до самого вечера почти не тревожили. Только Джером заскочил с докладом по текущим делам, и от Филлипа был гонец с сообщением по потерям. Под вечер появился сам Конрон вместе с Осторном и Рупертом. Все втроем о чем-то оживленно спорили, но стоило им войти в гостиную, где Володя, удобно устроившись в кресле слушал рассказ Аливии про ее путешествие с отцом с одни из его караванов. Само путешествие, как понял Володя, было не очень длинным, по сути в соседний город, но для шестилетней девочке оно запомнилось и теперь она делилась теми давними воспоминаниями о первом путешествии.
— Ой, папа пришел! — Девочка вскочила и бросилась к отцу.
Осторн подхватил дочь и слегка подкинул. Аливия на руках обернулась и показала Володе язык.
— А ты так не можешь?
— Скорее ты с ним так можешь, — хмыкнул Конрон. Володя сердито посмотрел на ухмыляющегося друга, потом на хихикающую Аливию и вздохнул.
— Я, между, прочим, еще расту. Мой отец был двухметровым гигантом.
— Правда? — распахнула глаза Аливия.
— Нет, — вынужден был признать Володя — врать вот так в лицо Аливии не хотелось. — Всего лишь метр семьдесят шесть. Конрон, ты что-то хотел?
— Ну вообще-то я хотел переговорить с уважаемым Осторном по поводу расписок, которыми мы расплачивались. Осада ведь скоро закончится и надо будет платить по ним. Удачно с ним встретился по дороге.
— Ну если вы тут собираетесь беседовать, не буду вам мешать. Кнопка, спать!
— Ну Володяяяя…
— Что Володя? Кругом, к себе в комнату шагом марш!
— А сказку расскажешь?
— Сказку? Гм… Давай ложись, я сейчас подойду.
Аливия радостно подпрыгнула и ускакала. Мальчик повернулся и наткнулся на одинаково задумчивые взгляды Осторна и Конрона. Володя, сам не понимая почему, почувствовал себя неуютно.
— Ну вы тут продолжайте, а я к Аливии… раз обещал… сказку…
Аливия дожидалась его уже лежа в кровати и укрывшись одеялом. Володя пристроился рядом с ней на стуле.
— Ты прямо как маленькая, все сказку подавай. А то все «Я большая! Я большая!»
— Я большая!
— Значит сказка не нужна?
— Ну Володяяяя… У тебя такие необычные истории! Такие интересные.
— Интересные. Я вот даже не знаю, что тебе еще рассказать… вроде бы все рассказывал, хотя… Хм… странно, как же я раньше не вспомнил о ней. Ну ладно, в общем слушай: Жил-был один пожилой мужчина с женой и дочкой. И вот однажды его жена умерла. Погоревал он некоторое время, но понял, что дочке нужна мама и женился повторно на женщине, которая уже умела двух дочек. Сначала все было хорошо, но постепенно мачеха взяла в доме всю власть, заставляя мужа и падчерицу трудится не покладая рук. Дочь старика делала всю работу по дому: убирала, гладила, готовила, чистила камин от золы. И вот от того, что девушка постоянно возилась с золой из камина она вся была в этой золе и люди стали называть девушку Золушка…
В этот момент чуть скрипнула дверь и в комнату проснулась голова Конрона. Аливия посмотрела на него так, что тот смущенно улыбнулся, протиснулся бочком и махнул рукой Володе — продолжай, мол. Мальчик удивленно на него покосился, но что бы не сбиться продолжил рассказ.
— И король той страны, чтобы женить принца объявил бал, на который созывались все самые прекрасные девушки королевства. Гонцы объявили что та, которая понравится принцу станет его женой… Конрон, чего тебе? Ты уже десять минут тут стоишь?
— Ничего-ничего, это не спешит. Ты продолжай, очень интересно.
— Не понял? Слушай, кто тут вообще ребенок? Аливия или ты?
— Хм… Я бы сказал, что скорее ты.
Володя развернулся, ожидая увидеть на лице друга насмешку, но встретился с совершено серьезным взглядом.
