На следующий день Володя встал пораньше и в одних штанах выскочил на улицу, прямо на снег. Немного размялся, накачал ведро воды и вылил на себя, развернулся, чтобы бежать обратно в дом, и наткнулся на Аливию, с круглыми, размером с плошки глазами, которая зябко куталась в понравившийся ей шерстяной платок. Пробегая мимо, мальчик щелкнул ее по носу, а дома поспешно схватил полотенце и начал растираться.

— Надо, надо закаляться по утрам и вечерам! — пропел он.

В первое время его подмывало бросить все эти занятия и разминки — много сил на них уходило, да и неохота было заниматься, если честно. Только огромным усилием воли заставлял себя вставать каждое утро и тренироваться. Знал, стоит дать слабину и всё — дальше покатишься вниз и уже не остановишься, вернуться в рабочий ритм будет ой как не просто. Потом ничего, привык. И даже стал получать удовольствие, ибо только эти занятия помогали ему держать себя в руках и не раскиснуть окончательно. Сегодня он отрабатывал и за те два дня, что провозился с девочкой.

— Сейчас закончу, и начнем завтракать. Зачем встала?

Аливия, похоже, поняла только последний вопрос.

— Ты встал ведь.

— Понятно. Тогда жди.

Он натянул рубашку, подвязался, обулся и, сняв со стены мечи, снова выскочил на улицу. Первые упражнения пока без них — на растяжку, чтобы кровь разогнать и мышцы. Потом отжаться на кулаках, подтянуться — турник он соорудил одним из первых. После того, как уже почувствовал, что готов, взял мечи, сбросил с них ножны и медленными, плавными, словно танцующими движениями стал двигаться по двору.

Девочка широко раскрытыми глазами смотрела на все это, бледнея от страха. До этого она считала странного мальчишку если не ниже себя по положению, то ровней, а тут…мечи… Только благородные господа имеют право владеть оружием или те, кому они его доверяют — их солдаты. Но этот мальчишка вряд ли солдат. Девочка в ужасе забежала в дом и только тут заметила герб, висящий на стене, раньше прикрытый вечно распахнутой дверцей шкафа, которую она сама, приученная к порядку, при выходе из дома и закрыла. Сжавшись на полу, Аливия закрыла голову руками и в голос заревела, перепуганная насмерть. Мама с папой очень хорошо объясняли, как надо вести себя с благородными, а она кричала на него, дралась… теперь точно казнит.

Володя, услышав рев, сначала удивился, потом поспешно забежал в дом.

— Что с тобой? Что-то болит?!

— Господин, простите меня, — дальше она затараторила с такой скоростью, что мальчик просто её не понял и растерянно застыл, гадая, что случилось. Аливия, уже уверенная, что сейчас ее будут убивать, бухнулась на колени.

Володя поспешно подхватил ее, полагая, что у девочки осложнение после болезни, и уложил на кровать, но та, испуганно сжавшись, продолжала реветь. В конце концов, Володя просто посадил ее к себе на колени и прижал, дожидаясь, пока девочка успокоится хоть немного. Постепенно с трудом он сообразил, в чем дело, и это вызвало новый взрыв искреннего смеха. Да уж, действительно никогда он так еще не смеялся со смерти родителей. Даже Гвоздю не удавалось его рассмешить, а эта пигалица сделала это трижды за два дня.

Прижав девочку к себе, он хохотал до тех пор, пока не начал захлебываться смехом. Испуганная Аливия боялась даже пошевелиться.

— Ты полагаешь, я спасал тебя от волков для того, чтобы сейчас казнить? — Он растрепал ей волосы. — Ах ты, кнопка. — Он вдруг сильнее прижал её к себе. — Ты очень напоминаешь мою сестру.

Девочка, вдруг уловила грусть в голосе этого мальчишки, а также, сообразив, что казнить ее за непочтительность никто не собирается, успокоилась и поерзала, устраиваясь на коленях удобнее. Она совершенно растерялась, но поняла одно: здесь ее никто не обидит.

