Глава 17
Разбитые конницей дороги не самая лучшая вещь для путешествия. По крайней мере, на телеге ехать точно не очень удобно. Потому Володя, как и все остальные, неторопливо шагал пешком, занятый тем, что разглядывал дорогу перед собой, опасаясь споткнуться о какую-нибудь рытвину. Скорость передвижения такая, что и Аливия успевала.
— Ну и зачем мы купили нового коня, если все равно плетемся как черепахи? — риторически вопросил Володя в пустоту. Не дождавшись ответа, он печально вздохнул и оглянулся, рассматривая тот караван, который собрался в Рогуре. Война и бандиты превратили путешествия по дорогам королевства в игру, сравнимую с русской рулеткой. Потому и собирались такие вот обозы. Здесь и солдаты — охотники за удачей, которые направлялись в порт, и купцы с товарами, и крестьяне, едущие на ярмарку в крупный портовый город. Да проще сказать, кого тут не было. Вот их обогнала крытая повозка. Володя равнодушно проследил за ней, мысленно ругнувшись, и поспешно отвернулся, чтобы не наглотаться пыли, но тут его внимание привлек радостный крик Аливии. Мальчик обернулся и заметил на задке телегу ту самую девочку-акробатку, выступление которой он наблюдал в городе. Повозка неторопливо проползла вперед и снова встала в общий строй.
— Володь! А Володь! — Аливия задергала мальчика за рукав. — А можно я туда? Можно?
Мальчик вздохнул, но согласно кивнул.
— Только если они опять вперед поедут, возвращайся.
Аливия радостно взвизгнула и помчалась к возу. Вскоре она, правда, вернулась, но уже со своей новой знакомой.
— Вот! Её зовут Линара.
— Здравствуй, — кивнул девочке Володя. Та стушевалась, но поклониться не забыла.
— Для меня большая честь, милорд. Спасибо вам за вашу щедрую плату.
— Не за что. Как я говорил, легко доставшееся не ценится. И если вы собрались играть, проследи, пожалуйста, за Аливией. Она еще маленькая.
— Я не маленькая!!! — возмущенно завопила девочка. — И я сама за ней присмотреть могу!
— Конечно, — серьезно согласился Володя. — Присмотрите друг за другом.
Вскоре они уже бегали чуть в стороне от дороги по траве. Линара демонстрировала свои умения, Аливия восхищенно наблюдала, потом пыталась повторить. Получалось не всё, потому девочка сердилась, но тут же успокаивалась и показывала те приемы из айкидо, которые уже освоила. Вскоре к ним присоединились еще дети из каравана, и теперь слева от дороги постоянной стайкой носилась детвора, играя в какие-то свои игры.
— Не следовало бы ей играть с детьми низкого рода, — рискнул заметить Джером, неодобрительно наблюдая за игрой.
Володя приставил руку козырьком и стал что-то старательно выискивать среди детворы. Вздохнул.
— Нет. С такого расстояния не вижу никаких социальных границ. — Потом глянул прямо в лицо Джерому и серьезно добавил: — Когда подрастут, они в полной мере нахлебаются этой разницей в социальном положении. Зачем портить им настроение сейчас?
Джером замялся, но что ответить не нашел. Филипп глянул на синьора слегка удивленно, но одобрительно.
Путешествие шло хоть и медленно, но в такой толпе вполне безопасно, что, собственно, и требовалось. Правда, немного нервировало отсутствие новостей, хотя Володя подозревал, что в настоящее время это скорее, благо, поскольку никаких хороших известий не ожидалось. Единственное, что ему хотелось, это доставить Аливию к отцу до того, как в королевстве все рухнет окончательно. А в том, что так и случится, он не сомневался.
Знакомство с бродячими артистами совершенно неожиданно обернулось еще одной положительной стороной. Оказалось, что та семья, которую Володя видел на базаре вовсе не все артисты, просто акробаты в этот день выступали отдельно. Среди них был и силач и фокусник, но для Володи важнее то, что с ними ехал профессиональный бард. Когда вечером отдыхая у костра, Володя наигрывал простенькую мелодию к нему подсел какой-то человек и стал слушать. Потом прибежала Аливия со своей новой подружкой и потребовала что-нибудь спеть. Володя противиться не стал, а пока он пел, девочка тихонько переводила… то, что понимала. Тогда-то тот человек робко попросил разрешения попробовать перевести песню самому, если ему расскажут слова. Так Володя познакомился со Сторном, и все последующие дни путешествия они провели вместе, занимаясь переводом, порой споря до хрипоты над каждой фразой или рифмой. Мальчик хотел перевода Высоцкого наиболее близко к оригиналу, а Сторн настаивал на адаптации под местные условия.
— Ну и что, что так не принято? В конце концов, это же песни совсем другой страны! Пусть звучат так, как пел автор! А если хочется что-то привычного, так пусть местные песни и слушают!
— Милорд прав, — неожиданно поддержала Володю мама Линары, которая частенько приходила слушать их работу над переводом. — Прелесть его песен как раз и заключается в их необычности, в другой… ауре, что ли. Зачем из прекрасных песен его родины делать бледное подобие наших?
