Книга вторая

Сваленные с обоих сторон ворот телеги и мешки со скарбом создавали полную иллюзию паники, когда люди просто побросали все, что можно и бежали куда глаза глядят. Но эти же телеги не давали возможности заскочившим в город всадникам нормально оценить обстановку, вынуждая их скакать дальше, где не будет этих телег, что бы объехать и захватить надворную башню. А еще разведенные небольшие костры из прелой соломы отчаянно дымили, тоже скрывая все оборонительные сооружения за стеной. Этот же дым мешал и защитникам, потом Володя замахал руками, подавая сигнал. Люди тотчас бросились засыпать костерки приготовленным песком — всадников уже все равно невозможно было остановить.

Те же, похоже, уже поняли что что-то не так, но оценить обстановку на полном скаку, да еще в победном угаре очень сложно. Вот и рвались они вперед, выставив копья, готовые растерзать защитников… только нет их. Тишина, застилающий глаз дым и брошенные телеги — вот и все, что встретило из за воротами.

Еще до сражения Володя четко объяснил кто и в какой последовательности должен вступать в бой, приказ был доведен едва ли не до каждого солдата вместе с обстоятельным рассказом что ожидает того, кто нарушит этот приказ.

Шли драгоценные секунды, все больше и больше людей втягивались в город, вот уже вбежали первые пехотинцы и бросились пробираться через телеги, спеша поскорее забраться на стены, все еще скакали вперед всадники, спешили к воротам отставшие.

Дым спал. Володя поднес бинокль к глазам, пытаясь рассмотреть тех, кто ворвался в город первым. Те уже разобрались в ситуации и отчаянно поднимали коней на дыбы, пытаясь развернуть их, но сзади напирали остальные, которые еще не сообразили, что творится вокруг.

Мальчик, не отрывая бинокля от глаз, поднял руку, у флагштока замер солдат. Вот передние всадники сообразили, что назад им не прорваться, а возникший затор защитники просто расстреляют из луков. Один всадник приподнялся в стременах, поднял руку, а потом указал вперед, склонил копье и помчался на врага, увлекая за собой остальных. Вот он поравнялся с домами, в которые упирались стены из мешков с песком. Еще до строительства Володя приказал снести там все дома, расширив улицу. Остальные дома по бокам превратили в настоящие крепости, заложив у них те окна и двери, которые выходили на улицу. И теперь кавалеристы оказались в огромном мешке, над которым нависали дома, на крыше которых располагались лучники. Предпринятый вражеским командиром отчаянный прорыв в город привел его прямиком в ловушку.

— Думать же надо, — буркнул Володя, — думать!

Вражеский командир, похоже, тоже все понял и теперь отчаянно пытался развернуть конницу и выбраться из этого мешка. Володя опустил руку и тотчас на флагштоке взвился зеленый флаг. Тишина. Володя нервно сжимал и разжимал кулак, продолжая до рези в глазах смотреть в бинокль.

— Уснули они там что ли?! — рявкнул он. Но нет, вот на крышах домов поднялись в полный рост лучники с уже наложенными стрелами. Разом вскинулись десятки луков и тут до ушей наблюдателей донесся стук рычага катапульты… Сделанная на скорую руку она не могла выстрелить далеко, но это от нее и не требовалось. Скованные цепью два камня буквально снесли всех передних всадников и в этот миг ударили лучники…

Володя усилием воли заставил себя убрать бинокль и глянул вниз со стены. Впереди, конечно, важные события происходят, но о бое в целом забывать не стоит. У ворот царило настоящее столпотворение. Кто-то пытался прорываться из города, кто-то рвался в город — узкие ворота не давали этой толпе разойтись и образовалась самая настоящая давка, куда и ударили стрелы со стены и с двух сторон. И в этот момент со стены перед воротами сбросили камни, следом полетели бревна, утыканные железными кольями, посыпались вниз уже не деревянные, а металлические «ежи». Таких было мало, но скованные цепями они представляли собой большую проблему для атакующих. Летели вниз и деревянные «ежи» — эти не жалели, заготовили их много. Еще брёвна побросали с другой стороны и теперь они, калеча всех, кто попадались на пути, катились со склона в ров, увлекая за собой вражеских солдат.

— И… раз! И… два!!!

Володя обернулся на крики и успел заметить как несколько солдат налегли на рычаги и огромные котлы с кипящим маслом рухнули вниз. Раздавшийся снизу вой Володя, наверное, запомнит на всю жизнь. Оказывается участвовать в осадной войне вовсе не тоже самое, что читать о ней, а описание того, что творит с людьми кипящее масло, которое на них выливают сильно отличается от того, что видишь в реальности. Мальчик зажал уши и попытался спрятать в складках накидки нос, в который ударил запах жареного мяса. Отвернувшись, чтобы не видеть этого ужаса, он бросился по стене, а потом, едва не вывалившись из бойницы, перегнулся через стену, куда его и вырвало.