— Что ты имеешь в виду?
— Я? Да так… ничего. Извини, но мне честно порой кажется, что даже Аливия взрослее тебя с твоим отношением. Ты то столетний мудрец, то наивное дите. Но чаще второе. Да ты продолжай рассказ, а то Аливия сейчас меня побьет… и тебя заодно.
Володя покосился на сердито сопящую от нетерпения девочку и хмыкнул.
— Ладно, Кнопка, не сердись с дядей Конроном мы потом обсудим кто из нас большее дитя, а я продолжу…
Рассказ лился неторопливо, а Володя старался прибегнуть ко всем талантам своего скромного актерского мастерства, порой изображая персонажей в лицах. Какой сон — Аливия о нем думать забыла: глаза с блюдца, распахнутый ротик — она даже дышать порой забывала, и это самая обычная сказка… Впрочем она и раньше на его истории реагировала так же — мальчик уже привык что то, что для его сверстников дома всего лишь интересная история тут открытие. Володя заметил, что к слушателям присоединились и Осторн с Рупертом. Так увлекся рассказам, что и не заметил когда.
— Пока мы на балу, — Володя понизил голос, изображая мачеху, — ты, Золушка, должна прибрать в комнатах, вымыть окна, натереть пол, выбелить кухню, выполоть грядки… И вот после того, как ты все сделаешь тогда я позволю тебе понаблюдать за балом во дворце в окне.
— Во… нехорошая женщина. — Конрон явно хотел сказать нечто иное, но покосившись на нахмурившегося Володю, резко изменил формулировку.
Аливия уже почти заснула, но крепилась изо всех сил с явным желанием дослушать сказку до конца. На все уговоры Володи продолжить завтра она заявляла, что не уснет и требовала продолжения. Володя вздыхал, но соглашался. Вот уже фея одарила крестницу подарками, вот Золушка прибыла на бал, танец с принцем, приближение полночи и поспешное бегство Золушки с бала, потеря туфельки…
— И жилы они долго и счастливо, — наконец закончил Володя, осторожно накрывая девочку одеялом.
— Спасибо, — сонно прошептала та. — Очень интересная история.
Володя еще немного посидел и, убедившись, что Аливия уснула, вышел из комнаты.
— Ты действительно словно старший брат для нее, — заметил Конрон.
— Знаешь, — Володя неторопливо шел по коридору и даже не оглянулся на слова рыцаря, — мы с Ленкой постоянно ссорились. Она иногда просила меня прочитать ей сказку, поиграть с ней… но у меня никогда не находилось времени. Всегда были дела интересней — на улице с друзьями побегать, в ком… в игры разные поиграть, книги… Если бы можно было вернуть время назад… — Мальчик недолго помолчал. — Так о чем ты со мной хотел поговорить?
— Ничего такого срочного, просто сообщение: разведчики сообщают, что в лагере родезцев какое-то шевеление началось. Скорее всего они собираются уходить.
— Или собираются предпринять последнюю попытку штурма города.
— Не думаю — у них в армии полнейший разлад. Судя по всему там чуть ли не до бунта дело дошло.
— Надо бы пленных…
Конрон хмыкнул.
— Я знаю твой интерес к ним и отправил отряд Дорейна с заданием. Утром пленные будут. И… ну так, на всякий случай, я приказал усилить патрули и караулы.
— Ну тогда до утра. Спокойной ночи.
— Угу, отдыхай, князь. А я еще кое-какие вопросы хочу с Осторном обсудить.
Утром, как и обещал Конрон, доставили пленных и Володя сразу же отправился в магистрат. Как оказалось, суматоха в лагере родезцев действительно была связана с подготовкой к отступлению — на этот раз Конрон оказался прав. Вот только прежде, чем отправиться в путь Ансельм решил пополнить припасы и теперь во все стороны рассылал отряды фуражиров. Дорейн в сообщении писал, что если ему дадут еще человек триста, то он сумеет сильно осложнить им жизнь.
Когда Володя закончил допрашивать последнего пленного снова заявился Конрон и бросил на стол свиток. Мальчик вопросительно поднял на рыцаря глаза.