Сторн задумался. Долго чесал затылок, потом вынужденно признал свою неправоту. Первая скованность от общения с благородным давно уже пропала, а когда вопрос касался его профессиональной деятельности, он и вовсе порой терял тормоза. Судя по реакции на такие вспышки со стороны Джерома и Филиппа, точнее по её полному отсутствию, к бардам здесь относились весьма почтительно и многое им прощали, а само занятие не считалось чем-то предосудительным для благородного. К тому же барды выполняли еще негласную роль распространителей новостей, бродя по городам и странам. Что заставило Сторна прибиться к группе странствующих артистов, Володя не совсем понял, но путешествовал он с ними, похоже, уже давно. Так что скучное первоначально путешествие превратилось в весьма полезное и познавательное, тем более от Сторна он многое узнал о жизни в этом мире — постранствовать тому в своё время, похоже, пришлось немало. В свою очередь он и сам кое-что рассказывал о себе… в пределах легенды, понятно.
— А что это за закрытая военная школа? — поинтересовался позже Филипп. — Вы уже упоминали об этом, но как-то непонятно.
— Честно говоря, даже не знаю, что сказать, — растерялся Володя. — Там довольно всестороннюю подготовку давали. У нас нельзя назначить кого-то офицером, даже самого благородного, если он не прошел обучения.
— Вот оно как, — удивился Филипп. — Весьма оригинально.
— Я говорю, это трудно объяснить. Проще объяснить чему там учат. Меня например учили разведывательным действиям, тактике, теории осады. Еще инженерное дело… э-э-э… катапульты, там, инженерное обеспечение позиций, логистика… то есть теория снабжения…
— Да чего там теоретизировать? — совсем растерялся Филипп. — Загрузил в телеги провиант и вперед.
— Ну… даже не знаю, как объяснить. Вот представьте, что командующий ставит перед вами задачу доставить в армию провиант и оружие для новичков. Сформирован обоз, вы едете. Какой порядок определите у обоза?
— Гм… Вообще-то обозы водить мне не приходилось, потому опыта тут у меня никакого нет.
— Так ведь и у меня нет. Видите ли, знания получать можно двумя путями: на собственном опыте или в процессе обучения кем-то, кто такой опыт имеет. На собственном опыте оно доходчивей, но чревато разными проблемами. Например, если от доставки вашего обоза зависит судьба кампании, то цена за приобретение опыта может оказаться чрезмерно высокой. А можно воспользоваться тем опытом, который уже накоплен за века, оформлен в виде инструкций и армейских уставов. Тогда, следуя тому, что написали люди намного опытнее вас, можно избежать многих ошибок.
Филипп развел руками.
— Мне трудно спорить. Я сам многое узнавал по рассказам ветеранов в свое время.
— А вот если бы кто-то еще удосужился записать эти рассказы, собрать воедино, полагаю, польза была бы большая. Нет?
Филипп снова развел руки, признавая поражение.
— А как бы вы определили порядок движения?
— Не знаю, — Володя улыбнулся. — В текущих рамках задача решения не имеет. Важно еще знать, в чем больше нуждаются войска — в продовольствии или оружии, какие дороги на маршруте, придется ли пересекать реки и есть ли там мосты, насколько они прочные. Тут важно помнить, что доспехи тяжелее продовольствия, а потому на телегу их придется загружать меньше, значит, сама телега будет устойчивей. Если дорога плохая, груз придется распределять равномерно, чтобы люди могли вытащить застрявшую телегу не разгружая её. Если точно известно, что придется пересекать реку вброд, а дно там илистое, надо позаботиться, чтобы первым прошел самый легкий груз, который не разобьет дно. Глупо пускать обоз следом за тяжелой кавалерией, вы это и сами могли на собственной шкуре почувствовать, когда мы покидали город. А представляете, что будет с дорогой после дождя?
— Гм… полагаю, что обозники все это знают… — Филипп выглядел откровенно озадаченным. — Хммм… честно говоря, до сегодняшнего дня я полагал всех этих обозников совсем никчемными людьми, ни на что не годными. А им столько знать приходится…
— Каждому приходится знать свое. Солдат — учится владеть оружием и действовать в строю, офицер учится применять то, чему учат солдат, наилучшим образом. Старший офицер должен учитывать еще множество дополнительных факторов. Глупо, например, планировать нападение, не позаботившись о нормальном снабжении войск.
— Так Эрих…
— Насколько я понял, Эриха подвел только один фактор — необычайно снежная зима, из-за чего все его обозы застряли на перевалах, а он вынужден был кормить армию лошадьми. Только это и спасает до сих пор Локхер — он лишился главного оружия — подвижных соединений, способных совершать быстрые атаки. Интересно, что Эрих придумает, чтобы справиться с ситуацией?
Филипп глянул на задумавшегося Вольдемара. Никак не думал, что того волнует такой вопрос. Обычно князя оставляли полностью равнодушным любые известия, которые не касались их напрямую. Об этом он и осмелился спросить.
— Что? А-а-а. В общем, честно говоря, меня это и сейчас мало волнует, но все же полезно знать, что может сделать тот, от кого зависит наше путешествие, чтобы иметь возможность вовремя избежать разных проблем. И потом… впрочем, неважно.