Из-за Аливии планы Володи оказались полностью разрушены, хотя вряд ли он горевал по этому поводу. Однако маленькая девочка постоянно требовала к себе внимание, её надо было развлекать, или хотя бы чем-то занять, чтобы не мешала. Но как это сделать, не зная языка? Именно эту проблему мальчик и решил исправить как можно скорее, потому что чем бы он ни занимался, Аливия ходила за ним хвостиком и постоянно отвечала на вопросы, которые он задавал, указывая на ту или иную вещь. Судя по всему, роль учительницы приводила девочку в восторг, и она подошла к ней с серьезностью восьмилетнего ребенка.

Володя достал лопату и первым делом принялся расчищать тропинки, продолжая задавать вопросы. Аливия некоторое время наблюдала за ним, потом вытащила вторую (и когда успела подсмотреть, где они лежат?) и принялась помогать, но лопата оказалась слишком велика для нее, и девочка рухнула в сугроб, обиженно засопев.

Мальчик глянул на ее хмурое лицо и отправился вместе с ней в лес нарезать ветки, из которых смастерил метлу ей по руке, показал как надо мести там, где он уже расчистил. Довольная Аливия включилась в работу.

После обеда мальчик привинтил к потолку несколько крюков и отгородил специально для девочки с помощью занавесок целый угол, куда и перетащил свою старую кровать, соорудив уютную комнатку. Аливия пришла в восторг и тут же занялась украшательством, выпросив у мальчика увиденные куски тканей различных цветов, собирая их в оборочки и пришивая к занавескам. Володя, заметив, как она колется иголкой, достал из набора напёрсток, похоже, Аливия не поняла, для чего он нужен, показал, как им пользоваться. Девочка пришла в восторг, и пока она развлекалась, Володя отправился к контейнерам разыскивать запасную кровать.

К вечеру вымотался так, как не бывало ни на одной тренировке.

— Дети — это цветы жизни, — пробормотал он, падая на только что собранную постель. — Неужели я таким же в её возрасте был?

Среди ночи его разбудили приглушенные всхлипывания, доносившиеся из-за занавески. Володя встал и осторожно заглянул в «комнату» девочки. Аливия, уткнувшись в подушку, ревела навзрыд, но при этом старалась не шуметь, чтобы не разбудить Володю. Мальчик осторожно сел на краешек кровати. Девочка испуганно взглянула на него и постаралась успокоиться. Володя слегка коснулся её волос.

— Плачь, если хочешь, не надо сдерживаться. Я знаю, каково это потерять родителей.

Аливия поднялась, уткнулась Володе в грудь и разревелась, уже не сдерживаясь.

— Я боюсь, — призналась она.

Мальчик вздохнул, заметив, что Аливия так и легла в тех штанах и рубашке, которые он сшил.

— Надо бы тебе пижаму сделать, — вздохнул он. Взял девочку на руки и отнес к себе в кровать, уложил к стене, а сам пристроился с краешка. Мда, как бы не загреметь на пол…

В течение следующих нескольких недель Володя продолжал совершенствовать свое знание языка и теперь уже вполне свободно общался с Аливией. Правда, словарный запас восьмилетней девочки не отличался обширностью, но, по крайней мере, теперь он мог поддерживать разговор. К тому же новые слова, занесенные в базу лингвоанализатора, помогли еще больше расширить базу, расшифровав множество ранее непонятных выражений. Только вот проблемы с электричеством… но вроде солнечные батареи пока справляются.

Володя задумался, стоит ли собрать паровой двигатель или нет? Раньше необходимости не было — аккумуляторов вполне хватало, но сейчас из-за расширения словарного запаса в лингво-программе мальчик оставлял ноут в работе больше, чем на сутки. Давно следовало бы, но уж очень громоздок, зараза. Да и сварку использовать придется, а это так муторно… да и не требовалось, пока была солярка для дизельгенераторов. Потом тоже особой необходимости не возникало. А сейчас она появилась, вот только как Аливия отнесется к появлению непонятной и шумной машины? Ладно, швейная машинка относительно проста, да и маленькая девочка легко приняла новое. Конечно, рано или поздно она и к паровому двигателю привыкнет, но ведь наверняка потом начнет болтать о странной штуке, которая сама работает, всем и каждому, а это гарантированные проблемы. Володя еще раз все обдумал и решил оставить все как есть, просто придется немного экономить электричество, тем более, что с тех пор, как здесь живет Аливия, электрическое освещение он ни разу не включал — пользовался керосиновыми лампами.