— Парламентер от герцога Дорна доставил час назад. Думаю, тебе будет интересно.
Мальчик развернул свиток и с трудом продираясь сквозь ошибки начал читать. Закончив, некоторое время стоял неподвижно, что-то обдумывая, потом снова углубился в чтении, потом еще раз перечитал.
— Мне надо подумать, — отозвался Володя, подходя к окну.
Конрон кивнул и плюхнулся за стол, притянул к себе тарелку с остатками мяса и кусок хлеба и начал неторопливо есть. Володя же так и стоял у окна, глядя куда-то вдаль и о чем-то размышляя. Он стоял слегка повернувшись боком, освещенный лучами солнца, пробивающемся сквозь плохого качества стекло. Конрон, изредка поглядывающий на мальчика, видел как хмурится его друг, размышляя над чем-то и теперь пытающимся принять какое-то важное для себя решение. По его серьезному виду казалось, что это решение определяет всю его будущую жизнь. Сейчас Конрону очень хотелось знать, о чем думает этот странный князь.
— Скажи, а что если я съезжу парламентером?
— Ты?! — Конрон так удивился, что даже вино отложил.
— А что? Не по чину?
— Не по чину? Да как раз наоборот…
— Тогда думаешь герцог что-то сделает парламентеру?
— Да никогда. Герцог в таких вопросах очень щепетилен.
— Вот именно, так что мне ничего не грозит.
— Да я не про это. Я не понимаю зачем? Что ты хочешь сказать такого, чего не может сказать обыкновенный парламентер?
— В том-то и дело, что вот по этому письму обычный парламентер ничего сказать не сможет.
— Я не понимаю, в чем проблема? Да выдать им этого… как там его… Раймонда в обмен на наших пленных и дело с концом. Пусть его как предателя свои и вешают, — хмыкнул Конрон.
Володя вздохнул.
— Не люблю предателей…
— Могу тебя понять.
Мальчик снова вздохнул и отвернулся.
— А Раймонд не предатель.
— Надоел мне твой кислый вид, — раздраженно буркнул Конрон. — В последнее время вообще тебя не узнаю. Короче, если хочешь, собирайся и уматывай… куда хочешь… хоть в парламентеры.
— Спасибо, Конрон.
— Не за что. Считай это благодарностью за все, что ты сделал для Локхера.
Через два часа Володя в сопровождении одного трубача, который в одной руке держал трубу, а в другой белый флаг и переводчика подъезжал к первым постам родезской армии. Солдаты, остановившие их, выслушали сообщение трубача, покосились на Володю, который в своем привычно-невзрачном плаще с его ростом и сложением никак не выглядел на солидного представителя воюющей стороны, а скорее насмешкой над ними — проигравшими. На Володю посматривали мрачно и угрожающе, но ничего не говорили, обмениваясь мнениями между собой. Володя сейчас очень жалел, что не понимает по-родезски, а спрашивать у переводчика посчитал не очень удобным.
Наконец их провели в лагерь, заставили минут двадцать подождать и только после этого пригласили в просторную палатку командующего. Володя вошел первым, быстро окинув всю обстановку: наспех сколоченный стол, походная кровать чуть в стороне, сейчас служащая скамейкой для двух офицеров. Сам герцог стоял облокотившись на стол в легком доспехе, слегка седоватый мужчина в летах. Хмурый и сосредоточенный, он рассматривал какую-то бумагу на столе, но вот на объявление офицера поднял тяжелый взгляд и несколько мгновений рассматривал всех трех парламентеров. Вот его взгляд остановился на Володе.
— Князь Вольдемар Старинов, я полагаю? — Герцог говорил по-локхерски великолепно, по крайне мере Володя не находил отличия от того, что слышал от локхерцев. — Наслышан. Как я понимаю, благодаря вашему вмешательству, ваша светлость, расстроились наши планы?
— Я немного поучаствовал в обороне.
— Ага… немного. Так чему обязан такой чести, что сам заместитель командующего родезской армии прибыл в качестве парламентера?