— Понятно, — ничего не понял Филипп, но от вопросов решил воздержаться, чтобы не запутаться сильнее. Этот Вольдемар порой поражал странностью своих рассуждений и выводов, которые трудновато было понять, но которые поражали своей точностью.
Время в дороге пролетело настолько незаметно, что Володе было даже жаль, что путешествие не продлилось дольше. За время пути он от разных людей успел столько узнать о здешнем мире, что вполне свободно ориентировался почти в любой возникающей ситуации. Тем более относились к нему в караване весьма уважительно… единственный благородный, да еще такой титул… и совершенно не чурается общаться с людьми, не показывает своего превосходства. Хотя ни о каком панибратстве речи тоже не шло. Почти каждый из говоривших с ним словно ощущал границу, переступать которую не стоило, но это только добавляло уважения. К концу путешествия, к удивлению мальчика, к нему стали приходить за советами в случае возникновения каких-нибудь недоразумений или ссор. Приходилось разбираться. В присутствии благородного и солдаты, идущие вместе с караваном, вели себя весьма сдержанно, хотя и задирались порой к крестьянкам.
Попытку напасть на такой караван за всю дорогу никто не сделал…
Сорвена, как все уверяли Володю, довольно крупный порт, куда в мирное время постоянно прибывали караваны чуть ли не со всего света, но сейчас для него явно наступили не самые лучшие времена. Не обладая мощными морскими силами, которые могли бы захватывать или блокировать порты, Эрих и здесь поступил нестандартно — заплатив пиратам, которые хоть и не могли открыто бросить вызов флоту Локхера, но изрядно подсократили торговлю. Все это можно было почувствовать еще задолго до того, как показались крепостные ворота города, по сумрачным лицам идущих навстречу людей в торговых караванах. Володя видел, как порой купцы бросались навстречу таким караванам и о чем-то беседовали с коллегами, после чего уходили, мрачно качая головами.
— Милорд, если вы позволите, я пойду вперед, постараюсь договориться о месте на корабле и обо всем остальном.
Володя чуть удивленно взглянул на Джерома, но кивнул.
— А как ты нас найдешь? — только и спросил он.
— О, не беспокойтесь, милорд. Вы сразу езжайте в порт, а там всего шесть более-менее приличных гостиниц.
Когда они миновали городские ворота, Джером соскочил с телеги, передал вожжи недовольному Филиппу и исчез, а Володя продолжил размышлять на тему, какие гостиницы Джером считает нормальными и можно ли считать нормальной ту, в которой они останавливались ранее. Но особого выбора Джером им не оставил.
Рядом с Володей грустила Аливия, расставшись со своей новой подругой — артисты после въезда в город направились не к порту, а на рынок: им надо зарабатывать деньги.
— Мы обязательно будем в Тортоне!!! — махала Аливии Линара, стоя на задке возка. Аливия, с трудом сдерживая слезы, помахала в ответ.
И вот сейчас переживала расставание. Володя не мешал, только иногда искоса посматривал на неё.
Вот телега выехала из-за угла непонятного кособокого строения, и теперь Филипп правил вдоль причалов. Володя, откинувшись на сене, изучал корабли, мимо которых они проезжали. Большим знатоком кораблей он себя не считал, хотя типы и старался запомнить. Но тут… вроде бы типичные средневековые когги, но все же какое-то отличие от земных аналогов в них есть… если бы Володя обладал настоящим опытом, тогда смог бы сказать в чем оно, но увы, такую практику даже с учетом возможностей конторы организовать крайне сложно. Так что ограничились только теорией.
А вот галеры, на которые полуголые люди что-то заносили в бочках, по спущенным сходням. Рядом стоял толстяк в свободной и простой одежде и что-то кричал матросам на корабле. Там ему активно отвечали. Мимо шумной стойкой промчались мальчишки. Володя обернулся, глянул на дома вдоль берега и поморщился, когда заметил трактир. Даже вид у того такой, словно говорил: «А ну-ка рискни — зайди». Что-то останавливаться там не тянуло. Филипп, кажется, был схожего со своим синьором мнения и потому даже не попытался свернуть в его сторону.
— Джером сказал, что тут есть шесть штук приличных… — неуверенно протянул Володя.
— Угу, — так же неуверенно отозвался Филипп, с сомнением осматриваясь. В конце концов, справедливо решив, что хороший трактир они не проедут, он просто направил лошадь по набережной, порой вызывая в свой адрес ругательства грузчиков и моряков. Вопреки опасениям Володи, солдат на матросскую ругань не реагировал совершенно, очевидно это тут считалось неизбежным злом вроде снегопада, ливня или бури — неприятно, но ничего не поделаешь.
Но вот поиски вроде бы увенчались успехом. Несколько минут поизучав строение, Володя дал добро, и телега покатилась во двор присмотренного трактира. Встретивший их хозяин, не задавая лишних вопросов, тут же провел гостей в комнаты, куда доставил и еду. Уяснив, что господ может разыскивать слуга лет двадцати пяти, который станет спрашивать милорда, он пообещал проводить его к ним в комнату.