— А когда мы пойдем к папе? — подбежала Аливия, закончив тренировку.

Когда мальчик более-менее выучил язык, он как можно подробнее расспросил девочку о том, что с ней произошло, а так же о её семье. Узнав, что в караване, в котором ехала девочка и который разграбили, с ней ехала только мать и что они направлялись к отцу девочки, Володя пообещал отвести её к нему. Аливия потом несколько часов скакала по всему острову от радости и торопила в путь. Володя указал на сугробы в лесу:

— Ты хочешь путешествовать зимой? Я обещал, что мы отправимся к твоему отцу, но нам все же придется задержаться, пока не сойдет снег.

Аливия приуныла, но тут же утешилась, найдя себе новое занятие — её так впечатлила его утренняя каждодневная гимнастика, что ей тоже захотелось попробовать. Пришлось объяснять, что это не зарядка, а тренировка. Девочка хныкала и просила научить — и куда девалась прежняя почтительность, когда она узнала, что её спаситель из благородных?

Володя задумался, а потом согласился — тренировка хоть немного отвлечет девочку от тяжелых воспоминаний, да и направит её неуёмную энергию в безопасное русло. Так что вскоре они уже занимались вдвоём: Володя показал простейшие упражнения и следил за правильностью их исполнения. К удивлению Володи, девочка не ныла и слушала каждое его слово, старясь всё делать хорошо, и без споров повторяла все движения, если мальчик считал, что она что-то делает неправильно. Видя такую старательность, Володя решил заняться всерьез, а не обычной утренней зарядкой, сшил ей что-то похожее на тренировочный костюм и соорудил небольшую спортивную площадку. Даже небольшую боксерскую грушу подвесил, на которой показывал удары.

Пока Аливия тренировалась, мальчик в очередной раз задумался о рюкзаке с припасами и палаткой, которые оставил в лесу в тот день, когда встретил Илирию и Аливию. Конечно, с ними ничего не будет — материал у них хороший и не сгниет, но все же оставлять их на всю зиму в лесу не стоит. Но главное то, что он хотел похоронить мать Аливии. Несколько раз он уже готов был отправиться в дорогу, но каждый раз не решался оставить девочку одну на острове — ведь это путешествие наверняка займет не меньше двух дней. А еще сколько времени понадобится, чтобы могилу вырыть в зимнем лесу? Брать же с собой Аливию по понятной причине не хотелось. В конце концов мальчик решился… Отыскав нужный контейнер, он вскрыл его, достал три небольших складных арбалета. Точнее два небольших, а один вполне себе приличных размеров — серьезная игрушка, мальчик до сих пор не мог понять, зачем их ему положили, не очень удобная вещь — долго перезаряжается. А у маленьких слишком слабый бой, только в упор и стрелять, но сейчас именно маленький ему и нужен — как раз для Аливии… может быть… мальчик с сомнением глянул в сторону девочки, которая колотила грушу.

— Локоть плотнее к телу держи! — крикнул он ей и снова вернулся к арбалетам. Быстро собрал и рукоятью натянул тетиву на маленьких. Дернул рычаг, взводя. Нет, наверное, все равно слишком туго для неё. Он прицелился в небо и нажал спуск.

— Аливия, подойди, пожалуйста.

Девочка, перестав лупить ни в чем не повинную грушу, подбежала, вытянувшись по стойке смирно. Мальчик усмехнулся: дисциплина, однако. Он продемонстрировал как взводить арбалеты и как спускать.

— Попробуй.

Аливия, сосредоточенно сопя, дергала рычаг из всех сил, но так и не сумела его натянуть. Задумалась. Володя уже хотел остановить её, но глядя на решительный вид девочки, воздержался. Та вдруг подошла к одному из врытых столбиков, уперла арбалет в землю и в него, потянула за рычаг, налегая на него всем своим весом. Тот сначала подавался медленно, потом быстрее и вот щелкнула взведенная тетива, Аливия покатилась по земле, не удержавшись на ногах, но тут же вскочила и задрала нос, довольная собой, хотя и тяжело дышащая от напряжения, положила взведенный арбалет на стол.

— Вот!