Пошатываясь, мальчик выпрямился и огляделся вокруг мутным взглядом. Похоже его авторитет в этот день оказался непоправимо испорчен… Но нет. Как оказалось, он далеко не единственный, кто проделал то же самое упражнение. Остальные смотрели на них скорее сочувственно, чем насмешливо. Один из солдат ветеранов даже похлопал мальчика по плечу.

— Это ничего, милорд. В первый-то раз завсегда так. Привыкните.

Володя наградил утешителя бешеным взглядом, с трудом удержавшись от крика.

— Спасибо, — процедил он сквозь зубы. — Вы меня успокоили.

Однако заниматься самоуспокоением было некогда. Пока он висел на стене солдаты уже завалили ворота «ежами» и шипастыми бревнами так, что теперь прорваться через них было практически невозможно. Со стены били лучники и арбалетчики, причем основной мишенью для них были те, кто оказался внутри города. Уже стреляли и со стен — выстроившись за ними в три ряда, арбалетчики первого использовали стену из мешков как опору, делали прицельный залп после чего быстро отходили, а их место занимал второй ряд, потом третий. За это время выстрелившие первыми уже успели перезарядить арбалеты и снова были готовы к стрельбе. Офицеры четко соблюдали интервалы залпов, давая возможность людям перезарядить оружие и в тоже время поддерживая непрерывную стрельбу.

Володя понаблюдал за их работой и кивнул — тут можно быть спокойным, сразу видно профессионалов — эти люди пришли в город вместе с Конроном. А вот работа снайперов-лучников с вышек. Едва среди атакующих находился кто-то, кто пытался организовать правильный штурм укреплений, как к нему устремлялось порой две, а то и три стрелы.

Тут пока все хорошо, Володя перешел к бойнице и попытался выглянуть вниз, но у ворот толщина стены была такой, что края не достал. Володя покосился на то место, где ему пришлось расстаться с содержимым желудка, но оттуда ворота не видно. Ругнувшись, он протиснулся в узкую бойницу и все-таки дополз до края. Там вражеские солдаты, ругаясь, пытались разобрать завал, прорываясь на помощь своим. Поскольку их почти не тревожили они увлеченно растаскивали камни и бревна, за стенами наблюдала только небольшая их часть. Володю заметили и рядом с его головой в стену ударила стрела. Мальчик заерзал, выбираясь обратно.

— Красный флаг! Красный! — заорал он.

Затрубили трубы, а флагшток пополз красный флажок. По этому сигналу лучники на стене разом оставили в покое тех, кто прорвался в город и перенесли огонь по скопившимся у ворот, снова полетели камни. Первый залп, поскольку его не ждали, уже привыкнув, что на них не обращают внимания, оказался страшным, выкосив целые ряды. От стрельбы почти в упор не спасали никаких доспехи, да и что такое десять-пятнадцать метров? Враг попятился от стены, офицеры заметались среди солдат, пытаясь организовать отступление и обеспечить прикрытие от лучников. Вот вперед выдвинулись щитоносцы с тяжелыми щитами, за ними тотчас стали прятаться остальные солдаты и теперь они медленно пятились назад. Выходя из зоны обстрела. Ничего, вот сейчас они перестроятся, организуют защиту и пойдут на прорыв, тем более, что баррикада перед воротами уже почти разобрана. И тогда… они не сразу заметили вырвавшийся из леса отряд рыцарской кавалерии, который выстроившись в клин теперь, набирая скорость, скакал точно в тыл врага. Защитники, заметив своих, усилили стрельбу.

— Прекратить стрелять! Прекратить! — Володя закричал одновременно с каким-то офицером.

Враг еще попытался организоваться, но удар всадников закованных в доспехи оказался страшен. Задние ряды буквально смели, втоптав в землю. Пехота может противостоять рыцарской коннице только в строю, но как раз его-то построить и не успели. Вражеские командиры еще пытались организовать сопротивление, но рыцари втаптывали в землю малейшее сопротивление еще до того, как оно станет серьезным. Вражеский командир, решив пожертвовать уже обреченными солдатами, бросил в бой остатки пехоты и пока те погибали под копытами рыцарской коннице успел отойти со своей и теперь выстраивал её для контратаки. Ошибка! Володя едва не заорал от радости.