Подкрепившись, Володя подошел к окну и минут десять изучал пейзаж. Озадаченный Филипп встал рядом и тоже выглянул во двор, не понимая, что там привлекло внимание милорда. Ничего особого вроде нет, типичный двор: человек, рубящий дрова, за которым из-за двери чулана с восторгом наблюдала молодая девушка, трое совсем еще мальчишек увлеченно таскали нарубленные поленья на склад, где укладывали их в специальную нишу. Под ногами носились курицы, собирая зерна с земли. Ничего такого, что могло бы привлечь внимание. Филипп пожал плечами и принялся разбирать вещи. Аливия, пристроившись на кровати, увлеченно что-то писала, даже кончик языка высунула от усердия.
Володя покосился на нее, потом поправил мечи и пистолеты, поплотнее запахнулся в накидку.
— Прогуляюсь, — сообщил он. — Филипп, побудь с Аливией, пожалуйста. Не хочу её тут одну оставлять, но и в порту ей делать нечего.
Филипп согласно кивнул.
— Конечно, милорд.
— Если Джером отыщет вас раньше, чем я вернусь, пусть дождется меня.
Выйдя из трактира, Володя ненадолго остановился, осматриваясь и запоминая приметы, чтобы потом можно было отыскать это место, и неторопливо зашагал вдоль причалов, внимательно наблюдая за портовой жизнью. Вот мимо провели невольников, те, гремя цепями, хмуро прошли мимо, даже не взглянув на мальчика. Володя торопливо посторонился, а потом долго глядел им вслед, после чего уже более внимательно стал присматриваться к гребным судам. Тут его внимание привлек знакомый голос. Сначала он подумал, что ему показалось: ну кто тут у него знакомый? Однако интерес все же победил, и он осторожно заглянул во двор, где с удивлением увидел собственного слугу, распушившего хвост перед какой-то девушкой с шикарными длинными волосами, которые та довольно уродливо прятала под косынку.
— А вообще, — говорил Джером, важно поглаживая подбородок, — мой господин очень важная персона! Очень-очень. Приближенный самого короля. Но об этом молчок! Ты ведь, понимаешь, красавица?
Красавица млела в объятиях и, судя по всему, ей была глубоко фиолетова важность господина этого прекрасного молодого человека. А Джером продолжал сочинять: — Но, честно говоря, без меня он мало что может сделать. Он мне так и говорит, что ты… в смысле я, у него первый помощник. Он ведь сам герцог!
Тут Джером ненадолго оторвался от предмета ухаживания и встретился взглядом с Володей. Слегка побледнел, на миг растеряв всю уверенность, но Володя равнодушно отвернулся и вернулся на улицу. Недолго постоял, размышляя, куда двинуться дальше, а потом, приняв решение, зашагал в сторону высокого трехэтажного здания, непонятно как затесавшегося среди мелких, преимущественно деревянных построек.
Здесь его и догнал запыхавшийся Джером.
— Милорд, — выдохнул он, пытаясь успокоить дыхание.
— Джером, — перебил его Володя, замедляя шаг, но даже не оборачиваясь. — По большему счету мне нет дела до твоего морального облика, а также до того, где ты проводишь свое свободное время и с кем. Но… Не вздумай в эти свои дела впутывать меня… и не вздумай обсуждать их при Аливии… Пожалеешь. — Он зашагал дальше, не считая необходимым ещё что-либо добавлять.
— Как вы могли подумать, милорд! — возмутился Джером.
— Ты ведь не просто так нанялся ко мне? Нет? Тебе надо было срочно покинуть деревню? Потому и молчал всю дорогу?
— Некоторые мужья совсем не ценят шуток, — немного поразмышляв, признался Джером.
— И как твой бывший господин ко всему этому относился?
Джером только вздохнул.
— Он тоже шуток не ценил.
— Знаешь… я такие шутки тоже не очень люблю. Попадешься — пеняй на себя.
— Как скажете, милорд… Да, я тут договорился о продаже телеги вместе с конем, дают неплохую цену. И еще я нашел место на корабле, он завтра с утра отправляется в Тортон, если повезет, через три дня будем на месте… — Джером всем своим видом демонстрировал свою незаменимость и расторопность, желая как можно скорее загладить промашку. — Если вы распорядитесь, я сейчас же заберу телегу с конем и отвезу покупателю… он просил не тянуть.
— Мы остановились в «Степном беркуте».
— А-а-а, знаю такой, милорд. Хороший трактир, и хозяин в нем не задает лишних вопросов.
— Я заметил. Вот что, сейчас иди туда и поговори с Филиппом, расскажешь ему все, заберешь телегу.
— Конечно, милорд! Все сделаю в лучшем виде. Меня уже нет.
Джерома и правда уже не было. Володя поглядел ему вслед, не выдержал и рассмеялся. Вот уж не думал, что придется изображать такое. Хорошо еще читал много и сумел разыграть однажды прочитанную аналогичную сцену. Если бы не это, точно бы растерялся и не знал, что делать. А так вроде бы сказал то, что Джером от него и ждал.