— Мне хотелось обсудить с вами Раймонда… если позволите, без посторонних.
— Раймонда? Этого предателя? Я понимаю, что он оказал вам большую услугу, но это мое последнее слово. Я готов обменять всех ваших пленных в обмен на этого предателя. Милорд, вы же понимаете, что тот, кто предал один раз, тот обязательно сделает это и повторно. Ради чего вы его хотите защитить?
— Что такое предательство — я знаю. Пленных же вы хотите обменять потому, что с ними будет намного тяжелее выбраться, да и кормить в пути без них будет нужно меньше народу. Так что тут прямая выгода для вас. Конечно, вы можете наших пленных и казнить, но… герцог Ансельм Дорн на такое никогда не пойдет.
— Хм… А вы неплохо изучили меня… — герцог на мгновение задумался. — Хорошо, я поговорю с вами.
Даже приказов не понадобилось — все присутствующие родезцы моментально поднялись. Чуть поклонились и вышли. Следом вышли и лоркхерцы. Дождавшись, когда за последним закроется полог шатра герцог приглашающее указал на складной стул.
— Спасибо… — Володя снял накидку, аккуратно повесил ее на спинку стула и сел сам. — Собственно Раймонда я с вами и хотел обсудить…
— Интересно, за каким… нашего князя понесло парламентером?
Конрон пожал плечами.
— Вернется, поинтересуешься сам, тир. Честно говоря я и сам его не понял. Что-то он там про Раймонда говорил и про то, что он не предатель. Самому интересно.
Роухен задумался.
— Все-таки этот князь очень странный. Может действительно шпион?
— Ага. Который настолько странный, что в нем все шпиона подозревают. Я, конечно, в этих делах не очень, но и мне понятно, что из него шпион как из меня… меня… Ну ты понял.
Роухен был менее доверчив и обладал намного большим жизненным опытом по сравнению с Конроном и потому был настроен менее благодушно к Вольдемару Старинову, но спорить не стал. Он вообще предпочитал не спорить с командирами, тем более он не мог отрицать того факта, что князь реально помог в обороне, но даже сейчас он для него оставался загадкой, а загадки Роухен сильно не любил.
Через несколько минут в комнату вошли еще несколько офицеров, приглашенных на совещание, чтобы обсудить дальнейшие планы. Офицеры говорили много всего, но Конрон слушал вполуха, гадая о чем может говорить Вольдемар с герцогом. На все вопросы офицеров, обращенных к нему, он отвечал весьма туманно, сославшись на необходимость пока держать все в тайне. Сообразили они, что он сам ничего не знает или нет не ясно, но по крайне мере отстали и занялись более актуальными проблемами: как действовать после отступления неприятеля. А то, что родезцы все-таки будут отступать никто уже не сомневался.
Володя появился уже под конец совещания в приподнятом настроении, улыбаясь каким-то своим мыслям. Поздоровался со всеми, но уселся в сторонке. Понимая общий интерес к проведенным переговорам он просто перечислил условия перемирия, к которым они пришли с герцогом. Офицеры разочаровано зашумели, не понимая, что в этих довольно стандартных пунктах могло вызвать прилив столь хорошего настроения у вечно серьезного князя, который и улыбался-то крайне редко, да и то уголками губ.
Конрон неодобрительно качал головой, догадываясь, что тот о чем-то умалчивает, но не настаивал, быстро свернул совещание и выпроводил всех, после этого пристроился.
— Ну и, во имя всех возвышенных богов, с чего такая радость?
Володя пожал плечами и честно ответил:
— Ансельм Дорн отпускает всех наших пленных в обмен на Раймонда. Все осталось без изменений — так, как он и предлагал в своем письме.
— Не понял? Точнее понял, но это ты и на совещании говорил. Я не понял для чего тогда именно ты к нему ездил?
— Для чего? Может потому, что дурак. И потому, что несмотря ни на что так и не избавился от наивности. Вот такой вот я наивный романтичный дурак, Конрон. А ведь думал, что сумел избавиться от всех чувств… как оказалось, нет. Возможно потому, что даже в самые тяжелые моменты мне везло на людей.