— Однако, — удивился Володя. — Хм. Конечно, медленно, но… Впервые вижу девчонку, которая с такой страстью интересуется оружием.

Аливия восприняла это как комплимент и еще выше задрала нос.

— Тебе действительно это интересно?

— Ага, — беспечно отозвалась та. — Хочу как следует врезать Джереми! — Аливия нахмурилась и погрозила кому-то кулаком.

— Джереми? — удивился мальчик. — А кто это?

— Задавака один! Он сын друга отца… Всегда, как приходит к нам, дразниться и таскает меня за волосы! — Аливия возмущенно уставилась на Володю, предлагая и ему разделить её обиду.

— Хм… понятно. — Володя задумался. — Что ж, я научу тебя айкидо — думаю, как раз тебе подойдет. А вот арбалет слишком серьезная вещь для таких обид. Ладно, слушай внимательно, я показал тебе его не просто так. Мне нужно дня на два уйти. — Аливия испуганно посмотрела на него. Володя вздохнул. — Аливия, ну ты же ведь уже взрослая девочка. Здесь на острове тебе ничего не угрожает: крупных зверей нет, да и частокол не даст им проникнуть на территорию; с большой земли тоже никто не переправится — озеро не замерзло, а плыть в холодной воде вряд ли какое животное захочет. Опять-таки, через частокол им не перебраться, а здесь еще разные ловушки за оградой есть, которые я тебе показывал. Однако на всякий случай я научу тебя пользоваться этой штукой… и с его заряжанием надо бы что-то придумать, твой метод не очень годится.

— А тебе действительно надо уходить?

— Аливия, если бы не было нужно, я бы не уходил. Я еще свежего мяса добуду и научу тебя шашлыки делать. Пальчики оближешь! К тому же я не прямо сейчас уйду — сначала тебя стрелять из арбалета научу …

Конечно, хорошо стрелять у Аливия не получалось, но в мишень она, по крайней мере, попадала. Володя еще приспособил к ложу арбалета небольшой ворот, как у спиннинга, и теперь, хоть и медленно, но девочка легко справлялась с рычагом. Правда, сразу стало неудобно целиться, но для Аливии это не критично.

Через несколько дней Володя убедился, что девочка вполне сносно справляется с арбалетом, и стал собираться в дорогу. Аливия печально смотрела на него, но отговаривать не пыталась.

— Аливия, ну что за настроение? Обещаю вернуться как можно скорее. Еду я тебе наготовил… гм… ну почему тут нет микроволновки?

Что такое микроволновка Аливия не знала, но смысл фразы поняла.

— Я умею разжигать плиту! Я много раз это делала!

Володя вздохнул, но спорить не стал — выбора все равно нет. Похоже, детям в этом мире не надо объяснять, к чему может привести игра с огнем.

Переправившись с острова, мальчик присыпал плот снегом, приладил снегоступы, поправил рюкзак и зашагал к месту своей прошлой ночевки, периодически сверяясь с картой и компасом. Как ни старался Володя идти быстрее, но снег сильно тормозил движение, даже с учетом того, что всю поклажу на этот раз он не нёс, а вёз за собой на санках. Мальчик никак не мог привыкнуть к здешней погоде, когда температура не опускалась ниже пяти, но снега при этом наметало много. Иногда она поднималась чуть выше нуля и тогда мокрый снег налипал где только можно, превращая дни в настоящий кошмар. Если высокая температура держалась несколько дней, то снег сходил почти полностью, чтобы уже через несколько дней выпасть снова. Возможно, из-за таких колебаний озеро и не замерзало — просто не успевало. Но сейчас был как раз период снега, и каждый шаг давался мальчику с трудом. До вечера он на свою прошлую стоянку так и не вышел, и пришлось расчищать снег, чтобы установить палатку. К счастью при таких температурах земля просто не успевала промерзнуть, и с установкой палатки никаких проблем не возникло.

К месту Володя добрался только на следующий день ближе к полудню. Спустил рюкзак и проверил содержимое, вроде бы ничего не пропало, уложил его в санки и отправился к месту боя с волками.