Володя еще некоторое время бродил по городу, изучая окрестности. В своё время Александр Петрович и другие наставники крепко вбили ему в голову основы действий в незнакомой обстановке первое и главное, что он должен сделать — изучить территорию насколько возможно подробно, даже если не собираешься задерживаться надолго. Кто его знает, что может в будущем пригодиться. А потому, если позволяет время, надо продолжить исследование, наблюдая за людьми, изучая цены на рынке. Рынок — кладезь уникальной и необходимой информации для тех, кто умеет её извлекать, а Володю обучали профи своего дела. Пускай пока нет опыта, но ходи, слушай, запоминай, разговаривай ни о чем, изредка задавая необходимые вопросы, чтобы невзначай перевести разговор в нужное русло. Поддерживай разговор — люди любят говорить о себе и, встретившись с благодарным слушателем, часто рассказывают то, что говорить совсем не собирались.
Вот Володя и бродил, и разговаривал. Узнавал цены на хлеб в провинциях королевства, качал головой, соглашаясь с жалобами купца на дороговизну. Спрашивал про цены в Родезии и слушал про то, что оттуда стало практически невозможно вывезти продукты морем, поскольку Эрих фрахтует все корабли, более-менее способные плыть, а потому свободных кораблей для грузов не найти. Порассуждал с доморощенным философом на тему, как сделать всех людей счастливыми и согласился, что да, если бы золото валялось под ногами, тогда бедняков бы в мире не осталось и все стали бы счастливы. Благодарный философ тут же рассказал историю своей жизни, которую Володя дослушал уже с трудом — все-таки у такого метода добычи информации есть и отрицательные стороны. После этого побеседовал еще с несколькими купцами, прослушав истории о том, как раньше всё было хорошо, и о том, как сейчас всё плохо.
Вернувшись в трактир, Володя поинтересовался где Джером и узнав, что тот отправился продавать телегу с лошадью, кивнул и засел за анализ полученной информации.
Заинтересованная Аливия долго бродила вокруг мальчика, заглядывая ему в тетрадь, хмурилась, пытаясь что-то понять. Филипп терпел дольше, но, в конце концов, не выдержал и он, тоже заглянув в записи, увидел какие-то рисунки и нахмурился.
— Похоже колдуны рисовали, на которых мы однажды охотились, — буркнул он и тут же испуганно глянул на сюзерена. Но тот, вопреки опасениям, не рассердился, а рассмеялся.
— Колдуны? Или вы просто не поняли, что их рисунки значат? Люди не меняются. И если что-то находится выше их понимания, тут же объясняют это колдовством чтобы мозги не напрягать. Так ведь проще, чем признать, что кто-то знает больше тебя.
Филипп, кажется, обиделся, хотя показывать обиду на сюзерена не самое умное занятие, но тут не сдержался.
— А можно…
— Можно, — согласился Володя. — Это обычные графики изменения цен на некоторые товары в Родезии и Локхере за последний год.
— Что?!
— Графики. Вот этот — цены на хлеб. Смотри, в прошлом году осенью хлеб в Родезии стоил два гроша, хотя летом еще только полтора. Почему? Осень — время урожая и цена на продукты всегда падает, а тут выросла.
— Я не купец!
— Если чего-то не знаешь, не хвастайся незнанием, поверь, это не делает тебе чести. Чтобы сообразить, что к чему, купцом тут быть не обязательно. А значит это то, что как раз в это время кто-то скупал продовольствие. Причем скупал в таких количествах, что даже после уборки урожая цены все равно поднялись. Зная, что произошло зимой, можно сказать, что покупателем был Эрих, который как раз в это время усиленно готовился к войне. Теперь можно посмотреть другие товары, например зимняя одежда. И снова большой рост на шубы и теплую обувь. Гораздо больше обычного. Если бы кто-то взял на себя труд обратить внимание на все эти факты, то Локхер смог бы лучше подготовиться к войне.
Выводы Филиппа впечатлили, но развеять скептицизм не смогли.
— Все это хорошо говорить уже после произошедших событий, но зачем это сейчас знать?
— Зачем? Пытаюсь понять, что собрался делать дальше Эрих.
— По ценам на товары?!
— Ну не только, хотя ты зря недооцениваешь этот фактор. Можно многое понять, узнав, что закупает враг. И кое-какие выводы я уже сделал.
— А какие? Какие? — запрыгала вокруг Аливия.
— Такие. Нам стоит поспешить — раз! И два, ты сегодня тренировалась?
— Ой…
— Потому переодевайся и во двор, думаю, хозяин согласится выделить нам немного места, где нам никто не помешает. А ты, Филипп, дождись Джерома. Как только он появится, можешь до вечера быть свободным.
— Слушаюсь, милорд.
— И давай выйдем ненадолго, пусть девочка переоденется.
После тренировки, которую Володя провел совершенно не жалея девочку, та только и смогла, что добраться до кровати и повалиться на нее, даже не переодевшись. Мальчик вздохнул, но все же проявил твердость и разбудил, заставив сменить потную после тренировки одежду.
— Милорд, зачем вы так с ней, словно в солдаты готовите?
— В солдаты я её, безусловно, не готовлю, — задумчиво отозвался Володя, разглядывая спящую девочку. — Но я ей показываю не трюки для выступления на базаре. Это приемы для боя и однажды они могут спасти ей жизнь. Но для этого она их должна знать и уметь применять, а не думать, что знает и умеет применять. Пусть либо учит, либо прекращает занятия вообще. Третьего варианта у нее нет… Я, кажется, уже говорил об этом.