— Навесным по коннице! Залп! — заорал он, срывая со спины свой лук и подавая пример. Сначала робко стрельнули всего десяток луков, но второй залп оказался более солидным. Вражеская конница, взявшая разбег как раз влетела под этот смертоносный «дождь» из стрел. Этот залп сбил скорость и расстроил ряды, позволив Конрону и его коннице врубиться во вражеский клин, окончательно расстроив его.

Вражеский командир осознав опасность, теперь поспешно уводил своих людей подальше от стен.

Володя еще минуты три понаблюдал за боем — пока ничего не ясно, но первый раунд за ними: пехоты у врага больше нет. Конница основательно потрепана. Если не случится чуда, Конрон здесь разберется.

— Убрать красный флаг!

Снова сигнал труб, флаг пополз вниз. Сигнал всем перенести огонь по прорвавшимся в город. Пока лучники были отвлечены тут уже практически успели разобрать преграду перед воротами, когда сверху на них посыпались стрелы и новые камни. Ополченцы же по стене уже тащили новые «ежи». Володя подозвал одного из офицеров.

— Я вниз, посмотрю как там, — сообщил он. — А вы «ежи» не бросайте сразу. Соберите их побольше тут, а потом разом и скинете.

Тот согласно кивнул, а Володя побежал по стене, стараясь добраться до спуска как можно скорее. На бегу глянул вниз и поспешно отвернулся — перед воротами баррикада уже была не только из камней и бревен, но и из человеческих тел.

Спустившись со стены, Володя впрыгнул в седло подведенного ему одним из его охранников коня и пришпорил его, срываясь с места. За ним пристроился и его отряд. Проскакав почти до середины укреплений, Володя осадил коня перед одной из вышек, соскочил с него и бросился к ней. Ополченцы охраны поспешно поднялись при виде его.

— Спокойно? — поинтересовался он на ходу.

— Пока не нападают…

Володя кивнул и поднялся на вышку. Лучники не обратили на него никакого внимания, продолжая посылать стрелу за стрелой в толпу врагов. Те уже сообразили, что единственный для них шанс выжить — прорваться в город и теперь отчаянно штурмовали стены, пытаясь нащупать слабые места обороны. Володя снова понаблюдал за работой арбалетчиков — недаром их поставили в центр, после первой растерянности враг именно в центр направил основной удар и даже кое-где уже почти прорвался к стене из мешков, где раздолбив деревянные «ежи», а где просто завалив их телами коней и людей. В одном месте дело дошло до пикинеров, когда вражеские солдаты все-таки прорвались к стене и даже успели на ней взобраться. Дружный удар десяток длинных копий сбросил прорвавшихся обратно.

Самое ошибочное мнение, которое почему-то утвердилось в художественной литературе, что на поле боя средневековых сражений господствовал меч. Откуда пошло такое заблуждение Володя не знал, но сейчас, воочию наблюдая сражение, понимал, что мечом тут можно красиво размахивать, но реальной пользы от него нет. К тому же хороший меч очень дорог и не каждому по карману, а от плохого больше вреда, чем пользы. Настоящим царем боя была пика или копье. Для ближнего боя хороша булава или топор. Мечом хорошо использовать разные приемы, только в такой давке, где не очень попрыгаешь, важно уничтожить противника с первого удара. Или на худой конец ударить так, чтобы он долго не смог подняться. Меч не всегда способен пробить доспехи с первого раза, а вот булава самое то. Если же перед человеком стоял ощетинившийся пиками строй, то с мечом он тем более выглядел бледно, что сейчас Володя и наблюдал, когда вражеские солдаты, чтобы прорываться, вынуждены были бросать все, что им мешает, и оказывались на стене с одними мечами или топорами перед лесом пик.

Володя снова достал свой лук и ненадолго подключился к работе лучников, чтобы остановить наиболее опасный прорыв.

— А вы неплохо стреляете, милорд, — одобрительно заметил один из лучников, прерываясь от работы, чтобы скинуть вниз опустевший колчан и взять полный.

Мальчик рассеянно кивнул. Когда прорыв ликвидировали, он снова забросил лук за спину, и теперь пытался рассмотреть что делается на другой стороне. Там тоже шел отчаянный бой, но вроде бы тоже все нормально.

Мальчик спустился вниз, но на коня садиться не стал, а отправился к стене, лавируя среди бегающих солдат и добровольцев-медбратьев, которые на носилках выносили раненных. Володя понаблюдал за их работой — раненных выносили из боя не дожидаясь конца сражения, как здесь было принято раньше, а значит очень многие останутся живы. При условии, конечно, что им окажут грамотную помощь. Но даже одно то, что им вовремя остановят кровь, уже может спасти многие жизни — Володя видел, что многих уже несли перевязанными, пусть неумело, но кровь останавливали. Недаром он заставлял местных врачей обучать добровольцев правильно накладывать повязки на раны.