Рыцарь потряс головой.
— Я чего-то не понимаю. Ты чего там натворил?
— Да ничего… просто рассказал все о Раймонде… мои учителя точно устроили бы мне головомойку за такое — сдать все достигнутые результаты… мда…
— Прости, что? Что ты сделал?
— Все рассказал Дорну про Ансельма. Как впервые встретился и что было дальше.
— И?
— Ну и все. Герцог совсем не дурак, так что, полагаю, он мне поверил. Ладно, пойду к Раймонду… обрадую. Если его и повесят, то не за предательство.
Конрон озадаченно проследил за Вольдемаром и недоуменно пожал плечами, не совсем разобравшись в том, что услышал. Потом пожал плечами и вернулся за стол, достал нож, задумчиво рассмотрел его, а потом стало ковыряться им в столе. Потом махнул рукой.
— Каждый раз, когда думаю, что уже начал его понимать он выкидывает что-то, совершенно неожиданное.
Володя, скрестив руки, стоял у косяка двери в тюремную камеру и наблюдал за работой кузнеца, освобождавшего пленника. Когда тот закончил возиться с цепями, мальчик поманил Раймонда и зашагал по коридорам тюрьмы к выходу. Раймонд озадаченно обернулся к охраннику, который флегматично отправился в свою коморку, явно не собираясь их сопровождать, вблизи тоже не было видно ни одного охранника, а князь шагал вперед даже ни разу не обернувшись, словно ему было совершенно все равно следует за ним пленник или нет. Заинтригованный таким поворотом рыцарь торопливо догнал князя и пристроился позади.
Вольдемар вышел на улицу, при этом охрану на входе также совершенно не заинтересовал бывший пленник. Раймонд огляделся, гадая, что может получится, если он сейчас попробует бежать.
— За поворотом пост, как раз на него выскочишь, а если бежать прямо, то наткнешься на учения ополченцев. Но вообще бежать не советую по другой причине, наберись терпения.
Вольдемар даже не обернулся когда говорил. Тир задумчиво поглядел ему в спину, но решил последовать совету. Раз его никто не охраняет, значит что-то происходит, а что именно скоро прояснится.
В кабинете магистрата Володя сразу уселся за стол и перебросил через него свиток с условиями перемирия Раймонду. Тот неторопливо развернул его и углубился в чтение. Вот он закончил, неторопливо скатал его, зашатался и поспешно сел на первый же подвернувшийся стул.
— Как я понимаю, меня выдадут?
— Есть какие-то причины этого не делать? Хотя если бы ты согласился…
— Ваша светлость, мы уже обсуждали этот вопрос.
— То есть своего мнения ты не изменишь?
— Нет.
Володя вздохнул, неторопливо поднялся, отстегнул пояс с мечами и положил его перед собой на стол, после чего расслабился на стуле, вытянув ноги.
— Жаль. Что ж… сам понимаешь.
— А если я сейчас убегу? Я не видел охраны на выходе…
— А смысл?
— Хотите сказать, князь, что мне некуда бежать и меня повесят если не вы, то свои.
— Ну… свои вас, конечно, вряд ли похвалят — работу вы все-таки провалили. Возможно вас за этот провал и казнят, но только не за предательство.
Раймонд замер и удивленно уставился на собеседника. Князь снова вздохнул.
— Ну вот такой я дурак и завалил почти всю работу. Мои учителя точно мне настучали бы по шее за такое. В общем я ездил как парламентер к герцогу Дорну и все ему рассказал про тебя. Полагаю, он поверил, так что…
— Милорд… я… ваша светлость…
— Замолчи уж… и не вздумай благодарить… не за что. А ты… в общем проваливай. Охрана у ворот предупреждена и выпустит тебя. А герцог… не думаю, что он нарушит свое слово и удержит наших пленных дольше обычного.
Раймонд поспешно поднялся и направился к выходу, но у двери обернулся.
— И все же, милорд, почему?
— Я знаю что такое предательство. Оказывается я после него не могу спокойно наблюдать как за него казнят невиновного человека. Такое объяснение устроит?