— Говорили, но все равно вот так…
— А по-другому научиться нельзя.
Утро… Володя не учел, что в мире без телевизоров и электрического освещения утро наступает в тот момент, когда встает солнце. Умом понимал, но еще не проникся настолько, чтобы сразу улавливать такие тонкости. Так что когда около половины шестого его осторожно растолкал Джером, он малость рассердился, правда тут же взял себя в руки и поинтересовался, какого собственного черта… Джером объяснил и пока Володя собирался, поинтересовался кто такие черти…
— Послушай, ты не мог вчера сказать, когда именно утром отплывает корабль в Тортон? — вместо ответа хмуро поинтересовался он.
— Я думал, вы поняли.
— Будем считать это недоразумением, но в будущем будь точен, пожалуйста. А пока разбуди Аливию, мне ещё надо сходить к трактирщику, хочу свежего хлеба купить.
— Хлеба, милорд?
— Да. Я вчера заметил, что у них ставили тесто вечером, значит, как раз сейчас его должны запечь. Ну что ты на меня так смотришь? Должна же быть у господина какая-то слабость? А я очень люблю горячий хлеб, только что из печи. Да еще если с парным молоком…
Когда все спустились вниз, застали Володю, одиноко сидящего в зале с крынкой молока на столе и большущим караваем хлеба, еще даже не остывшим от печи. Он осторожно отламывал кусочек, клал в рот и тут же запивал молоком, блаженно при этом прищуриваясь и напоминая довольного кота. Филипп позади как-то странно хрюкнул, но очень-очень тихо, а вот Джером оказался более сдержанным и сумел сохранить полнейшую невозмутимость на лице. Аливия же с детской непосредственностью расхохоталась и бросилась к столу, требуя свою долю этого удивительного лакомства. Володя смутился и взмахом руки попросил хозяина принести еще одну кружку. Девочка забралась на стул рядом, обхватила двумя руками заботливо наполненную Володей кружку и тут же отпила из нее, потянулась к хлебу.
— Корабль скоро отплывает, — сообщил Джером.
— Уже идем. — Мальчик поспешно поднялся и взял лежащий рядом посох, на который Филипп уже давно косился с откровенным недоумением, но задать вопрос так и не решался. — Кнопка, забирай крынку и хлеб — на корабле доешь.
Девочка честно попыталась выполнить просьбу, но нести могла либо хлеб, либо молоко. Володя понаблюдал за её мучениями, вытащил из рюкзака, который нес Филипп, сумку и сложил в нее хлеб, вручил её девочке, а сам забрал крынку.
— Джером, веди.
— Да, милорд.
Быстро стало понятно, почему Джером не торопился, хотя и говорил, что корабль отплывает с утра. Оказалось, он нашел его совсем недалеко от трактира и идти туда ровно пять минут. Володя оглядел скорлупку, на которой им предстояло плыть, и вздохнул. По размеру этот «океанский» корабль напоминал речной трамвай, но с учетом, того, сколько места занимали разные снасти, мачты, бухты канатов на палубе, свободного пространства оставалось не так уж и много. Если уж говорить откровенно, совсем мало. Они взошли по сходням и огляделись. К ним подошел хмурый капитан.
— Опаздываете, — бросил он Джерому.
Тот промолчал, а капитан подозвал одного из матросов и приказал показать пассажирам их места.
Володя примерно представлял уровень комфорта на таком корабле, но действительность оказалась еще хуже: тесный трюм с подвешенными гамаками — места для пассажиров, теснота. Кроме них тут находился еще один купец с двумя слугами, двое мужчин, по виду похожих на солдат, с длинными кинжалами на поясах, и в кожаных доспехах. Еще одна семья из трех человек: мать, отец и сын — парень лет семнадцати, мальчик так и не смог понять их статус. То ли купцы, то ли горожане, которые по какой-то причине решили отправиться в другой город по делам. Володя огляделся, проследил как Филипп и Джером пристраивают их вещи, и поспешно поднялся наверх, к свежему воздуху. Там пристроился у борта, выбрав место, где не будет мешать матросам, и стал наблюдать за причалом и людьми на берегу. Рядом, протиснувшись ему под руку, встала Аливия.
В этот момент перед трапом остановилась карета, соскочивший с козел кучер открыл дверь, оттуда сначала вышла степенная дама лет сорока, а за ней девочка ровесница, а может чуть старше Аливии. Явно заинтересованная, Аливия придвинулась к борту поближе, наблюдая за происходящим.
Капитан корабля, постоянно отвешивая поклоны, выскочил им навстречу.
— Госпожа, для вас подготовлена моя личная каюта. Ваши вещи уже на месте.
Тут с другой стороны кареты выбрался мужчина в кожаном доспехе, с мечом и кинжалом на поясе. Он вышел, чуть придерживая рукоять меча, огляделся, сверкнув своими пронзительно-синими глазами. Вот он заметил заинтересованно наблюдавшего за ним Володю, равнодушно скользнул по нему взглядом и отвернулся. Охранник, решил мальчик.