Володя мрачный ехал вдоль стены, наблюдая за разворачивающейся схваткой, наблюдая, оценивая, делая выводы… иногда ловил на себе взгляды охраны. Ну понятно, по их представлению он, как командующий, должен находиться на самом опасном участке личным примером увлекая солдат и мечом круша всех подряд. Похоже ему это поведение прощали только из-за возраста и телосложения. Не будь этого — взгляды оказались гораздо более недружелюбными…

«Какая фигня в голову лезет…» — вздохнул Володя. Сейчас он сам бы не смог описать свое состояние. Еще стоя на стене и ожидая атаки он пытался представить каково это будет, что будет чувствовать он… Могут ли его убить? Это война, даже если он и не полезет в сражение.

Вопреки опасениям страшно ему не было. Мальчик прислушался к себе. То равнодушие, которое позволяло ему сохранять хладнокровие в любой ситуации и которое так поражало его наставников уже давно дало трещину и ему очень хотелось жить. Хотелось вернуться в дом Осторна и снова услышать смех Аливии…

— За мной. — Володя пришпорил коня и помчался к домам, еще на скаку наблюдая за работой лучников. Приподнявшись в стременах, он попытался что-либо разглядеть за стеной, но не получилось. Тогда подскочив к одному из домов он крикнул, чтобы ему спустили лестницу и забрался на крышу и тут же прилип к биноклю. Похоже, одну ошибку он все-таки сделал, сконцентрировав здесь слишком много лучников. До конца ловушки доскакало не очень много людей, которых очень быстро перестреляли и теперь для такой массы лучников просто не было целей. Они пытались стрелять навесом в глубину, но паршивое качество спешно изготовленных луков и еще более паршивое качество стрел не позволяло доставать слишком далеко, а точность была такая, что некоторые стрелы падали едва ли не на своих.

Володя подозвал офицера, командующего лучниками.

— Скажите, — сердито поинтересовался он, — чем вы тут занимаетесь?

— Как было приказано, не пропускаем врага вперед.

Володя обернулся к нему. Тот был совершенно серьезен и, похоже, совершенно не понимал претензий к нему.

— Разве тут кто-то атакует?

— Нет.

Офицер оказался совершенно непрошибаемым и мальчик понял, что такая беседа может продолжаться долго.

— После боя мы еще обсудим ваше руководство, а пока делите отряд поровну и спускайте с крыш — здесь уже не будет атаки. На всякий случай оставьте лучников двадцать, остальные вниз. Пусть помогают. Вон там — Володя махнул в сторону центра позиций, где как раз бой разгорался с новой силой, — их помощь будет очень нелишней. И быстрее, дьявол вас раздери!!! — Последнюю фразу Володя уже проорал по-русски, но офицер сообразил, что его не хвалят и начал торопливо раздавать приказы. Вскоре лучники, расхватывая новые колчаны, стали поспешно спускаться и торопливо затрусили к центру позиции. Мальчик некоторое время понаблюдал за обоими отрядами, потом стал наблюдать за тем, что творилось на стороне Роухена. То ли там позиция была подготовлена лучше, то ли еще по какой причине, но родезийцы не очень наседали там, сосредоточив всю силу против правой стены.

— Зараза! — Володя торопливо скатился с крыши. — Быстрее за мной!!!

Что-либо объяснять охранникам было некогда, да и смысла нет. Володя заметил один из отрядов резерва, спокойно стоявшего в стороне, дожидаясь сигнала о помощи, если такой появится, и резко затормозил у него, подняв коня на дыбы.

— Кто командир?!

Вперед поспешно выскочил какой-то мужчина.

— Фелнер Лист, милорд!

— Фелнер, бери людей и за мной! Враг пошел на прорыв, если не удержим — ловить придется по всему городу.

Фелнер торопливо кивнул и развернулся к солдатам.

— Оружие к бою! За мной!

Успели они как раз вовремя — вражеские солдаты уже перевалили забор из мешков, раскидав их и проделав таким образом солидных размеров дыру. Неопытные солдаты-копьеносцы растерялись и родезцы, разрушив строй, вломились в толпу, в которую превратились солдаты Локхера. Володя вмиг оценив опасность, повел подкрепление точно во фланг прорвавшихся рыцарей. Ни отдавать приказа, ни направлять людей было некогда и потому он подал единственный сигнал, который у него оставался — как можно выше поднял свой боевой шест с выдвинутыми лезвиями и повел людей за собой. Рядом с ним пристроился Фелнер.