Особой надежды, что звери не тронут тело не было, но надо похоронить хотя бы то, что останется. Заметив памятное дерево, Володя подвез санки и отвязал лопату, начал копать вокруг, пытаясь найти мать Аливии под снегом. Вот лопата что-то зацепила и мальчик заработал с удвоенной силой, показалась голова… как и ожидалось, звери обглодали женщину почти до костей. Володя поспешно отвернулся, но поборов себя, продолжил работу. Закончив, он, стараясь не смотреть на труп, расстелил одеяло и осторожно перенес останки на него, завернул и только сейчас облегченно вздохнул, вытерев пот.

Приступил к расчистке участка для могилы. Как оказалось, местные тоже хоронили своих мертвых, только ставили не кресты, а трехгранные пирамиды, выточенные из камня, или, за неимением такого надгробия, обходились тремя воткнутыми пирамидой в холм палками. О здешнем похоронном обряде и религии Володя осторожно расспросил Аливию, желая для её матери сделать всё настолько правильно, насколько можно. Да и знание о религии всегда полезно, тем более в средневековом мире. Религия оказалась довольно познавательной, вроде бы в ней присутствовал один Бог-Творец, но в тоже время существовали и другие боги, каждый из которых отвечал за что-то определенное в мире, им молились, строили храмы, были даже жрецы таких богов. Мальчик сначала думал, что это что-то типа земных ангелов, но оказалось, что ангелы сами по себе, а боги сами. Расспрашивая дальше, он сумел приблизительно разобраться в местной религии, в основе которой, как оказалось, лежала та самая Пирамида, которую ставили на могилах или на всех без исключения храмах. Люди верили, что мир построен именно по такому принципу, где на вершине всего находится Бог-Творец, создатель всего сущего. Ниже стоят Боги-Возвышенные, те, кого за заслуги и праведную жизнь поднял Бог-Творец, даровав божественную силу и пригласив их помогать ему управлять миром. Еще ниже помещались ангелы, посланцы Богов-Возвышенных и их помощники, еще ниже духи… люди в этой пирамиде находились примерно в середине, а самый низ занимали всякие ползающие твари: червяки, змеи. Почему червяков и змей занесли в самый низ мальчик в общем-то понял, хотя внутренне и не согласился с этим — слишком хорошо знал биологию, чтобы покорно ставить змей и червей на одну ступень. Потому и самым страшным оскорблением в этом мире было пожелание в следующем возрождении ползать. Идея возрождения или реинкарнации в местной религии Володю чрезвычайно заинтересовала, и он даже пообещал себе, как только научится читать добыть книг по теологии. По тому, что сумела растолковать Аливия, местная религия заключалась в следующем: после смерти те, кто стоял в пирамиде на ступень выше и те, кто стоял ниже, оценивали жизнь человека, взвешивая ее на Весах Судьбы. Если человек вел себя праведно (Аливия весьма путано объяснила, что считать праведным, а что нет, похоже, сама плохо понимала еще), то в следующем возрождении, он рождался существом, стоящим в Пирамиде выше. Если на Весах Судьбы перевешивали неправедные поступки, то он, соответственно, спускался по Пирамиде. Если же Весы оставались в равновесии, снова рождался человеком. Таким образом, каждый мог после многих Возрождений подняться до Бога Возвышенного, который потом сам мог стать Богом-Творцом своих миров. Из-за такого подхода в религии отсутствовала противостоящая Богу сила, то есть понятия дьявола не существовало. Зато были Соблазняющие, те, кто стоял на ступенях Пирамиды выше, кто ради того чтобы подняться самому, подкупал людей властью или деньгами при жизни, требуя плату вечной душой, которая должна будет пропустить этап возрождения, служа господину. В чём заключается выгода этих соблазняющих и зачем им нужна служба таких душ, Володя тоже не понял, а Аливия объяснить не могла.

— Вредные потому что, — отчеканила она, явно повторяя чьи-то слова, скорее всего мамы или папы. — Они только и мечтают, чтобы все люди спустились в Пирамиде…

После того, как мальчик разбил ледорубом верхний слой грунта дело пошло быстрее.

Закопав могилу, Володя соорудил из нарубленных толстых веток подобие пирамиды и воткнул её в получившийся холмик. Местных молитв он не знал, потому просто постоял молча.

— Подняться по ступеням Пирамиды тебе в следующем Возрождении, — пожелал он на прощание и накинул лямку от санок на грудь.