Новые пассажиры поднялись на палубу, дама брезгливо огляделась, чуть приподняла подол платья, чтобы перешагнуть через валяющийся канат… за спиной дамы капитан показал кулак одному из матросов. Девочка, точно копируя движения… мамы?.. сделала то же самое, но в отличие от дамы это у нее получилось немного забавно. Рядом хихикнула Аливия. Девочка резко обернулась и одарила её таким взглядом, что Аливия поспешно спряталась за Володей… на всякий случай. Новая пассажирка оглядела её свысока, фыркнула и отвернулась. Аливия покраснела и, готовая ринуться в бой, выскочила вперед, но Володя вовремя успел остановить её, положив руку на плечо. Аливия обернулась.
— Полагаешь, она стоит внимания? — поинтересовался он.
Аливия смутилась, потом задумалась. Кивнула и послушно вернулась назад, демонстративно смотря только на берег. Пассажирка покраснела, шагнула к ним…
— Генриетта! Ты куда пропала?
— Иду, мама. — Девочка отвернулась, задрав носик, и гордо зашагала за матерью.
— Отчаливаем! — гаркнул капитан, когда вновь прибывшие скрылись в каюте.
Тотчас забегали матросы, хотя в кажущейся суете соблюдался свой, непонятный непосвященному взгляду порядок. Вот отдали концы, взвились паруса, корабль начало медленно разворачивать в сторону выхода из гавани. Володя с интересом наблюдал за слаженной работой экипажа. Вообще матросов оказалось на удивление мало, всего шесть человек, но управляли парусами они настолько ловко, что казалось, будто их много больше. Впрочем, особым богатством парусное вооружение не отличалось: две мачты с латинским парусом и штормовые, они же поворотные, паруса на бушприте. Штурвал тоже отсутствовал, вместо него румпель, за который держался матрос на корме — рулевой, ловко орудуя им, направляя корабль к выходу. Не очень надежная и удобная система — надо обладать недюжинной силой, чтобы удерживать руль в нужном положении в случае любого волнения.
Отворилась дверь каюты, и на палубу вышли мама с дочкой. Мальчик заметил, что они обе переоделись в новые платья, причем наряд дамы такой, словно она собралась на бал. Похоже, женщина из тех, кто, даже спасаясь из горящего дома прежде, чем его покинуть, тщательно подберёт одежду, размышляя насколько цвет платья подойдет к зареву пожара. Ничуть не заботясь, мешают они экипажу или нет, встали так, чтобы им было удобнее наблюдать за удаляющимся берегом.
— Ну и скорлупа, — чуть кривя рот, говорила дама, не обращая внимания на стоявшего рядом капитана. — Если бы нам не надо было спешить, ни за что не выбрала бы это плавучее корыто. Мой муж, граф Лурдский, будет недоволен.
Капитан краснел от ярости, но возражать не смел. Володя мысленно посочувствовал ему — кому понравится, если о твоем корабле отзываются в таком тоне? Пусть даже в словах пассажирки и есть доля правды.
Володя отвернулся, потеряв всякий интерес к новым пассажирам — знакомиться с такими совсем не хотелось. Только краем глаза отметил, что к ним присоединился и мужчина, успевший скинуть кожаный доспех, зато не расставшийся с мечом. Володя оценил манеру мужчины двигаться и держаться, мгновенно осознав, что перед ним действительно воин. Вступать в схватку с таким не хотелось. Впрочем, этот граф Лурдский, судя по всему, очень заботится о жене и деньгами не обделен, так что у него есть возможность нанять лучшего телохранителя. Мальчик пододвинул поближе посох и запахнул накидку, чтобы скрыть положение рук… так, на всякий случай.
Аливия чуть отодвинулась, чтобы лучше видеть вновь прибывших, и с откровенным интересом стала наблюдать. Дама демонстративно не замечала этого разглядывания какой-то девчонки, но её дочь не обладала таким опытом, а потому свое недовольство скрыть не смогла.
Море в это утро было великолепны, м и Володе доставляло истинное наслаждение стоять вот так у борта, наблюдая за сверкающими искорками отраженного в волнах солнца. Если бы еще не этот телохранитель, нет-нет, да посматривающий в его сторону, было бы совсем хорошо. Эти взгляды постоянно отвлекали и заставляли держаться настороже.
«И чего он прицепился? Неужели я выгляжу настолько угрожающе?» Володя вздохнул.
— Кнопка, принеси, пожалуйста, мою сумку, куда я вчера сложил свои записи. Помнишь?
— Да. Я сейчас.
Девочка послушно вскочила и умчалась вниз, при этом ей пришлось пробежать мимо графини и её дочери. Те стояли настолько неудобно, что даже ребенку протиснуться удалось с трудом, при этом не задеть Генриетту у нее не получилось.
— Ах ты… — Дама возмущенно глянула на сжавшуюся девочку. — Да как ты смела…
— Ваша светлость! Ваша светлость! — Из трюма выбрался Филипп.
Володя, уже хотевший вмешаться в спор, недоуменно посмотрел на солдата.
— Что случилось, Филипп? Аливия, я просил сумку принести, а не в споры встревать.
Девочка испуганно глянула на замершую госпожу и с облегчением шмыгнула в трюм.
— Ваша светлость, прикажете отгородить нам угол?
— Угол? — Володя нахмурился, никак не понимая, что от него хочет Филипп.