— Дави!!! — заорал он, поудобнее перехватывая копье и устремляясь в атаку.

Все размышления о сути битвы и ощущениях в ней остались позади — Володе просто некогда было думать об этом, вся его жизнь и все ощущение мира для него сосредоточилось на лезвиях его шеста и тех врагов, которых он видел перед собой. Не попасть под удар, нанести его самому самом. Как и кого он рубил или колол Володя не запоминал, не смог вспомнить об этом и впоследствии, впрочем не очень и старался. Так и запомнился для него этот бой неясными и нечеткими урывками. Наконец Володя тяжело дыша остановился и огляделся, опустив оружие. Схватка уже ушла чуть вперед и мальчик оказался за спиной своих людей. Володя, ругая себя последними словами, нервно огляделся. Из-за своего роста он никак не мог понять что и где происходит. Тут его взгляд наткнулся на двух охранников, которые в бою сражались рядом с ним, прикрывая командира с флангов.

— Поднимите меня! — позвал он их. Один недоуменно глянул на милорда, а второй сообразил быстрее. Подойдя, он ухватил Володю, усадил его себе на шею и поднял. Мальчик огляделся.

Подкрепление он привел вовремя — еще бы чуть-чуть и враг прорвался бы. Но и сейчас еще не все было ясно — понимая, что это их последняя надежда родезцы напирали с отчаянием обреченных, а плохо обученные и неопытные ополченцы мало что могли противопоставить этому яростному натиску и подкрепление всего лишь стабилизировало ситуацию, но ничуть ее не облегчило.

Володя соскочил на землю.

— Разыщите командира, передайте, чтобы держался! Любой ценой!

Мальчик развернулся и не дожидаясь охранников, помчался в ту сторону, откуда только что приехал, поймал какого-то мечущегося коня, чьего хозяина скорее всего убили, он вскочил в седло. Несколькими ударами шестом по крупу успокоил его и помчался дальше верхом. Лучников он заметил издалека — продвигаясь в тылу своих войск, они иногда останавливались и давали несколько навесных залпов через головы своих. С учетом скученности там вражеских войск вряд ли их выстрелы вслепую пропадали даром.

Володя осадил коня у них.

— Мне нужно человек сорок! Лучших! Лучшие шаг вперед! — заметив, что его не понимают и озадаченно переглядываются, Володя повторил команду, сопроводив ее не раз слышанными солдатскими выражениями и от себя добавив кое-что из великого и могучего. Поняли. — За мной!

Кое-как прикрепив шест к седлу коня. Володя помчался обратно, слыша как пыхтят от быстрого бега лучники. Мальчик быстро глянул за плечо и едва снова не выругался — за ним бежала вся толпа. Но объяснять сейчас им их уровень интеллекта было некогда и мальчик решил оставить это дело на потом.

Выведя лучников чуть в сторону от прорыва, Володя соскочил и снял со спины свой лук.

— Не стрелять! — рявкнул он. Вовремя, кое-кто уже едва не разрядил луки в сражающихся, не разбирая, где свои, а где чужие. Володя развернулся к кое-как сформированному строю… хм… все-таки зачатки дисциплины им успели привить. — А теперь слушайте меня! Времени объяснять нет, потому буду показывать, а вы делаете как я! Мой выстрел первый. Вы смотрите куда и как я стреляю и делаете тоже самое, пока я не остановлю! После чего снова мой выстрел и ваши в туже сторону! Вопросы?! Тогда к бою!

Володя развернулся и изготовился к стрельбе, оценивая положение своих и чужих войск. Стрелять в место схватки бессмысленно — своих положишь не меньше, чем чужих, а вот по тем, кто прибывает через пролом в стене… Его отсюда было не видно за спинами сражающимися, но Володя помнил его расположение и знал примерное расстояние до него. Сделав поправку на ветер, он вскинул лук и выстрелил навесом. Повернулся — за ним следили внимательно.

— Если не сумеете сделать такой же расчет, лучше стреляйте дальше. Еще один мой выстрел и стреляем вместе! — Володя снова вскинул лук…

Дальше пошло уже на автомате. Володя стрелял и тут же в ту же точку следовал залп всех более менее подготовленных лучников — Володя велел командирам отрядов проследить что бы уж откровенно плохие стрелки не лезли. Володя снова забрался на плечи одного из охранников и теперь наблюдал за схваткой оттуда, мгновенно перенося огонь на участки, где скапливались враги. Задача командиров было следить за ним и едва Володя переносил прицел, как они моментально перенацеливали своих лучников. Действовали не очень согласованно, часто с запозданием, да и меткость хромала, но и этого хватило. Родезцы уже опасались собираться вместе толпой, а без этого их натиск стал слабеть, подкрепления тоже стали запаздывать и их постепенно стали теснить назад за стену. С продвижением Володя переносил стрельбу дальше в тыл, уже выкашивая тех, кто стоял позади стены. Но вот снова смешались свои и чужие.