Обратный путь занял несколько больше времени, поскольку Володе удалось подстрелить оленя и требовалось время, чтобы освежевать его, к тому же у мальчика появились кое-какие виды на кожу животного — у девочки с собой только зимние сапожки, но путешествовать в них летом не слишком удобно. Его же ботинки девочке точно не подойдут. Придется проверить, насколько ему удалось освоить ремесло кожевника.

Закончив паковать куски оленины и увязывать шкуру, Володя двинулся дальше. К озеру он добрался только к вечеру. Мальчик озадаченно замер, размышляя, попробовать переправиться в темноте, или дождаться утра. С одной стороны он обещал Аливии вернуться через двое суток, а с другой грести ночью совершенно не хотелось. В конце концов, он принялся устраиваться, а на берегу разжег костер, надеясь, что девочка его заметит и поймет, что с ним всё в порядке.

Утром он поспешно сложил палатку и спустил плот на воду.

— Главное, не искупаться, — пробормотал он, осторожно переправляя санки на плот.

Уже с берега он заметил маленькую фигурку на причале. Когда он сошел с плота и накинул трос на столбик, Аливия с ревом бросилась ему на шею.

— Я волновалась! — плакала она. — Я так испугалась, когда ты не приехал вчера!

— Ну ладно тебе, Кнопка, — растерянно бормотал мальчик, пытаясь её успокоить. — Просто не хотелось ночью плыть. Специально костер на берегу развел.

— Да, я видела, — девочка немного успокоилась, но крепко вцепилась в подол его куртки, не оставляя мальчика ни на миг, — но боялась, что кто-то чужой. — Она продемонстрировала взведенный арбалет. — И я каждое утро тренировалась, как ты мне показывал, — продолжала трещать девочка, пока Володя разгружал плот и по новой увязывал вещи на санях.

— А ещё у меня получилось на шпагат сесть! Вот! Честное слово… почти… совсем чуть-чуть осталось. И ты меня этому… айдо обещал научить.

— Айкидо, — машинально поправил мальчик.

— Ага. А что это?

— Если коротко, — мальчик запнулся. Пришлось подбирать слова, — то айкидо это система самозащиты, использующая движение атаки противника. Использование атаки нападения для победы над противником, но это уже более высокий уровень. — Володя покосился на девочку и усмехнулся, глядя, как она изо всех сил пытается понять, что же ей хотели сказать. — Объяснить трудно — я еще плохо знаю ваш язык. Поймешь, когда начнем заниматься.

Аливия сразу догадалась, что этот странный мальчик издалека: язык, когда только ещё встретились, почти совсем не понимал, как только его выучил, стал спрашивать о таких вещах, о которых знает каждый младенец.

— А когда начнешь учить? — поинтересовалась она после завтрака.

— Не сейчас точно, — улыбнулся Володя. — Завтра с утра и начнем, если ты действительно выучила всё, что я говорил и показывал раньше. А сегодня мы займемся приготовлением мяса, и завтра я сделаю такие шашлыки… пальчики будешь облизывать.

Девочка с недоумением оглядела свои пальцы, но спрашивать ни о чем не стала, ухватилась за подол куртки и так таскалась за ним, пока Володя разбирал принесенные вещи, раскладывая их по контейнерам и перенося на склад.

— Какой интересный материал, — Аливия крутила отрезанную крышку от одного из пластиковых контейнеров, который Володя вскрыл перед походом. Сейчас он возвращал в него вещи.

— Да, очень удобный, — рассеянно отозвался мальчик, пытаясь пристроить первую палатку. — Всё в них упаковывается герметично и может храниться годами.

— А откуда ты?

— Гм… Так сложно сказать… Издалека. А эти вещи мне дали для первоначального устройства на новом месте. Я путешественник. Только не знаю конечной цели.

— Это странно. Но хорошо, что ты нас нашел…

Володя вздохнул, но отвечать не стал — он до сих пор винил себя за ту секундную растерянность, из-за которой, как он считал, погибла мать Аливии.

Закончив с разбором вещей, мальчик вытащил топор и занялся разделкой туши, откладывая лучшие куски для будущего шашлыка. Заинтересованная Аливия крутилась здесь же, с интересом наблюдая за приготовлениями.