— Милорд… спасибо. Я этого никогда не забуду. Отныне у вас нет преданней друга.
— Не зарекайся, — хмыкнул Володя. — Война ведь продолжается, и мы с большой долей вероятностью снова можем встретиться по разные стороны.
— Да. Такое возможно, ваша светлость и я сделаю все возможное, чтобы выполнить поручение моего короля, но…
— Я понял, Раймонд. Спасибо. Честные противники — тоже неплохо.
Раймонд поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Володя отодвинул на столе ремень с мечами и грустно констатировал:
— И все-таки я дурак.
Осторожный стук в дверь. Володя вздрогнул: интересно, кого это несет? Конрон точно стучать не будет. Роухен? Он вроде с родезцами следит за соблюдением перемирия.
— Да.
В дверь осторожно заглянул Лигур.
— Разрешите, милорд?
— Заходи. Что-то случилось?
Лигур неторопливо, но и не слишком медленно прошел к столу и сел напротив.
— Милорд, если позволите, я хотел бы обсудить с вами судьбу моих людей. Осада подходит к концу, а им была обещана свобода…
— Да. Я разговаривал недавно с Конроном на этот счет — он полностью подтвердил все прошлые обещания. Тем более ваш полк очень хорошо проявил себя. Думаю, локхерцы даже захотят пригласить вас на службу.
— Вот об этом я и хотел поговорить с вами. Видите ли, милорд, большинству из бывших рабов просто некуда идти. Что их ждет? Дома у многих просто нет, зарабатывать… ну чем они смогут заработать на жизнь? Грабежами разве только. Если же наниматься к кому-нибудь, то людей просто раскидают по разным отрядам.
— Гм… пока не понимаю, к чему вы клоните.
— Милорд, вы правильно заметили, что я раньше занимал высокое положение, и мне приходилось воевать, но и для меня в новинку те тактические приёмы и действия, которые вы внедряете. Однако нельзя не заметить, что они вполне эффективны, но вот использовать их с максимальной эффективностью может только человек, который понимает, что делает. То есть вы.
— И?
— Командовать может только тот, кто понимает возможности подразделения и умеет правильно применять их. Даже я не все понимаю во время подготовки, но догадываюсь, что все отрабатываемые приемы нужны в бою. Сражение здесь закончилось. Милорд, люди просили меня узнать о ваших дальнейших планах.
— Признаться, не задумывался пока. Хм… Я так понимаю, люди хотят сохранения полка. Проблема вот только в том, что кроме титула у меня ничего нет, а содержать такой полк стоит вполне приличных денег.
— Полк может и сам себя кормить, если подойти к делу с толком, милорд. Боевые отряды нужны многим правителям, а если они еще и имеют репутацию…
— То есть вы предлагаете заняться наемничеством и продавать мечи?
— Занятие не постыдное, милорд, если вы об этом. Очень многие из благороднейших фамилий сколачивали свои отряды и зарабатывали себе на жизнь продавая их услуги.
— Понятно…
Володя задумчиво начал постукивать пальцами по столу. Признаться откровенно — занятие наемничеством его не прельщала совершенно. Слишком хлопотно, слишком ненадежно, слишком суетливо. Да и по другой причине ему это занятие не нравилось — на Базе он обучался у многих людей, но все они были те, кого можно назвать государственниками, которые часто такую службу ставили превыше всего. Многие классные специалисты продолжали служить за копейки, хотя в коммерческих структурах могли бы зарабатывать миллионы. Волей-неволей, но такой взгляд на жизнь они передали и ему. Володя очень уважал многих из тех, у кого проходил обучение и помнил их рассказы и их отношение к наемникам. Ясно, что тут совершенно другая ситуация, но очень трудно переломить себя. Но и отказывать вот так сходу не дело — люди же доверились.
— Спасибо, Лигур, я подумаю. Такие решения сразу нельзя принимать.
— Конечно, милорд, — Лигур поднялся.
— В любом случае, я постараюсь обеспечить будущее людей.
— До свидания, милорд. Мы все будем ждать вашего решения.