— Прекратить стрельбу!

Легко сказать. Несколько вошедших в раж лучников продолжали стрелять. Володя скатился на землю и моментально выдал несколько оплеух особенно разошедшемуся.

— Я сказал прекратить! Куда ты сейчас стрелял? Ты уверен, что там не свои? — несчастный лучник перед таким яростным напором втянул голову в плечи и даже стал казаться ниже Володи ростом, что было довольно сложно.

Володя развернулся к стоявшему рядом человеку.

— Он из твоей десятки?! Это так ты следишь за своими людьми? Если он поранил или, не дай бог, убил кого-то из своих я ведь не с него буду спрашивать — что с идиота взять — я с тебя спрошу как командира! Это ты мало гонял придурка и не научил слушать команды! А теперь молись, чтобы никто не пострадал из наших.

Володя отвернулся, в полной уверенности, что этому лучнику наказание теперь точно обеспечено. И гораздо более суровое, чем он смог бы придумать сам — этот десятник отыграется за свой страх и припомнит обещание милорда спросить за все именно с него.

Мальчик подошел ближе к месту схватки и взобрался на коня, теперь уже осматриваясь с него. Родезцев оттеснили и грузчики уже восстанавливали стену. Ополченцы тащили «ежи» и швыряли их через стену прямо на голову врага, громоздя перед ними новую преграду. Подошедшие лучники уже стреляли едва ли не в упор из-за вновь починенной стены. Выносили из боя раненных. Рядом с конем мальчика кто-то остановился, тяжело опершись о копье. Володя чуть скосил глаза и с удивлением узнал Фелнера Листа — командира резерва. Тот, заметив, что его увидели, кивнул.

— Вы умеете быстро соображать, милорд. Я уж думал не сдержим, хотя ведь и больше нас вроде бы было. Вовремя вы лучников позвали. И очень здорово организовали обстрел их тылов.

Володя нахмурился, потом кивнул.

— Спасибо. Теперь осталось разобраться с ними до конца.

— Да все уже, милорд, вы уж поверьте моему опыту. Сломались они. Этот прорыв был их последней надеждой.

Фелнер словно в воду глядел. Даже отсюда Володя видел, что натиск врага слабеет. Остатки их солдат стали пятиться и собираться в центре ловушки, закрывшись чудом уцелевшими щитами и телами своих товарищей. Протрубила труба, созывая уцелевших, но звук был какой-то жалобный.

Володя подъехал к самой стене и теперь наблюдал за врагом из-за нее. Вот от кучки врагов отделился один рыцарь и высоко подняв копье с привязанной к нему непонятно откуда добытой белой тряпкой, двинулся к стене. Затрубили трубы со стороны защитников, обстрел медленно стихал.

Парламентер неуверенно потоптался, не зная куда идти и где находится вражеские командир, потом выбрал направление наугад, остановившись метрах в пятидесяти левее Володи. Мальчик не слышал о чем он говорил с тем офицером, который оказался к тому месту ближе всех.

Тут рядом с Володей оказался один из охранников с длинным шестом. На конце которого был примотан странный вымпел, на котором изображался… мальчик с удивлением обнаружил довольно неплохо выполненный его герб. И когда успели только? Это ведь не так просто сделать — сначала герб надо было скопировать… Аливия! Так вот что она вчера так хитро на него поглядывала.

Солдат тем временем воткнул этот шест рядом с Володей и гордо встал рядом — охрана.

Переговоры тем временем завершились и кто-то сейчас торопливо направлялся в сторону торчащего шеста, подстегивая лошадь. Осадив его практически перед мальчиков, офицер кивнул.

— Милорд, враг готов сдаться и спрашивает о наших условиях.

Володя пожал плечами.

— А что в этом случае принято обещать?

— Ну… — офицер замялся. — Я пообещал им жизнь, — он неуверенно глянул на князя и не заметив каких-либо признаков недовольства продолжил уже смелее: — Благородные сохраняют личное оружие с обещанием не применять его в плену…

Володя поднял руку, останавливая офицера.

— Как ваше имя?

— Нинрон Варт, ваша светлость.