— Шашлык мы замаринуем в травах — это гораздо лучше, чем в уксусе… Знаешь, это блюдо у меня всегда получалось лучше всего. Я признанный специалист по его приготовлению. Подай-ка вот ту баночку… да-да, именно ее — чеснок необходим. Лучше, конечно, свежий, а не сушеный, но где ж его тут взять?

Закончив возиться с мясом, мальчик поставил маринад в углу, помыл руки и отправился заниматься шкурой оленя.

— Ты много умеешь, — заметила Аливия, наблюдая за уверенными действиями мальчика. — Кто же ты? Я думала, ты благородный… ой! — Девочка испуганно пискнула, но Володя не обратил на её оговорку никакого внимания.

— Меня готовили как солдата. В походе же может случиться разное, когда выбор либо починить что-то самому, либо, такому благородному, но ничего не умеющему, путешествовать босиком. Предпочитаю починить.

Володя отложил скобяной нож и попытался вспомнить маркировку того контейнера, в котором хранились необходимые вещи для изготовления обуви. Однако он был настолько уверен, что в ближайшие десять лет ему это не понадобится, что он не запоминал, куда тот контейнер сунул. Пришлось достать тетрадь с записями и сверяться по ней. Наконец разыскал нужное, вскрыл, выкладывая перед удивленной девочкой водостойкий клей, мотки просмоленной веревки, разные непонятные порошки, шило и кучу других вещей.

Мальчик не собирался повторять ошибку своего первого опыта, когда он, под руководством мастера-кожевника, запоминал способ выделки кожи. Посчитав себя самым умным, он не стал дожидаться следующего урока и занялся приготовлением раствора по записям прямо у себя в комнате. Даже у Александра Петровича, сторонника приобретения учеником знаний на опыте, как и принятия всех последствий ошибок, не хватило решимости заставить Володю жить в комнате до тех пор, пока не выветрится весь запах. Теперь, наученный прошлой ошибкой, он оттащил контейнер подальше от дома с подветренной стороны. Там залил в контейнер воду и приготовил щелочной раствор, щедро добавив золы. Сунул туда шкуры, которые у него скопились, утопил их палкой и закрыл крышку, после чего с облегчением сполоснул руки в озере. Холодная вода сразу прихватила пальцы, но мальчик старался не обращать на это внимания.

— Кнопка, ну что ты за мной хвостиком бегаешь? Неужели тебе нравиться нюхать, как пахнет выделываемая кожа?

— Неа. Но с тобой интересно.

— Вот как? — Володя задумался. И почему его сестра так не считала? Сколько он помнил, они всегда ссорились или дрались. Впрочем, он же тогда только на год был её старше… Чего бы только он сейчас не отдал, лишь бы она осталась жива…

Мальчик отвернулся и стал сосредоточенно изучать что-то на озере. И тут почувствовал, как кто-то взял его за руку и осторожно подергал. Володя опустил голову и встретился с сочувственным взглядом Аливии.

— Ты вспомнил что-то грустное?

— Да так. Свою сестру. Она была чуть младше тебя.

— А где она сейчас?

— Она умерла.

Девочка немного подумала.

— Ты поплачь… легче станет…

Володя слабо улыбнулся, потом нагнулся и подхватил Аливию на руки.

— Пойдем лучше домой, пора обед готовить.

— А что ты хочешь сделать из шкур?

— Говорил же, обувь тебе. В твоих сапожках весной и летом станет жарко, а когда мы еще доберемся до мест, где можно нормальную купить? И надо еще одежду походную сделать, и сменную, кстати, тоже. Думаю, месяца три или даже четыре у нас есть.

Аливия погрустнела. Ей явно хотелось отправиться в дорогу поскорее, но она понимала, что зимой не самое хорошее время, особенно сейчас, когда дороги превращены в кашу постоянным то выпадением, то таянием снега. И ночевать в полях лучше летом, чем зимой.

— Не грусти, скучно не будет. — Володя улыбнулся.