— Джером добыл несколько кусков ткани и хочет отгородиться от остальных пассажиров…
— А-а-а. Так пусть отгородит угол для Аливии и достаточно. Лично мне все равно где спать и пассажиры мне не помешают.
— Честно говоря, милорд, мне тоже, но Джером хотел…
— Если ему так хочется, пусть делает что хочет.
Филипп поклонился и исчез, зато снова появилась Аливия с сумкой. Опасливо косясь на даму, она осторожно прошмыгнула мимо них.
— Вот. А тебе зачем?
— Вчера не закончил. Кнопка, пожалуйста, не мешай.
Пристроившись на бухте каната, Володя достал не очень качественные листы бумаги местного производства, карандаш и снова углубился в черчение, уже не обращая внимания ни на кого. Телохранитель дам, напрягшийся с появлением Филиппа, теперь, довольный, что все закончилось так спокойно, снова расслабился.
Дама неторопливо приблизилась и замерла рядом, Володя делал вид, что целиком поглощен вычерчиванием графика.
— Ваша светлость? — первой не выдержала эту игры дама. — Я полагала, что знаю все герцогские семьи королевства.
Володя вздохнул, отложил листы и встал.
— Возможно и так, не буду спорить. Но я не принадлежу ни к одному герцогскому роду Локхера или Родезии. Я иностранец и прибыл издалека. Князь Вольдемар Старинов к вашим услугам. Титул князя в моей стране примерно соответствует титулу герцога королевства, потому мой вассал и обратился ко мне таким образом.
— Графиня Лорниэль Лурдская, моя дочь Генриетта. Честно говоря, не думала встретить на этом корыте кого-то равного по положению.
— Графиня, — снова вздохнул Володя, — корабль, конечно, не очень велик, но называть его корытом все же не стоит. Не забывайте, что вы находитесь на нем. Тем более не стоит так говорить при капитане хотя бы из вежливости. Вам ведь тоже не понравилось бы, если бы гости стали плохо отзываться о вашем доме.
Дама вспыхнула.
— Я буду говорить то, что думаю! Я графиня…
— Это, на мой взгляд, только лишняя причина быть вежливым с тем, кто не может ответить на грубость. Извините за резкость, графиня. — Володя чуть склонил голову, ожидая реакции. И она не заставила себя ждать — похоже Лорниэль не привыкла к такому к себе отношению.
— Интересно, где вас обучали так обращаться к женщинам, князь, — презрительно бросила она.
— В военной школе, графиня. Прошу прощения за свою непочтительность.
— Оно и видно. — Видя, что собеседник совершенно не настроен продолжать спор, графиня попыталась расшевелить Володю, но ей быстро надоело слушать в ответ на презрительные реплики вежливые, совершенно равнодушные извинения. Все её завуалированные оскорбления и намёки как от крепостной стены отскакивали. Этот странный князь словно не замечал, что его оскорбляют или пытаются унизить, а его вдруг проснувшаяся запредельная вежливость выставляла графиню совсем уж какой-то невоспитанной провинциалкой. Почувствовав, что проигрывает, дама сердито хлопнула себя по боку.
— Надеюсь, мы еще не раз встретимся за время плавания, князь.
— Я тоже надеюсь, графиня, — так же вежливо и также фальшиво ответил Володя.
Дама резко развернулась и направилась в сторону каюты.
— Генриетта, за мной!
Дочь чуть приподняла голову и одарила Аливию презрительным взглядом, сверху вниз осмотрела её походный наряд, потом с видом светской дамы чуть приподняла подол роскошного платья и проследовала за матерью. Аливия покраснела, глянула на себя, вздохнула и отвернулась. Володя нахмурился, потом решил, что все равно ничего сделать пока не сможет, и вернулся к прерванному занятию.
— Уже сможете сделать предсказание? — вежливо спросил подошедший Филипп, наблюдая за синьором, который с задумчивым видом почесывал карандашом за ухом. После вчерашнего урока анализа он проникся необычайным уважением к занятию милорда.
— Предсказание? — удивился он. — Это не предсказания, Филипп, а всего лишь анализ. Многое понять невозможно — не хватает данных.
— В трюме как раз купец один есть, можно его допросить.
— Э… допросить?
Но прежде, чем Володя успел что-то сказать, Филипп сорвался с места и скрылся в трюме. Мальчик растерянно моргнул, а через мгновение Филипп вернулся, таща чуть ли не за шкирку перепуганного купца. Подтащив его к Володе, он его хорошенько встряхнул.
— Его светлость хочет задать тебе несколько вопросов! — рявкнул он. — И не смей увиливать! Отвечай как на духу!
— Э-э… — Володя совсем растерялся, хотя и старался изо всех сил не подать виду. Мда… вот уж инициативный… человек. — Присядьте, пожалуйста, — пригласил Володя. — Прошу простить моего человека, он немного… перестарался.
Филипп, сообразив, что чем-то не угодил синьору, поспешил от греха подальше исчезнуть. Купец вздохнул с явным облегчением и присел на бухту каната рядом, но тут же вскочил, вспомнив, как обращался к этому юноше солдат.
— Сидите-сидите. Так разговаривать намного удобнее. У меня действительно есть несколько вопросов…