— Во что, Нинрон, вы, как я вижу, прекрасно со всем справляетесь. Назначаю вас ответственным за переговоры о сдаче, потом примите пленных.

— Меня? — Офицер даже засветился от счастья. Похоже это была великая честь, судя по тем завистливым взглядам, которые стали бросать в сторону Нинрона остальные.

— Да. Ничего сверх необходимого не обещай, но и жестких условий не надо. Разберешься что к чему. Бери флаг переговоров и отправляйся… И еще… — Володя задумался. Офицер терпеливо ждал.

Мальчик соскочил с коня и отозвал офицера в сторону. Убедившись, что их никто не слышит, заговорил:

— Когда они сдадутся, сделаешь вот что…

Нинрон выслушал Володю, все больше мрачнея с каждым словом.

— Милорд! Это будет нарушением условий…

— Тише! Если бы я хотел, чтобы о нашем разговоре слышали все, я бы говорил на месте. Никаких нарушений условий не будет. Суматоха после боя, ну ошиблись, с кем не бывает… Солдаты же… Я потом лично… слышишь, лично извинюсь перед ними за ошибку и все условия капитуляции будут соблюдены. Клянусь, не пострадает никто из благородных. Но это надо сделать.

— Но, милорд, я не понимаю… — Нинрон выглядел сильно-сильно озадаченным.

— Нинрон, скажи, ты сможешь это сделать или мне поискать другого офицера, который поймет?

Тот думал недолго.

— Я сделаю, как вы сказали, ваша светлость. Я верю вашему слову.

— Вот и хорошо. У меня действительно нет никакого желания причинять кому-либо вред. И обещаю лично извиниться перед всеми. А сейчас действуй. И мне все равно как ты и что будешь говорить. Ошибка солдат, опасение за безопасность пленных в городе, только что подвергнувшемуся нападению. В общем, сам думай, как это сделать.

Нинрон убито кивнул и уже без прежнего энтузиазма направился на переговоры. Володя же развернул коня в сторону крепостной стены.

— Милорд, вы куда? — удивился Фелнер. — Разве вы не будете принимать капитуляцию?

— Капитуляцию? — рассеянно поинтересовался Володя. — Какую капитуляцию? Вот что, Фелнер, бери коня и посмотри все наши позиции. Передашь командирам приказ записать все наши потери: убитые, раненные, желательно поименно, если возможно. Пусть собирают сведения начиная с десяток, те передадут их дальше. Сегодня вечером все старшие командиры должны прибыть на совет. Особенно это касается командиров лучников… у меня есть для них пара ласковых слов… Там они должны будут доложить о потерях. Убитых врагов сложить отдельно. Пусть оценят численность ворвавшегося врага, количество убитых и раненных с их стороны. Найди Арвида и передай, чтобы он тоже прибыл на совет. Я хочу узнать у него количество раненных в госпиталях и его прогнозы по ним. Вроде бы все… Да, исполняй.

— Но, милорд…

— Ну что еще? — раздраженно развернулся к нему Володя.

— Я просто хотел узнать… где вас искать, если что?

— Я на стене. Если помните, бой окончен только здесь, в городе, а там он еще идет.

Володю проводили всеобщими недоумевающими взглядами, но спорить не решились. Еще бы! Ведь по их представлению победоносный полководец должен был принимать капитуляцию вражеских солдат вместе с остальными командирами, а этот?

Со стены Володя еще раз посмотрел на то, что творится в городе. Ничего необычного — осознав бесполезность сопротивления, они складывали оружие и под присмотром ликующих ополченцев направлялись в центр площади, где организовывали временное место размещения пленных. Убедившись, что тут все в порядке мальчик целиком уделил внимание тому, что происходит за стеной города.

— Вывешивайте сигналы! — бросил он через плечо прежде, чем прилипнуть к биноклю.

В общем, тут тоже все было неплохо. Хотя враг и отступил от стен города чтобы избежать обстрела лучников, но понесенные в первые минуты боя потери, а также то, что они так и не смогли организоваться делали их шансы на победу не очень высокими. Если что и заставляло их еще держаться, так это только надежда спасти товарищей, попавших в ловушку в Тортоне.

— Стойте! — заорал Володя сигнальщикам, уже привязавших к флагштоку набор флажков, должных сообщить Конрону о победе в городе. Не хорошо, конечно, заставлять его волноваться, но намного лучше чтобы враг не знал о поражении своих в городе. Пусть и дальше рвутся им на помощь, совершая ошибки и теряя товарищей в яростных, но неорганизованных атаках. — Придержите сигнал! Я скажу, когда его поднять!