На следующее утро Володя проснулся пораньше и, стараясь не разбудить Аливию за занавеской, торопливо оделся и тихонько вышел из дома. Каково же было его удивление, когда он заметил одетую в недавно перешитый им спортивный костюм девочку, со слезами на глазах пытающуюся сесть на шпагат на расчищенной от снега площадке. Мальчик поспешно спрятался за дом и продолжил наблюдение оттуда. Озадаченно почесал затылок, не понимая, что заставляет её так стараться. Его этот вопрос так занимал, что он даже не заметил, как перестал скрываться и вышел вперед, чтобы лучше видеть. Аливия, наконец, заметила его, тут же сорвалась с места и с плачем повисла у него на шее.

— Ну-ну, — совершенно растерялся Володя. — Что с тобой, Кнопка? Зачем ты так себя мучаешь?

Согласившись заниматься с ней, он планировал только утреннюю зарядку, ну и кое-что еще по мелочи, если ей захочется, но такого старания не ожидал никак.

— Я не хочу-у-у-у… — ревела девочка в три ручья. — Я больше не хочу, чтобы кто-то погибал!!! Я не смогла защитить маму-у-у…

Володя замер, с девочкой на руках. Потом медленно прошел к крыльцу и сел.

— Ты думаешь тут твоя вина?

— Если бы я умела делать как ты…

— Ты не умела. И я не умел. Я тебе не рассказывал о себе… мне было столько же, сколько и тебе, когда на моих глазах убили мою маму, папу и сестру.

Мальчик без подробностей рассказал о себе, постаравшись подбодрить девочку.

— Тогда ты и решил стать сильным? — бесхитростно поинтересовалась она.

Володя растерялся, не зная, что ответить. Честно говоря, ему даже в голову не приходила мысль, подготовиться, чтобы кого-то защитить. По большому счету, вплоть до сегодняшнего дня он плыл по течению, практически не принимая самостоятельных решений. Теперь, с появлением Аливии, у него появился смысл жизни. Как ни странно, но когда нашлось о ком заботиться, когда есть кто-то, кто нуждается в твоей помощи и защите, даже самые большие сложности, еще вчера казавшиеся непреодолимыми, вдруг оказываются совершенно пустяковыми.

Володя щелкнул пальцами.

— Подожди, Кнопка, я сейчас. — Он аккуратно ссадил девочку и посадил ее на ступеньку крыльца, потом поспешно поднялся и скрылся в доме, но тут же вернулся с гитарой.

Этот инструмент девочка увидела уже давно, но мальчик ни разу не брал его в руки, а попросить его что-нибудь сыграть она стеснялась. Вот он сел рядом, уверенно взял гитару и быстрым перебором проверил настройку, немного подкрутил одну струну и снова быстрый перебор.

— Я еще не знаю ваших песен и не так хорошо знаю язык, чтобы перевести наши, потому спою на родном языке. Хочешь, Кнопка?

Аливия смахнула слёзы и радостно кивнула.

— Конечно.

Володя чуть прикрыл глаза, вспоминая ноты, а потом запел:

Закончив, Володе пришлось коротко рассказывать, о чем эта песня. Девочка задумалась.

— Володя, — с обращением тоже возникли совершенно неожиданные проблемы — Аливия наотрез отказывалась обращаться к мальчику по имени, всё время срываясь то на господина, то на Ваша Светлость. С большим трудом мальчику удалось убедить её обращаться к нему всё-таки по имени.

— Считай меня своим братом. Почему бы нет?

Аливия согласилась, но периодически всё равно нет-нет, да протитулует. Но вот в такие моменты она забывала всякие титулы.

— Володя, а ты можешь научить меня своему языку?

— Гм… — Мальчик озадаченно замер, потом поежился и поспешно встал. — Что-то увлеклись мы с тобой, Кнопка, пойдем-ка в дом, а то совсем закоченеем.

— А занятия?

— Сейчас переоденусь и будем заниматься, раз ты так хочешь. А язык… зачем тебе?

— Я хочу понимать твои песни. Они очень красивые, но я не понимаю…

— Хм… Ладно, если ты так хочешь. Сегодня после обеда и начнём. Я буду учить твой язык, а ты мой. Договорились?

— Конечно! — Аливия радостно запрыгала и захлопала в ладоши. — Ты очень… очень-очень хороший…

— Ну уж и так. — Володя невольно покраснел. — Ладно, Кнопка, переодевайся и жди меня на улице, я сейчас выйду.