Солдаты озадаченно переглянулись, но привыкнув подчиняться благородным, приказ выполнили беспрекословно.

Володя, сжав бинокль, продолжил наблюдение за битвой. Эх, сейчас бы посадить по пять лучников на повозку, вырваться из города и на полном скаку зайти во фланг родезцам… Два-три залпа и те сломаются. Ворота уже почти расчищены, повозок перед ними тоже хватает, коней вон сколько носится. Мечты-мечты… Володя уже оценил качество подготовки местных вояк. Можно гарантировать много сутолоки, бессмысленных метаний, шума. В общем чего угодно, кроме быстроты и точности в исполнении команд. Делать вылазку с такими солдатами равносильно самоубийству. Родезцы ведь не идиоты и сразу поймут что к чему. Малейшая задержка, промедление и лучников просто сметут рыцари не дав им сделать даже одного залпа. Успех дела упирается в качество войск…

Мальчик еще раз обдумал мысль, вспомнил действия лучников в бою внутри города и со вздохом отказался от идеи сделать вылазку. Выводить пехоту тоже не имеет большого смысла — она не успеет до места боя. Родезцы организованно отступят, а именно этого Володя и хотел избежать — ему нужен был разгром врага под стенами, а не его отступление на новые позиции. Кавалерии же у него не было — она вся находилась с Конроном, на которого и была теперь вся надежда. В бессилии хоть как-то помочь другу Володя только крепче сжимал бинокль, прикусив губу. Теперь он понимал, что намного сложнее участия в битве — наблюдать за ней со стороны, видя как гибнут твои… товарищи? Володя многих и в глаза не видел. Когда они успели стать для него товарищами? Как все меняется на войне. Еще вчера совершенно посторонние для тебя люди вдруг становятся для тебя самыми лучшими друзьями.

Получив преимущество в первые минуты боя Конрон больше его не выпускал. Похоже сейчас он был в своей стихии: молниеносно оценивал ситуацию, атаковал едва чувствовал, что противник где-то начинает организовываться, твердо держит инициативу.

— Вывешивайте сигнал! — приказал Володя не отрываясь от бинокля.

Похоже пора, решил он. В битве наступило то равновесие, когда даже песчинка на чаше перевешивает весы в ту или иную сторону.

Сначала сигнал не заметили, но вот среди войск Локхера прошло оживление, потом раздалось громовое «Ура» и солдаты, словно получив новые силы, бросились в атаку. Родезцы еще некоторое время пытались сдержать этот порыв, но словно приливная волна захлестнула их, сметая с дороги. Для родезцев это оказалось последней каплей и первоначальное организованное отступление превратилось в бегство.

— Только не упусти их, Конрон, — прошептал Володя. — Только не упусти.

Но Конрон в подсказках не нуждался и тут же организовал энергичное преследование — он не хуже Володи понимал насколько важно сейчас закрепить успех и не дать врагу прийти в себя.

Володя облегченно вздохнул и с трудом оторвал от лица бинокль. Удивленно глянул на предательски дрожащие руки, потом прикрыл глаза и постарался расслабиться, прогнав все мысли. Получилось! Как это не смешно звучит, но у них действительно получилось. Он даже самому себе боялся признаться в успехе. До последнего думал, что что-то может пойти не так, что они не предусмотрели какую-то мелочь, которая полностью разрушит все их планы. Но нет. В городе уже все закончено, за стенами, похоже, тоже. Подробнее можно будет узнать когда вернется Конрон, а это может случится не раньше вечера. Еще до атаки обговаривая все варианты действий в случае успеха они с рыцарем пришли к единогласному выводу, что надо нанести как можно более полное поражение вражескому отряду. Значит пока все его солдаты не начнут валиться с коней от усталости ждать возвращения рыцарской конницы не придется. И кроме всего это так же означает, что он остается командующим всеми вооруженными силами города. Проклятье.

Убедившись, что он может твердо стоять на ногах, что руки перестали дрожать, Володя осторожно оттолкнулся от стены и медленно повернулся. На него смотрели все, кто находился в этот момент на стене. Ожидающе, встревожено, с надеждой… Мальчик поднял голову и взглянул на небо, потом снова повернулся к солдатам.

— Мы победили, — устало произнес он. — Почему до сих пор нет сигнала?

И только после этого, словно все ждали подтверждения, солдаты на стене взорвались радостными криками, которые через мгновение подхватили и те, кто находился внизу и не мог видеть бой за пределами города. Этот крик подхватывали остальные и он катился дальше и дальше — город праздновал победу…

Володя слушал эти крики, улыбался, но так же и понимал, что выиграна на самом деле только первая битва.